— Отличная жизнь,- вздохнул Волков, откинувшись на спинку парусинового кресла, жаль завтра сходить в Гаване. Миша сосредоточенно выругался, нечего сказать — жизнь, когда надо танцевать чарльстон, терпеть ритуал обеденного стола и восторженные взгляды безъязычных остолопов.

Но хуже всех был доктор Трайп. Он был знаменитым эсперантистом и Миша, увидев в его петлице зеленую звезду, обратился к нему на чистейшем всемирном языке. Доктор отвечал на другом, который почему-то считал эсперанто. Они долго пробовали говорить: один отбивая слова добротным нижегородским выговором, а другой — откусывая и поплевывая их по-американски.

Волков утешил диктора Трайпа: так говорят эсперантисты малоизвестной горной народности пошехонцев, к которой принадлежит его жена.

Мишу он хотел утешить тем, что Трайп по-английски значит Рубец. Но Миша вырвался и ударил его зонтиком. Удар был подозрителен по своей не женской силе и точности. К счастью, гуляющих по палубе не было, а в боковом прыжке почтенного доктора сказалась долголетняя практика, угнетенного мужа…

— Дорогая, — прошептал Волков сидевшему рядом с ним Мише, — в нашем высшем обществе не принято, чтобы дамы говорили такие слова или дрались зонтиками, как ты сегодня утром…

— К черту ваше высокое общество!- мрачно отвечал Рубен.

— Брось дурака валять, Мишка! Чем здесь плохо? Лучше было на вонючем маршале, что ли?

— Лучше. Здесь вонючее мещанство.

— Мишка, брось! Здесь нет клопов и есть ванны. Кормят хорошо, дурья голова. Слыхал американские станции с английского громкоговорителя? Бассейн, теннис, ласковые девушки и прочее. Нет, я за достижения буржуазной культуры…

— Не люблю филологов, — сурово сказал Миша сифону содовой воды. — Чтобы изучить иностранные языки мыслят иностранными мозгами. Деклассируются от соседства буржуазных мозгов.

— Люблю естественников, — подхватил Волков, — от долгого изучения низших позвоночных начинают мыслить крестцом. Как стегозавры.

— Дурак! Плохой перевод с буржуазного языка! Разлагайся, себе на здоровье! — и взбешенный Миша крупными гневными шагами, во всю ширину юбки, пошел к каюте. Потом вспомнил, остановился, сжал кулаки, и побежал женской рысью.

— Бедная, ты моя Мишка, — вздохнул Волков, — Каково, в самом деле флиртовать, чтобы не быть под подозрением, бриться по два раза в день, ходить на высоких каблуках и играть без осечки фешенебельную даму, Мишке, который даже великосветских фильмов не смотрел.

А насчет буржуазности он все-таки напрасно горячится. Все эти пароходные достижения хороши, надо только передать их всему рабочему классу… Чарльстон тоже хорошее достижение и вдобавок вышел из угнетенной негритянской народности.

И вообще все прекрасно: западный ветер пахнет как при Колумбе, по морю также плывут небывалые водоросли и закат стоит гигантскими воротами в новую землю.