— Совсем как мексиканские метательные ножи, — сказала Джессика, прикрывая рукой глаза, и Волков автоматически перевел ее реплику на русский язык.

— Это летучие рыбы, — тоном, не допускающем возражений, заметил Миша.

— Крылатые селедки, — отозвался Волков, но Миша не принял вызова и повернулся на другой бок, блестя шоколадной спиной.

Они лежали под пальмами доброго острова Футуна, Новогебридского архипелага, отдыхали после купания и собирались снова лезть в воду. Волков и Джессика просто потому, что больше делать было нечего, а Миша втайне надеясь, что краска доктора Ван-Дезена когда-нибудь смоется.

Темнобурый, с черной боевой раскраской малаитян, в кожаных туземных трусиках, с пристегнутым кривым ножом, он был великолепен, но это великолепие начинало ему надоедать.

— Миш, — заявила Джессика, — надо плавать.

Она сделала настолько значительные успехи в русском языке, что Миша бросил изучать английский.

— Плавать в воду, — объяснила Джессика и встала. Она была немногим светлее своего темнобронзового купального костюма.

— Миша тряхнул головой и тоже встал. Вода была как суп, теплая, с белыми водорослями вместо лапши и морской капустой на засыпку, замкнутая в огромной тарелке лагуны.

Плыть было легко и странно. Казалось, что плывешь по воздуху, до того вода была прозрачна. Внизу колыхалось многоцветное дно и искрами проносились рыбы. Коралловые башни подымались над поверхностью. На них было легко влезать, а сверху дно казалось еще чудеснее.

Миша стоял на двухсаженной высоте и наблюдал за Джессикой. Она винтом врезалась в стеклянную воду и шла почти без всплеска — это было великолепно, — и вдруг Миша похолодел: из-за скалы позади Джессики белым брюхом вверх выскользнула огромная рыба.

Акула… перевернулась на спину, чтобы схватить. В глазах потемнело, и сердце остановилось. Но только на секунду. В следующее мгновение Миша длинным прыжком летел по воздуху.

Вода гулко ударила в лицо и сомкнулась. Потом разомкнулась и закипела. Акулье брюхо было вплотную — перед глазами. Кривой нож по самую рукоять вошел в него и кривой полосой взрезал полметра.

Акула продолжала спокойно покачиваться, лежа на спине, и Миша ощутил кислую вонь.

— Миш! — весело кричала Джессика, — бей его, он мертвый!