Хотя меня притягивают закрытые глаза, меня также притягивают и открытые.
Я начал понимать слова из письма Ван Гога к его брату Тео: «Мне больше нравится рисовать глаза людей, чем соборы, потому что в глазах есть что-то такое, чего нет в соборах».
Когда я смотрю на автопортреты Ван Гога, я вижу, что он писал свои собственные глаза тускнеющими. Я не знаю, как ему удалось найти в себе столько храбрости, чтобы изобразить, как уходит его собственный свет.
К тридцати шести годам почти все его вольеры с птицами погибли в огне.
Он предпочёл отказаться от жизни, чем лишиться последних птиц. Закончив последнюю картину, он зажал в передних зубах семя подсолнуха.
И когда он выстрелил в себя, стоя посреди кукурузного поля, шелуха разломилась.