Церемония бракосочетания была торжественной и красивой. Невеста сияла от счастья. Жених заметно нервничал. Впрочем, гости не находили в этом ничего странного. Так обычно ведут себя все новобрачные. Кимберли и Джейсон сидели в церкви в группе гостей со стороны невесты. Со своего места Кимберли видела родителей и Кэтрин. Они старались не смотреть на нее. Очевидно, отец строго-настрого приказал жене и младшей дочери игнорировать Кимберли.

В церкви было многолюдно, и Кимберли сидела на скамье, тесно прижавшись к Джейсону. Она пробовала отодвинуться от него, но это у нее не получилось. В конце концов она сдалась. Кимберли старалась не обращать внимания на исходившее от Джейсона тепло и запах дорогого одеколона.

Когда церемония бракосочетания завершилась и все встали, чтобы идти фотографироваться, Кимберли с облегчением вздохнула, решив, что пытка закончилась. Но не тут-то было. Она заметила, что за ними внимательно наблюдает Элизабет, и, взяв Джейсона под руку, тесно прижалась к нему.

Джейсон бросил на нее удивленный взгляд. Он не понимал, почему Кимберли, которая настаивала на том, чтобы они больше не прикасались друг к другу, льнет к нему.

— За нами наблюдают, — заметив его недоумение, тихо объяснила она.

Джейсон кивнул и поцеловал ее в висок, отчего сердце Кимберли чуть не выпрыгнуло из груди. В ней проснулась чувственность, которую она долгие годы подавляла.

Когда они вышли на крыльцо церкви, Кимберли хотела отойти в сторонку, но Джейсон не отпустил ее.

— Ты должна сфотографироваться со всеми родственниками, — настаивал он. — Ведь ты сестра новобрачного, пусть даже это не всем присутствующим известно.

На это Кимберли ничего не могла возразить. Заметив, что отец не сводит с нее свирепого взгляда, Кимберли приободрилась и, гордо вскинув подбородок, встала на ступеньки вместе с родственниками молодоженов.

Затем началось традиционное поздравление новобрачных, которые по кругу обходили гостей. Со стороны, наверное, было странно смотреть, как Кимберли тепло и сердечно обняла и расцеловала Вилли, а тот, поморщившись, довольно холодно пожал ей руку.

Когда родственники стали поздравлять друг друга, Элизабет воспользовалась случаем и с энтузиазмом бросилась целовать Джейсона. И, хотя Джейсон быстро освободился из объятий мачехи, лицо Томаса Брессингема помрачнело. Когда дошла очередь Кимберли обменяться взаимными поздравлениями с Элизабет Брессингем, она так сильно сжала ее руку, что мачеха Джейсона поморщилась от боли.

— Если вы не оставите своих домогательств, миссис Брессингем, — тихо сказала Кимберли, ослепительно улыбаясь, — то сильно пожалеете об этом.

— Не понимаю, о чем вы! — воскликнула Элизабет с видом оскорбленной невинности.

— Вы прекрасно все поняли, — возразила Кимберли и отошла в сторону, оставив мачеху Джейсона в глубокой задумчивости.

Подойдя к сестре, Кимберли обменялась с ней быстрым рукопожатием, и Кэтрин подмигнула ей так, чтобы отец этого не заметил. Следующим на очереди был Хью Джонсон. Кимберли не хотелось пожимать ему руку.

— Поздравляю, — холодно сказала она и подошла к матери.

Синтия Джонсон нервничала и старалась не смотреть старшей дочери в глаза. Кимберли стало грустно.

— Вилли очень хорош сегодня, мама, — тихо сказала она. — Ты, должно быть, гордишься им.

Мать вздрогнула и наконец подняла глаза на дочь, собираясь ей что-то ответить.

— Синтия! — строгим голосом окликнул ее Хью Джонсон, и она тут же сникла и отвернулась от дочери.

Кимберли готова была убить отца. Обняв мать, она шепнула ей на ухо:

— Я люблю тебя, мама.

Кимберли чуть не плача отошла от родителей, ее глаза туманились от слез. Заметив, в каком состоянии она находится, Джейсон обнял ее за талию и провел сквозь толпу гостей.

— Вот, выпей это, — сказал он, подавая ей бокал с шампанским.

Кимберли сделал глоток.

— Прости меня за минутную слабость, — сказала она, когда к ней вновь вернулось самообладание. — Мне тяжело видеть, что мать панически боится отца. Сколько я ее помню, она всегда была запуганной и послушной.

— Почему она не уйдет от него? — с недоумением спросил Джейсон.

— Она уже привыкла повиноваться, быть у него под пятой и не способна действовать без его указки и одобрения. Кроме того, у нее нет ни профессии, ни денег. Если у нее и были когда-то силы к сопротивлению, то они давно иссякли, — грустно сказала Кимберли.

— Хорошо, что ты вовремя ушла из родительского дома, — мрачно заметил Джейсон.

— Да, мне было там несладко, — согласилась она.

— Итак, теперь мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы освободить твою сестру Кэтрин из-под власти отца.

Кимберли удивленно посмотрела на него.

— Мы? — переспросила она с недоумением.

— А ты думала, я позволю тебе в одиночку сражаться с этим грубияном?

Кимберли было приятно, что Джейсон не намерен бросать ее в беде, но она не хотела, чтобы он вмешивался в дела ее семьи.

— Но это мои проблемы, Джейсон, — напомнила она, — они тебя не касаются.

— Теперь уже касаются, — спокойно возразил он.

Кимберли натянуто улыбнулась.

— Потому что твоя сестра вышла замуж за моего брата?

Джейсон покачал головой, не сводя глаз с лица Кимберли.

— Я хочу отомстить Джонсону за все, что он сделал с тобой. И я хочу спасти Кэтрин, потому что ее судьба волнует тебя. Теперь тебе все понятно?

Да, Кимберли прекрасно поняла его, но не поверила в искренность его слов. И тем не менее у нее перехватило дыхание. Джейсон говорил так, будто Кимберли была не последним человеком в его жизни. Но она не привыкла к такому отношению. Ее судьба никогда никого не волновала. Кимберли растерялась, она не знала, как реагировать.

— Но зачем тебе лишние беспокойства? — спросила она.

— Потому что тебе нужна помощь.

— Мне трудно представить тебя благородным рыцарем.

Джейсон усмехнулся.

— Это потому, что ты с первой встречи невзлюбила меня. Ты всегда стремилась видеть во мне злодея. Если я делал кому-нибудь добро, ты старалась не замечать этого.

Он был недалек от истины, и Кимберли стало не по себе от его слов.

— Ты прав. Прими мои извинения. Признаю, ты не так плох, как я думала. Но, поверь, мне трудно смотреть теперь на тебя другими глазами.

— То есть не считать меня больше бабником, бегающим за каждой юбкой и ведущим список своих любовных побед? — насмешливо спросил он.

— Да, я действительно наклеила на тебя когда-то этот ярлык, — с сожалением промолвила Кимберли.

— Я тоже не без греха, — признался Джейсон. — Я считал тебя холодной и бесчувственной, а ты оказалась пылкой темпераментной женщиной.

Кровь бросилась в лицо Кимберли.

— Прекрати, Джейсон! Я вовсе не такая, какой ты меня теперь представляешь!

— Не пугайся собственной чувственности, Ким. Смирись с тем, что ты обладаешь страстной натурой, — вкрадчиво сказал Джейсон.

Но она не хотела признавать это перед ним, мужчиной, способным одним словом или жестом вогнать ее в краску, заставить трепетать все ее существо!

Хотя разговор с Джейсоном был неприятен Кимберли, он все же заставил ее отвлечься от тяжелого впечатления, которое произвела на нее встреча с матерью. Возможно, именно этого и добивался Джейсон, заметивший, как взволнована и удручена Кимберли.

Джейсон не переставал удивлять ее. Он, вопреки предположениям Кимберли, оказался чутким и отзывчивым. Она открыла в нем редкие человеческие качества — проницательность, добросердечие, готовность прийти на помощь. Все это заставляло Кимберли пересмотреть свое отношение к нему. Она не могла больше презирать Джейсона, и это смущало ее, потому что презрение было защитной стеной, которую она воздвигла между собой и им. Теперь, когда эта стена рухнула, Кимберли почувствовала себя беззащитной перед лицом открывшейся правды.

Кимберли посмотрела на Джейсона и как будто увидела его впервые. Морщинки в уголках его глаз и рта свидетельствовали о том, что этот человек часто улыбается. Кимберли любила веселых доброжелательных людей. Ее отец был черствым человеком, он считал себя слишком важной персоной, чтобы шутить и смеяться. Ему казалось, что смех умаляет его достоинство. Глаза Джейсона были лучистыми, живыми, в них светилась мысль. Физически сильный, он мог быть удивительно нежным, и это подкупало Кимберли. Она никогда не испытывала непреодолимого влечения к мужчине, и внезапно вспыхнувшая страсть к Джейсону пугала ее.

— Почему ты так странно смотришь на меня? — вывел Кимберли из задумчивости голос Джейсона.

— Ничего, просто мне захотелось понять, что особенного находят в тебе женщины, — ответила она, пытаясь скрыть смущение.

Джейсон усмехнулся.

— Правда? А я думал, ты стараешься запечатлеть в памяти черты моего лица, как перед долгой разлукой, чтобы потом воссоздавать мой образ перед своим мысленным взором, — пошутил он.

— Мне не нужно запоминать твое лицо, оно и так врезалось мне в память. Правда, боюсь, ты скорее будешь являться мне в кошмарах, чем в приятных сновидениях.

Джейсон нисколько не обиделся.

— А вот это неправда. Ты не испытываешь передо мной ни малейшего страха, Ким. Не забывай, что я знаю, кто именно и почему является тебе в кошмарах.

— Ты хорошо знаешь меня и все же имеешь наглость утверждать, что я буду постоянно воссоздавать твой образ перед мысленным взором? Не слишком ли ты самонадеян? — холодно осведомилась Кимберли.

— Дорогая моя, я сомневаюсь, что ты сможешь легко забыть меня. Впрочем, как и я тебя.

Кимберли знала, что Джейсон прав. Он занимал все ее мысли, и его непросто было выкинуть из головы.

— Ну почему ты вдруг из мерзавца превратился в хорошего парня! — с искренним сожалением воскликнула она.

— Жизнь непредсказуема, а человеческая душа — потемки, — с глубокомысленным видом изрек Джейсон и засмеялся. — Смирись с неизбежным, Ким.

— Я не верю в неизбежность. У человека всегда есть выбор.

Их глаза встретились, и между ними вновь пробежала искра.

— Почему я раньше никогда не замечал, что у тебя ярко-синие, как озерная глубь, глаза? — пробормотал Джейсон. — В них легко утонуть.

Она понимала, о чем он говорит и что сейчас испытывает, потому что сама готова была утонуть в его черных, как южная ночь, глазах. Кимберли почувствовала, что ей стало нечем дышать.

— Я брошу тебе спасательный круг, — пробормотала она.

— Эй, вы, двое!

Обернувшись, они увидели одного из братьев Джейсона. Он с лукавой усмешкой смотрел на них.

— О чем это вы там шепчетесь? — Он подмигнул и шутливо погрозил им пальцем. — Свадьба — не место для уединения. Кроме того, нам пора ехать в ресторан. От вас исходит такой мощный заряд сексуальной энергии, что ее хватило бы на двадцать пар новобрачных!

И он расхохотался над собственной шуткой. Кимберли залилась краской.

— Я надеру тебе уши, Стэнли, — пообещал Джейсон, беря Кимберли под руку и направляясь к стоянке, где были припаркованы машины.

Слова Стэнли, должно быть, слышали все присутствующие. Гости с улыбкой провожали взглядами Джейсона и Кимберли.

— Когда-нибудь Стэнли поймет нас, — пробормотал Джейсон, увлекая смущенную Кимберли за собой.

Кимберли посмотрела туда, где стояли ее родные, и поймала на себе тяжелый взгляд отца. Он, без сомнения, тоже слышал то, что сказал юноша.

— Прекрасно! — процедила она сквозь зубы, представив, как сейчас кипит от ярости ее отец.

Впрочем, он был столь низкого мнения о старшей дочери, что эта сцена вряд ли удивила его.

— Тебе неприятно, что твой отец все это слышал? — тихо спросил Джейсон.

Кимберли вздохнула.

— Нет… Хотя, впрочем, во мне осталось что-то детское. И эта частица меня до сих пор надеется заслужить любовь и уважение отца. Я понимаю, что это неразумно, но тем не менее это так.

— Дорогая моя, этот человек никогда не изменится, потому что не хочет меняться. Он знает всему цену, но не понимает, что такое настоящие человеческие ценности. Это его беда, хотя он так не считает.

Джейсон снова удивил Кимберли своей проницательностью.

— Ты с ним едва знаком. Как тебе удалось понять его сущность?

Джейсон пожал плечами.

— Потому что таких людей, как он, полным-полно в моем окружении. У них отсутствует чувство юмора. Они ко всему относятся слишком серьезно.

— Зато тебя в этом никак нельзя упрекнуть, — насмешливо заметила Кимберли.

— Жизнь тяжела и жестока, и, чтобы хоть немного скрасить ее, надо уметь находить в ней забавные стороны. Давай посмотрим на нашу ситуацию с юмором. В ней много смешного.

— Да? Так почему же ты в таком случае не смеешься? — с сарказмом спросила Кимберли.

— Мне трудно смеяться над собой, но кто-то там, на небесах, явно потешается над нами. Во всяком случае этот кто-то сыграл с нами злую шутку. Мы начали ссориться едва ли не с момента нашего знакомства и делали это до вчерашнего дня, испытывая взаимную неприязнь. И вот теперь все резко изменилось. Я мечтаю только об одном — оказаться с тобой наедине в укромном месте, сорвать с тебя одежду и предаться безумной страсти. Честное слово, я сумел бы доставить тебе наслаждение.

Кимберли не могла отрицать, что их желания совпадают. И от осознания этого ее бросило в жар.

— Ты не умрешь от скромности. Ты считаешь себя непревзойденным любовником? — насмешливо спросила она, силясь унять дрожь в руках.

— Жалоб пока не поступало, — ответил он, лукаво поглядывая на Кимберли.

— Но это не значит, что их никогда не будет, — парировала она.

— Ты хочешь проверить мое утверждение на практике?

У Кимберли перехватило дыхание.

— Прекрати, Джейсон! — взмолилась она. — Ты же знаешь, слова порой возбуждают сильнее, чем прикосновения. Надеюсь, ты не забыл наш уговор?

Через пару часов, посидев за праздничным столом, Кимберли вновь почувствовала себя счастливой и довольной жизнью. Родные Кимберли сидели далеко от нее и Джейсона, и она на время забыла об отце и о своих семейных неурядицах. Как выяснилось, гости за их столом были кузенами Джейсона и помнили множество смешных историй о его детстве. В их кругу слышались шутки и царило веселье. Джейсон был в прекрасном настроении, острил и заразительно смеялся. Когда закончились обычные во время свадебного обеда речи и тосты, многие отправились танцевать. У Кимберли не было отбою от кавалеров, и она в течение целого часа не покидала танцевальную площадку. В конце концов, выбившись из сил, она вернулась за стол. Джейсон сидел на своем месте, он тоже несколько раз приглашал дам на танец и теперь отдыхал.

Кимберли, не чуявшая под собой ног, рухнула на стул и сделала несколько глотков вина из своего бокала.

— Я и не предполагал, что ты будешь пользоваться таким бешеным успехом, — холодно проронил Джейсон.

Взглянув на его каменное лицо, Кимберли прыснула.

— Да ты настоящий ревнивец, так я и знала! — воскликнула она.

— Я вовсе не ревнив, но мне неприятно видеть тебя в объятиях мужчин, — заявил Джейсон.

— Я не находилась «в объятиях мужчин», как ты это называешь, а просто танцевала, — возразила Кимберли, начиная сердиться. — Правда, один из них, твой дядя по материнской линии, пытался поцеловать меня. Но он просто много выпил.

— Тебе следовало залепить ему пощечину, — без тени улыбки сказал Джейсон.

— Зачем же делать из мухи слона? — изумилась Кимберли.

— Он фамильярничал с тобой, а я этого не люблю.

— В таком случае, ты и ударь его по лицу, а я не собираюсь распускать руки только из-за того, что человек выпил на свадьбе лишний бокал вина, — заявила она раздраженно. — Послушай, Джейсон, не будь смешным!

Несмотря на то что резкость Джейсона действовала ей на нервы, в глубине души Кимберли было приятно, что он ревнует.

— Ты не забыла, что приехала сюда в качестве моей любовницы? — вызывающе спросил он.

Кимберли разозлилась не на шутку.

— Не заставляй меня сожалеть об этом, Джейсон! — предупредила она.

— Между влюбленными произошла размолвка? — раздался рядом с ними ехидный голос Элизабет.

Мачеха Джейсона застала их врасплох. Они были так увлечены перебранкой, что не заметили, как она подошла.

Кимберли резко обернулась.

— Вы всегда бесцеремонно подслушиваете приватные разговоры? — набросилась она на Элизабет.

— Ваш разговор, дорогая моя, меня нисколько не интересует, — презрительно бросила Элизабет. — Я подошла к вашему столику, чтобы попросить Джейсона потанцевать со мной. — И она одарила пасынка ослепительной улыбкой. — Всего лишь один танец, Джейсон. Что в этом плохого? — вкрадчиво спросила она.

Он встал, натянуто улыбаясь.

— Хорошо, Элизабет.

Мачеха тут же взяла его под руку и послала Кимберли воздушный поцелуй. Они направились к танцевальной площадке. Кимберли проводила их взглядом. Она утвердилась в мысли, что всей душой ненавидит Элизабет Брессингем. Эта женщина вела себя нагло и, судя по рассказам Джейсона, была способна на все, чтобы склонить пасынка к сожительству.

Кимберли решила воспользоваться удобным случаем и сходить в дамскую комнату. Когда она, стоя перед зеркалом, поправляла прическу, Дверь распахнулась и вошла Кэтрин.

— Я уже думала, что мне так и не представится возможность поговорить с тобой, — сказала она и добавила со смехом: — Это, наверное, единственное помещение, в которое наш отец не посмеет сунуться!

Кимберли тоже засмеялась.

— Так что же ты хотела рассказать мне сегодня утром? Что случилось?

Кэтрин тяжело вздохнула.

— Я влюбилась, Кимберли. Моего избранника зовут Тоби Клиффорд. Он учится на юридическом факультете и в следующем году заканчивает университет. Если бы ты знала, какой это замечательный парень!

У Кимберли упало сердце.

— Но отец не позволит тебе выйти за него замуж. Он хочет, чтобы твоим мужем стал другой человек, — тихо сказала она.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Кэтрин.

— Об этом нетрудно догадаться.

Кэтрин сокрушенно покачала головой.

— Он предложил мне список имен потенциальных женихов, из которых я должна выбрать себе мужа. Я была поражена его поступком! Это же настоящий деспотизм!

— Ты рассказала ему о Тоби? — спросила Кимберли.

— Нет. Я побоялась говорить ему о своих чувствах. Тоби хотел встретиться с ним, но я убедила его в том, что это бесполезно. А теперь отец настаивает, чтобы я быстрее делала выбор. Я в растерянности, Ким. Что мне делать?

— Тоби любит тебя?

Кэтрин покраснела.

— О да! — воскликнула она. — Но он небогат, и у него нет влиятельных родственников, поэтому отец никогда не согласится на наш брак. Я, конечно, могла бы бежать из дому. Но куда? Тоби снимает квартиру на паях с двумя однокурсниками. У него нет денег, чтобы снимать отдельное жилье. Мне негде остановиться.

— Ты могла бы пожить у меня, — предложила Кимберли и, достав из сумочки ручку и листок бумаги, быстро написала несколько слов. — Это мой адрес. Спрячь записку, не дай Бог она попадется на глаза отцу. Тебе уже восемнадцать лет, ты имеешь полное право уехать из родительского дома. Поэтому не бойся, отец не сможет остановить тебя.

Однако Кэтрин все еще сомневалась.

— Но, Кимберли, ты уверена, что мы поступаем правильно? Если отец узнает о наших планах, он придет в ярость.

— Он ничего не сможет сделать нам, Кэтрин, — успокоила сестру Кимберли.

Кэтрин закусила губу.

— Я не смогу платить тебе за квартиру, пока не устроюсь на работу. Мы с Тоби поселимся вместе, как только сможем позволить себе отдельное жилье. Но я не знаю, когда это произойдет. Тоби должен выплатить деньги за обучение.

— Я не собираюсь брать с тебя деньги за квартиру, — успокоила сестру Кимберли. — Я просто хочу, чтобы ты ушла от отца.

— А Джейсон не будет возражать, если я перееду к тебе? — осторожно спросила Кэтрин.

— С какой стати?! — вырвалось у Кимберли. Кэтрин покраснела.

— Я хотела сказать… вы, наверное, стремитесь почаще оставаться наедине, — смущенно прошептала она.

Кимберли вздохнула.

— Нет, Кэтрин, все не так, как ты думаешь. Я просто оказываю Джейсону небольшую услугу. Нас, по существу, ничего не связывает, — объяснила она.

— Ты хочешь сказать, что между вами ничего не было и нет? — удивленно спросила Кэтрин.

Кимберли кивнула. Кэтрин недоверчиво хмыкнула.

— Я не верю тебе. Когда вы входите в помещение, кажется, что вокруг вас начинает звенеть воздух от напряжения. Такого не бывает, если люди равнодушны друг к другу.

Кимберли было неприятно это слышать.

— Мы с Джейсоном постоянно спорим и пререкаемся, это началось едва ли не с первого дня знакомства.

Кэтрин была явно разочарована.

— Все равно я не верю тебе, — упрямо повторила она. — Впрочем, не буду вмешиваться в твои личные дела. Мне надо идти. Если отец хватится меня, он пошлет на поиски маму. — Кэтрин поцеловала сестру. — Спасибо, Кимберли, ты спасла мне жизнь.

— Для этого и существуют старшие сестры, — с улыбкой сказала Кимберли.

В дверях Кэтрин обернулась.

— Я перееду к тебе, как только смогу.

— Я буду ждать, — сказала Кимберли. Когда дверь за сестрой закрылась, Кимберли вздохнула. Все будет хорошо, подумала она.

Кэтрин — умная девушка. Она будет играть роль послушной дочери до самого дня побега, чтобы отец ничего не заподозрил. А когда переедет ко мне, он уже не сможет оказывать влияние на ее жизнь.

Теперь она была благодарна Джейсону за то, что тот привез ее сюда. Сложись все иначе, Кимберли, пожалуй, никогда не узнала бы о женитьбе Вилли и никогда не увидела бы Кэтрин. Кимберли обещала помочь Джейсону восстановить его отношения с отцом и теперь радовалась, что не отказалась помочь ближнему. О физическом влечении, которое она испытывала к Джейсону, Кимберли старалась не думать. Она не знала, как справиться с неожиданно вспыхнувшей страстью, и это пугало ее.