День начинался хорошо. Но, проснувшись утром, я не сразу-то понял, где же я нахожусь, но вспомнил про дом Рива и успокоился. Я спал один в довольно большой (после корабельной каюты любая нормальная комната покажется большой) комнате, Было утро, и весьма нераннее. Солнце за окном светило вовсю, пробиваясь острыми лучами через светло-зеленую листву растущего под окнами дерева.

Я поднялся с кровати и распахнул окно. С улицы прилетел легкий ветерок, вовсе не холодный. И во всем этом для меня была какая-то идиллия, словно я попал туда, куда стремился. И на душе у меня было очень спокойно - все страхи и переживания остались далеко позади, я вздохнул полной грудью и улыбнулся сам себе - мне было по настоящему хорошо, наверно впервые за много лет.

Я с ногами забрался на подоконник и выглянул наружу. Комната находилась на втором этаже, а окно очевидно выходило в сад, и из него снаружи не было видно ни единого человека. Я поборол возникшее было желание выпрыгнуть из окна и побродить по саду, и вернулся обратно в комнату, где сделал короткую зарядку, а потом, надев брюки, пошел умываться.

В доме царила полная тишина - никого не видно и не слышно, скорее всего никого нет. Это выяснилось в умывальнике. К зеркалу был приклеен листок бумаги - записка, на которой было написано, сначала Сережкиной рукой: "Не могли дождаться, когда же ты наконец-то проснешься. Ушли на речку, ищи нас там". А пониже, не очень ровными символами земного линейного алфавита и на земном же языке дописал очевидно Рель: "Дедушка Рив исчез куда-то с самого утра, куда - не сказал, но просил тебе передать, что в обед он вернется, и с ним вы куда-то и к кому-то собирались. Но если ты проснешься раньше и захочешь, приходи к нам, мы там, где купались вчера". Внизу была подпись: "Сережка и Рель" и нарисованы две веселые рожицы. А еще ниже приписка: "Ждем".

Я умылся, потом нашел, чем позавтракать. Потом подумал, что нужно наведаться на "Иглу", чтобы сделать себе одежду по местной моде и избавиться от полной парадки. Нашел отключенную еще вчера рацию и связался с Рэем:

– Рэй, Вик на связи.

– Слышу, слышу, - донесся до меня обиженный голос Рэя, - хотя со вчерашнего дня не слышал.

– Обиделся?

– Понимаю, что от меня у вас есть тайны. Ладно, не обижаюсь. Что хотел?

– Похоже, что мне нужно основательно обновить и расширить свой гардероб.

– Ну и что же ты конкретно хочешь получить?

– Что-нибудь и для отдыха, и для встреч, для дома и для улицы. Всецело полагаюсь на твой вкус. Я скоро прилечу.

– Ну хорошо, жду.

Я вывел дисколет из подземного ангарчика, закрыл его за собой. Взлетел, но перед тем, как лететь на "Иглу", решил найти мальчишек и предупредить, что я на какое-то время улетаю на звездолет. На бреющем я быстро добрался до нужного места. Мальчишки были там. Я посадил дисколет почти рядом, выдержав только безопасное расстояние.

– Ты куда собрался? - тут же спросил Сережка.

– На "Иглу", но ненадолго. Нужно обзавестись подходящей одеждой.

– Тогда и мне тоже надо. Рель, полетели с нами.

Они, как были в одних плавках, забрались в кабину, и я тут же взлетел.

– Когда Рив должен вернуться? - спросил я у Реля.

– В обед.

– Извини, но я пока еще не ориентируюсь по времени.

– Часа через три.

– Латянских часа?

– Да нет, земных. А вы с ним куда собрались?

– В Дебиг.

– К Огериту Веньись?

Я кивнул:

– Ог приглашал меня прибыть к нему с визитом.

– В Дебиге еще ночь, так что времени полно.

Я снова выжал из дисколета все, на что он был способен, и очень скоро мы оказались на борту звездолета.

– Прибыли уже сплотившейся командой, - проворчал из динамиков Рэй. - Вик, а этих двоих ты прямо из воды вытащил?

– Что, все еще сырые?

– Да уж не совсем сухие.

– Из воды они сами вылезли, а я их на берегу подобрал.

– Ну, и за чем пожаловали?

– Я за тем же, что и Вик, - сказал Сережка, - а Рель просто за компанию.

– Все ясно. Для Вика заказ уже выполнен. Ну а тебе придется немного подождать, но только после того, как ты подробно изложишь, что же конкретно хочешь получить. Иди в свою каюту и сделай заказ.

– А где мой заказ? - спросил я.

– Естественно, у тебя в каюте.

Сережка без промедления исчез по направлению к своей каюте, Рель же задержался со мной:

– Дед, ты хоть на нас не обижаешься?

– А за что я должен на вас обижаться?

– Сережка говорил, что раньше вы почти все и всегда делали вместе.

Я пошел к своей каюте, и Рель пошел вместе со мной.

– Видишь ли, - сказал я, - для него с тех пор прошло гораздо меньше времени, чем для меня… Вы оба мальчишки, я же сейчас мальчишка только отчасти, поэтому я нисколько не обижаюсь, и обижаться не намерен.

– А почему же тогда Рэй постоянно обижается?

– Он воспринимает мир по-своему… И, скорее всего, останется мальчишкой навсегда.

В моей каюте царил солидный беспорядок. На кровати, столе, кресле была разложена, развешана, да и просто разбросана разнообразная одежда, а на полу стояли две объемные сумки, очевидно предназначенные Рэем для того, чтобы всю эту одежду вместить.

– Заказ выполнен в полном объеме, - сказал появившийся на экране Рэй, - но если что не понравится - сразу же отправляй в утилизатор.

– Рель, - позвал я мальчишку, - будешь оценивать. А то Рэй вполне может и посмеяться, воспользовавшись моим незнанием современной вашей моды.

– Хорошо, - Рель уселся на оставшийся незанятым краешек стола, - ты давай, складывай, а я, если увижу что подозрительное, сразу же скажу.

Рэй, вопреки моим ожиданиям, надо мной не подшутил ни разу. И Рель одобрительно принял все мои обновы. Когда же я все уложил, то оделся в одежду, сделанную еще раньше - те самые шорты и серебристую майку. Парадную же форму собирался убрать в шкаф, но Рель меня остановил:

– Лучше и ее с собой возьми, а тол вдруг снова придется наряжаться на официальное мероприятие.

– С меня и вчерашнего мероприятия вполне достаточно… Хотя вообще-то наверно возьму, но только без пояса и лучевика… Может быть и в самом деле захочется произвести впечатление.

На экране снова появился Рэй, который, ехидно улыбаясь, спросил:

– Ну как, все вещички тщательно проверил?

– По твоему виду вижу, что без подвоха не обошлось, но мы ничего не нашли, так что лучше признайся.

– Естественно не обошлось. - Улыбался Рэй. - Но этот подвох и заключался в том, что никакого другого подвоха не было, а ты все полностью проверил. Мораль: доверяй своему ближнему.

– Это откуда же ты такой морали набрался?

– Естественно не от тебя, Вик. Ну да ладно, все забыто, но если потом будешь отключать рацию, то хотя бы предупреждай. Кстати, я сделал для всех вас новые рации. Откройте окошко.

Над окном доставки зажегся сигнал. Немного помедлив, я открыл окно. Внутри лежали два небольших диска-медальона с эмблемкой "Иглы" и тремя кнопками. Один такой медальон был на цепочке, другой же без нее.

– Микрорации, - прокомментировал Рэй, - радиус действия - шесть тысяч километров, но в данном случае этого вполне достаточно. Включаются нажатием голубой кнопки, нажатием красной - выключаются. А если нажать белую, то работают как слабенький фонарик. По этой рации можно связаться со мной, ну а через меня - с кем угодно. Рация с цепочкой - для Реля, ну а ты, командир, можешь надеть рацию на цепочку ключа.

Ключ как всегда был со мной. Я вытащил его из-под майки и прицепил рядом рацию. Рель же надел свою рацию раньше меня и с интересом поглядел на ключ, но ничего насчет него не спросил. Тем временем над окном доставки снова загорелся сигнал, а Рэй пояснил:

– Полетная игловская форма для Реля. Одевайся, а то возможно тебе захочется показаться в таком виде кое-кому из своих знакомых.

– Благодарю, - сказал Рель, и без промедления облачился в новенькую форму. Потом спросил у меня, - ну как, похож я на звездолетчика?

– Если уж я похож, то и ты тоже похож.

– Вы оба не очень-то похожи, - подытожил с экрана Рэй и рассмеялся.

– Точно так же, как ты непохож на машину, - поддел его я.

– Что же, в этом сравнении есть смысл.

В этот самый момент в каюту завалился Сережка. И он тоже оказался одетым в игловскую форму. На плече большая сумка, а на шее цепочка с рацией-медальоном.

– Уже готов? - спросил я у него.

– Вполне. Можно отсюда смываться.

– Тогда идем, - скомандовал я.

Я опустил дисколет снова возле речки, где, как и в прошлый раз, не было ни человека. Я об этом поинтересовался у Реля:

– Рель, у вас что, в этом поселке совершенно нет никаких ребят?

– Соскучился по любопытным? Вообще-то ребят здесь хватает, но сейчас же лето, а летом занятий нет. Те, кто помладше, отдыхают: кто у моря, кто вообще на природе. Ну а те, кто постарше, находятся сейчас в летних группах.

– Что это за группы? - поинтересовался я.

– Ну, как тебе объяснить… Группы действия… и отдыха тоже. Группы собираются по интересам, да и по характеру тоже. Собираются весной, но действуют летом. Ищут себе интересное и нужное дело. Дело может быть разное. Можно и уборкой города заниматься, а можно и серьезную работу найти, например сажать леса на границе пустынь, строить каналы и даже чистить следы последней войны, но это только для хорошо себя зарекомендовавших групп. Состоять в такой группе почетно…

Он запнулся и отвел взгляд в сторону. Я же спросил:

– И если все сейчас в группах, почему же ты - нет?

– Если честно, то меня исключили из "Белых птиц Гэзда" за… трусость, - последнее слово он сказал с замиранием в голосе, и окончательно опустив голову.

– Да, дела, - сказал я, - не подумал бы, что ты скажешь о себе такое… И что, были на это основания?

– В том то и дело, что были.

– На труса ты вроде бы не похож. Ну что же, давай рассказывай все, подробно и по порядку.

– А это обязательно, - он поднял ставшие сырыми глаза и посмотрел на меня.

– Чтобы помочь, надо понять. Чтобы понять, надо выслушать. Так что давай садись и рассказывай.

Рель сел прямо на траву, а я рядом с ним. Сережка же немного позади - по его виду можно было догадаться, что эта история ему уже знакома, и свое мнение о ней он уже имеет и менять его не собирается, что бы Рель ни сказал. Рель же начал рассказывать. Не буду полностью пересказывать его рассказ. Вот основное, что я из него понял:

Летняя группа "Белые птицы Гэзда" существовала больше тридцати местных, Латянских лет и уже давно была на хорошем счету, ну то есть было хорошо себя зарекомендовавшей. В ней многократно обновлялся состав, но хорошая репутация сохранялась. Рель вступил в эту группу еще перед прошлым летом, хорошо себя показал и стал даже командиром одной из десяток. Все прошлое лето они сажали лес здесь, на малом северном материке, ближе к западному берегу, в месте, именуемом Большой Песчаной Пустошью. Сделали работу хорошо, заняли четвертое место в соревновании всех летних групп Северного полушария. И поэтому на этот год могли сами выбирать себе любое дело.

И дело себе они естественно выбрали, очень даже непростое дело. К юго-востоку от Малого Северного материка лежал архипелаг Синрарнир. Десяток островов, протянувшихся редкой цепью немногим севернее тропика. До войны эти острова входили в состав Аивера и были знаменитейшим по всей Лате курортом, да и просто местом отдыха. В войну же Вак, одержимый какой-то ненавистной злобой, обрушил на архипелаг целый атомный дождь - от пяти до восьми зарядов на каждый из островов. И архипелаг превратился из курорта в радиоактивное пепелище.

Только пару лет назад радиационный уровень на Синрарнире был признан опустившимся до безопасного уровня. И было принято решение очистить и возродить острова Синрарнира.

Но лежащие в благодатных для жизни широтах, прогретые солнцем и напоенные влагой, эти острова не были мертвым пепелищем. Еще с тех времен, когда орбитальные зеркала начали понемногу прогревать планету, жизнь начала возрождаться и на архипелаге. Но радиация извратила эту жизнь. За несколько лет острова покрыли ужасные мутантные джунгли, в которых постепенно развелись не менее ужасные животные.

И эта жизнь на островах была настолько ненормальна, что человечество Латы, ценящее после войны любую жизнь, все-таки решило полностью уничтожить эти чудовищные джунгли Синрарнира. Для этих целей был специально сконструирован вирус, смертельный для этих мутантов, и самораспадающийся после того, как сделал свое дело. Два года назад острова были обработаны этим вирусом, а в этом году началась очистка одного из островов - острова Синоль, главного острова архипелага.

"Белые птицы Гэзда" выбрали себе работу на Синоле, впрочем не только они одни, еще десяток летних групп тоже выбрали ее. Так же на этом острове работали и профессиональные отряды "Солнечного клинка", и команды штатских специалистов и ученых. Но и остров был совсем даже не маленьким.

"Птицы" высадились на западном берегу Синоля в первые дни лета. Нужно заметить, что "Птицы" - это одна из довольно крупных групп, в ней было двести шесть человек. Недалеко от берега они разбили лагерь и принялись собственно за работу. Нужно было уничтожать мертвые джунгли. Конечно, легче всего было бы их просто сжечь, но латяне не выбирали самых легких вариантов, а выбирали самые рациональные. Мертвая растительность вручную опрыскивали составом, содержащим искусственно выведенную бактерию. Абсолютно безопасная для живых организмов, она очень быстро разлагает мертвую растительность до полного перегноя. Но эта бактерия живет всего несколько суток, затем вырождается и погибает, а ее производство - довольно хлопотное занятие. Поэтому и нужно опрыскивать вручную, иногда по нескольку раз, а не прыскать, скажем, с самолета.

Они опрыскивали искореженные мертвые деревья. Самые большие сначала валили. Прорубались через мертвые джунгли. Приходилось работать и по колено в гнилой воде, и под беспощадно палящим солнцем. Работа была нелегкой, но никто не жаловался. Работали весь день и даже прихватывали часть долгой тропической ночи, которую на время прогонял один из орбитальных отражателей.

Сначала ребята из "Птиц" расчистили площадку примерно два на два километра, а потом начали расчищать просеки по направлению к двум другим командам - группе "Пещерные змеи Ракитьла" и тридцать второму отряду "Солнечного клинка". Конечно, при этом непрерывно увеличивая очищенную площадь по всему периметру.

Все было вроде бы хорошо. Ребята дружные, никто не ноет, даже девчонки работают наравне со всеми. И работа идет хорошо. Нормальная походная жизнь. Сон - в палатках, еда - на костре. Всем все поровну. Если уж что-то запрещено, то запрещено всем, а если что разрешено, то тоже всем, без исключений. Нормальная жизнь хорошей группы.

Но не всегда все бывает гладко и без происшествий. Так произошло и на этот раз. Рель был послан на разведку, даже не послан, а сам вызвался. Разведка эта заключалась в том, чтобы наметить и на карте, и на месте будущую просеку, пройти до встречной просеки "Пещерных змей". Не так уж и далеко - чуть больше восьми километров. Но, хоть и мертвые, но это все-таки джунгли, и в одиночку по ним лучше не ходить. И вместе с Релем отправились еще двое ребят из его десятки - один немного постарше Реля, другой же совсем еще новобранец, первое лето в группе.

До "Пещерных змей" они добрались без приключений, просеку наметили и на карте, и специальными метками. Обо всем, что было нужно, договорились. Рассчитывая на такую же легкую обратную дорогу, задержались дольше, чем следовало бы задерживаться. И вышли обратно, практически не имея запаса времени до темноты (в тот день орбитальный отражатель не должен был продлевать день на Синоле). Но на обратном пути с дороги они сбились - это несмотря на все те метки, которыми они намечали будущую просеку. Сбились, ну и что тут такого, но неприятности этим только еще начинались. Они забрели в такие места, где мертвые деревья были так густо увиты лианами и вьюнками, что продвигаться вперед можно было, только прорубая себе дорогу. А время между тем быстро продвигалось к ночи.

Может быть, всё еще и обернулось бы для Реля хорошо, но в уже наступавших сумерках, его спутник как назло оступился и неудачно упал. Нога застряла между камней и сломалась. Открытый перелом - страшная штука. Рель и младший оказали ему первую помощь, но большего-то они ничего и не могли сделать. А пострадавшего с таким переломом нужно как можно быстрее в больницу, на операцию. Они же застряли в мертвых джунглях, и уже начиналась ночь. А еще, как назло, рацию они с собой не взяли, хотя по правилам должны были взять, чересчур понадеялись на себя, и вот получили такое.

Тащить раненого через джунгли ночью было тоже невозможно. Значит, оставалось только одно - кто-то один остается с раненым, а другой отправляется за помощью. Рель оставил с раненым младшего. Они вместе развели костер. Потом Рель отправился за помощью, даже не предполагая, что может не дойти. Но судьба и на этот раз обернулась против него. Он уже не видел костра у себя за спиной, когда погода начала быстро портиться. Сначала появился ветер, он скрипел деревьями, завывал в их голых ветвях. Потом последовали отблески приближающейся грозы. Но может быть ничего не произошло бы, если бы Рель не наткнулся на прекрасно сохранившиеся мумифицированные останки одного из синрарнирских монстров, и эти останки упали на него с дерева. Рель, по его словам, страшно перепугался, потерял свой фонарик и побежал. Ему казалось, что монстр живой, и что он гонится за ним. В это же самое время полил тропический ливень. И Рель совсем потерял голову от страха. Бежал долго, потом забрался на огромное дерево и укрылся в его дупле. Ему казалось, что монстр раскачивает дерево, стремится, во что бы то ни стало достать человека - свою добычу. Потом Рель, даже не поняв от чего, уснул.

Рассказав до этого места, Рель замолчал, а Сережка сказал:

– В такой ситуации наверно любой перепугался бы. Уж я-то наверняка и со всеми гарантиями. Я даже когда ни "Игле" один оставался, то нигде не выключал света, да и то вздрагивал при каждом непонятном шорохе, а Рэй надо мной смеялся. Вик, скажи, разве перепугаться в таком случае, как у Реля, это такая уж страшная трусость?

– Всё зависит от обстоятельств… И, к тому же, Рель еще не до конца всё рассказал.

– Не всё, - вздохнул Рель, - даже тебе, Сереж, не все рассказал. Потому что я и есть трус.

Рель продолжил свой рассказ о том, что же было дальше. Он проснулся уже утром, когда стало светло. И с ужасом осознал всё то, что с ним произошло. При свете дня стали нелепыми все ночные страхи. Он устыдился и своей трусости, и того, что проспал до утра.

Но, все равно, нужно было спешить в лагерь, чтобы сообщить о происшедшем несчастье и вызвать помощь. Но Рель решил скрыть свой ночной позор и рассказал командиру "Белых птиц", что будто бы заблудился ночью, потерял фонарь, блудил всю ночь по лесу и только сейчас нашел дорогу в лагерь. Командир внимательно его выслушал и приказал в таком случае отдыхать. Рель порывался показать, где он оставил своих товарищей, но командир сказал, что достаточно и того, что он рассказал.

А вот, что было той ночью, которую Рель проспал: Обеспокоенный долгим отсутствием разведчиков, командир переговорил по радио с "Пещерными змеями", от коих узнал, что разведчики ушли обратно, немного припозднившись. Еще какое-то время он ждал, а потом связался с тридцать вторыми отрядом, где были вертолеты. Командир отряда - лейтенант СК сам вылетел в лагерь. Но отправиться на поиски до грозы они не успели, и вылетели только тогда, когда она более-менее закончилась. На вертолете же был установлен специальный поисковый инфралокатор. Ребят они нашли довольно быстро, раненого переправили в тридцать второй отряд. Отсутствие же Реля их беспокоило гораздо сильнее. И его они искали почти что до утра. Особенно же испугались, когда возле высохшего монстра нашли фонарик Реля и поняли, что это чучело упало на мальчишку.

Реля они все-таки нашли, нашли спящим в дупле. На вертолете был медик из тридцать второго отряда. Он и установил, что Рель спит, и что сон этот - следствие перенесенного испуга. И что лучше его не будить, пока он сам не проснется. Что такое иногда бывает и нисколько не страшно, проснется, как ни в чем не бывало. И командир остался наблюдать. Он сам видел и то, как Рель выбрался из своего убежища, и как он пошел к лагерю, но вот Рель его не заметил. По дороге он обогнал Реля и потом выслушал его рассказ.

– Все, что мне было нужно сделать - это честно сказать ему всю правду, а я испугался это сделать. Струсил. Конечно, после этого все узнали всю правду. И на большом собрании меня исключили из группы, и все, даже мои друзья, проголосовали за это… Вот так, получается, что я готовый, законченный трус.

Сережка только фыркнул в ответ на это, а я сказал:

– Даже то, что ты признался нам во всем, говорит о том, что случай далеко не безнадежный… Случайно, на поиски "Иглы" ты отправился не для того ли, чтобы доказать, что ты не трус? Всем, а в первую и самую главную очередь самому себе?

– Наверно, - сказал он, снова глядя в землю, - только не доказал… А сейчас наверно и вы будете меня презирать.

Я придвинулся к нему и обнял за плечи:

– Ты это чересчур лишку хватил, Рель. И вот что, идеальных людей просто-напросто не бывает. Все мы разные. И все чего-то боимся. Один мой знакомый однажды ответил на такой мой вопрос, что, мол, звездолетчики не должны ничего бояться, такими словами: "Если человек ничего не боится, то у него не в порядке с головой, и ему нужно лечиться, а не быть звездолетчиком".

– Но "бояться" и "трусить" - это ведь совершенно разные вещи. Когда боишься, но все равно делаешь - это одно. Ну а когда не делаешь что-то, что должен делать, потому что боишься, это и значит трусить. А я был должен сказать правду, потому что мы все там обещали говорить правду.

– Ой, Рель, Рель, вот что я тебе скажу. Если бы я всегда делал то, что должен делать и всегда выполнял данное слово, тебя просто-напросто не было бы на этом свете никогда…

В это время Сережка толкнул меня в плечо:

– Рив вернулся.

Оглянувшись в сторону поселка, я увидел направляющегося в нашу сторону Рива.

– Вот что, Рель. Твоя беда поправима. И мы еще подумаем, как тебе лучше поступить. Только смотрите, ничего не натворите до завтра.

– Я за нами обоими присмотрю, - сказал Сережка.

– Ну и славно. Я сейчас удалюсь, и до ночи меня здесь, скорее всего не будет, старые знакомые так быстро не отпустят. Но завтра обязательно буду с вами. До завтра, родственнички.

Я забрался в дисколет и по пологой дуге перебросил его на другой берег и опустил его поближе к Риву.

– Я тебя уж было потерял, - сказал Рив. - Думал, что ты на "Игле", но Рэй сказал, что ты уже давненько улетел.

– С ребятами сидели, разговаривали… Уже пора в Дебиг?

– Время еще есть. Ты же наверняка, как всегда, не обедал.

– Как всегда, но завтракал поздно.

– Готовить обед некогда, но можно и в столовой.

– А можно и как когда-то, садись в кабину.

Я вытащил на свет два пакета рациона, один из которых протянул Риву:

– Вижу, что вспомнил сию бесвкуснейшую пищу?

– Как не вспомнить. Когда мы лечили Рэя, то только этим и питались. Казалось, наелись на всю жизнь… Ан, нет, снова хочется попробовать.

Не отрываясь от рациона, я перебросил дисколет к дому. А когда расправился с едой, спросил:

– Когда вылетаем?

– Вообще-то можно бы и сейчас, но думаю, что тебе следует переодеться, а то твой наряд уж чересчур мальчишеский.

– Я тоже так думаю. Но на этот раз я позаботился о своем гардеробе, - я похлопал по стоящим сзади сумкам, - за одним же отнесу их в дом.

Я переоделся в довольно строгий костюм, какие были популярны среди взрослых латян. Дополнил его темными очками, теми самыми, что дал мне Рель, тщательно расчесался на местный манер, и только тогда спустился к Риву.

– Ну как, устраивает тебя такой мой облик? - спросил я.

– Да, что ни говори, а преображаться ты умеешь.

– Этому меня учили, хотя наверно недостаточно хорошо. Ну что же, если мой облик тебя устраивает, то можем отправляться.

– Отправляемся.

Дисколет легко поднялся над атмосферой. Я направил его на юго-запад, к западной оконечности южного материка, где и находился город Дебиг, в котором жил Огерит Веньись, мой старый знакомый, спутник по спасательной экспедиции "Ангел неба" и боевой товарищ по разгрому вакцев на Алью.

– Головокружительной скорости не надо. Ложись на обычную суборбиту. Время в запасе еще есть.

– Хорошо, - ответил я, выводя машину на предложенную Ривом траекторию.

Мы недолго помолчали, потом Рив спросил:

– Ты говорил с мальчишками о чем-то серьезном. А то, будучи у реки, вы ни разу не искупались.

– Оказывается, ты тоже не утратил наблюдательности. Впрочем, да, говорили о серьезном, по крайней мере, для Реля это представляется даже чересчур серьезным.

И я вкратце пересказал Риву о случившемся с мальчишкой. Рив же только вздохнул:

– Да, для меня не новость, что мальчишка обладает хорошо развитым и даже болезненным самолюбием. Но, в сочетании с другими чертами его характера, это в принципе не порок.

– Мальчишка страдает от случившегося, хотя старается не подать виду.

– Не натворил бы чего.

– И так уже натворил: угнал твой самолет, разбил его, шатался по Пустыне Черных Камней. А все из-за этого.

– Ну и что ты ему посоветовал?

– Пока еще ничего, но обещал обязательно помочь.

– Ох уж эти группы, - вздохнул Рив, - сколько переживаний доставили они родителям. Но нам этого движения не закрыть. Группы появились примерно лет сорок пять назад. А началось все с того, что мы установили нижнюю границу возраста на вступление в "Солнечный клинок" - с восемнадцати лет, с совершеннолетия. Все же, кто младше, должны учиться. Тогда и возникли летние группы, как младшие помощники отрядов "Клинка". И мы это движение поддержали. Во-первых, потому что оно поддерживало хоть какой-то порядок среди самой беспокойной части населения. И уж только во-вторых, что они делали какую-то работу. В первые годы работу им доверяли только самую грязную и непривлекательную. Но потом, по мере того, как Лата прогревалась и оживала, рабочих рук требовалось все больше и больше. И группам стали поручать и более серьезную работу. А наиболее отличившимся в работе, дисциплинированным и ответственным в качестве своеобразной награды разрешалось делать работу наравне с отрядами "Солнечного клинка". И таких групп становилось все больше. Но у каждой группы кроме обязательного к выполнению "Устава Солнечного Клинка" есть целый свод писаных и неписаных правил, нарушение которых обязательно вызывает наказание, самое сильное из которых - это исключение из группы. И в результате дисциплина в таких группах поддерживается даже более жестко, чем в отрядах "Клинка", потому что в отличие от них, группы могут потерять свою добрую репутацию и лишиться ответственной работы.

– Ну, мне это понятно теперь. Но все-таки наверно следует разобраться на месте. Выслушать так сказать и другую сторону. Наверно после Дебига я все-таки побываю у этих "Белых Птиц Гэзда".

По мере того, как мы летели на юго-запад, солнце все сильнее клонилось к горизонту. И в Дебиг мы прибыли местным утром. Этот город лежал в умеренных широтах, и сейчас здесь была зима. Но зима теплая - плюс десять градусов.

До этого я видел Дебиг полностью разрушенным после войны, именно тогда я привез сюда Ога. Сейчас же ничто не говорило о том, что в этом месте когда-то взорвались три атомных заряда. Но и на настоящий город это место тоже не было похоже. Редко разбросанные индивидуальные домики, разделенные лесом, не создавали даже впечатления единого поселка.

– Удивлен? - спросил Рив, когда дисколет уже завис над Дебигом.

– Город ликвидирован?

– Война практически ничего не оставила от него. А мы возрождали только те города, где что-то сохранилось. Но в случае Дебига первое впечатление очень обманчиво. Это один из влиятельнейших центров на планете. В подземных сооружениях здесь смонтирован самый крупный на Лате вычислительный комплекс, услугами которого пользуется вся планета.

– Одно из детищ Ога?

– Последнее и самое любимое, если конечно можно так выразиться.

– Ну и где нам искать самого Ога?

– Естественно у него дома. Возьми немного левее. Еще немного. Чуть-чуть назад. Вот так. Сейчас прямо по курсу дом Ога Веньись. Тот, который одноэтажный.

– Вижу. Где там можно приземлиться?

– А где тебе удобнее. Посадочных площадок здесь нет.

Я опустил дисколет прямо перед домом, еле-еле вместив его между рядами деревьев и кустов.

Нас встретила миловидная женщина лет тридцати и проводила в дом. Она попросила нас чуть-чуть подождать.

– Дочка Ога? - спросил я у Рива.

– Внучка. И Ог, в отличие от меня, уже даже дважды прапрадедушка.

– Ну да он и так тебя старше.

– Из нашей гвардии он самый старый сейчас остался.

Да, Ог Веньись был старше Рива, но я не ожидал, что разница в несколько лет может так сказаться, особенно когда лет-то много. Но наверно это все-таки не от разницы возраста, а от прожитой жизни. Ога вывезли в кресле на колесах, и выглядел он совсем уж древним стариком. Не знай я, что это действительно тот самый Ог, я бы наверно и не смог его такого узнать. Да, Ог сильно сдал. Тем не менее, с этого своего кресла он, несмотря на протесты внучки, все-таки поднялся.

– Ну здравствуй, звездный гость, пришелец-отшельник, не думал, что еще раз увижу тебя.

– Здравствуй Ог, - ответил я, подходя к нему.

Мы поздоровались сначала в латянской манере, а потом вполне по-земному обнялись. И после этого приветствия Ог извинился:

– Ты уж извини меня, но я сяду, а то ноги плохо держат старика, - внучка помогла Огу сесть, после чего он отослал ее. - Тил, оставь нас, ничего со мной не случится и без твоей заботы.

– Хорошо, - согласилась она, - буду нужна - позовешь.

– Да, Ог, - сказал я, - сдал ты капитально.

– Что поделать, старость, как говорится, не радость. От дел почти полностью отстранили, одного стараются не оставлять… Так сказать живой пережиток прошлого, одной ногой здесь, а другой в крематории, - он попытался хохотнуть, но получилось почти что всхлипывание. - А ты почти такой же, как тогда, на космодроме.

– Я старше, чем выгляжу. Но вот ты, похоже, выглядишь старше, чем есть на самом деле.

– Что поделать, о себе почти никогда не заботился.

– То-то и оно. Но к счастью дело поправимо. Ты, как я вижу, того и гляди, помрешь, а воскрешать мертвых еще никто не умеет. Вот что, Ог Веньись, хочешь ли ты стать таким же молодым, как я сейчас?

– Еще и спрашиваешь, по-моему, любой в моем состоянии это захочет.

– Если так, то ты - самая подходящая кандидатура для первого опыта, потому что терять тебе уже практически нечего, а получить сможешь вторую жизнь. И если ты на это согласен, то прямо сейчас отправимся на "Иглу".

– Вик, по-моему, от такого никто не откажется. Я согласен.

– Но я обязан предупредить, что существует и возможность неблагоприятного исхода. И если такое произойдет, то ты просто-напросто умрешь. И эта возможность составляет что-то около одной десятой.

– Вик, я был бы согласен, даже если шанс на удачу был один из миллиарда.

– Ну что же, в таком случае отправляемся на корабль.

– Сейчас?

– А что нам ждать? И мне будет гораздо приятнее видеть Ога, как своего ровесника, чем как такого вот деда.

– Но ведь сегодня тут соберутся мои друзья и родственники, которых я обещал познакомить с Виком-пришельцем.

– Ну и что такого, подождут до следующего раза, я ведь еще не покидаю Латы. Когда ты будешь в порядке, обещаю уделить на это хоть даже несколько дней.

– Ог, сказал Рив, - лучше не возражай, а то всем другим, и мне в том числе, Вик отказал.

– Ну что же, тогда я собираюсь, - сказал Ог, - Тил, иди сюда.

– Собираться не нужно, - сказал я, - на "Игле" и так есть все необходимое.

В это время в комнату вошла Огова внучка:

– Что нужно, дедушка?

– Как сказали, уже ничего. Меня забирают мои друзья, можешь не беспокоиться, И еще сообщи всем, что сегодняшняя встреча отменяется.

– Но когда ты вернешься?

Ог посмотрел на меня, и я сказал:

– Дней через тридцать - тридцать пять, или никогда.

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Не беспокойся, Тил, ничего плохого… Будь довольна, твое дежурство по надзору за старым дедом закончилось. Поцелуй за меня Вила. Ну, в общем, до свидания, и не обижайтесь.

Мы с Ривом помогли Огу забраться в кабину дисколета. И как только забрались сами, я на максимальной скорости направил машину в сторону Малого Северного материка.

Решение первым омолодить Ога родилось у меня внезапно. И, скорее всего от вида того, кто был когда-то тем самым Огом, который когда-то вместе со мной летал на катере спасать терпящих бедствие космонавтов в первый день большой латянской войны, тогда он был совсем еще мальчишкой, подающим многие надежды, но нескладным и стесняющимся. Он был и тем Огом, который, будучи лейтенантом аиверской армии, просил помощи у меня - инопланетянина, и вынудил меня оказать ее. Я помнил его, воюющего в подземном городе Альке, и нашедшим своего брата в разрушенном родном городе Дебиге. Я помнил его и молодым ученым, одним из авторов проекта орбитальных отражателей. Да, таким он был когда-то, сейчас же он стал самой настоящей развалиной и вряд ли был способен протянуть еще лет пять. К тому же он сам признался, что практически уже не у дел.

В пути мы молчали. Я краем глаза наблюдал за Огом, видел, что у того от вида космоса даже выступили слезы на глазах. Он наверно или вспоминал прошлое, или же сожалел о том, чего в свое время не сумел достичь, его можно было понять. На приближающийся звездолет он смотрел с той искренней простотой, которая бывает или у детей, или же у таких вот стариков. Подлетая, я вызвал звездолет на связь:

– Рэй, принимай гостей.

– Принимаю, - последовал ответ.

Ангар на корабле открылся, силовое поле мягко приняло дисколет и установило на штатное место. Мы с Ривом помогли выбраться из кабины Огу. А Рэй дал о себе знать через динамики:

– Приветствую всех, но особенно Ога, давно уже не виделись.

– Порядочно уж. Как дела?

– У меня всё или почти всё в порядке. Но вот у тебя, как вижу, далеко не все. Выработал ресурс и разваливаешься. Тебе больше других требуется капитальный ремонт.

– Рэй оставь эти машинно-технические шуточки, - сказал я ему, - хотя действительно Ог будет первым человеком, которого ты будешь превращать из старика в мальчишку.

– Ну что же, тогда добро пожаловать в операционную, жду вас там.

– Прямо сейчас? - спросил Ог.

– А зачем откладывать, - ответил Рэй.

– Рэй прав, - добавил я, - откладывать нет смыла.

Мы помогли Огу дойти до медотсека. Помогли раздеться и разместиться в том самом контейнере, где я бывал уже дважды. Но только после того, как Рэй начал, я спросил у него:

– Сколько времени займет операция?

– По моим оценкам от двадцати пяти до тридцати дней, более точно смогу сказать только по ходу дела.

Мы с Ривом сидели в креслах в контрольной комнате. И Рив спросил у Рэя:

– Рэй, может быть, все-таки объяснишь, каким образом ты можешь сделать из старика мальчишку?

– Вам это очень хочется узнать.

– Мне наверно придется испытать это на своей шкуре. Так что лучше знать все. А то как-то медициной, ни вашей, ни латянской, я не интересовался.

– Да и я тоже, - добавил я, - хоть и испытал это уже на своей шкуре.

– Ну что же, тогда и расскажу и даже покажу. Нервы у вас обоих в порядке и выдержат.

Он сначала рассказал обо всех различиях старого организма и молодого растущего. Потом о самой операции, довольно подробно и с показом на экране. Вкратце же ее можно описать примерно так:

Первым делом он полностью растворяет все тело, оставляя нетронутым только мозг, на это уходит всего только несколько часов. Потом он по очень сложной методике, разработанной им специально для этого, анализирует все связи мозга и производит его полную регенерацию, восстанавливающую утраченные за жизнь нервные клетки. Потом начинается самый длительный процесс - полная регенерация тела, напоминающая ускоренный рост человека. Одновременно расшифровывается вся сущность человеческой личности и восстанавливается утраченное. Переустанавливаются нейронные связи. Проанализированная память подвергается выборочному усилению. И в результате к тому времени, когда заканчивается регенерация тела, заканчивается и регенерация личности. И из контейнера выходит именно мальчишка, хотя и обладающий запасом знаний вошедшего в него старика, но не довлеющей над ним полной памятью старика, потому что эта память не подвергается усилению.

После этой, весьма затянувшейся лекции, мы с Ривом покинули медотсек, а на космодроме был уже вечер.

– Ну что же, в данном случае остается только ждать результатов, ничего изменить мы уже не можем, - сказал Рив.

– Ждать - не сложно… Думаю, что необходимости в нашем присутствии тут, на корабле, больше нет.

– Я хотел бы еще кое-что обсудить с Рэем. А ты чем намерен заняться?

– Я намерен все-таки слетать на Синоль и поговорить с командиром "Белых птиц", нужно же довести релево дело до конца.

– Ну что же, действуй, как считаешь нужным.

– Тогда я отправлюсь прямо сейчас.

До Синрарнира лететь было недолго, но прежде чем вылететь, я через Рэя точно установил местонахождение группы "Белые Птицы Гэзда" на Синоле.

В этот день, как оказалось, орбитальное зеркало тоже не отбрасывало солнечный зайчик на этот остров. И на острове начинались короткие тропические сумерки. Я посадил дисколет прямо на берегу, но в километре от лагеря, так, чтобы этого никто не заметил. И когда я пешком дошел до лагеря, темнота стояла уже полная. И эту темноту прорезали только горящие костры. У ближайшего, к которому я подошел, сидели четверо мальчишек, примерно Релева возраста. Я присел на корточки и спросил:

– Где я могу найти вашего командира?

– А зачем он вам нужен?

– Мне надо обсудить с ним одно личное дело.

– Идемте, - один из мальчишек поднялся, приглашая меня следовать за ним.

Командир оказался парнем лет семнадцати, но, как и все латяне, по моим меркам выглядел младше. Роста он был примерно моего, коротко постриженный и одетый в форму "СК", но без знаков различия. И еще отметил весьма ощутимую твердость в его взгляде.

– Что вы хотите? - спросил он, разглядывая мой костюм, который не очень-то подходил к здешней обстановке.

– Поговорить один на один насчет одного дела.

– Тогда прошу в палатку.

В палатке был полумрак - небольшой фонарь давал совсем мало света. В палатке был складной стол, на котором стояла приличная по местным меркам видеорация и лежали папки с бумагами, рядом стояли четыре складных стула. Командир кивнул в сторону стульев:

– Садитесь.

Я воспользовался этим предложением. Он сел напротив меня и снова спросил:

– Вопрос о трусости. В связи с вашим бывшим товарищем Рэем Стрельцовым.

– Да, это так, Реля я знаю, но какое отношение это имеет к вам?

– Скажем так, этот мальчишка мне не безразличен. Не безразлично и то, что он считает себя трусом. Он рассказал мне все, что с ним произошло. Я не думаю, что он меня обманывал или что-то утаивал, но оценивает он все со своей точки зрения и вряд ли объективно. Я же хочу узнать от вас, как все произошло на самом деле, если у вас, конечно, есть на это свободное время.

– Время есть. Ну что же, если хотите услышать, то слушайте. Рель неплохой парень, но ему все чересчур легко давалось и дается. Его дед со стороны матери - "одиннадцатый советник" и вообще среди родственников много значительных и знаменитых личностей. И Рель с раннего детства был избалован и имел все, что только желал. К тому же он внук землянина, и в нем течет не только кровь Латы, но и кровь Земли. Он растет быстрее своих ровесников, сильнее их, выносливее. То, что другие имеют только после упорных тренировок, он имеет от природы. И наверно от всего этого он крайне самонадеян, и к тому же болезненно самолюбив. Он привык во всем, или почти во всем быть или лучшим, или одним из лучших. А к таким людям и требования предъявляются повышенные.

Потом он подробно и обстоятельно рассказал обо всем происшедшем, что практически один к одному повторяло рассказ Реля, отличия были только во второстепенных деталях.

– В таких обстоятельствах перепугались бы и многие из взрослых, что тут уж говорить о мальчишках, большинство бы наверно и штанишки перепачкало. И это не может быть причиной, чтобы кого-то объявлять трусом. Я и сам, когда увидел это засушенное чудовище, пошевелиться не мог, а ведь я был не один, я старше Реля на четыре года, и эта гадость на меня не падала. Но Рель испугался рассказать мне правду о том, что с ним случилось, испугался того, что мое мнение о нем испортится, хотя и давал, как и все, обещание говорить своему командиру только правду. И если бы он сказал мне правду, все осталось бы только между нами: я бы рассказал ему о своих ощущениях при виде этой сухой зверюги, и мы бы наверно только посмеялись друг над другом. Но он предпочел меня обмануть. Разве мог я после этого полностью доверять ему. К тому же один раз не раскрытый обман тянет за собой следующий и еще следующий. Я еще раз переспросил его, так ли все это было, как он рассказал, у него был шанс исправиться, но он предпочел стоять на своем обмане, боялся открыть свой обман. И мне уже ничего не оставалось, как следовать правилам и довести это до сведения всей группы. А он все еще пытался доказать свою невиновность. Поэтому на собрании все и решили, что тому, кто боится правды, не место среди нас.

– Но разве у вас все такие уж идеальные, что всегда говорят только правду?

– Идеальных людей не бывает вовсе, разве что только в сказках и легендах… А у нас, есть у нас и вовсе обманщики, но мы знаем, что они обманщики, и они об этом знают, и не возражают против того, что доверия им мало… Все люди разные. И если кто-то что-то делает постоянно, это трудно или даже вообще невозможно исправить. И не имеет смысла наказывать за это. Но вот если кто-то совершает что-то в первый раз, наказывать нужно обязательно, чтобы второго раза не было уже никогда. Вот так, как с Релем. Я думаю, что он уже никогда не будет нарушать данное обещание и не будет бояться говорить о себе всю правду, рассказал же он вам об этом, хотя мог бы и не говорить, мог бы и соврать, но не стал. И если он захочет вернуться в группу, я сам поручусь за него перед всеми. И он вернется, если сумеет хоть каким-то способом перебороть свое самолюбие. Передайте ему, пусть возвращается, его здесь ждут.

– Благодарю, - сказал я, - обязательно передам. Сейчас мне все понятно. И я считаю, что вы были правы. Не буду больше мешать.

– Погодите, - остановил он меня, - ведь вы же, если я не ошибаюсь, Виктор Стрельцов?

– Не ошибаешься, - сказал я, снимая очки, - будем знакомы.

– Вимерит Фусьись, - представился он, - но лучше просто Вим.

– Рад был познакомиться, но мне уже пора уходить.

– Почему уходить, останьтесь хоть ненадолго.

– Для чего, Вим?

– Расскажете что-нибудь всем нам. Не так ведь уж много на всей планете людей, которых называют живой легендой.

Я невольно рассмеялся:

– Никогда не думал, что стану легендой, тем более живой, - и добавил уже серьезно. - К тому же ваша официальная история слишком преувеличивает и мои заслуги, да и личные качества тоже.

– Ну, тогда тем более, расскажете, как все было на самом деле, а то от кого нам еще всё это узнать.

– Можно было бы и от Реля узнать, он знает истинный мой облик.

– Он ни за что бы об этом не стал рассказывать.

– Почему?

– Потому что кое-кто мог бы это понять таким образом, что он якобы хвастается своим предком.

– Ну, ненадолго я могу и задержаться.

– Спасибо больше. Вы, пожалуйста, подождите здесь, а я сейчас организую ребят. Это недолго. Вы можете пока посмотреть дневник группы, - он вытащил из-под папок толстую крупноформатную тетрадь и еще раз сказал, словно бы извиняясь, - я все быстро организую.

И действительно он справился с организацией буквально за несколько минут. Я едва успел прочитать в дневнике запись об исключении Реля из группы, хотя запись была не такая уж и большая (может быть еще и потому, что, разбирая рукописный текст на аиверском, я задерживался - писалось это уже не так, как шестьдесят лет назад). Наконец-то командир Вим заглянул в палатку:

– Уже все готово, пойдемте, пожалуйста.

Снаружи, не так далеко от командирской палатки, уже разгорался один большой костер, а вокруг него сидели мальчишки и девчонки из группы "Белые Птицы Гэзда", кто на камнях, кто на бревнах-дровах, а кто и просто прямо на земле. Вим вышел вперед и сказал:

– Сегодня у нас оказался неожиданный гость. Это капитан звездного космофлота Земли, капитан звездного крейсера "Игла" Виктор Стрельцов.

– Вим, - сказал я, - не нужно как на официальном приеме, я здесь лицо неофициальное, и нужно говорить просто Вик Стрельцов.

Вим пригласил меня сесть на специально принесенный из палатки стул, но я проигнорировал это, сел на сухое бревно рядом и сказал для всех:

– Ваш командир уговорил меня ненадолго задержаться и что-нибудь рассказать вам. Но вот что рассказывать? Может быть, предложите вы? Спрашивайте.

Дисциплина у них однако была хорошая. Конечно тут же начались перешептывания, но никто ничего громко не выкрикивал, и только потом один мальчишка, очевидно из младших "Птиц", поднялся и сказал:

– Расскажите, пожалуйста, о своей планете.

Я неволь улыбнулся. Очевидно, они ожидали, что я буду рассказывать о Земле, они просто не знали, что я родом не с Земли. Что моя планета была, есть и будет - планета Дивер.

– Да, я землянин, - начал я, - но родился я не на Земле. Вы знаете о двойных звездах?

Почти все дружно закивали, и я продолжил:

– В созвездии Малой Птицы есть двойная звезда, без телескопа ее отсюда не увидеть, она одиннадцатой звездной величины, далекое двойное солнце. В окрестностях этих двух солнц и находится моя родная планета, планета Дивер. Два солнца светят на этой планете: одно желтое - почти такое же солнце, как солнце Латы, да и как Солнце Земли. Второе же солнце покраснее и поменьше. Сама же планета Дивер побольше и потяжелее Латы, сила тяжести там на треть больше. И эта планета не имеет стабильной орбиты, а движется по незамкнутой траектории, но, тем не менее, не покидает систему…

Я рассказал им о том, как был открыт и как заселялся Дивер, о природе Дивера и о том, насколько маловероятно возникновение жизни на такой нестабильной планете. Рассказал и о диверианском скачке, о превращении планеты в пустыню под безжалостными лучами растущего в небе солнца. Рассказал о бегстве под землю и полной эвакуации населения. После этого мне задали такой вопрос:

– А разве нельзя было спасти Дивер? Построить защитные экраны, отражатели?

– Наверно бы и можно, но не было смысла. Сначала никто не знал, что орбита непредсказуемо изменится. Потом никто не знал, как она будет меняться дальше, предполагалось даже, что Дивер или уйдет в межзвездное пространство, или упадет на одно из солнц, а от этого никакие экраны и отражатели не спасут. А новая теория тяготения, которая смогла объяснить диверианский скачок, появилась уже тогда, когда эвакуация подходила к концу. Дивер же и система двух солнц были объявлены бесперспективными. К тому же в то время имелось уже несколько более благоприятных для заселения планет. Люди с Дивера были переброшены на планету Терция, где отличный климат и никакой жизни на суше, кроме привезенной с Земли и Гаммы, Дивера и Аркты.

Было еще много вопросов: о других планетах-колониях Земли, о реконструкции мертвых планет и их заселении, ну и, конечно же, о Земле. Я отвечал на все, на какие - коротко, на другие - целыми рассказами. И за всем этим незаметно пролетело время. И я заметил это, только увидев зевающих ребят. Кое-кто уже даже и дремал. Да и костер, несмотря на то, что в него неоднократно добавляли дров, уже прогорал. Однозначно, было пора закругляться с этой встречей.

– Ну все, ребята, - сказал я, поднимаясь на ноги, - время позднее, многие уже спать хотят.

– Завтра же выходной, можно спать и подольше, - сказал кто-то.

– На это не рассчитывайте, - сказал Вим, - подъем как положено и ни минутой позднее.

– Тогда тем более. К тому же я и так задержался тут гораздо дольше, чем собирался.

– А вы еще побываете у нас в группе?

– Возможно, но не гарантирую. А сейчас до свидания, мне уже пора.

Вим последовал за мной, а когда мы отошли от костра, спросил:

– Может быть вам лучше переночевать здесь, а то уже ночь.

– Я прилетел сюда на дисколете, так что проблем с транспортом у меня нет.

– Тогда понятно, извините… Можно мне посмотреть на инопланетную машину?

– Пожалуйста, здесь не больше километра. Если хочешь, можешь меня проводить.

Когда мы отошли еще немного, он спросил:

– Я видел вас на старых съемках, и, по-моему, там вы выглядели старше.

– А сейчас значит моложе? - улыбнулся я.

– Получается, что так.

– Действительно так. Сейчас, в этом облике, мне пятнадцать лет, земляне растут быстро. Хотя я, насколько себя помню, прожил в два раза больше.

– Земляне могут омолаживаться?

– Не только могут, но и омолаживаются, благодаря специальной медицинской науке и технике. Среди землян нет никого, кто выглядел бы стариком, сам того не желая.

– Здорово… Жаль, что мы такого еще не умеем… Но мы еще научимся.

– Обязательно научитесь…

Дальше до дисколета шли молча. На дисколете мерцала только маленькая звездочка маяка. Я открыл кабину, но не залезая внутрь, дотянулся до пульта и включил габаритные огни, в свете которых можно было хоть немного разглядеть машину. Вим обошел вокруг дисколета и сказал:

– Красивая техника, жаль, что сейчас темно, ничего хорошо не разглядишь.

Я вытащил из кабины ночные очки:

– Надень вот это.

Надев очки, Вим воскликнул:

– Ничего себе, прибор ночного видения, а не больше простых очков.

– Нравится?

– Естественно.

– Тогда оставь их себе, на память об инопланетнике. А сейчас, пожалуйста, отойди, я полечу.

Уже в полете я связался с Рэем и спросил, отбыл ли Рив с "Иглы". Рэй сказал, что отбыл, взяв по его настоянию дисколет. Я похвалил его за это и полетел напрямую в Гэзд. Когда же я прибыл к дому Рива, было уже далеко за полночь, и в доме все спали. Стараясь не шуметь, я умылся и тоже отправился отдыхать. В комнате сначала открыл окно и немного посидел на подоконнике, а только потом лег спать.

Проснулся же я от шума у себя под окном и не менее поздно, чем накануне утром. Выглянув в окно, я увидел Реля и Сережку, а сними мальчишку лет шести-семи. Все они поливали из шлангов сад, стараясь при этом полить и друг друга, благо, были в одних только плавках.

– Что за безобразие, - крикнул я в окно.

– Поливаем, - тут же последовал ответ.

– Вижу, - засмеялся я и, неожиданно добавил, - может быть и меня польете?

– А ты давай сюда, - махнул рукою Сережка, - польем по первому классу.

Я без промедления спрыгнул вниз и попал сразу под три струи из шланга. Рель и Сережка, очевидно успев сговориться, намочив меня, бросили шланги и бросились на меня. Да и я был сейчас не против того, чтобы побороться. И в результате этой, закончившейся вничью, борьбы, мы втроем оказались перемазанными и зеленью, и грязью. Пришлось мыться водой из всё тех же шлангов. И уж только после этого я разглядел младшего мальчишку, точнее говоря то, что у него голубые - мои глаза. Рель же, опередив мой вопрос, сказал:

– Дед, познакомься со своим правнуком.

Мальчишка подошел ко мне вплотную, я же присел на корточки:

– Ну и как тебя зовут, правнук?

– Ивом.

– А полностью?

– Иверит Альись-Стрельцов.

– Ну а я Вик. Или же Виктор Стрельцов.

– А ты и в самом деле прилетел со звезд?

– Ага, - кивнул я, - а ты что ли не знал?

– Мне говорили, а я не совсем верил, - сказал он серьезно. - А у тебя глаза тоже голубые, - улыбнулся мальчишка.

– И у тебя тоже, правнук Ив.

– Мы с Релем сейчас на речку пойдем, - сказал Сережка, - а вы пойдете?

– Пойдешь? - спросил я у мальчишки.

– Ага, а ты?

– Ну и я тогда тоже.

Я подхватил мальчишку за локти и посадил себе на плечи. Он весело взвизгнул и засмеялся. На реке мы вволю накупались. И не успели после очередного купания обсохнуть, как на берегу появился Рив:

– Ну, так я и думал, сбежали купаться, и младшего тоже с собой прихватили. Да, компания мальчишек. Придется всех вас немного повоспитывать.

– Пожалуйста, я совсем даже не против, - засмеялся я, - но когда сам станешь таким, другое будешь говорить.

– Вот когда стану, тогда и поговорим. А сейчас, все, марш домой, и одеваться.

– Слушаемся, генерал, - ответил ему я, - какие будут еще приказания?

– Вик, приведи себя в порядок, я тебя кое с кем познакомлю.

– С его отцом? - я кивнул в сторону Ива, - я и так познакомиться могу.

– Но перед его мамашей в таком виде тебе покажется не очень-то уютно.

В дом мы все проскользнули через задний вход, со стороны сада. Поднявшись в свою комнату, я подумал, как мне в этот раз одеться. И оделся по-домашнему, то есть в тренировочный костюм, а на ноги носки и мягкие тапочки. Причесался, и только после этого спустился в гостиную. В гостиной уже были и Рив, и Сол со своей женой, мальчишек же не было никого. Увидев меня, Рив сказал.

– Вик, вот это и есть твой внук Сол, а это его супруга Ос.

– Рад познакомиться, - сказал я, - думаю, что мне представляться нет нужды.

Сол был лишь немного повыше меня, и Рив был прав, когда говорил, что он больше Реля походит на меня. У него латянские признаки были лишь едва заметны - с виду почти что стопроцентный землянин. Когда Рив все же меня представил, он встал и, улыбаясь, протянул мне руку в земном приветствии, а потом, очевидно следуя внутреннему порыву, обнял меня с немалой силой. Я же шепнул ему на ухо:

– Очень рад, Сол, что вы все-таки есть.

У жены Сола я, сам не знаю почему воспользовавшись совсем уж допотопными правилами этикета, поцеловал руку и сказал ей несколько комплиментов, в ответ на что она только рассмеялась и сказала:

– Вы совсем еще мальчишка, Вик.

– Весьма польщен таким определением. Быть мальчишкой вовсе даже неплохо.

– Наверно вы правы.

– Пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты. А то обращение на вы создает какой-то привкус официальной встречи и немного коробит меня, я к этому не привык. Договорились?

– Как хочешь, дед, - сказал Сол.

В это время в гостиной появились и все мальчишки: Рель с Сережкой и младший - Ив. Сережка и Рель оделись в уже знакомые мне шорты и безрукавки, оставаясь при этом босиком. Младший же был одет в штаны до колен и легкую рубашку навыпуск и, очевидно подражая старшим, тоже босиком. Ос только покачала головой, но ничего на это не сказала.

– Будем завтракать, - сказал Рив, когда все собрались.

Уже во время завтрака Сол объяснил, что они отдыхали у моря на Большом Северном материке, когда узнали, что "Игла" наконец-то нашлась, и тут же решили ехать сюда. На что правда Ив заявил, что если бы он постоянно не ныл, то они вполне могли прособираться и целую неделю, а то и больше. В ответ на это Сол смеялся и говорил, что уж ныть Ив умеет, ничего не скажешь, у кого это только сумел научиться. На что мальчишка тут же заявил, что мол у бабушки - маминой мамы, но она это делает гораздо дольше, и поэтому умеет гораздо лучше. Послушав это, все смеялись. Приехали же в Гэзд они вчера, но уже после обеда. Меня и Рива тут не было, ну а с Сережкой они уже успели хорошо познакомиться, но больше других конечно же младший - Ив. Вчера они все гуляли по Гэзду, а вечером купались на речке. Ив же шепотом пожаловался мне:

– Дедушка Рив вчера прилетел на дисколете, но мне даже в кабине посидеть не разрешил.

На что я ему тоже шепотом сказал:

– Если конечно не будешь ныть, я прокачу тебя на нем. Договорились, что не будешь ныть?

– Договорились, - сказал он и расцвел такой улыбкой, что я невольно улыбнулся ему в ответ и сказал:

– Помни о договоре.

– А когда?

– Может быть даже сегодня.

После завтрака мальчишки - и старшие, и младший вместе с ними, смылись из дому. Сидеть в такой хороший день дома им казалось просто мученьем. Я же остался с остальными, и мы хорошо и долго поговорили. Я еще раз услышал, но на этот раз от самого Сола, что он музыкант и играет на латянском музыкальном инструменте, во многом напоминающем земную скрипку. А его жена Ос - певица. Что познакомились они на одном из конкурсов молодых музыкантов, вскоре после этого поженились, и с тех пор живут в мире и согласии. Но вот их сын Ив, по его словам музыку терпеть не может, в чем, скорее всего, пошел в Рива.

Мне же они оба - и Сол, и Ос понравились. И не в последнюю очередь из-за того, что они любили то, чем занимались, ну и уж конечно любили друг друга. И они были не из тех, кто зацикливается на чем-то одном, взять хотя бы ту же музыку, а люди с широкими интересами, с которыми приятно беседовать на любую тему. Но когда все немного устали от разговоров, я сказал:

– Извиняйте меня, пожалуйста, но мне необходимо побывать на корабле. Пообедаю я там, но до вечера обязательно вернусь, потому что обещал быть на ужине у Яса.

Снаружи, возле дисколета, я встретил Ива. Мальчишка с интересом разглядывал дюзы маршевых двигателей.

– Интересно? - спросил я.

– Ага, - был ответ, - только не пойму, как он летает без крыльев? Как ракета?

– Он сам весь - одно крыло, ну и как ракета тоже летает.

– Ты сейчас куда-то полетишь?

– На корабль.

– На звездолет? Можно мне с тобой?

– Можно, но только если твои родители разрешат. Пойдем, ты попросишь разрешения. Но только помни, ты обещал не ныть.

– Ага, помню.

Мальчишку естественно отпустили. Наверно не в последнюю очередь потому, что я в их представлениях имел безупречную репутацию, и мне можно было доверить что угодно и кого угодно. Разве что Ос напомнила сыну, что корабль - не место для игр, и чтобы он вел себя прилично и во всем слушался меня (прадедушку Вика - разве я думал, что когда-то буду величаться таким титулом).

Я усадил мальчишку в соседнее с пилотским кресло, и сам пристегнул его к креслу ремнями.

– В самолете не так, - тут же сказал он.

– Но это и не самолет. А ремни не дадут тебе упасть, даже если мы будем лететь вниз головой.

– А мы будем? - с восторгом спросил он.

– Может быть, - ответил я, закрывая кабину и пристегиваясь к креслу, - летим?

– Летим, - решительно и без тени смущения сказал мальчишка.

Я медленно поднял дисколет на пару сотен метров и предложил:

– Посмотрим на город?

– Ага.

Мы сделали над Гэздом несколько кругов, на небольшой высоте и с небольшой скоростью. Мальчишка с интересом смотрел на город и звонко вскрикивал, когда узнавал места, где бывал. Да и мне самому было интересно. И кое-какие места узнал и я, только естественно ничего вслух не сказал, это не для ушей Ива. Люди внизу замечали низко летящий дисколет и приветственно махали руками. В ответ я покачивал дисколет, приветствуя этим тех, кто приветствует меня. Потом, заметив, что интерес мальчишки в разглядывании города сверху уже пропадает, я сказал:

– Так, как летает вертолет, мы уже полетали, сейчас полетим так, как летает самолет. Посмотрим на мир с большей высоты?

– Ага, посмотрим.

Я довольно круто поднял дисколет на десяток километров вверх, откуда земля стала выглядеть похожей на лоскутное одеяло - леса, речки, озера, луга - были на ней отдельными лоскутками. А облака - белыми клочками ваты, плывущей над ними. Это было, конечно же, красиво, но не могло вызвать столь же долгий интерес, как разглядывание города с небольшой высоты. По крайней мере, мальчишке это надоело быстрее, чем мне. И он стал смотреть не на землю, а на меня, а потом спросил:

– А как ты управляешь дисколетом?

– Смотри, - сказал я, - вот этот квадрат - светосенсорная панель, я держу на ней правую руку. Двигая рукой, я могу наклонять, накренять и поворачивать машину, - все это я сразу же продемонстрировал. - Нажатием же на вот эти зоны я регулирую тягу движков - и стартовых, и маршевых, - я немного, но ощутимо поиграл тягой, от этого нас то вжимало в кресла, то почти что заставляло повиснуть, - ну а все остальное делаю левой рукой на кодирующей панели. Каждая команда имеет свой код - комбинацию нажатий на эти кнопки.

– И много таких команд?

– Несколько сотен.

– И ты их все помнишь?

– Разумеется, это несложно. Но летать можно зная всего несколько десятков основных команд, но чтобы летать хорошо, нужно знать все, причем так, чтобы не задумываться.

– А на дисколете можно ведь и в космос летать?

– Естественно можно, это универсальная машина. На ней можно летать быстро, а космос самое подходящее для этого место. Смотри, Ив, сейчас мы поднимемся в космос. Будут перегрузки, но небольшие.

Дисколет плавно взмыл на космическую высоту и набрал гиперболическую скорость. Я выключил двигатели, и в кабине установилась невесомость. Дисколет - слишком маленькая машина, чтобы устанавливать на ней компенсаторы перегрузок, которые в невесомости наоборот, создают искусственное тяготение. И я готов был снова включить двигатель, если вдруг мальчишке станет от невесомости нехорошо. Но оказалось, что и Ив не страдает космической болезнью. Он, глядя на медленно удаляющуюся Лату, вначале даже не обратил внимания на невесомость, заметил же только тогда, когда немного отвлекся:

– Это невесомость, да?

– Она самая. Мы в свободном полете.

– Здорово. А можно мне немного поплавать?

– Только если осторожно. Сильно не отталкивайся, а то шишек набьешь.

– Я осторожно.

Я отцепил его пристежные ремни, впрочем, и сам тоже отстегнулся от кресла, чтобы в случае чего подстраховать мальчишку и не дать ему действительно набить шишек. Впрочем, Ив, попытавшись встать, взлетел вверх и ойкнул, стукнувшись темечком о блистер кабины.

– Говорил же тебе, что набьешь шишек.

– Я несильно, а ойкнул от неожиданности.

Мальчишка чрезвычайно быстро освоился в невесомости, но вдоволь насладиться ею в тесной кабине не представлялось возможным. Правда, он облетел ее всю, потом какое-то время повисел вниз головой, глядя на удаляющуюся Лату, и спросил:

– Наверно на дисколете можно и до других планет долететь?

– Можно конечно, но не стоит.

– Почему.

– Это все равно, что идти в другой город пешком.

– Но ведь туристы-то ходят.

– И на Земле есть отчаянные головы, которые на дисколетах вылетают аж во внешнюю часть системы. Но только времени на такие перелеты уходит недели и месяцы… Не проще ли тем, кого не прельщает романтика странствий и пустого пространства вокруг, воспользоваться более скоростными средствами.

– Ну а до Зулы-то можно долететь?

– Можно, но тоже довольно долго будет, несколько часов.

– Жаль, - сказал Ив.

– Ну как, наплавался? Давай-ка обратно в кресло, будем возвращаться на Атлу.

Мальчишка послушно скользнул обратно в кресло и без вопросов дал себя к нему пристегнуть. Я развернул дисколет и врубил движки. На несколько минут перегрузка вдавила нас в кресла, а когда отпустила, мы летели уже обратно к Атле.

– А что будет, если мы с такой скоростью упадем?

– Не бойся, не упадем. Перед входом в атмосферу я заторможу, и спустимся мы со всем комфортом.

– Ну а если бы вдруг горючего не было?

– Ну и тогда ничего особенно страшного. Дисколет - прочная машина, а скорость можно погасить и трением об воздух. Но лучше этого не делать - перегрузки большие, да и полет в огне.

– Как это в огне?

– Видел, как метеоры падают?

– Ага.

– Они и сгорают в этом самом огне.

– Вот бы посмотреть этот огонь.

– Очень хочется?

– Ага.

– Ну, тогда можно и посмотреть. Я и сам такого давно не видел.

Перед входом в атмосферу я всё же естественно притормозил, но не до конца. И мы вошли в нее в шлейфе плазмы. Перегрузка получилась что-то около трехкратной - в целом терпимо. На самолетной же высоте мы перешли в нормальный полет. А немного впереди был космодром, на котором издалека была видна серая заостренная башня "Иглы" - земного звездолета. Ив смотрел на корабль с неподдельным и нескрываемым восхищением.

– Нравится машина? - спросил я у него.

– Просто не могу поверить, что это звездолет. Что эта ракета неслась между звездами, много раз обгоняя свет.

– Но это так.

– А за сколько на ней можно долететь до Земли?

– Если восстановить пространственный двигатель, что что-то около полутора лет для тех, кто будет лететь, и трех - для тех, кто не полетит.

Я облетел вокруг корабля и только тогда связался с Рэем:

– Я прибываю, со мной гость.

– Я знаю, - отозвался Рэй, - готов вас принять.

Изнутри корабль произвел на мальчишку еще большее впечатление, он чуть ли не раскрыв рот смотрел по сторонам и даже ничего поначалу не спрашивал. Я же ему и так все вкратце объяснял. Когда же мы пришли в рубку, познакомил его с Рэем, как еще одного своего родственника. Но времени нянчиться со своим правнуком у меня не было, и после совместного обеда в корабельной столовой, я проводил его в камеру спецтренажера, и поручил заботам Рэя, который на это с неожиданной охотой согласился.

После этого я отправился в медотсек, где осведомился о состоянии Ога. И насколько смог понять объяснения Рэя, операция по его омоложению продвигается успешно, и никаких непредвиденных осложнений не было.

Потом я прошел в свою каюту. Там, вместе с Рэем, поработал над планом восстановления пространственной установки звездолета. Рэй по моей просьбе составил на бумаге список потребностей - то, что потребуется для этой работы, и приблизительный график работ по восстановлению. Я собирался передать эти бумаги Риву и Ясу, и уж согласно этого просить помощи, а не в общих словах. Когда же я это закончил, уже было пора возвращаться в Гэзд, чтобы не опоздать на званый ужин у Яса. Первым делом я забрал ставшего странно-молчаливым Ива-маленького из спецтренажера. Но спросил уже только тогда, когда мы уже летели в Гэзд:

– Не понравилось что ли?

– Нет, что ты. Все было очень здорово.

– Что же тогда ты такой невеселый?

– Там, конечно, очень здорово, но я-то вышел оттуда, а Рэю оттуда никогда не выйти.

– Ну а как тебе Рэй.

– Отличный парень… я даже предложил ему дружить.

– Ну а он?

– А он согласился, - сказал мальчишка, а на глазах у него выступили слезы, - но ему же никогда оттуда не выйти.

– Что поделаешь, Ив, так уж получается.

Мальчишка небрежно смахнул слезы и снова замолчал. Я же, включив автопилот, вытащил цепочку с рэевым "медальоном", отцепил его и протянул мальчишке:

– Держи, через эту штучку ты всегда сможешь поговорить с Рэем, это рация.

Мальчишка кивнул и сжал рацию в кулаке. И до самой посадки не проронил ни слова. Когда же мы уже сели, он, обращаясь к рации, тихо позвал:

– Рэй?

– Я здесь, Ив.

– Я просто так позвал.

– Я знаю.

– Мы потом поговорим, ладно?

– В любое время, когда захочешь.

– Спасибо Рэй, и не обижайся, пожалуйста, - сказав это, мальчишка спрятал рацию в нагрудный кармашек рубашки. А потом уже сказал мне: - Спасибо, Вик.

– Тебе спасибо.

– Мне то за что?

– Хотя бы просто за то, что ты есть на этом свете.

Мальчишка хмыкнул:

– Бабушка говорит совершенно обратное.

– Наверно есть за что?

– Да уж не наверно.

– Ну ладно, выходим, правнучек…

– Вик, а тебе было страшно, когда ты ложился в анабиоз на столько лет?

– Практически нет, но вот когда в первый раз, на три месяца, то даже очень… К чему ты это?

– Просто так.

Дом Рива на этот раз оказался похожим на растревоженный муравейник - поверьте, не напрасное сравнение. И я уж никак не ожидал, что тут окажется столько народа. Все здоровались со мной, но я-то никого не знал, и Ив куда-то сразу же исчез. Наконец-то я перехватил Сережку, который был в компании с незнакомым мальчишкой:

– Сереж, что тут творится?

– Познакомься, это Рол.

– Рол Альись, - представился мальчишка.

– Вик Стрельцов, - сказал я в ответ.

– Завтра еще не то будет, - сказал Сережка, - семья у Рива большая, но еще не все приехали. Завтра добавятся и остальные. Спроси у него сам.

– А где он сам?

– Беседует со старшими у себя в кабинете.

В кабинете, кроме Рива, были еще восемь человек в возрасте, как мне показалось, от двадцати и до пятидесяти. Увидев меня, Рив поднялся и, улыбаясь, сказал:

– Это, как оказывается, было запланировано, но только не мною.

– Уже понял, - сказал я, улыбнувшись в ответ, - знакомь, давай.

– Непременно. Это мой старший сын, - представил он худощавого, полностью, как и сам Рив, седого мужчину, который выглядел почти точной, но только помолодевшей копией Рива. На вид ему было лет пятьдесят, следовательно, если считать в земных годах, то под шестьдесят, - Ив. Иверит Альись, полковник космофлота Латы. Кстати, до сих пор еще летает.

Я и по-латянски и по-земному поздоровался с Ивом, а Рив уже снова представлял:

– Мой второй сын, - второй сын Рива был больше похож не на Рива, да и не на Нис, а на Оста Иветсорэ, каким я его запомнил, - Тиб, Тиберит Альись, конструктор.

После паузы на приветствие, Рив продолжил:

– Мой третий, младший сын, - это был высокий пепельноволосый мужчина, выглядевший лет на тридцать пять, значит в земных годах ему уже за сорок. Он был тоже сильно похож на Рива, но в его облике было гораздо больше, чем у Ива, черт Нис, - Ол, Олерит Альись, биолог-генетик.

Когда я здоровался с Олом, он мне шепнул:

– Попозже поговорим, надо бы кое о чем посоветоваться.

Я только кивнул в знак согласия. Рив же представлял дальше:

– С Солом ты уже знаком, он мой старший внук, да и твой тоже. А это мой второй внук, старший сын Ива, - Представляемый выглядел лет на двадцать пять, значит ему уже под тридцать, разве что волосы слегка светлее, чем положено иметь латянину в этом возрасте. Похож и на отца, и на деда, разве что ростом немного пониже, - Рив, мой тезка. Риверит Альись, лейтенант космофлота Латы.

Рив-младший и был в форме, очевидно этого самого космофлота, и сначала, перед рукопожатием, отдал мне честь в принятой на Лате форме, уже знакомой мне.

– Мой третий внук, старший сын Тиба, - Представляемый был наверно только чуть-чуть помладше Рива-младшего. На своего отца походил мало чем, и обладал телосложением борца-тяжеловеса. - Мик, Микерит Альись. Сержант "СК".

– Сержант-инструктор, - добавил Мик, пожимая мне руку, - не всем же быть офицерами.

Рив же продолжал представлять собравшихся:

– Это Ор. Орверит Ольньгись Ягъяэ. Внук Яса. В моей же семье он муж моей внучки Ласси - второй дочери Тиба. - На Яса Ор не походил ничуть. На вид ему было лет двадцать с небольшим, значит, по земному счету почти двадцать пять. Он выглядел сдержанным молодым человеком, довольно симпатичным и приятным, - Ор и Лас еще учатся, рассчитывают стать инженерами.

– Инженерами-энергетиками, - пояснил Ор, пожимая мне руку.

– Ну и последний из здесь присутствующих, мой четвертый внук, второй сын Ива, Ир, Ирверит Альись, - на вид Иру было никак не больше двадцати и из всех, находящихся здесь, он был самым младшим. Высоких, худощавый и, как мне показалось, постоянно улыбающийся, - курсант пилотского отделения высшей академии космофлота Латы, практически уже выпускник.

– Очень приятно, капитан, - сказал Ир, пожимая мне руку.

Вопреки моим ожиданиям, Рив решил представить и меня. И наверно больше не для других, а для меня самого.

– Виктор Стрельцов. Младший капитан космофлота Земли, капитан звездного крейсера "Игла". Профессиональный звездпилот высшего класса, и профессиональный звездный разведчик. Ветеран последней латянской войны, общепризнанный герой. Почетный житель Гэзда и Алька, Аивера и Тальгира. Почетный гражданин единой Латы. Тот, чье имя навсегда внесено в списки "Солнечного Клинка". Тот, кого знает каждый человек на Лате, и прочая, прочая, прочая… Ну и, наконец, мой самый старый друг.

– Ну и наговорил, - прокомментировал я это, - достаточно было бы только последнего определения.

– Не смущайся, это все так и есть, - Рив улыбнулся, - а определение тебе лучше дать такое: Вик Стрельцов, мальчишка на все времена.

– Так лучше, - улыбнулся и я, - и наверно ближе к истине.

Все внимание было приковано ко мне, но я под этим вниманием чувствовал себя не очень-то уютно. Словно мальчишка, оказавшийся в компании взрослых, и который не знает, чего же конкретного от него все хотят. Фактически так оно и было, почти что без оговорок. И поэтому, как только мне представилась такая возможность, я улизнул, хотя и понимал, что это не очень-то красиво с моей стороны.

Но покою сегодня мне явно не предвиделось. Ускользнув от взрослых Альись, я попался в руки молодежи из этого же семейства. Меня перехватил Рель, едва я только покинул кабинет Рива. Наверняка он меня возле него караулил.

– Сбежал? - спросил он, хитровато улыбаясь.

Я кивнул, одарив его не менее хитрой улыбкой.

– Мы так и подумали, что ты сбежишь. Идем, - он махнул рукой, предлагая мне следовать за ним.

Тем самым местом, куда он меня звал, оказался уже хорошо знакомый мне берег реки. Но по пути Рель прокомментировал мне сегодняшнее:

– Все хотят познакомиться с тобой. Вообще-то мероприятие наметили на завтра, но больше половины решили прибыть днем раньше, причем, друг с другом не договариваясь, - он усмехнулся, - пусть хоть в этом, но все они похожи. Полный дом народа. Давно такого не случалось по хорошему поводу.

Я не стал расспрашивать у него, по какому такому нехорошему поводу такое случалось, и так было ясно. Тем более что мы уже вышли на берег, где нас с нетерпением поджидали. Одиннадцать человек, если не считать Сережки. Две девчонки и девять мальчишек. Хотя старших из них я мог бы назвать мальчишками только с определенной натяжкой, земных лет им наверняка было семнадцать-девятнадцать. Когда мы с Релем появились на берегу, кое- кто купался, но тут же все выбрались на берег и обратились во внимание. Я невольно улыбнулся, глядя на всех них.

– Вот, привел, - сказал Рель почти что торжественно.

– Коли привел, то знакомь, - сказал я ему.

– Уж это обязательно, - развел руками Рель. - Это мой дедушка Вик. А это мои двоюродные братья, сестры и даже племянники.

– А подробнее.

– А как же. Я слышал, как дедушка Рив тебя со старшими знакомил. А с младшими буду я.

Рель усмехнулся и заговорил точно таким же тоном, как недавно говорил Рив. Но Рель и хотел его изобразить:

– Сначала представлю старших из здесь присутствующих. Самый старший из младших - Вимерит Альись-Нельись, или же просто Вим, - представил он парня, выглядевшего лет на шестнадцать-семнадцать, худощавого и невысокого, - Вим старший сын Тети Ис.

Вим быстро поднялся и, подойдя ко мне, протянул руку, которую я сразу же пожал.

– Приятно познакомиться с вами, капитан, - сказал он, и с улыбкой посмотрел мне в глаза. Я тоже улыбнулся и я улыбкой слегка хлопнул его по плечу. Рель же тем временем уже продолжал.

– Витерит Альись, или просто Вит, младший сын дяди Ива.

Вит выглядел одногодком Виму. И больше всего был похож на своего старшего брата Ира, особенно точно такой же улыбкой, постоянно не сходящей с лица.

– Тигерит Альись, или просто Тиг, второй сын дяди Тиба.

Тиг выглядел лет на четырнадцать и обещал через несколько лет стать похожим на своего брата Мика, руку он мне пожал очень даже крепко для мальчишки.

– Дальше представляю представительниц нашей слабой половины, - улыбнулся Рель. - Силси Альись, Или просто Сил, младшая дочь дяди Ола.

Сил выглядела лет на тринадцать, значит земных лет ей пятнадцать-шестнадцать.

– Тисси Альись, или просто Тис, младшая дочь дяди Тиба.

На вид тис было чуть больше десяти, но если снова учесть разницу между землянами и латянами, то она наверно ровесница Реля.

– Ролерит Альись, или просто Рол, Старший сын дяди Ола.

На вид Ролу было лет девять. И я ему кивнул, как уже знакомому.

– Иберит Альись, или просто Иб, младший сын дяди Тиба.

Ибу было лет восемь, но на своих старших братьев он почти не был похож, тонкий, как тростинка и очень подвижный.

– Волерит Альись, или просто Вол, второй сын дяди Ола.

Вол был еще годом младше Иба.

– Ива тебе представлять не надо, со своим правнуком ты и так уже знаком. А дальше идет самый последний и самый младший из здесь присутствующих. Рикерит Альись, просто Рик. Старший сын Мика.

Рику было лет пять, и тут он действительно был самым младшим. Он нетерпеливо подбежал ко мне и протянул свою ладошку. Я ее пожал, а потом подхватил мальчишку на руку, от чего тот только весело взвизгнул. Ив же, словно бы ревнуя, подошел и уперся мне в бок. Я подмигнул Рику и, пересадив его на локоть левой руки, правой рукой подхватил Ива. Они тут же засмеялись и дурашливо боднулись лбами.

– Да, вон, как вас много, - сказал я, улыбаясь, - даже не ожидал.

– Еще и не все собрались, но уже большинство. Разве это плохо?

– От чего же, наоборот, хорошо. Вы, как я погляжу, уже досыта накупались, а я тоже хочу.

Потом все мы довольно долго купались и просто валялись на солнышке. Непринужденно болтали понемногу о разном. Честно говоря, мне было хорошо в этой разновозрастной компании. Хорошо и удивительно легко. Порой мне даже не верилось, что нахожусь я на чужой планете, в тысяче с лишним световых лет от Земли. Да Вик-звездолетчик, Вик-инопланетник, не ожидал ты, что этот чужой берег перестанет быть для тебя чужим, а станет не только понятным, а в каком-то смысле даже и родным.

Я с удовольствием смотрел на всех этих мальчишек и девчонок, внуков и правнуков Рива. Разве думал я тогда, шестьдесят с лишним лет назад, когда вытаскивал из Гэзда едва живого мальчишку, что когда-то буду проводить время среди его внуков, сам при этом ничуть не состарившись. Разве думал я, летя над замерзающей и укутанной мраком планетой, что когда-то увижу её такой живой, и с таким голубым небом. И мне сейчас даже ничуть не вспоминался Вак. Мне было хорошо, и я почти беспрерывно улыбался.

Я почему-то ожидал, что из этой компании меня вытащит непременно Рив. Но это оказалось не так. Рив послал вместо себя младшего из тех, кто был у него под рукой. И этим младшим оказался Ир. Появившись на берегу, он первым делом избавился от одежды и бросился в речку. И только накупавшись, подошел ко мне:

– Дед Рив просил вам передать, что он просит, чтобы вы оторвались от этой компании и вернулись в дом.

– Ну что же, пойдем.

– Не, это вы идите, а я уж лучше тут останусь.

– Надоела компания старших?

Он кивнул в ответ и ничего больше не сказал. Я же не торопясь оделся, привел себя в приличный вид и, сказав ребятам: "пока", пошел в дом.

Рив встретил меня у крыльца. Улыбнувшись, он спросил у меня:

– Со взрослыми стало скучно, и поэтому отправился в ребячью компанию. Так, звездолетчик?

Я кивнул:

– Похоже, что так. Пусть я только отчасти мальчишка, но даже это отчасти сближает меня с ними.

– Да, правильно я тебя представил, - он улыбнулся и хлопнул меня по плечу, - Вик - мальчишка на все времена.

– Разве это плохо? - улыбнулся я в ответ.

– А я и не говорю, что плохо. Ну ладно, пойдем, а то кое-кто уже и обижается, - сказал Рив, а потом, немного помедлив, - честно сказать, все вместе они и меня раздражают. Возьми каждого по отдельности - вроде бы милейшие люди, а как соберутся все вместе, кажется, что в каждом ошибся. Никто никому ничего не желает уступать.

– Рив, просто все вы, и ты, и твои потомки, очень похожи характерами. Разве ты этого не замечал?

– Не сказать, что похожи… Скорей уж… А вообще-то, возможно ты и прав, я над этим как-то не задумывался, хотя наверно следовало бы… Но ничего, скоро я их всех разгоню и прикажу больше двоих за раз не появляться, а лучше и вообще одному.

– Ну, ты и раскомандовался, - засмеялся я, - патриарх большой семьи.

– Нет, Вик, все не так. При Нис все было по-другому. Наверно она одна связывала семью в одно целое, а как ее не стало, все словно оборвалось.

Сказав это, Рив словно бы на глазах стал старше. И на этот раз я не удержался и спросил:

– Что все-таки с ней случилось? Ты мне тогда так и не сказал.

– Не хотел говорить, ну, да что уж теперь. Её убили, хотя должны были бы убить меня. Она вместо меня приняла и пули и смерть…

Это было почти как удар. Выдержав этот удар и паузу, я сказал:

– Не знаю, Рив, но мне почему-то казалось, что у вас такого уже не бывает.

– Практически не бывает. Но просто мы чересчур уж заметные фигуры на этом шарике, чтобы не иметь врагов. Не всем нравится существующий порядок. Кому-то очень хотелось бы вернуться в прошлое… Но этого пути для Латы уже нет. Вот они и пытаются отомстить нам со всей доступной им жестокостью. Ну да ладно, Вик, не будем больше об этом, мне не хочется сегодня об этом вспоминать.

Я только кивнул в ответ на это, но мое настроение заметно ухудшилось, хотя я и старался не показывать этого. Рив познакомил меня и с присутствующими в доме женщинами. Потом были долгие беседы, довольно скучные, но я их выдержал. А время между тем уже клонилось к вечеру, пора было отправляться на ужин к Ясу, как я ему и обещал. Но меня опередил Ор. Он подошел ко мне и сказал:

– Вик, дедушка Яс попросил меня проводить вас к нему на обещанный ужин.

Я только кивнул в ответ и поднялся. Сказав всем: "До свидания", мы покинули дом Рива. Я спросил у Ора:

– Далеко идти?

– Конечно нет. Десять минут, если не торопиться. Но торопиться и не нужно.

Я еще раз отметил для себя, что здесь весьма непринужденно пользуются земными мерами времени, но ничего об этом не сказал.

Резиденцией Яса был почти такой же, как и у Рива, домик, может быть только чуть-чуть побольше. И внутренне я почему-то ожидал, что этот дом сейчас окажется наполненным родственниками Яса, его потомками. А то, что потомки у него есть, говорило хотя бы присутствие рядом со мной Ора. Но дом оказался неожиданно пустым. Кроме меня и Яса там были только Ор и Лас, которая пришла сюда очевидно немного раньше. Заметив выражение моего лица, Яс спросил:

– Ты чем-то удивлен?

– Когда я шел сюда, мне казалось, что твой дом окажется не менее полон народа, чем у Рива.

Яс словно бы вымученно улыбнулся:

– Я оказался не столь плодовитым в этом отношении, как наш друг Рив… И здесь присутствуют все мои потомки.

Вечер у Яса тянулся неторопливо и размеренно, очень спокойно. Мы неторопливо беседовали о разном, но главным образом о жизни, долгой жизни, прожитой тем самым Ясом, которого я когда-то спас из подземелий Алька. Личная жизнь у него не очень-то сложилась. Женился он намного позднее всех своих соратников, но влюбившись по-настоящему, и был в этом счастлив. В положенное время у него появился сын. Но его счастье не было долгим. Его любимая супруга умерла, так и не родив ему второго ребенка, умерла вместе с ребенком. Будучи, как он сам сказал, однолюбом, Яс больше не женился. Да и без этого у него забот хватало.

Его сын вырос и стал космонавтом, орбитальным монтажником. В положенное время и он женился. Но и его жена умерла, готовясь стать матерью. Виновата ослабленная наследственность, последствия последней войны. Ребенка - Ора удалось спасти. Отец же его в это время был на орбите и узнал обо всем случившемся не сразу. А когда узнал, то внешне никак не отреагировал. Он погиб через несколько дней, совершив, казалось бы элементарную ошибку, которую открытый космос не прощает никому. И остался у Яса один только потомок, внук Ор, который сейчас вместе со своей супругой Лас, жил у Яса, в этом самом доме.

Ор же и Лас оказались приятными молодыми людьми, которые непринужденно поддерживали нашу беседу. А Лас напоследок даже призналась, что через полгода Яс станет прадедушкой.

Ночевать в тот день я остался у Яса, справедливо полагая, что дом Рива и без того сегодня переполнен.

Несколько последовавших за этим дней были очень похожи друг на друга. Были встречи с моими старыми знакомыми и их потомством, которые практически все без исключений желали познакомиться с Виком-инопланетником, живой легендой планеты Лата. И если сказать честно, то быть этой самой легендой было для меня хоть и не обременительно, но все же довольно неуютно. А Сережка, да и Рель, поднаучившись от него, постоянно меня по этому поводу подзуживали. Сережка, хоть и тоже был тут инопланетником, счастливо укрывался в тени "живой легенды"

Дней через пять Яс вечером сказал мне:

– Завтра утром соберется совет одиннадцати, чтобы принять решение по твоему вопросу.

– Уже завтра? - спросил я.

– К чему откладывать. Я бы его собрал и раньше, но решил дать тебе несколько дней на отдых. Так что готовься.

Я невольно поежился, представив, как неуютно мне будет перед лицом верховной власти этой планеты. Яс заметил это и сказал:

– Не бойся, Вик, в этом нет ничего страшного. Я побеседовал с каждым из советников по отдельности. И большинство, подавляющее большинство из них поддерживают нас. Так что заседание это становится не больше чем формальностью.

– К чему же мне тогда готовиться?

– Да все очень просто. Придешь туда, выступишь, недолго, не больше четверти часа, поблагодаришь за оказанный тебе прием. Потом прямо скажешь, что тебе требуется для того, чтобы восстановить свой звездолет. Честно и прямо. Люди в совете хоть и пожилые, но не дураки, они все прекрасно понимают. После этого они немного поговорят, часика два, - он улыбнулся, - потом примут решение выделить все необходимые для этого средства и ресурсы. И поручат Риву создать специальную комиссию из ученых и инженеров, которая и будет воплощать это решение в жизнь.

– Ты говоришь так, как будто вертишь этим советом так, как захочешь.

– Да не сказал бы. Такими людьми не очень-то повертишь. Если уж что им не понравится, то ни за что не переубедишь. Нет, просто на этот раз наши мнения совпадают, и результат предсказуем, потому что у нас есть по этому поводу предварительная договоренность.

– Ох уж этот мне твой дипломатический язык.

– С кем поведешься, того и наберешься… Кстати о языке, советую свое выступление продумать заранее. Завтра я за тобой и Ривом зайду.

Утром я оделся в тот самый строгий костюм, в котором показывался на людях в последние дни. Рив же собрался еще раньше меня. Яс был точен. В назначенное им время он прибыл на вертолете, который пилотировал он сам. Приземлившись на лужайке перед домом, он только помахал нам рукой, мол идите сюда. А как только мы оказались в кабине, он сразу же поднял вертолет в воздух и направил его в сторону центра города.

Я ожидал, что мы направимся в уже известный мне Дворец Правительства. Но Яс пролетел мимо него. А опустились мы на площадку во дворе какого-то старого и небольшого особняка, обнесенного сплошным забором, вдоль которого неторопливо прогуливалась охрана.

– Дворец совета, - прокомментировал Рив, слегка хохотнув при этом, - высаживаемся.

Яс снова махнул рукой, и мы пошли следом за ним. Точнее говоря, я пошел, Рив почти сразу же отделился от нас. Яс привел меня в небольшой кабинет, одну стену которого целиком занимал большой экран. Яс указал мне на единственное место за столом и, когда я сел, он сказал:

– Подожди пока здесь. Сегодня мы обсудим твой вопрос, но, скорее всего, только вторым пунктом.

– Что-то случилось?

– Можно и так сказать. Но ничего страшного. Просто, между прочим, не без твоего содействия, нас, советников, осталось только десять.

– Ог?

– Естественно, он тоже был советником. И первым пунктом у нас будет заполнение оказавшегося вакантным кресла советника.

– Но ведь с Огом ничего страшного не произошло и он жив.

– Тут есть кой-какие тонкости. Не сейчас… Здесь я могу предложить тебе только одно зрелище, - он подошел к экрану и нажал что-то в углу. Экран заработал, на нем было помещение с круглым столом, за которым уже сидели люди. - Вид на зал совета. Можешь понаблюдать. Но когда я там попрошу, чтобы тебя пригласили, выключи его, вот эта кнопка. Ну а я поспешу.

Сказав это, Яс ушел. А я принялся смотреть на экран. За столом уже собрался весь совет. Из советников мне были хорошо знакомы Рив и Нок, они сидели рядом и о чём-то негромко переговаривались. Еще несколько показались мне смутно знакомыми, но я не стал напрягать память, пытаясь вспомнить, когда нас друг другу представляли. Девять человек, из них шесть мужчин и трое женщин. Все пожилые, разве что один человек помоложе лет на десять-пятнадцать, но и то далеко не молод. Наконец-то там появился Яс, и все встали. Яс коротко кивнул головой, приветствуя собравшихся, и сказал:

– Прошу вас сесть, - когда же все сели, он продолжил. - Друзья и соратники, сегодня я собрал вас для того, чтобы принять решение по поводу земного корабля. Точнее говоря, по поводу нашей помощи тому, кто в тяжелое для нас время помог нам и подсказал решение нашей величайшей проблемы. Тем, что все мы сейчас живы и тем, что над нашим миром чистое небо, мы в какой-то степени обязаны ему. Но это будет у нас вторым вопросом. Сначала же мы должны заполнить внезапно освободившееся кресло советника. Нас должно быть одиннадцать.

– Председатель, - задал вопрос тот советник, который был немного моложе, - может быть, вы объясните нам, что же все-таки произошло с советником Огеритом Веньись?

– Тайны в этом нет, советник Инорэ. Все мы прекрасно знали о состоянии здоровья советника Веньись, которое было значительно хуже, чем у любого из нас. Сейчас он находится на лечении на борту земного корабля и не может исполнять свои обязанности, как советника.

– Председатель, я вас не вполне понимаю. Всем нам без исключения приходилось лечиться. Однако даже если это и затягивалось, никогда не было поводом, чтобы выводить советника из совета. Или, может быть, советник Веньись подал просьбу об отставке?

– Нет, вы действительно меня не поняли, советник. Огерит Веньись не сможет быть советником вне зависимости от результатов лечения. Потому что еще десять лет назад нами была принята шестнадцатая поправка к положению о совете одиннадцати, которая гласит, что членом совета может быть человек не моложе пятидесяти лет.

– Вы хотите сказать, что он, пройдя это самое лечение, будет моложе пятидесяти лет?

– Я не хочу этого сказать, советник, я это сказал. Но могу и повторить, в случае удачного завершения лечения, он будет моложе пятидесяти, а, скорее всего даже моложе двадцати. Медицинская наука Земли значительно опережает нашу, латянскую.

– Не могли бы вы в этом случае устроить мне беседу с землянином.

– Я не указываю землянину, но вы, советник, можете договориться с ним и сами, - Яс при этом вздохнул и посмотрел в ту точку, где находилась камера, передающая изображение на этот экран, он словно бы извинялся передо мной. - Ну да ладно, отступление в сторону, перейдем по существу. Мы должны утвердить советника на освободившееся кресло. Как председатель нашего совета, я выдвигаю на это место одну кандидатуру, вы же вольны ее или утвердить или отвергнуть. Эту кандидатуру вам представит советник Альись.

После этих слов все внимание переключилось на Рива.

– Друзья, - сказал он, - советник Веньись так же, как и я, отвечал в нашем совете за науку. Но я всего лишь администратор, а один из двоих отвечающих за науку обязательно должен быть крупным и авторитетным ученым. Но кандидат в члены совета кроме этого должен обладать целым рядом качеств, о которых все мы прекрасно знаем. Всему вышеперечисленному удовлетворяют только несколько человек на планете. Мы с председателем тщательно проанализировали все возможные кандидатуры и остановились на одной. Это всем нам хорошо известный Олерит Веньись, президент Академии Наук Латы. Не без труда нам удалось получить его согласие, он согласен. У меня все.

– Друзья, - снова сказал Яс, - я могу добавить только то, что все мы лично достаточно хорошо знаем Ола Веньись. Ветеран последней войны, член СК с первого года. Лучшей кандидатуры на членство в нашем совете я просто не вижу. Кто еще хочет высказаться по этой кандидатуре?

Высказались практически все, и в основном одобрительно. И в последовавшем за этим голосовании Ол был единогласно выбран членом совета одиннадцати. После голосования Яс нажал кнопку у себя на столе и негромко сказал:

– Пригласите сюда нового советника Олерита Веньись.

С Олом после своего возвращения мне еще не довелось встретиться. В этом деле он не проявил своей инициативы, а мне пока было не до своей. Но Ола я, в отличие от многих других, узнал сразу же. Хотя время и над ним немало поработало, превратив в старика, но выглядел он гораздо моложе своих лет. Войдя в помещение совета, он молча поприветствовал присутствующих. И так же молча занял одно из двух пустующих кресел. После последовавшей за этим короткой паузы, Яс сказал:

– Сейчас наш совет снова в полном составе и мы можем перейти к основному вопросу. Нет нужды его повторять, я беседовал по этому поводу с каждым из вас. Пусть об этом скажет сам землянин, - Яс снова нажал на кнопку и сказал, - пригласите сюда капитана Виктора Стрельцова.

Я поднялся из-за стола и, следуя инструкциям Яса, выключил экран. И едва я успел это сделать, как в дверь постучали. На пороге появился молодой человек в форме СК и сразу же сказал:

– Капитан Стрельцов, вас просят явиться на заседание Совета Верховной Координации Латы.

Между прочим, таково было настоящее, официальное название совета, который все поголовно называли советом одиннадцати. Я только кивнул и пошел следом за посыльным. Когда же я вошел в помещение совета, совет поприветствовал меня стоя. Потом Яс сказал:

– Прошу всех сесть. - Мне он указал на оставшееся свободным двенадцатое кресло, стоящее напротив председательского. Здесь явно было принято и выступать, и обсуждать что-то сидя. Яс посмотрел на меня, и едва заметно подмигнув, сказал, - слово предоставляется младшему капитану космофлота Содружества Земли, капитану звездного крейсера "Игла" Виктору Стрельцову.

Я кивнул и начал. Сначала я поблагодарил совет и в лице совета всех латян за оказанный мне прием. Потом коротко восхитился проделанным латянами трудом по очистке и восстановлению своей планеты, а так же тому, что они сумели преодолеть разобщенность и объединиться в обществе, не разделенном на отдельные государства.

– Я, вместе со своим кораблем, оказался на Лате случайно. Корабль потерпел аварию энергетической установки при движении вне обычного пространства, и оказался отброшен от Земли на четыре с лишним сотни парсеков. Ликвидируя аварию, экипаж оказался облучён, и я остался один…

Далее я коротко описал текущее состояние корабля и то, что требуется для его ремонта и подготовки для дальнего межзвездного перелета. Сделал акцент на том, что для этого вполне можно обойтись и ресурсами корабля, но при этом значительно увеличится время ремонта и подготовки. Когда же я высказался, Яс дал слово Риву:

– Капитан Стрельцов не очень точно описал ситуацию. В еще известное время я был очень близок к проблемам "Иглы". Капитан приуменьшил ту потребность в помощи, которую он испытывает. Совсем не просто восстановить и подготовить к полету выработавший ресурс пространственный двигатель. На Земле этим делом занимаются огромные предприятия и большое количество специалистов. Но и там восстановление пространственного двигателя корабля класса "Иглы" отнимает немало времени. И я прекрасно понимаю, что капитан имел ввиду не полноценный ремонт корабля, а так сказать, ремонт наспех. Я же считаю, что мы не можем ему позволить такое пренебрежение мерами безопасности. Корабль должен быть восстановлен по всем существующим правилам, пусть даже для этого нам придется построить полноценный звездный док. Нам нельзя не думать о будущем. Ведь мы намерены установить наилучшие из возможных отношений с Содружеством Земли. И наличие у нас базы, способной принимать звездные корабли, только улучшит установление связи с безусловно близким нам человечеством Земли.

– Что вы предлагаете, советник Альись? - спросил Яс, и я уловил в этом некоторую наигранность, - говорите свои предложения по существу.

– Хорошо, председатель. Я предлагаю оказать всю возможную помощь капитану Стрельцову, но не ограничиваться при этом теми рамками, которые он сам указал. Конкретно же - построить базу, рассчитанную на прием и полное обслуживание звездных кораблей Земли. Имея же эту базу, мы сможем быстро и без дополнительных проблем восстановить "Иглу". И я надеюсь, что капитан не откажет нам доставить на Землю нашу полномочную делегацию, которая будет вести переговоры с Советом Содружества. У меня все.

Следом за Ривом высказались и другие члены Совета. Не все они поддерживали предложенный Ривом план, но похоже, что все же склонялись к нему. Яс же молчал. И только когда высказались все, он сказал:

– Первым поступило предложение советника Альись. Прошу членов совета проголосовать за это предложение.

И это предложение оказалось принятым девятью голосами за и при двух воздержавшихся. Приняв решение, Совет поручил советникам Альись и Веньись в кратчайшие сроки создать комиссию из компетентных специалистов, которая должна будет составить предварительный проект и ориентировочный перечень потребностей, которые она должна будет представить на рассмотрение совета не позднее чем через месяц. На этом заседание было завершено, о чем и объявил Яс.

Из зала совета меня вывел Рив, который почти сразу же оказался рядом со мной. Но отвести далеко не успел, у нас на пути оказался советник Инорэ. Он обратился прямо ко мне:

– Капитан Стрельцов, я бы хотел договориться с вами о личной встрече. Мне бы хотелось кое-что обсудить, это довольно важно.

Я кивнул и спросил:

– Где и когда?

– Тогда и там, где вам будет удобнее.

– Завтра в восемь утра возле "Иглы".

– Хорошо, Капитан, договорились, - он протянул мне руку и пожал мою с немалой силой, - в восемь утра я буду у вашего корабля.

Попрощавшись с советником, Рив повел меня к выходу. А снаружи нас уже поджидал Ол. Ол улыбался:

– Может быть сейчас поздороваемся по нормальному, командир?

Я улыбнулся ему в ответ, и мы сначала обменялись рукопожатиями, а потом и обнялись. Ол как-никак входил в относительно небольшое число близких мне людей на этой планете:

– Относительно неплохо выглядишь, Олерит Веньись.

– Скрипим потихоньку. А вот ты выглядишь просто замечательно.

– Стараемся, насколько это возможно.

– Я, особенно в последнее время, не очень-то верил, что мы еще встретимся. Рад, что в этом я ошибался.

– Ладно вам, - вступил в разговор Рив, - хватит уж дарить друг другу комплименты.

– А что ты предлагаешь? - спросил я у него.

– Решения Совета нужно выполнять даже самим советникам. И чем быстрее, тем лучше. Я предлагаю расположиться в подходящем для этого месте и все хорошенько обсудить.

– У меня здесь вертолет, - сказал Ол, - я предлагаю отправиться ко мне в контору.

– Лучше будет отправиться непосредственно на "Иглу", - сказал Рив, - если конечно Вик не предпочтет другое.

– Согласен с Ривом. Тем более, лучше иметь собеседником Рэя.

– Где ты оставил свой дисколет? - спросил Ол.

– У Рива.

– Мне все равно нужно перегнать отсюда вертолет, так что полетели.

У Рива мы пересели на мой дисколет и без промедления отправились на "Иглу". По пути практически ни о чем не разговаривали, да и времени для этого просто не оставалось. Но уже возле самого корабля, когда я собирался уже нырнуть в ангар, Ол попросил:

– Вик, если тебе не трудно, приземлись снаружи.

– В чем причина?

– Представь себе, я пробыл на этом корабле немалое время, но ни разу не видел его снаружи собственными глазами. Прибыли тогда, когда было темно, и отбыли тоже не днем.

Я посадил дисколет чуть в стороне от корабля, на самом краю посадочной площадки. Выбравшись из кабины, мы обошли звездолет по большому кругу.

– Почему-то он представлялся мне более большим… хотя и так немаленький.

– Если осмотр закончен, поднимемся на борт.

– Пожалуй.

Поднявшись на корабль, мы прошли в рубку, где я сразу же вызвал Рэя. Он появился на экране незамедлительно. Выглядел он серьезным и был одет, несмотря на свой мальчишеский облик, как взрослый латянин. Он коротко кивнул Риву и поприветствовал Ола:

– Привет, Ол, давно мы с тобой не виделись.

– Привет, Рэй, - улыбнулся Ол, - да уж, давненько.

– Как я погляжу, ты тоже стариком сделался.

– Увы, я не властен над временем.

Рэй хитро улыбнулся и сказал:

– Я тут на досуге познакомился с твоими работами и по физике, и по математике. И вот что тебе скажу, ты почти что неудавшийся гений. Сначала физика, там ты далеко продвинулся, но почти все не довел до конца. Взялся за преобразующий распад, довел до первого эффекта и бросил, когда мог бы без особо крупных затрат времени довести до максимальной эффективности. С силовым полем то же самое. Потом взялся за общую теорию, получил очень интересные результаты, даже для меня очень интересные и неожиданные, и снова бросил. И взялся за математику.

– Мне тогда просто не хватило математического аппарата…

– Знаю, знаю. В математике ты показал себя просто титаном, я это признаю. Когда я познакомился с твоим микропространственным исчислением, даже у меня дух захватило, это же совершенно новая область математики. Но работу над этим исчислением ты закончил двадцать лет назад и больше ничего существенного не произвел на свет. Хотя результат напрашивался сам собой. У меня было достаточно времени, чтобы приложить твой математический аппарат к твоей же физической теории, убрав при этом несколько явно надуманных ошибок. И результаты я получил просто поразительные. А ты…

– Рэй.

– Что Рэй?

– Дай высказаться.

– Говори.

– У меня тоже было достаточно времени для этого. Но результатов я просто-напросто испугался… Для Латы все это просто-напросто преждевременно и опасно. О полученных мною результатах-предположениях знают всего несколько человек.

– Что это за такие интересные результаты? - поинтересовался я.

Ол промолчал, а Рэй после непродолжительной паузы сказал:

– Он занимался общей теорией и получил весьма непривычные результаты, потому что использовал весьма необычный подход. Он совершенно иначе, чем наши общепризнанные теории, объясняет все взаимодействия и эффекты. И его теория полностью объясняет все известные нам проявления природы, причем даже те, про которые на Ол, ни даже ты, Вик, не имеете представления. Но самое главное не это, а то, что его теория предсказывает некоторые весьма интересные эффекты. Такие, например, как мгновенный прокол пространства и даже обращение времени. Да и вообще, в отличие от общепринятых у нас теорий, его теория вполне допускает возможность воздействия на время…

– А так же предсказывает возможность создания абсолютного оружия. Даже просто экспериментировать с этим может оказаться очень опасно. Да, Рэй, я сознательно утаил результаты своей работы и сознательно сделал несколько ошибок… Ты наверно меня не поймешь. Я хотел многого, поэтому и разбрасывался, не доводил начатое до полного конца. Я хотел успеть… А когда получил результаты, то понял, что на то, чтобы подтвердить их экспериментально, не хватит всех ресурсов Латы… А сейчас я просто устал, чтобы начинать что-то новое или размениваться на мелочи. Просто я стал старым.

– Все вы твердите, старые, да старые. Ничуть вы еще не старые, как хотите это показать. Вот было бы вам лет по триста, тогда бы да, были бы старыми, но не сейчас.

Ол рассмеялся.

– Это ты, Рэй, никогда не будешь старым.

– Да и вы тоже вполне можете этого избежать.

– Каким это таким образом?

– Я вам могу это устроить. Подождите несколько минут, я хочу вам кое-кого представить.

Сказав это, Рэй тут же исчез с экрана.

– Что это он сегодня так разошелся? - спросил у меня Рив.

– Не знаю. Рэй по-моему вообще может быть непредсказуемым. Даже если сам того не хочет, а уж если захочет, то тем более… Садитесь, - я указал им на кресла и сел сам.

– Он совсем сбил меня с настроя, - сказал Ол, - похоже, он знал, куда больнее ударить… Меня и самого мучит совесть при упоминании о моей незаконченной работе.

– Не расстраивайся, Ол, - сказал Рив, - и не обижайся на этого мальчишку.

– Я и не обижаюсь, потому что, в конце концов, он прав.

– Ол, - сказал я, - нам с тобой следует серьезно поговорить, долго и без свидетелей. Если ты конечно будешь не против и найдешь для этого время.

Ол кивнул в ответ:

– Когда тебе будет удобно, договоримся.

В это самое время на экране снова появился Рэй. Но не так, как обычно это делал, мгновенно появляющимся изображением, а вошел в дверь, которая была на его продолжении рубки. И он там был не один. Он почти что тащил за руку мальчишку лет одиннадцати-двенадцати. Этот мальчишка был одет в одни только короткие шорты. С сырыми бесцветными волосами и босиком. Далеко не сразу я понял, кто это такой. Но и в этом меня опередил Ол.

– Ог, - сказал он почти неслышно. И поднявшись с кресла толи спросил, толи позвал, - Ог.

Мальчишка на экране перестал сопротивляться Рэю, сделал несколько шагов по направлению к экрану и улыбнулся. Это вне всяких сомнений был Ог, хотя я его таким никогда и не видел.

– Здравствуйте все, - сказал он, не прекращая улыбаться, - давненько не виделись.

– Ог, как ты там оказался? - как-то немного растерянно спросил Ол.

– А где мне еще быть? - ответил он и по-мальчишески шмыгнул носом.

Я посмотрел на ухмыляющегося Рэя и сказал ему тоном приказа:

– Не соизволите ли вы объяснить нам все это.

– Разумеется, соизволю. Как человек Ог сейчас находится так сказать в развоплощенном состоянии. И я посчитал, что будет совсем неплохо, если его сознание проживет это время в моем мире, а не будет храниться в законсервированном состоянии. Так ему будет гораздо легче адаптироваться к предстоящему перевоплощению. Ог, ты с этим согласен?

– Ты же у меня это спрашивал, когда предлагал такое, и я согласился… Это просто здорово. Ол, Рив, вы просто не поверите, как это хорошо, быть полностью обновленным.

– Давно ты уже там? - спросил Рив.

– Четвертый месяц, - ответил мальчишка, - но Рэй сказал мне, что мое время ускорено.

– По вашему времени это около двух суток, - пояснил Рэй, - я почему-то думал, что он будет рад учиться, а его, по-моему, от речки разве что за уши можно оттащить.

Мальчишка хохотнул:

– Рэй, я много лет учился, потом работал, потом уже не мог ни работать, ни отдыхать. Так дай хоть сейчас отдохнуть. А то ведь, когда я отсюда выйду, мне снова не до отдыха будет, - потом он обратился уже к нам, - тут он обратился уже к нам, - тут такая речка замечательная, и лес, земной лес. И пока еще лето, но Рэй говорит, что уже скоро осень будет.

– Обязательно будет, а за нею и зима. Не всё тебе летним отдыхом заниматься.

– Потом можно будет заняться и осенним, и зимним. Я с детства мечтал научиться кататься на коньках, но тогда у меня не нашлось для этого времени. Мне тогда хотелось побыстрее стать взрослым. - Он опустил глаза, потом повернулся к Рэю и попросил, - Рэй, может быть пригласишь их сюда, ты же говорил, что это можно устроить.

– Вообще-то в этом он прав, - усмехнулся Рэй, - так будет проще. Я приглашаю вас сюда, если вы конечно согласны.

Я посмотрел на Рива, он коротко кивнул. Ол тоже кивнул. Тогда я сказал:

– Пойдемте.

Я провел их в уже хорошо мне знакомую комнату универсального тренажера. Помог облачиться в спецкостюмы, потом оделся сам, и мы прошли в мир Рэя.

Но таким способом, как на этот раз, я тут никогда не появлялся. Я ожидал, что Рэй традиционно для себя покажет, что я якобы остался на том же самом месте. Но оказалось совсем даже не так. Я обнаружил себя лежащим на кровати в своей каюте. Так, словно бы я только что проснулся. Ну что же, если Рэй находит это нужным, то не буду возражать. Тем более что возражения все равно ничего не изменят. В этом мире нужно жить по правилам этого мира.

Поднявшись с кровати, я обнаружил приготовленную для меня одежду - короткие шорты, почти такие же, какие были на Оге, и безрукавку из металлизированной нити. Рэй явно хотел, чтобы я оделся в это, и я не стал его разочаровывать. Потом, посмотревшись в зеркало, я обнаружил, что выгляжу еще младше, всего лет на двенадцать. Было явно видно, что Рэй снова что-то задумал.

Я уже собрался пойти искать Рэя, когда в дверь каюты постучались и, не дождавшись ответа, открыли. На пороге стоял Рив, вне всяких сомнений, Рив. Но только не тот старик, которому я помогал надеть костюм, а Рив-мальчишка, почти такой, каким я его увидел в первый раз. Выглядел он озабоченно, но, увидев меня, улыбнулся и спросил:

– Вик, что все это значит?

– Об этом нужно спрашивать не у меня, а у Рэя, это его проделки.

– Но где он сам?

– Я кажется догадываюсь. Ола ты не видел?

Рив отрицательно мотнул головой и сказал:

– Я словно бы проснулся в своей каюте. Оделся в это, - Рив был одет точно так же, как и я, - и пошел искать Рэя, но его нигде не видно. Потом решил заглянуть сюда.

– Пойдем, - кивнул я ему, - сначала нужно найти Ола.

Ола мы нашли довольно быстро. Я подумал, что он должен оказаться в той каюте, где жил во время своего пребывания на "Игле". И эта мысль оказалась правильной. Как я и ожидал, Ол оказался тоже мальчишкой, таким, каким я его видел когда-то в Дебиге. Он сидел на кровати, положив подбородок на подтянутые к груди колени. И глаза у него, как я успел заметить, были мокрыми. Увидев нас такими, он даже не удивился. Он только вздохнул, но потом шмыгнул носом и сказал:

– Если это сон, то я не хочу просыпаться.

– Это не сон, - сказал Рив, - но что-то близкое к этому. Пойдемте, надо найти Рэя.

Ол кивнул и быстро поднялся. Одет он был точно так же, как и мы с Ривом. Я завел их в лифт и опустил его вниз. Мои догадки подтвердились. За выходом оказалась небольшая пещерка, хорошо мне знакомая. Оказавшись на крутом склоне горы, мы увидели у ее подножья речку, а на ее берегу двоих мальчишек, одетых в одни плавки. Они тут же замахали руками, приглашая спускаться к ним. А когда мы спустились, обойдя гору, Рэй почти что скомандовал:

– Купаться, всем купаться.

Меня не нужно было уговаривать. Я быстро избавился от безрукавки и шортов, и бултыхнулся в чистую и прозрачную воду такой знакомой речки. Рэй и Ог немного опередили меня. А Рив с Олом, хоть и немного подзадержавшись, но все-таки присоединились к нам. Главным заводилой все-таки был Рэй, это он затеял на воде по-мальчишечьи шумную и веселую возню. И после этой возни на берег все выбрались уже порядком подуставшие и тяжело дышащие. Немного переведя дух, Рив все-таки высказался, обращаясь к Рэю:

– Сначала я не понял, что ты всем этим хотел сказать. Теперь понимаю, ты хочешь показать нам то, что мы уже потеряли и…

– То, что вы можете вернуть. Это тоже, но главное - то, чтобы все мы оказались на одном уровне. И возраста и так сказать восприятия действительности. Иначе людям бывает непросто понять друг друга.

– И что ты собираешься нам сказать? - спросил я у него.

– Я кажется решил одну проблему, которую даже на Земле пока еще считают неразрешимой…

– И что это за проблема?

– Я занимался проблемами генетического кода и нашел одну любопытную закономерность. И… Ребята, кажется я уже сейчас смогу сделать вас бессмертными.

Рив рассмеялся:

– Бессмертие невозможно в принципе.

– Вы кажется неправильно меня поняли. Я разобрался в механизме старения. Я не смогу сделать человека бессмертным в том смысле, что его невозможно будет уничтожить. Это бессмертие только в отношении того, что человек не будет стариться и не сможет умереть естественной смертью.

– Рэй, почему ты считаешь, что способен это сделать?

– Полно я объяснить этого не смогу. Извините, но вы этого просто не поймете.

– Объясни так, чтобы было понятно. Может быть не так полно, но понятно.

– Хорошо, командир, я попробую. В последнее время я невольно занимаюсь биологией. Конкретно - биологией человека. Сначала на примере тебя, командир, потом на примере Ога. Волей-неволей, я исследую ваш генетический код. Конечно, и кроме этого у меня имеется довольно полный банк информации, но в этом случае у меня имеется возможность не только моделирования, но и эксперимента. Ну да ладно. Это было первое вступление, сейчас второе. Манипуляции с генетическим кодом люди начали делать уже несколько веков назад. Целью было исправление врожденных пороков и болезней, коррекция внешних и расовых признаков. Ну и конечно продление жизни. И в этом люди достигли определенных успехов. Но ни сейчас, ни тогда никто не мог разобраться во всех тонкостях генетического кода. И вряд ли кому в ближайшее время это будет по силам. Но мне удалось кое-что добавить к уже имеющимся знаниям. Мне стало известно, что старение заложено в самом коде, и совсем не там, где это предполагалось. Все предшествующие попытки продления жизни по сути дела только укрепляли жизненные силы организма, его сопротивляемость, но никак не влияли непосредственно на механизм старения. Я же, смею надеяться, разобрался в этом механизме, хотя он и чрезвычайно сложен и запутан. И могу сейчас сказать, что мне уже по силам полностью отключить его. И человек, прошедший такое изменение кода, никогда не будет стареть. Мало того, когда механизм старения отключается, активизируется другой, до сих пор практически скрытый - способность к быстрой регенерации. И как я предполагаю, этот механизм силен настолько, что способен не только восстанавливать утраченные конечности и органы, а даже по части организма восстанавливать весь организм. При отключении механизма старения плюс ко всему, крайне усиливаются жизненные силы самих клеток, и они становятся способны противостоять вирусам и бактериям, а так же неблагоприятным внешним условиям, они становятся способны самоочищаться и самовосстанавливаться. Человек с отключенным механизмом старения способен значительно дольше обходиться без пищи и воды, и даже без воздуха. Он станет значительно сильнее и выносливее…

– Рэй, - сказал Рив с какой-то грустью в голосе, - то, что ты нам только что описал, соответствует в моем понимании сверхчеловеку. Но я просто обязан тебя спросить. Останется ли это существо человеком, тем самым человеком, которым было?

Рэй неестественно долго для себя задумался:

– Этого я не могу гарантировать… Разумеется, он не будет тем самым человеком. Но разве все вы сами, старея, не становитесь другими людьми. Всегда и все меняются, и вернуться к тому, что было, практически не дано. Потому что человек меняется каждый миг. Но я могу гарантировать, что все то, что составляет сущность человека как личности, полностью сохранится.

– Но образ жизни этого сверхчеловека просто обязан отличаться от человеческого. Старение само по себе неотъемлемая часть человеческого образа жизни.

– Образ жизни неизбежно изменится, но вряд ли он будет в корне отличаться от человеческого.

– И все-таки, я бы не рискнул становиться таким существом.

– А я бы рискнул, - сказал до сих пор молчавший Ог, - в этом случае передо мной открылась бы возможность воплотить в действительность то, о чем я лишь мечтаю сейчас и на что необходимо чересчур много времени по человеческим меркам.

– Я бы тоже рискнул, - сказал Ол, - потому что согласен с братом.

– И я тоже, - почти что неожиданно для себя самого, сказал я, - но не сейчас.

– Ребята, - сказал Рэй, - я позвал вас сюда, чтобы обсудить эту проблему. Конкретно говоря то, имею ли я право делать подобное. Если хоть кто-то из вас скажет, что не имею, я постараюсь уничтожить всю эту информацию, и никогда к этому не возвращаться. Если же вы скажете другое, то я в этом случае жду вашего совета, как мне распорядиться этим достижением. Я соглашусь с самой осторожной позицией. Я жду вашего решения.

Он лег на спину и замер, закрыв глаза руками. А мы все молчали, каждый обдумывал все это для себя. И ответ было дать совсем не просто. То, перед чем мы стояли, могло полностью изменить ход истории, и не обязательно в лучшую сторону. Но и отказываться от этого было бы непростительной глупостью. Чтобы не дать исчезнуть промелькнувшей у меня мысли, я ее тут же высказал?

– Отказываться от такого достижения было бы просто-напросто глупо. Каким бы ни было знание, исчезнуть оно не должно. Но вот вопрос о том, кто имеет право знать, что это знание существует, я пока оставляю открытым. А уж о том, к кому оно может быть применено, тем более.

– Я считаю, - сказал Рив, - что это знание не должно исчезнуть, в этом я полностью согласен с Виком. Но мне кажется, что в отношении человечеств и Латы, и Земли, оно является преждевременным. С кой-какими ограничениями я возможно допускаю возможность продления жизни и даже многократных омоложений. Но говорить о превращении людей в бессмертных сверхлюдей еще рано и довольно долго будет рано. И даже о существовании такой возможности может знать только узкий круг людей, даже не весь одиннадцатый совет. Я считаю, что мы не можем отнять у Рэя право на эксперимент, если имеются на это добровольцы. Но даже этот эксперимент должен быть ограничен и засекречен, иначе последствия могут стать полностью непредсказуемыми.

Осторожная точка зрения возобладала среди нас, и все мы согласились с Ривом. Хотя поначалу Ог и Ол были за более широкое распространение этого знания. Но методом убеждения Рив почти что заставил их согласиться с собой. Рэй же слушал все это и молчал. И только тогда, когда было высказано все, он открыл глаза:

– Нельзя сказать, что ваши суждения полностью совпадают с моими, но я, как и обещал, принимаю их, как свои. И право на допуск кого-либо к этому знанию я оставляю за вами, каждым из вас, от меня же об этом больше не узнает никто. Я не смогу нарушить своего слова. Сейчас же об эксперименте. Я не завел бы этого разговора, если бы Ог не настаивал.

– Да, - сказал Ог, - я настаиваю на том, чтобы первый эксперимент Рэй провел надо мной. Я наиболее удобный кандидат, потому что нахожусь сейчас в развоплощенном состоянии. Небольшого изменения хода операции будет достаточно, чтобы получить результат. Но я просто должен спросить вас, считаете ли вы меня достойным для этого.

– Ты достоин, - сказал Рив, - вряд ли кто из нас в этом усомнится, но не слишком ли большой груз ты этим взваливаешь на себя.

– Я бы сказал так: поживем - увидим. И как можно говорить о тяжести груза, не примерив его на себе… К тому же Рэй говорит, что от данных изменений всегда можно отказаться.

– Отказаться можно, но вряд ли кто захочет отказываться… И еще одно, сейчас это уже можно сказать. Сейчас вы все чувствуете себя так, как будут чувствовать себя люди с отключенным механизмом старения.

– Рэй, ты поступил не вполне корректно… Впрочем, я не замечаю никакой разницы между теперешними ощущениями и теми, которые я испытывал, будучи мальчишкой.

– В этом есть смысл, - сказал Рэй, - дети и есть те люди, у которых механизм старения еще не полностью включен, хотя конечно уже работает. У землян этот механизм окончательно запускается в работу к семнадцати-двадцати годам, у латян соответственно позднее. Но этот механизм тот же самый. Так что эти еще не возникшие бессмертные сверхлюди волей-неволей будут напоминать взрослых детей, а не каких-то бесчеловечных монстров.

Мы беседовали еще долго, но ничего нового сказано уже не было. Разве что мы все же разрешили Рэю провести эксперимент над Огом. И от этого Ог даже внешне сделался счастливым. Несколько раз мы купались и веселились, словно самые настоящие мальчишки. И уже начался вечер. Первым на это обратил внимание Рив:

– Уже вечер, а мы потратили день на проблемы Рэя, а о наших даже и не вспомнили. С моей стороны это непростительно.

– Не расстраивайся, Рив, - сказал ему Рэй, - ваше время сейчас течет значительно быстрее. Вы поживете здесь недельку, а там, в реальном мире, еще успеете к ужину того же самого дня. И советую вам не отказываться. О ваших делах мы поговорим и завтра, и послезавтра, в общем, времени у нас будет вполне достаточно.

Это была хорошая, по-человечески хорошая неделя. И провели мы ее не без пользы. Нами все было обговорено и решено. В смысле строительства звездного дока. А Рэй за это время успел составить предварительный набросок проекта этого дока, который должен был расположиться на Яоте - внешнем карликовом спутнике Латы, и быть способным принимать по одному звездолету в два года.

Но главным было то, что я начал явно чувствовать, что надежда на возвращение начала воплощаться в жизнь, превращаясь из надежды в проект, который вполне мог быть осуществлен.