Я родился в Москве 10 мая 1952 года. Мама при всяком удобном (и неудобном) случае охотно рассказывала, что роды были необычайно тяжелые и длительные, поскольку я был огромным младенцем весом в 4 килограмма 950 грамм, и эту цифру я навсегда запомнил. Велико же было мое удивление, когда, разбирая после маминой смерти ее бумаги, я наткнулся на справку из роддома, где был указан мой вес при рождении – 3 килограмма 950 грамм. Вес, конечно, не маленький, но мать прибавила целый килограмм!

Драматизировать жизненные события подобным образом было в мамином характере, но тут, очевидно, скрывалась и другая причина. Матери казалось, что мое рождение воспринималось ее мужем и его родителями без достаточной торжественности и что ей не воздано должное за перенесенные муки. Так что мама хотела подчеркнуть эти муки наиболее убедительным и в то же время не особенно навязчивым образом – с помощью беспристрастных цифр.

Была ли мать права в этой своей обиде, которую она помнила долгие годы? Возможно, что нет. И отец, и дед, и бабушка, конечно, ждали моего появления на свет, однако ждали не только с естественной радостью, но и с не менее естественной тревогой. Начало 1950-х – это время было не самым благоприятным для прибавления семейства, особенно еврейского семейства. Начался процесс над «врачамиубийцами», шли массовые увольнения евреев, найти работу было невозможно.

И мама, и папа тогда работали в издательствах: мать в «Госторгиздате», отец – в «Морском транспорте». Эти издательства не считались особенно престижными, родители были высокопрофессиональными редакторами, их никто не трогал, но ситуация могла в любой момент измениться. И дело пахло не только потерей работы. По Москве ходили упорные слухи о высылке евреев из больших городов, о бараках в Сибири… Мне в это время было меньше года.

Но Сталин умер, и вместо барака в Сибири мы по-прежнему жили на улице Фрунзе, в наших двух комнатах на шестом этаже капитально построенного дома. «Мы» – это я, мама и папа.