Роман «Властелин Колец» (вместе с его «предысторией», «Хоббитом») считается самой читаемой книгой XX века после Библии. Эпическая фэнтези о походе во имя уничтожения пагубного Кольца Власти находит отклик у людей самых разных возрастов и вероисповеданий, от христиан до неоязычников. Ее автор, скромный оксфордский преподаватель, был глубоко верующим католиком, однако читатели в большинстве своем об этом даже не подозревают. Между тем без понимания религиозных воззрений Дж. Р. Р. Толкина и их влияния на прославившую автора книгу невозможно оценить по достоинству это великое произведение.

После Второй мировой войны — или, во всяком случае, с 1960–х — среди наших интеллектуалов стало модным выставлять напоказ (отчасти и преувеличивая) «простые человеческие слабости» великих мира сего — аристократов, политиков, художников, путешественников, ученых. И все же тоска по истинному героизму жива по сей день. «Властелин Колец» — героическая сага грандиозного размаха, подсказанная древней традицией рыцарских романов и легенд. Вот как пишет о ней К. С. Льюис:

Книга эта — гром среди ясного неба, она ни на что не похожа и совершенно неожиданна в наш век. Примерно такое впечатление произвели в свое время «Песни Невинности». Сказав, что в пору патологической неромантичности возродился героический эпос — блистательный, велеречивый, дерзкий, — мы не скажем ничего… Книга возвещает не возвращение, но наступление или переворот, она захватывает новые земли. Ничего подобного мир не видел [4] .

«Властелин Колец» — это шаг вперед хотя бы потому, что в нем есть не только героика и не просто романтика. Да, книга насквозь пропитана ностальгией, но она вполне современна. Том Шиппи сравнивает ее с романами Голдинга, Оруэлла и Т. X. Уайта; все они прибегали к фэнтези для борьбы с теми видами зла, которые проявились в великих войнах XX века. Сочинения их были «современны», поскольку в полной мере вобрали этот опыт. Во Франции, в России, в немецких концлагерях, в бомбежках Дрездена, в ядерных пожарах Хиросимы и Нагасаки погибли миллионы людей. К смерти Толкина в 1973 году миазмы нравственного распада отравили души англичан: разочарования и компромиссы мало–помалу делали свое черное дело.

Эта книга славит — и оплакивает — мир и обычай, которые, по–видимому, исчезают в большой войне или в череде войн. Люди сражались ради благой цели и против врага, которому ни в коем случае нельзя позволить победить; однако истинная опасность — не в том, что свободный мир может потерпеть поражение, а в том, что нас исказит, испортит, ожесточит сам конфликт и особенно — средства, использованные во имя победы. Толкин всегда отрицал, что Мордор — аллегория нацистской Германии или советской России, но отлично понимал, что он соотносится с концлагерями и гулагами, с фашизмом и коммунизмом, равно как и с другими, более тонкими и неуловимыми проявлениями того же самого духа.

Дело отчасти в том, что союзники, воюющие с Сауроном, преодолели искушение, не использовали Кольцо против его создателя, и Война Кольца, вероятно, стала прелюдией к новому Золотому Веку в Средиземье, предвосхищая цивилизацию любви, справедливости и мира. Но в этой войне, напоминают нам первые кадры фильма, сгинуло немало прекрасного — сгинуло, и ныне забыто. В великих войнах нашего времени мы совершаем одну и ту же ошибку — принимаем ложные постулаты «цель оправдывает средства» и «если что–то можно сделать, значит, сделать надо» (L 186). Толкин писал сыну в 1944 году, антифашистская коалиция пыталась победить Саурона с помощью Кольца. Что ж, расплодятся новые Сауроны, а люди и эльфы превратятся в орков — «Не то чтобы в реальной жизни все это настолько очевидно, как в придуманной истории; да и с самого начала на нашей стороне орков было немало» (L 66).