Он опоздал.

Звуки ломающейся на куски мебели и трескающегося стекла были слышны через дверь, так что Рэйф мгновенно понял, что они уже здесь. Они добрались до нее первыми. Очевидно, по той же самой наводке, которую ему скормили из ЕФАЛ о ее местонахождении.

Его челюсти сжались, а зубы скрипнули так сильно, что он почувствовал вкус крови.

Если ликаны находятся по другую сторону двери…

К черту Лорана. Это не должно было произойти. Это было именно тем, что никогда не должно было случиться.

Он знал, что именно ликаны могут сделать с женщиной. Ему уже приходилось наблюдать последствия, взгляд, которым смотрела на него мать тогда и сейчас. Ее горькие слезы по ночам, когда она считала, что он и его брат спят.

Все, что он знал, так это то, что он надеялся воспрепятствовать тому, что ЕФАЛ прилагает усилия прекратить подобные случаи. Вновь.

Он лишь молил Господа, чтобы не было слишком поздно.

Будучи потомком Кристофера Маршана, Кит не могла быть изменена ликанами. Он сожалел, что не свел риск для нее к минимуму, как и о своем ожидании. Пожалел, что не рассказал ей все. Правду. И не важно, как она посмотрит на него после этого.

Развернувшись, мужчина плечом выбил дверь, кровь в его жилах закипела, обжигая при виде развернувшейся перед ним картины. Он застыл на пороге, сжав кулаки и вытянув руки по швам. Казалось, даже его кости раздались вширь, чтобы мужчина смог так глубоко вздохнуть.

Один из ликанов метался по комнате, он упал сначала на колени, а затем на спину, судорожно цепляясь за плечо, куда угодила пуля. Рэйф глубоко вздохнул и принюхался. Серебряная пуля. Он мог быть мертвым уже несколько минут, если бы не пытался вытащить из себя пулю. Вполне разумное действие. Некоторым из ликанов было известно, что если лишится конечности, раненой серебром, то это поможет им выжить.

Второй ликан опрокинул Кит на пол. Она извивалась под ним, колотя босыми ногами в пылу сражения за пистолет. Ликан ударил ее по лицу. Ее голова коснулась пола с отвратительным стуком, а руки безвольно упали вдоль тела.

Кровь струилась из уголка губ, заалев на коже.

Запах теплой и сладкой крови достиг его носа.

Над девушкой склонился ликан, коснулся пальцем теплой струйки, попробовал кровь, простонав от восторга.

Как обычно. Этот ублюдок еще даже не заметил его. Обычно когда ликаны приходили к своим жертвам, то они ничего другого не замечали. Это особенно было заметно, когда дело шло к восходу луны, когда их голод был на пике.

Что-то темное и мрачное – вредоносное, словно серебро для этих чудовищ – всколыхнулось внутри Рэйфа, заметившего раны Кит, ликана, дегустирующего ее кровь, и ошеломленный, но невидящий взгляд ее прекрасных зеленых глаз.

Ярость вспыхнула в нем словно пламя, поднимаясь изнутри него, растекаясь по каждой мышце. Огненный пожар разгорелся в его груди, взорвавшись силой, что питала его.

Его кожа слово горела. Знакомое раздражающее ощущение охватило Рэйфа. То, что преодолеть он был не в состоянии. Он бросился в комнату, глухой рык вырвался сквозь его стиснутые зубы.

Ублюдок, сидящий сверху на Кит, мазнул взглядом по Рэйфу и зарычал.

Аналогичное рычание раздалось из груди Рэйфа. Руки расслабленно легли вдоль тела.

Он почувствовал, как его кости начинает тянуть.

Ликан отодвинулся от девушки и припал к полу, поводя плечами, приготовившись к нападению.

– Рэйф, – воскликнула Кит, повернув голову, чтобы лучше его рассмотреть. Через мгновение ее взгляд замер на нем. А облегчение во взгляде сменилось недоумением. Он понимал, что не должен выглядеть таким спокойным. А еще он должен действовать. До того, как это прорвется. До того, как Кит поймет, что именно она увидела.

Рэйф схватил лампу со стола и запустил ее в потолок над головой, разбив плафон. В душевой комнате взорвался патрон, искры брызнули во все стороны. Осколки стекла посыпались вниз, и комнату окутала темнота.

И лишь слабый красный свет от ламп мотеля, просачивающийся сквозь открытую дверь давал немного света. Зрение Рэйфа перестроилось к темноте. Красный отсвет в комнате, пригнувшийся ликан, широко открытые глаза Кит – все это добавляло сюрреалистические черты в происходящее. Словно они находились в преддверии ада.

Но все же было достаточно темно, достаточно для того, что он собирался сделать. То, что от него требовал инстинкт, то, чему не должна стать свидетельницей Кит.

Поддавшись своей животной части и темной ярости, что он всегда контролировал, мужчина бросился вперед.

Кровь заполнила его взор, кипя в жилах, когда он столкнулся с ликаном в поединке плоти и крови. Их рычание наполнило комнату. Его руки обвились вокруг шеи врага, давая выход ярости.

За себя. За Кит. За совершенные в прошлом ошибки.

Кит присела и прищурилась, поморщившись, когда задела кровоточащую губу. Она осторожно вдыхала и выдыхала через нос, пытаясь справиться с темнотой и головной болью, чтобы видеть борьбу Рэйфа и ликана.

Рэйф .

Она мельком видела его лицо и гнев в его темных, блестящих от ярости глазах. На мгновение они даже перестали быть карими, заблестев холодным серым светом, скорее даже серебряным. Как у жаждущего крови ликана, намеривавшегося убить ее. Это лишь игра света. У нее слишком сильно развито воображение. В конце концов, это лишь на мгновение промелькнуло у нее перед глазами прежде, чем погас свет, погрузив их в темноту и смерть.

Но почему он это сделал? Ликаны обладали великолепным зрением. Они могли видеть его даже в полной темноте. А отсутствие света может лишь помешать Рэйфу.

И все же лишь одно его присутствие смогло успокоить ее, а также то единственное, что он стремился уничтожить нападавших на нее. Кит не знала, как ему удалось найти ее, но она почувствовала громадное облегчение оттого, что он был рядом.

В тот миг, когда распахнулась дверь и Рэйф застыл на пороге карающем ангелом в приглушенном малиновом свете, вызывающий дрожь и трепетание, ее сердце на секунды перестало биться. Силуэт на пороге, развороченная дверь висит на одной петле, у нее промелькнула мысль, что он, пожалуй, не темный ангел, а скорее демон, поднявшийся из ада.

А затем он скользнул вперед каким-то размытым движением. Невероятно быстро. Так быстро, как Кит могла себе только вообразить.

Скользя голыми коленями по полу и потертому ковру, девушка напряженно всматривалась в темноту, где сплелись в борьбе двое мужчин. Они появились спаянные в одну громадную тень. Ее руки быстро заскользили по ковру в поисках оружия, пытаясь справиться с головокружением.

Низкий, булькающий звук достиг ее ушей, последовавший за болезненным хрустом костей. Ее руки застыли над грязным ковром.

Затем тень распалась, одно из тел рухнуло на пол, заставив вздрогнуть ее сердце.

Она также бесшумно дошла, всматриваясь в того, кто остался стоять. Рэйф или ликан?

Стало тихо.

Сделав глубокий вздох, Кит пыталась справиться с головокружением и нащупать кровать. Сжав покрывало, она взмолилась ночи.

Прошло несколько минут. Тишина, глухая и удушающая, давила на нее. Она не могла стоять ни минуты. Ей надо было знать.

– Рэйф? – позвала девушка, чувствуя, как ее сердце стучит, словно барабан, она смотрела на поднимающего и встающего во весь рост мужчину.

Темная тень двинулась к ней. Ее черты были совершенно неразличимы. Кровавый отблеск гудел вокруг него, отдаваясь звоном в ее голове.

Девушка поднялась с постели. Мышцы на руках напряглись, когда она вновь вытянула руки над ковром, пытаясь нашарить холодную сталь. Ее пистолет.

Волнуясь, Кит взяла оружие в руку, она двигалась как-то медленно и вяло, гораздо медленней, чем хотела и чем была должна. Проклятие. Сейчас ей необходимо двигаться быстро, и нужна ясная голова.

Тяжелая рука схватила ее за голень, почти заставив ее опустить оружие. Быстрый взгляд назад дал ей возможность увидеть серебристые глаза, приближающиеся к ней.

– Дерьмо!

Она совсем позабыла о раненом ликане, упустив его из виду, посчитав мертвым. Даже если бы он был ранен лишь в плечо, серебро должно было сделать свое дело. Он не смог бы поползти по полу и с силой вцепиться ей в ногу когтями.

– Просто умри, – шипела Кит, осыпая его ударами по раненому плечу.

Вдруг в комнате раздалось рычание, заставив волоски на ее руках встать дыбом.

У нее перехватило дыхание.

Будучи убежденной, что Рэйф проиграл в этой схватке и та тень, что поднималась, это другой ликан, намеревавшийся покончить с ней, она вцепилась сильней в пистолет и выстрелила зверю в ногу.

С хрипом он выпустил ее ногу, его голова с грохотом упала на пол.

Резко развернувшись, Кит упала на пол вместе с ним. В животе поселилась тяжесть. Перед глазами кружили тени. Пытаясь справиться с головокружением, девушка старалась снова нажать на спусковой крючок, когда размытая тень бросилась к ней.

Задыхаясь, она крепче сжимала пистолет, стремясь не потерять пистолет снова.

– Я бы предпочел, чтобы ты не стреляла в меня.

– Рэйф. – Она вздохнула, ее руки опустились, расслабившись, ослабив пружину, сжавшуюся в ее груди. Из рук Кит выпал пистолет.

– Кит. – В темноте его рука безошибочно коснулась ее щеки. – Ты в порядке?

Она кивнула, что лишь усилило головокружение. Девушка покачнулась и тут же вздрогнула от слабости.

– Кит, – позвал он снова, его голос доносился, словно издалека.

Его руки подхватили ее, когда она начала падать – поддержка, что подарила чувство защищенности и уверенности. Тепло ее нагому телу.

Веки опускались, закрывались глаза, и девушка не могла с этим ничего поделать. Черт. Она ненавидела слабость, а так же то, что после работы так тяжело быть лучшей, быть сильной, способной позаботиться о себе. Кит была на грани обморока.

– Нет, – прошептала она слабым голосом, уцепившись рукой за его рубашку, чувствуя, как скользит ткань. Она ощутила, что в ее теле не осталось ни единой косточки, и оно обмякшее лежит в его сильных руках. Тех, что так хорошо ею ощущались, намного сильнее, чем должны были. Мужчины, чьих рук ей стоило бы избегать.

– Я здесь, Кит, здесь, – повторил он необычным хриплым голосом, гортанным и низким, словно его рот был забит хлопком. Тем не менее, звук его голоса подействовал на нее, как рождественские песенки Клэр, не менее сильно, прокладывая дорожку к ее животу.

Я здесь, Кит.

И она знала, что это правда. Даже когда понимала, что просто не может сдаться.

Я здесь, Кит.

Эти слова дарили утешение, хотя не должны были. Особенно, если они исходили от него.

Ничего не изменилось. Рэйф все еще был ее врагом. Тем, кого ей стоило бы избегать, но ей никак не удавалось заставить себя не вдыхать теплый мужской аромат, идущий от литой стены мышц на его груди. И благодарить Бога за то, что он пришел.

Ее сопротивление растаяло, а пальцы оторвались от ткани рубашки. Кит уступила темноте, смутно понимая, что сдается. А когда она проснется, он будет. Рядом с ней.

И тогда она будет сопротивляться. Позже.

Облегчение накрыло его, когда Кит безвольно упала в его руки, такая мягкая и податливая, словно спящий ребенок. Прижав ее к себе, он чувствовал, как ее медленное, но ровное дыхание словно струиться от нее, проходя сквозь его тело. Она жива.

Его зрение, адаптированное к темноте, позволяло различить малейшие детали и тени на ее лице, таком спокойном и безмятежном во сне. Ее нижняя губа отекла и на ней запеклась кровь. Мужчина провел рукой по ее голове, наткнувшись на шишку, размером с гусиное яйцо на затылке, среди мягких завитков волос. Похоже на сотрясение мозга.

Рейф испустил глубокий вздох. Она невредима. Он вздохнул. Они не изнасиловали ее. Предсказание не сбудется. По крайне мере, не в отношении ее.

Его руки касались ее нежных изгибов в поисках возможных травм, стремясь оценить ее бесстрастно. Девушка была без сознания. Только ублюдок мог бы воспользоваться ее состоянием.

Ее не прикрывало ни клочка ткани. Не то, чтобы ему было необходимо зрение, чтобы понять, что именно ощущают его руки. Он и так провел довольно много времени, осматривая ее. Обнаженная, она лежала в его объятиях. Это было чем-то новым для него. Она была его работой. Одной из бесчисленных Маршанов, с которыми он имел дело долгие годы. Потомки Кристофера Маршана стали целым родом. И ЕФАЛ предпочла, чтобы они все были мертвы. По крайне мере те, которых они могли отследить.

И ему совершенно не надо было смотреть на нее, вожделеть ее. Ничего не изменилось. Ему надо избавиться от Кит Марч и восстановить свое потерянное реноме человека, который никогда не позволяет эмоциям одержать над собой верх. Особенно если дело дошло до работы. И Кит Марч, даже после всего произошедшего, остается лишь работой, которую необходимо выполнить.

Его руки касались ее теплой кожи, мягкой, словно шелк под его грубыми пальцами, Рэйф пытался убедить себя, что не хочет ее.

Благородно или нет, но адреналин кипел в его крови, разливаясь по его жилам горячим и стремительным потоком. Мужчина чувствовал себя слегка пьяным, немного не в себе. Не удивительно, в его-то состоянии.

Зверь глубоко внутри него требовал облегчения, жаждал взять ее. Овладеть ею, как к этому призывал инстинкт. И этого зверя было трудно загнать в клетку, особенно после пьянящих кровь убийств. Борясь с несвоевременной эрекцией, болезненной выпуклостью на его джинсах, он вытянул пальцы.

Сражаясь за контроль над своим телом, он глубоко вздохнул. Он не впервые уступал своим инстинктам. Иногда так было нужно. Его мать никогда не понимала этого, она считала, что зверя постоянно надо подавлять.

Охотясь на ликанов, как он мог не использовать все свои силы? Но лишь впервые эта жажда, эта похоть следовала за агрессией. И впервые ему пришлось серьезно бороться с собой, чтобы остаться самим собой. Разница заключалась в том, как он понял, что в этот раз он сражался за Кит. И теперь ему хотелось утвердить свои права на нее. Все его инстинкты просто вопили о том, чтобы погрузиться в ее мягкое тело.

Глубоко вдыхая через нос, он пытался вернуться к нормальному состоянию.

Борясь с желанием, он поправил ее положение на своих руках и поднялся на ноги. Зайдя в ванную, он включил выключатель и замотал ее в полотенце, надеясь, что этот тонкий барьер сможет ему помочь, а так же понимая, что с нагой девушкой на руках он не сможет передвигаться по улице.

Обернувшись, он, не мигая, взглянул на убитых ликанов и заколебался, когда увидел разбросанную по комнате одежду Кит. Он знал, что ликаны выследили ее таким же образом, что и он. Через джи-пи-эс .

Его связи в ЕФАЛ достали ее координаты. Кроме того, Рэйф предположил, что они предупредили популяцию ликанов. Правда, они не сказали, на что именно прицеплен жучок. А он не рискнул спросить. Подобные вопросы его обычно не интересовали, кроме того, Рейф просто не хотел рисковать, изменив модель поведения и задавая вопросы, которые раньше его не интересовали. Ему нужно еще несколько лет, прежде чем он сможет уйти из организации. Он должен извлечь из них максимальную пользу.

Бросив ее вещи, он понес ее в ночь, предпочтя уйти до того, как здесь смогут появиться другие ликаны. Ему надо найти место, где она бы могла выздороветь, а он обрести контроль над собой и закончить, наконец, свою работу.