– Нет! – Кит оттолкнула стул так, что тот полетел на пол и упал позади нее.

Волна жара накрыла ее, кожа горела огнем, и лишь сердце сковал холод, смертельный холод. Господи боже, ведь она спала с ним! В животе словно стучал отбойный молоток. Он обманул ее так, как она никогда и не подумала бы.

Мотая головой, она вновь произнесла хриплым шепотом:

– Нет.

В тот самый момент Кит не знала, что именно она отрицает: существование какого-то гибридного вида из пророчества или же то, что она одна из них.

Решив не рисковать, девушка обошла стул, двигаясь неуклюже, словно в подпитии.

– Не приближайся ко мне.

– Это правда, Кит. Поверь, я знаю. – Рэйф поднялся, преследуя ее, он подкрадывался к ней будто кот, движения которого были гибкими и грациозными, как у хищника. Неужели она прежде не замечала то, как он держится? Больше похож на животное, нежели на человека? Да ведь он и есть животное.

Он был тем, кем утверждал – дувенату. Чудовищем.

– Не подходи. – Она вытянула руку, будто устанавливая барьер, отражающий его наступление, жар же все продолжал накрывать ее.

Его черты стали жесткими, словно высеченными из мрамора, прекрасные в своей ярости.

– Кит. – Его губы мягко произнесли ее имя, но в голосе звучала безошибочная резкость, а в глазах вспыхнуло опасное пламя. Как будто эта звучащая мягкость была притворством лишь для того, чтобы уговорить дикое животное приблизиться. От подобного сравнения Кит скривилась.

Разум ее лихорадочно работал в поисках логики. Странно, учитывая тот факт, что она давно знала, что этот мир далек от здравого смысла. Ничто не было черным и белым. Все окрасилось в серый тон. Образ ее матери – чудовище в один момент и труп в следующий – научил ее этому.

А Рэйф говорил ей о том, что он один из них. Мужчина, с которым она спала? Мужчина, который доставил ее телу столь невероятное удовольствие.

Нет.

Яростно мотая головой, она резко развернулась, готовая бежать от него и той наводящей страх реальности, которую он выплескивал на нее.

Рэйф поймал ее. Крепкая рука схватила ее за плечо и развернула. Кит сжала ладони в кулаки и принялась колотить его по груди.

Обхватив рукой ее за талию, он резко прижал ее к себе, так что ее кулаки оказались зажаты между их телами.

– Прекрати, – прорычал он.

Она посмотрела в его лицо и ахнула, увидев как изменились его темные глаза. Прежде ни разу она не представляла такого. Глаза его не стали серебристыми, но все же они изменились: тьма отступила, зрачки тускло светились пламенем, как свечи.

И это не было единственным изменением.

Черты его лица размылись на долю секунды, изменившись, став более резкими, приняв очертания практически как у дикого кота. Это не выглядело уродливым или чудовищным, вид его не был как у ликана во время полнолуния, но и на человека он похож не был. На смертного.

– О, Господи. – Дыхание ее стало быстрым и тяжелым, скрежетом раздаваясь в воздухе. Кит, сдавленная его руками, отстранилась так далеко, насколько только было возможно.

– Успокойся, – направлял ее Рэйф, и она узнала этот голос, который слышала той ночью в мотеле. Он превратился в это… это существо, когда боролся с теми ликанами.

Успокоиться? Упокоиться? Дрожь прокатывалась по ее телу. Она старалась предотвратить быстро растущую панику.

Рэйф медленно выдохнул и на мгновение закрыл глаза. Лицо его вновь изменилось, вернувшись к обычной привлекательной маске, знакомой и человеческой.

Облегчение пронеслось сквозь нее, дыхание стало не таким резким. Постепенно сила, с которой он сжимал ее в своих руках, ослабла.

– Я отпущу тебя, если пообещаешь, что не убежишь. – Он выжидающе смотрел на нее.

Спустя мгновение она кивнула, отчаянно желая освободиться от его невыносимой близости.

Рэйф опустил руки, и она, спотыкаясь, отступила на шаг, потирая руки там, где он сжимал их.

Кит облизала пересохшие губы, глядя на него с опаской:

– Если ты дувенату, то как можешь работать на ЕФАЛ?

– Потому что они об этом не знают, – пояснил он, продолжая наступать. – Вот ирония, не правда ли? Они платят мне за то, чтобы я истреблял потомков рода Маршана, потому как бояться пророчества о дувенату. Пророчества, которое уже свершилось во мне.

– Я не понимаю. Почему ты преследуешь собственный род? Ведь по существу, Маршан – твой род, так? – говоря это, Кит отходила назад, пытаясь увеличить расстояние между ними.

– В некотором смысле, – шаг за шагом он следовал за ней, – это так.

Кит спиной наткнулась на дверь, дальше идти было некуда.

– Так почему ты охотишься на потомков рода Маршана?

– Я не охочусь. Я проник в ЕФАЛ, чтобы помочь потомкам из рода Маршана остаться в живых. С помочью секретных архивов ЕФАЛ я отслеживаю выходцев из семьи, затем объясняю целям кто они, помогаю приобрести новые документы, удостоверяющие личность, и сменить место жительства.

Он вздохнул.

– Я инсценирую их смерти, не оставляя никаких следов, а ЕФАЛ говорю, что работа выполнена.

Склонив голову на бок, он замолчал, темные глаза исследовали ее, светясь в безмолвной борьбе, в то время как он приподнял завиток волос с ее шеи, теребя их кончиками пальцев.

Кит застыла, подобно жертве в цепких лапах льва.

– Я не чудовище, – прошептал Рэйф.

Но он был им. Она только что видела это собственными глазами. А ведь еще даже не полнолуние. Если две предыдущие ночи она проспала, как он заявлял, то луна уже убывала.

Кит ничего не знала об ограничениях дувенату, если они обладали хоть какими-либо. Но он только что доказал, что способен обратиться по собственной воле, и обращение это не имеет связи с луной. Она видела перемену в его глазах, его лице.

Единственным преимуществом охотников над ликанами было то, что последние обращались с полной луной. И только тогда. Весь остальной месяц их силы, хотя и были велики, все же были приглушены. Но он мог обращаться по собственной воле. У Кит в голове не укладывалось, что существует такая сила, такая возможная угроза…

– Я не чудовище, – повторил он. – Поэтому можешь перестать смотреть на меня так. – Рэйф наклонился, жар его дыхания коснулся щеки Кит, она почувствовала его выдох у своей шеи, он был словно животное, смаковавшее ее запах. Мурашки побежали по ее коже, адреналин забурлил в крови.

– Как я смотрю на тебя? – спросила она.

– Со страхом.

Ощущение решимости пронеслось по ее позвоночнику. Кит сжала свисающие по бокам руки в кулаки и отвела назад голову так, что ударилась о дверь.

– Я не боюсь.

И все же его темные глаза притягивали ее. Кит чувствовала себя словно во сне, растворяясь в них. Она боролась с гипнотизирующим эффектом, напоминая себе о том, кто он. Собрат чудовищ, на которых она охотилась. Воплощение зла. Существо, лишенное души. Вот только глядя на него было сложно помнить об этом, сложно верить в это.

Она резко тряхнула головой. Должно быть, именно такие чувства испытывал Гидеон по отношению к Дариусу. Вот почему он чувствовал себя вынужденным поддерживать взаимоотношения с древним ликаном. Может быть, ей не следовало судить Гидеона слишком строго, в конце концов.

Губы его искривились.

– Я так горд, – пробормотал он. – Я с ЕФАЛ уже двенадцать лет. – Весь намек на улыбку исчез с его губ. – Но еще не встречал никого из рода Маршана, похожего на тебя.

– В смысле?

Его грудь поднялась от глубокого вздоха, чуть соприкоснувшись с ее футболкой, Кит же ничего не могла поделать с мыслью о том, целовал ли он кого-то из них. Была ли какая-то красавица настолько благодарна ему за защиту, что упала в его пастель? Она пристально смотрела в его суровое лицо. Не то чтобы большинству женщин нужен был предлог, чтобы прыгнуть к нему в постель. Кит должна знать.

– Никто не доставлял мне такого количества проблем. Эти люди всегда с некоторой неохотой верят в то, что я им говорю. Они ведь даже о существовании ликанов не знают, помнишь? Но как только мне удается убедить их, они жаждут сотрудничать, жаждут помочь себе.

Рэйф нежно провел большим пальцем по ее щеке. От его прикосновения пульс Кит бешено застучал. Она сглотнула, стараясь скрыть свою реакцию.

Жаждут?

– Готова поспорить.

Рэйф продолжал так, словно она ничего и не говорила, его палец рисовал кружочки на ее щеке, от чего она замерла, не в силах дышать.

– Они готовы сделать все, что угодно, чтобы помочь себе. – Последнее он произнес со значительной долей обвинения.

– Может быть, все было бы совсем по-другому, если бы ты был честен со мной с самого начала, – произнесла в ответ Кит, чувствуя, как негодование волнами горечи проходит сквозь нее.

– Сильно сомневаюсь. Причина, по которой я ничего не сказал тебе вначале, в том, что я знал, какой будет твоя реакция. Со всеми твоими предубеждениями. С чертовым недоверием…

Она прижала ладонь к его груди.

– У меня есть причина не доверять ликанам…

– Я не ликан, – быстро возразил он. Что-то в его голосе остановило Кит от дальнейших пререканий. Угроза в его голосе.

Зажатая между дверью за своей спиной и стеной в виде груди Рэйфа перед собой, да к тому же его лицо было слишком близко, Кит чувствовала себя уязвимой и незащищенной.

Отвратительный жар горел в ее теле, и она задавалась вопросом: уж ни лихорадка ли у нее, не заболела ли она на самом деле?

– О ликанах тебе уже известно, ты охотник. – Рейф наклонил голову и смотрел на нее так пристально, так… странно. – Я и понятия никогда не имел, что женщина, подобная тебе, может существовать.

Что-то в том, как он произнес это, в том, как он смотрел на нее, заставило ее почувствовать трепетание в своем животе. Теплая и ослабевшая, она сжала бедра вместе, где стояла, приказывая себе не чувствовать. Чтобы сохранить холодный рассудок и способность здраво мыслить.

Она вертелась возле двери, избегая прикосновений к нему. По непонятной причине она испытывала непреодолимое желание сорвать с себя футболку, будто та добавляла ей дискомфорта, раздражая чересчур чувствительную кожу. Она закрыла глаза и плотно сдавила веки, заставляя себя вдохнуть и успокоить дыхание. Это было ошибкой. Его запах нахлынул на нее, такой мужской, опьяняющий.

– Кит.

Она медленно открыла глаза. Он мрачно смотрел на нее бездонными, нестареющими глазами. Нестареющими?

Затем нечто сказанное им, пронзило ее:

– Двенадцать лет? Ты работаешь с ЕФАЛ уже двенадцать лет?

– Да. В скором времени мне нужно будет инсценировать свою собственную смерть. Не могу же я позволить им задуматься о том, почему я не становлюсь старше.

– Сколько тебе лет?

Прежде, чем ответить, Рэйф мгновение сомневался:

– Мне сто двенадцать лет.

Сто двенадцать лет.

Кит вновь закрыла глаза. Ничего из того, что он сказал ей прежде, не заставило ее осознать, что за этим утверждением скрывалось нечто большее.

– Получается, что твоя мать из рода Маршана? Как и я? – спросила она.

– Да.

– Что она сделала, когда…

– Когда она родила нас с братом?

– У тебя есть брат?

– Мы близнецы.

Два дувенату? Две потерянные души, обладающие темной красотой?

Кит облизала губы и спросила снова:

– Что она сделала?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Рэйф, темные глаза угрожающе сузились.

– Ну, она знала, что тот, от кого она забеременела, был ликаном? Она знала, кем являлись ты и твой брат?

– Когда мы достигли совершеннолетия, стало очевидно, что мы отличаемся от других мальчиков. Тогда она поняла.

– И…

– И что? – резко произнес он, желваки заиграли на скулах. – Она не подлила яд в наш суп и не выкинула нас, как ненужный мусор, если ты это хотела узнать. Она любила нас.

– Твоя мать, должно быть, была сильной женщиной, – пробормотала Кит, избегая встречаться с ним взглядом. Она не желала испытывать его терпение своими настоящими мыслями. Его мать любила своих проклятых сыновей. И любила настолько сильно, что дала им свободу жить самостоятельно. Чертова эгоистичная дура.

Образ каждого ликана, с которым Кит когда-либо сталкивалась, возник у нее голове. Их гротескная внешность, их жажда крови, их беспорядочные предпочтения. Они все были опасны, будь-то мужчина, женщина или ребенок. Кит не могла представить, что такой твари позволено существовать, связывает вас кровное родство или нет.

Понятно, что ей была незнакома материнская любовь. Воспоминания о своей собственной матери были слишком смутными, но она бы никогда не поступила, как мать Рэйфа, глядя сквозь пальцы на уродство собственных детей. Дрожь пробежала по ней. Никогда она бы не сделала этого, и не то, чтобы она намеревалась испытать это.

Итак, она потомок Маршана. Но это не значит, что она проклята, что она такая же, как Рэйф.

Она сделала несколько глубоких вдохов, говоря себе о том, что это не конец света. Быть потомком рода Маршана не означает быть ликаном.

Да, у них общее ДНК. И что? Все что ей нужно, так это быть уверенной в том, что она никогда не позволит себе забеременеть от ликана. Она не как мать Рэйфа, дремучая девчонка, не имевшая понятия о том, как обезопасить себя. Ей даже не нужно было бросать охоту. Она держала ситуацию в руках. Она занималась этим до двадцати шести лет, не вызывая пророчество, и все время выставляла себя ликанам.

Подняв подбородок, она поклялась с уродливой усмешкой.

– Я не буду сосудом для какого-то ликана. Не беспокойся обо мне. Я могу контролировать себя и обойтись без того, чтобы дать жизнь…

– Кому? – челюсть его сжалась. – Не дать жизнь кому?

Ему. Подумала Кит, но не посмела произнести это вслух. В его глазах вновь вспыхнул огонь угрозы. На долю секунды контуры его лица размылись, и она испугалась, что он обратиться прямо перед ней.

И Кит возненавидела этот страх, возненавидела то, как ее дыхание то замирало, то ускорялось, возненавидела то, что он заставлял ее чувствовать себя вновь потерявшейся девочкой, маленькой и слабой, которая видела, как ее мать превратилась в чудовище из ночного кошмара.

– Мне, ты хотела сказать, – прорычал он. – Думаешь, что я чудовище, Кит. Ну же, скажи это.

Кит с трудом сглотнула огромный ком в горле.

– Все ликаны такие. И неважно, какой твой вид, – ты не человек. Тебе не хватает контроля, совести. Ты такой же, как и они…

– Нет, это не так. Если бы я был, как они, ты бы была мертва, – его взгляд прожег ее насквозь. – Хуже, чем мертва.

Кит задрожала. Он говорил правду.

Она замотала головой, неспособная принять, что ему можно доверять. Нет, даже если у него есть малая часть крови ликана, – у него была склонность к убийству. Один плохой день – и он поддастся ей.

– Я допускаю, что, очевидно, есть разница в смешанных видах, – сказала она. – Возможно, ты не так управляем кровью, но…

– Давай просто ты признаешь, что ничего обо мне не знаешь. – Слова срывались с его губ. Лицо стало таким суровым и серьезным, что у дрожь тревоги пробежала по ее спине. – Ни черта. И, по этой же причине, ты ничего не знаешь о себе.

Кит нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Проверим все в реальных условиях, Кит. – Его рука внезапно двинулась, чтобы схватить ее лицо, длинные пальцы обхватили затылок. Большим пальцем надавил на мягкую плоть ее щеки. – Ты похожа на меня намного больше, чем желаешь признать. – Взгляд его бродил по ее лицу, задерживаясь на губах. – И ты снова хочешь меня, не важно, кем я являюсь.

Кит пыталась мотнуть головой, отрицая, но он удерживал ее голову на месте, пальцы плотнее сжимали ее горло.

– И… – он поднял свои глаза, в центре которого танцевали языки пламени, к ее, – теперь ты не просто потомок рода Маршана.

Кит моргнула. Как она и предполагала, ничего простого быть не может, что касается Маршана,

– Ты много больше, чем просто потомок, – прошептал он.

Больше?

– Ты – это я.

– Что?

– Такая же, как я, – поправил он себя. – Дувенату. Я обратил тебя после того, как тебя ранили. Это единственное, что я мог сделать, чтобы спасти тебя. – Давление пальцев на лицо увеличилось, как и его глаза, буквально буравившие ее.

– Нет. Ты сказал только, что я потомок рода Маршана, что я потенциальный носитель… – с упреком произнесла она, умоляя. – Как я могу быть дувенату? Как ты мог меня обратить?

– Ты же помнишь, что произошло на парковке. Ты знаешь. Тебя подстрелили, и ты умирала, – губы его сомкнулись в унылую линию. – Я спас тебя единственным способом, которым мог. И не жалею.

– Нет? – Кит вздрогнула от своего тоненького голоска. – Хорошо, я жалею! – Он обратил ее в то, что она ненавидела больше всего на свете. В то, за чем она беспомощно наблюдала, превращалась ее мать. К горлу подкатила желчь. – Ты знал о моих родителях. И ты обратил меня. Точно так же, как тогда какой-то ублюдок заразил мою мать. Ты должен был позволить мне умереть.

В его глазах вспыхнуло сильное чувство, затем исчезло, взгляд его возвращался к твердости, неясной мрачной тьме.

– Я не мог.

Она отпрянула от него, освобождая лицо от захвата его руки.

– Не прикасайся ко мне!

Жар, горевший в ней, освободился в порыве жгучей ярости, опалившей ей кровь. Сердце стучало в бешеном темпе, воздух струями вырывался из ее рта. Опустив голову, она издала низкий горловой стон, все еще пытаясь отпихнуть от себя Рэйфа

Он схватил ее за плечи, пытаясь заставить ее посмотреть на него.

Царапающее, покалывающее ощущение, граничащее с болью, сокрушило ее тело. Обессилев сопротивляться, она откинула голову назад и выгнула спину, громче издавая стоны. Обхватив свои щеки, Кит почувствовала, как менялись ее кости, даже немного растянулись, натянулись…

Она изо всех сил старалась держаться себя, всего, чего знала, но это становилось все тяжелее и тяжелее, ее тело словно сворачивалось внутри себя.

– Кит, нет! – закричал Рэйф, обхватив ее руками и притянув к себе. – Успокойся.

Она не могла, не могла контролировать свои разбушевавшиеся эмоции.

Лицо каждого ликана, которого она убила, образ изувеченного тела ее отца, лишенного жизни ее матерью, проносились в ее голове резкими вспышками. Он сделал это с ней. Превратил ее в одну из них. Красная пелена ярости затуманила ее зрение.

Звук его голоса достиг ее издали, как будто он звал ее со дна колодца.

– Кит! Кит! Нет! Успокойся. Не обращайся!