– Кит. Какая неожиданность. Я думал, ты сейчас в Нью-Мексико. Покупаешь безделушки из бирюзы, или ездишь верхом или… что-нибудь еще, – с обманчивой ленцой проговорил Дариус. Мгновенная вспышка в глазах цвета олова сказала ей совершенно иное.

Что-то темное и зловещее притаилось в его взгляде, в то время как ликан, скрестив руки на своей широкой груди, вяло, медленно рассматривал ее с головы до ног. Определенно, совершенно иное. Слово «вялый» было к нему неприменимо. Он напоминал змею, которая, притаившись в высокой траве, ждет своего часа. Невидимый убийца.

Своими новыми, обострившимися чувствами она почти могла учуять, насколько он опасен и способен на убийство. Волосы на затылке встали дыбом. Ей словно напомнили, что, возможно, именно он убил Этьена Маршана. Правда это или нет, но первого на земле ликана мог убить только тот, кто обладает поистине сверхъестественной силой.

Сунув руку в карман, Кит дотронулась до ожерелья матери, и это движение придало ей сил. Возможно, это было неразумно, но она вернулась в тот мотель, где Рэйф нашел ее в ночь нападения ликанов, и забрала крест прежде, чем отправиться в Хьюстон. Она должна была это сделать. Привычное ощущение придало ей смелости.

Ведь еще нужно позвонить Гидеону и договориться о встрече в Нью-Мексико в конце недели. Приедет туда и все объяснит. Стоило поговорить с Дариусом, чтобы понять, что есть выход из этой неразберихи, в которую превратилась ее жизнь. Лично. А не по телефону.

Кит замерла в центре огромной, поражающей роскошью гостиной, разглядывая дорогую мебель и картины, украшавшие стены. Девушка никогда особо не интересовалась искусством, но поняла, что полотна бесценные. И древние. Она не сомневалась, что картины так же стары, как и их хозяин – ликан, живущий в Ривер-Оукс, этом престижном районе Хьюстона. Возможно, Дариус был знаком с самими художниками.

Ее мысли вернулись к Рэйфу. Привык ли он к изменениям? Пропасть, разверзшаяся между ними, становилась все шире, и это убеждало Кит, что, уходя, она поступает правильно. Даже если бы он превратил ее в существо, подобное ему, она никогда не стала бы похожей на него. Ни в малейшей степени. Этого никогда не произойдет.

Кит еще не бывала в доме Дариуса. Ей даже в голову не приходило присоединиться к Гидеону и Клэр, когда они навещали ликана, чтобы узнать, как продвигается его исследование. Но она знала, где он жил, выяснила это, чтобы понять, с чего начать поиски, если он вдруг сорвется.

Когда насыщенный, глубокий голос Дариуса вновь пророкотал в воздухе, девушка поняла, что так и не ответила ему.

– Кит?

Она отвлеклась от созерцания сложных гобеленов, украшавших стену. Дариус изменился с их последней встречи. О, он выглядел таким же опасным, как запертый в клетке хищник. Но холодный взгляд его глаз цвета олова не вызвал в ней обычное чувство ненависти. И впервые она испытала к нему жалость, поняла, как терзает душу его проклятие.

Глубоко вздохнув, Кит отвела взгляд от его резко очерченного, красивого лица, внезапно осознав вопиющую правду. Она изменилась. Во многом. Иначе, зачем ей здесь быть? Просить о помощи? И кого? Человека, от помощи которого так упорно отказывалась в прошлом. Даже тогда, когда Гидеон настаивал на том, что от Дариуса она могла больше узнать о ликанах, стать лучшим охотником.

– Что случилось? – оборотень нахмурился, жуткие глаза сузились. – Я был уверен, что ты уехала из города. Что ты здесь делаешь? – Его ноздри едва заметно трепетали, мужчина сделал шаг ближе. Кит слышала, как он вдыхает ее запах. Казалось, что глаза Дариуса засияли ярче. Девушка ощутила трепет где-то в животе, первой реакцией было нежелание, чтобы оборотень сделал еще хоть шаг, вторгаясь в ее личное пространство, подавляя своей близостью. – Что с тобой случилось?

Кит вздрогнула и втянула голову в плечи, испугавшись, что Дариус сразу смог почувствовать, что она изменилась, стала другой. Вина лежала на ней. За неспособность скрыться. Она задрожала. Одна из многих вещей, на которых настаивал Рэйф – что она должна учиться. Это было несомненно.

Девушка подняла бронзовую статуэтку рыцаря в броне с пристенного столика и стала вертеть его в своих руках. Он выглядел очень древним, детали с возрастом сгладились.

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то изменилось. Ты изменилась.

Кит отставила статуэтку и встретила пристальный взгляд его серебряных глаз, подняв подбородок.

– Расскажи мне о пророчестве Маршана? О дувенату?

На мгновение жесткая маска на его лице дала трещину. Удивление промелькнуло в его сильных чертах, мышца его квадратной челюсти сработала прежде, чем маска вернулась на место.

– Как ты узнала об этом? Кто тебе сказал?

Она скрестила руки и подняла бровь, ожидая, пока ликан сам поймет, что в ней изменилось.

Это не заняло у него много времени.

Он медленно оглядел ее сверху вниз.

– Ты? – потребовал Дариус. Его серебряные глаза буравили ее. – Как это возможно?

– Очевидно, я происхожу по линии Маршана. Я одна из тех «счастливиц», которых ЕФАЛ решила устранить.

Он медленно кивнул.

– Я вижу. Ты потомок Этьена Маршана.

Дариус изучал ее лицо, и Кит спросила себя, не ищет он в ней похожие черты с ликаном, которого он предположительно убил.

Она пожала плечами.

– Скорее Кристофа Маршана.

Он кивнул.

– Теперь приобретает смысл, почему они так хотят, чтобы ты умерла страшной смертью.

Кит почувствовала особенную горечь.

– Очевидно, пророчество, из-за которого все на меня охотятся, начинает сбываться. Живые гибриды бродят вокруг больше века. – Она безрадостно рассмеялась и упала на коричневый кожаный диван. – Я – дувенату. Но далеко не первая.

– Существуют еще дувенату?

– Да. Два брата. Близнецы. На их мать напали ликаны больше ста лет назад в маленькой испанской деревушке.

– Эти братья. Ты встречалась с ними? – Дариус сел напротив нее на кушетку, его широкие плечи напряглись под черной тканью рубашки. – Знаешь, где они?

Кит вспомнила, когда последний раз видела Рэйфа, его волевое лицо, его темные глаза. Она поклялась ненавидеть его за все, что он сделал с ней, но его образ останется с ней до самой смерти – вместе с его вкусом, чувством его губ на ее губах, память о их соединении, ощущении его тела над ней, в ней…

Кит прижала пальцы ко рту, словно почувствовала его.

Потряся головой, она убрала руку.

– Я встречала только одного из них, того, который обратил меня. Его зовут Рэйф Сантьяго. Его брат где-то в Европе.

Дариус потер подбородок.

– Ты понимаешь, что это может означать? – Он жестом указал назад. – Он может располагать ответами, в которых я так нуждаюсь. Образец его крови – и твоей – и мы можем творить историю генетики.

– Образец крови, – пробормотала Кит. Дариус не хотел помогать ей. Он хотел лишь использовать ее. Сделать себя сильнее.

Он нетерпеливо подался вперед.

– Где он?

Кит открыла рот, что огрызнуться на него, что никаких ответов нет, нет решения его поискам, чтобы изменить проклятие и вернуть ему душу, но остановила себя. Разве она не надеялась сделать тоже самое? Вернуть себя? Отменить то, что сделал Рэйф?

Дариус взял ее в плен своих серебряных глаз.

– Ты должна встретиться с доктором Говардом.

– С кем?

– Это генетик, которого я нанял проводить исследования. – Пока Кит молча переваривала, он продолжил: – Этот Рэйф Сантьяго сделал тебе большой подарок, Кит.

– Подарок? – Ее спина сделалась очень прямой. Он лгал ей, держал пленницей, потом отпустил, словно не мог выносить ее вида. – Чтобы я была подобна ему? Проклятой?

Дариус помрачнел, на лице образовались напряденные складки.

– Вижу, ты стала еще упрямей. Не способна измениться, учиться.

Кит тонко дышала носом. Его слова ранили. Опять эта песня. Она уже слышала это много раз от Купера. От Гидеона и Клэр, когда она отказалась дать Дариусу шанс.

От Рэйфа.

– Ты вряд ли проклята, – продолжил он. – Ты все еще держишь свою душу. И живешь на свету… не во тьме.

Что-то в его голосе, твердом выражении лица потрясло ее. На мгновение она увидела тьму, о которой он говорил, тьму, которая довлела над ним каждую секунду каждого дня, взвешивала каждый вдох, который он забирал. Сколько душ он погубил за столетия? Преследовали ли они его?

Не в восторге от понимания, к которому она пришла, и того, что начала чувствовать к нему жалость, Кит развернулась и пошла на выход из комнаты, крикнув через плечо:

– Забудь, что я приходила сюда.

Прежде чем она осознала, Дариус стоял перед ней, пронесшись пятном, которое едва смогли различить ее глаза.

Его глаза сверкали подобно льду.

– Пришло время услышать тебе некоторые твердые истины.

– От тебя? – потребовала она, фыркнув. Горячая, знакомая ярость захлестнула ее, опалив сначала ее лицо и шею, потом распространившись вниз по всему ее телу. – Как насчет того, что я скажу несколько горьких истин, а?

Его лицо ничего не выражало. Такое спокойствие выводило ее из себя. Он был монстром. Почему он казался таким нечувствительным, когда ее эмоции бушевали бесконтрольно?

– Ты убийца, Дариус. Неважно, как много времени прошло с тех пор, как ты убивал, – она дико жестикулировала, зная, что где-то в его идеальном особняке скрывается исследовательская лаборатория. – Все твои исследования, все ученые из Калифортеха, которых ты покупаешь, не смогут спасти тебя. Нет такого противоядия, которое когда-нибудь вернет тебе душу. – Ее грудь вздымалась, когда она закончила говорить.

Он по-прежнему не двигался, не говорил. Проклятый каменный столб.

– Почему ты здесь Кит, – наконец спросил Дариус. – Зачем ты пришла?

– Не знаю, – сдавленно прошептала она. – Я думала, что ты сможешь мне помочь.

– Гибриды – совершенно другой вид, даже если некоторые генетические признаки такие же. Тобой не управляет луна или потребность питаться. Ты можешь превращаться по желанию. Почему бы тебе не признать, что ты – дувенату и…

Она покачала головой, когда вспомнила свое последнее превращение. Чувствовала, как тело растягивалось, крутилось, разрывалось от боли. Ужас потери контроля. Потери себя.

Она не хотела этого. Он просто была слишком разъярена, чтобы остановить это. Рэйф говорил с ней, теплый шепот его голоса вел ее мимо красного тумана ее гнева, пока она не почувствовала, что возвращается в свое нормальное состояние, но она ушла от него. Ее живот скрутило, словно образовался узел, и внезапно она забеспокоилась, что заболела.

– Действительно это так плохо? – голос Дариуса скользил по ней мягко и соблазнительно, как шелк. – Почему бы не принять себя такой?

– А что хорошего? – парировала Кит, жар кусал ее щеки. Она стукнула себя в грудь. – Я – не я! Не человек

Дариус безжалостно скривил губы.

– А что делало тебя человеком, Кит?

Кит вздрогнула, когда он приблизился, съежилась, когда он вдохнул около ее щеки. Его темный аромат кружил вокруг нее.

– Я чувствую на тебе его запах, этого дувенату. Его запах на тебе везде. Ты теперь принадлежишь ему. Что ты здесь делаешь?

Она задыхалась, дрожа от негодования.

– Он тоже принадлежит тебе, – добавил он, словно читал ее мысли.

Кит смотрела на Дариуса, его слова шокировали и взволновали ее, но каким-то образом попали в цель.

Ликан сделал шаг назад, решительно сжав челюсти.

– Мне жаль, что я не смог помочь тебе.

– Нет, не жаль.

– На твоем месте, я бы снова нашел Рэйфа Сантьяго. Прямо сейчас он нужен тебе. – Он опустил голову, пряди его иссиня-черных волос прошлись по массивным плечам. – Но ты и так это знаешь.

«Нужен тебе». Его слова завели ее, подлили масла в огонь. Эти же слова использовал Рэйф.

– Ну, ты не на моем месте, – отрезала она, ненавидя, что она признает его правоту.

Обойдя Дариуса, Кит пролетела гостиную, фойе и парадную дверь, думая, что идея бросить Рэйфа, убежать от него была, возможно, самой большой ошибкой в ее жизни.