В конце августа 1941 года наша, 2-я бригада торпедных катеров покинула родную базу в Очакове и передислоцировалась в Крым, в порт Ах-Мечеть (ныне Черноморск).
На Тендровской косе постоянно находился один отряд, состоящий из 6 торпедных катеров. Отряды менялись один раз в неделю. Заправлялись в Черноморске горючим и на Тендру...
Днём сопровождали боевые корабли и транспорта, идущие в осаждённую Одессу с пополнением и боеприпасами, и обратно с ранеными.
Экипажи катеров питались сухим пайком, спали на песке или на катерах, где нет ни коек, ни гальюна, ни камбуза. Все мы настроены по-боевому. Никто не жаловался на тяжесть службы и лишения. Все мы были готовы выполнить боевое задание.
На суше наши войска отступают. Одесса в осаде. Немецкие самолёты в воздухе не встречают отпора... Нашей авиации нет...
Наши корабли и транспорта безнаказанно атакует вражеская авиация, и только изредка удаётся сбить самолёт врага зенитчикам или корабельной артиллерии... На душе горечь от - того, что терпим поражение...
Мы задавали себе вопрос: ''Что - же происходит? Почему - же нет нашей авиации?''
Изредка, с чувством досады мы видели, что наши самолёты МБР неповоротливые, тихоходные, и для немецких ''Мессеров'' являются лёгкой добычей. Хотя лётчики на них отважные и смелые ребята, но технически во всех отношениях сильнее немецкие самолёты... А, наши И-16, ни в какое сравнение не шли с ''Мессерами''.
Немецких кораблей на Чёрном море, в этот период, не было... Мы ни разу их не встречали в море...
23 августа, как обычно, немецкая авиация бомбила наши корабли у Тендры. Несколько бомб попали в эсминец ''Фрунзе'', идущий из Севастополя в Одессу с целью высадки морского десанта. Моряки стали прыгать в воду... Часть из них подобрала канонерская лодка ''Красный Аджаристан''. Но и эта канонерская лодка была подбита и стала тонуть... После этого моряков стал подбирать буксир ''СП-8''...
Наш торпедный катер стоял замаскированный на Тендровской косе. По боевой тревоге мы сбросили маскировку, и вышли из залива.
На море штиль... В ясном небе барражируют два ''Мессершмидта'' на высоте 1-1,5 километра. На небе ни облачка...
Боцман постоянно держит на прицеле фашистские самолёты, но командир катера, лейтенант Оноприенко приказал огонь по самолётам не открывать, пока они нас не атакуют.
Бомбардировщики пошли на новый круг, после нанесения бомбового удара по буксиру ''СП-8''... Он стал тонуть...
Нам приказали снять с него команду и пассажиров... Я держу в руках приготовленные коробки с лентами для пулемёта... Экипаж в напряжении... Моторы ревут ровно... Наш катер, стремительно набрав скорость, проносится мимо Лобаза... Там установлены два счетверённых пулемёта ''Максим''... Они ведут огонь по самолётам, хотя безуспешно... Но мы всё - равно чувствуем поддержку товарищей...
Обогнув косу, наш катер, за какие - то семь минут оказался у буксира, лежащего на борту... Подошли со стороны киля.
Я соскочил на покрытый толстым слоем ракушки борт, и стал помогать перебираться на катер матросам и командирам. Их было всего восемь человек. Большинство в регланах! За считанные секунды все были на борту катера. Двое из них ранены...
Лишь один человек остался стоять на борту буксира неподвижно.
Возмущённый такой нерасторопностью этого человека, я бросился к нему...
Поражённый увиденным я на миг замер... Он стоял на борту тонущего буксира и держал обеими руками руку, торчащую из иллюминатора...
Тут я услышал команду лейтенанта Оноприенко: ''Колесников! Немедленно на борт!''
Нетерпеливость командира понятна. Стоя у буксира, мы лакомая добыча для самолётов, на ходу - то катер почти неуязвим.
Что делать?
Я прыгаю на катер, сгребаю ладонью смазку с торпеды и вновь на буксир... Став на колени, заглянул в иллюминатор... Увидел лицо и расширенные глаза обречённого матроса, жадно ловящего ртом воздух... Он не кричал и не стонал.
Я быстро смазал ему плечи густой смазкой, и крикнул, чтобы он подал вторую руку... Когда обе руки были у нас, мы со всей силы рванули за них...
Делая рывок, я закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Всякое может случиться...
Когда мои руки были высоко подняты над головой, вместе с рукой обречённого, я открыл глаза.
Рослый матрос, с лицом самого счастливого человека на всём земном шаре, стоял перед нами с ободранной кожей на плечах и спине, местами сочилась кровь...
На катер он вскочил сам.
Буксир медленно стал уходить под воду, а наш торпедный катер полным ходом уже мчался к месту гибели эсминца ''Фрунзе''.
Мы обошли вокруг, ещё виднеющейся из воды его мачты. Но обнаружить кого либо, держащимся на воде не удалось.
Как потом выяснилось, оставшиеся в живых матросы с эсминца поплыли к Тендровской косе... Но не всем суждено было добраться до берега. Немецкие самолёты расстреливали плывущих моряков из пулемётов...
Среди спасённых нами моряков был командующий эскадры, капитан 1-го ранга Басистый, и заместитель командира канонерской лодки, капитан-лейтенант Серов...
Обогнув Тендровскую косу, наш катер зашёл в залив и приткнувшись к косе замаскировался. А соседний торпедный катер, приняв на борт Басистого, последовал с ним в осаждённую Одессу. Потому как, на следующую ночь должен был быть высажен морской десант у посёлка Дофиновка. А руководить высадкой десанта был назначен именно капитан 1-го ранга Басистый...
Апрель 1995 г.