На фронт уезжала большая группа выпускников, поэтому и провожающих было много. Валентин стоял несколько в стороне. К нему подошел командир эскадрильи.
— Не грустите, Высоков. Главное, верьте. Верьте в выздоровление Нины — выше голову. Ведь вы испытанный настоящими делами человек! А с Ниной обязательно встретитесь. И будет у вас большая, большая любовь. То, что выстрадано по-настоящему, не может быть маленьким…
За несколько минут до прихода поезда к станции подкатил лимузин начальника училища. Выпускников построили в стороне от провожающих, и генерал выступил с короткой напутственной речью. В ответ прогремело троекратное «ура». Генерал пошел вдоль строя, обнимал и целовал каждого выпускника. Все волновались и еще и еще раз клялись в душе быть смелыми и отважными, с честью выполнять свой долг. Валентин мысленно повторял слова генерала: «Так пусть же ни один из вас не дрогнет даже перед лицом самого страшного, перед лицом смерти…»
Дали команду «разойдись», и все вновь смешались с провожающими. Демьян Беляев бывал на фронте и имел опыт в боях. Сейчас он собрал вокруг себя группу выпускников и последний раз давал им короткие наставления:
— Главное, товарищи, помните: уж коли стали истребителями, так имейте свое истребительское самолюбие. Ведь недаром же в конце концов зовут нас гордыми соколами. Заядлость такую имейте. Если ты ведомый, так держись за ведущим, как собака на веревке. Сам стал ведущим — ищи противника, а найдешь, вцепись ему в хвост зубами и, пока не сбил, не отпускай. Взаимовыручка должна быть. Если видите, что какая-то сволочь бьет товарища, бросайте все и любыми способами защищайте его. Огнем не можешь уничтожить врага, свой фюзеляж подставляй. Лучше самому отдать концы, чем помнить, что мог бы и не защитил товарища. А кто сомневается, тому не на истребителе, а на У-2 молоко возить!
Санька Шумов стоял с Зоей. Ее рука была в его руке. В последний момент она решилась приехать его проводить, и Санька был несказанно счастлив. Он видел и ощущал лишь одну Зою, позабыв обо всем остальном. Который уж раз он просил ее:
— Ну так жди меня, Зоя, жди!
И она каждый раз, улыбаясь, обещала писать, ждать и говорила, что если за этот срок («который будет сроком испытания нашей дружбы») время сблизит их еще больше, то они встретятся непременно.
Олег Князев выпил лишнего, а вино обычно вызывало у него беспричинную грусть. Сейчас он лез с объяснениями к своему другу Демьяну Беляеву и плачущим голосом жаловался:
— Вот и научи их, поросят, летать, а они только за семафор и сразу же забудут нас с тобой… А мы, дураки, их обучали, показывали им, поросятам, как «козлов» исправлять… Нет, ты, Димка, брось меня уговаривать! Видишь? Скажи, ты видишь? Они уже стоят с девками! А их учитель, их инструктор, стоит в одиночестве… Эх! Ну же пусть только не напишут мне! Я их, поросят…
— Да полно тебе, Алик, — успокаивал его Беляев, — не волнуйся, они своих инструкторов будут помнить всю жизнь. По себе знаю…
Он был прав. Проходят годы, наслаиваются в памяти многие события: жестокие бои, сложные полеты, любовь к женщине, радость побед, горечь неудач, а образ мужественного человека, давшего летчику первые крылья, всегда живет в его памяти и нередко можно видеть такой случай, когда за дружеским столом увешанный орденами блестящий полковник почтительно и заботливо ухаживает, за скромным капитаном и всем своим видом показывает, что хотя он и полковник и герой, но считает себя сержантом перед этим капитаном, своим старым учителем, скромным тружеником пятого океана…
Когда зажегся зеленый глаз семафора, уже наступили синие сумерки. А вот и огни паровоза. Молодые летчики простились с друзьями — с одними навсегда, с другими до следующих встреч на широком жизненном пути. Протяжный гудок, и состав тронулся. Над перроном взметнулись платки, пилотки. Кто-то плакал, кто-то кричал слова прощания, кто-то давал последние наставления. Вдоль состава золотой метелью понеслись светлячки искр. Бодро застучали колеса, выбивая такт им одним известной песни.
Молодые летчики помчались навстречу новой, боевой жизни, навстречу борьбе, подвигам, победам, навстречу славному боевому труду.
