Вовремя
Пилип-пилип-пилип
Нужно сменить сигнал коммуникатора, этот уже порядком надоел.
Пилип-пилип-пилип
Не люблю просыпаться вот так, от чьего-то звонка - опыт показывает, что ранний звонок редко сулит что-то хорошее. Так уж сложилось, что приятные новости терпеливо ждут пробуждения и не врываются в твою жизнь в шесть часов утра.
Пилип-пилип-пилип
Не вставая с кровати, я даю команду на принятие вызова.
- Павлик, привет!!!! - голос у Лиззи отвратительно бодр.
- Элизабет, не называй меня Павлик, пожалуйста! В шесть утра это звучит особенно мерзко, - по ее жизнерадостному голосу я понял что все - доспать не удастся.
- Ты какой-то неприветливый, Паша! Я тебя разбудила? Знаешь, тебе надо раньше вставать, а то так всю жизнь проспишь, куда это годится? Я вот, например, уже два часа на ногах и успела...
- Стоп,- может перебивать и невежливо, но если ее не остановить, то, боюсь, я могу утонуть в ворохе абсолютно ненужной мне информации,- ты позвонила чтобы рассказать о пользе ранних пробуждений?
- Конечно нет! - в ответе мне послышалось легкое раздражение, - Вот ты спишь и не знаешь, что еще вчера в город приехал профессор Эпштейн, и сегодня...
- Рад за него, - похоже, перебивать входит у меня в привычку. - Я, например, приехал в Екатеринбург шесть лет назад и искренне надеюсь, что из-за меня никого в такую рань не будили.
- ...Сегодня профессор читает лекцию в Одеоне, - как ни в чем не бывало продолжила девушка.- Очень интересная тема, как раз по твоему профилю. Начало в восемь часов, так что нам нужно выехать не позже семи!
- Нам? - кажется, я всерьез начинаю злиться - Я-то там зачем? И зачем вообще ехать? Если тебе так интересно, можно посмотреть трансляцию.
- Нужно ехать, Паша, нужно! Я хочу, чтобы ты устроил мне встречу с профессором...
У меня стало складываться впечатление, что Лиззи ошиблась номером: "Два вопроса: зачем и почему тебе нужен я?" - думаю, стоит это выяснить.
- Ой, какой ты непонятливый! Я же журналист, ты не забыл? А профессор - светило науки и все такое!
- Про все такое я понимаю, - отвечаю ласково, как маленькому ребенку, - но с чего ты решила, что мне удастся устроить эту встречу?
После небольшой паузы Лиззи спросила с наигранным беспокойством:
- Паша, а у тебя с памятью давно проблемы? Вообще-то, профессор Эпштейн преподавал в вашей школе и ты должен был у него учиться!
Фамилия и в правду сразу показалась мне знакомой. Эпштейн действительно преподавал в Академии, хотя тогда он и не был профессором.
- Тогда он не был профессором, - озвучил я свои мысли. - И преподавал в Академии, а не в школе.
- Главное, ты его знаешь! - Лиззи не стала забивать себе голову мелочами. - Будь готов к семи часам, я за тобой заеду, так что элкар можешь не заказывать.
- Знаешь, я бы с радостью, но мне ведь сегодня на смену... - я предпринял последнюю попытку избежать поездки.
- Не ври! Я знаю, что ближайшая смена у тебя только через несколько недель - тебя временно отстранили, сам рассказывал. Будь готов к семи, - на этом Лиззи решила, что дискуссию дальше продолжать не имеет смысла и прервала разговор.
- И вовсе не отстранили, - с небольшой обидой ответил я, хотя Элизабет и не могла уже меня услышать, - мне предоставили время для дополнительного отдыха после предотвращения, а это очень разные вещи...
Как бы то ни было, а ехать придется. И дело даже не в том, что мне действительно не надо сегодня работать, просто я должен помочь Лиззи как минимум за участие в последнем предотвращении.
Эпштейн, насколько я помню, всегда очень серьезно относился к внешнему виду, как своему, так и учеников. Значит, если я хочу хотя бы попытаться устроить интервью, мне следует тщательно подойти к выбору одежды.
Не скажу что у меня очень богатый гардероб, но приличный костюм, надеюсь, найдется.
Обычный утренний ритуал: гигиена, чашка кофе и бесцельная ходьба по всем комнатам, с остановками и попытками осмыслить свои хаотичные перемещения.
Когда до выхода осталось пятнадцать минут, я, наконец, оказался возле шкафа с одеждой. Сезон проходит под лозунгом "Чем оранжевее - тем лучше!", но профессор всегда был несколько старомоден в выборе одежды, поэтому я остановился на классическом темно-синем костюме, сорочке цвета "василёк" и черных туфлях (легких, комфортных и самых модных в этом месяце - именно так мне их отрекомендовали в магазине полтора года назад). Коммуникатор на руку - я готов к лекции.
На стоянке, по раннему времени практически пустой, меня уже ожидала приплясывающая от нетерпения Лиззи.
- Павлик, прыгай в элкар, до Одеона путь не близкий, - вместо приветствия сообщила мне девушка.
- Назовешь меня Павликом еще разок и поедешь на лекцию в гордом одиночестве, - ответил я, садясь тем не менее в элкар.
Мы ехали по пустынным, но уже потихоньку оживающим улицам города. Воздух как будто звенел в первых утренних лучах поднимающегося из-за горизонта ноябрьского солнца.
- Ты не знаешь, что-нибудь по погоде решали в последнее время? - мне было лень лезть в коммуникатор и поэтому я решил расспросить Лиззи.- Сегодня будет тепло, как я понимаю.
- Да, сегодня нас ожидает теплый и солнечный денек, так что запаришься ты в своем костюме, - ответила Лиззи. - На последнем голосовании решили, что дождик следует устроить завтра, а то какая осень без дождя? Так что если куда-то соберешься - не забудь зонт.
До Одеона путь не близкий и я, выяснив что хотел, честно собрался немного прикорнуть, как вдруг Лиззи спросила: "Паш, а ты не считаешь, что в нашей жизни стало слишком много предсказуемого?"
Видимо сегодня Элизабет поставила перед собой цель - не дать мне поспать.
- Что ты имеешь в виду? - я все-таки решил поддержать беседу.
- Ну, знаешь, у нас все по плану - все вовремя! Если нам нужно куда-то, то мы заказываем элкар, указываем пункт назначения и управляющий интеллект рассчитывает все так, чтобы мы не опоздали. Если предстоит дальня поездка - заказываем флаер. Погоду определяем голосованием и всегда точно знаем, брать ли с собой зонт... Пропадает романтика, что ли... Мы вот с тобой, например, не промокнем под дождем опоздав куда-нибудь и застряв в чистом поле...
- Да, это было бы очень романтично, согласен, - я поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, - еще очень романтичны многокилометровые пробки и переполненный рейсовый общественный транспорт. Сам я его, конечно, не застал, но отец рассказывал, что когда он был маленький, все это еще было!
Видимо поняв, что моя черствая душонка не способна оценить ее романтические устремления, Лиззи уставилась в окно и молчала до самого конца пути.
Одеон предстал перед нашим взором внезапно. Сооружение было построено в низине и вобрало в себя черты традиционных античных театров и других культурных построек той эпохи. Облицованный розовым мрамором фасад скрывал за собой помещение в виде полукруглого амфитеатра нисходящего к орхестре, на которой, собственно, и предполагалось размещаться выступающим.
Перед входом собралась внушительная очередь из желающих приобщиться к знаниям. И не лень же людям! Внезапно из толпы меня окликнул смутно знакомый голос:
- Павел? Это ты? - навстречу мне вышел рослый мужчина моего возраста.
- Денис? Привет! - мне понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать в этом здоровяке однокурсника - Дениса Воеводина. - Тоже на лекцию?
- Решил послушать, - ответил Денис, пожимая мне руку и улыбаясь Лиззи.- Не представишь нас?
- Обязательно. Лиззи - это Денис, мой однокурсник и товарищ, - я сопроводил свои слова жестом, - а это - Элизабет, моя подруга, журналист и просто хороший человек!
- Привет, Денис, - вступила в разговор Лиззи, - ты работаешь вместе с Пашей?
- Да, буквально на днях перевелся из Стокгольма, - Денис не терял времени и протискивался вперед, - вчера была первая смена.
- Ничего себе! А ты знаешь, что Пашу отстранили? - у меня такое ощущение, что Лиззи на меня немного обиделась.
- Никто меня не отстранял, - пояснил я, увидев недоумение в глазах Дениса, - мне дали дополнительное время для отдыха...
Удивительно, но первые ряды еще не были заняты и мы с комфортом разместились на ступенях амфитеатра в десяти метрах от трибуны лектора.
Лекция началась вовремя - профессор Эпштейн появился перед слушателями ровно в восемь часов - я помню, он всегда был пунктуален. Нужно признать, что он и раньше отличался импозантным внешним видом, сейчас же, по прошествии двадцати лет, не обрюзг и не расплылся, а напротив - приобрел какую-то особенную степенность. Среднего роста с правильными чертами лица и светлыми с легкой проседью волосами, аккуратной бородкой-эспаньолкой - профессор являл собой хрестоматийный образ успешного ученого, если и не постигшего, то приблизившегося к пониманию многих тайн вселенной. Картину дополнял клетчатый костюм-тройка, очень модный лет сто пятьдесят-двести назад.
- Время! Что мы знаем о времени? - без предисловий произнес профессор звучным голосом. - Сегодня я с уверенностью могу сказать, что мы вплотную приблизились к пониманию этого явления не только с философских, но и с естественнонаучных позиций. Природа времени, его свойства интересовали нас, как я думаю, на протяжении всего существования человечества...
Если я правильно помню, точно такими же словами Эпштейн, который тогда еще не был профессором, встречал нас - растерянных десятилетних пацанов, избравших для себя путь сотрудников Управления и только-только поступивших в Академию. Весь первый год он читал нам лекции об основах и общих принципах перемещения во времени. Читал, стоит сказать, интересно и без ненужных тогда технических подробностей и длиннющих математических формул... Все это ожидало нас впереди, а тогда, открыв рот, мы с упоением погружались в тайны настоящего, прошлого и будущего.
Закончив краткий экскурс в историю, профессор продолжил: "Полагаю, что всем здесь присутствующим известно, что сто шестнадцать лет назад было впервые создано устройство, которое обыватели обычно именуют "машина времени". Конечно, создать подобный аппарат возможно только после длительной разработки, которая, к слову сказать, длилась более двадцати шести лет".
За спиной профессора появлялось объемное трехметровое голографическое изображение ученых - изобретателей машины времени.
- Именно этим людям мы обязаны появлению в нашей жизни устройства для перемещения во времени, - профессор поднял руки в патетическом жесте.- И огромная удача, что сегодня мы помним их имена! Ведь решись они первыми опробовать свое изобретение - неизвестно к каким бы последствиям это привело!
После поименного перечисления всех изобретателей и их заслуг, Эпштейн сообщил слушателям:
- Конечно, еще на этапе разработки мы столкнулись с фундаментальными и непреодолимыми ограничениями! Из расчетов, которыми я не буду вас утомлять, - по залу пронесся вздох облегчения, - следовало, что мы не сможем переместиться в прошлое раньше, чем до момента, когда была создана первая функционирующая модель устройства. Правда, забегая вперед, спешу вас огорчить - создать работающую машину времени, позволяющую отправиться в прошлое, не удалось до сих пор.
Это действительно так, шагнуть в прошлое мы пока не можем. Да и в будущее ходим не сказать, что очень уверенно - не чаще одного раза в семь дней и не дальше того же срока. Говорят, что с развитием технологии эти ограничения могут измениться. Или совсем исчезнуть.
Задумавшись о перспективах развития науки и техники, я как-то незаметно для себя настолько отвлекся от лекции, что к реальности меня вернул только острый локоток Лиззи, сидевшей между мной и Денисом.
- Хватит спать! - прошипела мне в ухо девушка.- Ты уже почти храпишь!
- Гнусная ложь, - шепотом ответил я, потирая бок.
Косые солнечные лучи падали сквозь прозрачный купол Одеона на профессора, заставляя его щуриться и часто моргать. В очередной раз промокнув глаза платком, Эпштейн обратился к аудитории:
- Сегодня можно с уверенностью утверждать, что теория "хроновзрыва" является общепризнанной в мировом научном сообществе и поддерживается большинством ученых. На заре нашей новой временной эры такого единства не было и само понятие "хроновзрыв" являлось признаком дурного тона в научных публикациях того времени. И действительно, изучение явления, которое мы сегодня именуем термином "хроновзрыв", затруднено массой факторов, неразрывно связанных с его сложной природой. Для лучшего понимания, если позволите, я приведу пример, - профессор сделал небольшую паузу. - Представьте, что вы отправились в будущее и узнали там какую-нибудь информацию. Допустим, что через три дня ваш друг женится.
- Не дай бог, - раздался чей-то испуганный голос из зала.
- И, тем не менее, - с улыбкой продолжил профессор, - скорее всего вы, свяжитесь с этим человеком. Не знаю уж для чего: чтобы заранее поздравить или предупредить о грозящей опасности? И что случится после того, как вы ему обо всем расскажете?
- Хроновзрыв,- сообщила профессору и общественности Лизии.
- Так и есть, - согласился Эпштейн.- Вы будете вырваны из бытия: не родитесь, не женитесь, не заведете детей, не построите дорогу или мост, не напишите стих... Не сделаете ничего! От вас не останется даже воспоминаний. Нити невидимых связей, зачастую неочевидных, между вами и другими людьми оборвутся! Бабушка, которой вы помогли десять лет назад, просто подставив стульчик, умрет. Скорая помощь не сможет доехать до необходимого места по несуществующей дороге и так далее. А кроме этого - в тех областях пространства-времени куда вы "вросли" основательно - в результате искажения метрики мироздания выделится чудовищное количество энергии, которая изуродует отдельные участки пространства похлеще атомного взрыва.
- А как тогда узнали, о тех, кто устраивал "хроновзрыв", если никто про них ничего не помнит и их как будто не существовало? - задал вопрос миловидная девушка, сидящая слева от меня.
- Хороший вопрос! - профессор одобряюще улыбнулся.- Узнали по последствиям, конечно! Искаженное, как после взрыва, пространство - одно из них, например. Грубо говоря, взрыва не было, а воронка от него есть, как так получилось? Хроновзрыв порождает большое количество странностей в нашем мире, объяснить которые ученые смогли, лишь разработав эту теорию. И конечно, мы не знаем и никогда не узнаем имена тех, кто провоцировал эти хроновзрывы. Но только ли неосторожные слова могут привести к таким последствиям? Нет! Любые волевые действия, направленные на предотвращение или изменение событий будущего, также приведут к трагедии. Означает ли это, что будущее невозможно изменить?
- Нет! - хором выдохнула аудитория.
- Нет, - согласился со слушателями Эпштейн,- и, как вам наверняка известно, существует даже целое Управление, которое как раз и занято выявлением и предотвращением негативных ситуаций. Как они это делают, если вмешиваться по сути нельзя?
- Об этом могут рассказать сотрудники Управления, которые здесь присутствуют! - неожиданно выкрикнула Лиззи. - Тем более они у вас учились!
- Да? - было видно, что профессор в замешательстве. - И где же они?
- Здравствуйте, Аристарх Иванович! - Денис поднялся со своего места, - Меня зовут Денис Воеводин, вряд ли вы меня помните.
- Почему же, Денис! Очень хорошо помню, - не убедительно соврал Эпштейн, - вы действительно действующий сотрудник Управления?
- Да, это так. Вы извините, что я так вмешался, - Денис легко перепрыгнул небольшую оградку, отделявшую первый ряд от сцены, - но я бы очень хотел задать вам один вопрос!
По аудитории пронеслись недовольные возгласы.
- Для вопросов предусмотрено время после лекции! - профессор оправился от удивления и стало заметно, что ситуация его раздражает.
- К сожалению, не могу остаться до конца - служба, сами понимаете, - произнес Денис. - Скажите профессор, а если человек из вашего примера увидит в будущем не чью-то чужую, а свою свадьбу? Если он решит отказаться от женитьбы, произойдет хроновзрыв?
- Разумеется, - Эпштейн решил ответить на вопрос, - ведь это прямое волевое действие, а точнее, в данном случае, бездействие! Если уж ему так не хочется жениться, то он может попробовать предотвратить свадьбу вашими методами - непрямыми, опосредованными, косвенными воздействиями. Хотя здесь, конечно, есть нюансы, ведь этот человек, фактически, будет выступать и объектом, и субъектом предотвращения. И поэтому ему нужно быть особенно осторожным, - не скрывая раздражения, профессор добавил: - Я удовлетворил ваше любопытство?
- Да, более чем. Я и сам предполагал что-то подобное, - отвечая, Денис полез за отворот своей куртки. - Еще раз извините, что вот так ворвался в вашу лекцию, профессор. В качестве извинения примите от меня подарок - я знаю, вы всегда интересовались старинными вещами...
В правой руке Дениса зажегся и потух небольшой огонек, после чего он протянул профессору небольшой продолговатый сверток.
Почему-то вся эта ситуация мне не понравилась. На какую службу торопится Денис, если он сам говорил, что только вчера был на смене? Зачем решил подарить что-то Эпштейну, которого никогда особо не любил? Зачем вообще пришел на эту лекцию?
- Что это тут у нас? - заинтересовано произнес профессор, сделав несколько шагов в сторону Дениса.
Денис отбросил прикрывающую "подарок" бумагу и в его руках оказался странный предмет, напоминающий своим видом древние фитильные пистолеты. Громыхнул выстрел и фигуру стрелка заволокло густым дымом.
Я опоздал буквально на долю секунды. Чертова оградка - будь он неладна - замедлила мой рывок и я, вместо того чтобы сбить Дениса с ног, только слега боднул его куда-то в район поясницы.
Поднимаясь на ноги, я краем глаза заметил, что профессор лежит на полу без движения.
- Едкий дым, согласись? - спокойно спросил Денис, поворачиваясь ко мне.
Видимо вопрос был риторический, потому что, не дожидаясь ответа, Денис нанес мощный удар рукоятью мне в голову, перехватив пистолет за ствол.
"Пластиковый, - подумал я о пистолете, вновь оказавшись на полу. - Но прочный", - пришло мне в голову после следующего удара.
Отползая в сторону, я заметил, что аудитория постепенно приходит в себя: тут и там раздавались взволнованные крики, а к Денису направилось сразу несколько крепких парней.
К сожалению, это не укрылось от внимания моего коллеги и он, вместо того чтобы попытаться скрыться, набросился на меня так и не дав подняться. После очередного удара, пространство вокруг Дениса как будто задрожало, черты лица начали смазываться, а я почувствовал себя так, словно долгое время провисел вниз головой - кровь набатом застучала в ушах, а глаза, кажется, поставили себе цель выпрыгнуть из глазниц. Судя по всему, Денис тоже что-то ощутил - его движения замедлились, он выронил пистолет и схватился обеими руками за мою шею...
Современный человек если и не полностью, то уже почти разучился писать. Я имею в виду писать, используя ручку или карандаш, а не электронную клавиатуру или голосовой конвертер. Так уж сложилось, что современные технологии вытеснили это умение и, пожалуй, последними, кто еще что-то записывает на бумагу, являются представители моей профессии. Именно поэтому я случайно нащупал во внутреннем кармане куртки Дениса обычную шариковую ручку, которая, похоже, практически не менялась последние лет триста.
Уже теряя сознание, зажав кнопку фиксатора большим пальцем, я начал наносить короткие и резкие удары в шею Дениса. Бил снизу вверх, из под душивших меня рук - куда-то в область трахеи. Через несколько мгновений хватка ослабла и мне, наконец, удалось вдохнуть полной грудью.
Сбросив с себя обмякшее тело Дениса, я сел и огляделся по сторонам. Вся схватка не длилась и нескольких минут, но на место происшествие уже прибыли медики и охрана Одеона, а, пребывающая в состоянии шока, Лиззи начала подавать первые признаки жизни: хлопала ресницами и беззвучно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Не обращая внимания на вопросы, сыплющиеся на меня со всех сторон, я вернулся на свое место, щелкнул Элизабет по носу и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.
- Рассказывай... - шеф говорил непривычно тихо, - все по порядку.
- Лекция была нудновата, - я, как всегда без разрешения, уселся в кресло, - но финал получился неожиданный.
После того, как из меня всю душу вытрясли сначала медики, а потом и сотрудники Службы охраны правопорядка я, прихватив с собой Лиззи, отправился в Управление, где и предстал перед своим непосредственным руководителем - Петровым Сергеем Геннадьевичем.
Не дождавшись от шефа какой-либо реакции, я кратко изложил события сегодняшнего дня, упомянув о тех странных ощущениях, которые я испытал во время драки с Денисом.
- Об этом будем думать потом, - уже своим привычным голосом произнес шеф, - сейчас меня интересует, зачем он это сделал? Зачем Денис убил Эпштейна?
- Вчера действительно была его смена? - я не стал строить предположения относительно мотивов Дениса. После утвердительно кивка, продолжил: - Его первый отчет, как я понимаю, еще не доступен?
- Техники говорят, что он установил таймер на десять вечера. Сегодня, - шеф обеими руками взлохматил волосы и уставился остановившимся взглядом в стол. - Ты же понимаешь, что в этом отчете может ничего и не быть?
Дождавшись моего молчаливого согласия, Сергей Геннадьевич продолжил: "Я хочу, чтобы ты разобрался в ситуации. Опроси, кого считаешь нужным, изучи материалы расследования Органов, подключай оперативные возможности Управления - мне все равно. Мы должны узнать, что побудило Дениса совершить такой поступок. Вопросы?"
- Есть. Кто вчера был его вторым номером?
- Тейлор Свифт, - не сверяясь с документами, ответил шеф.
- Д... Девушка?? - я поперхнулся от удивления. - Вторым номером??
- С чего ты взял, что девушка? - Сергей Геннадьевич поднял на меня глаза. - Парень. Молодой. Работает у нас уже несколько лет. Неужели не сталкивался?
- Не доводилось, - сам не знаю, почему я решил, что Тейлор Свифт женское имя, - в Управлении очень много сотрудников, сами понимаете, всех знать невозможно.
Уже собравшись уходить, я вспомнил о Лиззи, ожидающей в коридоре.
- Девушка, которая была со мной - Элизабет, если к ней нет вопросов, могу я ее к нашим психологам определить? Пусть помогут девчонке.
Получив разрешения шефа, я сопроводил удрученную произошедшими событиями девушку в службу психологической помощи и сдал ее на руки дежурному психологу.
Первым делом мне необходимо ознакомиться с расследованием, проведенным Органами охраны правопорядка. С момента убийства профессора прошло уже несколько часов и материалы дела наверняка готовы - преступление, в общем, не сложное: много свидетелей, все произошедшее зафиксировано на видео, а виновный убит. Само расследование по сути своей формальность.
Протоколы допросов всех присутствовавших, включая меня и Лиззи, видеозапись убийства профессора и последовавшей за ним драки - были мной изучены, но никаких зацепок не дали. Все это и так было мне известно, как непосредственному участнику событий. Интерес представлял протокол допроса супруги Дениса и объемная голографическая модель орудия преступления - того самого пистолета, с которым моя голова свела сегодня близкое знакомство.
Неожиданно дверь без стука открылась, и я увидел молоденького паренька среднего роста, робко протиснувшегося в мой кабинет.
- Здравствуйте, Павел, - пробормотал неожиданный визитер, - меня зовут Тейлор. Сергей Геннадьевич сказал, что мне нужно с вами поговорить...
- Да, здравствуйте! - я сделал приглашающий жест. - Проходите, присаживайтесь.
Примостившись на самом краешке кресла и по-ученически сложив руки на край стола, молодой человек выжидающе уставился на меня.
- Скажите, Тейлор, - начал я разговор, - вы давно работаете в Управлении?
- Уже почти два года.
- Нравится работа? - я улыбнулся. - Не скучно?
- Да, все очень хорошо.
Парень отвечал лаконично, был заметно зажат и, судя по всему, разговор его тяготил.
- Тейлор, вы вчера были вторым номером у Дениса Воеводина? - не буду тянуть резину.
- Да, это так...
- Какие распоряжения Денис давал после возвращения, - я сразу перешел к самому главному.
- Сначала никаких, где-то полчаса он просидел у себя в кабинете, а потом вызвал меня и попросил собрать информацию о... - парень замялся, - ... вас.
- Что именно его интересовало? - не показал я своего удивления.
- Отчеты о последних предотвращениях, лица, с которыми вы постоянно контактируете...
- Что-то еще?
- Да. После изучения предварительной информации о вас, Денис запросил данные по Элизабет Вонс. Связи, возможности агентурного воздействия и все в таком духе.
Отпустил парня я только после того, как вытряс из него все возможное.
Связавшись с Элизабет, я выяснил, что она уже полностью пришла в себя, но не собирается пока покидать отделение психологической помощи и у нее на это аж три причины: во-первых, ей очень понравились девочки - психологи, во-вторых, она ждет меня, а третья причина - фантастическое малиновое варенье, которого она умяла уже почти килограмм.
Кроме того выяснилось, что сходить на лекцию профессора Эпштейна ее надоумила подруга, которая лестно отзывалась о профессоре. Ну, а меня позвать Лиззи, как ей кажется, решила самостоятельно.
Ясно, что сегодня я оказался на лекции профессора не случайно - это было организовано Денисом, но с какой целью? Хотел убить сразу двух зайцев?
Запись допроса супруги Дениса - Евгении произвела на меня гнетущее впечатление. Невысокая миловидная темноволосая девушка, судя по округлившемуся животику - в положении, она производила впечатление сломанной куклы: безжизненный взгляд, ломанные, неестественные движения...
Из допроса я узнал, что Денис вернулся домой после смены около десяти часов вечера, поужинал и, вызвав флаер, куда-то улетел. Вел себя при этом, по словам Евгении, естественно, хотя и был, кажется, чем-то расстроен.
Сделав пару дополнительных запросов, стало понятно, куда летал Денис - в Стокгольм. В начале одиннадцатого он вылетел на флаере со взлетной площадки рядом с домом, а спустя час приземлился у Академии при Управлении по выявлению и предотвращению негативных ситуаций. У Академии, в которой мы оба учились.
Размышляя, я вертел в руках голографическую модель пистолета, очертания которого с самого первого удара по голове казались мне смутно знакомыми.
Академия - одно из немногих мест, где сохранилась настоящая библиотека с бумажными книгами. И дело вовсе не в том, что бумажных книг осталось мало, хотя во время Последней Войны изрядное количество их уничтожили. Книги в бумажном виде перестали быть нужными подавляющему большинству людей. Многим, но не всем. Я помню, с каким трепетом и благоговением мы рассматривали древние талмуды, одним из которых был старинный оружейный справочник...
Холодное стокгольмское солнце, падая за горизонт, из последних сил освещало монументальное здание Академии, совсем не изменившееся за эти годы и больше всего напоминающее старинный готический собор с многочисленными стрельчатыми окнами.
Из задумчивости меня вывел сигнал коммуникатора. Шеф.
- Павел, отчет Дениса у меня... - в голосе моего руководителя таилась какая-то неуверенность.
- И что там?
- Он все там объяснил. И почему профессора хочет убить... И все остальное тоже, - скороговоркой произнес шеф. - Оказывается, Денис еще с Академии его ненавидел и уже тогда хотел это сделать.
- А меня зачем прибить хотел? Мы с ним вроде не враждовали никогда?
- Про тебя ничего не сказано. Наверное, он разозлился из-за того, что ты хотел ему помешать.
- Да? Странно. А я выяснил, что именно в результате действий Дениса я оказался на этой лекции...
- Так. Заканчивай расследование - в нем больше нет необходимости. Мне все и так ясно! - шеф немного повысил голос.
И почему у меня такое ощущение, что Сергей Геннадьевич мало того, что врет, так еще и сам не рад этой лжи?
- И да, чуть не забыл, - уже обычным тоном продолжил шеф, - Твою подружку мне все-таки удалось выгнать из Управления. Она просила передать, что будет тебя ждать у какого-то Джофри...
- Хорошо, спасибо, - я прервал разговор и направился ко входу в Академию
В Стокгольме сейчас начало восьмого и значит, занятия только что закончились. Академия встретила меня многоголосым хором ребятни, спешащей по своим, без сомнения, важным делам. Ученики разных возрастов, кто степенно, а кто и вприпрыжку, двигались по коридорам и переходам здания, пользуясь свободным после занятий временем.
Только проход в библиотеку был почему-то пуст. Мы, в свое время, с удовольствием проводили здесь свободное время...
- Привет, старикашка, - я положил руку на управляющий терминал.
- Годы идут, а ты все такой же непочтительный, - дребезжащий голос раздался как будто из-за ближайшего стеллажа.
- Некоторые вещи не меняются со временем, - с улыбкой произнес я, - уверен, ты бы скучал по мне, если бы умел это делать.
- Вот еще, - сварливый голос звучал уже у меня за спиной, но я не стал оборачиваться, - нужны вы мне больно! Таскаетесь сюда один за другим... Что вам неймется?
- Денис Воеводин? Он был здесь вчера?
- Был! Сначала листал какую-то книжку, потом что-то писал... - ворчание вновь переместилось за стеллажи, - не дают человеку отдохнуть!!!
- Ты не человек, - спокойно произнес я и, уже зная ответ, спросил: - Какую книгу брал Денис?
- Справочник "Антикварное стрелковое оружие восемнадцатого и девятнадцатого веков", артикул 2637451694, - без запинки произнес старческий голос.
- Где мне его искать?
- Тот же самый или просто такой же? - все так же сварливо уточнил управляющий библиотекой интеллект.
- Тот же самый.
- Следуй за белым кроликом, - мне показалось, или в голосе старикашки проскользнули веселые нотки?
- За каким еще кроликом, старый ты... - я не успел закончить, как вдруг, прямо передо мной, появилось голографическое изображение белого кролика с ярко алыми глазами, которое стремительно двинулось вглубь библиотеки.
Пожелав старикашке психического здоровья и долгих лет цифровой жизни, я направился следом за странным проводником. Кролик довел меня до массивного стола с резными ножками, за которым предполагалось изучать книги, не подлежащие выносу из библиотеки, и, зыркнув на меня своими страшненькими глазенками, растаял в воздухе.
На столе покоился тот самый справочник, знакомый мне с детства. Массивный, плотной бумаги и хорошо иллюстрированный. Найдя через оглавление интересующий меня пистолет (японский, конца восемнадцатого века), я открыл нужную страницу. Пистолет. Тот самый. Выполнен, правда, не из пластика, а из дерева и металла, но Денису некогда было создавать полноценную реконструкцию. Под детальным изображением фитильного замка прикреплен свернутый в несколько раз лист бумаги. Уже догадываясь о его содержании, я развернул последнее послание Дениса...
- Значит, это он заманил нас с тобой на эту лекцию? - Лиззи действительно ждала меня в "Довольном Джофри" и сейчас, после того как я рассказал о том послании, которое нашел библиотеке, она засыпала меня вопросами.
- Технически - заманил он только тебя, а уже ты заставила меня составить тебе компанию, - устало ответил я.
- Неважно, - отмахнулась Лиззи, - какое-то неприятное чувство из-за этого. Как будто не я сама хозяйка своей жизни!
- Мне больше интересно другое, - в разговор вступил Алексей - бессменный бармен в "Довольном Джофри", - получается, что этот Денис увидел в будущем, что убьет профессора и именно это заставило его, вернувшись в настоящее, совершить убийство? Так? Но ведь это парадокс. Бессмыслица.
- Может все-таки был какой-то еще мотив? - высказала предположение Лиззи.
- Бессмыслица, - я согласился с Алексеем, - Мотива у Дениса не было. Да, во время учебы он недолюбливал Эпштейна. Но его все не очень любили. Не знаю уж почему. Более того, он пытался это убийство предотвратить, - сегодня был тяжелый день и слова давались с трудом. - Именно для этого он организовал наше с тобой присутствие на лекции, - я повернулся к девушке.
- Ну, так не убивал бы этого Эпштейна, да и все, - сказал Алексей, - в чем проблема-то?
- Денис опасался хроновзрыва, - ответила за меня Лиззи, - тем более у него ребенок должен вот-вот родиться...
Я кивнул, соглашаясь с Элизабет, и, посмотрев на часы, предложил закончить на сегодня все обсуждения. Время уже перевалило за полночь, когда мы выбрались на освещенную фонарями пустынную улочку.
- Элкар вызывать не буду, - поделилась со мной девушка, - так дойду.
- Тоже прогуляюсь, - согласился я.
Мы не прошли и сотни метров, как вдруг, сопровождаясь рокотом и гулом, на землю обрушилась стена воды. Костюм из плотного хлопчато-синтетического непромокаемого материала стойко встретил разбушевавшуюся стихию, но холодные капли нашли слабое место в обороне и, с завидной целеустремленностью, бросились за ворот моей рубашки
- Ливень, - взвизгнула Лиззи, прячась под ближайший козырек, - как не вовремя!!
Я усмехнулся, вспоминая утренний разговор о недостатке романтики в жизни одной молодой особы и, протягивая девушке пиджак, произнес:
- Вовремя. Дождь всегда вовремя, Элизабет.
"Здравствуй, Паша. Придется начать письмо с банальности - если ты его читаешь, значит, у меня ничего не получилось и я мертв. Как и профессор Эпштейн. Прости, что выбрал на роль своего убийцы именно тебя, но у меня не было другого выбора. В Управлении я просто больше никого не знаю. Мысли путаются в голове, так что извини меня и за сумбурность этого послания. Пишу его в нашей библиотеке. Помнишь, как после занятий мы бегали сюда? Это ведь ты показал мне тогда справочник старинного оружия... Помнишь тот древний японский пистолет? Несуразный и какой-то толстенький... Хотя о чем я? Если ты читаешь это письмо, значит пистолет ты узнал и вспомнил. Я решил, что изготовлю его из пластика - металл могут засечь детекторы, а на один выстрел хватит и пластмассы. Интересно, а черный порох наши детекторы засекут? Я нашел его рецепт в том же справочнике, очень простой, оказывается. Селитра, сера, уголь... Ничего сложного, но огнестрельным оружием уже давненько не пользуются... Сейчас, читая это послание, ты наверное думаешь о том, зачем же я убил профессора? Я расскажу тебе все по порядку.
Сегодня была моя первая смена на новом месте. Двадцать первое ноября, скоро у меня родится сын. Черт, опять сбиваюсь! Первая смена и я немного нервничал - боялся ударить в грязь лицом и опозорить наш выпуск. Мне уже рассказали, что другой сотрудник из моего выпуска - ты - недавно предотвратил гибель тридцати семи человек и поэтому я, признаюсь, опасался, что нас будут сравнивать... Какой дурак! Нашел чего бояться.
Прости, голова - как будто воздушный шар, мысли скачут, и никак не удается сосредоточиться.
Перед сменой я прошел необходимые процедуры. Все как положено - никаких нарушений. Перемещение прошло в штатном режиме. Как водится, я запросил местные новости за неделю, главное событие - убийство профессора Эпштейна. И, представь, каково было мое изумление, убил (или убью?) его я - Денис Воеводин.
"Светило науки угасло!", "Научное сообщество не может оправиться от удара!" - вот такие заголовки преобладали в новостях. Половину отпущенного срока я собирал информацию об убийстве, а ее, несмотря на большое количество сообщений, было не так уж много. Во время лекции убит профессор Эпштейн. Убийца - сотрудник Управления - Денис Воеводин. После совершенного преступления, последний был убит другим сотрудником Управления, также оказавшимся на лекции... По сути это все, что мне удалось узнать.
Я написал подробный отчет, указав, что никакого желания убивать профессора у меня нет... Но я вынужден пойти по этому пути! У меня сын! Если произойдет хроновзрыв - он не родится. Никогда. Ты понимаешь? Я не желаю смерти Эпштейну, честно. Но выбирая между его жизнью и жизнью моего сына, я не буду колебаться...
Я не знал, кто именно должен меня убить после того, что мне суждено совершить. И я выбрал тебя. Прости. Может быть это эгоизм, но умирать от руки незнакомого человека я не захотел. Такая глупость.
Не думай, что я не предпринял ничего, чтобы попытаться предотвратить трагедию, но ничего лучше, чем затащить на чертову лекцию побольше народу, мне в голову не пришло... Возможно, кому-то удастся меня остановить. Может быть - это будешь ты? Ты ведь всегда быстро соображал.
Я использовал возможности Управления и завтра на лекции будет аншлаг. Будет там и твоя подруга Элизабет. Подтолкнуть ее к посещению оказалось совсем не сложно: я воздействовал через ее знакомую - агента Управления. Уже сейчас мне известно, что Элизабет забронировала два места. Уверен, второе - для тебя. Надеюсь, ты не откажешь ей? Хотя не должен, ведь она тебе очень помогла в твоем последнем деле...
Я не знаю, зачем пишу это все тебе. Не знаю! Но хочу, что бы ты понял, я не собирался убивать Эпштейна! Не собирался!!! Если бы не опасность хроновзрыва, если бы не мой ребенок, я бы никогда этого не сделал!
Возможно, руководство не станет доводить мой отчет до личного состава. Но ты должен рассказать парням об этой опасности. Должен.
И еще, Паша, расскажи обо всем моей жене. Знаю, тебе будет трудно, но я не хочу, чтобы она жила в неведении. Пожалуйста. Скажи ей, что у меня не было выбора. Скажи, что я очень сильно ее люблю. Скажи, что я не убийца!..
Надеюсь, ты прочтешь это письмо.
21.11.116 Денис Воеводин"