Герой Российской Федерации младший сержант Кропочев Иван Алексеевич
Родился 29 сентября 1980 года в Красноярском крае. 18 ноября 1998 года Каратузским РВК призван на службу во внутренние войска МВД России. Службу проходил в отряде специального назначения Приволжского округа внутренних войск. С 10 августа 1999 года находился в служебной командировке на Северном Кавказе — сначала в Дагестане, затем в Чечне. Награжден медалью «За отвагу». Погиб 9 января 2000 года. Звание Героя Российской Федерации присвоено 17 сентября 2000 года (посмертно).
Дорога из Аргуна в Гудермес такая же, как все остальные: неширокая, извилистая, идущая то в гору, то с горы среди пустых холодных пространств и разбросанных там и сям небольших сел. Эти села так похожи друга на друга — просто близнецы. Летом, среди зелени они кажутся мирными, но сейчас, в январе, каждый дом смотрит со злостью, и за любым камнем или деревом может таиться смерть.
БТР, подпрыгивая на выбоинах, шел во главе колонны, и экипаж всякий раз беззлобно чертыхался.
— В России две беды: дороги и дураки, — философски заметил сержант Налоян, аккуратно складывая письмо из дома и убирая его в карман. — Эй, Иван, тебя не совсем еще растрясло, пулемет в руках удержишь, если что? — повернулся он к пулеметчику. Младший сержант Иван Кропочев улыбнулся, но промолчал. Ему хотелось поговорить с ребятами, но какая-то легкая, почти неуловимая тревога с утра не давала ему покоя.
Чтобы отвлечься, он вспомнил, как совсем недавно они встречали Новый год. Читали теплые письма от родителей, от девчонок, пели под гитару, болтали до поздней ночи.
Даже стол накрыли из того, что удалось достать. Говорили, естественно, о доме. Каждому было что вспомнить.
Ваня тоже хранил в своей душе теплую мысль: отец и старший брат к его возвращению строят дом, который ему вместе с семьей предстоит обживать. Он воюет, они строят — наверное, так и должно быть в мире...
.. .Мимо машины проплыл присыпанный снегом обгоревший остов КамАЗа, и мысли Ивана сразу потекли в другом направлении.
Кропочев уже не раз сталкивался с боевиками. 15 августа 1999 года он входил в штурмовую группу, которая прикрывала попавших в засаду военнослужащих калачевской бригады у села Карамахи в Дагестане. Бой тогда был страшный. Выдвинувшись на северную окраину села, группа заняла господствующую высоту и огнем поддерживала отход бригады. Кропочеву пришлось тогда под огнем противника обеспечивать отход попавшей под обстрел разведгруппы. Здесь же месяц спустя в составе штурмовой группы снова дрался с бандитами.
Мудреные названия дагестанских и чеченских населенных пунктов девятнадцатилетний сибирский паренек Иван Кропочев вместе с друзьями из отряда специального назначения Приволжского округа внутренних войск узнавал не на уроках географии, а во время проведения специальных операций против боевиков. Карамахи, Чабанмахи, Шали,
Гудермес, Шелковская — вот далеко не полный перечень тех селений, где побывали спецназовцы.
Опыт — дело хорошее, но никогда нельзя быть уверенным, что понимаешь врага, даже если ты на войне не новичок. Вот и сейчас, провожая взглядом остатки грузовика, Иван снова ощутил волну беспокойства. Уж слишком безмолвно и безлюдно было вокруг, слишком спокойно они ехали...
Стрелять начали неожиданно. Минуту назад было совершенно тихо, село Цоцын-Юрт не спеша выплывало из-за поворота дороги, мелькали среди пятен снега замерзшие домики. И вдруг посыпался дождь из пуль. Он усиливался, нарастал, и колонна, попавшая под него, оказалась совершенно беззащитной на открытом полотне дороги.
По рации передали приказ командира группы старшего лейтенанта Ерошина: “Поворачиваем назад!”.
— Назад так назад, — буркнул водитель, разворачивая боевую машину. — Черт, откуда же они вылезли?
От спокойствия не осталось и следа. Тишина кончилась. БТР шел первым, за ним, не отставая, двигалась колонна. Машины, которые на шоссе обычно растягиваются, сейчас шли «на минимуме», и из каждой непрерывно стреляли. Иван Кропочев буквально сросся со своим пулеметом, а в голове у него крутилась мысль: “Ну надо же, ведь чувствовал!” Из-под обстрела им удалось уйти довольно быстро и без потерь. Это было странно. Бандиты не стали их преследовать. Почему?
Это стало ясно буквально через пару минут. Справа от дороги неожиданно застрочили пулеметы. Боевиков было много, и атаковали они из отличного укрытия — узкого оврага, отделенного от шоссе невысоким, но плотным земляным валом.
— Гаденыши. — Сержант Налоян, перезаряжал автомат, сидя под открытым люком. — Далеко.. Так мы их не достанем.
Марченко, не ответив, повел машину вправо, к оврагу, навстречу пулям, которые сразу полетели гуще. Наверное, боевикам стало не по себе: они не ожидали от экипажа такой дерзкой атаки. Весь огонь сразу переключился на БТР, его буквально поливали свинцом. Главное было — дать колонне уйти. После этого можно уходить самим. Во время коротких пауз между выстрелами Иван слышал, как перекликаются по рации машины, и пытался понять, все ли они миновали зону обстрела. Посмотреть он не мог — для этого нужно было оторваться от пулемета.
То, что произошло в следующую секунду, оборвало его мысли: машину страшно тряхнуло, потом еще раз. Какая это ерунда — выбоины на дороге — по сравнению со взрывом гранаты, попавшей в корпус!
.Он оглох и ослеп, мир превратился в бешено вертящуюся красную пустоту, вслед за которой пришла боль, такая страшная, что ему захотелось просто забыться, потерять сознание. Иван не мог понять, куда его ранило: боль словно заполнила его изнутри и невыносимо жгла все внутренности. Дышать было невозможно, и он не сразу понял, что это дым, заполнивший бэтээр, раздирает легкие.
Машина горела — граната попала в двигатель. БТР стоял на месте, чадя в холодное зимнее небо, как огромный костер. Выстрелы из оврага стали реже: боевики выжидали.
В первую секунду Ивану показалось, что в живых остался он один. Сослуживцы лежали, скорчившись, и не шевелились.
В дыму их почти не было видно. Глухо и болезненно застонал Марченко. Очнулся Налоян. И он, и Марченко были ранены, но они могли двигаться, а значит, могли уйти.
— Вылезайте. — Кропочев с огромным усилием сел. — Я прикрою...
Помогая парням выбраться из горящей машины, Иван, кажется, израсходовал всю оставшуюся энергию. Перед глазами все поплыло, и он без сил опустился на пол. Но не прошло и нескольких секунд, как он снова начал стрелять, стараясь не думать о боли. По ноге струилась кровь, форма промокла насквозь, и очертания оврага, в котором залегли боевики, все время раздваивались в глазах.
Несколько раз он терял сознание, приходил в себя и опять хватался за пулемет. Каждый убитый бандит добавлял ему сил, но, несмотря на это, он ясно понимал, что не спасется. Пламя охватило почти всю машину, и Иван чувствовал, как постепенно раскаляется
корпус бронетранспортера. Боевики окружали машину со всех сторон и безостановочно палили по ней.
Пулемет умолк. Иван огляделся в поисках патронов, но их больше не осталось. Кольцо бандитов вокруг горящей машины сужалось. Был только один шанс не погибнуть в огне — сдаться в плен. Он принял другое решение: «Не сдаваться». Подпустив боевиков вплотную к БТР, спецназовец взорвал гранату...
...31 марта 2000 года он вернулся в свои родные Таяты “грузом-200”, и хоронить его вышло все село. Несмотря на молодость, его здесь уважали и любили. Он служил, потому что служили и его отец, и брат, а бой свой последний принял так, что его боевые товарищи, прошедшие через Карабах и первую чеченскую, говорили: “Герой!”
Он действительно погиб героем, а теперь получил и почетное звание — Герой России. Посмертно.
Та, похожая на все другие, дорога из Аргуна в Гудермес, стала последней и самой главной дорогой в его недолгой жизни...
Екатерина ПОСТНИКОВА