Герой Российской Федерации полковник Кублин Олег Васильевич

Родился 3 августа 1960 года в городе Калининграде Московской области. В 1981 году окончил Ленинградское высшее политическое училище им.60-летия ВЛКСМ МВД СССР, в 1995 году — Гуманитарную академию Вооруженных сил России.

Службу проходил на различных должностях в Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения им.Ф.Дзержинского внутренних войск.

Звание Героя Российской Федерации присвоено 20 июля 1996 года.

ЖИВУЧА все-таки эта казенно-универсальная фраза, которая сплошь и рядом встречается в наградных указах: “За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания...”. В недалекие времена было еще небольшое добавление — “...партии и правительства”. Специальным заданием назывались и полеты в космос, и испытание ядерного оружия, и рискованные чекистские операции, и оказание интернациональной помощи странам, сражавшимся с мировым империализмом. За выполнение специальных заданий получил Звезду Героя России, два ордена и три боевые медали полковник Олег Васильевич Кублин, заместитель командира отряда специального назначения “Витязь”. За туманной, обтекаемой, непонятной формулировкой не видно ни человека, ни подвига. Люди исправно выполняют “специальные задания”. Но не разглядеть за скупыми строками ни седых волос, которые неизбежно появляются после каждого такого серьезного и сверхопасного дела, ни пота и крови, ни шрамов на сильных тренированных телах.

Но герои великодушны, они не обижаются. А может, никогда не задумываются над тем, сколько славы они заслужили, когда и как им воздастся. Но каждый раз в застольях-беседах или просто в разговоре с сослуживцами, вспоминая эти самые специальные задания, погибших боевых товарищей, мы восхищаемся их боевой работой. По-настоящему боевая работа Олега Кублина началась не сразу, в военном училище внутренних войск он и вовсе готовил себя для не слишком героической, хотя и трудной конвойной службы.

Еще зеленым юнцом перешагнул порог военкомата и сказал: “Хочу быть офицером. Посоветуйте, в какое училище поступить?”. Повезло ему, что тот седой военком подошел к просьбе паренька не казенно. Он, вызнав черты характера юноши, его способности и устремления, предложил Ленинградское высшее политическое училище МВД. Мама Олега обрадовалась тому, что сын будет работать с людьми как воспитатель, педагог — что может быть интереснее, благороднее. Она мечтала видеть сына военным. Отец же выбора не одобрил. Сам всю жизнь проработавший на заводе шлифовальщиком, он никогда не съел лишнего куска и не купил лишнюю рубашку, а потому мечтал, чтобы хоть сын нашел себе местечко потеплее, посытнее, в торговле например. Но Олег заявил, что давно вырос из коротких штанишек и вправе распоряжаться своей судьбой. Родителям только сказал: “Обещаю, что краснеть за меня вам не придется никогда”.

Однажды, когда играли в “Зарницу” и его избрали (на основах мальчишеской демократии) командиром отряда, он навесил себе на школьную форму знак победителя соцсоревнования и другие памятные медальки, что хранились дома в шкатулке, прицепил полковничьи погоны, всякие военные причиндалы. Таким бравым воякой его запечатлели на снимке. То был, похоже, перст судьбы.

Правду говорят: послушного судьба ведет, непослушного — тащит. Олег Кублин не был карьеристом, шагавшим к высоким званиям и должностям, что называется, по головам сослуживцев, пренебрегая всем и вся. Он никогда не строил грандиозных планов, но всегда к исполнению своих служебных обязанностей относился добросовестно. Это не оставалось незамеченным: молодому офицеру предлагали более высокие должности одну за другой. Без особых взлетов, но уверенно, без задержек он добросовестно делал свою офицерскую карьеру. Счастливые офицерские судьбы, наверное, так и складываются. Заместителем командира учебного батальона спецназначения майора Кублина назначили вроде как по партийной путевке: иди, мол, поработай на горячем участке.

— Да я ведь в академию собрался поступать, по вашей же рекомендации. — Он не возразил, но напомнил начальству.

— В академии можно и заочно учиться, — успокоил его полковник. — Спецназовцы — народ горячий, за ними глаз да глаз нужен. На вас мы крепко надеемся.

Сегодня трудно судить, справился Кублин с поручением с точки зрения тогдашних требований к партийному долгу или нет? За работу взялся с присущей ему энергией, многое сделал для усовершенствования методики и форм воспитания. Но уже через несколько месяцев, помотавшись по полигонам и учебным городкам, майор Кублин сам проникся идеологией братства “краповых беретов”, стал таким же горячим и матерым спецназовцем. А для себя твердо уяснил две вещи: чтобы в боевой обстановке на своих парней можно было всегда положиться, ты сам должен жить их заботами, их жизнью, носить в себе готовность отдать за бойцов все, что потребуется, вплоть до ... Нет, об этом вслух они старались не говорить.

В самое мирное и безмятежное для всего народа время спецназ на фронте — на фронте борьбы с преступностью. И если многие офицеры медаль “За отличие в воинской службе” получали за успехи в боевой и политической подготовке, то Олег Кублин заслужил ее за победу в горячем поединке.

Отряд “Витязь” временно дислоцировался во Владикавказе и оказывал помощь органам внутренних дел в поддержании общественного порядка. Сложное было время. Только-только стали закипать страсти на фоне парада суверенитетов. Большие и маленькие вожди и вождишки пытались отломить кусок побольше от российского пирога. Не брезговали при этом ничем, вплоть до бандитизма и террора.

Группа кударцев, жителей Южной Осетии, во главе с политиком местного пошиба на подъездных путях железнодорожной станции Владикавказа захватила восемнадцать бронемашин, имея цель загнать их куда-то в воюющую Абхазию. В МВД республики было принято решение задержать преступников. Из уголовного розыска поступила информация о местонахождении угонщиков. Те, отобедав в небольшом загородном ресторанчике, благодушно расселись в шестисотом “Мерседесе” и кайфовали в дыму дорогих сигарет. На подъезжающее такси внимания не обратили. А когда “Волга”, лихо вырулив на обочину впереди иномарки, остановилась и из нее выскочили двое крепких мужчин в штатском, оказывать сопротивление было уже поздно. Направленные в упор на главаря и его охранника стволы пистолетов остудили пыл остальных, которые попытались было выхватить оружие. Перестрелки удалось избежать, благо у преступников хватило ума внять предостережениям спецназовцев и не рыпаться. Конечно, военные работали не вдвоем — автобус с их коллегами был тут же, и появились они вовремя. Все бандиты были разоружены и уложены возле их крутого “мерса” в мгновение ока. На шестерых у них оказалось аж четырнадцать пистолетов, восемь автоматов, двести миллионов рублей... До нынешних кавказских войн наши спецназовцы нередко выполняли милицейские функции, и вероятность получить бандитскую пулю в подобных операциях была велика. Но майор Кублин уже вписался в групповой портрет “витязей” и тихой кабинетной должности не искал. И жену сумел убедить в том, что занимается важным делом.

Подробностей службы своей не рассказывал, Элеонора Юрьевна, умница, все понимала без лишних слов, о многом догадывалась. Но никогда не роптала, всегда старалась поддержать мужа. Да что там говорить — даже сына родила в День милиции. Их Николай, правда, пока не задумывается о своей будущей специальности, но службой отца гордится. Когда жили в военном городке, весь свой класс на экскурсию в “Витязь” приводил: оружие разбирали-собирали, по боевой технике полазали, жесткие бои рукопашников восторженно смотрели, вместе с солдатами в их столовой каши поели. Романтика! Им пока невдомек, что романтика заканчивается там, где начинаются реальные трудности, опасности, риск. Чего-чего, а этого служба в спецназе обещает с избытком...

В конце 1992 года вспыхнул осетино-ингушский конфликт, на Северном Кавказе опять пролилась кровь. Убийства, поджоги, разбойные нападения на военнослужащих приобрели угрожающие масштабы. В горячем регионе “витязи” пробыли около года, разнимая соседей — ингушей и осетин. Менялось место временной дислокации, усложнялись ежедневные вводные. Однажды штабом войсковой оперативной группы отряду была поставлена задача совместно с органами МВД Северной Осетии обследовать административную осетино-ингушскую границу. В приграничье ингуши часто нападали на колхозников, угоняли скот, а в населенных пунктах установили даже дзоты, постреливали. В общем, никому не давали житья.

Сорок “витязей” на четырех БТРах под командой майора Кублина выехали согласно плану операции. Местные милиционеры, как часто случалось, к назначенному времени к месту сбора не прибыли. Штаб дает добро отряду на самостоятельные действия.

Кублин начеку: если дзот существует, как указано в ориентировке, то на него в лоб не пойдешь. И точно — метров за пятьсот зоркие ребята обнаружили-таки бандитское гнездо с пулеметом. Майор направляет два бронетранспортера в обход с фланга, сам с двумя бойцами отправляется в разведку. Спецназовцы небольшими группами, используя складки местности, охватывают дзот полукольцом. В последний перед броском момент оттуда выбежал автоматчик, начал стрелять, пытаясь отвлечь, задержать военных. Но группа наших уже была в двух шагах — выскочили из засады, навалились на бандита, отобрали автомат, скрутили. Гостей здесь явно не ждали. Основная масса боевиков находилась неподалеку в лесочке и готовилась к трапезе: потягивало дымком, запахом шашлыков. Услышав автоматные очереди своего часового, боевики вскинули и свои автоматы, густо застрочили. Начался бой...

Местность сложная. Бронетранспортеры маневрировать не могут, застревают в дренажных каналах. Приходилось под огнем то и дело вытаскивать на буксире то один, то другой. А тут еще Кублину доложили, что из поселка на полной скорости несутся ЗИЛы, КамАЗы, УАЗы с вооруженными людьми, человек, наверное, шестьдесят. И все без разбору пуляют по этой высотке. Теперь уже спецназовцы заняли оборону и держали ее часа два. Осколочное ранение получил водитель бронетранспортера. Другая раскаленная рваная железка оставила росчерк на лице майора Кублина.

Атаку боевиков спецназовцы отбили. Позже, когда бой утих, появились вертолеты — прилетело командование. Генерал Маслов, уяснив обстановку, похлопал Кублина по плечу: “Правильно действовал, раз на тебя напали, спуску бандитам не давай”. Спустя некоторое время все посты противоборствующих сторон — разномастные незаконные вооруженные формирования — убрали, выставили блокпосты внутренних войск МВД России, как это и положено.

За умелое руководство подчиненными в бою, за то, что избежал потерь, майор Кублин получил свой первый орден — “За личное мужество”. И первые седые волосы в придачу. Орден вручат потом, а вот раннюю седину своего красавца муженька Элеонора Юрьевна увидела сразу. В который раз подавила в сердце растущую тревогу...

С ней Олег познакомился на заводе, где работала его мать. Для них тогда самой большой проблемой было встретиться в воскресенье, ведь известно, что для замполита это всегда самый рабочий день. Олег Васильевич так и говорит: “Повстречались тридцать суббот,

свадьбу сыграли”. Надеялись, что отныне вместе будут. Вышло наоборот — стали разлучаться на месяцы. Да ко всему теперь еще тревожное ожидание вестей у экрана телевизора — что там, на Кавказе?

За восемь лет службы в спецназе у Олега Васильевича выработалось жизненное кредо: никогда не пытаться обмануть судьбу, ничего не просить у судьбы, но всегда благодарно принимать ее подарки. В шутку или всерьез он говорит: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Наверное, руководствуясь этим правилом, он безбоязненно ходил на самые сложные операции, вызывался на любые спецзадания. И делал свою боевую работу так, что к советскому ордену “За личное мужество” прибавился и российский орден Мужества. Его Кублин получил в конце 94-го, когда войска в Чечню еще и не вводили. Хотя чеченцы в то время уже показали свой крутой нрав — в районе Хасавюрта захватили в заложники более пятидесяти военнослужащих внутренних войск. Подполковник Кублин тогда только прилетел с группой офицеров на замену командиру. У одной из станиц чеченцы выставили блокпост. Это была их передовая застава на пути из Моздока. Место тактически очень выгодное — железнодорожная ветка рядом, автотрасса. Дудаевские вояки внаглую занимались грабежами поездов, автофургонов. Дань собирали. В какой дом ни зайдешь — словно склад. Чего там только не было: бытовая техника, аудио- и видеоаппаратура, мешки и ящики с продуктами.

Отряду была поставлена задача разоружить бандитский пост и обеспечить нормальную работу дороги. Выслали разведку. Та, вернувшись, доложила, что пост, хоть он и оборудован неплохо, взять можно. Ночью боевики расходятся по землянкам, костерчики палят. “Витязи” подъехали к станице под утро, километра за четыре высадились, чтобы моторов не слышно было, дальше передвигались пешком. Все в белых маскхалатах. Наверное, первая такая чисто войсковая операция по всем правилам тактики на территории Чечни.

Сначала выдвинулись разведчики, Кублин с ними. Подошли метров на пятьсот — собака залаяла. “Ну, начинаются приключения, — подумал подполковник, — этого мы в своих планах не предусмотрели”. В подчиненных он уверен, они хорошо подготовлены, не подведут. Но опыта нет, в открытых боевых действиях редко участвовали. Их основные козыри — внезапность, быстрота, натиск, инициатива. А тут эта псина голос подала. Олег Васильевич свои опасения перед подчиненными старался не выказывать. Быстрота, натиск и инициатива оставались пока главным козырем “витязей”.

Передвигались вдоль железнодорожной насыпи, под ее прикрытием. Но и сами до определенного времени были в неведении, что творится на дороге. Кублин с тремя разведчиками остановился, выглянул из-за насыпи. Пост был метрах в ста. Двое автоматчиков ходят, охраняют, вроде бы ничего подозрительного пока не заметили, на лай собаки не отреагировали. Вдруг из темноты прямо на насыпь поднимаются два человека с автоматами. Один остановился чуть поодаль, второй прет прямо на разведчиков. Стал метрах в трех, осматривается. Наши бойцы в маскхалатах, “дух” их не видит в упор даже при лунном свете. Ждать нечего, нужно брать. Спецназовцы по команде набросились на того, который был поближе, разоружили. Второй с испугу палить начал, орать как сумасшедший. Автоматными очередями отозвались с поста. И началось.

В дело пошли пулеметы, огнеметы. Перестрелка была недолгой. Не выдержав массированного огня, боевики разбежались. На посту была захвачена бронетехника, стрелковое оружие. Задачу выполнили успешно, блокпост захватили.

Не обошлось, естественно, без нападок на “вероломных федералов”. Чеченцы стали кричать на всех углах, что военные напали на безоружных, безвинных людей. Да уж, волков этих в овечьих шкурах спецназовцы повидали. Два раза в эту Ищерскую им приходилось входить с боями. Там у боевиков оказался довольно сильный кулак, передовая база. Танк там захватили, бронетранспортеры, много средств связи, стрелкового оружия и боеприпасов...

Новый, 1996 год, в отличие от предыдущего, Олег Васильевич встречал в кругу семьи. С друзьями шампанское пили, хохмили. Кублин, поднимая искрящийся бокал, рассказал: “Сон мне приснился, что я Героем России стал. Но посмертно, в бою голову сложил. Давайте выпьем, чтобы не сбылся этот сон”.

А спустя чуть больше недели, 9-го это было, приходит Олег Васильевич в часть, а там уже суета, все собираются. Командир говорит: “Через час должны загрузиться в самолеты”. Вопрос: “Куда летим?” — не возникал. Ясно, Первомайское.

Решили, что с личным составом полетит заместитель командира по спецподготовке подполковник Никитенко. Кублин вызывается лететь вместе с ним. Но уже через полчаса из штаба соединения поступает распоряжение командиру отряда лично возглавить подчиненных. Вместе с командиром два зама — многовато будет. Но отказываться Кублин не стал из принципа — если вызвался, иди до конца. Так втроем и полетели. Тем более что в верхах планировали дня за три управиться.

Прилетели, а там уже вся элита спецназа собрана: группа “А”, СОБРы, служба безопасности президента, среди них, кстати, много выходцев из “Витязя” встретили. И началось: пять дней тянучки, нерешительности, бестолковщины, невиданной прежде бытовой неустроенности. Это не боевая работа. За эти пять дней можно было деморализовать любой самый подготовленный отряд. Уже начали пить воду из арыков, сухпай закончился — всего-то на три дня собирались. Спали в открытом поле, на морозе... Пятнадцатого числа, когда чеченцы окопались и оборудовали оборону, наконец-то было принято решение проводить специальную операцию. Предстоял штурм. Собровцы пошли одним флангом, “витязи” другим. Накануне командир отряда полковник Никишин переговорил с лейтенантом Российской армии, который более-менее знал местность и сказал, что по овражку можно подойти почти к центру села. Что и сделали. Вышли по оврагу, оценили обстановку. До домов оставалось метров тридцать. Прямо в овраге обнаружили окопы. Неплохо укрепились: пулемет, АГС. В лобовую не так-то легко взять. Долбанули по “духовским” позициям изо всех средств, выбили боевиков оттуда. Далеко продвинулись. Вертолеты летают, обстреливают окопы бандитов. А наши-то рядом, от своих ракет прятаться приходилось.

Огородами, преодолевая заборы из досок, из металлической сетки, прошли метров сто, ведя непрерывный огонь, не позволяя “духам” поднять головы. Отстреляли боекомплект. Группа подполковника Кублина шла немного впереди. В населенном пункте жди выстрела из-за любого угла. Из кирпичного дома — ураганный огонь навстречу. Шарахнули в ответ из гранатометов и огнеметов, изрешетили все стены. Огонь боевиков не ослабевает. До дома метров семьдесят. Командир взвода продвинулся чуть поближе выяснить ситуацию — пуля прошила обе ноги. Что делать? Кублин просит по радиостанции: “Прикройте, обработайте дом — совсем не могу подняться”. Решается на бросок. Перебежками приблизился к дому, смотрит — метрах в двух от стены вырыт окоп. В нем и засел пулеметчик. А бойцы все по дому лупят. Вот он, гад, сидит и строчит, видно как на ладони. Кублин выбирает позицию поудобнее. Увидел уже ямку, из которой можно вести прицельный огонь. Прыгает и... В это же время — очередь. Еще услышал оборванный на высокой ноте вопль “Аллах акбар!”. Кто-то из наших бойцов уже послал “духа” к его всевышнему.

Подполковник грузно рухнул. Сознание не потерял. Еще успел почувствовать и осознать, что пуля прошла чуть в стороне от сердца. А вышла в правом боку, вырвав клок мышц, разодрав кожу. Сначала сильная, жгучая, ослепляющая боль. Потом — расслабление. Сжался весь. У сердца иконка была, жена в карман положила, когда в командировку улетал. Пуля не задела ее. Уже мелькнула мысль о гибели, обидно стало: за себя, что не успел еще многого сделать, за семью — подвел, вроде как бросил их, одних оставил... Минут через двадцать санинструктор до него добрался, хотя из злополучного окопа под стеной дома опять поливали свинцом, видно, очередной “дух” из-под дома в окопчик подлез. Кублину тем временем сделали два укола промедола. Подполковник лежит беспомощный, а мысли об одном. Говорит солдату: “Передай, что по окопу нужно вести огонь, а не по дому”. Тот взял радиостанцию у подполковника, передал. Огневую точку подавили сразу. Продвинулись вперед. Кублина еще минут сорок не могли вынести с поля боя. Промедол-то кололи, а вот кровь остановить невозможно, живот разворочен.

Потом под огнем боевиков его вытаскивал рядовой Глыбович. Маленький такой солдатик. Маленькие в спецназе тоже есть, но и они сильные. Потом боец какой-то газете интервью давал, рассказывая, как спасал офицера: “А он здоровенный, под сто килограммов. Еле донесли”. Но вынесли.

В тылу — сразу на носилки, в вертолет и в госпиталь. Операцию сделали.

Телевизионщики засняли, в новостях жена увидела своего Олега на госпитальной койке. Да, ранен, но жив ведь. И это счастье. Коллеги Кублина, как могли, успокоили Элеонору Юрьевну: ранение, дескать, легкое, скоро поправится, встанет на ноги.

А между тем после первой операции начались серьезные осложнения. Начался перитонит. Державшийся молодцом на поле боя, он в госпитале начал терять сознание. В Ростов привезли уже при смерти. Подполковник-медик на свой страх и риск принимает решение отправлять нетранспортабельного раненого в Москву.

В Главном военном клиническом госпитале внутренних войск, хоть и опытные врачи, но изрядно заволновались — жизнь подполковника была на волоске. За дело принялись военные врачи Гайдуков Владимир Николаевич, Гикало Александр Павлович и Гордеев Евгений Петрович. Благодаря их усилиям Кублину удалось вырваться из когтей костлявой. Первый раз провалялся в госпитале с января по март, второй — с сентября по ноябрь.

Со временем дело пошло на поправку. Но серьезное ранение не позволяло Кублину чувствовать себя полноправным бойцом-спецназовцем. Сам по себе ушел, так и не получив практического разрешения, вопрос о назначении его командиром отряда “Витязь”. Через некоторое время Олег Васильевич был переведен на другую, более спокойную должность, получил звание полковника и уволился из рядов Вооруженных сил. Он на общественных началах стал работать в “Братстве “краповых беретов” “Витязь”, возглавил совет директоров закрытого акционерного общества “Тонус”, которое занимается производством медицинских перевязочных материалов. Выпускаемая им продукция поступает и в медучреждения МВД. Но дай Бог, чтоб никогда не пришлось его братишкам бинтовать фронтовые раны...

Иван МУЧАК