Герой Российской Федерации генерал-полковник Романов Анатолий Александрович

Родился 27 сентября 1948 года в Башкирии. После окончания средней школы работал фрезеровщиком. На военной службе с октября 1967 года. В 1972 году окончил Саратовское военное училище внутренних войск. Прошел путь от курсанта до генерал-полковника, заместителя министра — командующего внутренними войсками МВД России.

Почетный гражданин города Саратова. Звание Героя Российской Федерации присвоено 5 ноября 1995 года.

“Каждый из нас готов выполнить боевую задачу,

даже если это будет стоить ему жизни. Умирать никому не хочется, но если потребуется...”

Генерал Анатолий Романов 15 мая 1995 года

ВЗРЫВ фугаса направленного действия, прогремевший в полдень 6 октября 1995 года в тоннеле на площади Минутка в Грозном, отозвался эхом в сердцах многих людей по всей России. Тяжело ранен генерал Романов! Человек, который действительно хотел прекратить эту бессмысленную кровавую бойню, переживавший как личную трагедию потерю каждого своего солдата.

Романова боготворили в Чечне именно за то, что солдаты никогда не были для него пешками в большой игре. Он не был паркетно-телефонным полководцем, многие решения принимал непосредственно на передовой. Его приказы и распоряжения всегда просчитывались до мелочей. Иначе и быть не могло, ведь Анатолий Александрович получил блестящее военное образование, окончив с отличием Саратовское военное командное училище и Военную академию имени М.В. Фрунзе, а вдобавок и Академию Генерального штаба. Орден Красной Звезды, полученный им в мирное время, орден “За военные заслуги” под номером один и орден “За личное мужество” дорогого стоят.

Как подчиненные питаются, какое у них настроение — первые вопросы командирам, когда он приезжал в воинскую часть. Бывший командир “Витязя” Герой России полковник Александр Никишин рассказал мне такой случай. Как-то в их отряд, который выполнял задачи на востоке Чечни, прилетел Романов.

С продуктами в тот период было туго, Анатолий Александрович это знал, поэтому и спросил:

— Чем бойцов кормишь?

— Картошкой, товарищ генерал.

— А где берете?

— У армейцев меняем или воруем, — честно признался Никишин.

— Смотри, командир, попадешься, выручать не буду, получишь по полной программе, — строго предупредил Романов.

А потом, хитро улыбнувшись, добавил: — Но героев твоих кормить надо. Люди у нас золотые.

Спецназовцев в Чечне генерал всегда отмечал особо, они ему платили тем же: наградили святая святых — краповым беретом. Романов прекрасно понимал, как достается солдатский хлеб. Понимал, потому что сам посылал их в пекло.

ДО РОМАНОВА во внутренних войсках было немало заслуженных генералов, оставивших свой след в их становлении и развитии. Но именно его, не побоюсь быть обвиненным в предвзятости, офицеры, прапорщики, солдаты срочной службы, которые уже давно уволились, вспоминают с особой теплотой. И не только потому, что ему выпала столь трагичная судьба.

Искреннее, непоказушное уважение к людям, их труду всегда отличало Анатолия Александровича. Как-то раз, когда в Москве и с хлебом случались перебои, из теплых краев ему привезли сумку апельсинов. Рабочий день закончился, он вышел с ней к своей машине. И тут увидел группу солдат. Подошел к ним и отдал весь пакет. Ребята застеснялись, а он: “Берите, берите, вам витамины сейчас нужнее”. А вот еще случай. В Чечне Романов приказал одному из офицеров отослать карты в Хасавюрт. Подполковник опоздал на вертолет и очень переживал, что не смог выполнить распоряжение. На вечернем совещании сидел как на иголках. Другой бы генерал устроил подчиненному вполне заслуженный разнос, а Романов, не называя фамилии подполковника, призвал собравшихся добросовестнее относиться к выполнению своих обязанностей. После совещания сказал одному полковнику: “Ну накричу я на него, испорчу настроение себе и ему, кому лучше от этого будет? Я же вижу, что человек искренне переживает и вряд ли еще допустит проколы”. На следующий день генерал вылетал на вертолете в какое-то село. Только прошел дождик, и Анатолий Александрович испачкал свои ботинки. Перед тем как залезть в “вертушку”, командующий группировкой долго тер их о траву — не наследить бы. В этих маленьких эпизодах весь Романов.

В Главном командовании внутренних войск еще остались люди, которые помнят, как Анатолий Александрович получил очередное звание генерал-лейтенанта. Тогда он еще был в должности замкомандующего — начальником управления боевой подготовки. По старой офицерской традиции после окончания рабочего дня двухзвездный генерал пригласил в свой кабинет подчиненных. Угостил всех, сказал доброе слово. Это был, наверное, первый случай, когда генерал такого уровня отмечал свое повышение не в узком генеральском кругу, а вместе с теми, кому во многом был обязан своим очередным званием.

Помню, как в 1993 году Анатолий Александрович дал интервью для дивизионной газеты “Всегда начеку”. В то время он был начальником управления спецчастей. Редактор поручил мне, молодому корреспонденту, отнести интервью на визирование. Не больше десяти минут продолжалось наше первое общение с генералом. Но этого оказалось достаточно, чтобы потом в течение двух лет, случайно встречаясь в коридорах главка, обмениваться рукопожатиями. Есть много людей, которые провели бок о бок с Романовым не один год, знают его неизмеримо больше, но, согласитесь, этот маленький пример человечного общения генерала и лейтенанта тоже во многом показателен и характерен для Анатолия Александровича.

Наша последняя с ним встреча в Чечне состоялась в мае 1995 года. Как раз закончился односторонний мораторий на ведение боевых действий, cвязанный с празднованием 50-летия Победы. Высоких зарубежных гостей пытались убедить, что ситуация в Чечне нормализовалась, остались лишь “мелкие разрозненные кучки бандитов”.

Мне удалось побывать во многих воинских частях, накопилось немало вопросов, поэтому, возвращаясь на командный пункт в Ханкалу, хотелось поосновательнее побеседовать с командующим Объединенной группировкой.

Когда же я увидел Романова, то сразу понял: вряд ли стоит именно сейчас лезть в его израненную душу со своими вопросами. Он выглядел очень уставшим человеком, страшно переживал, что солдат продолжают отстреливать, а он, командующий, не может предпринять адекватных мер к распоясавшимся бандитам. Две недели политического маскарада, когда войскам попросту связали руки, стоили жизни двадцати двум военнослужащим внутренних войск, еще около ста человек получили ранения.

Я отважился задать ему только один вопрос, который задавали повсюду на передовой: почему так мало награжденных? Солдаты и офицеры, как это ни страшно звучит, после шести месяцев странной войны уже привыкли оплакивать своих товарищей. Привыкли воевать раздетыми, разутыми, полуголодными. Так хоть бы награждали тех, кто несмотря ни на что мужественно делал свою страшную работу.

— Вы поймите, — после недолгого раздумья ответил Анатолий Александрович, — мы раструбили на весь мир, что в Чечне ситуация уже стабильная, почти не стреляют. Как в таком случае там, на самом верху, смогут объяснить десятки наградных указов, в каждом из которых мужество и стойкость наших солдат, их кровь и пот? Как же бывает обидно за солдат, действиям которых с высоких трибун пытаются дать политическую оценку, причем беззастенчиво врут зачастую. Я многое могу стерпеть, а солдат нет. И никто не думает, где и в каком состоянии окажутся после увольнения оболганные, оплеванные люди с боевым опытом. Бездумными оценками мы накапливаем в них такую злобу...

У меня уже от всего этого душа болит.

Незадолго до нашего разговора Анатолий Александрович в неофициальной обстановке беседовал с группой офицеров. Мне показали видеокассету с записью той беседы. Вот лишь некоторые его высказывания.

“Воюя с бандитами, мы должны как можно более гуманно относиться к мирному населению. Если мы бездумно разрушаем чей-то дом, который нищий чеченский крестьянин собирал по кирпичику всю свою жизнь, человек озлобляется, автоматически переходит к Дудаеву. Если же нам удается решать вопросы мирным путем, это для Дудаева страшнее выстрела. Не зря он по телевизору назвал меня своим личным врагом”. “Трудно после стольких смертей убеждать людей, как необходимы мирные переговоры. Многие стремятся отомстить: кровь за кровь. Сколько было случаев, когда раненого солдата насильно заталкиваешь в вертолет, чтобы увезти в госпиталь, а он упирается: “Не поеду, что вы мне, товарищ генерал, доказываете. У меня друг Серега погиб...”

Свое 47-летие Анатолий Александрович отмечал на командном пункте Объединенной группировки федеральных сил в Ханкале. “Отмечал” — громко сказано. День рождения вообще мог бы пройти незамеченным, но друзья генерала решили по-своему. На видном месте повесили шуточную стенгазету с поздравлениями. Романов, увидев ее, с улыбкой произнес: “Ну теперь с утра придется отмечать”. Когда на утреннем совещании его поздравили офицеры, Анатолий Александрович поблагодарил их за теплые слова: “Я искренне тронут вашим вниманием, огромное вам спасибо и позвольте мне тоже пожелать вам здоровья, удачи и, как мы все здесь привыкли говорить, — ни пуха ни пера. Можете к черту меня послать”.

Во второй половине дня 27 сентября 1995 года Романов вылетел в Москву. Ему очень хотелось встретиться с семьей, давно уже не видел жену и дочку. К тому же в столице накопилось много дел, требовавших немедленного решения. Когда он подъезжал к дому, позвонил из машины жене, которая и мечтать не могла увидеть мужа в этот день: “Лариса, слышишь, машина с мигалкой едет, это я”. Вечером собрались друзья и не расходились до тех пор, пока Анатолий Александрович не угостил их кофе собственного приготовления.

Он классно умеет его варить. В семье, когда выдавалась свободная минутка, очень вкусно готовил мясо. А вообще он никогда не был особенно прихотлив в еде, не отличался и аристократическими замашками: “мерседесы”, дачи и квартиры не коллекционировал. Дома генерал погостил три дня и снова улетел в Чечню.

На служебном совещании 5 октября 1995 года генерал Романов отметил, что обстановка в Чечне в самое ближайшее время может обостриться. По данным разведки, готовится целая серия террористических актов и диверсий против подразделений федеральных войск.

На следующий день, в 12.45, на него было совершено покушение. Радиоуправляемый фугас, эквивалентный 30 килограммам взрывчатого вещества, был установлен под мостом на площади Минутка в водосточном люке. Машина командующего оказалась в самом эпицентре взрыва.

Страшная весть распространилась мгновенно: генерал Романов получил тяжелейшие ранения — черепно-мозговую травму, проникающие ранения живота и грудной клетки, контузию. В результате взрыва погибли его помощник полковник Александр Заславский, водитель рядовой Виталий Матвийченко и один из бойцов отряда спецназначения “Русь” рядовой Денис Ябриков. Ранения и контузии получили еще 15 военнослужащих внутренних войск, сопровождавших колонну.

Вот как вспоминает о том страшном взрыве командир группы сопровождения Романова офицер отряда спецназначения “Русь” Сергей Г.:

— Команда на выезд поступила внезапно, время было около 12 часов. На командном пункте мне сообщили, что ехать предстоит к Дому правительства. Туда можно было добраться четырьмя маршрутами, у нас они так и назывались: первый, второй и так далее. Я предложил ехать 4-м. Он — самый длинный, но наиболее безопасный. Однако настаивать я не мог, поэтому, когда генерал Романов через своего помощника передал, что очень торопится на встречу и надо ехать самым коротким маршрутом, мне пришлось подчиниться. Минут через пятнадцать вышли за КПП: впереди мой БТР, за ним “уазик” с Романовым, Заславским и нашим бойцом рядовым Ябриковым, который постоянно держал со мной связь по рации. Замыкали колонну еще один “уазик” и два бэтээра. Шли мы со скоростью 80 километров и перед мостом на площади Минутка тормозить не стали, хотели быстро его проскочить. И тут рвануло. Я слетел с бэтээра и потерял сознание. Был ли этот взрыв покушением именно на Романова, не знаю. Потом мне рассказывали, что якобы был заминирован и 4-й маршрут...

Сразу же после трагедии выдвигалось несколько версий, кто мог исполнить этот теракт. Точнее, кому было выгодно убрать Романова.

7 октября в 21.15 разведка засекла радиопереговоры. Некто Прокурор сообщал: “... Маербек остановил продвижение, будем ожидать Шамиля с его людьми. Город весь на контроле. Работу Тимура Шамиль оценивает на 5 баллов. Это не последний теракт в Грозном. Деньгами по республике распоряжается он...”. Ответ из Бамута был таким: “Будем ждать Шамиля... Нет связи с Востоком. В Грозном работает делегация. Возле овощной базы тоже были жертвы — люди Шамиля. В скором времени месть наша будет реальной. Все будет выглядеть в лучшем виде. Последствия с их командующим будут еще хуже...”.

Бывший главком внутренних войск генерал-полковник Анатолий Шкирко в беседе со мной предположил, что Романов оказался случайной жертвой теракта. Произошел именно тот случай, который бывает на любой войне. Безусловно, провокация готовилась, но ее исполнители не рассчитывали, что подорвется именно командующий Объединенной группировкой. В пользу этой версии говорит и то, что поездка Романова на встречу с Русланом Хасбулатовым не планировалась. Решение было принято спонтанно, хотя, безусловно, утечку информации полностью исключить нельзя.

Подполковник запаса Эркебек Абдуллаев, много лет прослуживший в группе “Вымпел” КГБ СССР, считает, что такому взрыву предшествовала серьезная подготовительная работа:

— При благоприятных условиях — примерно неделя подготовки. Такой срок необходим, чтобы изучить окружение генерала, его сопровождение, маршруты движения. Следить за командующим, двигаясь за ним на машине, невозможно. Охрана наверняка заметила бы слежку, значит, была группа людей, которые отслеживали его передвижения по городу. Следующий шаг, с точки зрения террористов, — принятие решения: каким образом можно воздействовать на объект. Если заложили фугас, а это около 25 килограммов тротила, то опять-таки одному человеку за раз доставить его невозможно. К тому же, исполнителю нужна легенда на случай проверки, к примеру, патрулем, что он делает в данном месте с взрывчаткой. Если использовали радиомину, то это достаточно дорогостоящее устройство. На рынке оно стоит около 3 тысяч американских долларов. Понятно, что такие деньги на кого попало тратить не станут. Теперь переходим непосредственно к взрыву. Если в самом его эпицентре оказалась машина Романова, значит, скорее всего был наблюдатель, который мог располагаться метрах в пятидесяти. Он и привел взрывное устройство в действие. Это говорит о том, что работали конкретно по Романову.

Бывший президент Чечни Зелимхан Яндарбиев в интервью “Независимой газете” в конце 1998 года заявил, что теракт против генерала Романова — дело рук чеченских боевиков. Столь откровенное признание вызывает несколько вопросов, главным из которых является то, что нейтрализация командующего именно в тот период не была самым оптимальным решением для чеченской стороны. Романов действительно хотел прекращения бессмысленной войны...

Версий много, каждая имеет право на существование, однако правду мы вряд ли когда-нибудь узнаем. По словам генерал-полковника Анатолия Шкирко, хоть уголовное дело по факту теракта и было заведено, однако следствие, по сути, не велось. В той обстановке оно было почти невозможно, а позже и подавно. Генпрокурор России Юрий Скуратов, отвечая уже после войны на мой вопрос о ходе следствия, откровенно признался: “Пока федеральные войска находились в Грозном, были очень неплохие возможности для раскрытия этого дела. Сейчас же реально российская прокуратура своей юрисдикции на территории Чечни не осуществляет...”.

Итак, взрыв прогремел. Раненый генерал срочно нуждался в эвакуации. Сейчас трудно установить, почему для этого нужно было вызывать “вертушку” из Беслана. Обычно при штабе группировки дежурили свои вертолеты. Но подполковнику Михаилу Карамышеву поступил приказ: срочно вылететь в Ханкалу и забрать 18 раненых, 12 из которых тяжелые:

— Только я совершил посадку, как прибегает весь взмыленный офицер дежурной службы, кричит: “Сейчас Романова повезешь!”.

Я понять не могу: вызывали забирать раненых, а нужно куда-то с командующим лететь. Потом смотрю, несут носилки с несколькими тяжелоранеными. Среди сопровождающих начальник авиации генерал Якунов. Глаза у него бешеные, мой доклад не слушает, да и вообще не узнает меня. Быстро занесли носилки, и Якунов мне: “Лично доложишь, когда доставишь! Лично!” Хотите верьте, хотите нет, но я так и не сообразил, что один из раненых — генерал Романов. Даже подумать не мог... Посоветовался с экипажем, как лететь. Если через Грозный, то это тридцать две минуты, а если напрямик, то семнадцать. Только лететь через Бамут, а там в любую секунду легко пулю схватить. И все-таки решили рвануть напрямик. Шпарили на такой скорости, на какой нельзя — за 300 км в час. Над Бамутом нас обстреляли, да еще коршун врезался, фару погнул. Но, видно, Бог был в тот день на нашей стороне. Долетели за 15 минут. На аэродроме подбежал врач, посмотрел и говорит: “Еще бы минут десять и можно было уже не спешить...” Только там я и узнал, что эвакуировал генерала Романова.

Примерно в 15 часов из информационного сообщения узнали о случившемся жена Анатолия Александровича Лариса Васильевна и дочь Виктория. С этого момента для них наступили черные дни.

— Самая страшная ночь для нас была с 6 на 7 октября, — вспоминает Вика. — Не знаю, как мы пережили ее с мамой. Теперь нас спасает только работа, там хоть чуть-чуть отвлекаешься. Конечно, помогают друзья.

По словам лечащих врачей генерала, общее состояние Анатолия Александровича удовлетворительное. Он реагирует на внешние раздражители, однако четких критериев сознания до сих пор нет. Процесс лечения может продлиться не один год, но, учитывая положительную динамику восстановления, есть надежда на лучшее...

Генералу Романову посвящено много стихов. Одно из них написано женщиной. Марианна Захарова служит в Приволжском округе внутренних войск. Выступая с концертами в Чечне, она несколько раз встречалась с Анатолием Александровичем. Когда произошло покушение, Марианна, как и все мы, была потрясена страшным известием. Она до сих пор молится за его здоровье:

Каждую ночь с четырех до шести Я зажигаю свечу.

Как постовой на запретном пути “Нет!” — подлой смерти кричу.

Знаю, что много их, братьев моих,

Молится в этой тиши За генерала, который для них —

Знамя солдатской души.

Дай вам Бог здоровья, Анатолий Александрович!

Андрей РОДНОВ