РОМАН Барков, одноклассник Евгения:

— Когда мы вместе подавали заявления в военные училища, Женя на полном серьезе спросил меня: “Ты сможешь закрыть собой амбразуру, если потребует боевая обстановка?”. Я не понял: как это, в наше время? И когда он сказал, что сможет, я ему не поверил. А теперь понимаю: для Жени это были не просто громкие слова. Примеряя в мечтах офицерский мундир, он внутренне готовил себя к трудным испытаниям, без которых немыслима военная служба.

Сколько помню его, Женька буквально бредил армией. Говорил: “Вот закончу училище, потом академию, а там и до генеральских погон рукой подать”. В школе его любимым предметом была начальная военная подготовка. Назубок знал характеристики многих образцов отечественного и зарубежного оружия и боевой техники. Бывало, обернешься к нему на уроке, а он играет в войнушку — чертит в тетради тактические схемы...

Родители Жени сохранили целую стопку таких тетрадей. Листая их, чувствуешь: нет, это не только мальчишеская забава. Условные знаки, тактическая обстановка, рубежи, позиции, элементы рельефа местности на листах в клеточку — все выполнено со знанием дела.

Тренинг перед стартом.

Наверное, и впрямь парень был просто рожден для ратной службы. С раннего детства страстная любовь к форме. Чего только у него не было — и бескозырка с фуражкой, и шлемофон, и бушлат, и эмблемы различных родов войск. Позже — книги о Великой Отечественной. С седьмого класса стал выписывать военные журналы.

Вячеслав Рындин, старший брат:

— Однажды, придя домой, застал Женьку за чтением “Зарубежного военного обозрения” (надо сказать, он был заядлым книгочеем, слоняться без дела по улицам, в дискотеке тусоваться не любил, вернется из школы — и сразу же за книжку). Гляжу, изучает статью “Сухопутные коммуникации Турции”. “Зачем это тебе?” — удивленно спрашиваю. А он водит пальцем по схеме: “Так интересно ведь. Смотри — здесь у них уязвимое место и здесь. В случае войны по этим участкам и надо наносить удары. Я все армии вероятного противника по журналу отслеживаю. Пригодится”. Кто ж знал, что воевать ему доведется в родной стране...

Людмила Николаевна Рындина:

— Он был мальчик с характером, Женя наш. Упрямый, настырный. Если что наметил, обязательно добьется. Проигрывать очень не любил. Обязательно быть первым, победить во что бы то ни стало! Славик часто поддавался ему в детских играх, чтобы не огорчать младшего брата. И первый свой мужской поступок Женя тоже совершил как победитель. Мы с мужем не хотели, чтобы сын поступал в военное училище. Ведь офицер — трудная и опасная профессия. Тем более сейчас, когда столько горячих точек. Уговаривали: выбери технический вуз, получишь диплом инженера, как отец и старший брат. Он вроде бы согласился, а сам тайком от нас отнес заявление в военкомат. И в один прекрасный день поставил перед фактом: “Пришел вызов из Владикавказского училища. Не сердитесь, родные, это моя судьба. Лучше быть хорошим офицером, чем плохим инженером”.

Родные Евгения не преувеличивают: и характер твердый, и военная косточка были у парня. А главное — верность призванию. На “отлично” сдал вступительные экзамены. Упорно грыз гранит военной науки. Окончил училище с красным дипломом. В полковом коллективе, как записано в характеристике, “за время прохождения службы зарекомендовал себя исключительно грамотным, инициативным, мужественным офицером”.

Майор Александр Бочаров:

— Главное качество его характера — трудолюбие. Именно эта черта выделяла Рындина среди других молодых офицеров батальона. Он мог с раннего утра до поздней ночи не покидать расположения подразделения, если этого требовали интересы службы. Занятия проводил с выдумкой, творчески. Всегда искал какую-нибудь живинку в общении с подчиненными, что-то свое, особенное. Был требовательным, но не грубым. Солдаты к нему тянулись.

Старший лейтенант Фазиль Галин:

— Однажды комбат сделал ему замечание за слабое знание боевой техники. Это было не совсем так: БТР и БМП Женя знал неплохо, только водил не совсем уверенно. Обиду он перенес молча. Но мы-то видели, что упрек задел его за живое. Все свободное время стал проводить у боевых машин, а когда выдался случай, показал командиру и знание техники, и умелое вождение. Так бывало всегда, когда дело касалось его профессиональных качеств. В лепешку расшибался, но правоту свою доказывал.

Майор Василий Комаров:

— Одно то, что его, молодого командира взвода, назначили начальником заставы, говорит о многом. К тому времени лейтенант Рындин уже успел понюхать пороху (это была его вторая чеченская командировка), в трудных ситуациях вел себя мужественно, хладнокровно. Умело и решительно руководил подчиненными. Короче, ему можно было смело доверять людей. За каждого бойца болел душой. Может, потому, установив, что неподалеку от заставы скапливаются боевики, решил лично провести разведку, хотя имел полное право послать группу солдат с сержантом. Пошел на риск, чтобы отвести беду от подчиненных. В этом поступке весь Женя Рындин — надежный боевой товарищ, настоящий офицер.

Отличный стрелок, спортсмен, он был уверен в себе. Ни на минуту не сомневался: в критическую минуту сумеет сделать то, что не под силу солдату... После того ночного боя от жителей Ачхой-Мартана мы узнали о потерях боевиков. Одиннадцать своих они похоронили. Эти сведения были подтверждены и разведкой.

Капитан Виктор Макаров:

— Он называл себя боевым муравьем. Хохмил, конечно. В его характере что-то ребячье осталось с детства. Таким он был вне службы — искренним, неунывающим, общительным.

Боевой муравей... Неутомимый и усердный в работе. Стремительный, отчаянно храбрый в схватке с врагом. Готовый пожертвовать собой при выполнении долга защитника.

Женя не любил громких слов, выразил свое жизненное кредо в шутливом прозвище.

Будто предчувствуя роковой поворот судьбы, когда под огнем внутренний голос напомнит о главном: боевые муравьи не сдаются.