"Рожденный в С С С Р" (Черновик) часть 2

 

Глава 1

В начале осени 1964 года, все наше семейство было в сборе и поздравляло Елену Умную с успешной защитой кандидатской диссертации по искусствоведению. Так, что я свое обещание, данное Анне Павловне - выполнял и по праву мог претендовать на треть этой кандидатской, так как с декабря 1962 года был "кормящим папой" нашего новорожденного сына Анатолия. Анатолия младшего, ибо его так назвали в честь деда, отца Елены.

Кстати, при заключении брака, я взял фамилию жены и теперь был Новиковым Иваном Ивановичем. А Анатолий Иванович Новиков стал любимцем бабушки, чему я настойчиво противостоял, что может быть хуже женского воспитания мужчины. Кстати первое слово которое он сказал было не ма, не ба, не па, а Сяс - вот так. А ведь Саня был с ним строг, но видно сильные чувства не скроешь. А Саня племяша очень любил.

Анна Антоновна, после защиты Еленой кандидатской диссертации, сказала:

- Ну что же Иван, ты выполняешь свое слово. Да я в этом и не сомневалась, - и неловко сказала, - ... сын.

Ну, лиха беда начало, а я подговорил Саню и он регулярно с умильной морденцией обращался к ней: "Мама". Этот здоровенный балбес в почти восемьдесят килограммов весом и ростом в сто восемьдесят пять сантиметров и... мама таяла. Ведь не зря говорят, что правильно выбранная тактика - залог успеха.

Анна Павловна стала опять заниматься художественными переводами с иностранных языков, пока в виде развлечения, но кто знает...

Обычно, каждое воскресенье, мы давали ей день отдыха от домашних забот. Я отвозил тещу, на ее квартиру, вечером в субботу и забирал в Медведково, поздно вечером в воскресенье или утром в понедельник.

В этот год Анна Павловна с Танюшей приехали с дачи (так в семье называли Санин дом в селе Морском Крымской области) необычайно рано - в конце августа. Прошедшие два лета они оставались и на сентябрь месяц. Причина раннего приезда была простая - моя дочь, а Танюшу я официально удочерил, пошла в первый класс средней школы.

А Саня пошел в десятый класс и я его настраивал на серьезную учебу именно в этом году: потребовал от него совместить учебу с подготовкой к поступлению в институт. Я знал, что 1966 год будет последним годом советской одиннадцатилетки и годом "бездельником" для учеников 11-го класса. Попробовал предложить Сане, серьезно, заняться в следующем году спортом. Это будет лучше, чем без толку просиживать год за партой - во второй раз повторяя пройденное.

Успехи в спорте у Сани были значительные, как в самбо, так и в дзюдо, поэтому стать Мастером Спорта было, для него, вполне реально. А это открывало двери практически в любой институт и в Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, в частности. Конечно при соответствующем уровне знаний, а у Сани он был более, чем весомый. Да и как могло быть иначе в такой семье, где женщины обладали и педагогическим талантом, и энциклопедическими знаниями. А старший брат так хорошо умел "капать на мозги", что лучше было выучить хоть китайский. Кстати, Александр учил уже второй язык - испанский. А я боролся с японским, но мои потуги не шли ни в какое сравнение с его успехами.

Вот только, состоявшийся недавно, разговор с Саней заставил меня задуматься.

А все началось с того, что я поинтересовался у Сани, почему Ван Ваныч им не доволен.

- Саня, Ваныч сказал, что ты потерял мотивацию в спорте. В чем дело, брат?

- Ну почему сразу потерял? Проиграл Семену отборочный поединок в сборную молодежи, так он сильный боец самбист и на два года старше меня, ему восемнадцать.

-Давай не будем уклоняться от сути.Если Ван Ваныч рассердился, значит к этому были основания.

- Иван, постоянно заниматься спортом и только спортом... я этого не хочу. А чтобы быть в обойме у Ван Ваныча, поступать по другому нельзя.

- А Семену спорт, подойдет в самый раз?

- Да, не у всех такие возможности получать знания, как у меня. Почему я должен занимать чужое место, даже если могу это сделать?

- А как же гордость победы и честолюбие спортсмена.

- Ты посмотри на себя, кто бы говорил...

- Саня это, конечно, твое дело, но таким образом можно нажить врага на всю жизнь. Добрыми намерениями...

- Да нет, Иван, Семен сильный спортсмен. Сильней меня, просто он подставился и мог попасть на нашу семейную фирму (комбинация трех подсечек), а Ван Ваныч это видел. Разве от него, что-то скроешь? Наверное, я тебя послушаю и главным предметом, в одиннадцатом классе, у меня будет самбо.

Вот так и поговорили с братом,теперь нужно будет успокоить Ван Ваныча.

Что я и сделал в его ближайший "семинар" ( Ван Ваныч проводил предолимпийские сборы в Москве, настоял на этом), ведь уже скоро команда дзюдоистов отъезжает в Токио. Я не терял связи с ребятами и помогал Ван Ванычу готовить ребят к Олимпиаде, участвуя в тренировочных поединках.В этот раз он меня огорошил:

- Иван, тебе открыли визу в Японию.

- Ван Ваныч, ну я же не в команде?

- Ты будешь запасным и останешься здесь. На всякий случай.

- И, что, другого не нашли?

- Слушай, не раздражай меня, кого? Ты, в этом году, выиграл у всех кандидатов на место в сборной, в тяжелых весах.

- Кроме Федора и Петра.

- Так они же едут и не морочь мне голову. Держи форму... тьфу, тьфу, тьфу.

Вот так и поговорили, теперь с Ван Ванычем.

Самые большие изменения, за последние два с половиной года, произошли у аксакалов детдома, учредителей нашего безнадежного предприятия. Дела в детдоме шли нормально и в развитии наблюдались неуклонные положительные изменения, как вширь так и вверх. Не быстрые, но устойчивые - планомерные и директор держал руку на пульсе всех событий происходящих в детдоме.

Степ Степыч не поддавался, ни на какой нажим со стороны начальства и не соглашался ни на какие повышения по службе. А обязать инвалида войны перейти на другую работу против его желания, придавливая даже по партийной линии, было затруднительно. Благо, теперь у него и поддержка в верхах образовалась - немалая.

Я как-то спросил его:

- Степ Степыч, а чего ты противишься повышению. Ведь ты его заслужил и возможностей наверху будет побольше.

- Возможностей побольше... много ты понимаешь. Здесь у меня один начальник - зав районо. Мы этого добились своими успехами и пока у нас все хорошо, то это всех устраивает. Как, там, достигли под личным руководством и неусыпным контролем, а если провал, то, он не справился с порученным делом и не оправдал нашего доверия. Поэтому мы оказались, как бы вне административной иерархии, а местным партийным организациям дано указание - следить, а вдруг эти выдумщики к чему-то полезному выплывут. Нам повезло.

- Значит если подняться на ступеньку выше, развивать нашу инициативу не дадут?

- Нет конечно - мы социологический эксперимент, Ваня. Мне все это разъяснил Профессор, а уж он - голова. Да и эта должность - мой потолок. Я росту вместе со своим потолком, а выше прыгнуть... буду только мучиться.

- А ведь, Степан Мефодиевич, наш зав районо, согласился на повышение.

- Ну ты сравнил, у него университетское образование и он в этом министерском болоте, как рыба в воде. Хищная рыба, которая совершила прыжок через две ступени. Это ох, как заманчиво, но и опасно.

- Так, что, теперь нас в районо никто не прикрывает?

- Как раз наоборот - в районо он оставил своего выдвиженца, который не прочь прыгнуть к Мефодиевичу в отдел.

- А это нужно заслужить и не угробить детище Степана Мефодиевича - наш Гагаринский детдом, - добавил я.

- Понимаешь. Возьми Валентина Алексеева из "Известий", какую статью уже пишет и везде упоминаются зав районо и Мефодьевич. На какую бы высоту они не поднялись, а с нами всегда будут связаны одной ниточкой. Ты с Валентином связь поддерживаешь?

- Конечно, иногда всякую мою мелочь в газете печатают. А, по правде, если бы не Юрий Гагарин, нас давно бы раздавили. Одно беспокойство от нас чиновникам - все что-то требуют, требуют... придумывают. И хорошее отношение Первого Секретаря ЦК ВЛКСМ нам бы не помогло.

- Это точно, - подытожил мудрый Степан Степанович.

Наш, полковник, командир инженерно-саперной бригады - один из шефов детдома, был направлен на учебу в Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. И теперь у него был, если не маршальский жезл в ранце, то уж точно, генеральский чин в кармане.

Антона Васильевича Гуляева перевели работать в Мосгорисполком заместителем начальника транспортного отдела. И пригласил его на эту должность сам Председатель Исполнительного Комитета Московского совета депутатов трудящихся Промыслов Владимир Федорович. Если учесть, что Гуляев был избран депутатом Моссовета и учится в Заочной высшей партийной школе (ЗВПШ) при ЦК КПСС, то понятно, что он твердо встал на высокую ступень карьерной лестницы.

- Иван, - сказал он мне однажды, при встрече в детдоме, - а ведь ты оказался прав, когда советовал мне отступить на шаг. Помнишь, еще в мою бытность директором учебного автокомбината?

Я сделал вид, что не помню такую чепуху и вообще - мало ли, что тогда писал большому начальнику убогий.На что Гуляев усмехнулся и больше не заострял наши давние воспоминания.

Председатель колхоза-еще один наш шеф, не побежал галопом занимать кресло начальника отдела в новообразовавшемся сельском обкоме. Так как колхозники воспротивились этому решению областных начальников (несомненно с подачи самого председателя) и отстояли своего руководителя, который уже присоединил к колхозу несколько убыточных хозяйств и не думал на этом останавливаться. А так, как он был избран депутатом Верховного Совета СССР надавить на него было сложно. Наших ребят, бывших воспитанников детдома, у него было много и в разговорах с нами он шутил, что пора его колхозу присвоить имя Юрия Гагарина.

В институте работа шла устойчиво, как судно груженное по ватерлинии в хорошую погоду. А Отделение Колебаний, руководимое Александром Михайловичем, было основательно загружено научным багажом. Защита диссертаций сотрудниками Отделения Колебаний шла валом и после десятка кандидатских пошли докторские и этот процесс не собирался останавливаться. Роман защитился еще год назад. А успешную защиту докторской диссертации физмат наук, Вячеславом Васильевичем, мы отмечали в феврале этого года. Все защиты проходили с блеском и им был открыт зеленый свет в специализированных советах и в Высшей аттестационной комиссии (ВАК).

В нашем секторе прибавилось еще две установки для выращивания кристаллов и два хватких младших научных сотрудника. Пришедшие к нам на преддипломную практику и после защиты дипломов выбранные по распределению к нам в отдел. Уже запускали новые установки в образованном секторе роста нелинейных кристаллов, куда я был временно откомандирован для внедрения технологии выращивания ниобата лития. Однако я рассчитывал навести Романа на мысль о выращивании кристаллов барий-натриевого ниобата, на сленге ростовиков моей реальности, именуемого - "банан". Более эффективного в качестве модулятора для оптических квантовых генераторов - лазеров. Их выращивание требовало особо тщательной подготовки эксперимента и высокой технологической культуры работающих на установках роста кристаллов аппаратчиков и обслуживающего персонала.

Даже мои непосредственные подчиненные на что-то рассчитывали, в плане остепенения, конечно в будущем. Галина, успешно закончила институт и была переведена на должность инженера-технолога. Так она уже подбирала материал для своей будущей диссертации. Мертвая хватка у женщины и хрен ее оттянешь от своего куска, а кусок нормальный - все приготовление шихты проходило через нее. У нее уже есть три положительных решения на предполагаемые изобретения и еще она соавтор пяти статей. А так же тезисов докладов на научных конференциях,у нее опубликовано за десяток. Ей достаточно опубликовать статью в соавторстве с научным руководителем и все - на кандидата технических наук ей будет вполне достаточно. Она ходила по отделу, вся из себя такая важная и поглядывала на нас, аппаратчиков, снисходительно. Похоже "испытания медными трубами", наш бывший безотказный старший лаборант - не выдержала. Жаль. А по институту ходили грандиозные сногсшибательные слухи и в первой декаде октября, громыхнуло: Нобелевский комитет объявил, что лауреатом премии по физике в 1964 году, в единственном числе, стал Александр Михайлович. "За пионерские исследования в области когерентного излучения света, люминесценции и нелинейной оптики и за создание новых приборов и устройств на основе этих исследований", - такова была формулировка Нобелевского комитета.

 

Глава 2

Я сидел в раздевалке спорткомплекса Ниппон Будокан и упорно пялился в стену. Мне не хотелось ни о чем думать. Мы сами себя загнали или судьба загнала нас в эту невозможную для спорта ситуацию. Именно для спорта, однако спорт без политики, как... роза без запаха. И во что это все теперь выльется - только Он знает. А вот то, что в этом не будет ничего хорошего для меня и Ван Ваныча, так это и к бабке не ходи.

В голове крутился разговор состоявшийся с моим тренером, буквально, несколько минут назад:

- Иван, ты понимаешь, что это засада? Если ты выйдешь на татами и выиграешь, многие будут говорить, что мол у однорукого инвалида выиграл бы любой. А если кто и не скажет, так подумают и даже наши друзья. Теперь это будет сопровождать тебя и меня всю жизнь. Да и Федю заденет - мол русские готовы покалечить любого спортсмена ради вожделенного медального зачета.

- Ван Ваныч, Федор то здесь каким боком? Он его чисто поймал на болевой прием, а японец не объявил сдачу. И Федор мог спокойно ломать ему руку, но пожалел. Арбитр на татами должен был присудить победу Федору. А он дал команду матэ и поднял их в стойку, а боковые судьи не отменили его команды.

- Ну да, размечтался - русский финал в тяжелом весе дзюдо и еще в Японии. Да они себе харакири были готовы сделать, что здесь рука. И еще судья голландец - из наших конкурентов, если бы Федор сломал ему руку, то мог нарваться на хансокэ-макэ (дисквалификацию).

- Ван Ваныч, а может золото Олимпиады все перевесит? Пойду и завалю японца по быстрому. Мы сюда не в благородство играть приехали, мы бьемся со штатовцами за первенство по золотым наградам и в неофициальном зачете. Здесь высокая политика.

- Для кого золото - главное, для тебя? И по золотым медалям мы уже не выиграем, даже если вы с Петром получите по золоту. А по неофициальному зачету - уже нас не достать. Я тоже патриот.

- Ну это Вы расскажете на допросе, - неуклюже пошутил я. -Хочешь честно, Иван Иванович? Мне оно не так уж и важно... хотя сыну поиграться медалью дал бы с радостью. Саньке полюбоваться и дай Бог примериться, как она носится. Думаю Вы понимаете, что нас дома сожрут? Мне, то что, мой номер - десятый. А Вас выкинут из главных тренеров сборной, а может быть и что-то похуже сотворят.

- А ты думаешь, что если выйдешь на татами и протопчешься все время схватки, будет лучше? Это японцы, дзюдо у них - религия. Если они посчитают такой выигрыш оскорблением... То могут здорово навредить нашей федерации самбо на международной арене. И опять получается: куда ни кинь - везде клин.

- Так идите и бросьте белое полотенце на татами. Так будет по нашему - скромненько и со вкусом. А я посижу здесь, погорюю. Можете потом сказать руководству, что это была моя инициатива. Мол у парня спину прихватило, или задницу - то есть голову. Вас, конечно, тоже не минует неотвратимая кара советского народа. Однако, может и пронесет.

- Ответим вдвоем, чего ради разыгрывать клоунаду. Поделят нам на обоих тумаки, глядишь каждому и меньше достанется. На награждение выйдешь?

- Обязательно. Я разве похож на кретина - наносить оскорбление олимпийскому движению. Сын и серебром поиграет, тоже неплохо и даже полезно.

После этих слов, Ваныч захватил длиннющие белое полотенце и ушел в зал - лишать меня золотой медали. Я же остался сидеть и думу горькую думать...

А все началось в день открытия Олимпиады в Токио, 10 октября 1964 года. Я уже мечтал, как мы надолго засядем с Саней у голубого экрана, наблюдая за событиями происходящими на стадионах и в спортивных залах Токио. Мы специально приобрели к Олимпиаде телевизор "Рекорд" и сумели выпросить у женщин максимум телевизионного времени.

Когда я услышал, как около наших ворот остановилась машина - во мне что-то тренькнуло, как звоночек прозвенел. Саня пошел узнать, кого это ... и кто принес. А затем привел в гостиную шапочно знакомого мне человека из Комитета физкультуры (он как-то вручал мне награду на первенстве Союза).

- Новиков, у тебя десять минут. Собирай вещи, бери паспорт и в машину. Мы должны успеть на самолет отлетающий спецрейсом в Токио. В аэропорту Внуково присоединимся к запоздавшей делегации профсоюзов. Все необходимые документы, уже у меня.

- Что случилось?

- Средневес травмировался на тренировке. Нога в гипсе. Давай в темпе, потом успеем поговорить.

Я посмотрел на Саню, старших женщин дома не было и спросил у прибывшего:

- Место в машине есть? Хочу взять брата с дочкой, по пути отдам ему необходимые распоряжения, а дочь дома не с кем оставить (это мою, очень самостоятельную семилетнюю девочку - хахаха).

- Хорошо, поедем вместе и потом домой их мой водитель отвезет.

Санька цвел, как же, провожает брата на Олимпиаду, это ... событие.

Я ему поручил позвонить на работу и объяснить Роману неожиданно возникшую ситуацию. Самое интересное, что ни у кого из нас, даже не возникло мысли о возможном отказе от поездки. Надо - это простое слово, несущее в себе килобиты информации, еще не выветрилось из душ большинства советских людей. А по фиг, по хрен, наплевать... еще не внедрилось в сознание большинства советских людей.

Вот и вся предыстория. На самолет мы успели, уже в нем я переоделся в олимпийскую форму и был проинформирован о случившимся помощником главы делегации (именно он приехал за мной). Оказывается Ван Ваныч решил выставить нас вместе с Федором в тяжелой весовой категории. Петра, естественно - в открытой весовой категории и Степанова в легкой.

В Токио Ван Ваныч взял меня в такой оборот, что мне небо с овчинку показалось. Никогда не думал, что он может быть хуже моего командира отделения в учебной роте, который был настоящий зверь...Сержант. Тренер посчитал, что у меня лишних пять килограммов и решил помочь мне от них избавиться в процессе акклиматизации. Но не тут-то было, я "сопротивлялся" и сбросил

только три. К начала схваток мой вес стабилизировался на 94 килограммах, у Федора было под сотню, а у Петра все 110 килограммов.

12 октября вышел на орбиту трехместный космический корабль "Восход". Впервые в мире был совершён полёт многоместного корабля и впервые он осуществлялся без скафандров. 14 октября слетел, на пенсию, с поста Первого секретаря ЦК КПСС, Никита Хрущев, а взошел на трон Леонид Брежнев. Однако все эти события пролетали мимо нашего сознания. Если полет космонавтов вызывал законную гордость и многие поздравляли нас с этим достижением СССР. То рокировка на вершине власти СССР, вызывала жгучий интерес исключительно у иностранцев и наших высоких чиновников, а не у спортсменов. Один верный сын партии, сменил другого верного сына партии. Какая проблема?

Перед началом соревнований по дзюдо, Ван Ваныч собрал нас на небольшой междусобойчик. Без комиссаров. Так он называл членов делегации, обязанных поддерживать у спортсменов высокий уровень ответственности и коммунистической морали.

- У меня две новости и обе отличные. Новость первая, вы ребята в отличной форме. Самой лучшей, какая могла у вас быть, а это значит, что с японцами вы будете на равных. А с остальными участниками нужно, быть внимательными и все. Это конечно не касается Гесинка.

- А я уже думал, что он снялся с соревнований, - пошутил Петр.

- У тебя, Петро, будет самая серьезная задача. Как все понимают, Антошу Гесинка с японцем "разведут". Им уготована встреча в финале. И скорее всего, в полуфинале, тебе придется выносить японца. А это - вторая хорошая новость. И запомните все: у японцев можно будет выиграть только "за явным", все другое будет трактоваться в их пользу. Так, что со всеми быть внимательными, а с японцами - придется рисковать.

- Иван, да я их всех на раз, ну разве, что на два, - напыжившись грозно сказал Петр, под смех команды.

- Олег, Степанов, тебя с Накатани "разведут" и все будет зависеть от тебя. Японцы помнят, как он выиграл у тебя только благодаря решению судей. Очень внимательно работай, очень. Здесь нет слабых, но ты сильней. Хорошая новость? Отличная.

- Ваши слова, да Богу в уши, Ван Ваныч, - заметил Олег.

- Федор и Иван, у вас одна проблема - кому-то в полуфинале попадется японец. Я в вас верю и один из вас проложит путь другому к ...тьфу тьфу тьфу. Превосходная новость. Отдыхайте ребята, они нас еще мало знают, но... теперь познают.

В действительности все так и оказалось, как предполагал Ваныч.

До полуфинала Олег боролся ровно, очень аккуратно и почти все схватки выиграл на классе. А вот в полуфинале он встречался с сильным швейцарцем и ему пришлось приложить максимум усилий для победы. Как прокомментировал это Ван Ваныч:

- Бились, дрались и чуть не усрались.

- Очень цепкий и техничный боец, - согласился с тренером Олег.

- Все хорошо, что хорошо кончается, но выводы полезно сделать всем нам, - подвел итог Ваныч, - повторяю, что слабых здесь нет. У каждого есть своя исключительная коронка, поэтому нельзя отдавать инициативу противнику. Даже на время. Вы все в хорошей форме, поэтому давите, давите... путайте соперникам карты.

В финале, как и предполагалось, Степанов встретился с японцем. Это была самая зрелищная схватка турнира дзюдоистов. Соперники все время шли вровень, лишь только один выходил вперед, как второй отвечал тем же техническим действием. Во время дополнительных трех минут, арбитр объявил Степанову второе ш(с)идо и двое из трех судей с его решением согласились. Чего и следовало ожидать.

В нашем тяжелом весе Федор "выносил" всех своих соперников заканчивая все встречи досрочно, но в полуфинале он попал на японца. Соперник был непривычным для Федора, очень осторожным, техничным и всю схватку вел в одно юко. Тем не менее, Федор сумел перевести схватку в партер и провести болевой прием на левую руку. Но... арбитр поднял их в стойку - дав команду матэ,

а боковые судьи его команды не отменили.

Я шел к полуфиналу скромненько, но... дошел. В полуфинале мне попался канадец, который видимо недооценил меня и попался на мои заготовки. Провел я их не совсем чисто, но двух ваза-ари хватило и арбитр объявил: ваза-ари авасет иппон - моя чистая победа на второй минуте.

И вот сейчас я сижу один в раздевалке, а Петр готовится к схватке с Антоном Гесинком. Голландец, без труда выиграл у дзюдоиста из Объединенной германской команды, а Антон сенсационно победил японца с преимуществом в два юко.

Вдруг глухой шум доносящийся из спорт арены стих и наступила тишина, продолжавшееся около минуты. После чего в раздевалку вошли японцы, сопровождавшие победителя Олимпийских игр в тяжелом весе, который явно находился в прострации. А ко мне подошел тренер японской сборной с переводчиком. Я поднялся навстречу этому, очень уважаемому в мире дзюдо, человеку и услышал:

- Я оставлю себе это полотенце на память о том, как сегодня победил японский дух, но никто... не проиграл, - сказал японец.

А я, что, мне не в падлу, поэтому я ему поклонился и он ответил мне таким же поклоном. Как на татами - дзюдо называется. Позже Ван Ваныч рассказал, что когда он кинул в центр татами полотенце, поначалу никто ничего не осознал. И только, когда японский массажист выскочил на татами и буквально выхватил полотенце из под рук арбитра голландца - весь зал затих. Затем все японцы поднялись со своих мест и в полной тишине арбитр объявил победу японского дзюдоиста в тяжелом весе.

А чуть позже, Петр проиграл Гесинку и только из-за отсутствия опыта схваток на высоком уровне. Антону Гесинку присудили победу решением судей, хантей, после дополнительного поединка.

Японцы неистово поддерживали Петра в течении всего поединка и были не согласны с решением судей, но это ничего не решало.

Нас с Ван Ванычем, сразу после награждения, изолировали от контактов с командой, журналистами и в тот же день отправили домой. Хорошо хоть ребят оставили в Токио до закрытия игр, они заслужили это полной мерой и кроме того,пользовались огромной популярностью со стороны японцев.

А что нам наговорили руководители нашей спортивной делегации... наверное проще было бы сразу расстрелять. Как они были едины в своей пролетарской ярости к презренным отщепенцам, не думающим об интересах государства - я даже думал, что некоторых из них кондрашка хватит. Настолько они увлекались нашим обличением.

А когда, в аэропорту, нас окружили корреспонденты зарубежных информационных агентств и потребовали импровизированной пресс-конференции, или обещали устроить международный бойкот советских пресс конференций - наши сопровождающие сдались.

- Господин Новиков, вас отправят в тайгу валить лес? - задал вопрос репортер агентства Рейтер.

- Нет,у меня другая профессия,- ответил я на английском языке.

- Вас теперь уволят из КГБ? - Би-би-си.

- Я в КГБ не работаю.

- Сколько вам заплатили японцы за проигрыш? - ЮСИА.

Этот вопрос стал последним - я с удовольствием работая локтями, коленями и каблуками пробился ко входу в зал таможенного досмотра, куда писакам ход был закрыт. Весь полет я провел то во сне, то в дреме - видно защитная реакция организма и Ваныч поступил аналогично. Разве, что пообедали. Мы ничего не обсуждали, а о чем говорить - песец подкрался не заметно.

Во Внуково нас никто не встречал, по крайней мере мы никого не заметили. Ван Ваныч был одиноким холостяком, вся жизнь которого заключалась в его работе. В свою однокомнатную квартиру он наведывался только ночевать, а в последнее время и ночевал там крайне редко. В предолимпийский год он постоянно скитался по гостиницам и спортивным базам - то сборы, то соревнования. Поэтому от моего предложение поехать ко мне домой - он не отказался. Свободное такси нашли без проблем, вот только денег ни у меня, ни у Ван Ваныча не было. Выкинули твари, как голыми. Поэтому по приезду в Медведково я оставил тренера в машине, а сам пошел в дом за деньгами. Все мои были дома и радостно встретили блудного сына и им было все равно, с чем я вернулся домой. Главное вернулся и меня отпустило...

Отправил Саню с деньгами расплатиться за такси и привести Ван Ваныча.

А потом была... пьянка и мы с Ван Ванычем капитально напились, пели песни и кричали, что еще всем покажем... но показывать никому ничего не стали. Родные поняли наше состояние и пока не задавали никаких вопросов. Оказывается происшествие с белым полотенцем успели откомментировать по центральному каналу ТВ. Правда, очень нейтрально, как факт, но с характерными ужимками, по замечанию Сани.

Пока мы с Ван Ванычем наливались коньяком, Лена не засыпала и наконец дождалась своего пьяненького мужа. Думаю она не пожалела об этом. А по утру они проснулись... проснулись поздно и первым делом стали искать мою медаль. Которую, конечно, нашли у Анатолия в кроватке. Сане я подарил свой спортивный олимпийский костюм и решил, что если будут заставлять его сдать - отдам деньгами. Жене, я сам подарок - шутка юмора. Остальные подарки прикуплю в Москве.

Изжевал, почти, пачку мятной жвачки, завалявшуюся в кармане олимпийского костюма и отвез Ван Ваныча домой, а сам поехал на работу. Сейчас нам нужно быть осторожными, если начнут доставать, то каждое лыко в строку, а каждый не выход на работу - прогул.

А вообще пошли они все на... враги наши. Сейчас в верхах такие проблемы и перестановки, что не до какой-то мелкоты. Там, даже, куда ветер дует еще не определились. Будем жить.

 

Глава 3

На работе меня встретили, как-то... неопределенно. Ребята из сектора успокаивали, мол всякое может случиться и на старуху бывает проруха. Галина так сразу сказала:

- Чего медали не привез - показать народу? Не уважаешь.

- Так сын играется олимпийской медалью, а серебро за первенство мира, брат утащил в школу. Похвастать. Принесу позже, я как-то и не сообразил.

Роман, как никто другой понимал создавшуюся ситуацию и предупредил меня:

- Когда Саня позвонил, я тебе оформил отпуск за свой счет, на всякий случай. Давать ему ход? В канцелярии скажу, что забыл отдать, закрутился...

- Спасибо, так и сделай.

- Иван и не бери в голову, ты настоящий спортсмен-любитель. Работаешь, учишься и в свободное время занимаешься спортом. Нет в Спорткомитете на тебя зацепок. Это они тебе должны - по большому счету. А в институте тебя в обиду не дадут - вес у Александра Михайловича, сейчас, ого-го-го какой.

- Так я, за свою спортивную карьеру особо и не волнуюсь, а все остальное... проходит. Лишь бы гона в прессе не поднимали, не настраивали общественность - родных жалко. Переживают.

- Иван, ну как же так, ведь Федор японца четко заломал, - встрял в разговор техник Валера, ярый спортивный болельщик. - Был бы наш финал и никаких проблем. Нечестно.

Вообще мне было странно, я вроде завоевал серебряную медаль и в таком виде спорта, где нам ее никогда и не светило. Насколько я знаю, в Спорткомитете запланировали всего лишь бронзу, в лучшем случае. В моей реальности, наши дзюдоисты получили четыре бронзовые медали (всего разыгрывалось восемь бронзовых медалей) и за это им присвоили звание заслуженных мастеров спорта СССР(ЗМС), а тренерам - заслуженных тренеров СССР(ЗТР).

"Ну и ладно",- я постарался выкинуть все из головы и погрузился в текущую работу, а ее было предостаточно. Накопилась. Хорошо, что я сейчас прикреплен к соседскому сектору и не нахожусь на круглосуточном графике - в вечерние и ночные смены смены не хожу, а то бы до утра оправдывался. Ребята из охраны, большие любители спорта - точно бы наведались узнать из первых рук о спортивной сенсации. Сколько в мире олимпийских чемпионов, а сколько спортсменов отказавшихся от золотой медали в пользу спортсмена другой страны? Хотя, конечно, дураков достаточно, но таких исключительных, которые в чемпионате мира среди дураков заняли бы второе место, так как - дураки... мало. И один из них я.

Вот и пришла пора темной полосы в моей нынешней жизни. Однозначно. Я это понял, когда приехал домой, Саня сидел за столом хмурый, а напротив него сверкала глазами злющая Лена. Было похоже, что мой приход прервал бурные семейные дебаты. Ну,что же вчера пропьянствовал, а сегодня пора ответ держать. Семейный расклад, я понял - начнем со злого и недовольного:

- Саня, давай высказывай, что у тебя на душе и что тебе наговорили. А я попробую тебе объяснить мои и Ван Ваныча действия.

- Иван, да что ему говорить, ему слова чужих весят больше доброго имени брата, - вскипела Лена.

Какая же она, все-таки, красивая... во всем.

- Лена, давай попробуем без эмоций. Мне ведь тоже тошно, а правда у каждого своя. Попробуем понять друг-друга с помощью аргументов. Выкладывай брат, что на душе.

- Они говорят, что ты изменник Родины.

- Кто они?

- Жанна - секретарь комсомольской организации школы, историчка - секретарь партбюро школы... Пацаны помалкивают, но лишь потому, что я могу им и пачку попортить.

- Что сказал, физрук, Палыч?

- Он смеялся и сказал, что среди спортсменов много дураков, но дураки идеалисты - это явление природы. Уникумы и их нужно оберегать.

- И он, тоже, не прав. Саня ты заметил, что больше всех кричат о Родине и патриотизме те, кто лично, ничего для Родины не сделали и вряд ли сделают. Но за то другие, обязаны делать для страны и общества (для них родных) все и даже отдать жизнь. К примеру.

- Сказал тоже, жизнь...

- Саня, неужели я должен был предать друга, Ван Ваныча и побежать на татами долбить беспомощного японца? Ты был бы сейчас в колонии для несовершеннолетних, а не в специализированной школе - если бы не он. Я бы для Ван Ваныча и много больше сделаю. Легко. Родина для меня не абстрактное, безликое понятие и не ЦК КПСС - это родные и друзья, на которых можно во всем положиться. Вот, кто для меня Родина.

- Я не об этом хотел сказать.

- Однако сказал. Да и почему ты считаешь, что моя, заметь моя, а не Родины, золотая медаль - важнее моей серебряной? Для меня - нет. И разве Ван Ваныч, тоже изменник или ты не видел у него боевых наград? Да, Ван Ваныч мог ошибиться, но даже зная это... Да, что зря сотрясать воздух.

- Ну если так, посмотреть...

- И не только это. Федор нам друг и представь себе, что я взял золото. Фактически - его золото, он ведь лучше меня и поверь - осадочек у него останется. Вот и получилось бы, что Родине вроде бы и лучше, а мне, Федору и Ван Ванычу хуже. Хотя и то, что Родине было бы лучше - далеко не факт. Я не упоминаю разные политические и идеологические соображения.

- Я об этом не подумал.

- А уже пора думать. Держи себя в руках, все утрясется. Верь мне. И давайте покушаем быстрее и поедем посмотрим фильм. Я купил у "жучков" три билета на "Живет такой парень". Классный фильм, как "Я шагаю по Москве". Не хуже.

На первый, после Олимпиады, "семинар" к Ван Ванычу пришли именитые гости Харлампиев и Чумаков с Олегом Степановым.

- Ну Иван ты и учудил, вся федерация ходуном ходит. Уже бегали с бумажкой, где разоблачают и осуждают такого-сякого, подписи собирали. Так же и на Василия Сергеевича (Ощепков, учитель Харлампиева) когда-то, компромат собирали, но добро, что сейчас другое время.

- И многие подписывали? - хмуро спросил Ван Ваныч.

- Не знаю, я сказал, что могу только подтереться той бумагой и то вряд-ли - побрезгую. Всегда говорил, что это дзюзю...бзюбзю.

- А вот из тренеров сборной, тебя правильно подвинули. Главный тренер сборной - чиновник и должен выполнять свою функцию, а ты и швец, и жнец, и на дуде игрец. Нужно было оставаться вторым и теперь не стал бы крайним, - сказал Чумаков, лучший ученик Харлампиева.

- На должности второго меня бы по рукам и ногам связали и не дали вести подготовку, как я считаю нужным.

- Тоже верно. Олег (Степанов, ученик Чумакова) в классной форме. Спасибо, за медаль и за ЗМС. Уже в верхах все решено.

И ты не первый и не последний, нас с Аркадием Степановичем (Харлампиев) уже выкидывали с верхов. Ничего, опять поднялись. Придешь ко мне в СКИФ?

- Женя, а почему к тебе, а не в МЭИ?

- Друзья, лучше я останусь на своем месте. Динамо от меня не отказывается. Ребята и "семинар", тоже - все сегодня пришли.

- Ну ладно, но имей в виду наши предложения. А ребята твои красавцы и даже этот... Иван младший, - улыбнулся Харлампиев. - И пойдем, где-нибудь поговорим немного.

После тренировки Ван Ваныч собрал ребят на пятиминутку:

- Мне не дали возможности подвести итоги наших соревнований на Олимпиаде, подведу их сейчас. Если сказать коротко, то мы сделали все возможное и в том, что случилось, упрекать можно только меня.

- Ну уж нет, Иван должен был затоптать японца, а медаль отдать мне, - выкрикнул Федор под общий смех.

Этот его выкрик, заметно разрядил напряженную обстановку среди спортсменов.

- А тебе нужно было сломать японцу руку, - заметил Петр, - в гипсе его врач бы не выпустил.

- И лишиться бронзовой медали из-за дисквалификации, - подвел итог Ван Ваныч, - но я думаю его бы и без головы выпустили. Спасибо вам ребята.

- Это тебе спасибо Иван Иванович, извини если подвели. А япошку нужно было рвать, - настаивал Петр.

- Может так, а может и нет. Но я так решил. Руководил командой я, принимал решения я и отвечать буду - тоже я. И давайте закончим об этом. А поговорим о предстоящем 18-ом чемпионате СССР по самбо. В Минск мы не поедем, для этого достаточно причин. Зато в Москве будут соревноваться в весовых категориях, где мы можем выставить участников. Например в тяжелом.

- Мне бы... - начал говорить я.

- Потом поговорим, Иван. Я знаю, что олимпийцы устали, но... надо.

И еще, вы ребята желаете расти и я вас понимаю. Опальный тренер будет вас тормозить. Поступило много предложений и вам открыты двери в первое Динамо, СКИФ, МЭИ не говоря уже о ЦСКА. Я вас пойму, без всяких обид. Пойдем Иван.

- Ван Ваныч, я не хочу выступать в чемпионате.

- Ты повторяешь мой путь, Иван... младший. В свое время, я так же отказался от выступлений в пользу любимой тренерской работы и потерял время. Авторитет тренера зиждется и на его личных достижениях в спорте.

- Я не буду тренером, у меня другой путь.

- И ты его пройдешь, но "хвосты" нужно обрубить. Не нужно,

чтобы твоя жизнь в спорте бросила тень на другую часть жизни.

Меня учил человек, который был младше меня в два раза. Но этого человека дважды награждали медалью "За Отвагу", шестнадцатилетнего юнгу из дивизиона торпедных катеров Северного флота.

- Ну, что же Ван Ваныч, но прошу выставить Саню на этот чемпионат, в категории до 77 кг.

- Не рано ли, ему и семнадцати еще нет?

- Ему тоже нужно рубить "хвосты", которые из-за меня у него подрастают.

- Ты у Степ Степыча был?

- Нет - боюсь. Пусть поостынет.

- Кстати, японская делегация будет на чемпионате, просили его сделать открытым.

- Да пошли они на хрен, со своим япона мать духом.

- А что им тогда оставалось? Сделали хорошую мину, при плохой игре. На крючке они оказались у нас Иван, теперь ставить барьеры самбо в Международной федерации любительской борьбы (ФИЛА), этим рыцарям дзюдо - не к лицу.

Вот теперь я все понял, эти фанаты самбо все время ловили момент и использовали случившееся в свою пользу. А Харлампиев и Чумаков тоже были в сговоре и скорее всего не только они. Видимо в федерации на что-то подобное рассчитывали. И теперь на очередном конгрессе ФИЛА, с большой степенью вероятности, самбо получит статус международного вида спорта. А то, что я, как личность пострадаю... ну ради самбо можно и потерпеть.А Ван Ваныч, так он с песней побежит на эшафот ради самбо - ведь это его жизнь. А я, пятидесяти двухлетний Александр Колесов, просто отдал долг, спасшему меня человеку.

И на этом я отчалил, а так как перед смертью не намолишься, мы с Саней решили заехать к Степ Степычу в детдом. Он имел привычку работать допоздна. Может просто даст в ухо и успокоится. Так оно и было -он работал, а когда мы зашли к нему в кабинет он отодвинул от себя какие-то бумаги. По старой привычке, он всегда работал с бумагами сам и сколько бы документов на него не обрушивалось - все внимательно читал и только тогда подписывал или накладывал соответствующею резолюцию. Времени это занимало много и на это он тратил почти все вечера. Его супруга работала фельдшером в детдомовском медицинском пункте и давно привыкла к его образу жизни, смыслом которого была работа. Таких людей было достаточно и в будущей реальности Колесова, но те люди работали на себя, а Степыч для... людей. По меркам будущего, это был пошлый альтруизм - чистой воды. Детей у супругов не было. Война.

- А поворотись-ка, сынку! - этой фразой Тараса Бульбы встретил меня Степыч, - хреново выглядишь.

- Я и чувствую себя хреново, Степан Степанович

- Да, обделался ты на славу и отмываться будешь долго. Ну, что же - каждый выбирает, а судьба усугубляет. Держись, работай и ... дальше видно будет.

- Да я не собираюсь ни каяться, ни судьбу оплакивать.

- И правильно, а долги нужно отдавать. И это правильно.

Интересно, откуда он все знает, про мои мысли о долгах, например. А ведь так было всегда. Вот и поговорили, есть в жизни правильность... или неправильность: чтобы не натворило родное дитятя - оно всегда останется родным.

Дальше все пошло своим чередом: работа, тренировки и моя опора в жизни - семья. А на шепотки за спиной и замаскированные оскорбления, я не обращал внимания - прямые же оскорбления пресекал на корню. Как-то после тренировки, я подвозил Федора домой и спросил его:

- Федор, а если бы я выиграл золото, как ты к этому отнесся?

Только не нужно про команду и страну - это и так ясно. Про себя рассказывай.

- Ваня - это было бы не справедливо. Не обижайся.

- А то, что японцу медаль подарили - справедливо?

- Да он мне по хрен, я его сделал. Не умею говорить красиво...

Но ведь, по честному, эта медаль досталась не ему... а японскому дзюдо. Получился просто ну... знак уважения. что ли.

- И тебе от этого легче?

- Какое легче, я ведь упертый деревенский. Мне эта медаль сниться.

В декабре большая японская спортивная делегация прибыла в Минск через Москву, для участия в чемпионате СССР по самбо, вне зачета. И это не было неожиданностью для спортивных функционеров СССР.

В результате успешного выступления сборной СССР, занявшей третье место в общекомандном зачете (второе в неофициальном зачете), в Японии, уже в этом году, создается собственная федерация самбо. И сейчас японцы прибыли для организации обмена тренерами и спортсменами, сбора методической литература по самбо для перевода на японский язык. Начался процесс активного использования методик подготовки самбистов и способов ведения поединка в самбо для совершенствования дзюдо. И этот процесс был взаимным, таким образом было положено начало образования боевого вида борьбы свободного стиля. А научно-методические разработки для самбо, Евгения Чумакова - шли у японцев на ура.

Вскоре соревнования переместились в Москву, где к ним присоединились ученики Ван Ваныча. Саша проиграл в полуфинале будущему победителю и очень переживал. Пацан. Это был огромный успех и даже недоброжелатели нашего тренера, вынуждены были поздравить его. А после того, как Александр победил в схватке за третье место, Ван Ваныча поздравил с этой победой и сам представитель Олимпийского комитета СССР.

Я все схватки проводил, "со стиснутыми зубами" под гул, а иногда и свист трибун. Но, когда я, в бескомпромиссном поединке полуфинала, выиграл у Петра, который был тяжелее меня на двадцать килограммов, то свистуны в зале по притихли. Как же, толпа любит быть на стороне победителей, даже в соревнованиях по плевкам в ширину. Так же яро, в будущем, толпа освистывала "совков", в своей праведной борьбе за демократические ценности и пятьдесят сортов колбасы. После того, как мы обнявшись с Петром ушли с ковра, кое-кто и призадумался. Ведь Петр стал кумиром молодых спортсменов и болельщиков самбо: человек, о которого сам Антон Гесинк обломал зубы. И даже пусть Гесинк выиграл, но Петр, в глазах наших болельщиков - не проиграл.

Финальную схватку с Федором я проиграл... и хотя я аж выскакивал из борцовок в своем желании выиграть, он меня упорно и методично додавил. Федор ловил меня на паузах моей активности, так как физика у него была лучше. Проводил награждение победителей президент федерации дзюдо Японии, который произнес небольшую, но значимую речь:

- Еще в Токио, я говорил коллегам из СССР, что в тяжелом весе победило дзюдо (шум в зале) и не было проигравших (шум стих). Поэтому я хочу преподнести эту памятную золотую медаль Федору Варламову, который в Токио удостоился только бронзовой олимпийской награды, - поклон в сторону пьедестала почета и ответный поклон нас троих (Петр выиграл схватку за третье место).

В ответной речи Федор сказал:

- У меня есть олимпийская медаль и я ей горжусь. А эту памятную награду я передам в наш Олимпийский комитет. Только сначала немного поношу, - хохот в зале.

- От имени федерации самбо Японии и еще пяти стран, нами направлено письмо в Международную федерацию любительской борьбы (ФИЛА) с предложением о признании самбо международным видом спорта. Я думаю оно будет удовлетворенно, - добавил японец. - И уже в следующем году Япония готова организовать международный турнир по самбо на арене Ниппон Будокан.

Вот так у нас появился еще один кумир советской молодежи - Федор Варламов. Достойный человек.

Кстати, Саня выполнил норматив мастера спорта СССР и теперь продолжит наше, уже семейное дело. А я, как мавр, который сделал свое дело и его можно отходить. А, что до славословия толпы, так "храни нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь".

 

Глава 4

Еще в первых числах декабря у меня состоялся разговор с Александром Михайловичем, 10 декабря он должен был быть в Стокгольме. Где в 19.00 почётные гости во главе с королём и королевой спустятся по лестнице в Голубой зал, где уже сидят все приглашённые, шведский король будет вести под руку жену Нобелевского лауреата по физике. Вот так. Кстати в Стокгольме будет и Розалия Иосифовна, которая конечно не упустила шанса сшить фрак Александру Михайловичу и вечернее платье его супруге и остальное по... мелочам.

Он попросил посодействовать в получении согласия на поездку в Стокгольм Анны Павловны в качестве официального сопровождающего лица. Последнее время она сдружились с его супругой, а знание международных дипломатических тонкостей и языков ( шведского в том числе) должны была помочь супругам в общении с высшим светом Европы. Кроме того она была известна в Швеции, как переводчица на русский язык Георга Шернйельма - отца шведской поэзии ее переводы даже были изданы не большим тиражом. Вот так и узнаешь о родном человеке от посторонних людей, а все потому, что в делах заботах (на мамонта охотишься) и бежишь к семье только, когда...трудно и взваливаешь на них свои проблемы.

И конечно затронул вопрос с Олимпиадой:

- Я далек от спорта и Олимпиада для меня, в основном, как затянувшийся всемирный праздник. Отвлекает. Но и до меня дошли слухи, что ты подарил золотую медаль сопернику. Приходили люди... затребовали характеристику на тебя. Мы с Вячеславом Васильевичем отдали им копию, которую написали еще до Олимпиады. Приняли и больше обращений не было.

- Сложная там случилась комбинация и оказалось, что всем хорошо и Японии, и нашей стране...

- А плохо конкретным людям?

- Ну не так, чтобы уж очень плохо - мне по крайней мере. А вот тренеру - хреновато.

- Это тот, что тебе знак Мастера спорта вручал на свадьбе?

- Да.

- Ну, он крепкий мужик.

- Александр Михайлович, можно к Вам обратиться с просьбой? Заранее прошу извинение за наглость.

- Давай, то смогу - сделаю.

- Нобелевская премия, там будет около миллиона долларов.

- Чуть больше, но ведь она, что была, что ее нет. Понимаешь?

- Конечно, Фонд мира или еще какая-нибудь международная финансовая черная дыра.

- Ты бы не распускал язык.

- Да у меня просто своя рубашка, которая ближе к телу. Организуйте Советский детский фонд пусть будет имени... неважно, для детей сирот и передайте туда деньги. И они не пойдут всяким черномазым людоедам.

- Молчи, мальчишка! ............., - непереводимая игра слов.- Но это хорошая мысль, особенно учитывая перемены в верхах.

- Если в своей речи при вручении Нобелевской премии вы ... выпустите джинна из бутылки. Обратно его не загнать.

- Я смотрю, что ты вжился в образ героя идеалиста. Но это у тебя не еще все, я уверен.

- Почетный президент... это будут решать Там. А вот президент Юрий Гагарин, это фундаментально. Вы ведь не желаете менять профессию?

- Избави Бог. И знаешь Иван, а ведь это - сильно.

- И еще, есть хороший журналист, вы с ним знакомы...

- Валентин Алексеев, читаю его статьи. Он и о нас писал. Серьезный парень - излагает точно и доступно. Ты об упреждающем шаге в статье?

- Да, для него тема сирот - родная.

- Понятно...

Все, дальше от меня уже ничего не зависит. Правда маме-теще на мозги покапаю, а что - ведь ровесники. Почти, я то постарше. Уговаривать ее сопроводить Александра Михайловича с женой в Стокгольм, на вручение Нобелевской премии, мне не пришлось - они давно все уже решили с Еленой. И даже пошив соответствующей одежды заказали, мне пришлось только сделать обиженный вид. Как же, такое важное решение приняли не учитывая моего мнения. Как там у Владимира Семеновича Высоцкого: "Я добытчик али кто!?" Оторвался я от семьи в своих проблемах...

Необходимо еще позвонить Валентину, нужно будет встретиться. С ним просто говорить - потому, как свой. У меня уже был с ним разговор о случившемся на Олимпиаде в Токио. Он мне тогда заявил:

- Иван, давай статейку набросаем о том, что олимпийский девиз: "Быстрее, Выше, Сильнеее" - много выше очков, голов, секунд.

Что в погоне за победами, многие "выплескивают вместе с водой ребенка" - ведь в девизе незримо присутствует слово - благороднее. Ведь мечта Пьера де Кубертена (основатель современного олимпийского движения): "Здоровая демократия, мудрый и мирный интернационализм проникнут на новый стадион и сохранят культ чести и бескорыстия, что позволит атлетизму совершить дело морального совершенствования и социального мира единовременно с развитием мышц. Необходимо, чтобы каждые четыре года проведение Олимпийских игр давало молодёжи всего мира возможность радостной и братской встречи, благодаря чему постепенно исчезнет недоверие в отношении друг друга, в котором живут народы". А этот дух благородства исчезает из Олимпийских игр и они становятся одним из элементов политики. Продолжением политики, как и война.

- Тебя занесло, вот уж действительно - ради красного словца... И давай не будем будить лихо: Ван Ваныч сделал то, что он считал нужным и я сделал то же самое. Все. - Закрыл я эту тему.

А с Юрием Алексеевичем пусть поговорят детдомовские аксакалы. они с ним уже давно вась-вась. Поэтому я и назначил встречу с Валентином у Степ Степыча. Где я выложил задумку и подготовку к ней на суд двух умных людей. Степыч молчал, а Валентин сорвался с места и в возбуждении забегал по кабинету:

- Иван, это сильнейший ход. Во всем. Если Александр Михайлович решится.

- Он это сделает, - высказал свое мнение Степан Степанович, - это другой уровень, для советского человека выше, чем нобелевский лауреат. А у АМ реальный уровень притязаний очень высок, так бы сказал Профессор и я с ним согласен.

- А как подключить Юрия Алексеевича, ведь он сейчас как атрибут СССР - красная звезда, серп и молот, Юрий Гагарин..., - отозвался прекративший бегать Валентин.

- Ох Валя, доведет тебя твой язык... до неприятностей, - заметил Степыч, - а Юрий обещал заскочить на днях и я подготовлю к беседе наш главный калибр - аксакалов-учредителей.

Да, Ваня, скажи Анне Павловне, что ее комплект дорожной одежды и повседневный костюм девчата закончили шить. А вечернее платье привезет в Стокгольм Розалия. Она звонила и намекнула, что у нее был какой-то должок перед тобой.

Ну почему я узнаю все последним, а Степ Степыч - первым. Вопрос.

Когда Анна Павловна приехала из Стокгольма, бодрая и помолодевшая, то рассказал, что заявление Александра Михайловича вызвало настоящий шок у официальных лиц и у аккредитованных журналистов. Пришлось буквально убегать от репортеров, пока из Москвы не пришло указания, что это личные деньги АМ и его право ими располагать по своему разумению. А Валентин разразился серией и на адрес Фонда хлынули денежные переводы в том числе из-за рубежа и в валюте. Процесс пошел.стал необратим. Председателем Фонда, на постоянной основе, стал Юрий Гагарин, а почетным председателем Совета Фонда - Михаил Андреевич Суслов... Все выдержанно в стиле - не можешь остановить события - возглавь их.

И теперь образовался фундамент для общества сирот воспитанников в рамках официальной советской организации. Валентин разразился серией статей и вопрос стал лишь в официальном статусе организации и членства в ней и создания общественных выборных структур.

И когда Леонид Ильич Брежнев в своем новогоднем поздравлении отметил, что создание Детского Фонда СССР является значительной вехой в создании общества советский народ - процесс стал необратим. Появилась надежда.

 

Глава 5.

Михаил Андреевич Суслов, стоял у окна и смотрел на входящую, нет, вбегающую, в ежедневный жизненный ритм Москву. Он давно ощущал это огромный город своей родиной, еще с тех пор как приехал в Москву учиться на рабфаке из своего села. И с тех пор учился и учился: рабфак, Плехановка, аспирантура Института экономики Коммунистической Академии. Преподавал политэкономию в МГУ и Промышленной академии, работал в центральных контролирующих организациях партии и правительства. Опять учился, уже Экономическом институте Красной профессуры. И только в возрасте тридцати пяти лет, в 1937 году, был переведен на партийную работу. Но и на ней продолжал учиться, учился сам и учила жизнь. В отличии от целой когорты партаппаратчиков, гордившихся своими тремя классами, церковно приходской школы (ЦПШ - Центральная Партийная Школа, как смеялись контрики), и четырьмя коридорами, Суслов уважал образованных людей, так как сам был разносторонне образованным человеком.

С тех пор прошло почти тридцать лет, включившие в себя Великую Отечественную войну и два переворота. В которых он принимал активное участие. Под маской непоколебимого ортодокса и консерватора скрывался очень умный, образованнейший человек с каменным сердцем. К сожалению больным. Который на фоне большинства членов Президиума ЦК КПСС, мог выглядеть просто гигантом ума. Конечно если бы он пожелал это демонстрировать окружающим. Для людей своего круга, Михаил Андреевич выглядел и был скромным в быту, в любых ситуациях вежливым и приветливым человеком. Он был из тех людей, кто мягко стелет, да жестко спать. И это было хорошо известно его коллегам по партийной и советской работе.

Как партаппаратчик с большим стажем, он понимал неизбежность прихода к власти в стране новых имен с новыми идеями. Это при Сталине, волны времени набегали на гранитный утес и откатывались, оставляя его неизменным в своем грозном величии. Поэтому главным, своим предназначением, Михаил Андреевич считал работу неким фильтром, позволяющим не допустить к власти людей думающих сначала о себе родном, а потом о Родине. И потому протаскивающих в идеологию партии идейки позволяющие реализовывать свои личные потребности в ущерб Делу. Делу его жизни. И если Иосиф Виссарионович держал свое окружение в страхе, а уже те давили на своих подчиненных и периодически проводили чистки в партаппарате и государственных органах, что впоследствии приписывалось исключительно тирану Сталину. То Никита Сергеевич, по сути, упустил кадровую работу в верхушке партии, ослабив личный контроль. В первую очередь, это касалось руководства республиканских партийных организаций. В СССР стали появляться удельные княжества со своими князьками, а для жесткого руководства этими князьками авторитета и личного влияния у Хрущева было недостаточно. Он был лишь первым среди равных. Вертикальная централизация власти рушилась, расплываясь вширь. Руководители в городах и весях стали понимать, что если их снимут с должности центральные органы, то им всегда подыщут равноценную работу местные органы власти. Номенклатура. А вот если наоборот, вряд ли получится сохранить теплое место, в лучшем случае придется переезжать в другую область, республику.

К тому же партия катастрофически теряла свою опору - трудящиеся массы, так как рабочему классу ныне стало чего терять. Ведь жить стало лучше, жить стало веселее. Пошел процесс расслоение общества, по уровню жизни, вернее по доступу к структурам распределения материальных и других благ. И приобщение к кормушке отнюдь не определялось тезисом социализма: от каждого по способности, каждому по труду. Хочешь жить, умей вертеться, таким стал новый лозунг, а вертеться было возможно лишь в теневых структурах или в высоких чиновничьих сферах у которых появились незаконные законные подходы сверху, так сказать. Поэтому появилось довольно много недовольных и несогласных с существующим положением среди интеллигенции, которые и вертеться не умели и своровать им было нечего. Государственные интересы и интересы граждан стали заметно расходиться и со временем все больше и больше. Наметилась тенденция. Пока процесс сдерживала социальная инерция, ведь идеология социализма была круто замешана на крови, а та как известно, не водица. Но можно было быть уверенным, что найдутся доброжелатели с Запада, которые помогут преодолеть эту "инерцию мышления". Подтолкнут процесс развития в нужную сторону.

Как это было ни печально, именно мирное сосуществование способствовало тенденции расхождения интересов общества с линией партии.

И своим недюжинным умом, Михаил Андреевич понимал, что происходящий процесс объективен. Его можно лишь замедлить, что он и старался делать в своей работе. Все-таки, в душе, он всегда был верный сталинец.

Сейчас, вспоминая недавний разговор с Первым, он опять анализировал ситуацию и кроме, держать и не пущать, пусть и в мягоньких рукавицах - другой альтернативы развития общества не видел. А разговор, Первый, начал в лоб:

- Михаил, как ты можешь прокомментировать этот выверт нашего академика, Нобелевского лауреата. И, как говорят, крепкого коммуниста, ко всему прочему.

- А ведь неплохо получилось, Леонид Ильич. Может это обставить, как нужную и своевременную инициативу сверху? Он на наших, коммунистических позициях, а не на буржуазно - либеральных, как многие его коллеги академики. К сожалению, пусть у них это и запрятано глубоко в душе.

- Ты меня еще, товарищ Первый секретарь, назови. Ведь не для разноса тебя вызвал. Поговорить, как там наши западные друзья говорят: без галстуков. Хотя им больше хотелось, что бы без трусов. А насчет глубоко спрятано , так ты про другого академика, правозащитника, забыл. А АМ, как его называет ученый мир, сейчас имеет авторитет и в академической среде, и среди зарубежной интеллигенции, да и народ оценил его поступок очень положительно.

- Согласен. Леонид. Может ему стало тесновато в академических кругах и захотелось масштаба. Ведь ранее он в анархических действиях замечен не был.

- А почему бы и нет, он уже фигура. Однако ставить его на Фонд, будет неправильно и не по профилю. Здесь нужен агитатор, горлан, главарь. Юра будет там, как раз, на месте.

- А если мы его кооптируем кандидатом в члены ЦК КПСС. Пусть там курирует науку и продолжает работать в институте.

- Так ведь сожрут его у нас служивые аппаратчики, с великой радостью.

- А мы не позволим и жестко будем отражать их поползновения. Я думаю, Леонид, он справится. Поговорю с ним и доложу тебе впечатление и выводы от беседы.

- И еще, Михаил, тебе придется курировать этот Фонд и очень тщательно. Представляешь, сколько туда заинтересованных людишек поползет, Юра не справится. Кстати, это хороший ход, вывести Гагарина из группы риска.

- Я тоже так думаю. Он конечно будет сопротивляться. Однако Гагарин человек ответственный и поймет, что ради государственных интересов нужно поступиться любимым делом. Не бросить конечно, а вывести с первого плана. И его тоже нужно вводить в ЦК, со временем. Ты поддерживаешь это, в принципе, Леонид?

- Да, думаешь я не вижу, что твориться в партии? У меня в семье и то бардак.

- Не готовы мы оказались мирно сосуществовать, Леонид.

- Это точно, нам бы драчку, а потом преодоление трудностей . Мы с тобой не закадычные друзья Михаил, да и на наших должностях это невозможно, но... Последнее время мне кажется, что чистота социалистических идей не догма, а руководство к действию. Победителей не судят. А вот нерушимость СССР - это основа основ. Не будет Союза, не будет у нас и государства, как объекта международной политики. Так, многие из... некоторых.

- Хотелось бы поспорить с тобой, Леонид и я постараюсь найти аргументы.

- Найди, очень тебя прошу, Михаил. Найди.

И вот сегодня, с утра, он в третий раз рассматривал список приглашенных к нему на собеседование людей из самопровозглашенного организационного комитета Детского Фонда СССР. Самопровозглашенного оргкомитета, что уже является нонсенсом советской государственности. Так этот комитет еще собирается создавать общественную международную организацию открытого типа. Интересно, что у этих людей общего, позволившего им объединиться в этом очень рискованном, для личной карьеры, предприятии:

Гагарин.

Академик, Нобелевский лауреат - фронтовик.

Директор детдома - инвалид, фронтовик.

Полковник, слушатель академии Генштаба - фронтовик.

Заместитель заведующего отделом в Моссовете, слушатель ЗВПШ -сирота, фронтовик.

Завотделом Министерства образования СССР - фронтовик.

Профессор психологии - фронтовик.

Председатель колхоза - фронтовик.

Журналист "Известий" - сирота.

Аппаратчик 5-го разряда - сирота.

Кроме последних двух, самых молодых, все члены КПСС, фронтовики. У всех высшее образование. Только последний, из списка, еще учится в МГПИ.

Поднимают нужное дело, полезное для страны. Но как-то непривычно, не вписываясь в сложившуюся иерархию советских социальных структур. И без поддержки сверху Фонд или обезличат или управленцы всех мастей, постепенно. его растворят в стандартных структурах.

Ну что же, будем знакомиться:

- Мария Никитична пригласите товарищей в кабинет. И, будьте добры, закажите нам чай, наш Краснодарский Букет, - передал Михаил Андреевич своему секретарю-референту и встал, встречая вошедших. Выходить из-за стола не стал, не тот уровень у посетителей. Однако уважил, люди достойные.

Посетители вразнобой поздоровались и расселись за столом для совещаний. Суслов, опытным взглядом, сразу отметил иерархию в группе посетителей. Ближе к его столу расположились Гагарин и академик, Александр Михайлович. За ними директор детского дома, Степан Степанович и заместитель заведующего отделом в Моссовете, Антон Васильевич. А вот ответственный работник министерства, профессор, полковник и председатель колхоза пошли разрядом ниже. Ну и молодежь, конечно, разместилась сзади всех. Первичный осмотр оставил благоприятное впечатление. Люди испытывали волнение, но и только, а так внимательны и сосредоточенны. Пришли работать, а не виниться или отчитываться.

- Еще раз, здравствуйте товарищи. Я со всеми вами знаком заочно, как и вы со мной. Думаю знакомиться ближе мы будем в процессе работы. Объясните мне, для начала. Почему вы считаете, что ваша организация сможет лучше всех помочь войти во взрослую жизнь сиротам, воспитанникам детских учреждений Министерства образования? Чем ВЛКСМ, к примеру.

Можете сидеть Антон Васильевич.

- Кто может знать потребности сирот, лучше самих сирот и их воспитателей. Это раз. Если ты сам строишь свой дом, то и заботиться будешь о нем, как о родном. С душой. Два. Появились средства и не малые. Три. И, в связи с этим, возникла возможность выстроить самодостаточную централизованную организационную структуру. Дотирующую, контролирующую и воспитывающую кадры для детских учреждений сирот. Четыре.

- Так... А вот скажите мне вы, Иван Новиков. Почему с этими задачами не справиться Министерство образование СССР, если будет иметь дополнительное финансирование от Фонда?

- Там много ртов и все голодные, Михаил Андреевич. Финансирование размажут тонким слоем по батону и вкуса никто не почувствует. Получится, что вроде на необходимые для дела потребности вложили, а деньги пропали без ожидаемого эффекта.

- А как вы считаете Валентин Алексеев?

- Так же, Михаил Андреевич, нужны целенаправленные, точечные финансовые вливания в сочетании с такой же ответственностью исполнителей. Как иглоукалывание, а не размазывать всю оставшуюся мазь, на все тело.

- Юрий Алексеевич, а вы то как к этому делу приобщились? Вам ведь предлагали, даже просили, руководить делами общегосударственного масштабы.

- У кого чего болит, Михаил Андреевич, а я присмотрелся к ребятам из Медведково и хочу помочь таким, как они. Объемно. В Фонде у меня все соратники и друзья. Вместе справимся. И дело это, тоже общегосударственное. А быть свадебным генералом, я устал.

- Почему вы, полковник, выделяете эту социальную группу, я понимаю. Исходя из позиции общечеловеческих принципов и нашей социалистической идеологии... все ясно. А вот в чем ваша заинтересованность, как военного, Степан Федорович?

- Солдаты, Михаил Андреевич, из детдомовцев выходят отличные воины. И если их, поголовно, отлучить от воровской романтики, то отличных солдат в Советской Армии будет на треть больше.

- Наверное излишне спрашивать у вас, Степан Мефодиевич, как представителя Минобразования , об отношении к Фонду и его предстоящей деятельности.

- Вы правы, Михаил Андреевич, я только "ЗА". Я вообще за все "ЗА", что идет на пользу Министерства образования.

- Конечно высказывайте, Петр Петрович, свою точку зрения, хлебороба.

- Я ее сформировал еще с первой моей встречи с ребятами. Я буду прагматично циничен. Нет лучшего человеческого материала для коллективного хозяйствования, чем сирота детдомовец. Посмотрите следующее направление его жизни: детдом - армия - колхоз - СССР.

Скажите, кто будет лучшим защитником нашего государства? Особенно когда государство, в лице Фонда и колхоза, даст ему дом и высокооплачиваемую работу. То он, обязательно, приведет в дом любимую деваху и создаст многодетную семью колхозников. И купит все эти машины, телевизоры, холодильники... Работая у себя дома, а не мотаясь по заработкам в дальние углы нашей необъятной Родины. Ведь он уже в детдоме стал специалистом, а в армии закрепил навыки. Поэтому в селе он будет, как младший командный состав. Сержант. Целина у нас здесь: в Подмосковье, в Нечерноземье и не нужно ехать за ней на край земли. Так же, как не нужно девахам сбегать в Москву за женихами. Они сами приедут.

- Я вижу у вас тоже есть, что добавить Василий Григорьевич. Только не погружайте нас дебри психологии. Я Фрейда не осилил, а он оказался всем понятен почти всем. Особенно нашей интеллигенции.

- Спасибо, Михаил Андреевич, с моей точки зрения сироты, это больные тяжелой болезнью дети. Социальной болезнью. Их нужно лечить с раннего возраста, чтобы не запускать болезнь. И основное лекарство это компенсация, насколько возможно, родительского уюта и любви. По максимуму. Компенсация лучшими педагогами и материальной обеспеченностью.

- Ну что же, это мне понятно. Вы явно не Фрейд. Александр Михайлович, не кажется ли вам, что наука и сироты далеки друг от друга. Во всех смыслах.

- Всегда, можно найти точки соприкосновения. Вернее притянуть. Но я просто оказался в нужном месте, в нужное время, Михаил Андреевич. И не сожалею об этом. А после совместной работы над нашим... меморандумом, на многое стал смотреть по другому.

- Насколько я понял, вы готовы призвать, к совместной работе в Фонде, граждан СССР по той или иной причине отрицательно относящихся к нашему государственному строю. Диссидентов. Я квалифицирую их позицию именно так. Пожалуйста, Степан Мефодиевич.

- Мы обсуждали эту скользкую тему. И не сомневаемся, что к этому, идеологическому сумбуру, наших граждан подталкивают враги. Нужно отсечь созидательную, деятельную часть диссидентской массы от их кукловодов.

Если они будут погружены в, значимую общегосударственную, работу, то у них не будет ни времени, ни желания выносить кухонные разговоры на площади.

Нельзя забывать, что на произведениях наиболее талантливых из них - будет воспитываться целое поколение молодежи. И это факт, от которого не спрячешься. На первом этапе мы должны им дать чего-то большего, чем они получают из-за рубежа. Это самый очевидный путь к успеху. Я конечно не имею в виду просто дать денег, но и они будут не лишними.

- А не кажется ли вам, что мы ставим наших верных друзей в изначально худшие условия, чем их идейных врагов, - задумчиво сказал Михаил Андреевич.

Повисла напряженная тишина, люди задумались, не желая оппонировать главному идеологу страны. Я не вытерпел, вроде так гладенько все шло и тут он нас обломал.

И решил высказаться невзирая на последствия, но и не обрушивая образовавшуюся доверительную атмосферу разговора:

- Так пусть наши друзья напишут лучшие песни, стихи, романы и покажут всем кто чего значит в искусстве. А то ведь получается, что кто сам не умеет, тот тому учит других.

- Резко молодой человек и обидно, - сказал Суслов.

- Молодость, Михаил Андреевич, но этот недостаток, что со временем проходит, - пытался заступиться за меня Степ Степыч.

Но не тут то было, хватка у Суслова была бульдожья:

- Да нет, это позиция. А скажите мне... Иван, вы не против если я буду звать вас по имени... ну и отлично. Продолжу. ВЛКСМ, какое место вы отводите главной молодежной организации страны в деятельности Фонда?

Я конечно нарывался, но забиться в уголок не мог. Не привык. И хорошо понимал, что если сдам нашу позицию сейчас, то впоследствии чиновники будут выбирать позиции для нас и Фонда. Удобные.

- Прежде всего, Михаил Андреевич, хочу предупредить, что я выскажу свою личную позицию, - и почувствовал чувствительные удары по голени от Валентина, - неужели мы что-то отнимаем у комсомола? Это комсомол предложил создать Фонд и отдал в него деньги за Нобелевку? Может он пытается разработать его структуру и определить поле деятельности. А сейчас пытается разработать тактику и стратегию. и с вами разговаривают секретари ЦК ВЛКСМ?

Комсомол расходует огромные средства на праздники и фейерверке, организует сбор металлолома и пытается, именно пытается, выполнить то, что ему поручает КПСС. В него влетают огромные деньги государства, как в черную дыру. Без всякой отдачи. А с комсомола, как с гуся вода. Потому, как он гегемон и нет в стране других молодежных организаций. Его функция в рабочей среде, собирать взносы и все. Даже прием в ряды не главная его функция, так как в комсомол все приняты еще в школе. Вот в армии, принять в комсомол арата бурятских степей, да - победа.

Комсомол это молодежная организация учащихся и молодой интеллигенции. По сути. Именно в этой среде вылупливаются диссиденты, при попустительстве ВЛКСМ, верного помощника партии.

- Давай не будем горячиться, Иван, ты уже столько наговорил, хоть святых выноси. Теперь я понимаю почему ты не в комсомоле. И, еще, разве в детдоме не учатся?

- Извините за резкость, Михаил Андреевич. Я не являюсь членом ВЛКСМ, потому как раньше был социально чужд, а сейчас стал... слишком взросл. Чтобы играться в песочек.

А про детдом я ему не ответил. Конечно учатся - ежу понятно, но главное - они там живут. А посему...:

- Разрешите удалиться, Михаил Андреевич?

- Зачем же, поговорили, даже покричали. Пора приступить к работе.

 

Глава 6.

Поработали мы добротно, продуктивно поработали, несмотря на большое количество присутствующих. Так как пришли к согласию, по форме и методам работы, еще на предварительных обсуждениях проекта. И осталось отчетливо донести выработанные положения до Михаила Андреевича и согласовать с ним организационные вопросы.

Суслов пригласил стенографистку и поэтому каждый старался говорить построже, хотя я был уверен, что и предыдущий разговор писали. По крайней мере, я бы так и сделал.

- Насколько я понимаю, главный вопрос у нас организационный. Он же, по большому счету политический, - начал Михаил Андреевич, - прошу вносить предложения.

Первым взял слово, Степ Степыч:

- Предварительно проработанные документы есть у всех нас на руках. Поэтому остановлюсь на ключевых моментах. Некоторые из нас будут работать в Фонде на общественных началах. Однако Юрий Алексеевич Гагарин предлагается на пост президента Фонда и несомненно будет им избран, так как наша организация создается фактически под него. Вы согласны с этим, Михаил Андреевич?

- Да, без возражений.

- У нас, ни у кого, их тоже нет. Единогласно.

- Почетным председателем наблюдательного совета просим быть вас, Михаил Андреевич.

- Не возражаю. Этот вопрос уже согласован с Леонидом Ильичем Брежневым. А Александра Михайловича попрошу быть моим заместителем... Вижу возражений нет. Единогласно.

- Еще нужна ваша помощь в подборе кандидатов на пост освобожденного секретаря парткома Фонда и начальника отдела кадров.

- Начальник отдела кадров... я вас правильно понимаю? Нужен доверенный человек КГБ?

- Конечно, выход за границу, валюта, иностранные граждане. Таковы правила игры и нам не стоит создавать себе лишние сложности еще в начале пути.

- А почему бы нам не обратиться к Василию Григорьевичу? Его послужной список позволяет надеяться, что он справится с этой работой. К тому же он квалифицированный специалист психолог, что очень важно на такой должности. Как вы смотрите на это предложение товарищ Неверов?

- Извините , Михаил Андреевич, но я уже присмотрел себе должность завотделом социальной адаптации воспитанников детдомов и интернатов. Будет много конкретных и полезных дел. Прошу позволить мне заняться этим делом.

- У меня нет возражений, это полезная инициатива. На кадры найдем, не только соответствующего, но и полезного человека. А вот на должность секретаря парткома у вас есть своя кандидатура: Антон Васильевич Гуляев, будет набираться практического опыта и одновременно учиться В ЗВПШ. Мы поможем ему справиться с обязанностями. Самоотвод не принимается, предложение ваше и проводить его в жизнь вам. Что вы на это скажете товарищ Гуляев?

- С поля боя не побегу. Приложу все силы, товарищ секретарь ЦК КПСС. Разрешите, у меня есть предложение по кандидатуре начальника отдела кадров. Подполковник Деменьтев.

- Каким же образом он попал в поле вашего зрения, товарищи? - недоуменно сказал Суслов.

- Позвольте мне, Михаил Андреевич.

- Прошу, Степан Степанович.

- Еще четыре года назад, Деменьтев был участковым в Медведково и хорошо знаком со спецификой детдома и его воспитанников.

- И какое же было у него звание? Младший лейтенант...

- А еще раньше полковник СМЕРШ НКВД. Реальность. - подсказал профессор и он имел на это право, так как сам прошел таким же извилистым путем в своей карьере чекиста.

" Вот уж воистину: за одного битого, двух небитых дают. Иосиф Виссарионович был не только спецом в языкознании, но и хорошо изучил фольклор. Творчески". - Подумал я.

- Ничего не могу обещать, но отнесусь к вашим пожеланием со всей ответственностью, - обнадежил присутствующих Суслов.

Ну и далее все в таком же ключе. Конструктивном, так сказать.

На должность своего зама, вице-президента, Юрий Алексеевич предложил нашего бывшего заведующего районо - Степана Мефодиевича Коржакова. Выдвинув его, как кандидатуру от Министерства образования. Очень разумный ход, на мой взгляд. Мне явно виделось, что Юрий Гагарин, в этой реальности значительно вырос. Как руководитель. В общем все шло гладко... как по мне, так слишком гладко.

Все выяснилось, на разборе полетов, в столовой детдома. Куда мы все приехали, кроме Гагарина и АМ, чтобы обменяться впечатлениями и заодно пообедать или поужинать. Ведь разговор с Сусловым продолжался более трех часов, а пообедать, партийными харчами, нас не пригласили. Или как выразился председатель колхоза, человек с большим чувством юмора, мы и так наговорили на целых три стакана чая.

Общее мнение озвучил профессор:

- Поздравляю вас соратники, мы опять участвуем в эксперименте. Большом социальном эксперименте.

Это было действительно так и еще, эта правда была опасной. Есть над чем задуматься. Даже если я, Степ Степыч, председатель колхоза, полковник и Валентин вошли в наблюдательный совет на общественных началах, это не означало, что мы ушли от пристального внимания Суслова и его присных. Хватка у функционеров партии, особенно старой школы, была железная. В своей реальности я бы сказал: "Мы попали..." и то, что это было неизбежно, служило нам слабым утешением.

Молчали, думая каждый о своем.

- Василич, а майор, который уже подполковник, знает куда ты его сосватал? - Спросил я у Гуляева.

- Ваня, мы же тоже не погулять вышли, почти месяц его обрабатывали всем коллективом аксакалов. С Юрием Алексеевичем во главе.

- Поднаторели вы однако в своих ЦПШ.

- А то, - по старому ухмыльнулся бывший старшина танкист и партработник высокого уровня в ближайшем будущем. Растут люди. "Ну дай Бог нашему теляти вовка зъисты", - как говорил уже мой старшина, в далеком будущем.

А Степ Степыч наехал на меня конкретно:

- Иван, ну почему ты не можешь промолчать? У тебя семья, трое детей под ответственностью, а шило в заднице все не дает покоя. Как у молодого, необученного.

Отвечать на риторические вопросы я смысла не видел. Однако поддержка пришла с самой неожиданной стороны, от полковника:

- Все правильно он сделал, провел разведку боем.

- Или состоялся обмен мнениями заинтересованных сторон. Может излишне прямой, но необходимый, - продолжил профессор.

- Я тоже не вчера замужем, но этот разговор можно было отодвинуть и на потом, - как-то неуверенно возразил ему Степыч.

- Можно так отодвинуть, что совсем задвинуть. Правильно Иван сделал, принял огонь на себя, - не согласился с ним полковник.

И больше мы эту тему не обсуждали. Предстояла Работа. Это понимали все.

А у меня еще было много личных дел и не менее важных. Для меня. Я решил уйти из Института Физики, пришла пора перемен. Я слишком вырос из образа аппаратчика 5-го разряда и стал мешать профессиональному росту своих подопечных ребят, техников. Расти пару лет до 6-го разряда, когда твои нынешние подчиненные будут инженерами-технологами, научными сотрудниками и уже сейчас учатся в технических институтах. Нужно было отпускать их в свободный полет. Да и скучно мне стало работать в институте.

На семейном совете решили, что мне нужно переходить на дневное отделение и заканчивать там 4-ый и последний курс института. Осталось немногое, досдать где-то десяток, другой экзаменов и зачетов. Однако решение было принято и его нужно было выполнять.

Непростой разговор предстоял мне в Институте физики, однако все оказалось не так сложно. Если Роман, как завсектором, был обескуражен и огорчен моим решением, то Вячеслав Васильевич спокойно выслушал меня и Романа. И попросил вернуться к разговору через некоторое время.

- Александру Михайловичу звонит, - догадался Савочкин.

Так оно и было, поэтому разговор мы продолжили в кабинете академика:

- Что я могу сказать, Иван, нам жаль. Вот мы втроем квалифицированные специалисты, а твой уход будет для нас большой потерей, - заявил АМ.

- Хотя это было предопределенно еще твоим выбором профессии, - заметил ВВ.

Роман молчал, он уже все мне высказал, ранее.

А Александр Михайлович продолжил:

- И ожидаемо, жаль, что ты не захотел связать свою судьбу с физикой. Ты еще не понимаешь насколько важны в нашей академической среде порядочные, принципиальные люди. Бойцы. Они подороже многих докторов наук будут. Уж мы это знаем, - и Александр Михайлович, своей руководящей рукой разлил нам по писят и пожелал мне удачи.

А когда мы принялись за кофе, как всегда отличный, АМ попросил моих начальников, полностью, рассчитаться со мной по отгулам и отпускным и лишь потом подписать приказ на увольнение. Вот это был Подарок. За, что я искренне поблагодарил присутствующих и пообещал всегда быть готовым им помочь... если кому, из их личных врагов, нужно дать в морду. Чем вызвал бодрый и здоровый смех окружающих.

Смех, смехом, а я ушел в отгулы, потом пойду в отпуск и далее в учебный отпуск... А там и переведусь на дневное отделение. Впрочем до этого пахать и пахать нужно, чем мы и занялись с Саней, полностью освободив женщин от домашних забот. Лена с головой погрузилась в научную работу на кафедре, а Анна Павловна...

Вот здесь требуется отступление. Анатолий младший был очень привередливым типусом и главным в его жизни было поиграть и поболтать. Причем, к великой радости бабушки, говорить он начал с года, а к двум годам его словарный запас составлял не менее тысячи слов. В авторитете у него был только Саня, который мог с ним разговаривать хоть на английском языке и тот ходил за ним, как привязанный. Однако и у меня нашлась на него управа - я заметил, что когда я бренчу на гитаре он все время вертится, где-то рядом и помалкивает. Чем я и пользовался, читаю конспекты и бренчу что-нибудь потихоньку. Иногда подпеваю, но все так... три аккорда в две струны. Я, только, в большом подпитии мог заспивать.

И вот картина маслом, дома мы вдвоем с Анатолием, я бренчу и читаю конспект, сын в носу ковыряется... Идиллия. И вдруг раздается Толяшин рев, который вцепился в штанину неизвестно когда появившегося и молча пускающего слезу Саню. А еще, в проеме двери застыла моя мама-теща и выражение ее лица было очень озадаченное. У меня внутри все застыло:

- Что случилось? Отвечать. Быстро, - вскочил со стула и рявкнул я.

- Ничего, все нормально Иван. Только песня, что ты пел...

- Ну родные, ну вы и чудите. Так нельзя... а кстати, про какую вы песню говорите? - я облегченно сел на стул.

......... Народ безмолвствует.

Наконец Саня разродился:

- Вы знали ласки матеpей своих,

А я не знал и лишь во сне,

В моих мечтаньях детских и простых,

Мать, иногда, являлась мне.

(Юрий Цейтлин)

- Саша, ну это просто песня и что? Мало ли их сейчас поют. А сколько дворовых и блатных, ну очень жалостливых.

- Иван, не уходи от ответа. Давай четко: с кем, где, когда? - Вступила в бой тяжелая артиллерия в лице Анны Павловны.

Пришлось на ходу выдумывать, что слышал песню в своих странствиях, от одного бича во Владике. А тот слышал ее от спившегося штурманка, ходившего в Бразилию на сухогрузах. Вот там-то местные, на этот незамысловатый мотивчик, поют свою "Рыбацкую песню". Штурман рассказывал и о содержании этой песни.

- Ты, хоть, что-то из текста, той, песни помнишь?

- Ну мамуля, вы прямо как теща пытаете, - пытался уйти от ответа я. - Помню, из-за интересного названия лодки: "Моя жангада выходит в море и я работаю красавица...", - вроде похоже.

- Жангада это не лодка, это плот на португальском языке. Ну Ванечка, может, что еще?

Во как тещу зацепило, придется помочь. Как говорится помощь от друга:

- Саня, ты мне последний куплет процитировал?

- Да.

- Так есть еще один, но я его не точно помню:

"Дни нашей жизни в океан летят,

О берег бьет морской прибой.

В босые ноги молодых ребят,

Что по песку идут домой.

В своих хибарах с детства там живут

Их Капитанами песка зовут." (Тайфун)

Где-то так.

- Есть, - почти крикнула теща, - Жоржи Амаду "Капитаны песка". Ты понимаешь Ваня, я начала переводить эту книгу в 1952 году и часть даже успела опубликовать. Но потом... не сложилось. И вот эта песня неизвестного штурмана... Как она подходит к этой книге, как будто вплавлена в контекст произведения Жоржи Амаду.

А я цинично подумал: "А уж как эта песня влита в кинофильм "Генералы песчаных карьеров".

- Я уверена, что штурман читал это произведение в оригинале или на испанском, - воинственно заявила теща.

- Мама, у тебя осталась эта книга на испанском? - спросил Саня.

-Да, я тебе ее обязательно дам. А себе поищу, в Ленинке, португальский оригинал. Только Саша, обязательно надиктовывай перевод на магнитофон, будем работать над литературным изложением.

Я предусмотрительно, попросил Саню с тещей отложить повторное исполнение песни до прихода с работы Елены. И точно, вечером вся семья потребовала от меня выступления на бис, а проплакавшись, к работе с текстом присоединилась Лена."И чего рюмсать, интересно, вот хлебнули бы эти Кэпы Ваниного бродяжьего одиночества..." - подумал я.

Дружным коллективом, они перевели Капитанов просто лётом и уже осенью их работу должны были начать напечатать в журнале Иностранная литература. Анна Павловна ожила, к ней пришло второе дыхание и неуемное желание работать. Мне даже приходилось ее слегка притормаживать. Чуть-чуть. Санька ходил гордо выпятив грудь, как же среди авторов перевода была и его фамилия: А.П.Новикова, Т.А Новикова и А.Н.Новиков. Семейный подряд.

Но и это не было концом, этого, вроде бы незначительного события. Как-то вечерком Саня привел к нам домой детдомовского преподавателя пения, Валериана Константиновича Теточкина. Который попросил разрешение на исполнение песни детдомовским ВИА.

- Валериан Константинович, я то какое имею к этому отношение? Услышал от бича, бич от штурмана, штурман где-то в Бразилии... А окажется, что это народная нанайская песня.

- Иван Иванович, а ведь это идея. Бразильская народная песня, автор перевода на русский язык неизвестен. Вот вы послушайте, мою аранжировку...

А вот это была вещь, песня приобрела силу и колорит для хорового пения. Прямо Счастливый случай, так сказать.

- Валериан Константинович, надеюсь вы понимаете, что если вы не выступите с песней перед большой аудиторией, у вас ее украдут.

- Не в первый раз, Иван Иванович, но я предупредил ребят.

Предупредил... да... как это интеллигентщиной попахивает.

- И еще, как вы назвали ансамбль?

- Мы еще не придумали.

- А кто будет думать гражданин Теточкин? Как вы лодку назовете, так она и поплывет.

- Вот вам к обсуждению. Например: Хомо, Люди, Генус, Род, Счастливый случай, Прохожие... Думайте, предлагайте, решайте.

А я решил тоже действовать и подключил Валентина. Тот хоть тоже интеллигент, но куда зубастей многих начальников будет. Мы вдвоем пришли на репетицию ансамбля в детдом и здесь оторвались по полной. Я украл им танец и мизансцену из клипа "Несчастного случая", а вихлястой блатной походочке с чечеткой, парней учить было не нужно. Но все равно - сапоги должен тачать сапожник, поэтому пригласили хореографа. Его нашел Валя и идею костюмов придумал, то же Валентин. А пошили их в мастерской детдома: клеши, галифе, безрукавка, тельник, пятиклинка, бескозырка. Один персонаж кордебалета, должен был быть голым по пояс, с бабочкой и в котелке. А так, как одновременно петь и танцевать, это вам не... не очень просто, поэтому записали песню на магнитофонную пленку и исполняли миниатюру под фанеру. Радиолюбители среди ребят были, поэтому и звук...Был. Главное, что было нужно, это соблюсти чувство меры и не свалиться к "По приютам я с детства скитался...". Возглавляемому Теточкиным любительскому коллективу, как ни странно, это удалось. Правда это им стоило... труда. Однако получилось, сольное пение сочеталось с хоровым и песня зазвучала мощно, а не жалостливо. Хореография была поставлена, как пляска теней. Фон, из которого постепенно исчезали и возникали силуэты фигур. Абрисы.

Когда мы показали композицию, совету Фонда и руководству детдома, то зрелые люди были просто поражены, тем как любители, с минимумом средств, создали вещь... Просто бьющую по мозгам. Редкая удача.

Валентин сделал копии киносъемки, аудио записи песни... и умчал, не сказав никому ни слова. Не знаю на какие рычаги он нажимал, каких людей подключал, но 1-го Мая она впервые прозвучала в утреннем эфире на ГРК "Маяк". А второго мая Теточкин стал знаменитостью, потому что песня звучала почти на всех маевках страны. Так ее и объявили по радио: бразильская народная песня, автор русского текста неизвестен, музыкальная обработка В.К. Теточкина. Исполняет ансамбль миниатюр "Фильмоскоп". Не больше и не меньше.

Валериан показал, что под мягкой оболочкой интеллигента не от мира сего, у него наличествует жесткая сердцевина. Которая не даст ему сбиться с проложенного курса. Бурное заседание особой творческой тройки из Теточкина, Новикова и Алексеева, вынесло приговор: творческий стиль ансамбля развивать, за ним будущее. Пригласить в ансамбль на постоянную основу профессионалов: хормейстера, режиссера-постановщика, хореографа, мастера света, звукооператора, видео оператора, оформив с ними трудовые соглашения через Фонд. Та же, как и с руководителем коллектива товарищем Теточкиным. И денег, не жалеть.

Товарищ Алексеев будет выполняет страшную забугорную обязанность продюсера ансамбля. И на нем будет ответственность за финансовую связь с еще более страшным существом, спонсором - Детским Фондом. Ничего из репертуара не сдавать налево. Все выступления только через Фонд, таково было мое требование. Основным источником художественного материала, основой репертуара, решили взять бардовские песни. С авторами которых, так же заключать финансовые договора. Таким образом мы надеялись вовлечь творческую часть правозащитников в сферу деятельности Фонда. Более того, дать им всесоюзную аудиторию, а так же привлечь к поиску и консолидации молодых музыкальных талантов, по всему Союзу. Ведь барды, это клан, довольно замкнутый и людям со стороны к ним не подступиться. Поэтому Фонд организует молодежную передачу на "Маяке", а затем и на телевидение. Ведь ансамбль должен будет постоянно обновляться сам, обновлять свой репертуар и расти в творческом плане. Стать настоящим коллективом самодеятельности всесоюзного масштаба. А то, что перспектива у ансамбля была, следовало из массы писем "Фильмоскопу",приходящих в редакцию радиостанции "Маяк". Там было все и просьбы, и предложения, и благодарности, и... критика. Куда без нее. Конкретную информацию по ансамблю, мы решили не давать. По многим очевидным причинам.

Хотя я устранился от активной деятельности в "Фильмоскопе", однако не отказывался помогать в подборе художественного материала. Лена, знала многих в институте и ее знали многие. Поэтому она сумела представить нас бардам, вышедшим из стен МГПИ, с которыми была знакома. Они нередко собирались на свои междусобойчики в алма-матер: Юрий Визбор, Ада Якушева, Юлий Ким, Юрий Ряшенцев... Это были гиганты среди бардов, но кроме них было достаточное количество не столь известных исполнителей, но тем не менее написавших замечательные песни. Это было наше поле интересов, на котором "Фильмоскоп" и авторы песен могли собирать не один урожай.

На первую встречу Лена привела, вместе со мной, Валентина, Теточкина и Саню, который стал учиться играть на гитаре. Когда она представила Теточкина, как руководителя "Фильмоскопа", то Юлий Ким стал подсмеиваться над популярностью песни "Капитаны песка". Мотивируя это тем, что слезливая криминальная тематика не несет мощного гражданского импульса, хотя и нравиться толпе. Валериан пытался спорить, а я решил, из вредности, подоср... наказать Кима и исполнил написанную на его стихи песню Владимира Дашкевича:

"Как родная матушка все молила бога,

Все поклоны била, целовала крест.

А сыночку выпала дальняя дорога,

Хлопоты бубновые, пиковый интерес..."

И поинтересовался его мнением об этой песни. Интересно, что Юлий ее обозвал, чистой воды, цыганщиной и дворовым ширпотребом. Наверное был не в духе, сегодня. Только, теперь, у него будет в "Бумбараше" на одну песню меньше. Не буди лихо..., так сказать. Тем не менее Юлий, в конце встречи, подошел к нам и пытался аргументировать свое резкое поведение. Вроде, как извинился.

На это, мы предложили ему и всем присутствующим попробовать свои песни в нашем ансамбле. При этом активно участвовать, как в аранжировке песен, так и в постановке миниатюр. И гарантировали авторские отчисления. Справедливые. Только честно предупредили, что с протестной лирикой пусть идут в... другое место. Обещали подумать. Ну, что же и это было лучше, чем ничего.

А моя институтская одиссея заканчивалась... и уже нарисовался, на выходе, новоиспеченный преподаватель русского языка и литературы. Педпрактику я прошел в детдоме у Степ Степыча и окончательно осознал, что преподавание - это не мое. Экзамены все досдал и осталось сдать только те, что были по плану этого, последнего семестра и еще государственные экзамены. Это, не составляло для меня проблемы, я был готов.

К Ван Ванычу ходил на "семинары" для своего удовольствия, никакой подготовки к соревнованиям, так... дабы не отвыкнуть. И он уже смирился с моим выбором.

Пришла пора задуматься над будущим, а выбора то, большого и не было. Блатовать, напрячь связи и устроиться в какой-нибудь печатный листок, типа рупор доярки. Или идти к Степ Степычу преподавать в детдоме обязательных три года, или... привет родные сапоги. Добровольцем. А еще Саня учудил, заявил, что сразу после школы не будет поступать в институт, а пойдет в армию. Как все. Нет, так же, как все. Взял да и завалил мне все рассчитанные под него планы. Теперь мне предстоял серьезный разговор с Леной и жесткое противостояние с мамой-тещей. Так как я выбрал армию.

 

Глава 7.

Очень трудный разговор состоялся на семейном совете. Когда я объявил свое решение, Анна Павловна встретила мои слова тяжелым взглядом в упор и не отрывая от меня глаз, сказала Лене:

- Я так и думала. Он, как и мой Анатолий, думает о семье в последнюю очередь. Не надолго тебя хватило, Иван.

- Анна Павловна, сложилась такая ситуация, что это для нас будет лучший выход.

Лена смотрела на меня удивленными глазами:

- Иван, два года с двумя малолетними детьми, это по твоему лучший выход?

Ну, что я ей мог сказать? Объяснить, что попал в ситуацию, когда очевидные поступки сыграют против меня и Дела.

Ох, права теща. А то, что на меня сейчас обращенно внимание сильных мира сего и все мои поступки рассматривают с точки зрения: стоит ли принимать во внимание этого человечка в делах государственной важности. И если он пойдет по очевидному, удобному жизненному пути, то и их вывод будет однозначен. Обычный нормальный советский человек. Предсказуемый и таких вокруг вершины власти многие и многие тысячи. Слабак. А вот неординарные поступки будут поддерживать интерес Суслова к моей личности, раз уж я попал в его поле зрения. Люди его калибра не дают обычным людям, тем кто не в обойме, второго шанса, а то и вообще - половину шанса. У решений властной элиты совсем другая цена ошибки.

Моя родня, скорее всего, воспримет мои объяснения за вялотекущую шизофрению, отягощенную комплексом Наполеона и манией преследования. Еще залечат. Но ведь и эти оправдания, моих поступков, будут ложью. Да мне по хрен тот же Суслов, по большому счету, лишь бы его действия не затрагивали мою семью. И работать я хочу, на высоком уровне для пользы моих друзей, Саниных друзей... Для конкретных людей.

И я начал говорить, буквально выдавливая из себя слова:

- Я попробую объяснить, почему я не хочу отрабатывать три года в школе. Это не мое. А кроме того вы лучше меня знаете, что Учитель это образ жизни, а не должность. Отбывать номер три года... и опять начать с нуля. Как итог, я потеряю и самоуважение, и ваше уважение . А я его завоевал у вас, не просто так. Лена, за три года ты свыкнешься, что я обыкновенный учитель и примерный семьянин. И я тебя потеряю.

Начать трудиться в многотиражке и годами пробиваться к сияющим вершинам будущего журналистского величия... Тебе, без пяти минут члену Союза писателей, кандидату наук, умнейшей женщине делающей сама себя, будет ли нужен рабочий мул, московской породы. В качестве близкого друга, мужа? И кончится это тем, что мне придется уехать делать карьеру на периферию, так как в Москве все перспективные места плотненько забиты пишущей братией. Квалифицированной и опытной, да еще и с волосатыми лапами наверху.

А возвращаться назад я буду долго, по крайней мере дольше двух лет. И примешь ли ты меня обратно? А нести тебе свой крест, в виде меня неудачника, я не позволю.

- Брат...

- Подожди Саня. Танюша, Толя и все вы, самые дорогие мне люди. Для меня дороже вас не бывает. Прошу вас не торопиться с оценкой моих действий и вашими решениями. Время еще есть. Подумайте и... еще раз подумайте. Лена я тебя люблю и уважаю, как незаурядную личность. Но решения, в необходимости которых я уверен, буду принимать только сам. Вы поговорите, а я пойду погуляю с ТТ (Танюшей и Толей).

Принять решение идти в армию и ждать повестки, это даже не для провинции, а сельской глубинки. В военкоматах любят таких... посылать. Я достаточно послужил в армии в той реальности и точно знал, что так делать нельзя. А вот, что можно и нужно предпринять в моей ситуации... и от этого был далек, что в той реальности, что в этой.

Поэтому решил обратиться за помощью к человеку, который это знал, по определению: к полковнику Генштаба, Степану Федоровичу Коробову одному из аксакалов-учредителей детдомовского профессионально технического учебного комбината. Пришлось позвонить ему по служебному телефону:

- Товарищ полковник, Иван Новиков беспокоит. Вы можете, сейчас, уделить мне пару минут разговора... Заняты... А когда будет удобно вам позвонить? Понял через двадцать минут позвоню.

Через двадцать минут мы договорились, что я подъеду к месту его службы на своей машине. Он будет меня ждать.

- Степан Федорович, у меня к вам серьезный разговор по моим армейским делам. Не хотелось бы вести серьезную беседу на ходу. Поэтому давайте поедем на нашу полянку в Медведково, перекусим и обстоятельно поговорим.

- Принято. Поехали.

И все, военный человек. Оценил ситуацию, прокачал ее развитие и принял решение без лишнего сотрясения воздуха. Жаль, что генералы мирного времени становятся больше политиками и председателями колхозов, чем воинами. Но это не моего ума дело.

В дороге обсудили недавнее выступление "Фильмоскопа", посвященное Дню Победы. Ребята выступали по телевидению вместе с другими коллективами художественной самодеятельности. И их триптих- композиция по военным песням Окуджавы: До свидание мальчики, Простите пехоте, Вы слышите грохочут сапоги. Имела большой успех. До о чем говорить - огромный успех. А начиналось все с того, что Булату Шалвовичу позвонил Степ Степыч и попросил разрешение коллективу самодеятельности детского дома спеть его песни на праздничном концерте.

Тот дал согласие, но поэт и подумать не мог, что это будет выступление на телевидении для всесоюзной аудитории. И ведь ему не было сказано ни слова неправды. За час до эфира нашлись люди, которые его просветили, какой это будет концерт самодеятельности. Он примчался в студию, но... поезд ушел.

Поэт обреченно настроился на самое худшее, кляня свою излишнюю доверчивость и остался смотреть передачу, в студии, на Шаболовке.

Однако уже после первой миниатюры он успокоился. На сцене девушки и юноши в белых одеждах танцевали медленный вальс под песню "До свиданья мальчики", исполняемую женским хором. А на заднике сцены висел киноэкран, на котором транслировали военную хронику, где десятки, сотни Юнкерсов бомбили города. Его удивил и впечатлил накал бушевавших в просмотровом зале студии эмоций. Вторая композиция "Простите пехоте", где на сцене солдаты в походном строю идут, казалось, прямо в зал. И фронтовая дорога с разбитыми домами и покалеченными деревьями, воронками от снарядов и бомб выбегает с экрана на сцену, как-будто из под ног бойцов. Сама песня шла в личном исполнении поэта, только на запись был наложен звуковой ряд с оркестровой аранжировкой Теточкина.

В третьей миниатюре, "Вы слышите грохочут сапоги", строй солдат спиной к залу уходил со сцены на бегущую вдаль фронтовую дорогу находящуюся под артиллерийским обстрелом. Из музыки, только барабаны и мужской хор.

После трансляции, как истинный грузин, Булат Шалвович побежал за цветами.

- А як жеж, - ухмыльнулся полковник, - пятнадцать минут пролетели как одна. Даже мое начальство и то сподобилось меня поздравить мол чувствуется воинский дух: "Не зря ты в Совете этого Фонда заседаешь. Есть польза".

- Молодцы ребята, просто здорово. А каков Теточкин? Красавец. - заметил я.

- А каков Валентин. Все это он пробивал. Он уже, договор с всесоюзной фирмой грампластинок "Мелодия" заключил и в Фонд уже перечислен аванс, за пластинку "Капитаны песка". - Добавил полковник.

-Согласен. Одни статьи его чего стоят, а телеинтервью? Умница.

Так за разговорами, мы свернули на проселок и миновали поднятый шлагбаум. А на место пришли по тропинке, прямо на запах шашлыка. Я заранее позаботился об ужине и Семен Евтихович, работник лесничества, нас уже ожидал. Поэтому сразу присели за стол и разлили на троих... мне томатный сок. После третьей, Евтихович встал и сказал, что пойдет доглянет мотор. С понятием, человек. Старый партизан.

Полковник с ожиданием посмотрел на меня.

- Степан Федорович. Я решил идти в армию. Педагогика не для меня. Журналистов в Москве столько, что не пробьешься без подталкивания и постоянной оглядки. В армии я смогу разогнаться... По крайней мере, я так думаю.

- Я тебя понимаю Иван. Тем более, что люди... - он многозначительно поднял голову вверх, - присматриваются, ко всем нам и очевидными ходами будут разочарованы.

- Вообще то, это не самое главное, хотя и немаловажное. В моем решении больше личного.

- Понял, не дурак и далее вопросов не последует.

- Спасибо, Степан Федорович. А по существу вопроса... я хочу взять максимальный старт в самом начале воинского пути. Я готов к любым трудностям и от службы не побегу.

- Для тебя самый простой и эффективный путь, идти в спортивную роту ЦСКА. Ты, как самбист высокого класса, будешь тренироваться, участвовать в соревнованиях и работать инструктором. Пройдешь спецподготовку и вперед с песнями. Так как у тебя есть высшее образование, через год, другой присвоят офицерское звание. Остаешься в Москве, при семье и штурмуешь, как офицерские звания, так и вершины спорта. Ты сможешь.

- Это я могу сделать и в "Динамо", только буду нет инструктором в воинской части, а ППСником или в ГАИ рубли сшибать и главное при Ван Ваныче останусь. Нет, быть профессиональным спортсменом любителем... это не мой путь.

- Хорошо, далее. Технический специалист высокого класса. Как у тебя с лазерной техникой? Сейчас это важная тема. И работа с военпредом актуальна, а дальше расти.

- С лазерами я не профан, но и не профи, я ведь технолог, а не техник. Да и работа военпреда - все-таки военная. Здесь своя сложная специфика. Не так ли?

- Так. Но ведь дорогу осилит идущий. Ладно, отмели и это. Части специального назначения, но для них тебе нужна воинская подготовка. А у тебя ее никакой, значит служба в рядах с самого начала и боевой опыт. А это года на два, как минимум.

- Что еще?

- Есть и еще, как ни быть. Водитель высокого класса, да еще Мастер Спорта по самбо, всегда нужен для больших начальников. Но это не для тебя. Там другой характер нужен, а ты с членом Президиума ЦК КПСС бодаешься. Влетишь под трибунал.

- ........

- Есть еще один вариант. Серьезный. Ты как стреляешь? Степаныч говорил, что отлично.

- Смотря из чего.

- Нет, так не пойдет. Если человек стрелок, то он стреляет из всего. Значит так, послезавтра в 8.15 встретимся перед развязкой МКАД на Домодедово. Поедем на наше стрельбище, будешь участвовать в стрелковых соревнованиях Генштаба от нашего отдела. Саперы хреново стреляют, поможешь нашему отделу. Пропуск на тебя и твою машину я закажу. Так... понял. Саню хочешь взять? Закажу на обоих. Паспорта берите.

"На самотек это дело пускать не буду", - решил я. Предупрежден, значит вооружен и, с утра, я поехал к Ван Ванычу. А потом, с его запиской , в тир "Динамо", через магазины "Арарат" и Елисеевский.

- Так, какие проблемы? - прочитав записку Ваныча и покосившись на фирменные пакеты, скромно поставленные в мною в уголок, спросил вызванный дежурным капитан.

- Завтра участвую в соревнованиях по стрельбе из боевого оружия. А практики не было давно.

- И где же это будут, такие, соревнования?

- Понятия не имею. Обещали привести прямо на стрельбище, соревноваться будут генштабисты.

- Знаю, там такие затейники, - протянул капитан, - ну пойдем посмотрим, чем помочь твоему горю. Ведь у них проигравшие накрывают стол. Имей ввиду.

Когда я обернулся, посмотреть на свои пакеты, их уже не было. А дежурный задумчиво рассматривал авторучку. Фокусники, однако. Капитан привел меня прямо в свою каптерку и решил познакомиться:

- Звать как? Иван... где-то я тебя видел. Может по ориентировкам проходил? Не боись, я шуткую. Меня так и зови, товарищ капитан.

- Как скажите, товарищ капитан.

- У нас максимальная дистанция стрельбы 100 метров. То есть мы можем стрелять из пистолета на 50 и 25 метров в грудную и поясную мишень и с 25 и 10 метров, на скорость, в ростовую мишень. Из АКМа, штабисты, стреляют на 100 метров с колена по единственной мишени и с 50 метров, из положения стоя, уже по трем мишеням. Это все, что можем мы тебе предоставить. Кроме нашего спасибо.

- Это больше, того на что я рассчитывал.

- Ну и ладушки. Но имей ввиду, еще будут стрелять из СВД на 400 метров. Но и это не все, еще стреляют из РПК или ПК на 500 метров по групповой цели.

- Ни хрена себе, - недоуменно высказался я.

- Поэтому я и говорю, затейники. Вот и Вася боезапас принес, теперь пошли в оружейку. Учти они из АПС стреляют, ПМ брезгуют, потому как солдаты. Соображаешь?

Потом я около часа стрелял по мишеням, а капитан с Васей никак не могли дождаться, когда же я угомонюсь. В конце концов капитан моргнул Васе, тот на время исчез и вернулся с... ПК снаряженным коробкой на 100 патронов.

Конечно сотка для пулемета не расстояние - пару очередей и мишень в труху. Но все равно, вспомнил свою срочную той реальности, в морпехах, я там такой ПК почти полгода таскал.

- Спасибо товарищи, помогли от души. Может вам еще чего... такого? - Вопрошающе посмотрел я на них.

- Да нет Иван, вполне достаточно двух кил конинки, не алкаши ведь. Всем хватит и главное, закусь праздничная. А то все колбаса докторская, салат нежинский, да ставрида в томате. Экономят люди на желудке, а ты с понятием Новиков, потому как свой. Думал не узнаем? - засмеялся капитан. - А что расход патронов большой, так менты редко стреляют. Гильзы актируем, заодно и суммарный отстрел приличный наберется. Это наша забота.

- Удачи тебе. Думаешь мы не знаем, что Ван Ваныч тебя стреножил в Токио, - добавил Вася. - Я у него был одним из первых учеников. И знаю, у него не забалуешь.

Вот уж никогда не думал, что стал до такой степени известным. В определенных кругах. Конечно, маленький город - большая деревня Москва. Я ничего не ответил, да от меня ответа и не ждали.

А на следующее утро мне предстоял экзамен, так я понял смысл предстоящих соревнований. Саня наверное плохо спал все ночь, так ему хотелось, что бы поскорее наступило утро. Однако выдержки он не терял. В 8.15 мы были в обусловленном месте и по команде полковника пристроились за автобусом Икарус-55. За ним мы и приехали на полигон, где уже находилась еще парочка автобусов и десяток легковых машин.

На стрельбище нас с Саней переодели в солдатскую полевую форму и сапоги. Хотя мы с Саней были в удобных спортивных костюмах и вязанных трикотажных шапочках. Но ... армия. Мне то форма была привычна, а на Сане сидела, как на корове седло. Показал ему пару солдатских хитростей и стало получше. Когда я одним движением закрутил портянки, Коробов, с интересом наблюдавший за мной, спросил:

- Носил форму?

- Да, - подтвердил я, - как и многие охотники.

- Тогда скажи мне, Натти Бампо, из чего ты умеешь стрелять.

- Товарищ полковник, вы только приказывайте, покажете куда нажимать и я не подведу. Сами сказали, стрелок должен попадать из всего, - ухмыльнулся я, - поправляя на ремне у Сани фляжку с осветленным яблочным соком.

Зато, после соревнований мы пили напитки покрепче, так как саперы не проиграли. Вернее мы пахали, как говорится: мне обломилось, так как я за рулем, а Сане, по определению. Командование полигона накрыло гостям стол в большом зале офицерского буфета. Спиртное выставляли проигравшие. На этот раз Степан Федорович и его саперы оказались в серединке и были этому рады. Я отстрелялся ровно из всего оружия и все время был в первой пятерке. Саня был в полном восторге, когда полковник Коробов, капитан команды саперов, определил его в запасные. И даже позволил пострелять из Стечкина с пристегнутой кобурой и из АКМ. С каким гордым видом Саня выходил на огневой рубеж. Мазал конечно изрядно. А в конце соревнований, Коробов привел меня к генерал-майору, который спросил:

- Где учился стрелять, ты ведь до 19 лет бродяжничал, как мне доложили?

- На советско-китайской границе отбивались от хунхузов.

- А может они от вас отбивались?

- На своей территории пусть отбиваются, товарищ генерал-майор.

- Ладно. Но талант у тебя наличествует. Будем посмотреть, как говорят в Одессе.

А куда будут смотреть, ежу понятно, пошлют официальный запрос в КГБ.

- Буду надеяться, товарищ генерал-майор.

- Тот молодой необученный, что с тобой приехал, твой брат?

- Да, у нас один отец.

- Его, пару месяцев назад, Ван Ваныч к нам в зал привел. Так он двоих, не слабых рукопашников, очень уверенно придавил.

- Да они такие, эти братаны. Товарищ генерал,- подтвердил полковник Коробов.

- А чего он там мается?

- Стрельнуть из ПК хочет, а у нас его солдаты уже на чистку унесли, - быстренько встрял в разговор я.

- Так пусть у нас постреляет, у нас коробка на 200 осталась, почти полная, - и генерал махнул Сане рукой, подзывая к себе.

Так, для Сани, этот день стал днем исполнения желаний.

А я вечером, из телефона-автомата, звонил по двум телефонам, данным мне когда-то то ли младшим лейтенантом, то ли старшим опером, то ли наоборот. Чекистом, одним словом.

На одном телефоне ответили, что абонент выбыл и все пытались узнать кто я такой. По второму номеру трубку поднял Деменьтев:

- Слушаю.

- Немой хотел бы поговорить, - скаламбурил я.

- Так срочно?

- Да нет, терпимо.

- Тогда я, завтра, буду у Степановича в 9.00.

- И я буду. Спасибо.

- Пока не за что. До завтра.

- До свидания.

Дома у меня было состояние вооруженного перемирия. Разговаривали спокойно, но больного не касались и напряжение в семье сохранялось. Саня сказал мне, что когда я ушел погулять с детьми. Женщины ни к чему не пришли. Хотя Саня их заверил, что так как с учебой он все решит в этом учебном году, то в следующем, все хозяйствование будет на нем. И он так же разгрузит женщин, как сейчас это делаю я. Брат.

- Иван, я так понимаю, что тебя сегодня полковник вывел на смотрины?

- Да, Саня и это очень серьезно.

-Я думаю, что этому генералу ближе к сорока, а он разделал меня в рукопашке, как бог черепаху. Настолько быстр.

- А ты мне ничего об этом не говорил.

- А что говорить, приехали к ним в зал потренироваться, провел три поединка и уехал назад с Ван Ванычем. Ничего необычного.

И в этом был весь Саня. Взрослый мальчишка.

Разговор с Деменьтевым был недолог, но продуктивен:

- Товарищ подполковник, в комитет придет запрос на меня. Думаю из ГРУ. У меня есть шансы пройти проверку?

- Решил пойти в армию, рядовым?

- Нет, от срочной службы у меня отсрочка. Учиться хочу пойти, в военное учебное заведение. Так сказать.

- У нас тоже есть такие, для людей с высшим образованием. Но нужно отслужить в армии.

- Есть лазейки у вас, есть у армейских, но все будет зависеть от того, насколько я буду там нужен.

- Результат я тебе сообщу. Если будет возможность помочь, то помогу.

Ведь не зря говорят: "Закон, что дышло - куда повернул туда и вышло". Схема была проста, но для ее исполнения нужно было привлекать сильных мира сего. Вертеть в нужную сторону.

За неделю перед государственными экзаменами позвонил Деменьтев и велел ожидать вызова на медкомиссию.

Направление, в Главный военный госпиталь ВС СССР, мне доставил посыльный поздно вечером. А рано утром, следующего дня, я был в приемном покое. В госпитале меня положили в клиническое отделение и провели полное медицинское обследование со всеми анализами, медицинскими тестами и выписали через четыре дня. Только для того, что бы прямо из госпиталя меня увезли в подмосковную кадрированную военную часть, отдельный моторизованный батальон. На территории которого располагались учебные подразделение ГРУ. Здесь проверили мою физподготовку и провели тесты на профессиональную пригодность. Как я понял, мне предстояло пройти не просто снайперскую подготовку, а обучение на специальных курсах ГРУ.

Государственные экзамены в МГПИ я сдал без затруднений. На комиссии по распределению мне дали "свободный диплом", то есть освободили от обязательной трехгодичной отработки молодым специалистом.

Мандатную комиссию в ГРУ, как специально, назначили в день банкета по случаю получения дипломов.

Дома напряженно наблюдали за моей деятельностью. Когда я сказал Елене, что не могу пойти на банкет, так как у меня серьезная встреча по трудоустройству, так сказать, она поинтересовалась:

- Какое еще такое трудоустройство. Получил повестку пришел в военкомат и послали... к черту на рога, из Москвы и Московской области.

- Это не так Лена, я не обычный призывник. Поэтому есть вероятность реализовать свои потенциальные возможности. Говорить об этом рано, но поверь я использую каждый шанс и...

Все будет хорошо. Верь мне, Лена.

- А что мне остается? - На удивление спокойно спросила она.

Все-таки сильная личность моя жена и чем ближе развязка, тем сильнее она себя контролирует. Мандатную комиссию я прошел неожиданно просто. Хотя, в той реальности, мне приходилось на них много сложнее. И вопросы были каверзней и документов собирал больше и дольше. В самой комиссии был тот генерал-майор, которому меня представил полковник Степан Федорович Коробов на соревнованиях. Поэтому собеседование проходило формально, похоже со мной было решено заранее и меня без лишних разговоров рекомендовали на зачисление в школу ГРУ. А потом генерал-майор увел меня в кабинет, где и состоялся предметный разговор. Что делать, как делать и когда делать:

- Завтра с утра тебе надлежит прибыть к начальнику Факультета военного обучения МГУ. Имей в виду, человек он очень серьезный и несмотря на то, что мы тебя ведем, может создать массу сложностей. Понял?

- Я постараюсь, - сказал я генералу и вновь, как-будто впервые, познакомился с военным командным.

- ......Салабон...... Так точно или Есть, товарищ генерал. Привыкай. Нет в армии птицы, хуже белой вороны.

- Так точно, товарищ генерал.

- Будешь сдавать комиссии все экзамены по военной кафедре. Ты такой не один.Там будут еще... всякие недоросли и хвостисты. Из документов возьмешь паспорт и диплом. Потом пройдешь собеседование по военно-учетной специальности - военный переводчик. Как у тебя с военной терминологией? - Усмехнулся полковник.

- Уже начал осваивать, товарищ генерал, - почтительно ответствовал я.

На что тот довольно ухмыльнулся:

- Правильно себя ведешь, - вежливо и с чувством достоинства, - но командиры бывают разные... Имей в виду. Сыпать тебя не будут. Некомплект военных переводчиков явление хроническое, поэтому на многое закрывают глаза. Тем более ты не из леса пришел, а по нашему направлению. Понятно?

- Так точно, товарищ генерал.

- В общем в списках ты будешь, на самой же военной стажировке, в лагере студентов МГУ - нет. Вернее, появишься принимать присягу и сдавать экзамены. Все понял?

- Никак нет, товарищ генерал.

- Правильно отвечаешь и по форме, и по сути, курсант.

"Ого, а я уже из салабонов в курсанты выслужился", - удивился я.

- Твое представление на воинское звание и соответствующие документ попадут на подпись... куда нужно и сразу, как только. И ты лейтенант. Вопросы?

- Где я буду все это время и на чем мне расписаться кровью.

- Хорошо, понимание у тебя есть. А кровью... так военные живут в долг и кровью нас не удивишь. Отслужишь, а учиться будешь на курсах в Школе ГРУ. Порядок учебы узнаешь по месту службы. Ты там физо сдавал. Кстати наши удивились, как такой здоровяк может бежать кросс на "отлично". Все свободен. Иди выполняй.

В МГУ к начальнику Факультета военного обучения, меня вызвали через пять минут после назначенного им срока, хотя в приемной сидели и офицеры. Я для себя решил, что шутки и игры кончились, буквально с этой минуты и зашел по всей форме - строевым, со стуком в дверь, с разрешите и рапортом:

- Товарищ генерал, курсант Новиков по вашему приказанию прибыл.

- Курсант значит... Ну, ну.

А дальше беседа пошла на немецком и, в основном, на английском. Я думаю, что это были не единственные языки, которые генерал знал. И радовался, что за последний год подтянул разговорный немецкий. Спасибо настойчивости Анны Павловны.

- Так, говорят, что ты курсант еще испанский понимаешь?

- Так точно, только понимаю.

- А японский?

- Всего лишь читаю и перевожу, товарищ генерал.

- Всего лишь... скромный значит. Ну пойдем на комиссию. Скромный. - Встал из-за стола генерал.

Экзамены конечно были скорее цирком потому, что после моих первых ответов, генерал говорил экзаменующему:

- Ну уставы он знает, слабо конечно, но жизнь научит. Думаю троечку заслужил.

И так по все экзаменационным предметам. Кроме иностранных языков. Здесь меня выпотрошили основательно и со знанием дела. Генерал натравил на меня даже преподавателя испанского языка и профессора со знанием японского. Где я имел очень бледный вид. Однако все кончается, кончилось и это форменное издевательство над недоучкой. И теперь я сидел у двери учебной аудитории и ждал вердикта экзаменационной комиссии. Когда появился генерал, я вскочил и вытянулся по стойке смирно, причем проделал это на удивление естественно. А чему удивляться, прослужил ведь в армии почти семнадцать лет. Правда не в этой реальности и теле, но мозги то помнят.

- За мной. - Скомандовал генерал.

И я пошел слева-сзади, соблюдая дистанцию в два шага.

В кабинете состоялся короткий, но емкий разговор:

- Значит так, курсант, бывает и хуже. Но задачу ты выполнил. Вернее мы, так и передашь по команде. Свободен.

- Есть, - поворот через левое плечо и отход за дверь кабинета.

Почему-то у меня создалось стойкое впечатление, что оба генерала мой и начальник Факультета - одних воинских кровей. Ведь в ГРУ, как и в КГБ, бывших не бывает. Теперь, как говорят в армии, рядовой необученный Иван Новиков подход закончил и пора выполнять упражнение.

 

Глава 8.

На улаживание личных дел, мне дали двое суток. В первые сутки я отправил Анну Павловну, Саню и ТТ (Таня и Толя) в Крым на отдых. Причем, когда теща пыталась отказаться от поездки, сказал:

- Согласен, это правильно, Саня и сам справится. А вы, конечно, имеете полное право остаться в Москве. Отдохнуть от детей и заботы о них.

Это учитывая то, что почти весь прошедший год, дом и дети были на мне и Сане. Поэтому она сдалась и после их отъезда я мог сутки... убеждать Лену какой я все-таки нужный в хозяйстве человек и не только. В общем: "Не торопись родная, я тебе еще пригожусь".

И мне это удалось, по крайней мере, она спокойно выслушала мои планы и приняла их, как неизбежное... А вот с этим она еще не определилась, то ли это зло, то ли неизвестно что.

Вечером, обзвонил всех друзей, знакомых и предупредил, что пропаду минимум на четыре месяца. Так, как предстоит пройти курс молодого бойца, а далее учебная рота... Служба одним словом. Чем поверг их в крайнее замешательство, но телефонный разговор по автомату, дело тонкое и фраза: "Извини, двушки закончились", - выполняет свою роль на ура. Так, как я желал избежать лишних расспросов и обсуждений моего решения. И этого добился. А дома мы с Леной пораньше завалились в кровать и утром я хоть и не выспался, но был бодр. Вручил Лене доверенность на машину, сберкнижку с вкладом на предъявителя, с вполне достаточной суммой, чтобы обеспечить потребности семейного бюджета на полгода. В этом мне помогли очередные выплаты из художественного салона и еще малость тряхнул заначку. В общем, семье краткосрочные долги отдал, остался Долг перед Родиной. Его я и отбыл исполнять, так сказать.

В Школе дежурный офицер представил меня, как новобранца, плотному невысокому старшине сверхсрочнику, с явной примесью крови северных народностей. А мне сказал :

- Старшина сверхсрочной службы Иван Иванович Семенов, будет для вас персональным инструктором и непосредственным начальником на ближайшие два месяца. Это приказ начальника Школы. Свободны.

- Слушай меня внимательно, молодой. Мне поручили сделать из тебя заготовку под военного человека. И я это выполню. Так, что не обижайся. А теперь давай знакомиться, твое личное дело еще не пришло. Давай так, я спрашиваю, ты отвечаешь. Усвоил? - Вполне доброжелательно заявил мне старшина.

- Так точно, товарищ старшина.

- Отмечаю, ты не безнадежен. Я служу девятый год и в качестве инструктора, уже два года. Так, что научить службе и специальности, за два месяца, я не смогу. Однако сделать первый шаг, ты сможешь.

Фамилия, имя, отчество. Возраст. Семейное положение. Образование. Что умеешь полезного.

- Новиков Иван Иванович...

- Стоп. Детдомовец?

- Скорее бродяга.

- А не Найденов ли твоя фамилия была первой, тезка?

- Так точно, товарищ старшина.

- Брось, не на людях, называй просто старшина. А ты мне полный тезка, я тоже был Найденов. Семенов, фамилия отца. Пошли дальше...

- Двадцать четыре года. Женат, двое детей, брат, теща и это все. Учитель русского языка и литературы. Мастер спорта по самбо, шофер второго класса и почти любой наземной техникой могу управлять, автослесарь 4-го разряда, охотник. Знаю иностранные языки, английский хорошо, немецкий хуже. Знаю русский язык глухонемых

- Ну, что Иван, человек ты полезный во всех отношениях. Тем серьезнее у меня задача, вернее у нас. Как сказал Гагарин: "Поехали", а ты теперь будешь только бегать. Килограммов пять у тебя лишних. Ведь у тебя 186 см, и 92 кг?

- Нет, 93 кг.

- Значит сбросим 6 кг, как минимум, -"успокоил" меня старшина.

И я... мы побежали.

У нашей пары был свободный распорядок дня и доступ почти во все учебные классы, стенды, тир, стрельбище, оружейную мастерскую, спортивные залы, помещения и манежи спецподготовки. Короче - зеленый свет, только паши. Старшина Семенов оказался очень пунктуальным человеком. После нашего знакомства он составил двухмесячный план моей подготовки и корректировал его почти каждый вечер, а то и ночь.

Когда выяснилось, что я хорошо владею армейским рукопашным боем, на ты с холодным оружием и неплохо стреляю из всех видов стрелкового оружия. Да и с физподготовкой у меня все в порядке. Кроме того, строевая подготовка в наличии и с уставами знаком. Не блеск конечно, но сойдет для сельской местности, по мнению старшины. Поэтому он откорректировал свои планы в... н-ый раз и что характерно, ни разу не поинтересовался, где я всему этому успел обучиться.

Теперь мы занимались специальной снайперской подготовкой. Передвижение по местности шагом, бегом, гусиным шагом, на коленях, ползком и это со всей положенной снарягой и... патронов нужно было взять побольше. Общий вес получался в 40-50 кг. И после утреннего забега, когда у меня руки-ноги дрожали от напряжения, воздух я заглатывал судорожными рывками, а от усталости подгибались колени - мы начинали стрелять. Стреляли из короткоствола, АКМ, СКС и конечно из СВД. Снайперская винтовка Драгунова поступила в войска сравнительно недавно и бойцы к ней еще не привыкли. Не сроднились, так сказать. Но этого нельзя было сказать обо мне, я с нее очень много пострелял... в то время. И не на стрельбище, однако. Поэтому, когда я впервые выполнил стрелковое упражнение: дистанция 300 метров, мишень голова и еще на пределе скорострельности СВД. Старшина был удивлен результатом и тут же попробовал меня в стрельбе на 600 метров по поясной мишени и ... был разочарован. Не феномен.

Поэтому мы и сосредоточились на тренировках в скоростной стрельбе. Каждому свое, как говорится. Тем более, что стрельбой из РПК (ручного пулемета Калашникова) и особенно ПК (пулемет Калашникова) я его поразил. Это был мой конек, еще в той реальности и на дистанции 800 метров я сносил бегущую фигуру на раз. При любой погоде, как говорится. Вот за это и таскал теперь ПК с коробкой ленты на 250 патронов. Правда не всегда.

После упражнений по стрельбе, старшина давал мне отдохнуть. На полигонах имитирующих лес, степь, предгорье или городские строения нужно было выбрать место для стрелковой позиции по обозначенной цели. Скрытно ее оборудовать, занять и замаскировать. А после этого поиграть со старшиной в прятки и посоревноваться кто быстрее и больше поразит появляющихся мишеней. Вот здесь, правильный выбор позиции был определяющим. После обеда был обязательный часовой отдых. Далее работа в оружейной мастерской, так как свое оружие я должен был знать досконально. И уметь его отремонтировать в мастерской и если возможно, в полевых условиях. Затем, в распорядке дня, была опять стрельба, но с уже со стационарных, оборудованных на полигоне позиций. Стрелял по, очень, неудобно появляющимся мишеням. Под неудобную руку, у меня правая, так как правша. Или по мишеням на границах сектора стрельбы. Например, очень трудно было попадать в мишень, разворачиваясь на угол близкий к девяносто градусов вправо. Только развернулся, прицелился, противник уже "залег". После ужина опять стреляли в сумерках, ночью и на слух. Иногда, ночью, стреляли с новинкой, прицелом ночного видения, но старшина прибор выдавал редко. Берег. И так день за днем. Две недели подряд. За это время,старшина выделил мне всего день отдыха и то если это можно было назвать отдыхом. А получилось это после того, как старшина нашел мою позицию на полигоне в очередной раз. Ну нашел и нашел, ведь спец. Однако он это сделал так легко и небрежно, что я разозлился. И попросил его купить плотной х/б ткани, бежевой и анилиновых красителей светло-синего, синего и черного цветов. На что он ответил:

- Иван, ты думаешь мы в армии такие тупые и не умеем себе делать маскировку? Мы, давно, отвыкли рассчитывать на стандартную "березку" и "дубок". А в каптерке есть и ткань х/б, и краска, и трафарет у каждого бойца, свой родной, имеется. Лохматые накидки тоже сами делаем: с петлями, привязками, карманчиками для травы, веток. Это ведь может спасти жизнь.

- Ладно, старшина, попытка не пытка. Может, что и получиться дельное, ведь учатся на своих ошибках.

На том и договорились. А выбор исходных материалов и реактивов у каптенармуса был большой. И сам, сорокалетний сержант сверхсрочной службы, был заводным и легким на подъем мужчиной. Василий Иванович, предоставил мне рабочее место у себя в каптерке и стал активно помогать в работе.

Прежде всего обработали ткань, х/б зеленого цвета, в щелочном растворе, извлеченном из пенного химического огнетушителя. После сушки и тщательной промывки ткань приобрела светло - бежевую окраску, топленное молоко. Далее изготовили три трафарета 90х150 см с крупными амебными пятнами. Каждый из трафаретов покрывал свою, почти, треть площади всего куска.

А теперь уже дело техники и качественной краски. Закрыли ткань трафаретом, сверху положили на всю площадь мелкоячеистую с крупной проволокой сетку Рабица и задули пятна концентрированным раствором светло-серой краски (голубая с черной). На втором этапе аналогичную операцию проводим с другим трафаретом и серой краской( синяя с черной). Третий этап - красим ткань черной краской через максимально сжатую сетку Рабица, получая при этом минимальные размеры ячеек. Сушим, поласкаем и опять сушим. И эрзац цифра готова. А дальше Василий Иванович отнес ткань домой и его супруга сшила комбинезон с капюшоном размера на два-три больше, балаклаву и бахилы на сапоги.

Старшина, все равно, меня нашел на полигоне, но не сразу и похоже зауважал. Однако расспрашивать, где я этому научился, не стал. Не положено.

А я, на эйфории от успеха, попросил краткосрочное увольнение в город Москва, с подъема и до отбоя, но... получил отлуп. С мотивировкой, курс молодого бойца для всех один и молодых, и старых. Вот примешь присягу и будем поглядеть. Резонно, хотя обидно. И опять пошла работа, дни летели реактивно. Теперь Семенов взял за правило разговаривать со мной об армейских правилах, гласных и негласных. И их особенностях в подразделениях ГРУ, что было полезной информацией. Рассказал, как будет проходить учеба в нашей Школе, на что следует обратить внимание в первую очередь и главное на кого. Очень кратко, но по существу характеризовал начальников и инструкторов школы. А это означало доверие, чем-то я его зацепил и это дорогого стоило. Так же я узнал, что Семенов холост и похоже с этим смирился. Поэтом сделал себе зарубку в памяти: решил привести его в детдом, когда будет возможность. Там его заарканят, рупь за сто. А то не хрен, убежденный холостяк понимаешь - вот тебя и убедят.

С ПК я сживался все больше и больше, можно сказать приближался к своей лучшей форме в той реальности, однако у моего Ивана было и зрение лучше, и реакция. Да и силенок побольше. Ворочать восемнадцать килограммов не шутка, стрелять приходилось, как с сошек, так и с упора. А для этого было нужно иметь силу. Зато теперь я был уверен, что если первым обнаружу снайпера, то у него не будет шансов. Если заметим друг друга одновременно, на расстоянии не более 800 метров, я ему не дам выстрелить и ему придется менять позицию.

К концу месяца, старшина решил, что я созрел для РПГ-7 (ручной противотанковый гранатомет) и стал тренировать меня в стрельбе по живой силе, находящейся в полевых укрытиях или городских строениях. Стрелял в двери, окна, чердачные окна, находящиеся на расстоянии 200-300 метров, с различных положений и на скорость. Выстрелил и укрылся, все практически в одном движении. Я уже понял, что меня готовят в команду, где балласта быть не должно, по определению. И старался, как мог. А так как стрелковый опыту меня был, голова помнила, поэтому оставалась только работать, работать и работа.Настоящим образом, так сказать. Семенов был конечно сам железным конем и нагружал меня по уму и принципу : боец тянет, значит нужно увеличить нагрузку.

Я тянул и все думал, когда эта гонка надоест старшине... Иногда мне казалось, что я подходил к своему пределу и... старшина увеличивал нагрузку. Еще на чуть-чуть.

Сегодня вечером он меня предупредил, что завтра с утра мы едем в учебный лагерь ФВО МГУ сдавать экзамены по военно-учетной специальности. А затем я там переночую и утром, послезавтра, буду принимать присягу вместе со студентами МГУ.

В гараже Семенову, без разговоров, выписали путевку и выделили козлик (ГАЗ-69). Эта машина, уже с вечера, стояла около общежития. Я посоветовал заправить полный бак и взять пару канистр бензина в запас. Бо жрет скотинка много.

Руководитель сборов запустил меня на экзамены первого и тем же номером я сел, перед комиссией, отвечать на экзаменационные билеты . В общем худо-бедно, но "отстрелялся": видно разговор обо мне состоялся еще до экзаменов и пошел докладывать старшине результаты:

- Норма. Сдал на хорошо. Сейчас пойду выберу себе местечко в палатке и если меня кто разбудит раньше завтрашнего утра - набью морду.

- С мордой поосторожнее.

- Да шуткую, а вы Иван Иванович не мнитесь, как... не будем уточнять. Старшина, езжай в Москву, развейся, когда еще такая возможность будет. Я уже большой мальчик. Приедешь завтра к обеду, я без праздничного пирожного не уеду. Имею право.

- Ладно, завтра к обеду буду.

И все. Ни здрасте, ни до свиданья. Ни спасибо, ни смотри у меня. Крутой мужик, по-настоящему.

Я и на самом деле проспал до утра, правда с перерывом на ужин. И меня не смогли разбудить ни разговоры, ни хоровое разучивание текста присяги, ни пение под гитару. Таким образом, я отсыпался за месяц. Утром встал до подъема, погладился, подшился и заодно побрился. Выдраил сапоги. Ну, что еще сделать? Скукота.

Принимал присягу, уже во второй раз. И если в первый раз волновался, то сейчас воспринял все это, как формальность: прочитал текст, расписался, сдал СКС в оружейную комнату ( самозарядный карабин Симонова). Дождался Семенова и уехали... домой. Там я уже и поел с удовольствием. По дороге в Школу Семенов сказал:

- Хорошо, что ты не попросился со мной в Москву.

- Неужели отпустил бы?

- Нет и мне было бы очень неловко.

Ну что сказать, служивый человек.

В работу я въехал, как в наезженную колею и создалось впечатление будто Семенов уже не находил, чем меня нагрузить. Истощился. Однако я так только думал, теперь основная нагрузка тренировок легла на тактику работы в двойке. Причем обязанности в паре менялись: то старшина должен был сделать точный выстрел, а я вел поиск снайпера, наблюдая за окружающей обстановкой. Отвлекал противника при его обнаружении, а в случае необходимости прикрывал отход напарника на запасную позицию. То наоборот. Иногда, в ходе выполнения задачи приходилось меняться обязанностями по несколько раз.

На полигоне работали такие умники-затейники... снайперского опыта им было не занимать. Дистанция выстрела снизилась до 200-300 метров. Задача была одна, противодействие снайперской команде в городе, а основные отрабатываемые оперативные мероприятия: засада в местах вероятного обнаружения противника, поиск и уничтожение, защита объекта от нападения.

И здесь я полной мерой прочувствовал, что дает снайперу опыт. Столько уловок и хитрых важных мелочей, какие были в арсенале у старшины, никогда не будет ни в каких наставлениях. А опытный снайпер, это живой снайпер. Наблюдается неразрывная связь опыта и класса, я буквально впитывал этот практический опыт Семенова, так как в другой реальности был диверсантом-разведчиком. Да, в общем и сейчас оставался им.

Школа находилась в подчинении Центра переподготовки ГРУ и к середине августа начала заполняться новым набором курсантов. Наше подразделение называлось команда 21 и у нее уже был руководитель учебного процесса.Лично майор Саврасов, начальник Школы. И по прибытию его в расположение части, нас вызвали на представление командиру. Вернее представлялся я:

- Товарищ майор, выпускник Факультета военного обучения Московского государственного университета, рядовой Новиков. Представляюсь по случаю назначения в Ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.

- Рядовой, необученный у нас в Школе... что твориться в Армии. Да, старшина, за вами весь Центр следит и недоумевает. Скажи, что думаешь, как на духу.

- Соответствует.

- И это все, что ты скажешь своему командиру?

- Вполне соответствует.

- Вот это другое дело. Развернул тему и вглубь, и вширь. Спиноза. А вы, рядовой, что скажете?

- Не положено, товарищ майор.

- Яснее докладывайте, рядовой.

- Нецензурно докладывать не положено , товарищ майор,- сочувственно сказал я, преданно глядя поверх головы начальника Школы.

- Мне, вашему командиру, интересно кто из вас Рыжий, а кто Белый. Клоун. Ну это мы увидим на поверочных испытаниях личного состава команды 21. Теперь вашей команды. И поверьте, я сделаю все, чтобы обстановка в вашем подразделении соответствовала его названию.

До общежития мы шли молча, так же без слов разошлись переодеться для стрельбища. Когда бежали на полигон, я спросил старшину:

- Чего он, как танк наехал. Не в духе с утра?

- Это он еще ласково, я за три года, от него слова доброго не слышал. Он говорит: "Если снайпер жив, то хвалить его излишне. Все ясно и так. А добрые слова - это перед трехкратным салютом".

- А как, вообще, поставлен учебный процесс в Школе?

- Год учеба в Центре, с перерывом на зимнюю двухмесячную стажировку. Полгода стажировка в войсках, опять учеба в Центре, три месяца. Опять стажировка, уже в спецподразделениях. Потом экзамены и аттестация.

- Так ты в Школе не учился?

- Нет, я инструктор Школы.

- Похоже ты зачислен в команду 21. В задницу, образно говоря, - заржал я.

Но смеялся я в одиночку, старшина был, как всегда серьезен и невозмутим. Снайпер.

Перед началом поверочных испытаний, а проще говоря приемных экзаменов, я поймал мандраж. И все же решил поставить точки над... в конце предложения:

- Иван, ты с самого начала знал, что мы можем попасть в команду только вместе? У тебя, что, не было выбора?

- Он всегда есть, я мог отказаться и получить нормальное назначение в часть. А мог попытаться. Тем более, что генерал еще никогда не ошибался.

- Он тебе приказал?

- Нет, попросил, а это похуже приказа.

И это была правда, поэтому на огневом рубеже я был спокоен и сосредоточен. Я не мог подвести Ивана. Поэтому пульс шестьдесят пять и точка.

Из 43 человек в Школу были зачислены 18, в том числе и я с Семеновым. На общем построении команды 21, был оглашен приказ о зачислении и присвоении очередных званий личному составу. Мне было присвоено первое офицерское звание - лейтенант, а старшине Семенову - младший лейтенант. В команде были только офицеры и военнослужащие сверхсрочной службы. На испытаниях присутствовал и генерал-майор Дроздов. Тот самый, которому меня представлял наш аксакал-полковник, руководитель Центра переподготовки ГРУ.

Всем курсантам команды предоставили пятисуточный отпуск по старому месту службы, не считая дороги. Для решения личных вопросов. Все-таки я везучий сукин сын, как оказалось. Вот только, во второй жизни.

 

Глава 9

Леонид Ильич Брежнев, встретил Михаила Андреевича Суслова, выйдя из-за своего монументального стола и они присели у бокового столика для гостей. Это символизировало уважение первого лица государства к соратнику по партии. Одному из многих, как могло бы показаться человеку далекому от постоянной борьбы за место у подножия кресла Первого секретаря ЦК КПСС. У Михаила Андреевича место там было забронировано, несмотря на то, что он никогда не скрывал от Первого неприятных вестей и тенденций. Частенько нарушая душевный покой Леонида Ильича, большого любителя жизненных удовольствий и дамского угодника, что было бы чревато многим другим рядом стоящим. Однако Суслов никогда не изменял себе, но старался преподносить неприятные новости, Первому, наедине. В личной беседе и тот это ценил, так как в этом случае ему не нужно было натягивать на себя монументальную маску непоколебимого и всезнающего Учителя масс, а быть самим собой. Хитроумным и незамысловатым, осторожным и решительным, открытым и недоступным. Таким каким он и был - разным.

После обязательного ритуала, состоящего из привычных фраз о здоровье, семье, погоде... Леонид Ильич приступил к ожидаемому разговору:

- Так, что ты можешь рассказать об этом Фонде. Первое впечатление о нем уже составил?

- Да, я встречался с членами наблюдательного Совета в полном составе и с большинством из них персонально. И знаешь Леонид Ильич, мне все больше кажется, что это та общественная организация, которую мы можем противопоставить нарождающемуся у нас, в стране, рупору "Голоса Америки" и "Свободной Европы" - движению диссидентов. Конечно это далеко не панацея, но в ряде случаев, деятельность Фонда и его активистов будет весомо помогать в нашем идеологическом противостоянии с Западом. Люди там наши.

- А как же, методика Семичастного и компании, хватать и не пущать. Сажать, лечить, заваливать повестками, выселять, увольнять, изгонять из Москвы, предавать анафеме на собраниях трудящихся... И таким образом, своими руками создавать героические личности из прикормышей наших идейных врагов. Это ведь не лечение болезни терапией, это залечивание внешних симптомов, а болезнь проникает внутрь и овладевает массами. Не сразу, конечно, а в течении десятка другого лет. А вот лечить радикально социальные болезни, как Сталин, мы не можем. Другие времена и люди другие. Вот скажи, почему многие из нашей высшей партийной среды не понимают, что это если нас лишить работы, то это трагедия, крах жизни. И материальный и моральный. А борцам за свободу личности на это на...гадить. Ведь эти хилые интеллигенты - разрушители и мы им сами гарантировали, своими законами, что они не помрут с голода. Работа для них всегда найдется, жилье государство дало или даст и на скамейке в Гайд-парке ночевать не будут. Одним словом не пропадут, а будут заниматься любимым делом. Протестовать на радость врагам своей страны. Пусть и в холодной войне, но врагам. Эти добрые общечеловеки и борцы за права сдают страну... призывают, если не предать, то сдаться. Все-таки, Сталина на них нет. Извини, Михаил, за сумбур.

- Вот именно, Леонид, сумбур. Это и есть причина. Нет у нас эффективного комплекса методов противодействия западной пропаганде, пригодной для всех слоев общества. Наш социум перестал быть монолитным, что-то мы неправильно делаем. Вот послушай, что говорит бывший беспризорник о нашей молодой смене. ВЛКСМ. - С нескрываемой горечью сказал Суслов и включил магнитофон со слов: "... какое место вы отводите главной молодежной организации страны в деятельности Фонда?

Прежде всего, Михаил Андреевич, хочу предупредить, что я выскажу свою личную позицию, неужели мы что-то отнимаем у комсомола? Это комсомол предложил создать Фонд и отдал ему деньги за нобелевку? Может он разработал структуру Фонда и определил сферу деятельности, а сейчас пытается разработать тактику и стратегию и заручиться помощью партии. А с вами сейчас разговаривают секретари ЦК ВЛКСМ?

Комсомол расходует огромные средства на праздники и фейерверке, организует сбор металлолома и пытается, именно пытается, выполнить то, что ему поручает КПСС. В него влетают деньги государства, как в черную дыру и без всякой отдачи. А с комсомола, как с гуся вода. Потому как он гегемон и нет в стране других молодежных организаций. Его функция в рабочей среде, собирать взносы и все. Даже прием в ряды не главная его функция, так как в комсомол все приняты еще в школе. Вот в армии принять в комсомол арата бурятских степей, да - это победа.

Комсомол - выродился в молодежную организацию студентов и учащихся. В общественную организацию молодой интеллигенции. По сути. Именно в этой среде вылупливаются диссиденты, при попустительстве верного помощника партии.

- Ну ни хрена себе, - возмутился Брежнев, - ему осталось только о Павлике Морозове вспомнить. Ведь кто виноват, всегда победители определяют.

- Заметь Леонид, это ты сказал. Обидно сказал, потому, что правду.

- Что мы можем противопоставить диссидентам, как социальной группе? - Прямо спросил Брежнев.

- Уже группа... Нет, все-таки кучка, руководимых с Запада отщепенцев и примкнувшие к ним интеллигенты. Те которые желают перемен, а каких они толком и сами не ведают, и к чему это приведет общество не думают. Но... комсомолию они с тапочками съедят. - Заметил Суслов.

- Смотри, что получается: те же неплохо устроенные в жизни интеллигенты, если честно - хорошо прикормленные нами, только с трибун собраний громят диссидентов. И делают это по обязанности, так как являются должностными лицами, а думают и говорят на кухнях совсем по другому. Они с диссидентами социально близки и чуть ветер изменит направление тут же перебегут на другую сторону и мало того, еще и возглавят движение инспирируемое с запада. Частично, насколько им позволят кукловоды. Вот, как так, почему? Не стало Иосифа Грозного и мы начали сползать в болото.

- Сам знаешь, Леонид. Лучшие полегли в войне, остались... хорошие советские люди, но не борцы. А диссиденты... Многие из них за жизнь боролись и выжили. Мы же отдали воспитание подрастающего поколения, на откуп ВЛКСМ и не заметили, что боевая организация молодежи, выродилась. Руководители ВЛКСМ не воевали, не выживали, а вели конъюнктурную борьбу за номенклатурные кресла в единственной молодежной организации страны. Которая стала чудовищно огромной общественной организацией и потому неэффективной, так как погоня за поголовным членством в ВЛКСМ сделали ее формальной и показушной. Руководители которой даже не учились

по-настоящему, а со школьной скамьи - руководили. А кто-то и мы тоже, сделали вид или действительно поверили, что все у нас хорошо. Школа коммунизма в действии. - Так же откровенно высказался Суслов.

- Люди изменились, Михаил, стали другими. Ведь мы же сами стремились к тому, чтобы последующие поколения были умнее нас. А продолжаем вести себя с ними, как с рабфаковцами из сельской глубинки. Не замечая, что у многих из нынешней молодежи, образование покачественнее нашего. И черно-белая картина общества их уже не удовлетворяет.

- Это точно соответствует текущему моменту, Леонид, так говорят наши информационные каналы. Штампами, бездумно, так как боятся не угадать куда ветер подует. Я думаю что эти, свои, могут быть хуже противников, потому как приспособленцы. А вот наши правдоискатели, которые все имеют отличное высшее образование...

- Наше бесплатное, советское, образование, - вставил реплику Леонид Ильич.

- Вот именно. ... не виляют, а рубят антигосударственную правду-матку в интерпретации наших врагов. Не понимая, что иногда лучше промолчать, чем прокричать. Думаю, что обществу сейчас важна правдивая информация, целенаправленная агитация, постановка самостоятельных задач конкретным социальным группам. Выполнение которых, будет оцениваться и материально, и морально должным образом. Такой я вижу сейчас функцию идеологии. Началась тотальная борьба за умы, именно молодежи. А мы комсомолу орден на грудь, а работники покинули целину. И ведь все это видят. Кого мы обманываем? Только себя.

- Так, мы уклонились от темы. Ясно, что накормить и дать крышу над головой уже мало. Образование даем, по способности, хотя такой потребности народное хозяйство уже не испытывает. Думали народ будет развиваться духовно, но материализм победил, как всегда. Нужно иметь машину, пяток костюмов, десяток туфель. Кстати сколько у тебя костюмов? Три... много. А у меня два, но еще три мундира.

Сейчас, через "Дружбу", нефть пойдет на запад и вопрос с барахлом прикроем. Хотя, конечно, до капиталистов нам и нашим друзьям по СЭВ, как до неба.

- Вот и нужно, друзей наших подтягивать до капиталистического стандарта. Хотя бы до среднего.

- Это на нашем, социалистическом, оборудовании легкой промышленности? Ты кремлевский мечтатель, Михаил.

- Зачем так утрировать, Леонид Ильич, наша нефть самого высокого капиталистического качества, пусть на нее и оснащают свою, а вернее нашу общую, легкую промышленность. Все равно ведь будут продавать нефть и нефтепродукты на Запад. Так лучше разрешить и пусть кооперируются по легкой промышленности с Западом. Тот их не развратит, они уже давно им развращены.

- Но автомобили будем производить только у нас. А то троллейбусы чехословацкие, автобусы венгерские. Пусть портки шьют и туфли тачают, - раздумчиво процедил Брежнев и продолжил, - странно получается, наши враги немцы, оказались куда надежнее этих освобожденцев.

- Вот, вот. Кормим эти социалистические демократии с ложечки и закрепляется в их сознании, что мы у них должники на все оставшуюся жизнь. Стереотип мышления в общественной жизни. - С досадой продолжил Суслов.- Но это, так... мысли вслух.

Я думаю, что социальная прослойка воспитанников детдомов, интернатов может стать нам опорой. А это именно социум и мощный, ведь сколько сирот осталось после всех наших войн. Воспитать эту молодую поросль, должным образом, помогут фронтовики и дети погибших на фронте родителей. Которые уже стали взрослыми и у них кровь родительская. Тех, кто первыми поднимались в атаку. Из них организовать контингент учителей и воспитателей приютов и предоставить условия для плодотворной работы и проживания. Фонд с этим справится. Образование, в детдомах и интернатах, дать каждому воспитаннику по его возможному максимальному уровню. В дальнейшем обеспечить им крышу над головой, работу или учебу по душе... Эта молодежь не подведет и все отработает с лихвой.

- А в Совете, то хоть кто? А то я знаю только академика, Гагарина. И вот сейчас услышал этого "диссидента" Новикова.

- "Диссидент"... у этого интеллектуала кулаки, как булыжники. Он в Японии серебро взял по дзюдо. Самбист. А мог золото, но там наши родоначальники самбо затеяли интригу. В результате которой парень и его тренер оказались без золотой медали, спортивных званий и еще в опале. Тренера отстранили от работы со сборными и подвергли обструкции в Центральном совете Союзе спортивных обществ и организаций СССР. Да, страна потеряла золотую медаль. Но про то, что выиграли серебряную медаль и подняли престиж советского спорта благородным поступком, многие как-то забыли. Как и то, что наш отечественный вид спорта - самбо, в результате получил мощное японское лоббирование в международных спортивных организациях, - изложил Суслов.

- Да, по поступкам получается, что вовсе и не диссидент, этот Новиков. Я понимаю так, что ты лично изучил обстоятельства этого неординарного события.

- Конечно Леонид Ильич, международный эффект получился очень положительным для страны.

- Доложишь подробнее, мне ведь про это тоже рассказывали, но в другом аспекте. А сейчас давай список членов Совета Фонда. Так... а ведь все фронтовики, что характерно. А этого писаку, Алексеева, я читаю. Нешаблонно пишет, доходчиво, но уж очень ершистый.

- Это он вместе с Новиковым, тот триптих из военных песен, вывели на телевидение Девятого мая.

- Они вывели... так я и поверил. Твоя работа.

- Признаюсь, был грех, помог.

- А ведь, оставило след на душе. Сильная вещь получилась. Говоришь, сами сделали постановку и все прочее сопутствующее?

- Нет, конечно, но вокруг Совета Фонда уже начала накапливаться активная творческая масса интеллигенции. И все вместе, они как магнит действуют на окружающих.

- Или как огонек, на бабочек. Михаил, нельзя позволить этому такому нетипичному, но полезному образованию раствориться в наших чиновничьих структурах. Возможно, когда-нибудь, это будет наш последний резерв. Даже так, надеюсь я до этого не доживу. И пленочку со всем разговором мне оставь, а лучше и с аппаратом. Кстати, где сейчас этот парень, Новиков?

- В армию пошел. В Школе ГРУ проходит службу, как снайпер.

- Да, неожиданно. Нам только с этой специальностью диссидентов не хватало. Шутка. В ГРУ не забалуешь, это тебе не языком плескать и воззвания сочинять под диктовку. Голову можно сложить, вполне реально. Таких бы "диссидентов", нам да побольше, - задумчиво сказал Леонид Ильич Брежнев и продолжил. - А ты знаешь, что его пасут в КГБ?

- Знаю. Даже знаю, кто был инициатором этого расследования - тот сотрудник сейчас в Фонде работает, на кадрах. Это очень опытный офицер и он давно знаком с Иваном Новиковым. Если и не в дружеских отношениях с ним, то явно, по-человечески, расположен к нему. Так, что ваши предположения о том, что в Фонд всякие пролезут, поделите на сто, Леонид Ильич. Как минимум.

- Так, Михаил, какие могут быть дружеские отношения на службе у Комитета? Вошел в доверие к Новикову, таким образом, что ли?

- Нет, он видит в нем равного. Я с этим офицером, подполковником Деменьтевым, разговаривал о Новикове. Он мне сказал, что по результатам тщательной проверки и не одной, парень чист. Но в тоже время, подполковник уверен: парень видел столько всякого, чего просто быть не может с его биографией... Но, где тогда он это видел? Вопрос.

- А что это за Деменьтев? Мне Семичастный о нем ничего не говорил.

- Человек не простой судьбы. Кремень. Путь обычный и характерный для сотрудника наших спецслужб: сирота - пограничник на Дальнем Востоке - оборона Москвы в 1941 году в составе лыжного батальона 1-ой ударной армии - ранение - ОМСБОН НКВД СССР - СМЕРШ - СМЕРШ НКВД послевоенный. После войны работал в западных областях страны успешно ликвидируя антисоветские вооруженные формирования. Затем работал советником в польском Управлении безопасности. И в Польше попал в неприятную историю, ему англичане подставили женщину под видом домработницы. Очень красивая полячка, бывший агент Армии Крайовой. Сам же полковник, в таком он был тогда звании, ее и разоблачил. Выследил в момент встречи с английским резидентом. При огневом контакте женщина погибла, а резидент арестован и передан УБ Польши для следственных действий. И здесь начинается странная история, когда он прибыл в Москву для рапорта начальству - его арестовали. И вменили в вину убийство, после задержания, резидента английской разведки. Из ревности. Так это все представили польские товарищи, а наши даже не проверили толком. В итоге полковник был осужден трибуналом и получил 10 лет без права переписки. Вытащил его, из лагеря, боевой товарищ который вместе с польской безопасностью расследовал предательскую деятельность иностранных агентов в спецслужбах Польши. И в ходе расследования выяснилось, что резидент не был убит, его успешно переправили на запад. Таким образом, по прошествии пяти лет, Деменьтев был освобожден. И снова начал службу в органах, с участкового уполномоченного в звании младшего лейтенанта. Однако благодаря высокому профессионализму и поддержки фронтовых друзей не затерялся в участковых и сейчас уже подполковник КГБ.

- Да, матерый человечище. Волкодав военной поры, лично знал таких на фронте. Михаил, держи руку у них, у Фонда, на пульсе. Будем помогать. Постоянно информируй меня о всех подвижках и событиях в этой организации.

- Понял, Леонид Ильич.

Затребовав информацию по организации спорта в СССР, Михаил Андреевич понял, что централизованного руководства спортом в нашей стране не существует. НОК СССР занимается спортивной элитой СССР, а Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР не справлялся с разгулом анархии ДСО (Добровольных спортивных обществ) и ведомственных спортивных обществ. Во всех Федерациях спорта решали в основном два общества: Динамо с ЦСКА и меньшей мере Буревестник, Локомотив, Спартак. Вызвав к себе компетентных сотрудников из этих обществ он понял, что финансирование спорта идет от ведомств и министерств по остаточному принципу. Как решит хозяин-барин. Чтобы сохранить лидирующие положение в мировом спорте, нужно было менять всю структуру руководства всесоюзной спортивной организации. Эта организация должна была не только объединять спортивные общества, но и руководить ими. Нужен был хозяин всесоюзного масштаба при Совете министров СССР.

А ситуацию с казусом, случившимся на Олимпиаде в Токио он выяснил буквально за пятнадцать минут. Спросив первым, из приглашенных на беседу руководителей федерации самбо и самых авторитетных тренеров самбо и дзюдо:

- Иван Иванович, объясните мне, почему вы, будучи тренером сборной СССР, не вывели на финальный поединок своего воспитанника? Предысторию я знаю, про престиж советского государства - вы знаете, думаю еще с тех пор, когда юнцом воевали на Северном флоте.

- Я верил, что это будет правильно.

- Вы и сейчас так считаете?

- Да, считаю, Михаил Андреевич.

- А ведь Новиков мог вас ослушаться и представители Олимпийского комитета СССР его бы поддержали. Ведь вы лишили его пожизненного звания олимпийского чемпиона.

- Разрешите мне ответить на этот... щекотливый для Иван Ивановича вопрос. Ведь он уже мой ученик, - попросил Суслова Харлампиев.

- Вы не против Иван Иванович? Пожалуйста, Анатолий Аркадьевич.

- В боевых видах единоборств ученику ослушаться тренера, учителя, невозможно. Мы не только учим его приемам борьбы, мы еще его учим "что такое хорошо и что такое плохо". А Новиков, самбист-боец и находился в хороших руках. Мало того, он был первым кто поддержал Ивана Ивановича в трудную минуту.

Далее беседа касалась перспектив советского спорта на предстоящей олимпиаде в Мюнхене и особенно в таком виде борьбы, как дзюдо. О перспективах самбо, в будущем, стать олимпийским видом спорта, и о многом другом непосредственно примыкающем к спорту. Особенно поразило Михаила Андреевича то, что медикаментозная поддержка спортсмена стала необходимой и неотъемлемой частью высоких достижений и рекордов в спорте. Теперь, Михаил Андреевич был готов к докладу Брежневу о положении в спорте. Ведь именно так, он понял поручение Первого секретаря ЦК КПСС. Его мнение было сформировано в виде предложения создать всесоюзную руководящую структуру по спорту при Совмине СССР. И с этой инициативой он был готов выйти в Президиум ЦК КПСС.

 

Глава 10

Я. Ехал. Домой. Хотя ходу было на пару часов и времени в разлуке пролетело всего два месяца с небольшим - нетерпение буквально сжигало меня. Со мной ехал Семенов, мне удалось его уговорить поехать ко мне домой в краткосрочный отпуск. А майор Саврасов это одобрил до такой степени, что выписал Семенову командировку в Москву на козлике. Вчера вечером удалось поговорить с домашними по межгороду, они уже приехали из Крыма и были прямо переполнены новыми впечатлениями. На телефонных переговорах, в кабинке междугородней связи почтового отделении, малые не терпели поделиться со мной новостями и рвали телефонную трубку из рук друг у друга. Причем Толян был более нахальным и нахрапистым.

"Растут, однако. Одна умнеет, другой борзеет",- отметил я себе на заметку. Восторгу детей не было предела, когда я сказал, что завтра приеду на побывку домой, на целых пять суток.

Я ехал домой по гражданке, хотя супруга Василия Ивановича подогнала мне повседневную форму одежды и та теперь сидела на мне, как влитая. А когда я хотел отблагодарить ее деньгами, просто погрозила мне пальцем и сказала:

- Это самое простое, лейтенантик. Привезешь из Москвы чего-нибудь полезное, только не спиртное. Как вы с Васей, эту ткань маскировочную сообразили, так теперь нет отбоя от желающих иметь такой комбинезон. И все ее, окаянную, тащат, хоть чипок открывай. Хорошо шо Василь умеренно потребляет, а то беда могла быть. У меня сковородки тяжелые.

- Понял. Исполню, Мария Федоровна.

- Счастливый путь, лейтенант.

- Спасибо. И вам, всего, того же.

И вот мы пылили по узкому однорядному шоссе с бетонным покрытием, направляясь в Москву. Младший лейтенант Семенов, нет-нет да посматривал на свою одинокую звездочку на погоне. И тогда на, всегда невозмутимом, лице Ивана начинала разгораться не контролируемая улыбка, которую он немедленно пытался убрать с довольного лица. Я его хорошо понимал, так как сам, в той жизни, перескакивал из прапоров в офицеры. Потому знаю, что этот прыжок много сложнее и значит существенно больше, чем получение очередного воинского звания. Даже офицерского. Это новая жизненная ступень, переход в иное качество.

И в душе у меня зрел коварный замысел, пока Семенов такой размякший, подогнать ему хорошую деваху. Пусть воин расслабится и ... "Нет, все же, много во мне от бригадира осталось, другое сейчас время и люди другие". - Подумал я, поглядывая на три роскошных букеты полевых цветов, которые собрал в запретной зоне полигона. для своих женщин.

На службе всегда нормально, зато дома - очень хорошо. Семейство было в полном сборе и все как один хотели папу в личное пользование. Еще бы чуть-чуть и меня на слезу пробило. Моя семья. Воссоединились два битых жизнью кусочка и стали одним целым. А главный воссоединитель уже карабкался на меня, усердно сопя и требуя особого внимания, поэтому я почувствовал себя, как ... дома.

После объятий, поцелуев, вручения букетов и армейских подарков: Сане офицерский ремень, который он тут же продел в шлейки фирменных джинсов. "А ведь я ему денег не давал. У женщин он никогда не попросит, значит на спортивных талонах питания сэкономил. Барбос." - отметил я в уме этот факт. Толяше достался десантный, "дембельский" берет с офицерской кокардой, вываренный до такой степени, что стал как раз его головенке по размеру. Жене, кроме букета, я рассчитывал еще подарить себя, но это попозже.

Начал знакомить семью с Семеновым:

- Лейтенант Семенов Иван Иванович, мой непосредственный командир.

И теща не утерпела:

- Что, солдатиков одних не отпускают и почему ты не в форме?

Семенов дернулся было объясняться, но я ему незаметно подмигнул и сказал:

- Ивана я пригласил в гости, чтобы похвастаться своей семьей. Вами, милые мои. Он не такой счастливец, как мы с Саней. Приемный отец Ивана далеко, в Восточной Сибири. А вы, мои родные, совсем рядышком. .

Теперь я был уверен, что Семенов будет окружен вниманием и заботой Анны Павловны в полной мере. Женщины... они, в некоторых ситуациях, абсолютно предсказуемы. Саня взял лейтенанта на постой к себе в комнату, у него там было целых два кресла-кровати, кроме его персонального раскладного дивана. Резерв Главного Командования, так сказать. На этих креслах, у нас часто ночевали его друзья из детдома.

По приезду, мы с Семеновым, собирались посетить сауну, которой я не зря гордился, а уже потом и за праздничный стол сесть. Саню, я еще вчера по телефону, попросил хорошенько протопить баньку к нашему приезду и Саня с поручением справился на отлично. В небольшом предбаннике, после третьего захода, попивая чай крымского травяного сбора, лейтенант меня спросил:

- Ты, что, с тещей не ладишь?

- Да нет, она хороший человек, но дочь для нее все, а я так... приложение к ней. И, заметь, я с этим абсолютно согласен.

- Понимаю, - засмеялся Иван, - я вот всех женщин сравнивал со своей мамой... и не нашел пары.

- Здесь советы неуместны, но мама и жена, по жизни - совсем разные люди.

- Понимаю я все это, но... Мы с мамой в оккупации были. В Белоруссии. В 1944 году, когда нас освободили, мне было уже семь лет и до этого я целый год я жил один в хате, беспамятный. Маму убило осколком мины при зачистке карателями нашего района от партизан. Мы в лесу собирали грибы, а каратели стали стрелять из минометов по площадям. Меня она успела закрыть своим телом, а сама не убереглась.

Помолчали, а что тут говорить: сука-судьба, так это и так нам давно известно, Найденовым. Пришел Санька и поторопил нас с Иваном на обед, мол все остывает, все ждут, а вы здесь прохлаждаетесь. Вышли наверх, а там... понятно почему у Сани была морда хитроватая. Пришли человек пять детдомовцев во главе со Степ Степычем:

- Ну ка, поворотись сынку, - обратился ко мне Степыч с уже ставшей всем привычной цитатой, - а ты схуд, однако.

- Так и есть, ровно на шесть кил, как заказывали. Вот сейчас сядем за стол и восстановлю, так что не задерживайте процесс Степан Степанович, - и я бросился на прорыв к столу.

Но не тут-то было... Оказывается всем необходимо со мной поручкаться и похлопать по плечу. Даже единственной девице в компании, Ксении. По детдомовскому прозванию - Ксюха. Каламбурчик получился, учитывая, как она стрельнула глазами по бравому младшему лейтенанту, чисто очередью из автомата. Похоже парню придется отбиваться всерьез, уж очень красивая и умная эта деваха. Такая может закрутить голову так, что очнешься уже в загсе.

За два сдвинутых стола поместились все и еды хватило каждому с избытком. Русское застолье, называется. А главной новостью было то, что мы сейчас просто разминаемся, основное действо состоится на нашей полянке в лесничестве и ближе к вечеру. Уже все обговорено, закуплено и люди поставлены в известность. Кто сумеет, тот и прибудет, на встречу с защитником Родины, так сказать.

- Вернее с двумя защитниками, - уточнил Степыч.

- И даже Валериан Константинович Теточкин с ансамблем будут, - с очевидным почтением заметила Ксюха.

- Каким ансамблем? - поинтересовался Семенов, явно, чтобы поддержать разговор с Ксенией.

- Конечно с "Фильмоскопом", - ответила Ксения и недоуменно посмотрела на лейтенанта.

- Это те, что Капитанов поют?

- Ну да. Это ведь Иван нашел нам эту песню.

- Где нашел, - продолжал допытываться Семенов.

- На волнах своей памяти, - таким образом я решил уйти от объяснений, а Ксения тут же подхватила.

- Вот, таким и должен быть наш Новогодний концерт: "По волнам нашей памяти",- выдала она.

"Очень умная девушка, - подумал я, - на лету схватывает". Эта умница осталась у нас до вечера и ведь действительно умна и решительно настроена. Парни поднялись на мансарду, которую Саня решил утеплить и сделать себе что-то вроде студии и качалки одновременно. Пацанский приют. Я с Леной были не против этого, но потребовали от Сани соблюдения правил общежития и особенно просили его учесть наличие в доме малых ТТ. Саня обещал, а он относился к своим обязательствам очень серьезно. Ксения же решила, что парни и без нее справятся, а потому не отходила от Семенова. Процесс пошел.

Встреча на природе прошла на высоком организационном уровне в тёплой, дружеской обстановке. Не более и не менее. Мы были рады видеть друг-друга, не было только АМ и Юры Гагарина. Ну так это люди высокого полета и они были не хозяева своему времени. Что было понятно всем присутствующим, тем более Антон Васильевич Гуляев шепнул мне по секрету:

- Настойчивый слушок идет по ЦК, мол в секретариат вводят АМ и Юру - кандидатами. А поддержка у них с самого верха. И если с АМ здесь все ясно, будет курировать науку, то с Юрой не все понятно.

- Может за молодежные организации будет отвечать, - предположил я.

- Только не это. Но такое не мы решаем.

Ко мне подходили друзья, шутили и желали идти строевым прямо в генералы, раз я за пару месяцев стал лейтенантом. Мне кажется, что больше всего этой метаморфозе: превращения меня из солдатика в бравого лейтенанта, на котором даже офицерская форма сидела ладно и привычно, удивилась теща.

И это лишний раз подтверждало, что женщины очень неравнодушны к мужчинам в форме. Защитникам. Инстинкт. А вот Елена оставалась спокойной, так как я был ее мужчиной, а у нее ничего низкого качества быть не могло. По определению. За то Санька, обормот, даже не удивился и лишь пробормотал:

- Для графа Де ля Фер это слишком мало, а для Атоса слишком много.

И как это прикажете понимать?

Общество заставило нас с Семеновым обмыть звездочки и мы пошли навстречу их желанию, благо народу вести машины домой хватало. Каждый воспитанник, выпускник детского дома, теперь имел права и был горд этим. Очень горд. О службе разговоров было мало, ну служим и служим. Восемьдесят процентов воспитанников идет в Советскую Армию и служба в ВС для них привычна и даже обыденна.

- В деревне, - как сказал присутствующий на встрече председатель колхоза, - если парень не служил, так ему девушки... отказывают.

"Какое время, такие и люди." - почему-то постоянно думаю я, и повторяю как заклинание. Вспомнил я слова из песни В.С. Высоцкого: "Выучи намертво, не забывай и повторяй как заклинание "не потеряй веру в тумане, да и себя не потеряй"!

Полковник поздравил меня с офицерским званием, зачислением в состав, здесь он мне многозначительно подмигнул и сказал:

- Ты Иван, мой армейский крестник и я этим горжусь. Вчера видел генерала Дроздова, так тот хвалил тебя и поблагодарил меня. Приятно.

- Это вам спасибо, Степан Федорович. Ведь вы здорово рискнули, когда порекомендовали меня в эту, нашу, организацию.

- Я давно служу и глаз на людей у меня, по-военному, заточен. Но, конечно, было не без риска. Кстати, Дроздов мне сказал, что нашим министром внесено представление в Совмин на присвоение мне звания генерал-майор, - не удержался теперь уже бывший полковник. - Никто не знает об этом, даже мои большие начальники в Генштабе, а он знает. Очень серьезный человек, имей это в виду.

Порадовали ребята из ансамбля, классическая четверка с электрогитарами и ударником исполнила бардовские песни аранжированные Теточкиным для рок исполнения. Особенно меня поразила музыкальная интерпретация Теточкиным песни Визбора "Ты у меня одна...", в рок исполнении. Никогда не думал, что такую сугубо лирическую песню можно петь в стиле рок и ... очень неплохо. Понаблюдал за реакцией Семенова - тот был в полном восторге от исполнения песни. Значит и народ оценит если, нам, солдафонам нравится.

Спросил Теточкина:

- Интересно, как прореагировал на это исполнение сам автор, Визбор?

- Не поверишь, Иван, он сначала посмеялся, а потом попросил исполнить еще раз. И после третьего повтора сказал: "В этом что-то есть" - и разрешил включить это исполнение песни в наш репертуар. Мы сейчас можем спокойно вытянуть двух, трех часовой концерт. Исходя из нашего подготовленного репертуара. Но... людей не хватает, - сказал Валериан. - Понимаешь Иван, ребятам дают песни, кроме всего прочего, еще и потому, что они не профессионалы. Простые юноши и девушки из детдома, нам дают песню на вырост. По существу. Есть у авторов такая заинтересованность.

- Есть. - подтвердил Валентин Алексеев.

- Парни, а как вы относитесь к Высоцкому? Точнее к его песням, так как человек он... очень разный.

- Он, конечно, сейчас очень популярен среди молодежи, но его песни - дворовые, блатные или эпатажные. Нам они не подходят. - Заметил, прислушивавшийся к разговору, Степан Мефодиевич Коржаков.

И мне его мнение было понятно: советский педагог, а тем более министерский работник, иначе и думать не должен.

- Да, тогда почему студенты его песни, просто, обожают? - заметил профессор Неверов. И Василий Григорьевич был в своем праве выявить суть явления, как психолог.

К нашему разговору стали прислушиваться люди и подходили поближе.

- Ну не знаю. Я в них, тоже, ничего привлекательного для нас не вижу, - недовольно сказал Валентин.

- Вы, друзья, забываете одно, что Владимир Семенович Высоцкий - артист. Он в своих песнях играет роли, он преображается в свой песенный образ. И потому ему верят и его песням, тоже. Ведь артист играет всякие роли, как положительные, так и отрицательные. Он не оценивает, что такое хорошо, а что такое плохо - это делаем мы слушатели и зрители. Артист раскрывает образ, это его профессиональная работа. Так и Владимир Высоцкий пишет и поет разные песни и даже "отрицательные", в привычно нашем понимании. И в них он тоже искренен, когда создает образ, - пытался я высказать людям свое мнение. - Но я вижу, что вы со мной не согласны. Хорошо, Саня, дай мне свою гитару.

Я начал с маршевой военной песни:

- "По выжженной равнине за метром метр, идут по Украине солдаты группы "Центр...", - и заметил, как построжали лица фронтовиков, а после слов, - "А перед нами все цветет, за нами все горит..." - у них еще, непроизвольно, начали сжиматься кулаки.

Последние слова я просто проорал, ну нет у меня харизмы Высоцкого:

- "Первый, второй. Первый, второй...", - и уже в полной тишине сказал:

- Вот это и есть песня-образ.

- Жестокая правда, - высказался полковник, - так оно и было и это не забыть. Никому и никогда.

Помолчали, думая, каждый свое. Даже мальцы прекратили галдеж. А я думал о том, как он жестоко ошибается: мало того, что забудут, будут еще и воспевать, как подвиг. Бывшие граждане СССР.

- А это на ваш суд Степан Степанович, - и начал негромко петь в постепенно воцарившейся тишине. Даже не петь, а просто делиться мыслями со слушателями: "Всего лишь час дают на артобстрел, всего лишь час пехоте передышка, всего лишь час до самых главных дел..." - Степыч окаменел, а я продолжал эту... исповедь, - ...Ведь мы не просто так, мы штрафники, нам не писать "Считайте коммунистом".

Дожидаться обсуждений я не стал, а не снижая возникшего накала сопричастности, запел:

- "На братских могилах не ставят крестов

И вдовы на них не рыдают...", когда прозвучала последняя строфа, - "На братских могилах не ставят крестов... Но разве от этого легче?!"

То Теточкин потрясенно спросил:

- Это тоже он? - И сам себе спросил, - как же он все это вместе, в себе одном носит?

А Валентин Алексеев резюмировал , как журналист:

- Он поет для всех. Поэтому будет популярен, пока жив. Как минимум.

- В самую точку, Валя. Вот Булат Окуджава... он интеллигент до мозга костей и рефлексирует в каждой второй своей песне. Юрий Визбор, наоборот, адреналинщик. Его песни воспевают людей риска: альпинисты, горнолыжники, моряки, геологи, летчики... А Высоцкий для всех. Простые слова, обычные мысли и все в нерв. Каждый берет в его песнях то, что ему нужно. Что задевает струнку в его душе. Как вы считаете, Василий Григорьевич, с точки зрения психологии?

- Какая здесь психология, это вне науки. Это высокое искусство. Феномен. - Ответил профессор и конечно он был прав.

Уже в конце наших посиделок ко мне подошел Деменьтев:

- Как оно Иван, все приходит на круги своя... если верить в переселение душ. Теперь ты на своем месте?

- Так точно, товарищ подполковник, - бодро выпятил я грудь и уже спокойно добавил, - спасибо за поддержку.

- Какая поддержка, у тебя такая опора наверху, что или генералом станешь или расстреляют. На всякий случай, - вполне серьезно сказал он. - Слушай, если я приду домой к этому артисту-певцу, с парой литров и не буду конспирироваться, он меня примет?

- Расскажете про свою служебную загогулину, конечно что можно и он сам не отстанет от вас. Он же коллекционирует людей, человеков, это по его песням видно.

- Уж больно ты мудр, двадцатичетырехлетний Иван Иванович Новиков. Но я рад, что ты... снова в строю, - и ушел.

Встреча с Ван Ванычем оставила в душе осадок. Он обиделся, на то что я пошел в армию, а не в спортивную роту "Динамо" . Как оказалось, в сборной по дзюдо всерьез рассчитывали на меня в предстоящем олимпийском году. Еще он мне рассказал, что пошел устойчивый слушок о восстановлении его на должности главного тренера сборной СССР по дзюдо. Это из хорошего. Но вот то, что зачетным борцом в тяжелых весах оставался только Федор Варламов, успевший стать чемпионом Европы, в то время, как Петр Столбов уходил с татами. Было плохой новостью. Ван Ваныч прочил Петра на должность второго тренера сборной и теперь ему нужен был, борец в тяжелые веса. Еще один зачетный тяж. Он даже обрадовался, когда увидел, что я скинул шесть килограммов. Значит держал форму, однако, как в аптеке рассчитал Семенов. Но мое решение не возвращаться в большой спорт, было окончательным и это его не обрадовало. На что я предложил ему попробовать Саню, так как тот обязательно выскочит за год выше девяносто килограммов.

- Саня будет, свободен целый учебный год , так как он уже подогнал весь учебный материал под выпускные экзамены, - уговаривал я тренера. На что Ван Ваныч только неопределенно хмыкал.

- Вот вы во сколько лет, встали у штурвала торпедного катера? - привел я последний довод.

- Хорошо, я попробую, - почти сдался Ваныч. И у меня сразу улучшилось настроение, как и у него. Кажется.

Его благородие, младший лейтенант Иван Иванович Семенов, приплелись домой под самое утро. И потому имел со мной вполне серьезный предметный разговор:

- Иван, извини, что я лезу своими грязными лапами в ваши с Ксюхой скоропалительные отношения, но... воспитанники этого детского дома, мне как родня. Задурить молодой девке голову, с твоей фактурой, очень легко и просто. А что дальше?

- Как у нее я не знаю, а у меня серьезно. Очень серьезно, с первого взгляда.

- Тогда давай все делать по уму, а не у всего детдома на глазах. Понимаешь меня? - Спросил я у него и добился утвердительного кивка. - У тебя сколько суток отпуска?

- Пять, осталось четверо суток и трое суток дороги.

- Вот, неделя. План простой, берешь Ксюху и летите в Крым. У Сани там есть дом, в селе Морском. Это под Алуштой, туда вас любой таксист, из аэропорта Симферополь, довезет за полтора часа. С билетами я сегодня же договорюсь.

И договорился, небезызвестная Розалия Иосифовна Вайсберг, оставила мне пару контактов. Одним из которых, по имени отчеству Марк Юрьевич, я и воспользовался. Обошлось мне это в обещание отдать ему на реализацию несколько ювелирных гарнитуров, подобных выставленному мной в салоне Худфонда. А так как, они у меня были в наличии, еще в старых, наработанных запасах. то проблема с отлетом влюбленной парочки была решена моментом.

Уже через пару часов я вез Ивана и Ксению в аэропорт на командирском козлике. Так как имел на это право, будучи вписан в путевку вторым водителем, еще в Школе. На обратном пути мне пришлось заскочить в небольшой магазинчик, по тещиной наводке. Там мне, всего за двойную цену продали, по двести граммов ниток мохера, четырех разных цветов. Это был обещанный подарок Марье Федоровне за подгонку формы. Думаю она это сделала не в крайний раз. Надеюсь, по крайней мере.

Я же, не в пример Семенову, ночевал дома, если это можно было так назвать. Елена решила компенсировать каждую мою ночь, проведенную с Армией и воплощала это в жизнь с пунктуальностью ученого и фантазией искусствоведа. Да так рьяно, что мне даже показалось будто уже возмещаются и будущие ночи. Но спецназ не сдается. Мамочке-теще, которая опять сделалась покладистой и ласковой оставалось бы только радоваться гармонии в семье. Зять круглые сутки с женой и детьми, ан нет. Подслушал я их разговор с Еленой:

- Лена, а не чересчур ли вы с Иваном стараетесь. Третьего ребенка захотела?

- А что, мама, я не против.

- Ну, а как же докторантура?

- Мне ребенок в институте не помешал. За что спасибо тебе, мамулечка. В аспирантуре тоже не помешал, спасибо всей нашей семье и в докторантуре не помешает.

- Доченька, но Ваня сейчас на службе. Саню, я слышала, вызывают на тренировки с олимпийской сборной. А я так хотела заняться переводами Жоржи Амаду. У него есть просто блестящие произведения и еще меня попросили писать текстовки для "Фильмоскопа".

- Мама это же отлично, а я тебе еще и помогу. Толенька пойдет в ясли, Таня уже большая и поможет нам.

- Ты, как-будто все уже решила?

- Еще нет мамочка, но ты в любом случае не волнуйся. Все будет хорошо.

Вот такие пироги...

Через пару дней позвонил в Институт Физики Роману, поговорили о том, о сем. Он передал мне приветы от ребят. Сожалел, что не смог прийти на встречу, так как был в командировке. А заходить позже не счел нужным, потому как сам бывал в краткосрочном отпуске и знает, что время в нем летит галопом. Добавил, что не удивлен моим жизненным выбором, ведь и правда есть во мне, что-то такое... портупейное. Посмеялись.

- Ну все, будь здоров, привет всем. Не забывай нас. У меня здесь Галина вырывает трубку.

- Иван, я сейчас подвизаюсь на общественной работе, в профкоме Лаборатории колебаний. Тебе выдали талон на приобретение мотоцикла, еще по нашей старой заявке. Помнишь? Так я его еле отбила у желающих, чуть с руками не отрывали.

- Помню, Галочка, значит ждите и будет вам счастье. Не пройдет и двух лет. Да кому он нужен, этот "Ковровец", чтобы за него тебе руки рвали?

- Ваня это "Ява".

- ..... какая!!

- Сейчас... вот здесь... ЯВА-350 мод. 360.

- Я сейчас буду на проходной, с шампанским и конфетами. Никуда не уходи.

Как я понял, это был подарок от моих бывших начальников. Уже после обеда, мы с Саней привезли, с товарного склада Киевского вокзала, упакованный в транспортную тару мотоцикл. Хрупкую мечту моего детства, еще в той реальности. Конечно, ужинать я пошел без Сани, его ничто не могло оторвать от сверкающей хромом и новенькой краской машины. И это была не единственная радостная новость в этот день.

За умеренную плату, нам обещали кинуть телефонную пару от лесничества, да еще на днях включить ее в городскую телефонную сеть. Таким образом, у нас появился домашний телефон и я всегда мог связаться с домом. Что всех нас радовало.

Однако все, имеет тенденцию когда-то заканчиваться. Подошел к концу и мой краткий отпуск, пора было возвращаться в часть. Армейскую машину мы отмыли, заправили и оставили в гараже. Саня, с друзьями, изрядно на ней погоняли по местным захолустьям. Разумеется с полученного у Семенова разрешения и теперь сам Иван, через трое суток, возвратится на ней в часть. А меня Саня повез в Центр, на заднем сиденье своей "Явы". Служить.

 

Глава 11

Занятия в Школе должны были начаться через неделю, а так как я приехал одним из самых первых, то сразу же попал в наряд - помощником дежурного по Центру и так четыре раза подряд, через сутки. Обычная участь молодого или несильно провинившегося офицера . Зато теперь я знал: что, где, почем, у кого, за сколько и когда забрать. А если без шуток, то ознакомился со всеми подразделениями и службами части, их командирами или заместителями. Начал чувствовать ритм жизнедеятельности Центра, как живого организма. Поэтому, когда через три дня, прибыл в часть Семенов, то в наших комнатах офицерского общежитии, был проведен текущий ремонт. Я даже поклеил неказенные бумажные обои и настелил утепленный линолеум в обеих комнатах. Мебель в комнаты я выбрал самолично и естественно, нас с Семеновым не обидел. И все это, мне лейтенантишке, позволил сделать начальник квартирно-эксплуатационной службы (КЭС) квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ). В свое первое дежурство я зашел к нему на службу с повязкой помощника дежурного по части и пожаловался на плохое состояние сантехники в нашем офицерском общежитии. На это он мне нехотя ответил, что службе не хватает людей для ликвидации аварийных ситуации и здесь не до жиру. Подойдет ваш срок капитального ремонта, а он забит в план следующего года и будем работать. Чем ваше общежитие достойнее других объектов, тем более план работ подписан начальником Центра. А в нашем хозяйственном подразделении даже нет нормального сварщика и очень мало настоящих специалистов. Которые просто нарасхват и он поднял глаза ввысь, намекая кто ими распоряжается в действительности. То есть, навесил мне лапши на уши и сказал правду в пропорции фифти-фифти. Я все-таки был хорошо знаком с хозяйственным бытом в армии, так как в той жизни и в казармах жил, и в общагах, и в ДОСах. Всегда есть резерв по людям и времени, чтобы выполнить дополнительную работу. Было бы желание, возможности всегда найдутся.

Поэтому у меня был план "Б" и когда дежурный по части прилег отдыхать. А его стал замещать мой коллега помощник дежурного, плотно сев на телефон, то я отправился на обход территории Центра... прямо в хозяйственный взвод. В казарме принял доклад дежурного и приказал ему поднять замкомвзвода которому и поставил задачу:

- Товарищ старший сержант в 5-ом общежитии прорвало систему водоснабжения и вода заливает второй этаж. Входной вентиль, перекрывающий подачу воды в общежитие, сломан. Ваши действия?

- Звоню командиру взвода и поднимаю аварийную группу. Собираем инструмент, материалы, выдвигаемся к общежитию и приступаем к ликвидации аварии.

- Все верно, но командира зачем вызванивать. Тревога, что ли? Обычная работа в аварийной ситуации.

Когда военные орлы сантехники ворвались в подвал, то они увидели сломанный шток старого входного вентиля, который давно требовал замены. А после того, как наряд пропустил их в корпус, они поднялись на второй этаж, где проверили душевую, кухню, туалет. И убедились, что ничего нигде не прорвало, а вентиль в подвале находится в положении закрыто. Поэтому бойцы, со спокойной совестью, решили отправиться досыпать, но не тут то было. Им дорогу перекрывали три здоровенных лба с тремя звездочками на погонах каждый. И тогда я обратился к ним с предложением, от которого они могли отказаться:

- Значит так, орлы, я как помощник дежурного по части обнаружил аварийную ситуацию, требующего срочного вмешательства. Из шести душевых систем в общежитии , работаю только три. Нужно менять трубу-коллектор, а это десять метров дюймовки. В нее вварить шесть патрубков и подключить к предварительно отремонтированным душевым системам. Рабочих умывальника четыре, остальные два заглушены. На кухне ситуация с мойками еще хуже - работают две из четырех. В гальюнах вообще херня, лишь две кабинки нормально функционируют, а остальные периодически засираются, всем нашим дружным коллективом. Единственный кран умывальника в нужнике, вообще, заглушен. Где помыть руки, после процесса? Что за военные здесь живут, вам надеюсь известно? И насколько они разъяренны вы можете прочувствовать на себе. Все ясно?

- А причем здесь мы, у нас есть свои командиры, - наконец отозвался старший сержант.

- Так, красиво говоришь, по уставу, только кто здесь делал сезонный ремонт. Совсем недавно. Молчишь, закрасили хомуты и что, всех обманули? Вот, что отличники боевой и политической подготовки, работать будем или... будем уклоняться? Вижу вы решили поработать.

Тогда приступайте, а офицерский наряд, цените, вам поможет.

- Сварщика нет, товарищ лейтенант. Хорошего.

- Если, что нужно по работе, пишите во взвод записку и получите через нашего дневального. Как подготовите фронт работ, я вам все сварю. Аппарат у вас хороший, электроды нормальные. А теперь, приятное... справитесь до подъема, с нас обед в чайнике на десять персон. Угостим кто сколько съест и выпьет. До не хочу. Спиртного не будет, денег тоже. Мы за здоровый уставной образ жизни За работу, товарищи.

Парни, почти все успели сделать до подъема. Остались мелочи и покраска, то что мы можем доделать и сами.

Утром я взял, заветные полтора литра коньяка и пошел к старшему лейтенанту, командиру взвода, с повинной. Тому уже доложили о происшествии. Поэтому он грозно, но с интересом смотрел на меня, как на забавный экспонат и спросил

- Ну и как это прикажешь понимать, лейтенант?

- Виноват, товарищ старший лейтенант и надеюсь это, - я поставил ему на стол солдатский вещмешок с коньяком, - в какой-то мере, загладит мой проступок.

- Да ты оборзел... - начал тот, но увидев хороший коньяк, закончил другим тоном, - но не окончательно. А если бы я уже отрапортовал по команде?

- Так я поинтересовался у солдат мнением о своем командире и решил, что это не ваш метод.

Поэтому договорились, что Школа подпишет акт об аварии и ее ликвидации, а в КЭС составят акт-процентовку по проведенному ремонту сантехники в общежитии номер пять, находящейся в аварийном состоянии. С чем и расстались, довольные друг-другом. Причем я его попросил, отпустить парней в чайник на обеденную кормежку, которую я им обещал. Угощение было традиционное, в испытанном годами солдатском стиле - колбаса докторская, по батону белого хлеба, томатный сок. На второе халва, конфеты, пряники и по литру лимонада.

За успешно проведенную ремонтную операцию, я заслужил благосклонность начальника КЭС. Которой, конечно, не замедлил воспользоваться подобрав приличную мебель в комнаты нашей команды. Впоследствии, сослуживцы по команде, мне сказали, что только сугубо гражданский человек, мог придумать такой план. Однако, только старослужащий мог его осуществить. И были правы на все сто.

Начальство сделало вид, что ничего особенного не случилось и начальник Школы просто подписал предоставленные ему документы. Это, тоже, было по военному. Птичка задом не летает.

Но на этом история не закончилась. После сдачи дежурства, ко мне подошел старший сержант Симашов, заместитель командира хозвода.

- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?

- Слушаю, старшой, только короче. Есть хочу так, что даже спать расхотелось. Ну не мнись солдат, как красна девица... рожай.

- Вы сейчас в общежитие? Так я вам по пути все расскажу и на месте объясню.

Когда подошли к зданию, он повел меня не ко входу в общежитие, а в противоположную сторону. Где, своим ключом, открыл дверь в подвальное помещение и зажег освещение на лестничной площадке. Спустившись по лестнице мы оказались в подвале, очень благоустроенном, но превращенным в кладовку всяческого хлама. Типичная старшинская нычка.

- Здесь сначала была котельная, товарищ лейтенант, потом бойлерная. А когда отопление стало централизованным, то планировали сделать здесь прачечную и сушилку. Но... в планы КЭЧ это включить не удалось, а сделать хозспособом, так это не с нашим и вашим личным составом.

- Оно конечно... не с нашим. - Я задумчиво оглядел это прекрасное помещение и перевел взгляд на Симашова. - Продолжай.

- Командир предложил мне, самому, выбрать себе дембельскую работу. Прачечная и сушилка, вашему подразделению очень нужна. Я третий год дослуживаю и вижу, как вы уродуетесь на тренировках. Оборудование в части есть, но б/у и требует ремонта. Разводка водоснабжения, установка оборудования с электрическим бойлером, подключение к сети и системе водоснабжения... это сделаем мы. Дембеля, нас трое. Не было сварного с верным пятым разрядом, но теперь есть.

- Ясно, решили припахать офицера к своим дембельским штучкам.

- Но ведь это для вас все будет, для вашей Школы.

- Так, дорогой друг, я тебя прекрасно понял: "Мы славно поработали и славно отдохнем. Понимай - бухнем." И еще построим мундирчики, сделаем альбом - всему взводу на зависть.

- Не без этого, товарищ лейтенант. Это кристально ясно... но мы, все трое, из кадровых рабочих и еще окончили техникум, поэтому башка не пустая. В конце третьего года, нервы начинают сдавать и хочется забиться в норку и расслабиться. По крайней мере, у меня так, но ведь не пойман не вор?

- Проект и список необходимого набросал?

- Так точно, - и он передал мне три мятых листка бумаги.

- Командир твой у себя?

- Да, он вообще только после поверки уходит. Контингент у нас непростой.

- Это точно, пойдем к нему и все обсудим. У меня здесь нарисовалось встречное предложение.

Поужинал я в сухомятку и только в 23.00. Со старшим лейтенантом мы договорились, что кроме прачечной самообслуживания и сушилки, там будет сауна на шесть полок с приличным предбанником, двумя душами и небольшим бассейном. Сержант приуныл, но я ему обещал , что все тяжелые работы выполнят курсанты. И тем не менее его надежды на вольную жизнь накрылись... банным тазом. Так сказать. По крайней мере на ближайшее время. Инициатива она наказуема, особенно в армии.

Это, мне тоже предстояло прочувствовать в еще большей степени, чем сержанту срочной службы. И точно, я был назначен ответственным за работы по реконструкции подвального помещения, да еще сдача объекта обрела конкретные сроки. Попал я конкретно и глубоко.

Радовало одно, что наша команда меня поддержала и сослуживцы обещали действенную помощь в работе. Мало того, они составили график нарядов на работы и обещания помочь приобрели реальную основу.

На следующий день, вечером, приехал Иван Семенов, но я только успел пожать ему руку и убежал на развод, так как опять заступал на дежурство. Это было упоминание от начальства, кто дома хозяин.

Первое, что мне сказал, вечером следующего дня, Семенов было:

- Мы с Ксюшой подали заявление в ЗАГС, а я сегодня написал рапорт начальству о дне регистрации в нашем районном ЗАГСе. Чего тянуть, правильно?

- Иван, это вам решать: как, что и почему. Я только рад за вас и желаю счастья в семейной жизни. А что дальше?

- Как, что? Попрошу малогабаритку в семейном общежитии, у нас половина команды там поселилась.

- Понятно и будете жить поживать и добра наживать, мотаясь по гарнизонам. Тоже вариант, плыть по воле волн. Так сказать.

- Не понял, обычная жизнь офицеров и их семей.

- То-то и оно... У тебя жена, потом дети и вы все будете служить в СА. Понимаешь Иван, то что ты служишь и принимаешь все тяготы воинской службы - это естественно. Ты воин. А Ксюха и ваши будущие дети? Или ты, как молоденький лейтенант, надеешься на доброго отца-командира. Не верю. Ведь ты в Армии десять лет и знаешь реальное положение вещей, а значит сознательно обрекаешь свою семью на бытовые тяготы. - жестко сказал ему я.

Да, проехался по парню, со всем тщанием, но ничего... пусть задумается. А то прямо в небесах порхает, как одуванчик. Главарь семьи. Так сказать.

- Так, что мне делать, не жениться, - начал злиться Семенов.

- Действовать, Ваня. Подумать, составить план и работать для его реализации. И главное запомнить, ты взял на себя определенные обязательства перед Ксенией. И просто обязан обеспечить ей нормальную жизнь, как глава семьи. Это непростая должность. Знаешь сколько любовных лодок разбилось о семейный быт?

- Легко говорить правильные слова... а как мне поступить? В моей ситуации.

Нет, ну почему сейчас многие люди, нормальные советские люди, не видят ничего дальше своего долга и обязанностей перед обществом. И очень часто это идет во вред их семьям.

- Понимаешь, Иван, советовать в таких делах... чревато. Слишком большая ответственность. Но я все же попробую подсказать тебе линию. Даже не линию, а направление приложения сил.

- Можешь поверить, я буду очень внимательно слушать, - начал в успокаиваться Иван.

- Вот скажи, что ты знаешь о Ксюше. Молчишь? Понятно, что не до того было. Да и вообще ниточка за иголочкой... Да?

- .......

- Громкое молчание, знак согласия, - рассмеялся я. - Ксения уже год живет в рабочем общежитии учебно-производственного центра детдома и работает в тамошнем ателье. В котором начинала трудиться швеей. Кроме этого, она уже мастер-модельер и поступила учиться в Технологический институт легкой промышленности. Ее учителем была бывший директор ателье, Розалия Иосифовна Вайсберг и она считала Ксению одной из лучших своих учениц. А это дорогого стоит, если знать кого обшивала Розалия Иосифовна, будучи очень известным мастером-модельером Москвы.

- Но Ксюша мне ничего не говорила.

- Она женщина, которая полюбила и погружена в любовь без остатка. Все остальное ей кажется незначительным, по сравнению с ее чувством. Тебе повезло. Но ведь это нужно постараться сберечь, не расплескать в борьбе с бытом. А для этого придется постоянно работать над собой. Все время подрастать в глазах жены и не в званиях, а именно как муж. Глава семьи. Хранитель очага. Отец ее детей. Влюбленность пролетает, любовь проходит, а вот уважение - это навсегда.

- Ты меня просто... как тормознул на ста километрах.

- Это просто вступление. Теперь смотри вариант. Петр Петрович Стерх, председатель колхоза, строит у себя Дом быта. Где планирует создать приличное ателье. Ясно? А самое главное, центральная усадьба колхоза в 60 километрах от нашего Центра. Если по проселкам.

Далее, твой отец. Ты задумывался, какого хрена ему нужно продолжать сидеть в Норильске. Он, что мало поработал в своей жизни? Кто он по специальности?

- Механик на буровой установке.

- Да его, Петрович еще и упрашивать будет, чтобы он вступить в колхоз. Деньжата у него есть, ведь так?

- Ну наверное, а куда ему их тратить? Мне всегда предлагает, но мне и своих хватает... хватало.

- Дошло до тебя? Вижу дошло. Берете с отцом и Ксенией участок и строите дом в колхозе, от которого до Москвы полтора часа езды на автомобиле. Всегда можете приехать с субботы на воскресенье, заночевать у меня. И если пожелаете, то сходите в театр, к друзьям, на стадион... Или можете пробегать весь день по магазинам. А таких ценных спецов, как твой отец и Ксения, Петрович и в типовом доме поселит. Он их строит целую улицу. Причем даст ключи немедленно. Я думаю твой батя запросто может купить автомобиль. Права есть у тебя и у Ксении, и ... У него тоже. Вот и все. Ты здесь, они там, но с авто вы, все-таки, все вместе. Ферштейн? Два года вы живете нормально, а это уже много. И в дальнейшем старайся жить, не по песне "дан приказ ему на запад, ей в другую сторону..." или "жила бы страна родная и нету других забот...". Сейчас не война и нужно о семье думать.

- Слушай, тезка, у меня такое впечатление будто ты старше меня в два раза, а опытнее в три.

Опять палюсь, пятьдесят два года там, пять здесь, а если учитывать Афган и время , что провел в бандитстве... Пожалуй в три раза и будет.

- Значит так, думай. Надумаешь езжай к Петру Петровичу договаривайся, выбирай и главное, решай. Я ему позвоню, ведь он не сидит на месте. Постоянно носится как угорелый по своему хозяйству, а оно у него очень приличное и лучшее в Подмосковье.

- Так и сделаю. А Ксюша согласится?

- А ты как думаешь?

- Ну да... - смутился он, - буду работать.

- Ничего не откладывайте на потом. Оно приходит, это потом и вдруг оказывается настоящим. Так жизнь и пролетает... мимо, - опять я сбился на поучения .

Пора идти спать, а то еще чего наболтаю. Лишнего.

А Семенов молодец, с субботнего утра, дозвонился до отца и после непродолжительного телефонного разговора поехал в Москву, ко Ксении. Заночевали они в нашем доме и с утра Елена отвезла их в колхоз к председателю. Так, что вернулся Иван поздним вечером, когда я опять заступил на дежурство - третья ходка, однако.

Поговорить нам удалось, только на следующий день после обеда и то на ходу. Я наведался в подвал проконтролировать, график и качество работ. Стройка века шла полным ходом и Семенов уже тоже отрабатывал свой трудодень, так сказать. Мне, солдаты, профессионально подготовили фронт работ. И я варил непрерывно, останавливаясь только, чтобы выщелкнуть, да вставить электроды. Потом снял брезентуху и боты, надетые прямо на форму, натянул сапоги и опять на службу. Поэтому мы с Семеновым перекинулись лишь парой, другой фраз. Главным смыслом в которых было то, что Ксюша уже переселилась в свой домик. А в детдоме выделили газон и они перевезли в село ее незамысловатый багаж. И еще, он считает все это дикой везухой.

Я , вообще, регулярно заходил в подвал, как для того чтобы проверить выполнение работ , так и участвовать в них. Обычно в качестве сварного. Вот и сейчас зашел, сменившись с дежурства и был просто поражен объемом выполненных работ.

- Командир приходил после обеда и подогнал пяток молодых, - объяснил мне довольный сержант. - Недавно ушли. Так, что сегодня ночью врежемся в систему водоснабжения и подключимся к общей электросети. Напрямую, не вешая на себя нагрузку общежития, через свои рубильник и автомат. Все согласованно. Ближе к отбою силовой шкаф молодые притащат, вместо вечерней прогулки. Тогда наше временное подключение уберем и сделаем силовую часть электрики по уму. Главный энергетик сказал, что придет и лично все будет контролировать. Контур заземления мы сами проварим, а вот врезку... придется вас разбудить ночью.

- Сержант, тебе не кажется, что появляется много заинтересованных лиц. Помощник начальника штаба уже был?

- Так точно. Был, еще вчера, - ухмыльнулся старший сержант, - даже спросил ТТХ планируемой сауны.

- Ясно, армия. Сделал дело... и будь свободен от него. Ну ладно, когда нужно будет варить, поднимайте меня. Вот, возьми, это я взял в нашем буфете, здесь кило конфет раковые шейки. В вашем чайнике, хоть шаром покати. Все смели. Наградишь работников.

- Так сегодня нам денежное довольствие выдали. А молодые перебьются, у них еще домашние пирожки не вылезли.

- Сам решай. Но учти, нужно не только гонять, но и подбодрить не мешает. Память, о себе, добрую оставить, молодым и они добро, как эстафету, будут передавать другим призывам. А это дорогого стоит. Жизнь ведь состоит из расставаний и встреч. Иногда очень неожиданных.

Семенов, пришел в мою комнату с приветом от родных: в виде письма от Танюши, футуристического рисунка в стиле черного квадрата от Толяши и зажаренной курочки от жены. От тещи были только наилучшие пожелания. Иван продолжил, начатый в обед, разговор:

- В общем, Ксению оставил в стандартном новом доме. Там три прекрасных комнаты, нам вполне хватит. Пока, а дальше решили строиться. Отец сказал, что уже начал собирать манатки и обязательно попросит начальство не настаивать на отработке двух недель. Ксюша, уже завтра, выходит на работу в качестве модельера верхней одежды.

- Хваткий человек, Петр Петрович.

- Не говори, поставил мне условие. Расписываемся и играем свадьбу у них на главной усадьбе, в День урожая. Тогда будут играть свадьбу сразу несколько пар. Обещал выделить нам для торжества столовую и обеспечить ночлег гостям. Все необходимые продукты выделят по себестоимости, а приготовят угощение колхозные повара. Так же обещал нам два разъездных автобуса, для гостей. Только спиртное, придется самим покупать. Я думаю, нужно будет подойти к остальным брачующимся, во слово то и договориться о единообразном алкогольном ассортименте. Время есть.

-Значит ты с Ксюшей будешь участвовать в агитационном мероприятии. Молодежи из детдома, приедет немало и Петрович будет показывать свой колхозный товар лицом и фигурой, - заметил я.

- Отец сказал, что у него талон на покупку Москвича - 408 и он его подарит невестке, так как я тугодум и не заслужил такого подарка.

- А ты ему скажи, что встал на путь исправления, тогда может мопед тебе подарит, - сказал я со смехом.

Иван тоже засмеялся, а потом высказал:

- Тебе никто не говорил, что у тебя легкая рука. Ты приносишь людям удачу.

- Но ведь это, чистая херня, - возмутился я.

- Это, тебе так кажется, а многие думают иначе. И серьезно думают. Я например.

Поговорили называется. Дневальный разбудил меня в три часа ночи и я позевывая спустился в подвал. Вода из системы была слита и я осмотрел место врезки в систему. Варить было сложно и пришлось часть контура проварить газосваркой операционным швом, а уже потом варить электросваркой. Когда стали заполнять систему водой, сон у меня прошел окончательно.

- Сержант, что там еще у тебя есть варить. Сон ушел и чем ворочаться в постели, лучше поработаю.

- Да полно работы, товарищ лейтенант, - обрадовал меня воин и до подъема, мы с ним не разгибались.

Сегодня началась учеба в Школе, которая укомплектовалась полным составом курсантов первого года обучения. Из отпусков вернулись преподаватели, инструкторы и курсанты второго года обучения. Начались плановые занятия. Личный состав нашей команды 21 уже перезнакомился и худо-бедно притерся друг к дружке. Совместная работа на строительстве профилактория, так сказать, очень этому способствовала. Удивительно, прошла неполная неделя, а уже все считали себя, если не друзьями, то приятелями.

Так что, эта атмосфера дружеских отношений распространилась и на учебу. Люди в команде подобрались очень опытные, все с боевым опытом. Только я был какой-то "ни пришей кобыле хвост". Но как отметил, самый старший из нас, капитан, с редкой фамилией Иванов:

- Блатной, но старательный.

Так у меня появился позывной "Блатной", ну и что, он был не хуже и не лучше моей прежней клички - "Говорун". Была одна психологическая особенность в нашей команде. Если кто-то из нас достигал в каком-нибудь упражнении, дисциплине... высокого результата, то все в команде старались его превзойти. Или хотя бы максимально приблизиться к результату лидера. Трудно сказать , чем это было вызвано. Ведь соперничества, как такового, в команде не наблюдалось. А зачет был, как положено, по последнему.

Так, за учебой и работой незаметно для меня, пролетел месяц с небольшим и подошел срок свадьбы Ивана и Ксении. В село мы отправились все командой, причем половина состава была с женами. На своей машине с нами поехал начальник Школы, майор Саврасов. Вообще, Иваном были приглашены преподаватели и инструктора школы, но это было пресечено командиром Центра. Служба.

Свадьбы закатили знатные. Хитрый Петрович совместил их с Днем урожая, проводимого в колхозе и всего свадеб было... одиннадцать. Сначала все молодые расписались в сельсовете, с соблюдением всех сельских обрядов. Я был свидетелем у Семенова, а Елена свидетельницей у Ксюши. Семейный подряд, так сказать и досталось нам, городским, изрядно.

На площади, прямо напротив сельсовета, соорудили сценическую площадку, где "Фильмоскоп" выдал свой первый большой концерт. Люди, заполнили всю площадь, и пришли со своим стульями, лавками и табуретками, молодежь конечно стояла. Это был звездный час ансамбля, они так никогда не выступали, как сейчас. Когда несколько тысяч людей, затаив дыхание слушают песню или подпевают артистам. Эмоциональное поле на площади буквально зашкаливало и заставляло исполнителей работать на пределе своих возможностей. Сказать, что концерт прошел успешно - ничего ни сказать. Полный успех. Фонд организовал профессиональную киносъемку концерта с нескольких камер и с разных ракурсов. И теперь этот концерт планируют показывать в кинотеатрах, как... полнометражный документальный фильм. Конечно, таким он станет после соответствующих купюр и дополнений политического характера. Например интервью с Юрием Гагариным, академиком, конечно с председателем колхоза и еще некоторыми другими членами Совета Фонда. Которым пора становиться публичными людьми. Все-таки Валентин Алексеев большая умница и еще оказался отличным организатором, так как провернул такой огромный объем работы. Сценарий праздника, составленный совместно со всеми заинтересованными сторонами, был успешно реализован. Про поддержку Фонда и говорить не стоит, она была очень весомой. И наконец, председатель колхоза Петр Петрович Стерх осознал значимость момента, а учить его деловой хватке никому не стоило. Поэтому кинооператоры с утра снимали достижения хозяйства миллионера и его знатных людей для архива, так сказал председатель. Но мне кажется не только и могу спорить рупь за сто, что он просунет часть производственных колхозных эпизодов в планируемый фильм.

За столами в столовой поместились не все желающие, поэтому организаторам пришлось организовать дежурный стол человек на пятьдесят-семьдесят. Где, люди поздравляли молодых и угощались посменно, до трех стопарей. Правда, потом все перемешалось, как всегда.

А на площади работали буфеты и играл местный духовой оркестр. Народ гудел, в полном смысле слов: мы славно поработали и славно отдохнем. Сегодня был их день.

Самый значимый подарок молодой семье Семеновых сделали детдомовцы. В начале сентября, они подогнали в село технику и начали возводить дом. Отец Ивана, по одному ему известным приметам, выбрал место под застройку и когда там начали бурить скважину, то попали в артезианский водоносный слой всего на глубине пятидесяти метров. Так, что к свадьбе строители детдомовцы, работающие вахтовым методом, выстроили новый дом Семеновым. Согласно утвержденного проекта. И кроме того, сделали полный ремонт дому, который предоставил колхоз Ксюше и Ивану Трофимовичу, отцу Ивана, для временного проживания. В этот дом заселилась одна из новообразованных семейных пар и была благодарна Семеновым за разворотливость и порядочность.

За строительные материалы и работу по строительству, Семеновы заплатили умеренную цену. А деньги у Ивана Трофимовича были, как никак двадцать лет стажа работы в Заполярье. Да еще, в основном, в поле. Так что на круг у него, больше, чем в шахтах выходило.

Мы с ним как-то глянулись друг другу и поэтому, уже после нескольких встреч, общались по-приятельски:

- Иван Трофимович, как вы так быстро решились переехать на новое место?

- Чего здесь было думать, всех денег не заработаешь. А пожить своей семьей, хоть пару лет... ну ты меня понимаешь. Да еще врачи рекомендовали сменить место жительства, мол климат мне не подходит. Как же... климат - засрали мы там природу и очень прилично.

- А здесь вам как?

- Знаешь, тезка, это как неожиданный подарок, который жизнь иногда делает. Тот, который всегда с тобой, так вроде у Хемингуэя. Потому будем соответствовать этому, работать и радоваться жизни. Раз до этого посчастливилось дожить.

Вот такая философия у фронтовиков и тружеников. Соли земли советской. Надо сказать, что эта очень конкретная, жизненная позиция была свойственна большей части граждан СССР.

В середине октября, демобилизовались трое парней из нашего Центра с которыми мы строили профилакторий в подвале нашего общежития. Уходили на гражданку они торжественно, с первой партией. Так как сдали наш объект в срок и с высоким качеством, как говориться. Проверку провел сам начальник Центра со своими помощниками: заместителем начальника Центра, начальником штаба, начальником политотдела, замом по тылу и начальником Школы. В помощь себе, они взяли командира хозвзвода, прораба стройки. Соцбытобъект был принят с оценкой отлично и далее последовало награждение непричастных и хорошо, что до наказания невиновных дело не дошло.

С парнями у меня были вполне служебные отношения - ни я, ни они не опускались до панибратства. И это было правильно, так как армия. Однако это не мешало мне интересоваться их жизнью до армии и намерениями по демобилизации. Оказалось, что они, из разных сел, приехали в один областной город Казахстана учиться. Окончили одно ПТУ, но по разным специальностям. Андрей Симашов, старший сержант из хозвзвода был слесарь ремонтник, Степан - токарь, а Клим - электрик. Вместе учились и в вечернем техникуме, правда по разным специальностям. Вместе призвались и служили в одной части. Повезло парням. Поинтересовался, как они планируют свое будущее, ответил Андрей:

- Сначала мы хотели жить и работать в городе, привыкли за время учебы к нашему городку . Но когда побывали в Москве, то поняли, что это не для нас. Все бегут, торопятся, как-будто обделались или вот-вот обделаются. Чтобы приноровиться к этому ритму, нам придется себя ломать, а мы не просто дембеля, у нас за плечами и профессия, и образование, и рабочий стаж. Хочется чего-нибудь основательного.

- В свой город вернутся на желаете?

- Товарищ лейтенант, после Москвы это и не город, но в тоже время и не деревня. Свободы там нет, деревенской.

- А в свою деревню вернуться, тоже нет желания?

- Там нет перспективы. Целину распахали и землю угробили, теперь осталось только баранов разводить. Нам бы оттуда родню забрать, если где обустроимся нормально. Нелегко им там, не голодают конечно. Но ведь если тебя постоянно ожидает беспросветный крестьянский труд, абы только семья могла нормально прокормиться и детям кое-что скопить на будущее... Это тяжко и муторно, как к этому не привыкай.

- А в подмосковный колхоз не желаете пойти работать и Москва рядом. Всегда можно встряхнуться, как только заплесневеешь от сельской жизни.

- Какие здесь колхозы, вся молодежь в Москву убегает, устраиваются хоть в дворники.

- Зря вы так, будет желание покажу и нормальный колхоз.

Парни это запомнили, поэтому сегодня я их забрал прямо от КПП и повез на своей машине в колхоз к Петру Петровичу Стерху. Заодно подброшу и Семенова к семье. Выбирал дорогу с хорошим покрытием, так как проселки уже размокли, посему добирались до главной усадьбы почти полтора часа. Я проехал главную улицу из конца в конец, где высадил Семенова, который пригласил нас в гости. И мы вернулись опять к правлению колхоза, находящемуся в капитальном четырехэтажном здании. Как мне показалось - парни высоко оценили село и то, что увидели вокруг него. Председатель был на месте и принял нас в своем кабинете.

- Здравия желаю, Петр Петрович. Вот, прямо у КПП отбил парней от покупателей и сразу к вам, пока они не передумали.

- Так мы хорошим людям всегда рады, но и кота в мешке не жалуем.

- И это правильно, Петр Петрович. Вы разговаривайте, по-свойски, а я пойду воздухом деревенским подышу. Только вы их не долго не мурыжьте. Пожалуйста. Мы к Семеновым в гости приглашены и переночуем у них. А завтра с утра я домой поеду и парней в Москву заброшу.

Разговаривали они долго, больше часа и это был хороший признак. Так и оказалось, парни из кабинета вышли взмыленные, но довольные. А меня секретарь пригласила пройти в кабинет к голове, так сказать.

- Слушай, Иван, может ну ее армию. Пойдешь ко мне на кадры. Где ты находишь таких золотых людей?

- Там же, где и вы, Петр Петрович, в нашем могучем и необъятном ни расстояниями, ни разумом - Советском Союзе.

- Да, эх Никита, Никита... и землю загубили и людям судьбу изгадили. А парни золотые и семьи у них такие же, уверен. Беру не глядя и думаю не пожалею. Сейчас все оформим, а завтра утром возьмут подъемные и пусть едут домой перевозят семьи. Я у тебя в долгу.

- Какой долг, Петр Петрович, удалось помочь и ладушки. Я считаю, что мы в одной упряжке тянем. - И я так считаю, Иван.

 

Глава 12

На демонстрации трудящихся седьмого ноября, в День Великой Октябрьской социалистической революции, я был в строю воспитанников детдома. Коллектив которого удостоился чести пройти по Красной площади с колонной лучших учебных заведений Москвы. Нужно ли говорить насколько горд и взволнован был этим событием Степ Степыч, шедший во главе построения детдома. Однако он не рассчитал свои силы и в конце демонстрации мы с Саней крепко поддерживали его с двух сторон. На протезе не по-маршируешь, но такое событие бывает раз в жизни и никто не посмел его отговаривать. Тем не менее, в конце шествия мы его почти несли, как он не храбрился.

Впечатлений у ребят было море, эмоции их так и распирали... Вот на волне этих положительных переживаний, я попросил Михаила собрать расширенный совет детдома и просто надежных ребят. Их опору и предстоящую смену в совете. Всего ребят в классе учебного корпуса собралось около двадцати человек.

- Ребята, - начал я щекотливый разговор, - что вы слышали о правозащитниках, инакомыслящих в СССР или, как их называют на западе, диссидентах?

И сразу вызвал у ребят недоумение, так как они ничего о них не слышали. Для подрастающего поколения СССР, это была запретная тема, как в настоящий момент, так и много позже. С молодежью никто и никогда этого не обсуждал, всячески оберегая их от тлетворного влияния запада. Так сказать. Мол есть такие плохие люди, подрастете сами узнаете. Давать ребятам читать произведения диссидентов было чревато по многим причинам. И главным было то, что написаны они были профессионально и могли смутить не только детские и юношеские мозги. В общем, читать их не стоило, но вот обсудить с человеком которому они доверяют - это было нормально. Особенно с таким, как я: не читал, но против. Потому, что знаю куда это все приведет и не испытываю иллюзий. Так сказать.

Поэтому пришлось их просветить:

- Это люди или дети людей пострадавшие во времена революции, гражданской войны, военного коммунизма и культа личности. В смутное время.

- Так это что, половина все граждан страны? - сориентировался Михаил.

- Да нет конечно, очень малая часть. Те, кто желает отомстить за родных, за себя и примкнувшая к ним студенческая молодежь. Которая тянется на новое и особенно недозволенное, как мошкара на огонек.

- А кому они хотят мстить, - заинтересовался Саня.

- Вот в этом то и все дело. Они не мелочатся и решили мстить всей нашей стране.

- У них в голове пусто, что ли? - Спросил один из членов совета.

- Да нет, они почти все очень умные и образованные люди. Интеллигенты, - по-моему я это не сказал, а выплюнул. - Понимаешь, они очень умело разбавляют ложь, правдой. Причем такой правдой, которой наше общество стыдится и прилюдно обсуждать никогда не будет. Вот представьте себе, я подхожу к дружку и с радостью говорю: "Вася у тебя такая отвратительная бородавка на руке, что мне блевать хочется". А приятель от всех ее прячет и усиленно лечит.

- Понятно. Иногда лучше промолчать, чем говорить. - протянул Михаил и спросил, - но ведь есть милиция, КГБ они должны работать по таким людям.

- И работают, но топорно. Делают из них героев, а за ними тянутся люди без устоявшегося жизненного стержня. Флюгеры. И когда количество примкнувших возрастет до критической массы, то она перейдет в качество, в толпу. А толпа уже не рассуждает, они одноклеточные и только подчиняются своим лидерам. Марионетки. Нельзя только подавлять инакомыслие, тем самым увеличивая ее паству. Тем более отмахиваться от них, как от надоедливых комариков. С диссидентами нужно бороться всем миром. Это мое личное мнение.

- Ты считаешь, людей тупыми баранами? - рубанул Саня.

- Да нет. Вот скажите, есть среди вас те, кто не бил чужих стекол? Так, пятеро не били. А фонари? Осталось двое. А не жег дымовух и не подкладывал спички, пистоны, капсюли под колеса трамваев, а ... Вижу, что хватит примеров. Вот и многие из тех, кто слушает речи этих смелых правдолюбцев, хотят попробовать запретный плод. Приобщиться к тайне. А потом втягиваются в работу и... коготок завяз, всей птички пропасть. Появляются друзья, приятели и уже главным становиться не то чем ты, конкретно, занимаешься. Главным становится не предать своих друзей. Кстати, руководителей диссидентов неплохо проплачивают наши враги на Западе, точнее спецслужбы врагов и придумывают для этого всякие хитроумные способы.

И тут мне задала вопрос девочка, которую я не знал:

- Но ведь это правда, что Сталин миллионы людей сажал в лагеря и даже расстреливал без вины.

- Не миллионы и даже не по его прямым указаниям. Но многие люди и сидели, и погибли. Это горькая правда нашей истории. Нашей. И не хрен в ней копаться посторонним, особенно врагам.Тогда было такое время, страна шла по острому лезвию ножа и могла опять скатиться в гражданскую войну или спровоцировать интервенцию новой Антанты. И, обладающий всей полнотой власти, Сталин действовал единственно верным в то время способом: кнутом и пряником. Только вот пропорции не соблюдал, кнута было многовато. Но своих сподвижников он устрашил до полного повиновения. И перед войной, руководство страны было монолитным, иначе бы нам не победить. Пример, при гангрене пальца его можно удалить и после операции человек выживет. С вероятностью процентов на девяносто. А если удалить всю ладонь, то пациент выживет со сто процентной вероятностью. Но, при этом, здоровые пальцы погибнут. Вот такая печальная статистика. И только время судья такому противоречивому человеку, как Иосиф Виссарионович Сталин. И заметьте, что тогда Сталин и страна существовали, как одно целое. Были неразделимы.

Сталин оперировал другими масштабами, чем судьба и жизнь человека. Он нес на себе бремя ответственности за страну в целом, а за лесом деревьев не видно. Я например не возьмусь его судить, не тот уровень. Негодовать, возмущаться... да, но не судить. А вот наши капиталистические враги его давно осудили и приговорили к проклятию. А теперь усиленно внедряют это нам в сознание, через диссидентов. Но ведь, друзья наших врагов - нам тоже враги. Не так ли?

- Иван, политинформация это всегда хорошо, даже такая необычная. Но давай ближе к делу, - сказал кто-то из ребят, по-моему комсорг.

- Хорошо, перейдем к делу. Есть такие писатели Даниэль и Синявский, они писали произведения не высокого литературного качества и их у нас в стране не печатали. Тогда они начали писать сатирические произведения на наше государство, пасквили и печатали их на западе под псевдонимами. А затем, с запада, эти опусы переправляли в нашу страну добрые вражеские просветители. У нас, эти книжонки перепечатывали диссиденты и распространяли среди своих приближенных. Подпольщики с газетой "Искра", можно сказать. Прочувствуйте аналогию, это борцы против существующего строя.

Этих писак продали свои же сообщники и теперь их будут судить. Хотя я бы отправил их в Шушенское и пусть там творят, только сначала заработают себе на еду, теплую одежду, дрова с угольком. Они именуют себя правозащитниками и апеллируют к нашей конституции, где все имеют равные права. Я вот имею полное право быть Нобелевским лауреатом, но не имею способностей и потому быть им не смогу. Так, что кроме прав нужно иметь еще и то, чем эти права подкрепить. Есть буква закона и есть дух закона, а между ними зазор. Который называется честью, достоинством, совестью наконец. И опять, это лишь мое мнение.

- Ну и что, судят их и осудят. Это будет правильно, сумели нагадить - пусть ответят, - заявил Саня.

- А вот диссиденты думают иначе и собираются устроить митинг в их защиту на Пушкинской площади с плакатами, речами, раздачей людям своих воззваний. По указке своих друзей с Запада. Да, они считают, что имеют право топтать нашу страну. По конституции. Но ведь и мы имеем право защищать нашу Родину и без конституции. Лично я, предлагаю организовать контрмитинг. Заранее говорю, что мне никто, ничего не поручал. Я хочу, чтобы люди примкнувшие к диссидентам наглядно увидели, что они выступают не против милиции и КГБ, а против нас. Граждан СССР. Это мы - Советский Союз, каждый из нас и все вместе. Прежде всего. А вот про форму, в которую мы можем облечь наш митинг, я расскажу тогда, когда вы примете решение - быть ему или не быть.

Через три дня, Саня мне передал, что после бурных дебатов и сомнений, а не западло ли это правильным пацанам, было принято единогласное решение - митингу быть. И я начал составлять сценарий ожидающегося противостояния двух новых движений, за и против СССР. Именно так, я это сформулировал для себя. И не иначе.

У меня, сценарий нашего митинга противодействия вырисовывался в следующем виде:

- Прежде всего, нужно будет ребятам подходить к митингующим диссидентам и брать листовки "Гражданского обращения". Которые диссиденты будут раздавать зевакам и прохожим на площади.

- Их плакатику: "Уважайте Советскую Конституцию", противопоставим наш транспарант растянутый метров на тридцать:"Уважайте СССР, контры недобитые". А на его обратной стороне напишем: "Аржак и Терц, чтите наш уголовный кодекс".

- Когда построим коробку, то нужно каждому прикрепить к одежде красный бант. Это будет и символ, и наш опознавательный знак.

- Развернули баннер и сразу зажигаем их листовки. Одновременно скандируем: позор, позор, позор...

А если начнут выступать их ораторы, то еще пару речевок запустим для усугубления момента. Что-нибудь типа: "Мы Союз, а вы дерьмо", "Нас миллионы, а вы гандоны". Тупые фанатские заряды, но очень эффективные. И пусть барабаны постоянно отбивают ритм.

- Затем каждый поднимает красный флажок и все поем гимн Советского Союза или еще что-нибудь патриотическое.

- Если полезет на нас борзота из студентов, то девочки закидывают их женским оружием - яйцами и отступают за первую линию самых крепких парней. Которые помнят про свои ремни с гербом детдома и если нужно, пускают их в ход. Но только в защиту девочек и себя.

- И последний аргумент, это литавры и барабаны.

Где-то так.

Если диссиденты переходят на другое место, то половина наших следует за ними, другая половина - впереди них с развернутым, в задних рядах, баннером. Надпись, "Уважайте СССР, контры недобитые", повернута назад.

Примерно вот такой набросок сценария, я передал Сане. А дальше пусть ребята сами работают: рисуют, тренируются, сочиняют. Еще нужно заказать Валентину нашу листовку, основной линией в которой должно быть то, что диссидентам плевать на нашу Конституцию. Они идейные противники СССР, волки рядящиеся в овечьи шкуры. Агенты влияния капитализма. И вопрос сейчас в том: за социализм каждый гражданин СССР или против. И середины здесь нет, как нет в огне брода. Диссидентское движение, это ни что иное как целенаправленная акция на свержение советского социалистического строя инспирируемая капиталистическими спецслужбами. Отечество в опасности, мы отогрели змею на своей груди и стоит ли дожидаться, когда гад вонзит свои ядовитые зубы в наше сердце. Вот в таком разрезе.

Третьего декабря я был дома и готовился к отъезду на зимнюю стажировку, когда мне позвонил Степ Степыч и пригласил встретиться. Я понял, что к нему просочилась информация о подготавливаемом контрмитинге. Пришлось срочно приехать по этому вызову "на ковер", так сказать. У Степыча в кабинете оказались Деменьтев и профессор Неверов. Директор детдома начал разговор без вступления и даже не поздоровался со мной:

- Рассказывай Иван, что за митинг готовят воспитанники пятого декабря?

- И вам всем здравствуйте, уважаемые. Сообщили уже... ну кто бы сомневался. А что говорят то?

- Да вот, мне позвонили и рассказали, что немного немало, собрались наши ребята на митинг за права человека. Пятого декабря, в День Конституции.

- Вот слышал я товарищи о кривом зеркале, но о кривом телефоне... Как вы знаете, товарищ полковник, пятого декабря на Пушкинской площади диссиденты будут выступать в поддержку своего правого дела, - с усмешкой сказал я. - Обеляя граждан СССР Синявского и Даниэля и требуя открытого судебного процесса над ними. Будут защищать свои, гарантированные конституцией права, безнаказанно выступать против советского строя. Так сказать.

- И откуда тебе это известно, - поинтересовался Деменьтев.

- Не нужно, этих подходов, гражданин полковник. Они уже больше месяца распространяют приглашения на митинг в гуманитарных вузах Москвы. Также в МГПИ , где работает моя жена и подрабатывает теща. Поэтому наши ребята приняли решение, противопоставить им наш антимитинг в защиту СССР.

- Они или ты, ведь это большая разница, - спросил меня профессор.

- Я объяснил ребятам ситуацию и все. Решение приняли они, после трехдневных дебатов.

- А ведь это совсем меняет дело, товарищи, - заметил Неверов. - И как это будет выглядеть?

- Не знаю и считаю, что нам не нужно возглавлять сверху, эту инициативу снизу. Согласно нашей укоренившейся привычке. Пусть парни почувствуют себя силой. В первую очередь, именно себя.

- На да, конечно, как студенты на западе. Надеюсь писать на газоны и лужайки, в знак протеста,они не будут? - сыронизировал Степыч.

- Давай по пунктам, - вклинился Деменьтев, - какие будут акции ?

- Плакаты, нечто вроде: руки прочь от советской власти, красные флажки. Речевки подобного типа: позор антисоветчикам.

- Силовые акции?

- Нет, за это ручаюсь. Я пойду с ними.

- ....... Ты понимаешь, чем рискуешь?! - почти крикнул Степыч.

- Конечно я все понимаю и что могу вылететь из армии... и много чего другого. А вот вы не понимаете, насколько это серьезно? Прошу, не вмешиваться. Очень прошу.

Договорились подумать и не предпринимать поспешных действий.

Я отвозил по домам профессора и полковника и уже в машине наш разговор продолжился:

- Неужели это настолько серьезно? - поинтересовался Деменьтев, - ну десяток другой инакомыслящих. Они всегда есть и будут, в любом государстве.

- Так-то оно так, а если это точка отсчета? - Все понял умница профессор.

- Полковник, ведь там будет и милиция, и люди из комитета, - утвердительно сказал я. - Конечно и дружинников привлекут, как глас народа. Можно сделать так, чтобы никто не вмешивался. Не крутил им руки, не вырывал их плакаты?

- И они устроят свой шабаш, на радость зарубежным писакам. Которых там будет ни мало. - зло заметил полковник. - Да и надзирать за этим будут люди с погонами, не чета моим.

- Но выполнять дело будут такие, как вы. Рабочие лошадки, так сказать, извините если сказал в обиду. Придется рискнуть.

- Да я это уже понял, по твоему разудалому поведению, - заметил Деменьтев.

- Я уверен, что в этой ситуации, силовыми методами можно наработать против самих себя. Снимать митинг будут фотокорреспонденты западных изданий, а они умеют находить нужные политические ракурсы своим фото. И интервью, у потерпевших, будут брать они. А так школьники, дети... выступать против которых, это как бить по воздуху, что окружает нас.

Профессор молчал, а продолжение разговора был рассчитано именно на него. Было у меня подозрение, что знакомства Неверова тянутся очень далеко вверх, государственных структур. На том и распрощались.

В ночь на пятое декабря я долго не мог заснуть. Встал и вышел на крыльцо... если бы курил, закурил бы. Елена давно спала и я надеялся, что со мной ей не снятся эротические сны.

- Что Саня, - не оборачиваясь спросил я, услышав за спиной шаги, - тоже не спится?

- Ты разбудил и не волнуйся, все будет штатно. Ухарей мы не берем, а самые надежные ребята будут рассредоточены в массе народа. И если нужно будет, так справятся с баламутами.

- А что Степ Степыч?

- Собрал совет детдома и сказал, что он нам верит. Но если мы его подведем, подаст заявление об уходе. Оставил его, уже написанное, нам на столе и ушел. Все.

- Ясно.

С утра пятого декабря, в стане митингующих, кучкующихся ближе к памятнику Пушкина, царила эйфория. Как же, ожидали сотню человек максимум, а пришло почти под тысячу. Листовки с призывом разлетелись, как горячие пирожки с ливером за четыре копейки. Особенно радовало активистов присутствие на митинге молодежи шестнадцати-семнадцати лет. Они активно разбирали листовки с обращением ко всем гражданам Советского союза. И не меньше. "Наше будущее", - умилялись правдолюбцы.

Однако вдруг ударил барабан и вся молодежь выстроилась в коробку, примерно десять шеренг по пятьдесят человек, спиной к памятнику Пушкина. В передней шеренге стояли крепкие парни сцепившись локтями. Зал, как говорится, замер в ожидании и недоумении. Неожиданно зажглись сотни огоньков и как поняли митингующие, это горели их листовки. Активисты диссидентов и борзые студенты пошли было в народ, к милым детишкам, чтобы разъяснить им, как они неправы. А навстречу им грянул мощный заряд в полтыщу молодых глоток: "Нас миллионы, а вы гандоны". Людей перед коробкой молодежи смело, как веником, когда стоявшие в строю повторили заряд. Милиционеры стали оглядываться на начальство, но приказов не поступало. А коробка ударила в третий раз: "Нас миллионы - вы ......", только теперь вместо непотребного слова отбили ритм барабаны. Наступила тишина, а в шеренгах строя подняли транспарант с надписью: "СССР это мы, а вы контра недобитая". Затем вся колонна украсилась красными флажками и ребята запели:

"Красная Армия,марш марш вперёд!

СССР нас в бой зовёт.

Ведь от тайги до британских морей

Красная Армия всех сильней!" - и сделали первый шаг, вытесняя собравшихся от памятника Пушкину.

И так, делая шаг за шагом единым строем, поочередно кидая заряды : "Мы Союз, а вы дерьмо", "Мин херц - Абраша Терц", "Даниэль Аржак - нам враг", мы неторопливо двигались к основной группе митингующих. И враг бежал, как говорится. Основная масса митингующих рассеялась, а активисты оглядываясь побрели в сторону станций метро. Мы же пошли вокруг площади с развернутым транспарантом. Для закрепления действия и раздавали людям наши листовки, с текстом написанным Валентином Алексеевым:

Граждане СССР, Отечество в опасности!

Господа диссиденты,а если определить их проще и понятнее - непримиримые враги социалистического строя.

Их сегодняшняя апелляция к Конституции СССР, правам и свободе человека, есть всего лишь красивая обертка злобного дерьма, издаваемого Синявским и Даниэлем на западе, под незамысловатыми кличками Терц и Аржак.

Учитесь конспирации, господа контрреволюционеры и заодно вспомните новейшую историю нашего государства. Историю СССР. Контриков везде и во все времена сажают или... уничтожают. А вы требуете к себе особого отношения. Требуете уважать ваши права. Ну уж нет, вы отказались от родины, значит и от ее конституции.

Будьте последовательны в своей войне на уничтожение советского строя. И потому отдайте себе отчет, какие такие права может иметь враг? Только одно, право на адвоката и вам его предоставят ваши капиталистические друзья. За свои кровные денежки. А вот давать вам возможность воздвигнуть себе трибуну на открытом суде, для для того, чтобы враги обливали грязью нашу страну...

Предоставить ее вам и западным репортерам, мечтающим устроить пляски с бубнами вокруг суда над своими верными друзьями и сподвижниками! Терцом- Синявским и Аржаком-Даниэлем. Вы что, неуважаемые, считаете всех за идиотов, а себя гигантами ума? Отправляйтесь в Шушенское и там пишите свои бессмертные произведения, а затем публикуйте их в своих изданиях "Голос Америки", "Свободная Европа" и т.д. Так нет, вы желаете лить помои на наше государство, в наших журналах и за наши же деньги? Да вы сошли с ума, господа контрреволюционеры.

Мы поставим вам заслон. Не силовые структуры нашего государства, а мы - граждане СССР. С этого дня, у вас нет Родины. Только место проживания.

Примите уверения в нашем полном к вам неуважении.

Милиция сопровождала наше шествие, останавливая транспорт на улицах, а комсомольцы из оперативных отрядов присоединились к нашей колонне. А потом стали присоединятся и прохожие, особенно молодежь. Представление, затеянное перед зарубежными корреспондентами было, сорвано и вряд ли теперь сегодняшний позор будет точкой отсчета диссидентского движения.

А утром я улетел на зимнюю стажировку в Восточную Сибирь.

Леонид Ильич Брежнев, внимательно изучал лежащие перед ним документы, когда в кабинет вошел Михаил Андреевич Суслов.

- Присаживайся Михаил, сейчас дочитаю рапорт. Он как раз по теме нашей беседы. Слышал, что отмочили позавчера на Пушкинской площади?

- Настоящее хулиганство, Леонид Ильич, это не наши методы, - серьезно сказал Суслов.

- Да я не про молодых, я про диссидентов с их воззванием в защиту конституции.

- Леонид Ильич, так ведь этих правозащитников и не слышно, и не видно было. Молодежь их морально уничтожила, своей... словесной агрессией, напором и организованностью. К тому же, большую часть этих воззваний школьники демонстративно сожгли.

- Так там были не только воспитанники Гагаринского детдома?

- Основную часть составляли они, но были и учащиеся разных школ Москвы. В основном спортсмены. А колонной шли уже несколько тысяч москвичей разного возраста.

- Давай, Михаил, пройдем в кинозал. Там специалисты смонтировали разные части оперативной киносъемки и говорят, что получилась цельная картина. Вполне удовлетворительная и объективная.

Дальнейшую беседу они продолжили после просмотра, прямо в кинозале.

- И как ты это прокомментируешь, Михаил Андреевич?

- Я понимаю, подоплеку вашего вопроса товарищ Первый Секретарь. Я не участвовал в организации этого антимитинга.

- Но знал о нем, не так ли?

- Знал, Леонид Ильич.

- Как ты понимаешь, мне тоже доложили о предстоящем. Значит мы оба бездействовали.

- А может наоборот, дали ход событиям?

- Скорее всего, но осторожненько так. Тихенько и низенько. А парни просто рубили шашкой. Наотмашь. Знаешь, я раньше смеялся, а сейчас понимаю Никиту, когда он долбил туфлей по трибуне. Как иногда хочется с самой высокой трибуны сказать: "Нас миллионы, а вы трататоны".

- Но это не наш метод, Леонид. А парни... может зачинщикам административное наказание оформить? Для порядка.

- Ну да, за то, что сами хотели бы сделать и до чего не додумались. Да и где их взять, зачинщиков. Разве что назначить.

- И назначать не нужно, это нашего диссидента идея, контрвоззвание Алексеев из Известий писал. А вся организационная работа, осуществлена советом воспитанников детдома.

- Ну и парень, наш пострел и здесь поспел. Везде успевает. Ты видел фильм-концерт "Фильмоскопа" в подмосковном колхозе?

- Видел, но там он лишь краем отметился. Тамошний председатель колхоза играл главную роль и конечно Фонд. Они мне докладывали о своем намерении устроить таким образом праздник Дня урожая. Отличный агитационный материал получился и очень профессионально сделанный.

- А колхоз на самом деле сильный или его тоже поддувают в агитационных целях?

- Можно специально собрать материал по этому хозяйству. А так сразу... отзывы разных лиц и объективные показатели подтверждают, что это сильное хозяйство и еще с большим потенциалом. Ко всему прочему. - Серьезная характеристика... Но как они все-таки рубанули: "Нас миллионы... - опять вспомнил Брежнев и от души рассмеялся.

 

Глава 13

Михаил Андреевич Суслов, по давней привычке, стоял у окна своего кабинета. Секретарь ЦК КПСС с горечью думал о том, что многие положения идеологии первого социалистического государства, бывшие монолитной основой советского строя, сегодня оказались устаревшими и недейственными. И даже более того, приносящими вред стране и партии, а мы этого не поняли. Или не желали понимать и более того неспособны понять?

Время, показало, что идеологическая работа в стране опирается на устаревшую, неэффективную методику и не успевает за изменившимися реалиями жизни. Погоня за количественными показателями привела к снижению качества агитационной работы. Деятельность партии на идеологическом фронте вырождается в набор шаблонов и штампов, которые бездумно вносятся в средства массовой информации. И заменяют отсутствие новых идей и теорий развития социалистического общества, хотя исследовательских институтов занимающихся развитием и обобщением социалистических идей более, чем достаточно. Но все их усилия идут на написание отчетов, которые никто не читает. В основном.

Индивидуальной работы с людьми совсем не проводится, а так... Для отчетности и по старинке работаем с массами в целом, стрижем всех под одну гребенку. При этом забываем, что общность советские люди, отнюдь не монолитна. Неужели партийные органы настолько обюрократились, что о жизни народа мы узнаем лишь из справок КГБ? Ведь оторванность элиты от народных корней это путь к стагнации общества.

И нужно посмотреть правде в глаза и честно себе сказать, что размывается стержень, основа СССР. А именно, утеряна цель социалистического строительства и импульс движения вперед ему дает только гонка вооружений. Да и то, она проводится с огромным распылением людских и материальных ресурсов и является необоснованно, даже непомерно, затратной. В экономическом развитии страны нет планомерного поступательного движения вперед, все время штурмы и скачки. Часто вбок.

Академик АВ, директор Института и кандидат в члены ЦК, докладывал, что они продают одной фирме в США лазеры по очень приличным ценам. И те на наших установках меняют все энергетическое силовое оборудование, блоки управления и придают установке современный вид. Дизайн. Они затрачивают на это переоборудование еще половину от первоначальной стоимости установки, зато потом продают ее в три раза дороже нашей продажной цены. Таков капитализм, его цель получение прибыли и они с этим отлично справляются. Даже с нашей помощью.

А какая цель у нас? Мы везде ставим военно-политические заслоны США и НАТО, как обычно в ущерб уровню жизни советских людей. Но через некоторое время, капиталисты их размывают своим экономическим преимуществом и мы несем одни убытки. Моральные и материальные. Даже в странах социалистического лагеря уровень жизни выше, чем в СССР. Этот факт толком не анализируется и не находит должного освещения в средствах массовой информации. А ведь мы подняли эти страны, из послевоенной разрухи, в ущерб людям своей страны. Ради чего? Ведь преобладающая часть население этих стран никогда не примет, всерьез, нашу идеологию социалистического государства. Для них нынешнее положение является только остановкой перед капитализмом. В историческом плане, еле заметной. А мы вложили в эти страны столько нужных нам самим средств. И это только ради того, чтобы поддерживать военный паритет в мире. Но ведь в условиях холодной войны, это не является основным фактором для победы в противостоянии двух систем.

А почему мы допустили чудовищную диспропорцию уровня жизни внутри нашей страны? Российская глубинка и Прибалтика, Урал и западная Украина, Сибирь и Молдавия, Белоруссия и Грузия... На кого мы обопремся, если... нет не полыхнет, а поползет основа нашего государства. Вертикаль власти. На прикормленные Москву и Ленинград? Очень сомнительно, ведь жизненная позиция людей опирается на достигнутое. А что еще, жителям этих достаточно экономически развитых анклавов СССР, может предложить наше государство. Когда они и так снабжаются по максимуму существующих возможностей. Население этих экономических аномалий первыми побежит в капитализм, считая, что с их технико-экономическими возможностями и кадровым ресурсом они не будут прозябать при любом строе. И это вполне реально, хотя далеко не для всех. А трудно живущие жители Поволжья, где вечером и булки хлеба уже не купишь, так как все смели с прилавков за день. Они что, ринутся защищать советскую власть? Ну да, как же, они равнодушно пройдут мимо и в лучшем случае станут искать возможности для пропитания своих семьям. Не надеясь ни на эту власть, ни на какую другую. А тем более на неудачников во власти.

Почему мы не отдаем себе в этом отчет? Не принимаем решительных мер, а просто плывем по течению и держимся за старые вожжи, но ведь в них запряжена уже не лошадь, а трактор. Даже не трактор, а космический корабль.

И вдруг дети, обычные советские воспитанники детдома, решают задачу которую эффективно не могли разрешить государственные и партийные структуры. Взяли и отбили откровенную атаку на советский строй, привлекая минимум средств. На время конечно, но и это ценно в убыстряющемся ритме жизни. Поэтому нужно разобраться, что произошло на Пушкинской. Понять суть. И Суслов попросил своего секретаря пригласить в кабинет собравшихся членов Совета Детского Фонда.

- Здравствуйте товарищи, - ответил на приветствия вошедших людей секретарь ЦК КПСС, - устраивайтесь надолго. Тему нашего внеочередного заседания вы знаете. С материалами все ознакомились? Хорошо. А теперь давайте выскажемся, что же произошло на Пушкинской пятого декабря. Интересно именно ваше мнение, газеты я и сам читаю. Иногда, - добавил Суслов, чем вызвал понимающие улыбки собравшихся.

Думаю начнем с товарищей, которые были ближе других к произошедшему событию. Прошу, Степан Степанович.

- Я, еще месяц назад, заметил тренировки ребят. Однако не придал этому должного значения, посчитал, что тренируется массовка для "Фильмоскопа". А когда спросил, об этом у руководителя ансамбля, то тот ответил, что в репертуаре "Фильмоскопа" нет таких массовых сцен. Окончательно я понял, что готовится, какое-то публичное выступление, когда к тренировкам подключились школьники Москвы. Потребовал ответа у секретаря комсомольской организации, тот сказал, что связан словом с советом воспитанников. Собрал совет воспитанников и услышал о готовящемся антимитинге пятого декабря. Сообщил об этом членам совета Фонда: полковнику Деменьтеву и профессору Неверову.

- Мы решили узнать о сложившейся ситуации у первоисточника - Александра Новикова. - Продолжил профессор. - Хорошо, что он был дома и уже через полчаса мы с ним беседовали по теме происходящего. Он прямо и откровенно сказал, что ребята решили сорвать митинг правозащитников планируемый пятого декабря на Пушкинской площади.

- Новиков мотивировал необходимость противодействия, - подхватил эстафету Деменьтев, - тем, будто силовые органы не понимают серьезности предполагаемой акции диссидентов и более того, их ожидаемое противодействие играет на руку организаторам митинга. Особенно тем, кто стоит за спиной этих активистов нарождающегося антисоветского движения.

- И это, к сожалению, подтвердилось впоследствии, - заявил Неверов. - На митинге к активистам присоединилось более ста пятидесяти человек. В основном студенты вузов. А посмотреть на это представление пришло еще несколько сотен людей.

- И среди них были замечены работники дипломатических миссий зарубежных государств. Кроме того, присутствовали фотокорреспонденты и обозреватели известных печатных периодических изданий мира, - добавил Деменьтев.

- Что же получается, товарищи? Один человек, служащий в гарнизоне за пределами Москвы, знал, что будет происходить и как нужно действовать. В то время, как организации, которым нужно этим заниматься по служебным обязанностям, проглядели основополагающую акцию. Акцию с которой может возникнуть общественно-политическое движение направленное против СССР?

- Выходит так, Михаил Андреевич и более того, - сказал профессор, - Новиков ведь, раннее и ситуацию с Фондом прогнозировал.

- И главное, все получилось должным образом, а это уже талант или... то чего не бывает. Потому, как быть не может, - задумчиво отметил Суслов. - Кстати, кто из вас готов дать ему рекомендацию для вступления в члены КПСС?

И отметил, что руки подняли все присутствующие на совещании. Без раздумий, а значит этот вопрос уже обсуждался.

- Таким образом , это единодушие является оценкой действий нашего отсутствующего товарища. Замечу, что проведенное Фондом мероприятие, - Суслов внимательно посмотрел на присутствующих и убедился, что намек был правильно понят, - заслужило одобрение Леонида Ильича Брежнева. И вы на это можете сослаться... по необходимости. Есть вопросы, товарищи?

- Разрешите мне, Михаил Андреевич, - встал генерал-майор Коробов, - как оценены действия силовых структур, контролирующих ситуацию на площади Пушкина?

- Вполне удовлетворительно, что и будет доведено руководству этих организаций, в самое ближайшее время. - И позволил себе скупую улыбку, когда заметил, как с облегчением переглянулись Деменьтев и Неверов.

- Есть предложение, товарищ Суслов, - попросил слова секретарь парткома Фонда Гуляев Антон Васильевич, - которое совет рекомендует внести в повестку сегодняшнего совещания. Мы вас не отрываем от запланированных дел?

- Даже если это так, я вас выслушаю, - ответил Михаил Андреевич.

- Небольшая предыстория возникшего предложения. Валентин Алексеев узнал в одном из примкнувших к диссидентам студентов, своего соседа. И навестил того, со своим дедом фронтовиком орденоносцем, на квартире его родителей. Запись разговора я вам передам, интересно поговорили. Вот на основе этого разговора и созрело предложение: не нужно молодых людей, примкнувших к активистам антисоветской акции, вызывать повестками в милицию и другие правоохранительные органы. Не нужно прорабатывать на собраниях коллективов, в комитетах и бюро. Нужно вызвать на беседу в райком партии совместно с родителями и ... активистом диссидентом, который его пригласил на митинг. В разговоре по существу, без лозунгов, а называя вещи своими именами будут участвовать: представитель райкома и профессиональный журналист знающий историю не только по нашим учебникам. Извините за прямоту, Михаил Андреевич, именно они являются основой нападок на наш строй из-за замалчивания многих фактов нашей истории. Я отдаю себе отчет в необходимости таких действий авторов книг - не всякая правда благо. Но из песни слов не выкинешь, а нынешний интеллектуальный уровень студенческой молодежи опережает средний уровень гражданина СССР, на которых рассчитаны учебники...

- Извините Антон Васильевич, - вклинился в разговор, со своей с ремаркой, академик, - нужно организовать спецсеминары для углубленного изучения студентами истории. Ее отдельных глав. С компетентными преподавателями. В естественных науках, так принято сплошь и рядом. Лучше объяснять злободневные события общественной жизни с нашей точки зрения и в диалоге с заинтересованной аудиторией.

- Спасибо, это существенное дополнение. Продолжу... и еще необходимо присутствие фронтовика, не важно кто он сейчас по должности, хоть старший подметайло младшего дворника. Главное - это человек, который доказал делом, что он защитник Родины. Вот эта тройка пусть и судит парня, инакомыслящий его защищает, а зрителями в зале суда будут родители молодого человека.

- А активисты диссиденты, их тоже нужно судить, этим своеобразным общественным судом? - Поинтересовался Суслов

- Конечно нет, - ответил Неверов, - это бесполезно. Однако разговор в райкоме поколеблет их уверенность в выбранном пути достижения своей цели. А то, что их конечной целью является свержение существующего строя, вот это необходимо довести до молодых людей, поверивших красивым словам о праве, конституции... Поставить молодежь перед выбором между своими родителями, фронтовиками проливавшими кровь за Родину и антисоветчиками диссидентами. Пусть поймут, что это не игры в казаков разбойников. Они вступили на путь ведущий к прямому предательству страны. Это моральный аспект и вторая часть предложения: нужно принять постановление о приостановлении в отношении лиц занимающихся антисоветской деятельностью прав и свобод гарантированных Конституцией СССР. После чего соответствующие государственные организации могут предъявить иск на возмещении антисоветчиками стоимости полученного ими образования, государственного жилья и переводе их на платное медицинское обслуживание. Народные суды примут заявления и возбудят гражданское судопроизводство. И вот на эти суды пусть собираются иностранные корреспонденты. На суды позора граждан, сначала получивших от государства гарантированные права, а затем вставшие на путь борьбы с ним. Здесь главным будет не решения суда, а сам судебный процесс, который может длиться... Сколько будет нам необходимо.

Пусть оправдываются в судах, а не несут в народ капиталистические свободы за государственный счет. Далее, убрать их из персональных кабинетов и организовать рабочие места в общих рабочих комнатах и залах. Пусть выполняют порученную им работу, а не занимаются написанием произведений антисоветского содержания и планированием своих действий против государства, совместно с подельниками.

И устранить их от работы с молодежью. Категорически. Можно еще взять с них подписки о невыезде и обязать, каждый день отмечаться у участковых или в райотделах милиции.

Это не игры. Тех же, кто после этих мер не остановится и продолжит антисоветскую агитацию. Нужно поставить перед фактом или суд за антисоветскую деятельность, или высылка за рубеж. И организовать им принимающую страну, где-нибудь в Африке. Это идейные враги. Только, ни в коем случае, не нужно помещать их в психиатрические лечебницы, как принято делать в США. Это не наш путь, так как в нашем несущимся в космос мире, трудно найти человека с абсолютно здоровой психикой, - под улыбки собравшихся заключил Гуляев и добавил, - по прежним медицинским критериям.

Очень неординарное предложение, - заметил Суслов, - и я не могу однозначно утверждать, что в нем превалирует польза или вред. Нужно все продумать и посоветоваться с компетентными специалистами. Ваше мнение будет учтено.

А теперь, предлагаю выслушать Юрия Алексеевича с информацией о его поездке во главе комиссии Министерства образования СССР по детским домам и интернатам страны.

- Товарищи, подготовку к этой поездке мы проводили очень тщательно. Первое, на территории нашего детдома был проведен семинар куда мы пригласили директоров детдомов и интернатов со всех регионов страны. Приглашали по рекомендации организационного комитета семинара, "Все лучшее - детям", состоящего из работников министерства и сотрудников Детского Фонда. Каждый участник семинара должен был представить доклад, отражающий достижения своего детского учреждения и выделить проблемы требующие, как немедленного решения, так и соответствующих действий в долгосрочной перспективе. Семинар прошел успешно. Пленарные и сессионные заседания предваряли доклады лучших специалистов в области педагогики, психологии, производственного обучения. На примере детского дома в Медведково, было показано, чего можно достичь при упорной и высокопрофессиональной работе коллектива детского учреждения, соответствующей поддержки извне и достаточного финансирования. Таким образом был задан уровень к которому нужно стремиться, который возможно достичь и даже преодолеть.

Первая инспекционная поездка объединенной комиссии прошла по городам РСФСР: Ленинград, Свердловск, Новосибирск, Красноярск, Горький, Ростов на Дону, Владивосток и продолжалась месяц. Управиться в такой короткий срок, помогла проведенная предварительная работа, как в Москве, так и на местах. В результате, были утверждены планы первоочередных изменений в учебном, воспитательном и производственном процессах, на что Фонд выделил необходимые средства. Обращаю ваше внимание на существенную материальную помощь местных властей. С их поддержкой, выделенных средств становится достаточно.

- Даже так, - удивился Михаил Андреевич, - ведь обычно на местах не любят финансировать непроизводственные сферы, особенно сверх спущенного плана.

- А мы, Михаил Андреевич, раздали посетителям семинара красочный буклет о Гагаринском детдоме. Изготовленный полиграфистами Франции. Вы знаете, завораживает. - Сказал начальник отдела Министерства образования Степан Мефодиевич Коржаков.

- Я его не видел, почему?

- Не знаю, все согласование проходило по вашему Отделу пропаганды и агитации ЦК КПСС и у них есть первые экземпляры, - недоуменно сказал Деменьтев.

- С этим я разберусь. Значит поле деятельности Фонда начало расширяться. Здесь товарищи, не нужно подходить формально и гнаться за количеством. Можно надорваться и загубить доброе начинание. Я вижу вы это понимаете. "Лучше меньше, да лучше".

Вопросов, предложений нет? Переходим к следующему вопросу...

- И сколько же они вбухали валюты в эту красоту, - спросил Леонид Ильич, разворачивая страницы красочного буклета, названного "Все лучшее - детям".

С недавних пор, строгий контроль за использованием иностранной валюты стал навязчивой идеей Л.И. Брежнева. Валюты катастрофически не хватало и расходовалась она с молниеносной быстротой. И очень часто непродуманно и абсолютно непрофессионально. Распределение валюты между министерствами и ведомствами напоминало битвы каждого против всех и Леонид Ильич взял это под свой персональный контроль.

- Да ни франка, не истратили. Совет Фонда не распределяет государственные деньги, они их зарабатывают своим умением и энергией. Ты не поверишь, Леонид Ильич, какие там подобрались коммерсанты. На ходу подметки рвут. Считают каждую копеечку, но не раздумывая выкладывают тысячи на благотворительность. Если считают это нужным для дела. Парадоксы социализма.

- Ну, а как было с финансированием этой раскладки, буклета?

- Заключили хозяйственный договор с фотокорреспондентами "Известий" и те в своих производственных командировках снимали провинциальные церкви в разных ракурсах и в разные времена года. Затем сделали цветную ретушь старым фотографиям этих церквей из архивов и создали тематическую подборку. И, замечу, наше государство в этой подборке выглядит в самом благоприятном свете. Да вот смотри сам, Леонид Ильич.

- Я смотрю, что печатало тоже издательство?

- Конечно, название альбома "Путешествие по Родине". Русские эмигранты во Франции буквально размели весь тираж в считанные дни. А Фонд получил свой буклет и еще заработал валюту. на большую часть которой, уже наложило лапу Министерство финансов.

- И конечно, все это они провели через твой отдел, как идеологическую работу с русскими за рубежом, - усмехнулся Брежнев.

- Мало того, еще и поддержку КГБ получили, - добавил Суслов.

Михаил Андреевич, уверенно поддерживал разговор с Брежневым, но в голове вертелась мысль: "А ведь я упустил, что-то важное, на совете фонда". И эта мысль мешала ему полностью сосредоточиться на беседе.

- Да Леонид Ильич, вы правы. Примкнувшую молодежь, не страшит суд коллектива учащихся. Они ведь за правду, за свободу и права человека. Только замкнутся в себе и уйдут в свою выдуманную борьбу с режимом. Или, как они еще считают, будут бороться за чистоту рядов и ленинские нормы жизни. Вот послушайте объяснение одного молодого человека, на суде чести. Так назвали прошедшие в райкомах собеседования с этими запутавшимися молодыми людьми, ребята из Гагаринского детдома. Их решили ввести в состав комиссий и это показало свою эффективность. Эти молодые люди с нелегкой судьбой, если происходящие соответствует их личным моральным нормам, могут быть очень откровенны. А еще и очень убедительны.

- А как же, - усмехнулся Леонид Ильич, - я помню, как было на Пушкинской. Давай послушаем.

................................................................................................

- Федорчук, что тебя побудило пойти на площадь и присоединиться к врагам СССР, - первым задал вопрос работник райкома.

- Разве они враги, они за правду, которую от нас скрывают.

- Хорошо ты высказал эту правду прилюдно, к чему это должно было привести. Расскажи. Какую цель ты преследуешь? - спросил журналист.

- Каждый человек имеет право на правду. Люди должны знать... - пришел на помощь задумавшемуся студенту активист.

- Что они должны знать? Есть, например, правда которую не положено знать до шестнадцати лет и даже старше. А на западе не рекомендуют просмотр некоторых фильмов и до двадцати одного года. И вы уверенны, что всякая правда во благо? Есть правда которую, очень достойные люди, всю жизнь стремятся забыть. - перебил его журналист.

- Парень, а ты хочешь знать правду, как пахнет человек с распоротым животом. Или как избавиться от вшей в окопах, как воняют неделями не мытые ноги или где в траншеях... справляют естественные потребности. - добавил фронтовик.

- Вот ты узнал, вернее тебе доверили правду про тех кто был виноват в прошлых и нынешних бедах. Заметь не твоих, чужих. Теперь тебе нужно с этими людьми бороться. Ты их всех знаешь в лицо или поименно? Тех, кто остались в живых или вы и павших в боях за Родину проклянете. Как правдолюбы. А может пойдешь против всей страны? На всякий случай. И против меня, так как я за советскую власть и нас миллионы. - высказался воспитанник.

............................................................

- А вот и концовка разговора, уже без участия активиста инакомыслящих и родителей студента, - сказал Суслов.

...........................................................

- Я знаю, что против нас на площади стояли школьники, там был мой знакомый парень. "Голос Америки" врет, что это были военнослужащие. Я понял, что делаю что-то не так, когда увидел глаза мальчишек. Они нас ненавидели и презирали. Боюсь, что и мои родители меня... не поймут.Что мне теперь делать.

- Помнить свои ошибки и верить в нашу страну. И главное учиться и работать. Работать и учиться. Жить, двигаться вперед. - посоветовал работник райкома.

- Я уже не смогу жить по-прежнему и родители теперь относятся ко мне... Они меня жалеет, как больного. А как это изменить?

- А ты иди в армию, добровольцем, а потом восстановишься в институте. - посоветовал фронтовик.

И пусть кто-нибудь, что-нибудь потом посмеет тебе сказать. - добавил воспитанник.

............................................................

- А ведь это достойно, Михаил Андреевич и суд чести, и искупление, выполнением почетной обязанности перед Родиной. Нужно только не пустить это на самотек. Пусть идут на службу без хвостов тянущихся с гражданки и на серьезную, воинскую службу. Не все пойдут на это, но кто себя преодолеет... из них сформируются личности. И такими людьми не бросаются.

Понимаешь?

- Полностью согласен, как по старой мудрости: зернышко к зернышку, колосок к колоску и хватит на новый урожай.

- Правильно понимаешь, а то у нас все в ВЛКСМ... а комсомольцев нет.

- Можно этот тезис и повыше перенести.

- А вот этого не нужно. Обобщений таких, глобальных.

Руководители помолчали и продолжили разговор:

- Леонид Ильич, совет Фонда просит разрешения на организацию своего издательства.

- Есть проблемы?

- Они планируют издавать международный литературно-художественный журнал на двух языках, русском и английском.

И произведения обиженных нашими издательствами писателей, непризнанных гениев, издавать в англо-язычном издании для западной аудитории. Конечно, после соответствующего отбора и редактирования. А из-за выбирать западные бестселлеры и развлекательные вещи: фантастику, детективы. Которые будем издавать на русском языке и еще в качестве приложений к журналу.

- Желаете сыграть на контрасте? Так творческие люди, обычно никогда не признают ни своих ошибок, ни того, что их произведения не читаемы. Всегда найдут тысячу причин и объяснений, - улыбнулся Брежнев.

- Вот и пусть ищут причины в себе и вне СССР. Ведь они не думают, что им будет предоставлено сто шансов для личной персональной самореализации. Раз напечатаем, два и до свиданья. А мы будем вбрасывать в иностранный журнал и свои сильные книги, пусть легкого, приключенческого жанра. Наши производственные романы западникам будут не интересны. А вот военные произведения, думаю впечатлят англоязычного обывателя. И не только его.

И здесь, Михаил Андреевич поймал мысль ускользавшую от него с утра: "А ведь Новиков не имеет никакого отношения к последним событиям. Ни к предложенным мерам экономического воздействия на активистов антисоветчиков, ни к судам чести, ни к издательству. А это значит, что коллектив Детского Фонда состоялся. И это не может не радовать".

Я лежал на льду, "притворяясь" застругом снега и смотрел на автомашину, с работающим двигателем, расположенную в десяти метрах от меня. Еще на подходе к объекту, я заметил, как из окон кунга ведется наблюдение за окрестностями вокруг полноприводного грузовика Урал-375Д. Люди находящиеся внутри фургона периодически оттаивали его окна для наблюдения. Исходя из полученной информации, можно было предположить, что там находятся четверо вооруженных бандитов, убийц и двое заложников: экспедитор и водитель. Четверо бойцов охраны были убиты при разбойном нападении на эту машину, которая перевозила золото с государственного прииска Минусинского района Красноярского края.

Все наши двойки сняли с учебно-тренировочных маршрутов и десантировали в пургу на пути вероятного следования бандитов, определив зоны ответственности каждой двойке. Нам с Семеновым достался маршрут проходивший по льду правого берега Красноярского водохранилища. И мы могли осматривать, с помощью оптики, почти десять километров берега. Но в наши планы вмешалась пурга и Семенов сместился вправо на пару километров, для лучшего контроля доступных подъездов на лед водохранилища.

Однако повезло, если так можно сказать, мне. Я на чутье прошел на лыжах вдоль берега и уже через пару километров наткнулся на Урал. Пурга закончилась и бандиты могли двигаться дальше по льду водохранилища, до места встречи с сообщниками. Которые должны были забрать у них груз золота и только после этого им можно было оставить машину с трупами заложников и разбежаться в разные стороны. Я рассчитывал, что по крайней мере, двое из налетчиков должны были перейти из кунга в кабину грузовика. А расклад, где двое снаружи и двое внутри, куда лучше, чем четверо внутри и с ними два заложника. В любом случае мне приходилось действовать самому, так я был без связи. Однако на месте предыдущей лежки я написал Семенову сообщение и он знает направление в котором я ушел, кроме того я оставил отчетливые лыжные следы на льду и застругах водохранилища. Лыжи пришлось снять метров за пятьсот до цели и осторожно перемещаться к машине по почти гладкому льду.

А сейчас пришла пора действовать и я стал медленно подползать к машине со стороны кабины, контролируя возможное наблюдение из окон кунга. И наконец, аккуратно заполз под днище грузовика к бензобаку. Потихоньку продавил бак ножом, имитируя его повреждение сучком или камнем. Получилось грубовато, но на таком морозе сойдет. Ждать пришлось недолго, минут через двадцать пять открылись задние двери кунга и на лед спрыгнул человек у которого я видел только ноги в унтах. Он постоял несколько минут, видимо внимательно разглядывая округу и сказал обернувшись к кунгу:

- Рыжий, можешь выходить, я присмотрю вокруг, - и пошел в обход грузовика.

Рыжий вышел с двумя канистрами бензина и направился к кабине. И пробитого мной бензобака уже натекла приличная лужица бензина, увидев которую рыжий заорал:

- Махно, иди скорее сюда. Бак пробит. Твою бога, душу, дороги мать, - и полез под машину.

Я упал с днища кунга, где висел прицепившись и сильно ударил Рыжего ножом под подбородок вогнав лезвие узкого ножа в мозг. Даже успел затащить Рыжего под машину, оставив снаружи торчать его ноги, как с другой стороны под днище заглянул Махно и недовольно спросил:

- Ну что еще там... - и замолк получив ножом в горло дальним прямым выпадом из положения лежа. Затащив оба тела

поглубже, я выполз из под машины у задней двери кунга и громко кашляя сказал:

- Открывай, бак пробит ремонтировать нужно, - после чего прикрылся открывающейся створкой двери и принял в нож третьего, когда он вышел из-за дверки. Теперь счет пошел на секунды и я... не успел. Крик, четвертого члена банды заставил меня отказаться от прыжка в кунг:

- Стой на месте, сука. Иначе я ее попишу, - налетчик успел переместится за спину женщины и держал нож у ее горла.

Я выпрямился и стал с показным интересом разглядывать грабителя.

- Слушай, мудилкин, а почему ты думаешь, что мне это интересно. Ну и режь ее на хрен, мне пох. Меня интересует только рыжье, а бабу все равно придется кончать. И мужика тоже, - кивнул я на лежащего у борта машины связанного мужика.

- Давай я его, а ты бабу, - сказал я плавно поднимая свой нож на уровень плеча. Бандит растерялся и не понимал, что происходит до тех пор пока рукоять ножа не ударила его в переносицу, напрочь выбивая сознание. А через секунду, другую я уже связывал ему руки полотенцем, висевшим на крючке перед умывальником.

- Значит, ты водитель Урала? Понял, а я капитан милиции, старший оперуполномоченный Дмитриев, - с напором сказал, не давая опомниться освобожденному от веревок мужчине, - я сейчас пойду поспрашиваю бандита о наших делах скорбных. Ты приведи в чувство экспедиторшу и как они вас взяли пятерых здоровых вооруженных мужиков?

- Вот так, каком кверху. Должна была быть еще машина сопровождения, но она оказалась неисправна и все четверо охранников сели в кунг. Наверное этот гад ее и повредил. - и он с удовольствием пнул бандюгу.

- Вот он, - и водитель еще раз пнул гада, - ейный муж, приемщик металла на приисковом хранилище. Поехал с нами в кунге, вроде по срочным производственным делам и подсыпал охране, что-то в чай. Ну а потом, попросил остановиться, а трое его сообщников выскочили из сугробов на обочине. Приставили обрезы мосинок к стеклу кабины и что сделаешь? Ведь, насквозь прошьют, вместе людьми.

- Ясно. Я сейчас выйду, а ты закрой дверь и никому ее не открывай. Откроешь только тем, кто скажет, что они от капитана Дмитриева и пусть тебе документы в окошко кунга покажут. Уехать ты, все равно, не сможешь, так как пробит бак. Понял? И бабу в чувство приведи, я ее испугал малость.

- Чего же не понять, - поспешно сказал он и я подумал, что теперь он и мне не откроет. Именно этого я и добивался. Пусть забаррикадируется, вооружится и никому не открывает.

Я выкинул последнего живого бандюгана, вернее поганую крысу, из кунга, быстро срезал с него одежду и бросил голого на лед. Когда он очухался, я протащил эту тварь мимо трупов его подельников и кинул у передка машины. Затем плеснул на него бензина из канистры и сказал:

- Теперь внимательно меня слушай, мразь. У меня к тебе предложение или ты гордо идешь в несознанку и замерзаешь, но тихонько уснуть до смерти я тебе не дам - буду поджигать бензинчик, прямо на тебе. - Я достал коробок и демонстративно зажег спичку. Падаль судорожно пыталась заползти между колес передка машины, но я его выдернул за ногу.

- Ты меня не дослушал. Другой вариант, ты рассказываешь где?

- Что где, - проблеяла голая гнусь, смело зарезавшая четырех уснувших охранников. Возможно его приятелей.

На это, я просто зажег спичку и бросил на гадину, тот торопливо стал сбивать с себя пламя. А я спокойно смотрел на него и ничего не ворохнулось у меня в душе, кроме брезгливости. В конце концов он мне рассказал, где они с подельниками спрятали часть золота. В качестве своей гарантию на жизнь. Так же указал место и время, когда у них должны были забрать оставшееся золото.

- Ну что же, я считаю, что ты выполнил свою часть соглашения. Можешь снимать со своего подельника барахло и одеваться. Деревня вон в том направлении в десяти километрах. У тебя будет шанс, - и я отвернулся от него.

Все было ясно и предсказуемо - я был хорошо знаком с таким типом человекообразных. Поэтому, когда он пытался ударить меня в печень, ножом найденным у мертвого подельника. Я сделал шаг назад. И после того как он провалился, перехватил его руку свое левой рукой и развернул негодяя к себе лицом. Мой нож вошел ему в глазницу, почти на всю длину лезвия и одной тварью на земле стало меньше.

Я шел навстречу Семенову к своей первой лежке, где оставил рюкзак и оружие. Думаю он там меня ждет , как и было договорено. Или идет в моем направлении, если получил такое указание по рации. Я решил, что про спрятанное бандитами золото никому не скажу. Пусть лежит, государство от этого не обеднеет, у него и так все украдут. В свое время. А это пусть будет резервный фонд Фонда, на будущее. Каламбурчик, так сказать.

 

Глава 14.

Меня прихватили прямо у трапа транспортного самолета, который приземлился на подмосковном военном аэродроме. Их было трое, вежливых в форме: два старших лейтенанта и майор. Двое расположились с боков, а майор предъявил документы сотрудника 3-го Управления КГБ при СМ СССР - военной контрразведки. Сначала показал удостоверение мне, а потом и старшему нашей команды - капитану Васильеву.

Затем мне приказали сесть в кузов ГАЗ-69 вместе с двумя сотрудниками, а старший, майор Севостьянов сел впереди с водителем. В кузове мне завели руки назад и надели наручники. Двое охранников сели напротив и внимательно следили за каждым моим движением, настоящие волкодавы. По виду. Хорошо хоть не стали обыскивать прямо у трапа, а тщательно обыскали уже в машине.

Ехали не очень долго, чуть больше часа. проехали КПП, где майор предъявил только свои документы и заехали в большой авиационный ангар. Здесь меня меня провели во встроенное внутреннее помещение с парным постом на входе и на лифте мы спустились, примерно, на три-четыре этажа. На этом уровне, в абсолютно пустом помещении, меня обшмонали самым тщательным образом. Затем полностью переодели в чистое армейское х/б второго срока, без ремней и на ноги дали тапочки, после чего поместили в камеру- одиночку и... забыли на трое суток. Скорее всего, ждали горячих данных расследования с места событий. Правда, не забыли кормить три раза в день.

С момента ареста, меня ни о чем не спросили и ничего не сказали. Молчал и я, а что говорить... Все трое суток изводил себя физическими упражнениями чередуя их с медитацией. Ночью спал крепко и без сновидений - нервы нужно было беречь, так как понимал, что помотают их мне, изрядно. Я был не новичком подразделений специального назначения и еще до выхода на зимнюю работу понимал, что подлежу горячей проверке в самое ближайшее время. Тем более, что не участвовал в боевых действиях и вообще - пиджак. А здесь, как раз, срослось приятное с полезным. Даже придумывать шпионского ничего не нужно, ворюга и ату его гада, колем до самой задницы. Позывной "Блатной" стал казаться мне пророческим и вообще наш старший, капитан Васильев, похоже совсем не армейский капитан... Очень он похож на куратора нашего подразделения от КГБ, причем с крупными звездами на погонах. По одной на каждом. Ведь, достаточно, послуживший армеец чувствует воинские звания своей битой шкурой. Безусловный рефлекс. Хотя легенда у него была виртуозная - армейский снайпер с элитной диверсионной подготовкой. И почти соответствовала истине, но... Мелочи конечно, но на них и сыплются. К примеру, в спарринге капитан иногда забывался и работал излишне "мягко", чтобы спеленатого клиента можно было сразу посадить в камеру и допросить, без госпиталя. Проскальзывало у него такое - привычка вторая натура, как говорится. Это там, где я и остальные парни просто бы жестко вырубали противника и наносили ему урон приводящий, даже, к летальному исходу. Лишь бы успеть задать языку пару вопросов и тихо прикончить - нам было нужно выполнять боевую задачу, а не вскрывать агентуру противника. Да и его поведение в поле... Типичный городской воин, конечно обученный действиям на природе, но не приученный уносить дерьмо с места отдыха и ни в коем случае его не прятать на месте. Тем не менее, именно такой командир и был нужен нашему подразделению, согласно его назначения вести эффективные боевые действия в городе. да еще против высоких профессионалов. Специфика...

Допрос, на четвертые сутки, проводил гражданин майор Севостьянов. Первым его вопросом, по существу, было тривиальное:

- Где золото?

И ответ был, что характерно, также очень оригинальным:

- Какое золото?

Это, в главном, было и все, даже никаких подходцев не было: мол добровольное признание и так далее...

Меняясь каждые два часа, следаки контрразведки разобрали все мои действия, буквально до секунды. Но все было чисто, Взять с собой бандитов, даже одного, я не мог и оставлять их с гражданскими тоже. Мог, конечно, бросить их на льду, при минус больше двадцати и освежающем ветерке, но это садизм. А информацию было необходимо срочно передать в оперативный штаб, так как сообщники налетчиков находились максимум в часе езды автомобилем по льду реки. В то время, как наши секреты располагались в двух, трех часах ходьбы до грузовика с людьми и золотом.

Про обоснованность применения жестких методов допроса и не упоминалось, а вот вопрос номер два:

- "Зачем ты его убил?" - Был задан неоднократно и в разной форме. В конце концов, я подпустил дрожжи в голосе и признался:

- Товарищ майор, я испугался. Ведь, в первый раз мне пришлось убивать людей.

- По твоим действиям этого не скажешь. Очень профессионально действовал, во время всего боестолкновения и так обделался в конце. Не стыкуется.

- Нас хорошо учат, а в конце и заряд адреналина закончился.

- Врешь ты хорошо, но нас то учат - отлично и ты это узнаешь. В самом скором времени.

Вот теперь все было ясно, все точки над, были поставлены и я замолчал. Били - молчал. Разве, что в самый первый раз отхреначил двоих удальцов, но тоже не калечил. Меня теперь стали привязывать и бить - я опять молчал.

В карцере - молчал, в камере - молчал, на допросе - молчал. А потом тайком перестал принимать пищу, воду и стал всамделишно загибаться. Это был их прокол, следствия, не ожидали такого от пиджака. Когда, на пятый день спохватились, я уже перестал брать еду. Меня стали кормить внутривенно, воду заставляли пить принудительно. Бить перестали, куда такого доходягу трогать, а специальные препараты вводить уже было нельзя. Опоздали. Организм настолько ослаб, что я вполне мог сыграть в ящик. Счет времени я потерял, но от пищи продолжал отказываться, однако все когда-то кончается...

- В отношении вас следствие прекращено... товарищ старший лейтенант. Да, за спасение гражданских лиц, от бандитов-убийц, вам присвоено очередное звание. Подпишите постановление о неразглашении секретной информации, - сказал майор, когда навестил меня в тюремном медицинском изоляторе.

Что я и сделал, почти не дрожащей рукой - все-таки здорово сумел поиздеваться над своим организмом.

- Вы болели и лежали в закрытом инфекционном отделении стационара, - продолжил он, - а сейчас будете проходить обследование и реабилитацию в нашем госпитале. Посещения будут разрешены согласно внутреннего распорядка лечебного заведения. Надеюсь, вы все понимаете правильно?

- Так сколько я у вас гостил, гражданин майор? - Я не стал его уверять в своем искреннем почтении, как к нему лично, так и к его профессии. Ни мне, ни ему этого было не нужно.

- Двадцать три дня. Прощайте старлей. Удачи.

Я действительно, оказался удачлив, поставил на кон жизнь и выиграл. В этот раз.

Этим же днем, на санитарной машине, меня перевезли в госпиталь и первым человеком кто меня посетил. был капитан Васильев, который, приказом начальника Центра, стал командиром нашей команды. Скорее всего он был в курсе всех моих пертурбаций, так как принес только соки и жидкие молочные продукты.

- Как ты? - Спросил он и в этом вопросе было наверное три подтекста, если не больше.

- Не нормально, но терпимо. Жалко по учебе отстаю, но наверстаю обязательно.

- Мы все тебе поможем, не сомневайся.

Поговорили о службе, о ребятах. Капитан сказал, что всем в команде зачли учения с высокой оценкой и особых изменений нет. Передал от ребят приветы и сказал, что... лейтенант Семенов навестит меня, как только будет возможность. В чем я очень сомневался, до разговора с начальством, ребят ко мне не подпустят. Еще, рассказал мне свежие и не очень анекдоты.

Я больше молчал, а что говорить? И так было ясно, что капитану ясно, что мне все ясно... и так далее. Время, как и работа лучшие лекари, уж Васильев это понимал лучше многих, с его то опытом и я тоже. На прощанье он мне сказал:

- Думаю, что ты старлей, скорее, Молчун, чем Блатной. Поправляйся, ждем тебя в команде.

А вот это дорогого стоило, по факту - я становился своим у этих неоднократно проверенных и круто обстрелянных бойцов команды.

Я был еще слабоват, но в гальюн ходил сам и посему до вахты доковылял без проблем.

- Уважаемая, - обратился я к дежурной санитарке медицинского поста, - я бы хотел позвонить на городской номер.

- Вы из какой палаты?

- Из тридцать второй дробь раз.

- Так... - протянула симпатичная девушка, в аккуратном белом халате подогнанном по фигуре и заглянула в журнал, - одиночная палата, звонки разрешены, посещения разрешены. Но только по заказанному заранее пропуску, с предъявлением документов удостоверяющих личность и согласно утвержденного распорядка: с 16.00 до 18.00.

Она достала из тумбы стола телефонный аппарат и предупредила:

- Звоните через коммутатор - цифра 6 и ваш номер. Связь односторонняя. Присаживайтесь в кресло у окна, шнура хватит.

Позвонил домой, сначала трубку взяла Танюша и только на третий звонок ответил Саня:

- Вам делать нечего, товарищ? - Грозно заявил он докучливому абоненту.

- Саня, звоню по секрету, дома никому обо мне не говори. Приезжай по адресу: ......., после 16.00 и возьми с собой паспорт, я на тебя оформлю пропуск.

- И больше не занимайтесь хулиганством, молодой человек, - продолжил Саня уже более ровным и спокойным голосом.

Вот в этом был весь младший брат, очень надежный и с отличной реакцией на ситуацию. Понятливый человек, я был похлипче, в его годы.

Саша появился у меня ровно в шестнадцать ноль ноль, видимо пришел прилично загодя. Медсестра завела его прямо в палату, еще бы, такому не откажешь, где я и встретил его, стоя у окна:

- Здравствуй брат, - и я усмехнулся, наблюдая его потуги с целью сохранить невозмутимую физиономию. Обнялись, похлопали друг дружку по плечам и я понял, что выгляжу хреново. Уж больно осторожно касался меня Саша.

- Ты как? - Осторожно поинтересовался он.

- Уже каком кверху, как видишь, - ухмыльнулся я, - поймал, понимаешь, вредную бациллу, но все уже в прошлом. Дома ничего не говори, скажи мол служба и передашь Елене письмо. Все уже в прошлом, а оклемаюсь я быстро. Не хочу женщин пугать своим видом, а Толяшу тем более, еще папку не узнает.

Письмецо, это, я сочинял сутки, но получилось на подобие : "Душа моя рвется к вам, ненаглядная Екатерина Матвеевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка..." И далее почти по тексту. Классика и служба-с, однако.

Потихоньку вошли в меридиан, успокоились и Саня выплеснул на меня ворох новостей:

- Дома все хорошо. У Елены растет живот и она растет в должностях и званиях - получила аттестат доцента. Анна Павловна усиленно занимается переводами латиноамериканских писателей и говорит, что там талантов, хоть лопатой греби.

- Ага и все прогрессивные, - добавил я, - а это золотая жила.

- Отнюдь, она не брезгует и штатовским авторами. Например, я у нее просмотрел черновик перевода американского писателя Артура Хейли "Окончательный диагноз". Этот роман, помогали переводить вместе с Леной и замучились - столько терминов медицинских в тексте, просто абзац. Но сам роман динамичный, познавательный и интересный. Его обещали напечатать в журнале Фонда и даже предложили автору прилететь в Москву, за счет Фонда. Для согласования публикации перевода, он обещал прибыть.

"Ни хрена себе, может и роман "Отель" привезет?"- подумал я, - а что, Хейли еще не раскручен и отнюдь не богат.

- А Татьяна - просто прекрасная, по определению, - ответил Саша на мой вопрос, - я за ней приглядываю вне дома. Уже имеет успех, по крайней мере, с тремя носильщиками портфеля беседу провел. Однако Анатолий, однозначно, лучший и очень скучает по отцу: все время спрашивает, когда ты приедешь из командировки за подарками.

Главная новость была ожидаема мной, Саша твердо решил идти в армию, сразу, после школы и конечно в ВДВ. Сказал, что все равно с Олимпиадой - 68 он пролетает, так как, на эти соревнования, дзюдо не включено в олимпийский список спортивных дисциплин. И вообще, как решили пацаны в детдоме, нужно сначала в армию, а потом все остальное. Кроме вундеркиндов, конечно. А нормальных парней в военкомате уже подключили к занятиям в ДОСААФ по парашютному спорту, водят на стрельбище и вообще занимаются с ними в детдоме военкой и вполне серьезно. В основном, учат их свои парни, вернувшиеся из армии сержантами, занятия проходят раз в неделю, но целые сутки. И спуску, недавние дембеля, никому не дают, так как Фонд официально им платит по часовой ставке преподавателей... и еще чуток. Посему: "Работа есть работа, работа есть всегда. Хватило б только пота, на все мои года". - Как поет Окуджава. А получается, у ребят, неплохо и кроме того девчата к ним кадрятся, на ура.

Я его не учил, не лечил, а вот как вышло. Эхма, если бы молодость знала, если бы старость могла... Пусть, как все, учится на своих ошибках - ведь парень природный руссак. По Суворову.

Каким-то образом возник вопрос о дедовщине:

- Дембеля говорят, что это типа прописки, как у приютских,- сказал Саня.

- В принципе похоже, но серьезней, так как в армии люди имеют дело с оружием. В принципе, все дело в воспитателях, в офицерах. Конечно зависит и от призываемого контингента, но по большому счету... Понимаешь, всегда и во всем виноваты командиры. По определению. Конечно силовыми методами, кулаками или, как в царские времена, розгами и шпицрутенами научить проще и энергоэкономичнее, так сказать. Еще Петр Первый, это битие, как и питие завещал потомкам. Эффективно но, согласись, не качественно и не должно быть основным методом воспитания. Как исключение, можно, но не унижая человеческого достоинства. Особенно, когда имеешь дело с грамотными парнями. Намного лучше загрузить солдат, по самое не могу, чтобы они упали в кровать и отбились до подъема наглухо. Причем все. А если сделать учебно-тренировочный процесс, еще и привлекательным, чтобы солдат постоянно чувствовал свою полезность и нужность, именно, как защитник Родины. Что бы он видел, что растет и как профессионал, и как личность. Для этого офицерам нужно пахать круглосуточно, не вылезая из казарм, учебных классов, полигонов и т.д. Причем абсолютно всем командирам. Но ведь и им нужен стимул, а для этого нужно поднять на высокий уровень престиж профессии военного. Настоящая военная служба , это не профессия, а образ жизни и путь профессионального военного, по сути, это путь к смерти в бою. Безусловная готовность, к этому, в идеале. Это должны осознавать все и гражданские, и военные, и там... на самом верху. Принять душой и разумом, а то за офицерскими окладами и пенсиями приходит служить всяк люд, к сожалению.

Еще Саня рассказал, что наш ансамбль гастролирует по всей стране с новой, антидиссидентской, программой " iNo pasarаn!"

- Нашли нишу молодым дарованиям, пристроили, так сказать. И похоже ребят тянут на профессиональную сцену, пока коллективом, ну а там кто выживет. Ребята понимают это? - Спросил я Саню.

- Конечно, ведь уже просматривают самодеятельность во всех приютах СССР, на предмет поиска талантов. Опять Фонд... Подключили к этой работе серьезных профессионалов, которым так же приплачивают. Так что, артисты, которые на гастролях, занимаются еще и прослушиванием, по месту своих выступлений с концертами. А ребята все понимают и работают, как сумасшедшие.

Говорили до ужина, который мне принесли в палату - все протертое и до отвращения полезное. Саня, увидев ее, скривился.

- Неужели, вот это - здоровая пища, про вкусную я лучше промолчу, - с отвращение заметил брат.

- Да уж, не шашлычок, но врачам виднее, - согласился я.

После ужина продолжил расспросы и узнал, что до моих сослуживцев было доведено будто я, выполняя задание командования, заболел. Об этом, Сане, рассказал Семенов. Вот такая существует официальная линия, но дураков то в команде не было. Для них ситуация, произошедшая со мной, отнюдь не нова и, тем более, не исключительна. Поэтому то, что уже лейтенант Семенов с супругой заезжали к нам в гости - я оценил. Как и то, что его повысили в звании, это означало - захват получил положительную оценку у руководства. Расстались с братом под настойчивые и неоднократные требования, сменившейся, дежурной на посту.

Через неделю меня выписали и всю, эту, неделю я мучил свой организм круглосуточными физическими упражнениями. Еще ел, спал, глотал горстями витамины и пропадал в тренажерном зале. Примитивном, как на человека двухтысячного года, но уж, что есть. Каждый день приходил Саша, говорили обо всем и обо всех. У парня сформировалось свое видение окружающей действительности - далекое от восторженного, но, что удивительно, парень искренне считал, будто ему дико повезло в жизни и он должен. Кому, что и сколько он еще не определился, но твердо был уверен в своем умозаключении. Я думаю, что теперь он это будет выяснять всю жизнь. Вот уж воистину - все познается в сравнении.

С утра, на выписку, за мной прислали машину, из части, со срочником водителем и сверхсрочником сержантом, в качестве сопровождающего. Ребята мялись, не зная, как подступиться ко мне с просьбой проехаться по ГУМам - ЦУМам и т.д. Но я то, сам прошел срочную, правда не в этой жизни.

- Значица так бойцы, у вас есть два часа на магазины и все. Время пошло.

Парни были опытные и быстренько выехали на Ленинский проспект и покатили по нему, паркуясь у присмотренных магазинов и дольше всего у нового универмага "Москва". И это было правильно, какой смысл толкаться в центральных заведениях, там и всего дня, на предмет скупиться, не достаточно будет. Шопингом будет называться, в будущем. Затарились служивые основательно. Словили момент, как говорили древние... одесситы. Тем не менее, до обеда мы успели в часть.

Я доложился командиру нашей команды, капитану Васильеву, он позвонил начальнику Школы и мы были вызваны на доклад. Форму мне Саня подогнал прямо в госпиталь, из дома, еще вчера и звездочку к погонам я добавил. Хотя не по армейским понятиям, не обмытую звезду крепить к погонам. Но, шо взять с пинжака, как говорила Мария Федоровна, супруга нашего каптенармуса. Начальника склада вещевого довольствия. Если по уставу.

- Товарищ подполковник, старший лейтенант Новиков, представляюсь по прибытию с лечения.

- Хорошо, что тебя не залечили... эти наши эскулапы. Они такое могут. - Отыграл в доброго бывший майор Свиридов. Тебе положен отпуск на лечение, можешь оформлять проездные в строевой части. Отдыхай и здоровым, бодрым возвращайся в команду. Будем служить дальше.

- Товарищ подполковник, разрешите отложить отпуск и начать учебу.

- Так, полноценно работать ты не сможешь.

- Начну с теории, ребята помогут, а там и в норму приду.

- Что думаешь, капитан?

- Нельзя рушить лучшую двойку команды, мы сделаем все возможное.

- Так уж и лучшую. Разрешаю, но под вашу личную ответственность, товарищ капитан. А ты Молчун, правильно все понимаешь, надежность и сила в единстве команды. Твоя ситуация не такая уж и исключительная, - продолжил начальник Школы. - Мы все это проходили. Функция у них такая... у эскулапов.

- А некоторые и не по одному разу эти процедуры проходили, - добавил капитан. - Люди прошли спецкомандировки, имеют награды, ранения, а за ними все равно бдят. А ты, Иван, еще и интеллигент, тебя, прямо, положено - прихватить на разрыв.

В душе я плакал: "Это Говорун и Сандр интеллигенты", - но помалкивал ибо перечить начальству, что... плевать против ветра.

- Вот именно, - включился подполковник, - принимай это, как обстоятельства сопутствующие профессии... неудобство, что-ли.

На том мы с начальством и расстались. Вечером Саня подвез рюкзачок с доппитанием, так сказать. Посидели с командой хорошо, естественно добавили и я почувствовал, что стал как-то ближе к парням. Скептик моей натуры смеялся, мол, конечно, теперь ты уже не в белом фраке, а как все в... неудобствах. А оптимист подумал, что когда под огнем окажемся и вообще своим стану. А это дорогого стоит в таких коллективах , как наш, что я знал еще по первой жизни. Поэтому, когда взял гитару, то не удержался и украл:

"Мы по приказу проползли пол света,

И скоро возвращаться нам с тобой.

Вот только продержаться до рассвета -

Вы ждите нас и мы придем домой.

Тебе судьбу мою вершить,

Тебе одной меня судить,

Гвардейская команда наша,

Команда, без которой мне не жить.

От горечи потерь душа страдает,

Усталость до печенок достает.

К друг другу мы становимся добрее,

Когда погоня по пятам идет.

Со службою расстанемся по сроку,

Судьбу и время не дано унять.

Придут другие, по веленью долга,

Пусть смогут больше нашего поднять.

И доля на разрыв их проверяя,

Нагрузит нашей службой тяжело.

Свою удачу с другом разделяя,

Пусть будут живы, всем смертям назло.

Припев и мелодия личному составу понравились. Я думаю, Добронравов и Пахмутова. А текст, что текст, его поправят другие, как сказал, Василий Иванович, каптенармус Школы:

- Была бы песня, стихи найдутся, - и он был прав на все сто.

Домой я попал только через неделю. Теща подозрительно осматривала меня со всех сторон, чуть ли не обнюхивала, но приняла в стаю, как своего. Без особых замечаний. Главное, что Анатолий меня сразу признал и не отходил ни на шаг. Строго всем заявляя:

- Это мой папа, - и точка, всем отвалить. Даже, на маму строго смотрел.

Елена заметно округлилась и стала вальяжно плавною и в тоже время категоричною. Это было неожиданно, а может я забыл, как с Толей у нее было? Теща прямо из себя выскакивала, пытаясь не допустить меня до супружеского тела. Все предлагала мне свою комнату для ночлега и это в моем доме. Интель, одним словом. Однако жена стояла твердо:

- Мама, ну знаю, что нельзя. Однако я хоть погреюсь мужем законным. И ведь он после болезни, чего ты волнуешься.

- После болезни он, как же. Болезный... Но не до такой же степени, - ворчала Анна Павловна.

И мудрая женщина была права, как там пишут в рОманах: бережно и нежно. Именно так.

Утром поехал навещать соратников и первым делом заскочил в детдом к Степ Степычу. Сразу решил с ним обговорить одну идейку. Вроде бы та лежит на поверхности, сама очевидность, но без поддержки фонда ее не потянуть.

- Ну-ка поворотись сынку, - директор был в своем репертуаре, - да нормально все, почти. Чего, твой, Санька баламутил народ?

- Так переживал, пацан, вот и преувеличивал.

Обговорили со Степычем, новости касающиеся Фонда и он заявил, что тьфу, тьфу, но все идет по плану. Чиновничье начальство учуяло, что сверху есть хорошая поддержка и демонстрирует ее снизу. Все, что не требует денег и пересмотра серьезных положений и инструкций - решается. Со скрипом, но тем не менее, а денежные вопросы помогает решать Фонд. Причем, там образовалась пробивная команда материально - экономического обеспечения, которая добилась возможности целевой передачи своей валюты министерствам, через экономический отдел ЦК. И теперь в Фонде имеют фонды (каламбурчик), которые производят министерства сверх плана. Таким образом, в учебно-производственном комбинате Гагаринского детдома уже появились новые автомобили, станки и другое дефицитное оборудование. С колхозом Петра Петровича, так же, поделились фондами и теперь снабжение продуктами у нас идет, напрямую, с их нив, свинарников и коровников. А фондовские ловкачи заказывают в его хозяйстве наборы продуктов к праздникам и делятся ими с министерскими трудягами. Прямо-таки полная смычка чиновников с трудящимися, города с деревней.

- Степан Степанович, вы же понимаете, что все эти фактики складываются в сейфы и в любой момент могут выстрелить?

- Всё и все мы понимаем, но уже столько наворочали... поэтому фактом больше, фактом меньше, без разницы. Если что, то все равно по максимуму получится. Думаю, уже уведомляют компетентные органы, так сказать.

- Бог не выдаст, свинья не съест, - согласился я.

- Если это наш, коммунистический бог, - добавил Степыч, - ты давай по делу, а то у меня урок скоро.

- Нужно создать структуру в детдоме: отдел, сектор, отделение..., которая бы занималась поддержкой выпускников детдома. Я понимаю, что у руководства детдома и так забот выше крыши, но и баба с возу кобыле легче - не по... государственному. Обязательно нужно организовать кассу взаимопомощи или какую-то еще хрень, официальную, чтобы туда поступали деньги, как от людей, так и от организаций.

- Так, так, так... - сразу врубился директор, - и пусть в руководстве там будут люди от администрации, парторганизации и народного контроля.

- Точно, но только с совещательным голосом, а то все будет и выделятся, и проводиться очень долго. Пусть проверяют, но подотчетным лицом, материально ответственным, должен будет инспектор по общественной работе или еще, как там его назовут. Непосредственный исполнитель, подчиненный лично вам. Часто выпускникам нужна материальная помощь, а взять то ее - негде. Например, парню в армии десятку в месяц можно подослать и посылочку организовать разок в два месяца. Чем они хуже других? На рождение ребенка можно выделять, особенно матерям одиночкам. Да, много чего можно сделать, главное запустить все через совет детдома. Тогда и общественные работники будут и формализма много меньше. Вопрос в законном сборе средств, а ведь можно и лотерею Фонду организовать. С призами импортными. На это наш народ клюнет, только так, а Фонд поделится с детскими домами и внесет в общественные кассы денежные средства. Дальше пойдет по накатанному варианту, но с оборотными средствами первоначального капитала.

- Какие-то слова, хреноватенькие,ты выдумываешь, но может получиться и неплохо. Нужно подготовить предложение и вынести на Совет Фонда.

- Вот и флаг вам в руки, аксакалы, но меня не привлекайте. Мне, после болезни, нужно очень многое на службе догнать. Очень.

- Жаль, но твой, Саня, совет детдома настроит в нужном русле. Первоначальный вариант, ребята пусть сами делают, а там и аксакалы подключатся и идеологически все выгладят. А дальше, будем поглядеть.

Интересный разговор состоялся с Деменьтевым, который позвонил мне по телефону и предложил встретиться на нейтральной территории. Попить кофейка в "Праге".

- Выглядишь ничего, я был много хуже и через полгода после узилища, - сказал подполковник КГБ СССР.

- Все в прошлом, так что и говорить, особо, не о чем.

- У нас в системе всегда были суки и сучки. Сам такой. Так положено, служба, но морально давит, правда не всех. Кое-кого тешит.

- А вы в курсе событий?

- Ну да, хоть это, как бы и ваша контора. Я ведь все-таки твой куратор, по нашей линии. Ты мог затырить, вполне и не спорь, я то тебя знаю лучше многих. Но только не для себя. Однако, государству это по-хрен, а вот я могу понять, в связи со своей личностной позицией. У тебя получается, как в анекдоте:

" Пацаненок тонет в речке и гражданин Ваня бросается, в чем есть, его спасать. Еле вытащил малого, чуть сам не утоп. На следующее утро лечится дома народными средствами и тут стук в дверь, открыл:

- Здравствуйте уважаемый, это вы вчера спасли мальчика? Я его мама.

- Я, - гордо говорит Ванюша, ожидая... хотя бы благодарности.

- А вы не можете сказать, где его шапочка?"

Посмеялись:

- Ну я то получил очередное звание, а это не мало.

- Конечно получил, ведь ты их там до смерти перепугал. Профукали ход расследования, пижоны и подозреваемого героя, чуть не уморили. А когда, я еще намекнул, заинтересованному лицу, на кого у тебя есть выход... Обтекаемо так.

- Буду должен.

- Вот и хорошо. Толя, мой дружок из девятки, работает с личным составом отряда космонавтов. А у тебя нюх, скажем так. На Юру Гагарина сейчас большая ставка, на самом верху. Это даже со стороны заметно, он ведь уже секретарь ЦК и курирует работу с молодежью. Так вот, моему Анатолию не нравится, как они в полку тренируются в пилотировании на реактивных самолетах. Там на аэродроме полный бардак. Космонавты, бывшие на орбите, приезжают туда, как на пикничок - поговорить за жизнь, погудеть и, между делом, полетать. Ведь асы все... были. Там не военная часть, а санаторий. Медперсонал или добренький , или податливый. Инструкторы свои парни, в доску, диспетчерская служба... Ну, сам понимаешь. Летные навыки восстанавливают, называется. А, крепко, нажать на них трудно, не его это епархия. Армия.

- Что вы желаете услышать?

- Какое событие можно ожидать. Конкретней, если возможно.

- Самое худшее... через год-два.

- Сам?

- Да. Это все, чем я могу помочь.

- Этого достаточно: слышащий, да услышит.

Вот такой состоялся разговор, все же аккуратный человек Деменьтев. Интересное кино получается, у меня, во второй жизни: Говорун, Блатной, Молчун. Что дальше, может Ведун? Дальше... дальше будем жить.

 

Глава 15.

Михаил Андреевич Суслов был вызван, для неурочного доклада, лично Первым секретарем ЦК КПСС, по телефону прямой связи. Он догадывался о причинах этого вызова и был готов к нему. Его только интересовало, будет ли он один в кабинете Леонида Ильича Брежнева или там будет кто-нибудь еще. Во втором случае его, со стопроцентной вероятностью, ждет втык и возможно даже большие неприятности. Тем не менее он был готов отстаивать свою точку зрения, насколько это возможно и даже... Даже больше.

Леонид Ильич был в кабинете один и это обнадеживало, хотя разговор начался с прямого и жесткого упрека:

- Тебе не кажется, что курируемый тобой Фонд позволяет себе излишнюю самостоятельность. Военные жалуются и это естественно, что он уже беспардонно лезет в их епархию.

- Леонид Ильич, они не правы. Я не выхожу из своего поля ответственности.

- Ну да, ну конечно - идеология это такое дело... А по существу вопроса, как так, оперативно-тактическая военная игра и без генералов?

- Во-первых генералов достаточно, Вас неправильно информировали, правда они в отставке. Но это заслуженные боевые генералы, которые достойны возглавить оперативно-тактические игры Новобранец СА - 1966 . Старый конь борозды не портит, а глубоко пахать и не нужно. Кроме того, отслеживать игры будут работники ДОСААФ, а это на 90% военные отставники и офицеры запаса.

- Но действующие генералы, тоже бы не помешали. Не так ли?

- Несомненно, Леонид Ильич, но они хотели только командовать, а нужно было провести достаточно объемную предварительную работу. Тем не менее, нам немало помогали работники Генштаба, правда исключительно на добровольной основе и в свободное от службы время.

- Может ты мне разъяснишь суть, этого, масштабного мероприятия. Ведь подготовкой к нему охвачена территория Московской области, союзные средства массовой информации, ДОСААФ, военкоматы на местах...

- Суть простая, поднять престиж службы в армии среди городской и учащейся молодежи, на селе с этим все в порядке.

- И какими методами вы намереваетесь это осуществлять?

- Пока ежегодным празднованием Дня Призывника, в первое воскресенье апреля. В текущем году, это третье апреля и в это воскресение будут завершены соревнования команд призывников детских домов, интернатов и некоторых школ Москвы и Московской области. Соревнования идут уже месяц, а третьего апреля будет заключительный этап. Сначала торжественное открытие финала состязаний на Пушкинской площади, далее в программе командные соревнования по: неполной сборке - разборке карабина, одевание общевойскового комплекта химзащиты, смотр-конкурс строевой песни, перетягивание каната. И отъезд команд на полигон для проведения, самой, оперативно-тактической игры Синие против Зеленых. Все команды одеты в армейское обмундирование второго срока, без погон, знаки отличия на петлицах. Внешний вид участников идет в зачет смотра-конкурса строевой песни.

- А как определяются победители? - поинтересовался Леонид Ильич и Суслов понял, что гроза миновала.

-Разработан строгий зачет по количеству баллов набранных командой, с учетом средних и низших результатов.

- Разумно, по-армейски, там зачет по последнему, - заметил Брежнев. - И как я понимаю, затем победителей чествуют на Пушкинской площади, что очень символично в свете недавних событий.

- Да, но и там молодежь не останется скучать, ожидая возвращения финалистов с поля. Будут аттракционы, конкурсы, перетягивание каната, упражнения на турнике...

- И конечно полевые кухни... А как со спиртным? - спросил Брежнев.

- Сухой закон, кто подпил т, те будут удаляться с площади общественными дежурными из родителей призывников.

- А знаешь Михаил, может и мы поздравим ребят на торжественном открытии и маршалов сдач с собой захватим. Чтобы без обиды.

- Осталась неделя, по протоколу, подготовиться не успеем. А самодеятельность... Вам безопасность не позволит - раз и кроме того съезд и решаемые на нем вопросы жизненно важны, а он начнется уже 29 марта с Вашего отчетного доклада. Не желательно, чтобы у людей на местах и у делегатов съезда возникали неуместные мысли о возможных реформациях.

- Про съезд ты мне здорово напомнил, пока я склерозом не страдаю. Не дождетесь. Нужных людей вызову и поедем по-простому.

- Леонид Ильич, Вам это не позволительно. А я смогу, но давайте без генералитета, просто, как соучастник мероприятия. Разве, что Родиона Яковлевича Малиновского попрошу поучаствовать.

- Министр обороны, это более, чем серьезно. И ты прав, у меня не получится...

- Я Леонид Ильич, зачитаю поздравление от твоего имени и участников съезда. Заготовку представлю завтра, а ты доработаешь до нужного.

- Михаил и сочинять много не нужно, это армейское мероприятие молодежи. Требуется коротко и внятно.

- Полностью согласен.

К началу апреля я уже полностью восстановился физически, а морально так и вовсе не был подавлен происшедшими со мной событиями. Все-таки сознание у меня опытного старого хрыча, прошедшего много чего и хорошего... и не очень. А проблемы догнать в обучении ушедших вперед товарищей по команде, фактически не было, так как, моего опыта и информированности, из будущего, было достаточно, чтобы находиться на уровне знаний лучших бойцов в команде. А умения, теперь, можно набирать усиленной тренировкой. Здоровье стало позволять и его было вполне достаточно.

По всем новостным каналам передавались прямые включение с 23-го съезда КПСС и комментарии к нему с мест. Славословия, славословия и еще раз славословия дорогому Леониду Ильичу, который станет Генеральным секретарем на этом съезде, а в конце года и Героем Советского Союза. Создавалось впечатление, что лидеру СССР целенаправленно изменяли сознание, чем не НЛП (нейролингвистическое программирование). Ладно, звезда Героя Советского Союза - какой фронтовик откажется от этой награды, но последующие, еще три звезды Героя - это диагноз и в первую очередь его ближайшему окружению. И злые анекдоты на главу государства не замедлят быть, так сказать. Вот проблема идеологии, а не цитаты В. И. Ленина в кандидатских и докторских диссертациях общественных наук, вставляемые соискателями повышенных окладов "по просьбе" идеологического отдела ЦК КПСС. И потом самими же соискателями охаиваемые на кухнях, за чашкой чая. Как же - гиганты ума, куда там такому сякому Ульянову.

Погруженный в усиленный восстановительный процесс, я не отслеживал ситуацию вокруг Фонда, а довольствовался сообщениями Сани. Времени едва хватало даже на семью и это вызывало недовольство тещи, тем не менее я старался каждую часок свободного времени проводить с семьей.

Вот и сегодня вечером пользуясь предоставленной возможностью, позвонил домой в и предупредил семью, что папа на подходе.

- Встречайте, буду дома целых два дня - субботу, воскресенье, - и услышал комментарий тещи:

- Это, что, первоапрельская шутка.

- Никак нет, Ваше Превосходительство. Голая правда, как там, жди меня и я споткнусь...

- Дальше не нужно, - перебила меня теща, - так как будет или цитата, или примитивный армейский фольклор. Цитата мне известна, а юмор по-пехотному - неинтересен.

- По крайней мере, наш смех, пусть и не лучший смех в мире, но изощренней западного или штатовского.

- С этим согласна, ждем. Дома сейчас только мы с Анатолием, но все остальные... уже на подходе. Вот, прямо рвет трубку из рук, паршивец и когда подкрался.

- Папа приезжай скорее и патронов привези, - успел крикнуть сын.

Домой меня подбросил лейтенант Семенов, по пути в свой колхоз, так как проселки были сейчас почти не проходимы для легкового автомобиля, то путь в объезд был целесообразен. Семеновы, как и мы с Леной,ждали прибавления в семействе, поэтому Иван чуть ли не через день ездил домой. Выматывался капитально и закономерно, что нарвался на замечания от командования. Однако, в этот раз, у нас были целых два законных выходных дня. И мы договорились, что он же меня прихватит на обратной дороге, в понедельник рано утром, чтобы мы успели в расположение до утреннего развода.

По дороге обменялись впечатлениями о периоде беременности наших дорогулек:

- Дед, определенно, сходит с колеи. Фактически. Представляешь, ходит за моей по пятам и дома, и на работе - прохода не дает со своей опекой, - жаловался Иван.

- Конечно, никак тебе на пятки наступает. Докладывали мне с места событий, что вы вдвоем там толкаетесь, у трона королевы, - усмехался я.

- Мне положено по статусу, - возразил Иван.

- А деду по рангу. Да скоро оба успокоитесь, на ударной стирке пеленок и подмывания какашек. Поделите фронт работ, так сказать, - продолжал я его подкалывать.

- Это мы могём, - глубокомысленно заметил Семенов.

- Не могём, а могем, - в духе Маэстро ответил я и мы засмеялись.

Вот ведь, словесный примитив, а на века. Кстати, мы оба ожидали прибавления в июне, воистину сработанная пара, как посмеивались над нами в команде. Правда, здесь уже я был в ветеранах, так как прошел курс молодого бойца более трех лет назад, еще с Толяней.

Дома было тепло и теща такая ласковая, наверное к дождю. Хотя все было банально, стоило только посмотреть, как снисходительно-вальяжно перемещалась по дому Елена, на которой концентрировалось внимание всей семьи. Женщина на седьмом месяце, уверенная в себе и своей исключительности, это уже картина маслом. А если наблюдать за ее любящем окружением, то это... целая картинная галерея.

У нас дома был гость, паренек из Крыма, из Алушты, который был старше Сани на год и заканчивал в этом году Симферопольский строительный техникум. На лице парня, очень явственно было прописано - боксер и как оказалось, высокого класса - кандидат в Мастера Спорта. Брат пригласил его на День Призывника, так как и Вадим призывался летом, однако направлялся в морскую пехоту, как он и мечтал с детства. Ради этого парень отказался от предложения послужить в спортивной роте Одесского военного округа.

"Какие-то необычные парни кучкуются в окружении Саньки. Личности," - подумал я и в который раз отметил, что жизнь Сани пошла по другой линии. В отличии от моей первой.

Анатоль сидел за ужином рядом со мной, хотя они с Танюшей и мамой уже покушали. У них режим и с бабулей не забалуешь - интель интелем, но в вопросах касающихся здоровья дочери и внуков - Кремень, просто Железная леди... с серпом и молотом. Вот с Саней у нее ничего не выходит и когда она его пытается усадить за стол, согласно режима, он небрежно блокирует ее аргументацию фразами схожими с:

- Любезная Анна Павловна! Намедни, мы с Вадимом отобедали в ресторане "Гавана", - грассировал он степенно и срывался на приютское, - аж по пятерику с рыла. Талонами.

Менялись только названия заведений, имена и пол соседей по общему столику в ресторациях. Однако, хорошо быть в Олимпийской сборной СССР. И вот это, современное смешение "французского с нижегородским", вводило бабулю в транс и не давало пустить в ход ни серп, ни молот.

За столом решили, что в воскресенье поедем на Пушкинскую площадь, где намечались народные гуляния по поводу Дня Призывника. На что Толя, по-командирски твердо, заявил:

- Я и Таня будем с папой.

У мама с бабой, сразу же, нашлись на этот день, какие-то женские дела. Но тогда Саня огорошил их новостью, что Фонд организовал совместный концерт лучших бардов Союза, которые и будут выступать в киноконцертном зале Россия, в воскресенье.

- Ну молодцы, это мощно. Кто пробил? - Изумился я.

- Ты не поверишь, идея Деменьтева и Неверова и они убедили всех остальных. А протаранили верха академик Александр Михайлович и Гагарин.

- Неужели Высоцкий будет? - спросила Елена.

- Да, он дал согласие на выступление.

- Саня, в зале поместится не более двух тысяч человек. Ну еще сядут в проходах, перед сценой. Это все, - заметил я.

- Организаторы договорились о трансляции концерта на всю площадь и ее закроют от проезда транспорта, - проинформировал присутствующих Александр.

- Я думаю, это не бельканто и для хриплого пения с треньканием под гитару, будет вполне достаточно, - поджала губы эстетствующая железная... теща.

- Ошибаешься бабуленька, "Фильмоскоп" будет на подпевке и аккомпанементе, а это уже профессиональный ансамбль. И ты это прекрасно знаешь. Участники три недели репетировали, а оркестровые аранжировки, на лучшие бардовские песни, Валерий Константинович Теточкин имеет давным давно. Кроме того, будет идти трансляция на ТВ и еще Фонд финансировал выпуск долгоиграющих пластинок с запланированным концертным репертуаром, - парировал пассаж Анны Ивановны Саня. - Более того, запись будет осуществляться с помощью известной немецкой фирмы.

- Вот это разворот, - поразился я, - короче соблазнитель, а как дело обстоит с билетами?

- Два, женщинам, на очень удобные места и о большем, даже разговора не могло быть. Сами понимаете - съезд и люди с провинции не только до бельканто и балета охочи, - уколол Саня бабулю, за небрежение его любимцами.

- А, что по репертуару, - поинтересовалась Елена.

- В основном, поют, что считают у себя лучшим, а вот в запись пойдут песни через цензуру. И участники концерта это приняли. - Сообщил Саня.

- Я думаю проблем не должно быть. Ведь это, в принципе, компромисс между силой и талантом, а в творчестве, заранее и не скажешь, что победит, - подбросил свой пятак я, - и люди это должны понимать. С обеих заинтересованных сторон.

На том и согласились: билеты женщинам, мороженное-пирожное детям, Сане с Вадимом гульки, а мне "хлопоты бубновые, пиковый интерес".

Назавтра договорились поехать в колхоз к Семеновым, на природу. Елена с Ксюхой пошушукаются о своем интересном положении. Обязательно сходим в бор, Семенов старший говорит, что там очень воздушные места. Полакомимся свежатиной, колхоз все-таки, а вот принять на грудь мне никак, хотя я рассчитывал, так как Саня уже получил права и я оформил ему доверенность на машину. Но у них с Вадимом свои планы, кристально прозрачные, ведь дом останется на них и ... Танцульки устроят с выпивоном. Сто процентов.

Так оно и было, но тем не менее, когда мы вернулись, в доме был полный порядок. Посуда вымыта, со стола все убрано, лишние стулья поставлены на место, пол протерт... Видно было, что парни чуток приняли, но в меру и дом проветрен, даже если и курили, то в форточку. Елена понюхала атмосферу в комнате и одобрила, улыбнувшись ребятам, а значит контроль прошли.

Когда остались наедине с братом, Саня меня предупредил:

- Я у тебя бутылочку "Арарата" взял. В долг.

- Забудь, свои люди - сочтемся. И как пошло?

- На ура. Пол на пол девочкам в кофе - самое то.

- Э... ты, молодой члэк, смотри в подоле не принеси, - сказал я.

Смотрю парень смутился, а значит секс в СССР все-таки есть, несмотря на происки врагов с Запада и доморощенных интеллигентов. Маленьких гигантов большого траха, так сказать.

- Ты идешь в армию, а это три года, разве что краткосрочный отпуск заслужишь. Посмотри правде в лицо: три девичьих года, после возраста в восемнадцать лет - это вечность.

- Грустно это брат, но ведь бывают исключения?

- Бывают... исключения, но ты никогда не отчаивайся. Как там говорили древние евреи: "Все пройдет... и это", - сказал мудрый я и обозначил ему боковой в челюсть справа.

На что он пытался вывернуть мою руку, в милицейский захват за спину, но я свалил его в партер задней подсечкой левой...

- Брэк, - со всей строгостью, скомандовала нам теща, когда мы начали входить в самый раж.

А у Семеновых мы отдохнули очень хорошо, а уж наелись или если по-честному - натовклись, до не могу. В бор съездили, по центральной усадьбе прогулялись и увидели, там, много интересного.

- Все у нас есть, как у городских. - с гордостью рассказывала Ксюха, - но по-деревенски, по простому и родному. Вот Дворец культуры... вот универмаг и в этом же доме гастроном... вот Дом кооператора, здесь и ресторан, и кафе молодежное. Спортивный зал, Дом быта, Дом ребенка, Дом знаний со школой, интернатом и филиалом сельхозтехникума.

Гордиться было чем и в личном плане, Семенов старший обустроил дом и лелеял его, как родную дорогую игрушку. В то же время, с нетерпением, ожидал другого объекта приложения сил души и тела - внука. И нет сомнения, что будет баловать ребенка, как и вся дедовня.

Очень интересный разговор состоялся, у меня, с председателем колхоза "Подмосковный" Петром Петровичем Стерхом, который был приглашен на дружеское застолье к Семеновым и уважил их, прибыв вместе с супругой. В перерыве, для покурить, он меня спросил:

- Иван, ты башковитый парняга, скажи, что наше село может продавать буржуям с выгодой и вне конкуренции.

- Гав..., пардон - навоз, так как его у нас много, - не сдержался я.

- И ты прав, многие хозяйства Запада будут его хватать, у нас, с вил, - заржал председатель, - а если мы еще его доведем до компоста... То продажа и его, и биогумуса будет очень прибыльна. Главное никакой конкуренции, так как у них сейчас новое веяние в сельском хозяйстве - сертифицированные натуральные продукты, выращенные без применения химии. Очень дорогое удовольствие, я тебе скажу.

- А наша сельская продукция им не нужна, мы ведь почти не пользуемся азотными удобрениями, - спросил я

- Зато ДДТ, для уничтожения сельскохозяйственных вредителей, применяем с избытком. Да и при нашей урожайности... пролетим, как фанера над Парижем. Кроме того, западных сертификатов нам никто не выдаст, а наши, там, не котируются. Одним словом, конкуренции мы не выдержим.

-Так в чем дело? Давайте коровкам много кушать и удои будут выше, и навоза больше.

-Есть государственный план, в котором все расписано по пунктам и нам нужно его выполнять, по каждой строке отчетности, в точности. А не по объему сданной продукции, в денежном эквиваленте, пусть даже мы в два раза перевыполним этот план. Нет, мы должны строго, по всем пунктам, влиться в общий план страны, как каждый винтик на свое место в идеальном механизме. Идеальном, ключевое слово.

- Петр Петрович, но ведь это вредительство, по сути. Даже я, человек очень далекий от сельского хозяйства, вижу пагубность практики этакого планирования, мать его за ногу.

- Ты видишь, а у меня шкура от него лопается. Смотри... я везу овощи сдавать на отгрузку в вагоны, где мне и зачтут поставку. Вроде бы все, но я селянин и мне обидно за Державу. Ведь далее, мою продукцию перегружают с вагонов опять в машины и развозят по овощехранилищам, где отгружают на долгосрочное хранение. Там ее успешно гноят, по несколько раз перебирают, опять грузят и развозят по торговым точкам. Итогом, являются пять разгрузок, погрузок и, заметь, совсем не щадящими методами. В результате теряется... очень много продукции, но план выполнен. На бумаге. Почему я не могу хранить продукцию у себя в колхозе, сам ее сортировать и развозить по магазинам региона, своим же транспортом. Будет всего две или три разгрузки, погрузки, но нет, нам нужно все свалить в общую кучу и поделить согласно плана на всех. Да еще утвердить, фактически, единую цену, от Дальнего Востока до Бреста и это называется учет и контроль?

- ........

- А ведь есть еще и проблема переработки продукции, - продолжил Петр Петрович, - мы в продовольственных наборах для Фонда разделали птиц и умно порубили свиные и говяжьи туши. Далее грамотно упаковали и цены удвоились, причем согласно Госстандарта, а всех дел было на копейку. И, главное, людям понравилось. Для кого мы работаем?

- Так ведь красть будут, а за всеми разностями и не уследишь, а так первый, второй сорт и будя. Не так ли Петр Петрович?

- Красть будут в любом случае, так как все вокруг колхозное, все вокруг мое. Но для воров есть меры наказания и судить их нужно открытыми судами в организациях, где они крали. При всей громаде.

- А может тесно работать с потребкооперацией, у нее и возможности по переработке продукции есть и свои магазины в городах. Можно, под их крышей и свои фирменные торговые заведения открывать.

- Там тоже все регламентировано строго по пунктам, но все-таки это, некая, возможность для рационального хозяйствования. Мы работаем Иван, не только жалуемся-отбиваемся и бумагу переводим.

- И местной власти это, конечно, не нравится? Ведь у них хлопот становится больше, а это не речугу за развитой социализм задвигать, - заметил я.

- Еще как не одобряют, но у меня смена подготовлена, поэтому коллектив не загубят, а я не пропаду.

- А на съезде вопросы повышения эффективности сельского хозяйства разве не рассматриваются?

- Куда же без этого, хлебушек есть всем нужно и регулярно. Но упор делается, на высокие устойчивые темпы развития сельского хозяйства и дальнейшее совершенствование планового управления, как необходимого условия реализации преимуществ и возможностей развитого социалистического общества. Необходимо последовательное осуществление единой государственной политики и благодаря этому нужно добиваться существенного подъёма уровня жизни советского народа. Вот так, у меня это от зубов уже отскакивает.

- Мне кажется вопрос об эффективности никуда не денется и всплывет на предстоящих пленумах ЦК партии, - успокоил я председателя.

- И я так думаю, жизнь заставит, - согласился он со мной.

- А как там мои дембеля себя показывают? Водочку смотрю пьют исправно, - попытался сменить я тему разговора и поинтересовался своими протеже, сержантами из Центра, которые так же были приглашены к Семеновым.

- Зато работают еще лучше, крепкие крестьянские семьи. Буду выдвигать молодых в руководство. - Председатель так же ушел от обсуждения скользкой темы. - Юра Гагарин недавно приезжал с женой. Мы ему охоту организовали, баньку деревенскую. Просто отдохнул человек от московского ритма жизни.

-Это хорошо, его на износ используют, а это не есть гут.

- Вот и я о том... Ты знаешь, я заметил, что люди к нему, абсолютно, без зависти относятся, как к герою из сказки.

- Вот, вот и ему не нужно красивых приложений к своему имени - космонавт Гагарин и точка, - не выдержал я.

- Язык у тебя... до добра не доведет, - понял мой намек, на Генерального секретаря, Петр Петрович. - А по сути верно.

На этом разговор и закончился, нас позвали к столу выпить-закусить, так сказать. А меня только закусить. За рулем.

Поздно вечером вернулись домой и уже рано утром отправились в Москву на День Призывника. Всей семьей, мы на машине, а Саня с Вадимом на мотоцикле. Места для стоянки частного автотранспорта выделили на улицах пересекающих Пушкинскую площадь, поэтому никаких проблем, с парковкой, не было. Симпатичные девушки прикололи булавкой гвардейские ленточки на грудь Сане и Вадиму, а так же Толе, который очень умильно на них смотрел. На саму Пушкинскую площадь мы пришли, примерно, в половине десятого, то есть за полчаса до торжественного открытия, а народу уже собралось очень много. Стоит отметить, что организаторы торжества были на высоте - проследовав в направлении указателя "М-Ж", мы вышли к ряду кабинок химических туалетов. Где Анатолий удовлетворил свою срочную нужду, с чувством полного собственного достоинства, а не как собачка под ... где придется.

В десять часов, по трансляции, прозвучал бой курантов и, с возведенной на площади красивой трибуны, к собравшимся обратился... Михаил Андреевич Суслов. И это было полной неожиданностью для всех, вместе с ним на трибуне стояли министр обороны Маршал Советского Союза Малиновский, Юрий Гагарин, Академик и еще незнакомые мне люди из руководства партии и страны.

- Товарищи! Позвольте зачитать вам поздравления от Леонида Ильича Брежнева и делегатов 23-его съезда КПСС, по поводу первого празднования Дня Призывника:

" Дорогие сограждане! Сегодня мы впервые, на общегосударственном уровне, отмечаем День Призывника в столице нашей Родины городе-герое Москве. Но Вы можете быть уверены, что этот праздник будут отмечать вместе с нами во всей нашей Державе. Партия и Правительство понимает всю важность призыва в Вооруженные силы СССР здоровых, образованных и подготовленных к нелегкой воинской службе молодых людей. Преданных своей стране и способных стать настоящими защитниками Родины, не на словах, а на деле. И вступая на воинский путь, достойно сносите все тяготы службы, чтобы в любой момент быть способными встать на защиту нашего многонационального государства, своих родных и близких - на земле, в небесах и на море.

А вся наша страна обеспечит вас достойным оружием. Будьте в этом уверены".

Коротко и ясно, по военному, на этом речи и закончились. Молодежь пошла болеть за свои команды на финалах военно-спортивных состязаний. К большому сожалению Анатолия, Саня в них не участвовал, однако очень не плохо шла наша команда Гагаринского детдома, уступая лишь выпускникам Московского суворовского военного училища. За нее мы и отправились болеть, предварительно отоварившись пирожными эклер и лимонадом в ближайшей торговой палатке.

Больше всего Анатолию понравились соревнования по перетягиванию каната и он поддерживал команду детдома, так, что охрип. К сожалению это была единственная победа детдомовцев на суворовцами. И то, как рассказал Анатолий, состоявшееся лишь благодаря помощи нахимовцев, которые понатаскали команду детдома в этом виде состязаний. Все должно было решится после тактической игры на которую отбыли команды участницы финала. Мы же поехали пообедать, на Санины талоны, в предложенный им ресторан "Гавана" на Ленинском проспекте. Какой же русский откажется от халявы?

Вернулись на площадь, как раз к началу концерта, Толяша даже успел вздремнуть часок и был бодр, как с утра. Женщины и Саня с Вадимом (сидеть на полу в проходах) отправились в киноконцертный зал на Бардов, а мы остались слушать песни на площади, не отрываясь от народа. И не пожалели об этом, получив огромное удовольствие от ярких человеческих эмоций, буквально насытивших пространство площади. Молодежь танцевала, подпевала музыкантам или скорбно молчала. А открывала концерт песня Владимира Высоцкого "О моем Старшине", которую он написал лет на пять раньше, чем в моей первой жизни. Песня потрясла площадь и задала верный тон всему выступлению. Это было "обыкновенное чудо", феерия произведений Окуджавы, Городницкого, Визбора, других авторов и конечно Высоцкого . Неприглаженные песни дворов и улиц, а теперь, надеюсь, площадей и стадионов. Даже теща сказала вечером, когда я наконец сумел уложить спать сына и пришел перекусить на кухню:

- А ведь ничего особенного, простые слова, простая мелодия... и огромная внутренняя сила.

- И еще обожающая аудитория, - добавил я.

- В основном, сидевшая на полу в проходах и перед сценой, - отметила Елена.

- И стоящая, в единых рядах поколений, на площади, - не сдавался я.

И это была правда.

Кстати, победила и с большим отрывом команда Московского суворовского военного училища. Профессионалы и конечно лучше бы они выступали вне конкурса. Но ведь главное участие, не так ли?

Рано утром за мной заехал Семенов и мы отбыли на работу. Свою работу. Через два с лишком месяца, наши жены родили нам по сыну, Саня отбыл в часть, а мы с Семеновым проходили горную подготовку в предгорьях Памира. Каждому свое.