Капитан Айтуллин выглядел весьма озабоченным. Впервые Юрий увидел, что капитан пограничников не просто озабочен, а заметно расстроен, подавлен, угнетен.
Его телефонный звонок сорвал Сухоцкого с ремонтной площадки, где как раз шла замена двигателя у одного из танков. Чертыхаясь про себя, Юрий наскоро вытер руки ветошью, вскочил на легковой УАЗик и поехал к казармам пограничников.
Зият крепко пожал Сухоцкому руку и сразу приступил к делу:
"Пришла радиограмма от соседей, с заставы в Народном". - (Народный был довольно крупным городом, стоявшим на границе с Литвой, проходившей по Большой Реке, километрах в сорока от впадения реки в залив). - "Литовские рейнджеры, воспользовавшись возвращением нескольких тысяч беженцев с литовской стороны, переоделись в штатское, просочились на нашу сторону и внезапно атаковали погранпосты. По мосту подошла бронетехника, с реки их поддержала пушка сторожевика. Наши понесли большие потери, город в руках Литвы".
"Будем идти на выручку?" - сразу спросил Сухоцкий.
"Не горячись" - остановил его Зият. - "Дело даже не в том, что сил у нас маловато. Если с умом, то могли бы и малыми силами справиться. Беда в том, что литва может и здесь такую же пакость учинить. А потому напоминаю тебе твои же слова - ополченцы у меня в оперативном подчинении. Смотри сюда!" - и капитан Айтуллин развернул на столе карту.
"Приморское стоит в стороне от шоссе, километрах в полутора, на самом берегу залива. От границы до поворота на Приморское - меньше пяти километров. Скорее всего, литва постарается выскочить к перекрестку, оседлать его, отсечь и блокировать взвод в Приморском". - Айтуллин посмотрел на Юрия, как бы прикидывая, хорошо ли тот усваивает его сообщение. - "Но дальше дело для них становится сложнее. Рыбаково стоит почти на самом шоссе. Не разбив наши силы здесь, они не смогут продвинуться дальше, и даже не могут спокойно себя чувствовать у Приморского. Значит, основной удар будет нанесен по нам. Не исключена и атака с залива. Поэтому приказываю..." - Зият снова внимательно посмотрел на Сухоцкого и лишь после этого продолжил:
"Первое. Удвоить ночные караулы. На телефоне иметь постоянного ночного дежурного. Постоянно поддерживать радиосвязь на указанной частоте.
Второе. Выделить наиболее подготовленных ополченцев в группу численностью до роты с приданной бронетехникой для выдвижения по сигналу тревоги вот в этот район..." - капитан обвел на карте карандашом овал, протянувшийся от поворота на Приморское в сторону моря. - "Ваша задача - воспрепятствовать прорыву противника на Рыбаково в обход шоссе со стороны моря. Ваш правый сосед занимает позиции на дюне Фей. Обратите внимание на выделенный им сектор обстрела, и не суйтесь вперед, чтобы ненароком не попасть под огонь своих.
В случае, если противник упредит вас, и уже начнет продвижение в сторону Рыбаково, занимаете позиции в районе: западная окраина Рыбаково - казармы погранзаставы. Мы займем позиции севернее, в районе Радарная дюна - Старый аэродром. Задача - воспрепятствовать дальнейшему продвижению противника, не допустив в тоже время нанесения им значительного ущерба нашим силам. В противном случае сдерживать литву будет уже некому.
Третье. Обеспечить артиллерийскую поддержку обороны батареей 120-мм минометов, и всей подвижной и стационарной бронетехникой, имеющей исправные артиллерийские системы. Выделить не менее двух стволов крупного калибра для отражения возможной атаки со стороны залива, а также держать в резерве взвод для проведения, в случае необходимости, противодесантной операции.
Четвертое. В качестве главной задачи боя, решение которой обеспечит восстановление стабильности границы, считать уничтожение бронетехники и артиллерийских систем противника.
Вопросы имеются?"
Сухоцкий покачал головой.
"Вопросов много. Во-первых, у нас практически нет противотанкового вооружения. Гранатометов, правда, целых пять штук, но гранат к ним есть всего лишь восемь - вот и все..."
"Ой, не надо хитрить!" - прервал его Зият. - "А танки, самоходки, БМП?"
"Из них нет ни одной исправной машины. Те два БТР, что успели исправить - отправили в Зеленодольск, на замену вышедших из строя. Если литва полезет прямо на поселок, тогда, может быть, они и скажут свое слово. А если нет?" - возразил ему Юрий.
"Что ж, из этого и будем исходить" - спокойно заключил Зият.
"Во-вторых", - продолжал Юрий, - "надо договорится о порядке поддержания связи в ходе боя и о сигналах".
"Это верно" - согласился капитан пограничников. - "Для начала определим частоты радиосвязи..." - И они углубились в технические детали.
Лишь примерно через час совещание подошло к концу. Но капитан Айтуллин не спешил прощаться.
"Раз уж мы собрались поговорить, есть у меня еще одно дело, не совсем по военной части" - проговорил он, несколько смущаясь.
"Что за дело?" - отозвался Сухоцкий.
"Да понимаешь, проблемы у меня появились, с дисциплиной. И без тебя в них не разобраться".
"Чем же я могу помочь?" - заинтересовался Юрий. Капитан еще более смутился:
"Тут такое дело... В общем, стали мои ребята слишком уж часто бегать в самоволку. И, ясное дело, бегают они к вам, в Рыбаково... Ну сам понимаешь, молодо-зелено, шуры-муры..."
Юрий понимающе закивал головой. На самом деле эта проблема не была для него чем-то неожиданным. Уже давненько замечалось, что старшеклассницы из Рыбаковской коммуны не обходят своим вниманием парней-пограничников из отряда капитана Айтуллина. Девчонки питали к ним гораздо более горячие симпатии, чем к своим одноклассникам. Ни Сухоцкий, ни Калашников, ни Лиза не видели в этом чего-то из ряда вон выходящего, или требующего принятия каких-то мер. Тем более, что стычек между погранцами и ополченцами на почве ревности пока не было. Но Зият со своей стороны смотрел на это дело иначе: его беспокоила дисциплина в погранотряде.
Юрий подумал немного и спросил:
"А кто бегает-то? Деды или салаги?"
"Деды. Разве они салаг на этот лужок пустят попастись!"
"Слушай, а насчет дембеля твои деды не заговаривают?"
"Был один такой..." - голос Зията сразу стал жестким.
"Был?" - переспросил Юрий.
"Был".
"И где же он?"
"По законам военного времени. При попытке оставить часть с оружием..." - капитан не договорил, но Сухоцкий понял его прекрасно и без дальнейших пояснений.
"Раз деды на дембель не рвутся, да и не известно, есть ли им куда и к кому рваться, то проще всего, по моему разумению, женить их. Сразу и остепенятся".
"Женить?" - по удивленному возгласу капитана пограничников было видно, что эта мысль не приходила ему в голову. - "Женить..." - повторил он задумчиво. - "Так у нас тут власти законной нету, не говоря уже о ЗАГСе или Дворце бракосочетаний".
"Мы тут теперь сами власть" - убежденно заметил Юрий. - "Проведем выборы, будет и законная власть. А Дворец бракосочетаний... Это дело наживное. Сделаем в клубе капитальный ремонт, будет лучше, чем в Городе".
"Погоди. Дело ведь не только в том, чтобы невеста была в фате, а жених - при галстуке, и не в том, чтобы они в книге расписались, кольцами обменялись, да выслушали марш Мендельсона" - затараторил Айтуллин. - "Им жилье нужно..."
"Так жилья теперь полно!"
"Дети пойдут..." - как будто не слыша возражения Сухоцкого, продолжал капитан. - "А у нас хотя бы одна акушерка есть? А врач-педиатр?"
"Вот это уже серьезный разговор. О враче надо подумать. Но есть он у нас или нет, а процесс мы с тобой не остановим. Да и не следует, по-моему" - заключил Юрий. - "Лучше бы ты им давал официальные увольнения в Рыбаково, а уж тогда с самовольщиков спускал три шкуры".
Сведения об агрессивных действиях ближайших соседей заставили еще более ускорить работы по подготовке оборонительного пояса вокруг Рыбаково. Сухоцкий не вылезал из мастерских и с ремонтной площадки. Обеспокоенный недостатком противотанковых средств, он посадил целое отделение на разборку кучи разнообразного оружия, свезенного с полей сражений, но до сих пор неразобранного. В результате этой работы обнаружилось несколько немецких гранатометов "Панцерфауст", две более мощные системы "Милан", но, увы, - без боеприпасов. Нашлись две отечественных пусковых установки управляемых противотанковых ракет "Фагот", и боеприпасы к ним, - но сами пусковые установки были в разбитом состоянии. Единственной стоящей находкой оказались четыре ручных одноразовых контейнерных пусковых установки противотанковых гранат "Муха".
Калашников, вызванный на сутки из Зеленодольска, провел рекогносцировку на местности, а потом небольшими группами отправлял своих командиров взводов и отделений знакомиться с районом возможных боевых действий по защите границы. Эти занятия проводились ими совместно с младшими командирами из Рыбаковского гарнизона. Не только на окраинах поселка, но и на близлежащих дюнах, и у перекрестка шоссе близ Приморского стали скрытно возводиться огневые точки, отрываться окопы и укрытия.
Виктор Калашников почти не покидал Зеленодольска, время от времени выезжая с тревожной группой пресекать бандитские вылазки. Но стычек практически не было. Бандиты, уже осведомленные о присутствии в Зеленодольске хорошо вооруженного отряда, делали быстрые налеты на крестьянские хозяйства, забирали продукты, забивали животных, иногда уводили с собой молодых девушек, и поспешно уходили. Бывало, Калашникову с ребятами удавалось вспугнуть бандитов до того, как они успевали серьезно пограбить, а бывало, бандиты с добычей уходили еще до прибытия тревожной группы.
Калашникову доводилось заниматься не только погоней за бандитами. В Зеленодольске на основе мастерских автохозяйства был создан пункт по ремонту сельхозтехники. Несколько тракторов, навесных косилок, сеялок, плугов и борон было приведено в действующее состояние и передано крестьянским обществам под долю в будущем урожае. На тех же условиях поставлялись керосин, солярка, сахар, соль... Но за этими товарами охотились и бандиты, нередко лишая фермеров приобретенного ими под залог урожая добра. Приходилось Калашникову считаться и с этим, составляя акты о бандитских грабежах и помогая людям из небольшого страхового запаса.
Между тем настала пора уборочной. Если сенокос нисколько не волновал бандитов, то вот предстоящая уборка зерна, картошки и свеклы могла привлечь их внимание. Свекла и зерно были хорошим сырьем для самогона. Кроме того, близ Города под надзором бандитов действовало несколько небольших частных свиноферм, которые бандитская верхушка обложила тяжелой данью, но почла за благо не разорять дотла, а даже подкидывать им кое-что из захваченного - главным образом, корма, чтобы в предвидении зимы иметь более-менее надежный источник снабжения мясом. Да запасы муки в их распоряжении были не бесконечны, так что их следовало бы пополнить, разжившись зерном.
Нападения бандитов участились. Виктор создал вторую тревожную группу, и обе они все время были на колесах, кидаясь то в одно место, то в другое. Крестьянам-фермерам были розданы УКВ-радиостанции, сеть наблюдателей расширена так, чтобы держать под контролем все основные дороги. Это дало свои плоды. Нередко тревожные группы настигали бандитские шайки и наносили им серьезный урон. В двух случаях налетчики были уничтожены полностью. Однако ни разу бандитов не удавалось захватить в плен. Трижды в руки группы Калашникова попадали тяжело раненые, но все они скончались, так и не успев рассказать что-либо вразумительное.
Эти успехи, имели, однако, и оборотную сторону - резко возрос расход горючего и боеприпасов. В поисках новых источников их пополнения Виктор решил организовать дальнюю вылазку в восточном направлении. Покинув Зеленодольск, он взял в одну из двух лодок с подвесным мотором команду из четырех человек. Мильченко, несмотря на его горячие просьбы, пришлось оставить в Рыбаково - запрет Совета коммуны действовал неукоснительно.
Мотор, после нескольких неудачных попыток, все же завелся, и лодка пошла к восточному берегу залива. К вечеру следующего дня наблюдатели издалека заслышали стрекот лодочного мотора и разглядели медленно приближающуюся черную точку. Разведгруппа вернулась, и не одна. Вместе с ребятами в лодке сидел щеголеватый невысокий мужчина в летном комбинезоне и кожаной куртке.
Через четверть часа летчик уже сидел в комнате Совета коммуны. Не прошло и нескольких минут, как в комнату вбежал Сухоцкий, в грязном рабочем комбинезоне, с почерневшими от работы с металлом руками.
"Командир отдельной роты народного ополчения капитан запаса Юрий Сухоцкий", - отрекомендовался он.
"Командир экипажа штурмового вертолета Ка-52 старший лейтенант Аркадий Веленько" - представился в ответ щеголеватый летчик.
"Чтобы не было недоразумений", - сразу предупредил Сухоцкий, - "здесь не я представляю высшую военную власть. Старший воинский начальник здесь - командир отряда пограничников капитан Зият Айтуллин. Наша рота ополченцев подчинена ему в оперативном отношении. Однако", - добавил он многозначительно, - "я командую самым крупным и хорошо вооруженным подразделением. Кроме того, в моем непосредственном распоряжении находятся ремонтные мастерские и значительные запасы горючего".
"Ну что ж", - ответил Аркадий, - "значит предстоит побеседовать и с погранцами. Нам пригодится любая помощь".
"А в чем конкретно вы нуждаетесь?"
"Во многом. Наш полевой аэродром фактически полностью уничтожен. Есть только три экипажа, приземлившиеся после налета противника. Машины сильно повреждены. Правда, из остатков разбитой техники удалось наколупать кой-каких запчастей, так что взлететь, наверное, сможем. Но авиационного керосина нет почти ни капли - все сожжено. Среди обломков машин и пункта управления отыскали немалое число не полностью сгоревших ящиков с летными пайками. Вот так и кукуем уже больше четырех месяцев на остатках бортпайков".
"А вы не пытались найти с кем-нибудь связь?" - поинтересовался Юрий.
"Пытались. Но пограничники у Большой Реки только подкинули нам немного продуктов, а большим помочь были не в силах. Горючки для вертолета у них не было, а недавно их самих литовцы растрепали в пух".
"А южнее не ходили?"
"Встречали только штатских. Кое-кто есть в селах да на хуторах. Они предупредили - тут, в ваших краях, банды орудуют".
"Да", - подтвердил Сухоцкий, - "стычки у нас были. Крестьян они пытаются данью обложить, да и вообще безобразничают".
"Ну вот. Так что нам сидеть в одиночестве не с руки, да и продукты на исходе. Хотелось бы сюда перебазироваться, так нет горючки".
Юрий покачал головой.
"Авиационного топлива и у нас нет - ни к чему было. Но вот пошарить кое-где можем. В Ярославском, скажем, или у Водопьянова. Мы там, вообще-то, солярку да бензин уже прибрали к рукам. А вот авиационный керосин, может, еще и сыщется. Автоцистерны у нас есть. Так что возьмем БТР, наливник, да и двинем на поиски. С вашим участием, если желаете".
"Другого не остается. Вот посоветуюсь с ребятами - и тогда снова к вам. На поиски".
"Чем сможем - постараемся помочь. Договоритесь с капитаном Айтуллиным о связи. У них есть радиостанция помощнее".
Попрощавшись с Сухоцким, летчик в сопровождении Виктора отправился наносить визит пограничникам. Переночевав в коммуне, он с раннего утра поспешил обратно, к своим товарищам. Калашников с лодкой вернулся в Рыбаково, намереваясь на следующий день уехать в Зеленодольск, чтобы опять гоняться за бандитами. Весь вечер он вместе с Юрием копался в мастерских, пытаясь вернуть к жизни разбитую бронетехнику, и лишь поздно вечером, когда был отключен движок, снабжавший поселок электричеством, завалился спать.
...Грохот автоматных и пулеметных очередей явственно доносился со стороны границы. Полевой телефон, соединяющий с заставой, мертво молчал. Но рация исправно запищала. Когда Сухоцкий, разбуженный выстрелами, прибежал в дежурную комнату и схватил рацию, Капитан Айтуллин сообщил:
"Литва атаковала наши посты у Приморского. Наши казармы тоже обстреляны. По шоссе выдвигается их бронегруппа - пока насчитали три танка и до семи бронемашин при поддержке примерно двух сотен пехоты. По Приморскому бьют минометы.
Приказываю: выдвинуть роту ополчения к перекрестку дорог у Приморского. Ваша позиция - с морской стороны от шоссе, включая перекресток. Я занимаю позиции в дюнах со стороны залива. Задача - сковать противника боем, по возможности выбить его бронесредства. Все ясно?"
"Так точно. Значит, как договорились" - ответил Виктор.
"Как договорились" - подтвердил капитан. - "Связь кончаю".
Понадобилось не меньше получаса, чтобы три взвода, поднятые по тревоге, разобрали оружие и боеприпасы и заняли свои места в бронетранспортерах. Здесь, в Рыбаково, после передачи всех исправных бронемашин Зеленодольскому гарнизону, успели отремонтировать и ввести в строй лишь два БТР-70 и четыре БТР-80, да одну БМП-3. По штатам этого было маловато на три взвода, но достаточно, чтобы разместить в бронемашинах весь личный состав. Набивались плотно, потому что два БТР остались в распоряжении резервного взвода на охране поселка.
Хуже было с остальной бронетехникой. Калашников, после многочисленных попыток отремонтировать танки и самоходки, убедился, что им не хватает технических знаний. Лишь после того, как после настойчивых поисков в развалинах военных городков были обнаружены несколько потрепанных руководств по эксплуатации танков, появилась надежда, что проблема будет все-таки решена...
Во время движения бронемашин по шоссе из леса ударил громкий хлопок гранатомета, сопровождаемый яркой вспышкой. Огненный хвост противотанковой гранаты чиркнул в нескольких сантиметрах над броней одного из БТР. В сторону выстрела загрохотали с бортов БТР автоматные и пулеметные очереди. Предрассветный сумрак не давал возможности разглядеть стрелка и вести прицельный огонь, но, напуганный плотностью огня, тот предпочел больше не высовываться...
Литовцы уже прочно оседлали перекресток. Их танки били с места по дюне Фей, а пехотинцы, поддерживаемые огнем с бронемашин, разворачивались для атаки Приморского. Неприятным сюрпризом для них оказалось наличие у пограничников шести БТР-80, которые открыли огонь с вершины дюны Рыжей, севернее дороги на Приморское, и с дюны Фей, возвышавшейся южнее дороги. Затем с дюны Фей ударила гаубичная батарея. Еще через четверть часа со стороны Рыбаково начала работу батарея 120-мм минометов. Огонь велся весьма неточно, однако сильно подействовал на нервы нападавшим. Они остановились и уже не помышляли об атаке.
Прошло еще около четверти часа, прежде чем командование литовской войсковой группы решило нанести удар в обход позиций на дюне Фей. С литовской стороны подтянулись еще два танка, и в сопровождении шести бронетранспортеров двинулись через лес, минуя шоссе со стороны моря. Здесь их ждал еще один сюрприз - ополченцы из Рыбаковской коммуны.
Расстреляв из двух РПГ шесть гранат, ополченцы подбили один из танков. Бронетранспортерам литовцев пришлось еще хуже. Крупнокалиберные пулеметы БТР-80 быстро выводили их из строя, и они становились легкой добычей гранатометчиков, израсходовавших все четыре "Мухи" не совсем впустую.
"Вот идиоты!" - заметил сквозь зубы Сухоцкий, стараясь поймать в прицел 100-мм пушки БМП-3 приближающийся танк литовцев. - "НАТОвцы сбросили им это утильсырье, а они решили на нем воевать. Это же консервная банка, а не бронемашина!" - Юрий имел в виду не танки, а дряхлые М-113, напоминавшие большие коробки, при поддержке которых литовцы пошли в атаку. Из шести машин горели или были подбиты уже четыре. Ополченцы потеряли пока только два БТР, разбитых из танковых пушек, оттянув остальные поглубже в лес.
Литовский танк в оптике БМП-3 вдруг стал подаваться назад.
"Неужели отходят?" - удивился Сухоцкий.
Литовцы действительно отходили. Не выдержав сильного минометно-артиллерийского огня (не очень-то прицельного, но весьма впечатляющего), и понеся потери в бронетехнике, они стали откатываться назад. На решение литовцев отступить подействовала и неожиданно большая - значительно превышавшая их разведданные - численность войск и военной техники, которые ввел в бой их противник.
На перекрестке дымились два танка, подбитые пограничниками, в лесу стоял еще один, который подбили ополченцы. Бронемашин противника было разбито и сожжено девять штук. На шоссе были видны несколько воронок от гаубичных снарядов и минометных мин, рядом с которыми лежали трупы в литовской форме.
"Думаю, теперь они больше не сунутся" - сказал Сухоцкий, пожимая руку капитану Айтуллину.
"Хорошо бы, если так", - произнес капитан, - "а то у нас гаубичные снаряды вышли полностью".
"Могу подарить четыре штуки" - пошутил Юрий.
Неудача отрезвила соседей надолго. Во всяком случае, на полуострове они больше не пытались атаковать пограничные посты. Потери и пограничников, и ополченцев были небольшими, но болезненными - ведь их численность и так была невелика. Вдобавок еще во время боя из поселка испарился Сергей Мильченко. Он пропал, и вместе с ним исчез его автомат.
В районе Зеленодольска продолжались изнурительные рейды на пресечение бандитских налетов. Крестьяне переносили напасть довольно стойко, а вот некоторые жители Зеленодольска, напуганные активностью бандитов, решили переселиться подальше от налетчиков, поближе к пограничникам.
Они избрали местом жительства не совершенно пустое Приморское - Литва была под боком, и не Рыбаково, а брошенные дома семей комсостава локаторщиков, стоявшие неподалеку от казарм пограничников.
В коммуне помогли новым поселенцам с обзаведением и с перевозкой имущества. В этой помощи было не только чисто человеческое участие, но и немалый практический резон - среди переселенцев были врач и медсестра-акушерка, а также опытный автомеханик.
В начале сентября Сухоцкий снова сменил Виктора в Зеленодольском гарнизоне, а Виктор занялся вылазками для сбора продуктов и боеприпасов. Он оказался удачливым - одна из первых же дальних экспедиций на восток принесла огромную добычу. Внешне эта добыча выглядела весьма непрезентабельно - два огромных кирпичных сарая с облупившейся штукатуркой и давно не чиненой крышей, обнесенные ржавой колючей проволокой на покосившихся столбах. Но под этой крышей оказался склад старых моделей оружия, давно снятого с вооружения, и боеприпасов к нему.
Там были старые, очень (и не очень) изношенные автоматы АК-47 калибра 7.62, ручные пулеметы Дегтярева РПД, устаревшие, но совершенно нетронутые станковые противотанковые гранатометы СПГ в заводской упаковке, старые ручные противотанковые гранатометы РПГ-2 и немного более новые РПГ-7, а также хранившиеся с незапамятных времен и каким-то чудом не полностью разворованные в смутные 90-е годы пистолеты ТТ... И самое главное - в соседнем сарае стояли штабелями ящики боеприпасов ко всем этим полумузейным образцам.
Забрать все за раз было решительно невозможно. Виктор тяжело вздохнул и распорядился:
"Берем все противотанковое вооружение и боеприпасы. Для начала грузим двенадцать СПГ, тридцать два РПГ-7 и комплект боеприпасов к ним - не меньше восьми гранат на ствол. Найдется больше - возьмем больше. Остальное потом".
Грузили долго - ящики были тяжеленные. Управились лишь поздно к вечеру, и решили заночевать на месте. Колонна машин, сопровождаемая бронетранспортером, прошла через Зеленодольск лишь на следующий день.
"Как только разберем ящики, сразу отряжу вам партию противотанковых средств" - пообещал Виктор другу во время короткой остановки в Зеленодольске. Известие о находке большого количества противотанкового оружия весьма обрадовало Сухоцкого. Такого оружия очень недоставало. Вот уже два раза его тревожная группа, выезжая по сигналу о налете, натыкалась на ответный огонь бандитских БТР, а один из его бэтээров сгорел, получив в борт противотанковую кумулятивную гранату из ручного гранатомета. Хорошо, что бойцы уже успели покинуть машину, и в ней погибли лишь водитель и башенный стрелок.
Теперь можно было надеяться дать бандитам соответствующий отпор. Но радость Сухоцкого была недолгой. Следующей же ночью он был разбужен писком рации:
"Здесь Мильченко. Мое место - Колосовец. По Ясногорскому шоссе прошла колонна и свернула на Зеленодольск, не доезжая Колосовца. Минут через двадцать выйдут на вас. Очень громкий рев моторов. Я боюсь, там не только грузовики".
Юрий, крикнув - "в ружье!" - вскочил с кровати и кинулся к оружейной стойке. Когда бойцы заняли позиции в траншеях, стали слышны автоматные очереди, доносившиеися с окраины Зеленодольска. Однако на этот раз ополченцы успели полностью занять окопы вокруг казарм и неподвижные огневые точки на основе подбитых БТР, пулеметчики расположились на крыше, все пять исправных бэтээров выскочили за ворота. Бой на этот раз разворачивался по всем правилам, но... Но и на этот раз неудачно для ополченцев.
Бандитов было много - никак не меньше полутора сотен. Их поддерживали шесть бронемашин. Тем не менее огонь ополченцев и особенно девяти крупнокалиберных пулеметов заставил бандитов залечь. Попытки обтечь опорный пункт ополченцев с флангов были пресечены плотным огнем. Однако почти сразу же из-за перелесков на окраине городка раздались артиллерийские залпы и вокруг радиостанции встали темные кусты разрывов. Сначала артобстрел велся довольно беспорядочно, но вот стали случаться и попадания. Еще через четверть часа на поле боя появились два танка и открыли огонь прямой наводкой. Бандиты приободрились и снова полезли вперед.
Вскоре прямым попаданием танковых снарядов была уничтожена вкопанная в песчаный грунт БМП-2 - единственное их серьезное оружие против бронетехники - и два вкопанных в землю БТР. Выстрелом из танка был разбит один из подвижных бэтээров, а из ручных гранатометов были подожжены бандитами еще две исправных бронемашины. Теперь, несмотря на довольно еще частый огонь ополченцев, бандиты приободрились и уверенно охватывали бойцов Сухоцкого полукольцом, явно намереваясь замкнуть окружение. Потери росли.
Конечно, и в этом положении, несмотря даже на танки, можно было продержаться еще с полчаса, а то и час, в зависимости от настойчивости нападающих . Но Сухоцкий не мог себе позволить потерять большую часть ребят.
"Отходим! Передай по цепи - отходим!" - скрипнув зубами, скомандовал Юрий, сплюнув песок изо рта. Он поднялся, низко пригнувшись, быстрым движением отряхнул песок и пыль с камуфляжа.
"Короткими перебежками! Держаться ближе к заливу!" - крикнул он на ходу, упал и перекатился в сторону. Бойцы стали отходить назад, огрызаясь короткими автоматными очередями. С патронами было уже не густо.
С крыши радиостанции, расковырянной снарядами танков и очередями тяжелых пулеметов, уже не было слышно стрельбы. Юрий увидел, как из ворот выскочила Надя Бесланова и, двигаясь зигзагом, как он учил, перебежала дорогу, плюхнувшись в придорожную канаву. Пулемет в ее руках мерно застучал.
Бой постепенно смещался в плотные заросли ивняка, орешника и ольховника, тянувшиеся вдоль шоссе. Еще одна бронемашина была разбита выстрелом танковой пушки вблизи КПП. Единственный оставшийся БТР быстро отходил по шоссе, оторвавшись от линии боя метров на 800, и лишь изредка погромыхивая крупнокалиберным пулеметом. Танки бандитов уже не рвались вперед - видно, бандиты берегли их для будущих боев.
"Не двинутся ли они прямо на Рыбаково?" - тревожно думал Сухоцкий, залегший рядом с Надей, лупя одиночными выстрелами по силуэтам, мелькавшим впереди в чаще кустарника. Бой постепенно распадался на отдельные перестрелки и как-то сам собой угасал.
Лишь через два с лишним часа в Сосновом удалось постепенно собрать остатки взвода. Ребята выходили к бэтээру, поставленному Сухоцким прямо на шоссе. Многие из них были ранены, иных тащили на себе товарищи.
"Будем держать оборону здесь" - просто сказал Юрий. Неожиданно ему возразил Генка Пяльцин:
"Против танков много не навоюешь. А у нас все гранатометы остались в Рыбаково, да и те уже без гранат!"
"Можно заминировать шоссе..." - протянул кто-то из ребят.
"Можно", - отозвался Овечкин, - "да только вот чем?".
Сухоцкому и самому становилось ясно, что удержать Сосновое после потери многих бойцов и четырех бронемашин из пяти, да еще и против танков - дело, скорее всего, безнадежное. Однако он стал возражать:
"Бандиты могут быть здесь в любой момент - я удивляюсь, что их до сих пор еще нет. Если мы их не задержим, они прорвутся по шоссе на Рыбаково и будут там самое большее через час. В любом случае их нужно задержать. Ротная радиостанция, по которой мы держали связь, погребена под обломками в казарме. Наши УКВ-рации отсюда не достают до Рыбаково и мы не можем предупредить коммуну. Один выход - послать БТР вперед, чтобы они связались на полпути с нашими, а мы постараемся сковать бандитов боем".
"Да они проскочат мимо нас за считанные минуты!" - выкрикнули из группы бойцов, сидевшей кружком у придорожной канавы.
"Командир дело говорит!" - повысил голос Пяльцин. - "Хоть и нечем танки остановить, а придумать что-то надо. Нельзя же, чтобы они ребятам как снег на голову свалились!".
Саша Овечкин предложил:
"Соорудим баррикаду. Хоть символическую. Танки встанут, сразу ее таранить не будут, подумают - вдруг заминировано?"
"А дальше-то что? Проверят они ее и снова вперед покатят..." - раздался скептический голос.
"Так надо баррикаду под обстрелом держать, чтоб сразу не проверили!" - отпарировал Саша.
"Точно!" - вступил в разговор Пяльцин. - "А остальным занять позицию вдоль дороги метрах в пятистах перед баррикадой и обстрелять бандитов. Когда в танках услышат перестрелку за спиной, повернут и поедут обратно. Еще минут двадцать выиграем".
Сухоцкий не стал долго размышлять. Пятнадцать человек занялись строительством баррикады, пятеро пошли устраивать засаду у шоссе, БТР укатил в сторону Рыбаково.
Ребята энергично стаскивали на шоссе всякий хлам, обнаруженный во дворах и на приусадебных участках - доски, бревна, ящики, металлические и пластмассовые бочки, лестницы, скамейки... К тому моменту, как гул танковых моторов стал явственно приближаться, баррикада все же осталась чисто символической. Но большего от нее и не требовалось.
Когда головной танк стал подъезжать к баррикаде, у всех в уме вертелся только один немой вопрос: "Остановятся, или протаранят с ходу?"
Танк, почти не сбавляя хода, уже подошел к баррикаде на какие-нибудь два десятка метров, как вдруг позади на шоссе грохнула ручная граната, затем еще одна, и коротко простучали автоматы. Танк резко тормознул, скрежеща гусеницами по асфальту. На башне задвигался командирский перископ. Башенный люк приоткрылся и оттуда осторожно выглянула голова.
Ребята, предупрежденные Сухоцким, не стреляли. Человек, приободренный тишиной, вылез на броню, спрыгнул на асфальт, и, осторожно приблизившись к баррикаде, начал осматривать ее. Второй танк в это время, оставляя на асфальте белесые следы траков, разворачивался в обратную сторону, и, взревев двигателем и выпустив из моторного люка облачко выхлопных газов, умчался в сторону перестрелки, где уже вовсю грохотали автоматы и пулеметы бандитов.
Три автомата ударили почти одновременно. Бандит у баррикады присел, пригнул голову, и бросился к спасительной броне. Ребята стреляли неважно, и только на самой башне пули, наконец, настигли бандита. В ответ на выстрелы ополченцев застучал башенный пулемет. Но ребят среди густой зелени садов было практически не видно, и хобот танковой пушки впустую шарил вокруг, отыскивая цели.
Сухоцкий, рванув чеку единственной противотанковой гранаты, швырнул ее, примериваясь к жалюзи моторного отсека. Граната полетела вперед, с хлопком раскрыла стабилизирующий парашютик, стукнулась о башню, отскочила, и уже в воздухе с оглушительным грохотом взорвалась, не причинив танку существенного вреда - только осколком подрезало антенну радиостанции. В ответ танк наобум выпустил снаряд примерно в ту сторону, откуда вылетела граната. Сухоцкого обдало волной горячего воздуха, комьями земли и кусочками сосновой коры. Танк, урча мотором, стал медленно откатываться назад.
Однако и ополченцам теперь уже ничего не оставалось, как только отходить. Стрельба позади у шоссе стихала - видимо, посланная туда группа, повинуясь приказу Сухоцкого, уже отошла, и пальба велась только бандитами, по инерции.
Примерно через полчаса посланный вперед БТР вернулся. Вокруг него снова стали собираться ребята. Сухоцкий встревожено пересчитывал оставшихся бойцов: тридцать два человека... из них почти половина ранены... девять человек лежат, сами передвигаться не могут... А где Надя? Где Надя?... А, вот она, в полусотне шагов позади, залегла в кювете со своим пулеметом, в котором торчит огрызок ленты патронов на тридцать... Значит, десятерых не хватает...
Высунувшийся из люка башенный стрелок отрапортовал:
"Наших предупредили! Готовятся..."
"Кто это там?" - вдруг воскликнул один из бойцов, показывая на дюны с морской стороны полуострова.
Там действительно двигался какой-то человек. Короткими, но быстрыми перебежками он приближался к бронемашине.
Несколько ополченцев подняли автоматы...
"Да это же Сережка! Мильченко!" - закричал Генка Пяльцин.
"А вот бросить его здесь, чтобы не убегал самовольно!" - заворчал кто-то. Но Сережка уже подбежал к БТР и карабкался на броню.
Каким-то чудом запихнув в машину человек двадцать пять раненых и уцелевших бойцов, которым приходилось сидеть буквально друг на друге, и рассадив тех, кому внутри не хватило места, сверху на броне, Сухоцкий сам кое-как устроился на башне рядом с тремя другими ополчёнцами и крикнул:
"Вперед!"
Вовремя. Сзади на шоссе, пока еще невидимые, снова заурчали танковые моторы. БТР, надсадно воя движком, оторвался от них ненадолго. Когда бронемашина на полном ходу влетела в Рыбаково, шум танковых моторов уже доносился от Птичьего озера. Но танки там так и остановились. Атаки на Рыбаково не последовало. Бандиты не решились атаковать поселок, не зная системы его обороны. Впрочем, кое-что им было известно...
..."Комендант" разложил на траве карту и хлопнул по ней ладонью:
"У нас есть две возможности для атаки - либо со стороны шоссе, либо вдоль залива. Атака со стороны шоссе хороша тем, что позволяет подойти к поселку вплотную и сразу же ворваться в него. Но бой придется вести среди садов и домов. Ближний бой. Придется прогрызать оборону по всей длине вытянутого поселка. Как бы не растерять там бронетехнику.
Если же атаковать вдоль залива, то мы можем развернуть там наши силы, танки и бэтээры вывести на прямую наводку и расстрелять их огневые точки. Но если не удастся подавить их тяжелую технику и пулеметы, то придется преодолевать большое поле под огнем.
Как поступим?"
"Комендант" повернул круглую коротко стриженую голову на мощной шее к сидевшему рядом с ним на земле такому же крепышу в серо-пестром камуфляже. Тот едва уловимо пожал плечом:
"Правильнее было бы подавить огнем их оборону, под прикрытием огневой подготовки подойти ползком и перебежками к окраине поселка и атаковать. Но мы не знаем, сколько у них там оборудованных огневых точек, сколько артиллерийских стволов, сколько противотанковых средств, да и где они расположены... В этой ситуации стоило бы сначала вскрыть оборону огневым налетом и атакой небольших групп, а затем уже принимать решение. В любом случае я бы посоветовал послать две надежных группы, чтобы они скрытно просочились в расположение противника: первая - через камыши на берегу залива на юго-восточную окраину поселка, вторая - через лес на северо-западную окраину".
"Комендант" был уверен в успехе. При атаке на Зеленодольск он не показал всех своих сил. Кроме полутора сотен стволов, взявших Зеленодольск, четырех танков и шести бронемашин, у него в резерве было еще больше полусотни бойцов, два танка и две БМП-2 с автоматическими пушками калибра 25 мм.
Из показаний захваченной в августе девчонки было известно, что противотанковых средств в Рыбаково почти нет. Правда, тревожила возможность использования в системе обороны в качестве неподвижных огневых точек неисправных танков и бронемашин, которые в последнее время стали свозить в Рыбаково. Поэтому "Комендант" решил последовать совету своего начальника разведки - вскрыть систему обороны демонстративной атакой, и скрытно проникнуть в поселок двумя небольшими хорошо подготовленными группами.
Победа здесь была ему очень нужна. Наличие крупного вооруженного отряда, неоднократно нападавшего на подчиненные ему боевые группы, подрывало его авторитет. А ведь он так успешно начал борьбу за полный контроль над областью!
Уже в мае, когда будущие Рыбаковские коммунары еще сидели в убежище, "Комендант" сделал первый важный шаг - подчинил своему контролю уцелевших бойцов ОМОНА. Он сразу понял, какие возможности открывает неожиданный поворот в войне. Правда, некоторые зануды подняли вонь насчет законности, порядка, долга, присяги... Командир отряда даже распорядился отстранить его от должности. Жаль его, неплохой был, в сущности, мужик. Хорошо, что свои, надежные, верные ребята не сплоховали. Самых крикливых переселили на полметра под землю, а остальные поняли, кто теперь хозяин положения.
Весь май, июнь и июль "Комендант" дрался за подчинение ему местного населения и всяких мелких вооруженных и просто бандитских групп вокруг Города. В итоге у него сложился большой отряд, - не менее 250 стволов, - который именовался "отдельным батальоном", и дислоцировался в самом Городе. Да кроме того, шесть довольно крупных групп, именовавшихся "взводами", подчинялись ему в окрестных населенных пунктах - и это не считая совсем мелких шаек, признававших его главенство.
Заноза в Зеленодольске и в Рыбаково была ему вовсе ни к чему. Его замыслы полностью подчинить себе всю западную часть области, а затем распространить власть на юг и на восток, требовали покончить с этой независимой военной силой, не желавшей считаться с его главенством.
Уже примерно на четверти территории области все знали, что хозяин здесь теперь он, величающий себя - Комендант Земландского особого района. Для братвы из "отдельного батальона" он был Полковником. Превращение майора Галаньбы в полковника произошло просто: когда над ним больше не осталось никаких начальников, он прицепил еще две звездочки к погонам. "Полковник Галаньба" звучало, согласитесь, гораздо солиднее, чем майор...
В Рыбаковской коммуне лихорадочно готовились к отпору. Всех малолеток эвакуировали в казармы к пограничникам. Из домиков лесничества, несмотря на его протесты, патруль ополченцев увел старенького лесника, - единственного из тех, кто отказался в свое время эвакуироваться вместе со всеми жителями Рыбаково. Бойцам раздали противотанковые средства и весь вечер Юрий с Виктором гоняли будущих гранатометчиков и расчеты СПГ, спешно обучая их основам обращения с этим оружием.
План боя был предложен простой. На огонь до последней возможности не отвечать, вести наблюдение, засекать позиции артиллерии и расположение бронесредств. Когда противник пойдет в атаку, вести огонь первоначально только из стрелкового оружия и минометов на поражение его живой силы. Бронесредства начать уничтожать с коротких дистанций.
И Виктора, и Юрия беспокоили подступы к поселку со стороны шоссе. Оттуда было легко подобраться прямо к домам через лес незамеченными и коротким броском преодолеть линию обороны, прорвавшись внутрь поселка. Виктор предложил создать резервную бронегруппу и расположить ее в центре Рыбаково, в районе между клубом и правлением рыболовецкой артели. Западную окраину поселка отделяло от клуба обширное незастроенное пространство с большим футбольным полем. И пересекая его, противник будет как на ладони...
В окопы были немедленно посланы дежурные отделения от каждого из четырех стрелковых взводов. Позади линии траншей разворачивались расчеты станковых противотанковых гранатометов. В неподвижных огневых точках, в качестве которых использовались неисправные бронесредства, заняли позиции стрелки. На случай ночной атаки готовились осветительные ракеты...
Около 23 часов со стороны поля ударили артиллерийские залпы. Два танка бандитов, маневрируя, вели огонь по поселку. К ним присоединились три или четыре бронемашины, поливавшие Рыбаково из крупнокалиберных пулеметов.
Ополченцы, подчиняясь строгим приказам и настойчивым напоминаниям Сухоцкого, не отвечали. Замеченные почти в полной темноте перебежки небольших групп противника были встречены дежурными отделениями огнем пулеметов и автоматов. Пулеметный огонь открыли и из четырех корпусов наполовину разобранных бронированных машин, расположенных без маскировки на линии траншей.
Через полчаса перестрелка стала стихать и вскоре вовсе прекратилась.
Однако в три часа ночи по поселку ударили из шести танковых стволов, поддержанных крупнокалиберными пулеметами бронетранспортеров. Через некоторое время целесообразность приказа "на огонь не отвечать" стала сомнительной для самого Сухоцкого. Снаряды рвались и рвались среди строений, некоторые уже угодили в дома. Были уничтожены две неподвижные огневые точки в корпусах неисправных бронемашин.
Первой ответный огонь по опушке леса открыла минометная батарея. Затем по приказу Юрия заработали оставшиеся неподвижные огневые очки с крупнокалиберными пулеметами. Юрий занял место в башне недавно отремонтированного танка Т-95. Инфракрасный перископ показывал размытые контуры лесной опушки, более светлые пятна бронемашин, яркие вспышки выстрелов. Вскоре на лугу стало заметно передвижение людей. Сухоцкий внимательно следил за полем боя. Вот бандиты перебежками подобрались метров на 800. Вот на 600...
Юрий нажал кнопку ларингофона:
"Внимание! Я - Беркут! Командиры стрелковых взводов, слушай приказ: Пустить осветительные ракеты! Огонь изо всех видов стрелкового оружия! Гранатометы использовать только против бронесредств! Я- Беркут! Лисам, Медведям и Кабанам! Огонь только по бронесредствам!"
"Лисы", "Медведи" и "Кабаны" были позывные БМП, танков и самоходок.
Через несколько минут над полем разлился мертвенно-яркий свет осветительных ракет. Траншеи полыхнули вспышками автоматных выстрелов. Застучали пулеметы всех бронемашин, кроме группы резерва. Бандиты, ошеломленные мощным противодействием, залегли.
Бой развивался, как на учении. Но именно в этот момент все пошло наперекосяк. Вдруг вспыхнула ожесточенная перестрелка в глубине левого фланга обороны. Сухоцкий безуспешно пытался добиться отчета об обстановке. Лишь через четверть часа стало ясно, что группа в 15-20 бандитов, пройдя в зарослях по берегу залива, проникла в поселок. Три ополченца, оставленных на охране складов в подвалах мощного кирпичного здания старого пансионата, стоявшего на отшибе близ берега, заметили бандитов, поскольку пансионат был окружен открытым пространством, и открыли огонь. К ним на выручку Юрий приказал послать два отделения, сняв их из траншей.
Звуки перестрелки вскоре донеслись и с западной, и северо-западной окраин поселка. Запищала рация - капитан Айтуллин сообщил, что около полутора десятков бандитов пытались просочиться через лес на северную окраину поселка и наткнулись на пограничный пост. Сейчас в лесу идет бой.
На поле раздался рев танковых моторов - четыре танка двинулись в атаку. За ними бежали бандиты, а метрах в ста у них за спиной - точно по уставу - двигалась линия из шести БТР, громыхая крупнокалиберными пулеметами.
"Получи, фашист, гранату!" - всплыла вдруг в сознании Сухоцкого эта старая, неизвестно откуда взявшаяся в его памяти фраза.
"Я - Беркут! Лисам, Медведям и Кабанам! Слушай приказ! Огонь! Шершни! Огонь! Уничтожить бронетехнику бандитов!"
"Шершни" был позывной расчетов станковых противотанковых гранатометов. Шесть человек одновременно потянули рукоятки затворов, другие шесть сняли колпачки с противотанковых гранат и в стволы СПГ, представлявших из себя настоящие безоткатные орудия, легли смертоносные реактивные снаряды...
В бронированных скорлупах танков и самоходок также лязгали затворы, снаряды со стуком входили в казенники, глаза наводчиков прижимались к окулярам, окантованным мягкой резиной...
Четыре исправных и два неисправных танка, две исправных и две неисправных самоходки, одна неисправная и три исправных БМП открыли огонь. Четырнадцать артиллерийских стволов ударили почти слитно. Через поле полетели шесть огненно-хвостатых комет - это дала первый залп батарея СПГ.
Первый результат, однако, был плачевным - ни одного попадания, во всяком случае, результативного. Впрочем, минут через десять отчаянной пальбы загорелся первый танк атакующих, уже подошедший вплотную к траншеям, а сразу вслед за ним - второй. У ополченцев тоже были потери: горела одна исправная бронемашина, были разбиты все неподвижные огневые точки, сделанные из неисправных БТР, была подбита одна неподвижная 122-мм самоходка.
Остальные танки противника к этому моменту приблизились к окопам ближе, чем на двести метров, и тогда заговорили ручные гранатометы. Вспыхнула одна бронемашина бандитов. Третий танк был подбит, когда он начал крутиться на месте, заваливая траншею. Сначала противотанковая граната угодила ему в гусеницу, затем очередь из автоматической пушки БМП-2 ударила в башню, и, конечно, не пробила ее, но экипаж временно оглох от грохота и ослеп от окалины, летящей с внутренней поверхности башни. Танк затих. Еще один выстрел из СПГ почти в упор окончательно превратил его в дымящийся металлолом.
Последний танк дал задний ход, и, увеличивая скорость, помчался обратно. За ним смогли последовать лишь две из шести бронемашин, но только одна успела достичь леса, а все остальные застыли там и сям посреди поля.
Однако радоваться еще было рано. Перестрелка вокруг старого пансионата продолжалась. Бандиты рассредоточились по кустам и по садам вокруг домиков, и выкурить их с этих позиций было сложно. Ожесточенная стрельба вдруг вспыхнула на западной окраине - два танка противника, и две БМП-2 прорвались в поселок со стороны шоссе. Одна из боевых машин была подожжена из гранатомета, но остальные расстреливали поселок и позиции коммунаров прямой наводкой.
Резервная бронегруппа Виктора Калашникова самостоятельно встретила огнем прорвавшихся бандитов. К резерву присоединился Сухоцкий на Т-95. Бандитская пехота откатилась на окраину, под защиту садов и кирпичных домов, откуда, однако, по ним били автоматы ополченцев. Вскоре и один из бандитских танков горел чадным костром, а его башня валялась рядом: выстрел мощной пушки Т-95 вызвал детонацию снарядов внутри корпуса. Другой танк бандитов успел подбить танк резервной бронегруппы, но сам получил в корму две противотанковые гранаты - одну из СПГ, другую из ручного гранатомета, - и тоже задымил. Последняя бандитская БМП была расстреляна в упор оставшимся танком резерва, которым командовал Виктор.
Бандиты начали общий отход.
Ополченцы не преследовали их. Сухоцкий решил не подвергать риску ночного боя в лесу своих бойцов, и так уже понесших чувствительные потери. Однако желание добить бандитов было очень сильным.
"Пойми!" - горячился Виктор. - "Если их не добить сейчас, они оправятся, и это обойдется нам гораздо большей кровью, чем преследование!"
После недолгого спора Сухоцкий разрешил, наконец, отправку двух лодок с подвесными моторами, на которых пошли группы, вооруженные РПГ и СПГ, чтобы устроить засаду на шоссе, перехватив бандитов. Юрий втайне надеялся, что бандиты рванут назад на максимальной скорости, опередят моторные лодки, и перехват - а значит, и новый бой, - не состоится.
Еще задолго до окончания спора, - и даже еще до его начала, - из поселка исчез Мильченко. Сережа осторожно пробирался с гранатометом в сторону моря, а потом побежал по просеке вдоль шоссе. Запыхаясь, он вбежал на невысокую длинную дюну у самой дороги. Вовремя. Уже показался последний уцелевший танк бандитов. Сергей целился очень тщательно.
Грохот и вспышка выстрела вызвали бешенную пальбу в направлении предполагаемого стрелка. Но Мильченко успел скатиться с гребня и пробрался к шоссе в другом месте - в болотистом распадке между двумя дюнами. Оттуда он успел разглядеть на шоссе горящий танк, лезущих на покинутую им дюну бандитов, и полоснул длинной очередью по кабине и кузову проезжавшего мимо грузовика. Результаты он не стал подсчитывать, проворно ретировавшись в чащу леса.
Возможно, именно эта небольшая заминка позволила ополченцам, высадившимся на берег залива в районе орнитологической станции, выйти к шоссе раньше бандитов. Впрочем, несколько их легковых автомобилей уже проскочили это место. Но бронемашина и грузовик попали под огонь гранатометов. Вместе с ними заговорили автоматы и четыре пулеметных ствола, на шоссе полетели ручные гранаты.
Через пятнадцать минут ополченцы побежали обратно к лодкам. Отход произошел без потерь.
Однако все это сражение за Рыбаково стоило коммуне дорого. Шестнадцать человек было убито, около четырех десятков ранено. Бандиты потеряли больше - вокруг поселка было собрано и зарыто двадцать восемь трупов. Еще одиннадцать трупов насчитали у шоссе ополченцы, прочесывавшие полуостров от Рыбаково до самого Зеленодольска. Сколько бандитов было серьезно ранено, оставалось неизвестным.
На какое-то время наступила передышка. Ополченцы не предпринимали экспедиций далеко за пределы Зеленодольска, бандиты не беспокоили его окрестности. Первая большая вылазка произошла по просьбе летчиков.
Через два дня после боя на связь с пограничниками вышел Аркадий Веленько. Он просил прислать за ним моторку. Через день его привезли в Рыбаково.
"Ребята согласны. Мы перебазируемся к вам, на вертолетную площадку у залива. Дело за керосином" - коротко доложил он.
Вместе с большой колонной - один наливник, БТР-80 и БМП-2 с группой охраны - Аркадий пошел на поиски моторного топлива в Ярославское. Однако поиски были безуспешны. В уцелевших емкостях авиационного керосина не было. Идти в Водопьяново Сухоцкий отказался наотрез.
"Там совсем рядом - бандиты. Не стоит нарываться, они сейчас злы, как черти, после того, как мы им наподдали".
Старший лейтенант Веленько помрачнел.
"Но ведь есть еще аэродромы!" - воскликнул он. - "И даже ближе, чем Водопьяновская авиабаза - Смеляково, Днепровка..."
"Мы точно не знаем, что там делается. Вслепую не поедем. Сначала надо послать разведку. Да и на первый взгляд - там все сожжено", - возразил Юрий.
Веленько еще больше помрачнел.
"Да не расстраивайся!" - пытался приободрить его Сухоцкий. "Разузнаем, что там и как, может и отыщем для вас горючее".
"Не хотел зря вас беспокоить", - тихо произнес Аркадий, качнув головой, - "но нам надо поторопиться. На днях к нам наведывалась шайка. Всего три человека, и мы их шуганули. Но у нас одни пистолеты! Да бандиты что, это еще не самое страшное. Погранцы с Большой Реки сообщили - литовские рейнджеры предпринимают рейды от Народного на юг группами до взвода".
Сухоцкий тоже помрачнел и задумался.
"Послушай, Юра" - тронула его за плечо Надя Бесланова, сидевшая на жесткой скамье бэтээра рядом с ним. - "А помнишь тот самолет, где мы костер разводили..."
"Ну и что?" - не очень ласково ответил Сухоцкий.
"Он ведь не сгорел..."
"Слушай, а ведь точно!" - с энтузиазмом воскликнул Юрий. - "Вполне может быть, что там что-то и осталось!"
...Колонна свернула на север. Недоезжая Ястребков, повернули на запад. Поблуждав полчаса по проселкам, кое-как отыскали памятные места. Но тяжелый наливник не смог преодолеть колдобины на сыром поле. Пришлось заводить трос, цеплять автоцистерну к БМП и таким способом вытаскивать ее.
Юрий, глядя на возню вокруг наливника, тихо сказал стоявшей рядом с ним Наде:
"Я ведь просил тебя... Я просил! Что это за обращение, ополченец Бесланова? "Послушай, Юра..." Наедине, да хоть даже и на людях, можешь называть меня как угодно, мне наплевать. Хоть пупсиком зови! Но когда мы на боевом задании, я для тебя "гражданин капитан". И только так. Запомни, пожалуйста!"
"Слушаюсь, гражданин капитан!" - с преувеличенной серьезностью ответила Надя. И добавила извиняющимся тоном - "Не обижайся... Я не нарочно, честное слово..." - она мимолетно прижалась к нему плечом и быстро отстранилась.
Только ближе к вечеру колонна достигла разбившегося транспортника. Аркадий, недолго полазив по обломкам, отыскал клапаны топливных емкостей. Но - новая проблема - рукав автоцистерны не стыковался с клапанами топливных баков иностранного самолета. Кое-как прижав рукав к клапану, замотав стык тряпками и проливая множество топлива на землю, все же удалось откачать немало авиационного керосина.
"На перелет вполне хватит" - констатировал старший лейтенант Веленько, - "а там посмотрим".
В дальний путь от Зеленодольска наливник ушел утром следующего дня, в сопровождении тех же двух бронемашин. А вечером, при свете закатного солнца, над заливом раздалось мерное гудение авиационных моторов и показалась мало кем виденная машина - разведывательно-противолодочный экраноплан морской авиации. Он приводнился у причалов поселка. Немного погодя над заливом расплылся стрекочущий звук летящих вертолетов. На вертолетную площадку у старого пансионата близ залива сел обтекаемый, подобный самолету, но угольно-черного цвета штурмовой Ка-52 "Аллигатор" и транспортно-боевой Ми-26М.
Это было последнее крупное событие осени. Наступала зимняя передышка. Закончилась уборка картошки и других корнеплодов. Сразу по ее окончании, в конце сентября, начались занятия в школе. Начались заботы по засыпке всего собранного на хранение, по заготовке дров на зиму, по инвентаризации сваленной на складе в кучу зимней одежды, по утеплению домов и водопровода, по ремонту котельной в поселке, по зимней консервации техники...
И в Рыбаково, и у пограничников были только остатки прошлогодних запасов угля. Некоторое количество угля отыскалось на железнодорожной станции в Зеленодольске, совсем чуть-чуть наскребли в Комсомольском курорте. Зеленодольский уголь подрастащили местные жители. Но грузовиков у них не было и уголь они возили к себе в дома в багажниках и прицепах легковушек. В коммуне не было самосвала, и для перевозки угля были приспособлены бортовые машины, в кузова которых автокраном ставили загруженные углем металлические емкости из-под строительного раствора.
Однако собранного угля не хватало. Поэтому заготовка дров шла полным ходом. В лесу, под руководством старенького лесника, собирали не вывезенные остатки прежних санитарных вырубок, и производили новые. Прямо на месте срубленные деревья распиливали на дрова и грузили на автомашины.
Юрий Сухоцкий с увлечением работал двуручной пилой. Октябрьская погода стояла уже довольно прохладная, но ясная и не дождливая. Работалось на свежем воздухе легко, тем более, что за другую ручку двуручной пилы держалась Надя Бесланова, с улыбкой на лице не сводившая глаз со своего командира.
Из поселка привезли горячий обед и Юрий скомандовал часовой перерыв. Поели быстро, с аппетитом. Оставшиеся полчаса Юра с Надей бродили по сосновому лесу, кое-где расцвеченному золотистыми листьями кленов и рябин, и слегка подернутыми желтизной дубовыми листьями. Они подошли к авандюне непрерывной гряде низких дюн, тянувшейся вдоль моря. Здесь явственно чувствовалась близость большой воды, - хотя ветра почти не было, тянуло сыроватой свежестью. Взобравшись на гребень дюны, они пошли вдоль берега, разглядывая волнующуюся серо-зеленоватую поверхность моря и слушая негромкое мерное шипение прибоя.
Гуляли молча. Лишь к концу перерыва, когда уже пора было возвращаться и вновь приступать к работе, Юрий вполголоса промолвил:
"А все-таки, несмотря ни на что, жизнь хороша..."
Надя подошла сзади, прижалась к его спине, и четко, раздельно произнесла:
"Я люблю тебя, Юра".
Сухоцкий обернулся и взял Надю обеими руками за плечи:
"Я же говорил: у меня пока нет ответа. Не торопи".
"Сколько же мне ждать?" - нетерпеливо воскликнула Надя. В голосе ее чувствовалась обида.
"Если ты хочешь получить ответ сейчас, - можешь услышать то, что тебе не понравится", - сказал Юрий.
"А потом будет другой ответ?" - резко спросила Надя, вскинув голову.
"Я просил - не торопи!" - тоже вскинулся Юрий. - "Ты же не хочешь, чтобы я тебе врал?"
"А может, и хочу..." - тихо пробормотала девушка.
"Ну, хорошо! Если ты хочешь знать правду, то соперниц здесь у тебя нет. Довольна? Но пойми ты - я слишком серьезно все это воспринимаю", - горячо говорил Сухоцкий, машинально вертя на пальце обручальное кольцо. - "Я старомодный человек, я так воспитан, я таким вырос, не могу ничего поделать! Меня уже не изменишь. Ну не в силах я переступить через это! И другого ответа у меня нет. Будет - я скажу. Когда будет - я не знаю".
Надя ничего не сказала в ответ, круто повернулась и заспешила к месту работы. Сухоцкий пошел за ней - надо было заканчивать распилку и погрузку дров.
В общем, забот хватало. Хлопоты шли не только в Рыбаково, но и в Зеленодольске. Помогали кое-чем и окрестным сельским обществам и отдельным крестьянам-фермерам. Некоторые из них провели сев озимых - им надо было помочь с горючим и с ремонтом техники. Бандиты почти не проявляли себя. Но редкие налеты небольших шаек все же случались, и тревожная группа в Зеленодольске не сидела совсем уж без работы. Наступала зима...