6 апреля было ветрено и сыро. Резкие порывы западного ветра хлестали прохожих мелкой водяной пылью. Впрочем, ни Виктора, ни его друга это не волновало. Юрий уже который день почти безвылазно сидел в убежище, стараясь привести его в полное соответствие с инструкциями, оставшимися еще с советского времени, с грифом уже давно не существовавшего штаба Гражданской обороны Города. Убежище сохранилось еще со времен второй мировой войны. Добротная немецкая железобетонная постройка была где-то лет 30-40 назад (еще в советское время) превращена в показательный объект, для чего подремонтирована, в ней была восстановлена электропроводка, установлены новые герметичные стальные двери на входе, смонтированы фильтровентиляционная установка и резервный электрогенератор с ножным приводом.
Юрий отчасти был рад представившейся возможности безвылазно сидеть на работе. Можно было, во всяком случае, немного отдохнуть от вечного нытья жены, от ее постоянных требований добыть деньги на покупку то того, то другого, от ее постоянных перебранок с его отцом. Но вот отец его беспокоил. Здоровье у него было уже неважное, и Юрию не хотелось оставлять его на попечение жены - любая их ссора могла привести к скачку давления, к сердечному приступу, да мало ли что еще могло случиться. Однако в любом случае никто не интересовался его желаниями, и убежище надо было приводить в достойный вид.
Проявляя свои природные изворотливость, изобретательность и нахрапистость, Сухоцкий раздобыл 420 матрацев, получил двух плотников для ремонта подгнивших трехъярусных нар, выбил деньги для закупки штатного резерва воды и пищи. В коридорах убежища к концу третьих суток работ громоздились сотни пластмассовых десятилитровых канистр с питьевой водой, четыре спешно вычищенные стальные емкости по 6 тысяч литров заполнялись водой для санитарно-гигиенических нужд из водопровода.
Виктор, из-за объявленного на заводе режима расконсервации мобилизационных мощностей оказался, как и вся команда московских специалистов, не у дел. Чтобы не болтаться бестолку, он решил хоть чем-нибудь подсобить своему другу, и теперь был, что называется, "на подхвате". После нескольких дней беготни со всякими срочными поручениями Сухоцкого, Виктор с сегодняшнего дня принялся за починку умывальников и туалетов, пребывавших в весьма плачевном состоянии. И если заменой проржавевших труб занималась бригада слесарей с завода, то на долю Виктора выпала установка новых раковин и "елочек" на умывальники и новой арматуры на сливные бачки.
Между тем сообщения, поступавшие по телевизору, установленному в маленькой комнатушке с табличкой "Комендант убежища", становились не просто тревожными - угрожающими. На границе Украины и Белоруссии начались стычки, в водоворот которых постепенно втягивались не только отряды УПА и белорусской погранохраны, но и Национальная армии Украины, НАТОвские "миротворцы", Белорусская армия... Правительство России выступило с заявлением, что оно, верное союзническим обязательствам перед Беларусью, будет рассматривать любой акт агрессии против нее как нападение на собственную территорию.
Теперь уже вряд ли историки докопаются до того, кто отдал первый приказ о применении оружия по территориям, еще не затронутым конфликтом. Но как бы то ни было, капитан крейсера УРО, входившего в группу американских кораблей, недавно занявших позиции у побережья польского Поморья, получил соответствующий приказ, и сейчас вводил в систему управления ракетным огнем коды допуска...
Вахтер убежища, которого все звали "дядя Вася", хотя по жизни был он Николаем Васильевичем, громко крикнул откуда-то из глубины коридора:
"Эй, комендант! По твою душу пришли!"
По Юркину душу явилась целая толпа - по распоряжению Областного управления по чрезвычайным ситуациям школам было предписано ознакомить учащихся с устройством убежищ и правилами их использования. Во вполне привычной в таком деле неразберихе у входа в убежище столкнулись сразу две большие группы из разных школ, в каждой почти по две сотни человек из классов с десятого по пятый.
Юрка не стал долго разбираться, кто что напутал и почему, а решил разом избавиться от этой толпы экскурсантов, быстренько проведя через убежище всех скопом. Виктор отложил веник, которым подметал с пола умывальной всякий мелкий мусор, оставшийся после ремонта, и пошел подсобить другу.
Школьники шумной массой затекли под плоские железобетонные перекрытия убежища. Сухоцкий, пытаясь перекричать шум, начал объяснять, обращаясь не столько к подросткам, сколько к сопровождающим их учителям, устройство и назначение герметичных дверей. Затем он показал им нары, запасы воды и продовольствия, кратко объяснил, как надо пользоваться ФВУ - фильтровентиляционной установкой. Разновозрастная галдящая толпа проходила мимо отдельной комнатки, где была установлена ФВУ. Ребята и девчонки вытягивали шеи, пытаясь из-за спин своих товарищей разглядеть толстый цилиндр, выкрашенный защитной краской, с нанесенной черными буквами и цифрами непонятной маркировкой. Самых смелых, тянувшихся потрогать всякие рукоятки и переключатели, Юре приходилось то и дело осаживать.
В это время оперативно-тактическая ракета с ядерной боеголовкой, пущенная с американского крейсера, стоявшего в Гданьской бухте, уже выжгла горючее стартовых ускорителей и летела за счет тяги маршевого двигателя.
Радиотехнические службы ПВО засекли ракету уже через несколько минут после пуска. Было еще не слишком поздно, чтобы зенитные средства могли сбить ее - ракете оставалось несколько десятков секунд полета до цели. Однако средства радиоэлектронного подавления, примененные американцами, делали это проблематичным. На экранах радаров мерцало множество слабо различимых отметок. Тем не менее с установки С-300У был произведен пуск одной зенитной ракеты. Она взорвалась в воздухе недалеко от цели. Но все же недостаточно близко - американская ракета продолжала полет...
От самого выхода из убежища, там, где находилась конторка дяди Васи, снова послышался его зычный голос:
- "Господа учителя! Прошу расписаться в журнале, что ознакомительное занятие со школьниками проведено. За каждый класс, пожалуйста!"
Учителя, также торопившиеся побыстрее развязаться с этим делом, гурьбой поспешили к выходу, обгоняя и оттесняя школьников.
Все, что оставалось российским службам ПВО, так это включить собственные средства радиоэлектронной борьбы. Но что они могли сделать ракете с автономной системой наведения! Однако в инерциальной системе управления полетом ракеты начались сбои - параметры работы гироскопа фиксировались с нарастающей ошибкой. Виной тому был маленький осколок, все же достигший цели и повредивший один из внутренних кабелей. Ракета стала фатально отклоняться от заданного курса.
Ракета пошла по все более крутой траектории снижения и все дальше отклонялась к юго-востоку. Ошибка в наведении на крупный аэродромный комплекс Водопьяново, расположенный к северу от города, уже составила около семи километров...
Юрий, которому после нескольких громких окриков удалось придержать толпу школьников, чтобы дать учителям пройти, направился вслед за ними, дабы завершить все формальности. Виктор напряженно следил за ребятней, разбредшейся по коридорам, не без оснований опасаясь, как бы они не залезли в какой-нибудь агрегат, или, того хуже, в электрораспределительный щит.
Головная часть ракеты не врезалась в землю. Когда радиовысотомер зафиксировал, что до поверхности осталось 400 метров, он привел в действие неконтактный взрыватель. Ядерный заряд сработал на заданной высоте, и над городом, юго-восточнее железнодорожного вокзала, вспыхнул огненный шар, быстро превращавшийся в грибовидное облако. Ударная волна ломала стены зданий, поднимала пыль и мусор, и в считанные мгновения домчалась до "пятьсот двадцатого"...
Сухоцкий уже видел прямо впереди по коридору ведущие к выходу ступени, бледно освещенные дневным светом, падающим на них из распахнутой выходной двери, когда вдруг явственно вздрогнула земля, с потолка посыпалась пыль и ему почудился отдаленный гул. Взявшись за ручку стальной двери, одной из тех, что разгораживала убежище на герметичные отсеки, он замер - под потолком мигнули тусклые лампочки, раз, другой, и он очутился в полной темноте, если не считать бледного отсвета, все также падающего на ступени из открытой входной двери впереди. После мгновения полной тишины позади него возник и стал нарастать ропот сотен детских голосов, почти тут же прорезанный девчачьим визгом.
По пути к "пятьсот двадцатому" ударная волна разрушительным вихрем прошлась по территории Завода тонкой химической технологии, расположенного забор в забор к "пятьсот двадцатому". Высоченная стальная реакторная колонна покачнулась, накренилась, и всей своей многосоттонной массой рухнула на оплывшие земляные валы, под которыми скрывалось противорадиационное укрытие.
Мощный удар сотряс все убежище. В рассеянном дневном свете, пробивавшемся впереди, перед Юрием предстала картина, показавшаяся ему нереальной. Железобетонные плиты потолка просели вниз, разошлись, обнажая лохмотья арматуры, и со свода посыпался водопад земли и обломков. Слабый свет впереди померк и Юрий оказался на этот раз уже в полной темноте. После секундного оцепенения он рванул дверь, захлопывая ее, и, пошарив по двери руками, нащупал и с силой повернул один за другим оба запорных рычага.
Ропот за спиной перерос в крики и плач. Сухоцкий повернулся и пошел навстречу этому плачу. Впереди мелькнул слабый лучик света. Это Виктор сумел как-то отыскать в кромешной тьме электрический фонарь. Уже раздавался его повелительный голос:
"Вот ты, ты, ты и ты! За мной, к ФВУ!"
Через несколько минут, не обращая внимание на хныкающих девчонок, бестолково мечущихся подростков, и кого-то из учителей, пытавшихся лезть к нему с расспросами, Юрий с Виктором, мобилизовав парней постарше, наладили работу ФВУ и резервного генератора. Под потолком - сначала совсем тускло, а потом немного поярче - засветились лампочки. Это несколько успокоило школьников.
Юрий постарался собраться с мыслями. "Что это было? Бомбежка?" - подумал он сначала. Но потом сообразил: "Я ведь слышал только один взрыв. Что-то рвануло на химзаводе? Или... Неужели ядерный?" Он быстро прошел в свою комендантскую комнату. Ток, даваемый генератором, заставлял светиться экран маленького старого переносного телевизора, но изображения не было. Его друг Виктор, стоя лицом к телевизору, лихорадочно тыкал кнопки переключения программ пульта дистанционного управления. Ничего! Везде мелькает какая-то пестрая муть. Но вот, кажется, замелькало что-то, похожее на расплывчатое изображение. Приглядевшись, Виктор вроде бы узнал заставку местного канала.
Здесь, в убежище, им было неизвестно, что ударная волна ядерного взрыва опрокинула ретрансляционную вышку в центре города, но здание местной телестудии и передающие телевизионные антенны, расположенные в северной части города, не пострадали. Взрывом сорвало приемную антенну, к которой был подключен их телевизор, но обрывка кабеля, который остался снаружи, было достаточно, чтобы принимать звук и смутное изображение.
Мелькавшая на экране заставка остановилась. За спиной Сухоцкого постепенно собиралась плотная толпа. В маленькую комнатку, кроме них с Виктором, набились старичок учитель, молоденькая учительница и школьники из тех, что побойчее. Все собравшиеся с нарастающим напряжением рассматривали заставку, несколько голосов наперебой выкрикивали - "а на других каналах что?", "включите нормальную программу!" и прочее в том же духе, пока Сухоцкий не огрызнулся в сердцах: "Нету других каналов! Пусто там! Один этот..."
За его спиной несколько человек пытались куда-то дозвониться по мобильным телефонам, и некоторым это удалось. Сразу несколько голосов наперебой сообщали - видимо, родителям, - что их засыпало в убежище.
Наконец, после долгого мучительного ожидания заставка сменилась силуэтом диктора, и на говоривших по мобильникам тут же зашикали, призывая их к тишине.
"Мы прерываем наши передачи, чтобы передать экстренное сообщение" - начал диктор. Голос едва прорывался через хрипы помех и Виктор немного добавил громкость. - "Судя по многочисленным звонкам, поступающим к нам в студию, в районе южнее Германского моста, близ новой автострады произошел мощный взрыв. Говорят о значительных разрушениях в юго-восточной и южной частях города. Наши попытки связаться с официальными властями безуспешны. В мэрии неофициально подтвердили, что они наблюдали из своего здания яркую вспышку и грибовидное облако, что в окнах здания мэрии, выходящих на стройку перед кинотеатром, выбиты стекла, а на самой стройке рухнул подъемный кран. Мы просим граждан ни в коем случае не приближаться к очагу взрыва и не пытаться проникнуть в район разрушений".
Диктор замолчал, резко развернулся в сторону. В кадре мелькнули чья-то голова, плечо и рука, вроде бы, как можно было догадаться по весьма смутному изображению, положившая на стол перед диктором какие-то бумаги. Диктор взял их в руки, коротко пробежал глазами и продолжил:
"Вот сейчас к нам поступил звонок, что милиция начинает выставлять оцепление вокруг пострадавших районов. Здание вокзала устояло, хотя с него сорвана крыша и выбиты окна со всех сторон здания. Стальные перекрытия над путями заметно деформированы, но не рухнули. В порту рухнуло несколько кранов, однако о значительных разрушениях не сообщается".
На экране перед столом диктора снова мелькнула какая-то фигура. Диктор, сделав паузу, поднес к глазам листок бумаги и прочел вслух:
" Вот еще одно сообщение - южнее вокзала отмечены многочисленные пожары, значительно разрушены и горят здания троллейбусного и трамвайного депо. Очевидцы говорят, что дальше на юг видна сплошная стена огня. Издали в той стороне наблюдается гигантский столб дыма.
На этом мы заканчиваем экстренный выпуск. Наши корреспонденты и операторы направляются в центральную часть города. Мы постараемся получить официальную информацию от властей города как можно скорее. Следующий наш экстренный выпуск смотрите в эфире примерно через полчаса".
Все слушали это сообщение, не произнося ни слова. Первой нарушила молчание молоденькая учительница:
"Господи, да что же это! Как же я домой-то попаду? У меня же еще контрольные к завтрашнему дню не проверены!" - воскликнула она в сердцах.
"Ядерный взрыв над городом не может быть случайным. Очень бы хотелось ошибиться, но, боюсь, это война" - глухо отозвался Виктор.
"Как ядерный?! Почему?" - в голосе учительницы сквозил неподдельный испуг.
"Я не знаю другого оружия, которое способно причинить столь сильные разрушения" - вклинился в разговор Сухоцкий. - "Надо быть готовыми к худшему. Плюс для нас в том, что мы в убежище и можем продержаться здесь некоторое время, пока не спадет радиация на поверхности".
Прошло уже два года, как пять ядерных держав осуществили договоренность о ликвидации своих стратегических ядерных сил и принудили другие страны к ядерному разоружению и ликвидации своей ядерной промышленности (что потребовало всего двух военных операций...). Однако далеко еще не завершилась ликвидация ядерного оружия оперативно-тактического назначения с мощностью ядерных зарядов до 5 килотонн. И уж подавно это не означало еще полного избавления от стратегического оружия массового поражения. Воспользовавшись тем, что некоторые мусульманские страны с экстремистскими режимами после ряда малоудачных попыток все-таки стали развертывать массовое производство химического оружия, США заявили о временной приостановке участия в конвенции о полном запрещении и уничтожении химического оружия. На стратегических ракетах, которые еще не были полностью демонтированы, стали устанавливаться кассетные боеголовки, снаряженные газами типа Vx и Vz. Значительная часть демонтированных ядерных зарядов на оперативно-тактических ракетах также была заменена на химические боеголовки. Разворачивался новый виток гонки химических вооружений...
Оставив у телевизора в ожидании новых сообщений дежурить одну из девочек, Юрий поспешил разобраться в обстановке в убежище. Для начала он сел составлять перепись присутствующих. В убежище очутились 354 школьника от 11 до 17 лет, учитель математики, Роман Никанорович, 58 лет, и учительница биологии, Елизавета Ахметовна, 27 лет. Остальные учителя оказались отрезаны завалом, когда они собрались у выхода в конторке дяди Васи. Ну что ж, убежище было рассчитано на 420 человек. Есть нормативный запас воды и пищи на 2 недели. Можно отсидеться, пока не откопают выход.
При помощи учителей Виктор с Юрием установили дежурства у ФВУ и у генератора, на кухне, назначили ответственных за нормирование выдачи воды и продуктов, распределили школьников по спальным местам, установили порядок пользования туалетами и умывальнями. Каждому был роздан санитарный комплект - маленький кусочек мыла, паршивенькая зубная щетка, тюбик пасты, упаковка бумажных платочков и синтетическая салфетка вместо полотенца.
Юрий озаботился тем, чтобы подобрать каждому противогаз. Маленьких размеров не хватало. К счастью, часть противогазов оказалась комплектами нового милицейского образца, состоящими лишь из фильтра, установленного на лицевой маске, крепящейся к голове эластичными ремешками. Школьникам из младших классов удалось кое-как подогнать эти противогазы. На каждой противогазной сумке была написана фамилия нового владельца.
За всеми этими хлопотами подошел вечер. Из сообщений телевидения стало ясно, что война действительно идет. До закупоренных в убежище стали доноситься неясные глухие удары. "А вот это уже бомбежка", - подумал Виктор и посмотрел на своего друга.
"Бомбят", - утвердительно кивнул тот.
Дни шли за днями. На третий день разом исчезла мобильная связь. Затем прекратило свои передачи местное телевидение, вероятно, из-за бомбежек, разбивших оборудование. Лишь два маленьких радиоприемника, используя, как антенну, выпускную вентиляционную трубу, доносили еще какую-то информацию. Вокруг города полукольцом шли бои. С юга рвались польские войска, на западном побережье высадились американские морские пехотинцы, а вслед за ними - немецкая мотопехота. Население эвакуировалось по остававшемуся еще свободным коридору на восток и северо-восток. Война полыхала и в Беларуси, и на Украине. После ударов крылатыми ракетами авиация противника бомбила территорию Европейской России.
Однажды, еще до того, как замолчало телевидение, дежурившие у фильтровентиляционной установки заслышали мерные гулкие удары по трубе ФВУ. Виктор, находившийся неподалеку, был привлечен возгласами ребят, крутивших педали привода установки. Поняв, в чем дело, он сам стал размеренно стучать по трубе. После этого до них через вентиляционную шахту донесся едва различимый голос:
"Эй! Есть кто живой?"
С большим трудом, надрывая глотку и повторяя фразы по несколько раз, удалось объясниться. Наверху просили подождать с недельку, пока до них дойдет очередь. Из-за эвакуации не хватает людей, из-за бомбежек появились завалы, не успевают разгребать.
Школьники оживленно обсуждали все поступавшие снаружи новости, особенно азартно споря о развитии боевых действий. Сообщение об объявлении мобилизации резервистов их напрямую не касалось, но тем не менее они успели быстренько разделиться на тех, кто не скрывал удовлетворения тем фактом, что война пока обходит их стороной, и тех, кто рвался повоевать, и рассматривал свое закупоренное положение как досадную помеху для геройских подвигов. Среди старшеклассников таких, впрочем, было меньшинство.
Чтобы ожидание вызволения из засыпанного убежища не было столь тягостным и школьники не маялись от безделья, Виктор, Юрий и оба учителя организовали занятия. Биология, физика, химия, математика, начальная военная подготовка, история и литература - вот и весь перечень предметов. Но как бы то ни было, а настроение в убежище было довольно мрачным. Бывало, кто-нибудь из детей помладше начинал плакать по ночам, звать маму. И тогда взрослым приходилось их долго и терпеливо успокаивать.
Но проблемы доставляли не только малыши. Ребята постарше, мучаясь вынужденным пребыванием взаперти, пытались изобрести разные способы, чтобы скоротать время. Самыми невинными из этих способов были азартные игры. Стали проявляться вспышки практически немотивированной агрессивности, ссоры и драки по ничтожнейшим поводам, особенно между ребятами из разных школ. Юрий и Виктор вместе с Романом Никаноровичем пытались гасить эти вспышки в зародыше, не дать им разрастись в неуправляемые конфликты, в разделение старших школьников на непримиримые враждующие группировки, уже не поддающиеся никакому контролю.
Как-то раз Юрий, проходя по дальнему отсеку убежища, заметил в темном тупичке тлеющий огонек и почуял запах табачного дыма. Он немедленно направился туда. Приблизившись, он увидел сутулую спину Романа Никаноровича и услышал его слегка повышенный голос:
"А ну, прекратите курение! Сдайте сигареты, зажигалки, спички! Вы что, не поняли еще, чем это грозит? Если пожар, мы все тут обречены!".
"Ишь, раскудахтался, Никанорыч", - процедили из темноты. Судя по фамильярному обращению, это были парни из его школы. - "А если не сдадим, ты нас в угол поставишь?". Раздалось несколько сдавленных смешков.
Глаза постепенно привыкли к сумраку и Сухоцкий различил черты лица нескольких парней, стоявших с сигаретами в зубах.
"Сигареты, зажигалки сюда. Живо!" - вклинился в разговор Юрий. - "Я ведь вас долго уговаривать не стану" - добавил он с нажимом.
"Вот и не уговаривай. А еще лучше - вали отсюда!" - угрожающе прошипела самая рослая фигура. - "Можно ведь и подпортить тебе кое-что!" - В полумраке тускло блеснуло лезвие небольшого ножа.
"Леонид! Опомнись!" - воскликнул Роман Никанорович.
"Заткни пасть, плешь очкастая!" - почти ласково ответил Леонид.
"Отдай нож!" - учитель протянул руку. Парень судорожным движением чиркнул перед собой лезвием ножа и на кисти Романа Никаноровича появилась узенькая кровавая полоска.
Юрий, больше не задумываясь, резким заученным движением ударил наглеца ногой в пах и, как только он непроизвольно пригнулся, добавил кулаком под ухо. Тело грузно шлепнулось на бетонные плиты. Юрий отшвырнул ногой ножичек к дальней стене и лишь затем поднял его.
"Всем выйти на свет. Сдать сигареты, зажигалки, спички" - спокойно напомнил Сухоцкий. Из темноты потянулись понурые фигуры. Один, два, три... Четвертым, шипя сквозь зубы, немного погодя показался главный герой.
"Ладно, начальничек, твой верх" - процедил он. - "Но запомни, жизнь, она и наоборот повернуться может", - добавил он уже издали, обернувшись через плечо.
"Твой номер шестой", - в тон ему презрительно бросил Юрий, - "ты, Лёнечка, и с седой бородой сявкой останешься. Тебе лучше бы меня больше не злить. Время сейчас военное, так что научись подчиняться, пока жареный петух в темя не клюнул".
Тревожная атмосфера давила все сильнее. Вот уже перестали ловиться передачи гражданских радиостанций, и лишь едва уловимые сквозь шипение и треск переговоры войсковых УКВ-станций позволяли догадаться, что машина войны продолжает крутиться. Однако еще через несколько дней перестали ловиться и они. То ли в обоих приемниках окончательно сели батареи, то ли боевые действия в этом районе прекратились. Но даже в последнем случае радиомолчание не могло быть полным.
В день, когда замолкли все радиопередачи, Калашников стал чувствовать удушье. Астмой он отродясь не страдал. "Что-то случилось на ФВУ?" - сразу подумал он. - "Или в системе выпуска что-то испортилось?".
Подойдя к помещению фильтровентиляционной установки, он увидел, что ребята старательно крутят ручку. Тогда он взобрался на нары и поднес ладонь к решетке в вентиляционном коробе. Воздух исправно поступал. Поднеся листок бумаги к отверстию выпускной системы, он убедился, что и та работает. Может, он просто себя неважно чувствует?
"Слышь, Юрка, что-то мне душно как-то кажется", - осторожно заметил он своему другу.
"Странно, и у меня какое-то удушье. Будто легкие какой-то пленкой изнутри покрыты. Вроде как воздух в легкие набирается, а кислород в организм не поступает" - озабочено произнес Сухоцкий. И вдруг он вскочил и бросился к ФВУ.
"Прекратить работу!" - закричал он издали. - "Немедленно! Закрыть заслонку воздухозаборной трубы!".
"Ты что?" - удивился Виктор.
"Береженого бог бережет" - ответил Юра. - "Черт его знает, а вдруг наверху пустили какую-нибудь дрянь нервно-паралитического типа. Они как раз вызывают угнетение дыхания. Если так, то надо выждать, пока концентрация спадет, и подкачивать воздух только тогда, когда будет совсем невмоготу. У нас поглотители углекислоты есть?"
"Была вроде одна укладка" - неуверенно промямлил Виктор.
"Разыщи и разложи поглотители по всем коридорам" - повелительно сказал Сухоцкий.
Отрезанные в подземелье терялись в догадках о происходящем наверху, а надежды на избавление извне таяли с каждым днем. Было решено сократить выдачу продуктов и рацион воды - с трех литров в сутки до двух. Затем паек пришлось урезать еще раз. Атмосфера в убежище становилась все более напряженной. Однажды несколько парней-старшеклассников подошли в комнатку коменданта убежища к Сухоцкому.
"Поговорить надо" - произнес один из них, выделявшийся давно уже утратившей всякий вид, но довольно дорогой и изначально, вероятно, белой рубашкой, галстуком и пиджаком под "фирмача". Он старался держаться солидно, но в голосе его улавливались нотки неуверенности.
"Говори", - отозвался Юрий, продолжая перелистывать тетрадь учета продовольствия. Виктор стоял рядом с ним, опершись одной рукой о спинку стула и выжидательно смотрел на вошедших.
"Мы решили сами пробиваться через завал" - несколько более уверенно заявил этот фирменно прикинутый парень.
"Плохо решили" - спокойно ответил Юрий, не поднимая головы.
"Ждать тут больше нечего. Жратва кончается, вода кончается. Что наверху - никто не знает. Успеть бы ноги унести, а то, пока будем сидеть, тут камня на камне могут не оставить", - все больше разгорячаясь, говорил "фирмач".
"Вы все из одной школы?" - таким же спокойным тоном, как и Сухоцкий, спросил их Виктор.
"Мы все из 47-й, а Санек - из 2-й" - пояснил другой парень, в простеньком свитере и неприметных джинсах, в которых Сухоцкий признал модели одного из самых шикарных городских бутиков. Тот, кого он назвал "Санек", стоял чуть в стороне. Его одежда была несколько в ином стиле - тоже дорогой, но спортивный костюм, а поверх него - простенькая ветровка. Впрочем, тем, что называется спортивной внешностью, он не отличался - сухощавый, невысокий, без обычной при таком костюме короткой стрижки.
"Отлично!" - Юрий оторвал глаза от тетради и пристально взглянул на ребят. - "Так вот, объясните своим друзьям, что затея ваша никуда не годится. Очень похоже, что Город подвергся химической атаке. Надо выждать дней 15-20, пока не произойдет полное самопроизвольное разложение отравляющих веществ и естественная дегазация территории. До этого высовываться на поверхность опасно. Другие разъяснения требуются?"
"Нет", - угрюмо покачал головой Санек из 2-й школы.
Успокоить рвущихся наружу оказалось сравнительно просто. Хуже обстояло дело с теми, кто поверил в свое право помыкать другими. Здесь, в замкнутом пространстве, где вся жизнь была на виду, они не очень-то могли разойтись. Но сокращение пайков подтолкнуло их к действиям. Как-то две девочки из седьмого класса тайком пожаловались Виктору, что некоторые парни покрепче отбирают паек у младших школьников, сопротивляющихся бьют и угрозами заставляют их молчать. Виктор с Юрием решили специально понаблюдать за распределением воды и продуктов.
Выдача шла чинно-благородно. Все получали по норме, все отмечалось в книге. Виктор собрался уже было успокоиться, решив, что рассказанный ему случай был досадным исключением, как вдруг Юрий придержал его за рукав и поднес палец к губам. Калашников недоуменно посмотрел на друга, но потом и до его слуха достигли тихие, но возбужденные голоса, доносившиеся из-за поворота. Они оба медленно двинулись в ту сторону.
В неярком свете лампы перед ними предстали двое высоких широкоплечих старшеклассников, отжимавших к стене троих ребят помладше.
"Должок надо вернуть" - зловещим голосом повторил дважды один из верзил. Младшие, глядя со страхом, отступили к стене, сжимая в руках паек и пластмассовые стаканчики с водой.
"Эй, Ленька, отстань от ребятишек!" - Громкий выкрик принадлежал появившейся из глубины коридора высокой девушке с широкой и крепкой спортивной фигурой.
Подал свой голос и Сухоцкий:
"Леонид, тебе что, мало было один раз наподдать? Опять нарываешься?"
"Да пошел ты!..." - Леонид сплюнул сквозь зубы, однако повернулся и медленно зашагал прочь. За ним неуверенной походкой последовал его приятель, все своим видом стараясь показать, что он тут вообще не причем. Проходя мимо девушки, Леонид тихо, но отчетливо прошипел:
"А ты Надька, сука, дождешься".
Не успели Юрий и Виктор как-то отреагировать на эти слова, как девушка, которую Леонид назвал Надькой, резко ударила оскорбителя всем корпусом в бок, смачно припечатав того к шершавой бетонной стене. Затем она зацепила его за ногу и толкнула в спину. Ленька удержался на ногах, но, чтобы не упасть, вынужден был пролететь вперед, быстро-быстро перебирая ногами.
"Отловлю и выебу!" - злобно выкрикнул он уже издали.
"Как же! Тебе же нечем!" - язвительно отозвалась девчонка.
Так прошли еще две томительные недели.
Наконец Юрий решился. Собрав утром, сразу после подъема, всех остальных имеющихся взрослых в своей комнатке, он сказал:
"Запас воды в цистернах полностью исчерпан. У нас осталось менее полутора сотен десятилитровых канистр. Даже по нашим урезанным нормам этого хватит на три дня, если растягивать - на четыре. Есть по полбанки мясных консервов и по пачке сушеных хлебцев на человека, чуть-чуть сгущенки. Все, здесь нам ждать больше нечего".
"Но мы не знаем, что на поверхности! Вдруг там радиация?" - испугано вскинулась Лиза (как все привыкли называть Елизавету Ахметовну).
"Да, не знаем", - мрачно подтвердил Сухоцкий. - "Поэтому я и предпочитал сидеть до последнего здесь. Но дальше оттягивать решение невозможно - иначе мы погибнем тут от голода и жажды. Придется пробиваться".
"Будем пробиваться" - со вздохом резюмировал общее мнение Роман Никанорович.
Было решено идти не через завал, - его протяженность могла быть довольно большой, - а пробить стенку вентиляционной шахты и выбираться через вентиляционный оголовок. Имеющиеся лом и кирка были пущены в ход посменно. Каждые десять минут за инструмент брались новые руки, и брешь в стене росла на глазах. Хотя твердый бетон крошился медленно, еще труднее ломалась железная арматура, но дело продвигалось. Работа осложнялась тем, что трудиться на всякий случай приходилось в противогазах. Так или иначе, через два часа был пробит выход в вентиляционную шахту, куда, слегка пригнувшись, мог войти взрослый человек.
К счастью, почти все скобы в стенках вентиляционного колодца оказались на месте, и Виктор осторожно, стараясь не ударить обо что-нибудь приборы радиационной и химической разведки, болтавшиеся у него на шее, стал карабкаться по скобам наверх. Везение продолжалось - вентиляционный оголовок не был завален обломками рухнувших зданий. Виктор прислонился плечом к защитной решетке, вытащил из-за ремня джинсов кирку и, отжав ею решетку, выдавил ее наружу.