Колонна из двух БТР-80 и шести грузовиков прибыла в Зеленодольск в середине июня. Разместились в старинных казармах радиостанции. Сразу же было организовано вооруженное патрулирование городка и выставлены посты на его окраинах. Небольшое количество портативных радиостанций, подобранных в местах боев и в отделении милиции в Комсомольском курорте, ставшем вместе с городком жертвой газовой атаки, позволяло поддерживать связь с патрулями и с группами, выезжавшими на поиски все дальше от Зеленодольска.
Не прошло и двух недель, как с одного из постов поступило тревожное сообщение:
"Говорит Мильченко. Мое место - Ястребки 2-е. Наблюдаю на южной окраине поселка Пуликово скопление легковых автомобилей. Слышны выстрелы".
Дежурный по взводу немедленно связался с Сухоцким, находившимся на выезде.
"Передайте Сергею - ничего не предпринимать! Я с ребятами возвращаюсь и подойду к Пуликово с юга. Вы немедленно собирайте всех, кто в пределах досягаемости, берите БТР и не позднее, чем через 15 минут, выезжайте в Пуликово. Попытайтесь отогнать их пулеметным огнем с дистанции не ближе 800 метров! В ближний бой не ввязываться!" - инструктировал дежурного встревоженный Юрий.
Минут через 30-35 один из бэтээров взвода, немилосердно пыля по npoселку, уже миновал участки садового кооператива Ястребки 2-е и вышел на окраину полностью опустевшей во время войны деревеньки Михайлово. Отсюда были ясно видны восемь легковушек и один грузовик, стоявшие на дороге при въезде в Пуликово и несколько фигур рядом с ними.
Еще через несколько минут к БТР подскочил Сережка Мильченко.
"Что там было?" - спросил Саша Овечкин, дежуривший по взводу.
"Постреляли немного. Сейчас тихо" - ответил Сергей.
В артиллерийскую панораму, снятую с разбитого орудия, и использовавшуюся Овечкиным вместо бинокля, которого ему пока раздобыть не удалось, были видны какие-то перемещения, мелькание между деревьями. Но вот на дороге рядом с машинами показались люди, гнавшие двух телят и нескольких овец. Когда животные поравнялись с грузовиком, раздались короткие очереди.
"Вот мародеры!" - в сердцах воскликнул Мильченко.
По команде Овечкина с башни бэтээра застучал крупнокалиберный пулемет. Вторя ему, с крыши дома, где успел устроиться один из бойцов, ударил ручной пулемет. Мильченко вскинул бинокль. Вот, вроде бы, от одной из машин брызнули стекла, сверкнувшие на солнце. Со стороны поселка застрекотали автоматы, не очень громко. Дистанция была без малого километр. Из автоматов их не достанут. Снова застучал башенный пулемет БТР.
Машины загудели, сквозь скупые автоматные очереди послышался шум заведенных моторов. Шесть легковушек тронулись с места и вышли на шоссе, набирая скорость. Грузовик и еще две машины остались на месте.
"Все на броню - и вперед!" - закричал дежурный.
БТР понесся по полю, забившихся в его стальное нутро ополченцев швыряло и подбрасывало. Когда достигли Пуликово, машины бандитов уже скрылись за поворотом. Водитель вдавил педаль газа до упора, стрелка спидометра доползла до 95 км/час, и больше скорость не прибавлялась.
Лишь на прямом участке дороги далеко впереди мелькнули цветные пятна легковушек, но пущенная вдогонку очередь ушла впустую - машины тут же скрылись из вида. Шансы настичь бандитов становились совсем призрачными, когда впереди послышался тяжелый стук крупнокалиберного пулемета. Через пару минут стали видны три машины, остановившиеся на шоссе, еще одна - застрявшая в кювете, и два "внедорожника", пытающиеся уйти полем. В купах деревьев и кустов, тянувшихся слева от дороги, мелькали темные фигурки и потрескивали автоматные очереди.
БТР, стрелявший впереди, замолчал, а "внедорожники", подпрыгивая и поднимая пыль, мчались по кочкам. БТР, нагонявший бандитов сзади, затормозил, развернул башню и ударил длинной очередью. Один из внедорожников затрясло под мощными ударами пуль калибра 14,5 мм, развернуло боком, затем перевернуло... и тут стук башенного пулемета оборвался.
"Все. Патроны кончились" - услышал полуоглохший от грохота Сережка Мильченко.
Один автомобиль так и ушел - автоматные и пулеметные очереди не смогли настичь его. Скрылись и несколько бандитов, рассеявшихся в придорожных кустах. Столкнув с шоссе подбитые автомашины, оба БТР с ополченцами отправились обратно в Зеленодольск.
Удачно пресеченная бандитская вылазка внушала надежду, что теперь они станут поосторожнее, и не будут тревожить окрестности Зеленодольска. Между тем в Рыбаково разворачивалась сельскохозяйственная страда.
Единственный колесный трактор таскал за собой навесную косилку, которая упорно ломалась едва ли не каждые полдня, и с таким же упорством возвращалась в строй усилиями ребят, не вылезавших из мастерских. Немало травы было скошено и вручную. Елизавета Ахметовна, ставшая главным агрономом и зоотехником (а также и врачом), контролировала сушку сена и закладку его на сеновалы. Ей помогали по три-четыре пограничника, присылаемых каждый день капитаном Айтуллиным. Иногда на покос выходил и сам Зият.
Лиза, стараясь ни в чем не отставать от других, тоже наловчилась махать косой. Но никому в этом деле было не угнаться за капитаном Айтуллиным.
Когда пришла пора стоговать просушенное в валках сено, капитан снова появился на обширном поле возле Рыбаково. Он ловко орудовал вилами, подавая пример ребятам. Его обнаженный мускулистый торс блестел от пота в лучах июльского солнца. Виктор, тоже время от времени выходивший на покос, невольно завидовал его атлетическому сложению.
Лиза, облаченная в пропитанную потом грязно-белую футболку и наскоро переделанные из камуфляжных штанов шорты, остановилась, переводя дыхание, размазала тыльной стороной ладони струившийся по лицу пот, и вздохнула глубоко:
"Эх, всю жизнь бы так работать - горя не знать!"
"Так за чем же дело стало?" - поинтересовался Зият.
"Так война..." - глухо отозвалась Лиза. - "Как подумаю о том, что сталось с прежними жителями Рыбаково, да вспомню о десятках тысяч трупов, лежащих по всей области..."
"Погибших жаль, конечно. Этого горя нам не избыть. Но кто остался в живых - должен жить. Больше скажу - должен радоваться жизни. Иного ответа той напасти, что на нас свалилась, нам не найти". - Капитан Айтуллин внимательно посмотрел Лизе в глаза и после минутной паузы продолжил - "Так что, давайте, Елизавета Ахметовна, метать сено, и радоваться, что у нас с вами есть такая возможность".
Несмотря на неплохой укос, стадо коров в Рыбаково было невелико и свежее молоко в поселке оставалось деликатесом. Общий надой не превышал 150 литров в день. Для коммуны этого было явно мало, и поэтому каждая найденная во время вылазок бесхозная корова тут же попадала под плотную опеку и перегонялась в Рыбаково. Постепенно росло стадо, росли и надои, все еще не достигавшие, однако, и одного литра на человека.
Под руководством Лизы ребята работали на огородах и во фруктовых садах, сортировали доставленные из экспедиций медикаменты, занимались сбором ягод и грибов. Но все это пока не решало проблем с продовольствием всерьез и надолго. Запасы муки были большими, но хватит ли их до следующего урожая? Виктор, ведавший экономикой коммуны, испытывал большие сомнения. Да и какова будет судьба будущего урожая?
Это был не праздный вопрос. В этом году сев был сорван войной. Правда, на части полей взошли озимые, на других - "дичком" выросло кое-что от прошлогодних посевов, но кто и чем будет все это убирать, и кому достанется будущий урожай? Маленьким кучкам крестьян-фермеров все еще угрожали бандитские налеты. Здесь же коренилась и проблема снабжения мясом. У коммуны мясного скота практически не было - лишь несколько свиней. Крестьяне и стихийно сложившиеся маленькие кооперативы подобрали довольно много брошенного скота. Но бандиты постоянно убивали скот ради свежего мяса. Охранять же все стада и всех сельских жителей в Зеленодольском районе рыбаковская рота ополченцев была не в состоянии.
Виктор и Юрий были поэтому озабочены разработкой плана, который позволил бы ликвидировать хотя бы главное бандитское гнездо. Но сначала надо было бы выяснить, где это гнездо находится, и каковы силы бандитов.
Однажды ночью Юрий, спавший вместе со всеми в казармах радиостанции на окраине Зеленодольска, был разбужен дробью автоматных очередей, доносившихся с противоположной окраины города. Затем загрохотали выстрелы в другом месте. Один из ночных патрулей вышел на связь, и портативная рация сквозь шум и треск донесла грохот автоматов и торопливо выкрикиваемые слова:
"Бандиты! На нескольких грузовиках!"
Пока ребята в полной темноте вскакивали с кроватей и натягивали камуфляжную форму, разбирали автоматы из стойки, по окнам плеснули очереди из автоматов и пулеметов.
"К машинам!" - крикнул Сухоцкий и сам первый бросился во двор. Но туда, с ходу протаранив ворота, уже ворвался грузовик с бандитами. Они поливали автоматным огнем весь двор вокруг себя, швыряли ручные гранаты по окнам и дверям казармы. Через пару минут казарма оказалась в кольце. Плотный огонь бандитов позволял отвечать лишь редкими скупыми очередями сквозь разбитые оконные проемы, и, пользуясь этим, бандиты время от времени кидали в окна казармы гранаты и бутылки с бензином. К счастью, не все они попадали в цель, но на первом этаже стал разгораться пожар, вызванный брошенными бандитами бутылками.
Во дворе уже горел один из бэтээров. Ополченцы сумели своим ответным огнем заставить бандитов, ворвавшихся во двор, спрятаться за грузовик, и тем самым помешали им поджечь остальные автомашины и второй БТР, стоявшие в углу двора. Однако ничего большего добиться не получилось. Положение ухудшалось с каждой минутой. Хотя ворваться в здание бандитам не удавалось, непрерывный обстрел и начавшийся пожар грозили превратить прочное кирпичное здание в ловушку. А что, если бандиты решаться подскочить поближе, и будут закидывать гранаты внутрь прямо через подоконники?
Сухоцкий понял, что надо выбираться наружу. Выбегать на простреливаемый двор не хотелось. Но Юрий все же решился. С сожалением оставив автомат в казарме (но что поделаешь - он не настолько супермен, чтобы совершать акробатические этюды с автоматом!), он нырнул в дверной проем, перекатился по земле, со страхом ожидая автоматных пуль, готовых впиться в его тело. Однако пули, с шорохом и визгом рикошетившие от земли и от брони, миновали его. Захлопнув за собой люк бэтээра, у самых колес которого догорала лужица бензина от бутылки, которой так и не суждено было его поджечь, Юрий почувствовал себя увереннее. Включенные фары осветили двор, крупнокалиберный пулемет гулко застучал, бросая на броню горячие гильзы.
Грузовик бандитов взвыл мотором, но уйти от пуль не успел. Бандиты, стараясь оставить между собой и бэтээром Сухоцкого подбитый грузовик, поспешно отступили обратно за ворота, а Юрий, скатившись из башни на место водителя, вывел вслед за ними и БТР. Остановившись, он снова метнулся в башню и, вращая ее в разные стороны, ударил из пулемета вдоль стен, опоясывавших казармы. Бандиты отхлынули, не прекращая обстрел здания. Однако, похоже, запас патронов и гранат у них был не бесконечным. Стрельба понемногу становилась все менее и менее интенсивной. В нее врывались очереди, раздававшиеся в отдалении от казармы. Это, вероятно, вели бой ребята из трех патрульных групп, дежуривших ночью по окраинам Зеленодольска.
Вскоре стрельба по казарме и вовсе прекратилась. Бандитам не улыбалось вести бой под перекрестным огнем, тем более, что они не знали точно, какие силы могут зайти им в спину, пока они связаны боем у казарм. Всего через несколько минут издалека послышался удаляющийся гул автомобильных моторов. Остававшиеся на ногах бойцы спешно вытаскивали раненых из задымленной казармы на свежий воздух. Несколько человек пытались бороться с пожаром. Когда к ним присоединились и все остальные, вытаскивавшие раненых, огонь удалось кое-как притушить.
Отходя, бандиты увезли своих убитых и раненых. Только два трупа остались лежать во дворе, да еще один обнаружился под утро у стены, опоясывавшей казармы. Взвод потерял четверых ополченцев убитыми, девять человек было серьезно ранено. К утру один из тяжелораненых скончался. Следующей ночью умер еще один.
Известие о ночном бое и о понесенных потерях потрясло коммуну. Когда единственный чудом не сожженный в ночном бою грузовик Зеленодольского взвода доставил в Рыбаково шестерых погибших и пятерых раненых (двое других, отделавшиеся касательными ранениями, остались во взводе), лица встречавших были мрачны. Настроение было подавленное. Лиза и с нею еще несколько девушек, не сдерживаясь, плакали навзрыд.
У погибших были друзья. Были девушки, которые гуляли с ними по окрестным лесам и дюнам, глядя на них влюбленными глазами, и не забыли еще жадных поцелуев и горячих объятий. И вот - нет друзей, нет больше возлюбленных...
Виктор чувствовал, насколько упало настроение в коммуне. Слова утешения здесь были не к месту. Помочь, если не преодолеть боль утраты, то хотя бы заглушить ее, сохранить хоть кусочек надежды на будущее, могли только дела.
Нельзя было недооценивать угрозы, исходящей от бандитского гнезда. И чтобы предупредить новые потери, Виктор в спешном порядке принялся укреплять оборону Рыбаково. По его настоянию Совет коммуны проголосовал за введение военного положения. Военная подготовка стала занимать больше времени. Все младшие школьники стали проходить начальное военное обучение: овладевали первичными навыками стрельбы, маскировки, наблюдения, передвижения под огнем, обучались действиям в случае нападения бандитов. Вокруг поселка начали отрываться траншеи, оборудовались пулеметные позиции, щели для укрытия.
После долгих колебаний Виктор провел в Совете коммуны решение о призыве под ружье ребят и девчонок из седьмых и восьмых классов. Однако он не рискнул создать из них отдельные подразделения, а распределил их небольшими группами по уже сколоченным взводам старшеклассников.
Эти заботы немного встряхнули коммуну, настроили ее обитателей на воинственный, а потому и несколько более бодрый лад (что было совсем нетрудно, имея дело с подростками). Виктор понимал, однако, что этого мало. И он отправился к Юрию в Зеленодольск.
БТР, на котором ехал Калашников, остановился перед новым шлагбаумом из массивного бревна, сооруженным на старом КПП пограничников при въезде на полуостров.
"Кто такие?" - раздался голос из придорожных кустов.
"Старший лейтенант Калашников к капитану Юрию Сухоцкому!" громко крикнул Виктор через слегка приподнятый бронещиток переднего смотрового стекла.
Из кустов выпрыгнул парнишка в камуфляжном комбинезоне и стал поднимать шлагбаум. У ворот бывшей радиостанции сцена повторилась. Поздоровавшись и обнявшись с Сухоцким, Виктор заметил:
"Охранение у тебя работает".
"Да", - кивнул друг, но лицо его не выражало удовлетворения. "Работает. А толку-то? Мы же не знаем... Вдруг бандиты заявятся на бронемашинах, да в количестве двух сотен"... - У Сухоцкого занозой в памяти сидела угроза застреленного им бандюка из Комсомольского курорта, ссылавшегося на таинственного Коменданта. - "Что тогда даст охранение? Может, успеем удрать - вот и все".
"Ты прав!" - воскликнул Калашников. - "Надо усилить оборону!"
"Чем?" - устало спросил Юрий.
"Я пришлю тебе еще один взвод из Рыбаково - полный штат, двадцать восемь человек, - и пригоню все наши бэтээры..."
"А сами с чем останетесь?"
"Вот об этом я и приехал поговорить" - серьезно сказал Виктор. - "Мы вооружили всех, кому исполнилось четырнадцать лет. Готовим полевые фортификации. Но этого мало. Нужно тяжелое вооружение. Нужно добыть противотанковые средства - а вдруг и правда у бандитов есть бронемашины? Нужны еще боеприпасы. Нужны каски и бронежилеты. Да и продовольствия не так уж и много..." - перечислял Калашников. - "Здесь тоже надо создать взводные опорные пункты за пределами казарм, чтобы не быть запертыми тут в случае серьезного боя. Боевое охранение надо отодвинуть от Зеленодольска на расстояние, какое берут наши УКВ-радиостанции"...
"Так это почти к самому Городу!" - возразил Сухоцкий.
"Ну, к самому Городу, пожалуй, не надо..." - согласился Виктор. - "А вот организовать разведку, разузнать, где окопался этот самый Комендант, и какие у него силы, не мешало бы".
Когда Калашников стал обговаривать с членами совета Коммуны переброску дополнительного взвода в Зеленодольск, он неожиданно натолкнулся на возражения.
"Нам и так не хватает времени на сельхозработы!" - горячилась Елизавета Ахметовна. - "Только что мобилизация седьмых и восьмых классов отняла у нас 472 человеко-часа в день на военную подготовку. А ведь обязательная военная подготовка и дежурства старшеклассников уже забрали примерно столько же. Нет, даже больше! Ведь один взвод постоянно торчит в Зеленодольске и вообще ни в каких хозяйственных работах не участвует!"
"Взвод в Зеленодольске не торчит, как вы изволите выражаться. Две недели не прошло, как они в бою с бандитами потеряли шесть человек. Да еще раненые. Там их осталось-то всего 21 боец. А ну, как снова банда?" - от волнения переходя с Лизой на "вы", вскинулся Виктор.
"Кто у нас за экономику отвечает? Ты или я?" - не сдавалась Лиза. - "Конечно, от бандитов защита нужна, кто же спорит. Но ты сам посчитай: на сады и огороды люди нужны каждый день. На свиноферму и молочную ферму - тоже. На сбор грибов и ягод - опять людей дай. На устройство и обслуживание грибоварки - тоже. Затем на разборку и сортировку того, что притаскивают выездные команды - не меньше десяти человек на полный день требуется. А еще ремонтные мастерские. А еще бригада плотников. А еще рыболовецкая бригада. А ремонт водопровода? А заготовка кормов?.." - она в сердцах махнула рукой.
"Все так, все так!" - согласно закивал головой Калашников. - "Но сколько точно нужно человеко-часов на каждое из этих дел?"
"Кто у нас за экономику отвечает? Я или ты?" - повторила вой вопрос Елизавета Ахметовна. - "Вот и занялся бы точным учетом рабочего времени".
"И займусь!" - ответил Виктор. - "Все учтем. Ничего не поделаешь, придется все точно учесть и все, без чего можно обойтись - безжалостно урезать. Ведь если не дадим достаточно сил против бандитов, все наши дела прахом пойдут!"
Так в Рыбаковской Коммуне было положено начало учету рабочего времени и учету распределения людей по различным видам работ.
Совет Коммуны дал согласие на посылку подкреплений в Зеленодольск только тогда, когда Калашников представил точные расчеты распределения рабочего времени Коммуны. Кроме того, Совет обязал его навести порядок в учете материальных ресурсов. Все они были разделены на два фонда: внутренний и обменный. Последний предназначался в основном для снабжения окрестных фермеров в обмен на продовольствие. Оба этих фонда, в свою очередь, были поделены на три части - производственную, потребительскую и военную. Внутренний потребительский фонд, как это уже было решено ранее, делился на базовый и премиальный.
Лишь справившись с этими поручениями, Калашников смог сформировать взвод (но неполный - он получил всего 22 человека вместо 28) для поддержки Зеленодольского гарнизона.
Через два дня, когда Виктор прибыл в Зеленодольск с четырьмя БТР-80 и взводом старшеклассников, Юрий сдал ему командование и снова, как месяц назад, отправился с небольшой поисковой группой за вооружением.
Виктор, не откладывая, занялся организацией наблюдательных постов в радиусе 10-15 километров от Зеленодольска по линии Комсомольский курорт - Ярославское - Колосовец - Ольховка - берег залива. Был введен порядок, согласно которому в гарнизоне круглосуточно дежурила тревожная группа, находившаяся в одном из БТР в полном снаряжении. Остальные весь день были заняты рытьем окопов и ходов сообщения.
В это время Юрий с небольшой группой ребят продолжал интенсивные поиски дополнительного тяжелого вооружения. Заодно подбирались боеприпасы в местах боев, собиралось стрелковое оружие - не только наше, но и иностранное. В брошенных поселках перерывались дома в поисках продовольствия. Но тяжелого вооружения не было. Точнее, его было сколько угодно - танки, самоходки, буксируемая артиллерия, боевые машины пехоты, даже самолеты и вертолеты. Но все это - в виде разбитого, сожженного и искореженного металлолома.
Лишь к концу июля группе Сухоцкого повезло. Пробираясь в своих отчаянных поисках все дальше на восток, они натолкнулись на танкоремонтную базу. Видно по всему, она попала под удар химического оружия. Ни воронок, ни сожженных машин. Только разложившиеся трупы, на уцелевшей одежде которых не было следов огнестрельных ранений.
Исправных танков там не нашлось, - только подбитые и полуразобранные броневые чудища. Зато нашлись две ремонтно-эвакуационных машины. Перед этим в одном из поселков на брошенной стройке отыскался мощный новенький шведский подъемный кран с телескопической стрелой. Теперь Юрий знал, как обзавестись тяжелым оружием. Пусть они не слишком сведущи в ремонте бронетехники. Но даже с их познаниями и навыками они смогут из трех-четырех разбитых однотипных машин собрать одну исправную (как оказалось впоследствии, он был прав, хотя и недооценил сложность задачи...).
И вот в Рыбаково потянулись, натужно ревя моторами, тяжелые трайлеры с неисправными танками и бронемашинами. Три недели непрерывно шли эти перевозки. Защитники Зеленодольска, через который проходили эти караваны, провожали их взглядами, исполненными надежды. Даже если их и не удастся восстановить, - рассуждал Сухоцкий, и мысли его разделяли многие, - можно использовать те из них, у кого действуют пушки и пулеметы, в обороне поселка, превратив в неподвижные огневые точки.
Вскоре в Рыбаково на специально выделенной площадке собралась внушительная коллекция подбитой бронетехники. Одиннадцать танков Т-90 и Т-80, а так же один Т-95. Юрий не смог отказать себе в удовольствии заполучить эту машину, виденную им еще в первый день исхода из Города, хотя других таких машин нигде не было обнаружено и, следовательно, запчасти взять было неоткуда. К его радости, выяснилось, что машина практически цела, если не считать перебитых траков на одной из гусениц, которые, как оказалось, были такими же, что и на Т-90. Хуже было с боеприпасами: к 140 мм пушке этой машины снаряды было взять негде - можно было рассчитывать только на те 16 штук, что остались в укладке.
Четыре самоходных орудия калибром 152-мм и пять - калибром 122-мм. Восемь боевых машины пехоты - 3 БМП-1, 4 БМП-2 и 1 БМП-3. Из 12 подобранных колесных БТР четыре были оставлены на обороне Зеленодольска, закопанные по башни в песок во взводных опорных пунктах. Там же разместили одну подбитую БМП-2. Оснастили Зеленодольский гарнизон также и касками, и бронежилетами, снятыми с убитых солдат.
Параллельно на местах боев все подбитые машины обшаривались в поисках боеприпасов. И все равно их было маловато. Вдосталь набралось только мин к шести 120-мм минометам.
На площадке день-деньской кипели ремонтные работы. Из двух-трех разбитых однотипных машин пытались собрать одну целую. "Раскулаченные" в ходе ремонта машины, если они обладали исправным вооружением, закапывали в землю по периметру поселка, там, где возводились полевые фортификационные сооружения. Несколько таких машин передали пограничникам. Совсем ни на что не годные поврежденные бронированные корпуса устанавливались в качестве бронеколпаков. Могли они послужить и ложными целями для противника.
Непрерывный изматывающий труд позволял надеяться, что коммуна не окажется беззащитной.
А между тем жизнь в коммуне шла своим чередом. Продолжались походы за грибами и ягодами, но теперь было введено правило, предписывающее выходить за пределы поселка только с ведома Совета коммуны, и только группами не менее шести человек с автоматическим оружием. Однако, как строго ни пытались следить за соблюдением этого правила, влюбленные парочки то и дело нарушали его. Лиза устала разбирать дела парней и девчонок, своими безвестными отлучками нервировавшими Совет. Лишить их права ношения оружия? Но если они попрутся в лес с голыми руками, может быть еще хуже...
Однажды, после тяжелого разговора с очередной такой парочкой, Лиза решила немного пройтись и, погрузившись в свои невеселые думы, вышла на окраину поселка.
"Елизавета Ахметовна!" - от этого оклика она очнулась и подняла голову. Навстречу ей, похрустывая сапогами по шлаку, которым была присыпана проселочная дорога, шел капитан Айтуллин. - "Что-то вы сегодня опять невесело смотрите" - озабоченно произнес Зият.
"Господи, да тут не знаешь, что и делать!" - воскликнула Лиза и торопливо, сбивчиво поведала капитану о своих проблемах.
Выслушав ее, капитан покачал головой:
"Боюсь, мне нечего вам посоветовать. С ними, с влюбленными этими, ничего не поделаешь - запрещай не запрещай, наказывай не наказывай, а бегать в лес все равно будут, пока холода не придут. Ну не в тюрьму же их сажать за это!"
"Да бог с ними!" - отозвалась Лиза. - "Я же не о нравственности пекусь, как будто делать мне больше нечего" - она передернула плечом. - "Страшно же за них, дурачков! А ну, как на бандитов напорются, что тогда?"
"Пусть с оружием ходят. У вас же достаточно оружия?"
"Оружие-то они берут..." - протянула Лиза.
"Прекрасно!" - отозвался капитан. - "Тогда посылайте всех замеченных в таких отлучках парами в охранение - пусть перекроют полуостров постами километрах в трех-четырех перед поселком". - И Зият широко улыбнулся.
Лиза звонко рассмеялась:
"А что, это мысль! Я сегодня же поставлю этот вопрос на Совете". Капитан, по-прежнему улыбаясь, посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, а затем внезапно посерьезнел:
"Кстати, Лиза, а почему вы сами без оружия?" Она заметно смутилась и принялась оправдываться:
"У меня есть автомат, но не хочется его все время таскать за собой... Да и к тому же, Зият, я ведь не вышла еще за пределы поселка!"
Капитан нахмурился и пробормотал:
"Плохо... А как ты управляешься с автоматом?" Лиза опять смутилась:
"Вообще-то, я была пару раз на стрельбище..."
"А результаты?"
"Не очень..."
Зият решительно сказал:
"Так дело не пойдет! Не хочешь таскать за собой автомат - носи пистолет. Но без оружия не выходи!" - Он покачал головой и добавил - "Я бы отдал тебе свой, но Макаров не слишком надежен, да и тяжеловат. У вас, я слышал, свезено немало трофейного оружия?"
"Да, кое-что есть", - подтвердила Лиза.
"Тогда пойдем", - сказал капитан, и, видя, что Лиза мнется в нерешительности, добавил настойчивее, - "Пойдем, пойдем! Выберем тебе что-нибудь подходящее".
В обширном подвале старого трехэтажного дома из темно-красного кирпича, превращенном в арсенал и цейхгауз, лежала груда неразобранного трофейного оружия. Из нее капитан Айтуллин извлек небольшой "Walter PP" в кобуре, среди коробок с боеприпасами и просто кучек патронов отыскал полсотни подходящих, и, наконец, среди вороха амуниции раскопал явно не армейский, но зато широкий и мягкий кожаный пояс.
Лиза смущенно возразила:
"А нельзя ли носить его как-нибудь так... в сумочке, скажем..."
"В чем дело?" - удивился Зият.
"Ну... не хочется таскать его на виду... Все с автоматами, а буду с пистолетом... Вроде как начальник или командир какой, что ли... Неудобно!" - пояснила Лиза.
Капитан молча вернулся к куче амуниции и еще минут десять старательно перебирал ее, затем извлек оттуда какое-то странное переплетение ремешков.
"Снимай камуфляж!" - коротко бросил он.
"Зачем?" - спросила Лиза, но тем не менее, не дожидаясь ответа, стала стаскивать пятнистую хлопчатобумажную куртку.
"А затем", - пояснил Зият, - "что будешь таскать пистолет в наплечной кобуре под курткой, коли уж ты такая щепетильная".
Зият стал прилаживать кобуру прямо на застиранную футболку, при этом то и дело касаясь ее груди. Лиза, слегка раскрасневшаяся, стояла не шелохнувшись, молча.
Спокойно закончив дело, капитан вынул из армейской поясной кобуры "Вальтер", запасную обойму к нему, и засунул их в наплечную кобуру Лизы. Затем он насыпал патроны в карманы камуфляжной куртки и подал ее Лизе.
"Завтра пойдем на стрельбище, тренироваться" - решительно заявил он.
"Но у меня весь день расписан...
"Когда подъем?" - не очень вежливо перебил ее капитан.
"В семь", - ответила Лиза.
"Тогда ровно в 6.00 жду тебя на вашем стрельбище. С оружием. И не опаздывать!"
Не дожидаясь ответа, Зият взял ее за руку, тихо произнес, - "мне пора", и, резко повернувшись, зашагал к казармам.
Лизе ужасно не хотелось подниматься к шести утра. Но ей не хотелось и обмануть ожидания капитана. Проклиная свою уступчивость и нерешительность, - "надо было сразу наотрез отказаться!" - она встала, умылась холодной водой, оделась, кое-как нацепила кобуру с "Вальтером", сыпанула в карман куртки горсть патронов, и пошла полем к заливу.
Капитан Айтуллин был уже там. На фоне прибрежных камышей Лиза не сразу заметила его стройную, подтянутую фигуру. Против обыкновения, он был одет не в камуфляж, а в полевую офицерскую форму - в фуражке, в полушерстяной гимнастерке с портупеей, в узких галифе и в надраенных сапогах.
"Здравия желаю!" - он лихо козырнул Лизе и широко, по-доброму улыбнулся. - "Начнем. Покажи-ка, умеешь ли ты заряжать пистолет?"
Так потянулись занятия Лизы с капитаном. Упорный Зият не отставал, заставляя Лизу изо дня в день отрабатывать чистку и смазку пистолета, стрельбу по мишени - сначала стоя, потом лежа, с колена, затем навскидку... Отобранные им патроны быстро истощились. Он договорился с Виктором Калашниковым и довольно быстро набрал еще несколько десятков из привезенных с полей сражений трофеев. В августе Лиза обнаружила, несмотря на стойкую нелюбовь к занятиям рано по утру, что ей нравится уверенно всаживать пули в мишень. И еще она созналась сама себе, что ей нравится, когда Зият подает ей руку, помогая подняться с травы после выполнения упражнений, когда похлопывает ее по плечу после удачных выстрелов, и когда прижимается к ней, поправляя руки, держащие "Вальтер"...
Сухоцкий между тем продолжал заваливать коммуну все новыми образцами оружия и снаряжения. Появились в достатке батарейки и аккумуляторы для радиостанций и приборов ночного видения, и несколько новых раций. Добавилось касок и бронежилетов. Появились два автобуса и несколько легковушек армейских и гражданских, в основном - повышенной проходимости. Отыскали его ребята и несколько винтовок с оптическим прицелом, а также кучу всяких трофейных образцов - пистолетов, автоматических винтовок, пистолетов-пулеметов... Но к трофейному оружию недоставало патронов, и его не выдавали бойцам (лишь офицеры да Лиза получили трофейные пистолеты).
Проблемой по-прежнему оставалось горючее. Хотя запас его возрос, неясно было, как его пополнить в дальнейшем, когда все емкости будут в конце концов опустошены. Поэтому группа Сухоцкого продолжала искать топливо. С этой целью они двинулись из района Колосовца, уже обысканного вдоль и поперек, ближе к Водопьянову, где была огромная авиационная база.
Подъезжая к окраине расположения авиабазы, Юрий отдал приказ укрыть БТР в кустах неподалеку и выслать разведку в трех направлениях. Город был совсем рядом и осторожность не помешает... Осторожность не помешала, но и не очень-то помогла. Через несколько минут застрекотал автомат одного из ребят, высланных на разведку, и тут же затрещали автоматные очереди со всех сторон.
Все же их не застали врасплох, и не уложили всех разом несколькими пулеметными очередями или связкой гранат. Но бандиты, похоже, заметили их издали и поджидали здесь. Они сразу ринулись в атаку, передвигаясь короткими перебежками и ловко стреляя на ходу. Конечно, БТР ополченцев тут же стал огрызаться из своего крупнокалиберного, но мало что можно было сделать в ситуации, когда бой превратился в суматошную круговерть.
Сухоцкий, оценив обстановку, крикнул:
"Всем отходить! Самостоятельно! Никого не ждать!".
Это были совсем не те бандиты, что нападали на Зеленодольск и его окрестности. Юрий заметил всего две или три кожаных куртки. Остальные были в одинаковом пестро-сером камуфляже и Юрию даже показалось, что черная нашивка на рукаве несет на себе желтые буквы ОМОН. Да и действовали эти бойцы гораздо более сноровисто. Они смело порывались вступить в рукопашную, стараясь, видимо, взять нескольких из ребят Юрия в плен.
Юрий бешено крутился в гуще схватки, стреляя в разные стороны из пистолета и изо всех сил стараясь помешать отсечь кого-нибудь из своих ополченцев от отряда - в рукопашной они не имели бы шансов против этих матерых мужиков. Наконец, основная группа ополченцев отхлынула к бронемашине, под защиту ее крупнокалиберного пулемета. Откуда-то справа, от длинной прогалины меж кустов, где открывался вид на широкое аэродромное поле, лупил длинными очередями ПК Нади Беслановой, отсекая наседавших бандитов от отходящих ребят. Сухоцкий быстро перезарядил обойму.
Юрий снова заорал:
"Все, кто успеет - в БТР! Не ждите никого! Отходите, мать вашу...!" - и Сухоцкий завернул длинное ругательство, первый раз нарушая данное себе еще в убежище слово. Сунув пистолет за пояс, Юрий подхватил с земли свой собственный автомат, брошенный в начале схватки.
Ребята, повинуясь свирепым интонациям его голоса и несколько ошарашенные вырвавшейся у командира забористой матерщиной, кинулись к БТР, скрытому кустами, запрыгивали на броню и исчезали в люках. Вовремя. Бандиты, убедившись, что добыча сильно огрызается и пытается ускользнуть, пустили в ход гранаты.
Бросив взгляд направо, Юрий увидел, как Надя Бесланова, лежа, лупит из пулемета по бандитам, рассыпая очередь веером. И тут рядом с ней шлепнулось яйцевидное тело ручной гранаты. Надя мгновенно прильнула к земле, бросив голову на сомкнутые руки. Грохнул взрыв, заслонив Надю от Сухоцкого... Не рассуждая, он кинулся в ту сторону.
БТР взревел мотором, покидая место схватки. Коротко грохотнул последний раз крупнокалиберный, проглотив остаток ленты. Набирая скорость, БТР запрыгал по кочковатому полю, выезжая на бетонку, и помчался по Ясногорскому шоссе, а затем свернул к Зеленодольску. Отъехав на приличное расстояние, ребята услыхали громыхнувший в стороне боя оглушительный взрыв...
Через полчаса Виктор в Зеленодольське уже знал о случившемся.
"А что с командиром? Где Сухоцкий?" - допытывался он.
Ребята смущенно отводили взгляды. Наконец Саша Овечкин пробормотал:
"Он приказал отходить, не дожидаясь его. Даже матом запулил..."
"А вы и послушались!" - раздраженно бросил Калашников.
"Но он же командир. Это же приказ..." - оправдывались ребята.
К ночи в Зеленодольск пришли еще трое девчонок из группы Сухоцкого. Они смогли скрыться от бандитов в роще, густо заросшей кустарником, и потом долго пробирались, озираясь, и дергаясь от каждого шороха, окольными путями к Зеленодольску. Но и они ничего существенного не могли добавить к сказанному.
"Он, кажется, был с самого правого краю, когда БТР отъехал..." - вспоминала одна из них.
"Нет, крайней справа была Надька. Он же к ней побежал..." - уточнила другая, с удивлением глядя на подругу - как это, мол, можно не замечать таких очевидных вещей?
Кроме Сухоцкого и Беслановой, недосчитались еще четверых бойцов. Где они? Убиты? Ранены? Попали в плен?
Сразу же несколько ополченцев предложили немедленно послать отряд на поиски оставшихся. Но Виктор, после некоторого раздумья, отрицательно покачал головой:
"Нет. Если кто-то был ранен и не мог двигаться, то наверняка схвачен бандитами. Если они могли двигаться, то смогли уйти... или погибли в бою".
"Тогда надо узнать, куда их увели, и пойти на выручку!" - выкрикнул Сергей Мильченко.
"И как это узнать?"
"Послать разведку!"
"Чтобы с нею случилось тоже, что с остальными? Как я понял, это не просто бандиты. Это военные, хорошо подготовленные, с боевым опытом. Нет! Я сказал - нет! И не настаивайте!"
"Так что же делать?" - зашумело сразу несколько голосов.
"Завтра с рассветом пошлем большую поисковую группу к месту боя. Обыщем прилегающие рощи, кусты и перелески. Если кто-то из раненых сумел там скрыться и отлеживается, не в силах идти дальше, то мы их найдем. Все. Больше мы ничего не можем сделать".
Три бронемашины и тридцать бойцов в четыре утра вышли на поиски. К концу дня они возвратились в Зеленодольск. Никого и ничего. Ни бандитов, ни ополченцев. Лишь на месте боя обнаружили троих убитых ребят и шесть бандитских трупов (из них два, неподалеку от внушительных размеров свежей воронки, были превращены чуть ли не в лохмотья). Нашелся и пулемет Нади Беслановой с расколотым мощным взрывом прикладом. Все убитые ополченцы были полураздеты. Бандиты также забрали у них один автомат и все запасные магазины.
Где же остальные? Неужели три человека, и среди них капитан Сухоцкий, захвачены бандитами?
На следующее утро из Зеленодольска исчез Мильченко и одна из ротных радиостанций. Оставленная Сергеем записка гласила: "Ушел за капитаном Сухоцким".