- Здравствуйте, Иван Иванович! - начинаю разговор с обычного приветствия.

   - И вам не хворать, Виктор Валентинович, - отвечает он, вставая при моем появлении, но не делая, однако, попыток выйти з-за стола и пожать мне руку.

   - Смотрю, вы не очень-то мне рады? - спрашиваю с усмешкой. Да и без вопросов видно: насторожен Мирошников, будто опасается чего.

   - Так у вас уже репутация сложилась, - заявляет зампред Комитета резервов, не скрывая своих опасений. - Стоит вам в каком ведомстве появиться, как там вскоре начинаются всякие... интересные дела.

   - И у вас начнутся! - тут же "успокоил" я его. - Но шутки в сторону. У нашей экономики впереди - очень серьезные проблемы, которые затронут и ваш Комитет тоже.

   - А то я не знаю! - отреагировал Мирошников таким тоном, что ещё немного, и к нему можно было бы применить эпитет "огрызнулся". - При нашем товарном голоде выцарапать что-нибудь в резервы даже совместным нажимом ЦК, СНК и РКИ не всегда удается.

   - К сожалению, дело гораздо серьезней, - глядя на мою помрачневшую физиономию, Иван Иванович тоже посуровел лицом. - Сельскохозяйственная статистика неумолимо свидетельствует: у нас из пяти лет два неурожайных, и только один - урожайный. После трех не слишком удачных лет, следующий, 1930-й, может дать весьма крупные сборы зерновых. А вот за ним, скорее всего, опять погода принесет нам неприятности.

   - Так мы погодой не управляем, - хмыкнул мой собеседник.

   - В том-то и дело. Вы засуху 1921 года ещё не успели забыть? - мне показалось, что при этих словах Мирошников дернул рукой, как будто собираясь перекреститься. - К такому обороту событий надо быть готовым. Если в 1930 году действительно будет богатый урожай, нужно - кровь из носу! - как можно больше закачать в резервы. Случись серьезный недород, ведь с вас же спросят - где резервы?

   - Спросят... - выдохнул Иван Иванович. - Да вот, попробуй, возьми зерно на хранение. Всем нужно! Растащат по зёрнышку.

   Ну да, ну да, - киваю в ответ. - Кто-то растащит, а голову, случись что, с вас снимать будут.

   - Вот только не надо меня пугать! - заместитель председателя Комитета резервов при СТО не выглядел испуганным, однако следующая фраза показала, что опасения в его душу я все-таки смог заронить. - Всё равно Наркомторг и Центросоюз упрутся, и будут тянуть одеяло на себя. Каменева с наркомата сняли, а что толку? На них даже весь ЦКК с Куйбышевым во главе всерьез надавить не может!

   - Оттого и пришёл к вам. Не с пустыми руками, а с предложением, - раскрываю папочку, которую держал в руках, и кладу ему на стол два листка бумаги. - Тут обоснование необходимости наращивания резервов, ускорения строительства хранилищ, и установления обязательных нормативов формирования зерновых резервов. Выходите на Рыкова и готовьте постановление СТО. Решение такого уровня обойти будет сложно. Особенно, если будет соответствующая резолюция Политбюро.

   Мирошников промолчал, но листочки взял, пробежал глазами...

   Похоже, идея утвердить Положение о Государственных резервах, в котором устанавливался обязательный минимум запасов зерна, из расчета, чтобы этот запас мог обеспечить одну посевную кампанию семенами, фуражом и продовольствием, возражений не вызвала. Проект Положения так же обязывал все ведомства обеспечить передачу Комитету резервов необходимый по нормативам объем материальных ресурсов. Подняв глаза от документа, он спросил только:

   - И в чём тут ваш интерес? - вот же, без этого вопроса ни один разговор с чиновниками из других ведомств теперь не обходится! Всё подвохи ищут и подводные камни.

   - Если будет сильная засуха, придётся переходить на карточное снабжение, - объясняю ему. - И я не хочу, чтобы на наших заводах начались волнения рабочих, если они свою норму по карточкам получать не будут. А тут без поддержки госрезервами не обойтись.

   Покинув Комитет по снабжению, возвращаюсь к себе - назавтра у меня очень серьезный доклад. Как раз в Совете труда и обороны: предстоит расширенное совещание Военно-промышленного комитета при СТО, где будет рассматриваться программа развития военной промышленности. Фактически же речь идет о том, какая доктрина развития РККА и РККФ будет принята на ближайшие годы.

   Народу собралось много: представители РВС СССР и Наркомвоенмора, Центрального военно-промышленного управления Совнаркома СССР, Главвоенпрома ВСНХ, специалисты Орудийно-арсенального треста, треста Авиапром и других, работавших на военные поставки. Мне, как заместителю председателя ВСНХ и члену коллегии ЦВПУ, отводилась на совещании не последняя роль.

   Из огромного числа вопросов, рассмотренных на заседании Военно-промышленного комитета, подавляющее большинство упиралось в четыре проблемы: кадры, кадры, и ещё раз кадры; современное высокоточное оборудование; металл вообще, цветные металлы и качественная сталь в особенности; двигатели...

   Металл... Сталь была нужна на производство орудий и винтовок, танков и боевых судов. Запросы военных резались безжалостно, хотя чуть ли не со слезами на глазах: руководители СТО и Совнаркома, как и представители Вооруженных сил, очень желали иметь больше танков, кораблей, самолётов - но сажать на голодный паёк важнейшие стройки, тракторную, автомобильную промышленность, железные дороги, выпуск станков и строительно-дорожной техники им тоже не хотелось.

   Пользуясь поддержкой представителей ОГПУ и РУ РККА, выдвигаю тезис: непосредственная военная опасность нам сейчас не грозит. Поэтому нужно использовать имеющееся время на техническое переоснащение военной промышленности, подготовку квалифицированных кадров для неё, разработку перспективных моделей военной техники, и создание условий для значительного повышения качества боевой подготовки Красной Армии и Флота.

   В общих чертах такую постановку вопроса поддержали многие военачальники. Но дьявол, как известно, кроется в деталях. А вот в деталях каждый военачальник хотел всё-таки урвать как можно больше для "своего" рода войск.

   К счастью, сторонникам развертывания строительства линкоров и тяжелых крейсеров дали дружный отпор. Основной аргумент против их строительства заключался в вопросе: "и где же вы собрались на них воевать?". Конечно, финансовые соображения, а также банальная нехватка металла тоже сыграли свою роль.

   Несколько более бурным вышло обсуждение вопроса о танкостроении. Первая механизированная бригада РККА породила у многих военных желание настругать подобных соединений ещё, и размером побольше. Особенно горячо отстаивал эту позицию командующий войсками Ленинградского военного округа Михаил Тухачевский. Как и в известной мне истории, будущий маршал (впрочем, станет ли он маршалом теперь? - наверняка ведь и не скажешь...), кроме того, старался зажечь слушателей идеей массового оснащения войск танкетками.

   Впрочем, и оппонентов у него хватало - часть военачальников смотрела на крупные механизированные соединения скептически, другие выражали сомнения в боевой ценности танкеток.

   В прениях по этому вопросу принял участие и я:

   - За крупными механизированными соединениями, несомненно, будущее, - так началось мое выступление. Но затем я встал на сторону скептиков:

   - Однако прежде чем ратовать за развертывание дополнительных механизированных бригад или даже дивизий, а для этого - за массовый выпуск танков, надо разобраться: а что же мы будем выпускать? Танк Т-18, как с этим согласны все выступавшие, устарел. Новый танк сопровождения Т-19 находится ещё в стадии проектирования, и будет ли проект готов хотя бы через год - никто гарантировать не может. Проектирование маневренного танка Т-12 закончено, и даже началось изготовление опытного образца, но уже идут разговоры, что в нынешнем виде он не годится. Приемлемого проекта танкетки у нас нет, и когда он будет - неизвестно. Кроме того, я категорически против массового выпуска боевой машины такого класса - легко уязвимой, слабо вооруженной, пригодной к применению лишь при отсутствии серьёзного противодействия противника... - в этот момент раздосадованный критикой Тухачевский, разрумянившись от волнения, выкрикнул с места:

   - Танкетки нужны именно для массового применения, как механизированный аналог конницы!

   - Не понимаю, зачем РККА нужна боевая машина, которую можно с успехом употребить только в колониальных войнах, - пожимаю плечами в ответ. - Но не буду дальше спорить. Этот вопрос пусть товарищи из Наркомвоенмора утрясают между собой. Мне остается лишь пожелать успеха в работе закупочной комиссии, посланной за рубеж для приобретения перспективных образцов танковой и автомобильной техники. Единственное, на чём хотелось бы жестко настоять - на требовании приобретать только такие образцы, которые допускают дальнейшую модернизацию: установку более сильного вооружения, более толстой брони, и, соответственно, более мощного двигателя. Следовательно, ходовая часть таких танков должна изначально быть рассчитанной на повышенную нагрузку или допускать возможность усиления...

   После сравнительно коротких дебатов ни к каким окончательным решениям по производству танков совещание не пришло. Постановили отложить вопрос до окончания работ закупочной комиссии, и тогда рассмотреть его вновь, с учётом результатов закупок и состояния проектных работ отечественных конструкторских бюро и группы Эдварда Гроте.

   По окончании первого дня работы выхожу под темнеющее октябрьское небо и с наслаждением вдыхаю прохладный осенний воздух. Из Спасских ворот поворачиваю направо, к Охотному ряду. Там уже начинаются работы, предусмотренные недавно принятым планом реконструкции Москвы, вокруг некоторых зданий, подлежащих сносу, возводятся заборы, а площадка под строительство гостиницы "Москва" уже расчищена и начато рытье котлована. Вроде бы, в моей истории строительство началось немного позже, но вот насколько - не помню.

   В любом случае до прекращения трамвайного движения по Тверской еще весьма далеко, так что можно дождаться на остановке своего трамвая и отправиться домой. Устал, и идти пешком совершенно не хочется - но надо! Нельзя расслабляться. Так что перехожу Охотный ряд и бодрым шагом иду вверх, по направлению к Советской площади.

   Завтра предстоит продолжение заседаний Военно-промышленной комиссии и в повестке дня стоит очень скандальный вопрос - авиастроение. Там уже сталкиваются сформировавшиеся группы интересов. Тянут на себя одеяло мощные КБ Туполева и Поликарпова, а конструкторские силы помоложе изо всех сил пытаются нарушить монополию этих двух гигантов, однако их амбиции не всегда подкреплены соответствующими способностями. Плюс все авиаконструкторы скопом будут бодаться с двигателистами, а представители ВВС РККА станут трясти и тех, и других. И все вместе будут требовать от промышленности алюминий...

   Но вот уже и Большой Гнездниковский переулок. Мысли о работе разом вылетают у меня из головы, и я чуть ли не вприпрыжку взлетаю по лестнице, не дожидаясь лифта - и куда только делась моя усталость? Так хочется поскорее увидеть жену и детей!

   Лида сама открывает мне дверь и принимает пальто, в то время как Мария Кондратьевна хлопочет на кухне. Видимо, на моем лице нарисовалась столь широкая улыбка, что жена не преминула поинтересоваться:

   - Витя, у тебя что, радостные вести? Прямо весь цветешь!

   - Точно! - говорю. - Самые что ни на есть радостные. Наконец, тебя увидел! - и с этими словами, никого и ничего не стесняясь, лезу к ней с объятиями и поцелуями.

   Оторвавшись через минуту-другую от моих губ, Лида шепчет на ухо:

   - У тебя сегодня такой настрой, будто ты собираешься немедленно обзавестись третьим ребёнком.

   - А что, разве плохая идея?

   Лида качнула головой:

   - Доктора говорят: маловероятно. Большая удача, что сумела двоих родить, - но тут серьезное выражение на лице покидает её. - Но мы очень постараемся! - лукаво блестит она глазами.

   Из кухни доносится голос Марии Кондратьевны:

   - Эй, молодые! Хватит любезничать - руки мойте и садитесь за ужин!

   "Молодые"! Скажет тоже! Я ведь на два года её старше. Мысленно усмехаюсь и протискиваюсь вслед за женой на кухню, к ванне (рукомойника у нас нет, а ванная объединена с кухней). Правила гигиены надо соблюдать.

   Когда на столе в гостиной были расставлены тарелки и столовые приборы, говорю нашей домоправительнице:

   - Прибрать со стола и посуду помыть мы и сами можем. Что вам тут допоздна засиживаться?

   - И правда, - откликается Мария Кондратьевна. - Котяшу тоже надо покормить. Заждался уже, небось, разбойник!

   Поужинав, прибрав со стола, помыв и расставив по местам посуду, могу, наконец, попасть в детскую, в которую мы превратили бывший кабинет Михаила Евграфовича, выселив его самого вместе с бумагами и письменным столом в гостиную. Детям скоро пора укладываться, но пока Лёнька с Надюшкой ещё бодрствуют.

   Мы с Лёнькой усаживаемся на коврике, и из-под кровати извлекается коробка с неким подобием деревянного конструктора, изготовлению которого я посвятил последние два месяца. Купил деревянные брусочки, распилил, получив четыре типа, отличающихся длиной, при помощи лобзика и ножа сделал пазы... Всё этот делалось на глазах у сынули, который наблюдал за процессом с большим интересом, и даже пытался разобраться в том, что я делаю. Самым частым вопросом был: "А что это?".

   Вот теперь будем уже не спрашивать, а работать руками. Конструктор я слепил по собственному разумению, не слишком хорошо помня реальные образцы, но кое-какие сооружения с его помощью воздвигнуть можно. И Лёнька воздвигает, путаясь в деталях, выбирая брусочки не той длины, поворачивая их не той стороной, с трудом прилаживая паз к пазу. Дав ему немного помучиться самостоятельно, мягко подсказываю, и чрез некоторое время на коврике воздвигается простейший сруб.

   - Вот так примерно в деревнях возводят избы, - поясняю сыну. - Только настоящий дом делают из больших бревен, а щели между ними конопатят мхом...

   За нами неотрывно наблюдает сидящая на руках у матери Надюшка, то и дело порываясь засунуть палец в рот, а Лида терпеливо извлекает его оттуда. Вопреки обыкновению, дочка даже не пытается протестовать, прикованная взором к священнодействию с деревянным конструктором.

   Как бы ни было приятно возиться с детишками в кругу семьи, пора и честь знать. Детям время баиньки. Сложная, однако, задача - уложить их спать. Это вам не Высшим Советом Народного Хозяйства руководить! Если бы не Лида, не знаю, как и справился бы. Колыбельных, скажем, я ведь совсем не знаю...

   На следующее утро вновь отправляюсь в Кремль, на заседание Военно-промышленной комиссии СТО. Сегодня день начинается с доклада председателя правления Авиатреста. От стола президиума совещания слышен голос Алексея Ивановича Рыкова:

   - Слово предоставляется товарищу Михайлову. Прошу вас, Иван Константинович. Регламент - тридцать минут.

   Сижу и слушаю доклад вполуха - содержание его мне хорошо известно. Оживляюсь, когда начинаются прения. Начальник ВВС РККА Баранов, - сухощавый шатен со слегка вытянутым лицом и прямым пробором, - вполне ожидаемо начинает пенять на затяжку с выполнением работ по опытному строительству самолетов. Да и срывы графика поставок серийных машин его тоже не радуют.

   Неожиданно для меня выступают в унисон два непримиримых антагониста - Тухачевский и Ворошилов. Оба требуют от руководства Авиатреста увеличить программу выпуска самолётов. Баранов морщится и скептически покачивает головой - Петру Ионовичу неплохо известно реальное положение дел в авиационной отрасли. Он машет рукой и бросает с места:

   - Куда там! Справились бы с исполнением уже утвержденных контрактов - и то хлеб!

   Михайлов, естественно, защищается:

   - Товарищи! Неужели так трудно понять, что мощности авиационных заводов уже полностью расписаны? Все заводы, работающие на государственный заказ для Военно-воздушных сил, загружены до предела.

   Климент Ефремович, однако, не унимается:

   - Так используйте заводы, которые сейчас работают по гражданским заказам!

   Тут уж не выдерживает и взвивается Главный инспектор Гражданского воздушного флота Зарзар. Он вскакивает с места, одергивая свой белый гэвээфовский китель, а его прямой острый нос, кажется, еще более заострился:

   - Для наших контрактов и так остаются крохи! Приходится даже рассматривать вопрос о переделке всякого военного старья для гражданских целей. Это же не дело! - Валентин Ананьевич смотрит в сторону президиума совещания, как будто ища у него продержки. Но в президиуме молчат. Зато высказывается председатель правления Авиатреста. Он не кипятится, говорит обстоятельно:

   - У меня портфель заказов забит под завязку. Все заводы работают с полной нагрузкой. Те, что строятся, тоже имеют расписанную вперед программу. Мы ведь не только ВВС и ГВФ снабжаем. У нас и с другими организациями договора. Самолёты нужны и Наркомпочтелю, и Управлению Севморпути, и АО Союззолото...

   - Хорошо, - прерывает его Баранов, крутанув шеей, и в его петлицах сверкают красной эмалью четыре ромба, - тогда ответьте вот на какой вопрос: где у вас узкие места? Что вас держит?

   - Что держит? - не без некоторого сарказма в голосе переспрашивает Иван Константинович. - Да всё! Алюминия не хватает, двигателей не хватает, сухой кондиционной древесины не хватает, авиаприборов не хватает, радиотелеграфных станций не хватает...

   - Вы на объективные трудности не кивайте! - сердится Климент Ефремович. - И не вводите Совет Труда и Обороны в заблуждение! Как же, все мощности у вас загружены. А вот тут у меня из справки следует, что Рыбинский завод дает двигателей значительно меньше проектной мощности!

   - Проблема Рыбинского завода вовсе не в недогрузке мощностей, а в том, что до последнего времени огромная доля выпуска шла в брак! - парировал председатель правления Авиатреста. - Вот только в августе приблизились к сдаче двигателей М-17 по графику, но и то ещё до нормативных цифр недотягиваем.

   - Так что же вы до сих пор брак гоните! - продолжает возмущаться заместитель наркома по военным и морским делам.

   - Так где я вам на новом заводе хороших кадровых рабочих возьму? - Михайлов тоже говорит на повышенных тонах. - Деревенской молодёжи полно, пока её выучишь... - он раздосадовано машет рукой. - Вот и гнали брак. Со школой ФЗУ за спиной добро, если половина на завод поступала.

   - А сейчас как? - встреваю с вопросом.

   - Сейчас всех худо-бедно обучили. Иначе на график и не выйти было. А вот на инженеров голод прямо...

   - Ну да, ну да, - язвительно воскликнул кто-то из группы специалистов Орудийно-арсенального треста. - Лучшего инженера к себе с нашего "Большевика" сманили, а ещё жалуетесь!

   ...Спорили долго и упорно. Как я и предполагал, драка шла и вокруг двигателей, и вокруг опытного производства, и вокруг фондов на алюминий. Военные доказывали, что надо заменять на гражданских конструкциях алюминий деревом и сталью, а для военных машин и каждый грамм веса, и запас прочности являются вопросом жизни и смерти...

   Проще сказать, из-за чего не цапались. Однако я буквально с пеной у рта дрался за то, чтобы не увлекаться наращиванием количества самолетов, а большую часть дополнительных ассигнований и лимитов капиталовложений пустить на расширение и дооснащение опытного производства и конструкторских бюро. Пора, пора, ориентироваться целиком на собственные конструкции самолётов и начинать осваивать конструирование двигателей своими силами. Хотя мы пока ещё не можем обойтись без копирования всяких там БМВ, Райт-Циклонов и Испано-Сюиза, но, если не будем браться за самостоятельные опыты в области двигателестроения, то и не обойдемся никогда. Впрочем, союзники в этом деле у меня нашлись. Так что - отчасти удалось...

   После обеда не менее жаркий спор вспыхнул вокруг автомобилизации армии. Здесь дебаты крутились вокруг нескольких вопросов: сколько от общей программы производства могут урвать себе военные; как быть с производством большегрузных машин и автомобилей повышенной проходимости; будет ли у нас автомобильный дизель; хватит ли нам резины для покрышек...

   Услышав из уст Григория Котовского запросы РВС СССР по закупке автомобилей для армии, не выдержал сам председатель СТО Рыков:

   - Григорий Иванович! Эдак вы у меня все автомобили до единого выцыганите, а Наркомзем, Центросоюз, НКПС, Наркомлеспром и Наркомпочтель скопом на меня навалятся и живьем съедят! Не разевайте рот шире утвержденного бюджета военного ведомства. Эх, Сокольникова на вас нет!

   Его поддержал председатель Совнаркома:

   - Товарищ Котовский, наверное, запамятовал, что сейчас не времена "военного коммунизма", и мы не можем вот так просто взять и приказать Автотресту весь свой выпуск автомобилей отдать вам за красивые глаза.

   К сожалению, в области автомобилестроения у нас практически не было своей инженерно-конструкторской школы, сравнимой хотя бы с авиастроительной, и потому пока приходилось ориентироваться целиком на зарубежные образцы. Однако и с их освоением дело обстояло хуже, чем в Авиапроме. Если простые грузовики, вроде АМО-Ф-15 на базе Фиата, или НАЗ-АА на базе Форда-АА, производство которого предстояло наладить в будущем году на ещё не вступившем в строй Нижегородском автомобильном заводе, ещё с грехом пополам удаётся поставить на поток, то запустить в большую серию большегрузные или полноприводные машины гораздо сложнее.

   Ярославский завод, производивший трехтонки на базе грузовика "Уайт", и осваивавший выпуск пятитонки, зависел от поставок двигателей, а так же коробок передач от московского завода АМО. Для пятитонки двигатель "Геркулес" вообще приходилось покупать в США, что сильно сдерживало масштабы производства. Годовое производство едва дотягивало до полутора сотен.

   В общем, в решениях совещания было записано: расширить производство синтетического каучука; включить в план капитального строительства завод по производству большегрузных автомобилей; выделить средства на проектирование автомобиля повышенной проходимости на базе уже освоенных моделей. Против последнего тезиса я возражал, настаивая либо на освоении в производстве какого-либо зарубежного образца, либо на проектировании оригинальной машины, но, несмотря на поддержку некоторых участников совещания, остался в меньшинстве.

   При принятии этого решения присутствовавшие на совещании инженеры треста Автопром тут же подняли крик, что они готовы дать Красной Армии полноприводные автомобили, но только если будут обеспечены поставки из-за рубежа шариковых карданных шарниров типа "Вейсс" или "Рцеппа", либо закуплено необходимое оборудование для налаживания производства в СССР шарниров равных угловых скоростей. Только что назначенный главным конструктором НАЗа Андрей Александрович Липгарт, косясь на сидевшего в противоположном конце зала заседаний Трилиссера, заметил:

   - Конечно, спецпоставки по линии ОГПУ нам очень помогают, но не всегда соответствуют конкретным потребностям.

   Трилиссер тут же парировал:

   - Мы ориентируемся исключительно на заявки ВСНХ СССР! Кроме того, по условиям спецзакупок не всегда удается приобрести в точности то, что от нас требуют. Сами должны понимать, в каких условиях мы работаем, товарищи!

   В общем, с совещания я вернулся домой с запозданием, да ещё и выжатый, как лимон. Сил хватило только на то, чтобы улыбнуться Лиде, слопать ужин, поцеловать на ночь Надюшку с Лёнькой, да завалиться спать.