Скучающе насвистывая, он подошел к подоконнику и, головой вперед, нырнул сквозь закрытое окно.

Когда биостекло восстановилось, он уже плавно летел над водами канала с искусственными лебедями, измеряя температуру, излучаемую солнцем в соответствии с заданной программой, и отмечая про себя, что облако дня очень удачно. Насыщение воздуха кислородом казалось безупречным. «Как вчера и как завтра» — подумал он, соображая в то же время, не заметил ли его кто-нибудь, потому что, как бы то ни было, мальчишеские выходки, подобные полету сквозь стекло, не подобали уже ему по возрасту. Но никто не казался шокированным — и теперь его бесило то, что повсюду люди так благоразумно взлетали со своих индивидуальных платформ. Какая-то старуха безупречно приземлилась и исчезла в биопроходе своей квартиры… Ему оставалось лишь сделать как можно удачней поворот в воздухе и направиться к большим антеннам. Тут его окликнули.

— Ты сама придумала этот фасон? — спросил он, еще не веря своим глазам.

— Нынче это в моде, — сказала Риана, напирая на последнее слово.

Ее туника из светящихся перьев, отбрасывающих зеленовато-медные отблески, казалась настоящей, волосы тоже были зеленые, по крайней мере настолько, насколько они были видны из-под пухового капюшона.

— Я мог бы это предвидеть, — сказал Хормак.

— Впрочем, почему бы и нет?

— Вот этим ты мне и нравишься, — сказала Риана.

— Тем, что у тебя нет предрассудков.

— М-да, — сказал Хормак.

— Пообедаем вместе? Я нашла старинный рецепт этрусков. Берешь несколько дюжин устриц, выжимаешь на них…

— Мне очень жаль, — сказал Хормак. — Но сегодня мой День прошлого.

— А! Тогда завтра… Далеко собираешься?

— Я еще и сам не знаю, — ответил Хормак.

— А облако дня сегодня довольно удачно, не правда ли? Я все думаю, как эти Древние могли терпеть беспорядочное нагромождение случайных облаков?! Знаешь, чем больше я их узнаю, тем больше жалею. Но о чем мы говорили?

— Мы ни о чем не говорили — заметил Хормак.

— Нет, говорили… о Прошлом. В последний раз я присутствовала на свадьбе своих родителей.

— На чем? — спросил Хормак.

— Отец тоже был оригиналом, — засмеялась Риана.

— Наверное, поэтому ты мне и нравишься…

— Да?

— Конечно. А ты не знал?

— Нет, — сказал Хормак.

— Так знай, — сказала Риана. — Насколько я поняла в прошлом, ну, в общем, когда-то, давным-давно, мужчина и женщина, полюбив друг друга, устраивали свадьбу. Это была такая церемония — случай для того, чтобы созвать родственников, друзей…

— Я думал, в таком случае они хотели быть наедине, — сказал Хормак.

— Да, конечно… наверное, хотели. Но только свадьба давала им право быть вместе.

— Вместе со всем кланом?

— Ну знаешь ли, — рассердилась Риана, — детали ты можешь почерпнуть в лентотеке. Я только хотела тебе сказать, что присутствовала на свадьбе своих родителей. Все это происходило в городских катакомбах… какой-то большой город в Римской империи… который как раз сожгли по приказу одного толстого императора…

— Нерона.

— Я была уверена, что ты знаешь!.. Да, Рим! Рим горел. И в катакомбах горели факелы… и дымили… и поэтому присутствующие даже не заметили сначала, что город загорелся, и церемония все растягивалась, люди пели что-то себе под нос, и мне пришлось крикнуть: огонь! И отец меня увидел… Понимаешь, до тех пор я пряталась за поющими, и он не знал, что я там… и засмеялся… Как он смеялся!.. Но старик, который руководил церемонией, сказал: «замолчи, сын мой» или что-то в этом роде, и туг же, упав на колени, начал благодарить кого-то за то, что все присутствующие будут теперь считаться мучениками…

— Ты хочешь сказать, что они и не пытались спастись? — спросил Хормак.

— Нет, и это было очень забавно, — сказала Риана.

— Мама немного испугалась, отец пытался убедить их, что нужно бежать, но они все попадали на колени и продолжали петь. «Все-таки это глупо — умереть за несколько тысяч лет до своего рождения», — сказал отец, видя, что ему ничего не остается… И я ушла.

— Да, сказал Хормак. — А мои не женились.

— А хочешь, мы поженимся?

— Не знаю, — ответил Хормак. — Я подумаю.

— Подумай до завтра, и договоримся за обедом. Помни, что у этрусков была потрясающая кухня… Попробуешь устриц — сам увидишь. Так я тебя жду, ладно?

— Ладно, — ответил Хормак.

Риана удалилась, и он продолжал полет к большим антеннам. Они крутились, как обычно, в двух разных направлениях, одни медленно, а другие так быстро, что их формы были неразличимы и они казались огромными призраками. Время от времени кто-нибудь опускался на одну из платформ, раскрывавшихся, как ладони, на каждом этаже, и исчезал в здании с многочисленными кабинами, которые вели в бесконечность.

Хормак услышал равномерное мурлыканье моторов, словно приглашавших к путешествию. «Почему они их не обеззвучили?» Ни один мотор — от самых простых аппаратов, используемых в домашнем хозяйстве, до гигантов, входящих в установки для насыщения воздуха кислородом, уже давно не производил шума. Но уловив в их мурлыканье приглашение к путешествию, он все понял. Избранные ничего не оставляли на волю случая, и, уловив гул мотора, не сомневались, что его целью было возбуждение ассоциаций с единственным возможным для них приключением — путешествием во Времени, которое стало возможно благодаря его приручению. Мурлыканье больших моторов рождало приятное и немного беспокойное возбуждение, подобное тому, которое пробуждали в сердцах людей прежних времен гудки пароходов. После того, как привлекательность передвижений в пространстве была исчерпана, избранных манило еще лишь посещение прошлого.

Особенно с тех пор, как путешествия были упорядочены и могли совершаться лишь по еженедельным билетам, право на которые давало исполнение какой-нибудь полезной работы. Но эти перемещения тоже строго контролировались. Туристы искали в них экзотику и острые ощущения и возвращались с каким-нибудь кухонным рецептом…

Вздохнув, он приземлился на одной из платформ верхнего, голубого этажа, на котором размещались кабинеты советников и залы документации. Каждому этажу огромного здания был присвоен другой цвет, символизирующий эпоху и тем самым облегчающий ориентировку для тех, кто знал, куда он хочет направиться. Голубой этаж был отведен для нерешительных, ожидающих советов.

Опустившись на платформу голубого этажа, он встал на движущийся ковер, и тот понес его вдоль коридоров, но обе стороны которых светящиеся площадки вели к кабинетам советников. Ковер остановился перед первым свободным кабинетом, и Хормак вошел в пустое помещение.

— Добрый день! Будьте добры, предъявите билет, — произнес благожелательный голос.

Хормак подошел и сунул билет в узкую щель в стене, предварительно нажав пальцем на пространство, отведенное для его отпечатка. Загорелась голубая лампочка.

— Спасибо, — сказал голос. — Вы имеете право на путешествие в течение 24 условных часов. Разрешите помочь вам?

— Затем я и пришел, — ответил Хормак.

— Разумеется. Вы побывали в доисторической эпохе, приняли участие в крестовом походе и присутствовали при казни Людовика XVI, не говоря уже о незначительных путешествиях… Что вы скажете о сожжении Жанны д'Арк?

— Спасибо, — сказал Хормак. — Мне хватит гильотины.

— Я вас прекрасно понимаю, — уверил его невидимый собеседник. — Может быть, полет первого корабля на луну?

— Я присутствовал при первом полете на Марс.

Загорелась красная лампочка.

— Извините меня, пожалуйста, — сказал голос, — я этого не заметил. Тогда средневековый карнавал? Карнавалы нынче в моде…

— Мне это не интересно. Мне больше ничего не интересно.

— Тогда разрешите предложить вам оргию во дворце Мессалины. Знаете, первая половина первого века по старому счету, что соответствует…

— Знаю, — сказал Хормак. — Нет.

— Как желаете, — ответил голос. — А отъезд Кристофора Колумба? И, так как Хормак молчал, быстро добавил: — Путешествие аргонавтов. Одиссея. Возвращение блудного сына. Похороны Хеопса. Смерть Александра Македонского. Ночь святого Варфоломея… Ах нет… я и забыл… Один из триумфов Цезаря? Коронование Наполеона?

— Знаете, — сказал Хормак, — мне бы хотелось чего-нибудь не столь банального…

Загорелась зеленая лампочка.

— Извините, пожалуйста, — сказал голос. — Будьте добры, пройдите в кабинет 6-У. До свиданья.

Хормак пожал плечами и вышел. Ковер побежал вперед. На этот раз он нес его немного дольше, рамы биопроходов монотонно мелькали мимо и, когда он остановился, Хормак оказался у двери, напоминавшей старинную, с задвижкой из кованого железа, какие сохранились только в больших музеях. Заинтригованный, он постучал в деревянную табличку.

— Войдите.

Помещение не походило на кабинет советника, из которого он только что вышел. Живые стулья витали в воздухе вокруг ожившего стола, на котором стояла ваза с плотоядными цветами. На внушительных настенных рамах возникали ониросинтезы — изображение мыслей и настроений в цвете и форме. Свет, отбрасываемый идущими вдоль потолка розовыми лампами, отливал мягкостью сумерек. Девушка в белой тоге Работников Времени встретила его приветливой улыбкой.

— Добрый день. Садитесь, пожалуйста.

Она была высокая, стройная и красивая.

— Добрый день, — сказал Хормак, садясь на стул, который подлетел к нему и понес к столу. — Мне кажется, я причинил вам некоторые затруднения.

— Потому что отказались от предложений советника?

— Потому что я нахожусь здесь.

— Разве здесь менее приятно? — спросила девушка, удобнее устраиваясь на стуле.

— Нет, конечно. Но более необычно, неправда ли?

Теперь девушка раскачивалась, понимающе улыбаясь.

— Обычно предложения советников пользуются большим успехом.

— Мне очень жаль, — сказал Хормак.

— Скажите честно, что бы вас могло заинтересовать?

На стене перед ним возник восхитительный ониросинтез. Но его формы и цвета были лишены какого бы то ни было значения, и, рассматривая их, Хормак спрашивал себя, чем они ему так нравятся.

— Я и сам не знаю, — ответил он рассеянно, следя за постоянно меняющимися красками.

— Прошлое все же интересно.

— Разумеется, — сказал он так же рассеянно. — И так тщательно расписано…

Девушка не повернула головы, хотя и видела, что Хормак смотрит на ониросинтез, находящийся у нее за спиной.

— Расписано? Вот, вероятно, почему оно вас не интересует.

— Нет, дело даже не в этом, — возразил он все так же рассеянно. — Может быть, скорее, в том, что мы умудряемся даже прошлое раздавать по билетам… по определенным дням… так что история превратилась для нас во что-то вроде огромного Луна-парка…

Он вдруг остановился и обернулся к девушке, на лице которой читалось лишь вежливое внимание.

— Почему вы замолчали? Мое назначение — помочь вам.

— В чем? — спросил Хормак.

— Разве вы не хотите получить консультацию?

Она понимающе улыбалась. Мужчина втянул в грудь воздух, потом тоже улыбнулся, впервые за все это время.

— Верно… Этот ониросинтез кажется мне изумительным.

— Да, — сказала девушка. — Но это не его заслуга. Вы создали его сами.

Хормак поглядел ей прямо в глаза. Они были голубыми и совершенно прозрачными.

— Вот как, — сказал он.

— Почему вы рассердились? Это и в самом деле был тест, но мне пришлось прибегнуть к нему, потому что вы мне совсем не помогали. Теперь я могу вам кое-что предложить.

— Но вы даже не повернули головы, — сказал Хормак.

— В этом не было необходимости. Такая же онирограмма появилась и на противоположной стене.

Хормак обернулся.

— Это и в самом деле просто, — признал он. — Вы хотели мне что-то предложить…

— Почему бы вам немного не развлечься? — спросила девушка. — Такое предложение мы делаем довольно редко и только тогда, когда это становится необходимо.

— Я вас слушаю, — сказал Хормак.

— Путешествие в будущее.

Изображения на ониросинтезе оживились — неповторимое мелькание волнующих форм и красок.

— Разве это возможно? — воскликнул он. — Нам всегда говорили, что лишь прошлое…

— Наеколько я понимаю, вы согласны, — заметила девушка.

Она была все так же спокойна и дружелюбна. Все еще не веря, Хормак кивнул головой. Он вскочил со стула, который устремился в противоположный угол помещения. Девушка поднялась, вся белая в своей тоге, делавшей ее похожей на весталку.

— Сюда.

Она направилась не к двери, выходившей в коридор, а к стене, в которую и вошла, хотя биопроход здесь не был указан, растаяв в розоватой обшивке. Последовав за ней, Хормак проник в кабину времени, вроде тех, которые он знал: металлические вращающиеся стены, пол и потолок из хромопластика, кресло и перед ним пульт с хрустальным рычажком и рядом разноцветных кнопок.

— Садитесь, — сказала она.

— Это что-нибудь совсем иное, чем то, что я знаю? — спросил Хормак, удобнее усаживаясь в кресле.

— Единственное существенное изменение — заговорила она, и мужчина поднял глаза от пульта управления, — это направление движения.

— Сфера дйствия?

— Тысяча лет. Но будущее может оказаться опасным. Поэтому я советую вам путешествовать по этапам. Сначала день, потом год, десять, двадцать, пятьдесят, век. Большие скачки требуют тренировки.

— Очень хорошо, — сказал Хормак, маневрируя кнопками. — Значит, для начала двадцать четыре часа… До свидания!

Он потянул за хрустальный рычажок. Девушка в белой тоге смотрела на него ясными голубыми глазами, и вдруг исчезла. В остальном ничто не изменилось, и Хормак ничего особенного не почувствовал, словно бы предпринимал одно из своих обычных путешествий в прошлое. Но тут он вспомнил, что Риана ждет его к обеду, и наклонился над пультом, чтобы нажать на пространственную кнопку. И в этот момент увидел себя — с морщинами, которых у него никогда не было, с поседевшей головой он входил в кабину через биопроход в металлической стене… Побледнев, он зачарованно смотрел на нового Хормака.

— Вот так встреча! — воскликнул он хрипло.

Но человек, пришедший из будущего, молчал. Он казался измученным, согнувшимся под бременем лет.

Помутневшие глаза, окруженные синяками, избегали его взгляда. Потом безнадежно уставились на Хормака.

— Посмотри на меня, — шепнули иссохшие губы. — Целый год, все время, все время… Ты знаешь, что значит все время? Знаешь, что значит, когда больше невозможно терпеть?

— Почему? — спросил Хормак, ужасаясь тому, что ждет его в будущие годы, внезапно сжавшиеся, чтобы столкнуть два его образа во времени.

Но услышал лишь взрыв полузадушенного плача.

Пораженный, он следил за рукой другого, которая тянулась к карману. Хотя рука дрожала, серебристый ствол быстро сверкнул и пуля попала прямо в цель.

И, прежде чем упасть, все с тем же удивленным выражением на лице, он увидел, как его убийца почернел.

На какую-то долю секунды он стал похож на негатив старой фотографии, потом рассеялся, и в кабине остался лишь бездыханный труп, который он освободил от его прошлого и будущего.

В помещении, обшитом розовой панелью, рамы ониросинтезов пустовали. Когда зажегся зеленый огонек лампочки, девушка в белом заговорила в микрофон, скрытый в стене: — Задание выполнено: неприспособляемый в будущем Хормак самоуничтожился.

— Отстегнитесь, — ответил голос, и Работница Времени поднесла руку к пряжке на плече.

И тут же упала на стул, подлетевший для того, чтобы принять ее рассыпавшееся на члены тело. Свет погас.