Довольно часто, вспоминая о мате, люди, сведущие об этом напитке, склонны упоминать аргентинского классика Хулио Кортасара. И правда, без него представление о мате было бы не полным. Но нам кажется, что стоит отойти от этого принципа и начать немного неожиданно… с детской книги. Да-да! Не удивляйтесь! Большинство в детстве читали Жюля Верна, а кто-то, наверняка еще и смотрел фильмы по его книгам. Так вот. В его книге «Дети капитана Гранта» есть такие строки:
«Внутри ранчо имелись скамья, убогое ложе из бычьей кожи, котелок, вертел и чайник для приготовления мате – чая индейцев из сушеных трав, очень распространенного в Южной Америке. Его пьют, как многие американские напитки, через соломинку. По просьбе Паганеля, Талькав приготовил несколько чашек мате, и путешественники с удовольствием запили им свой обычный ужин, найдя индейский напиток превосходным».
Став взрослыми, многие наверняка увлекались детективами и душераздирающими триллерами, и сейчас среди современных авторов на этом поприще прославился француз Жан-Кристоф Гранже, книги которого переведены более чем на 35 языков, многие из которых уже экранизированы. В его книге «Мизерере» есть такие строки:
«Пожалуйста, садитесь. Хотите вина, мате?»
Реплика принадлежит человеку, долгое время прожившему в Чили.
Мы и далее не будем спешить, и заполнять книгу цитатами из «Игры в классики». Пожалуй, вставим достаточно большую цитату из книги Джеральда Даррела, уже, конечно, известного вам:
«Я застал Яна в пижаме и пончо – очень удобной аргентинской одежде, похожей на обыкновенное одеяло с дырой посредине, куда просовывается голова. Он сидел на корточках на полу и сосал тонкую серебряную трубку, конец которой был погружен в маленький круглый серебряный горшочек, наполненный темной жидкостью, в которой плавала какая-то мелконарезанная трава.
– Привет, Джерри, ты уже встал? – удивленно спросил он и принялся энергично сосать трубку. Послышалось мелодичное бульканье, похожее на звук вытекающей из ванны воды.
– Что ты делаешь? – сурово спросил я.
– Пью утреннее мате, – ответил он и снова забулькал трубкой. – Хочешь попробовать?
– Это парагвайский чай?
– Да. Здесь это такой же обычный напиток, как чай в Англии. Попробуй, может быть, понравится, – предложил Ян и протянул мне маленький серебряный горшочек и трубочку. Я недоверчиво понюхал темную коричневую жидкость с плававшей на поверхности зеленью. Запах был терпкий, приятный и напоминал запах скошенной травы в жаркий солнечный день. Взяв трубку губами, я сделал глоток, в трубке забулькало, и струя горячей жидкости обожгла мне рот и язык. Вытерев слезящиеся глаза, я вернул горшочек Яну.
– Благодарю, – сказал я. – Не сомневаюсь, что у вас принято пить чай таким горячим, но боюсь, что это не для меня.
– Можно немного остудить его, – не очень уверенно ответил Ян, – но мне кажется, тогда он утратит свой аромат.
Позднее я пробовал пить мате при более умеренной температуре, и мне даже начал нравиться запах свежескошенной травы и слегка горьковатый, вяжущий привкус этого освежающего напитка. Однако я так и не мог научиться пить его при температуре расплавленного металла, что является, вероятно, основным требованием настоящего ценителя мате».
По правде говоря, здесь можно было бы представить множество цитат, поэтому, пожалуй, закончим на этом, тем более что некоторые выдержки и зарисовки из тех или иных книг периодически мелькают в нашем повествовании.