Я люблю свой велосипед. Молодая бесцеремонность. Секреты жительниц Берлина

Коль Элен

Жертва моды? Пеняй на себя

 

 

 

Стиль в Берлине

 

«До блеска начищенные мокасины и длинный легкий шарф на шее. С первого взгляда они не сочетаются. Но на самом деле все тщательно продумано и все прекрасно смотрится». Мэри Шерп – известная в мире моды «Made in Berlin» личность, если не звезда. Ей нет и тридцати, она изучала историю искусств в университете, и, помимо квартала Митте, где она проживает (в последние годы этот район приобрел популярность), ее ничто не связывает с бизнесом. Она не модельер, не манекенщица и даже не фотограф. Однако сформировавшийся у нее цифровый рефлекс определяет всю ее жизнь. И поэтому она ежедневно шагает по Берлину в поисках последних модных тенденций: в первую очередь ее привлекают странности в одежде и внешнем облике людей. Свои впечатления она публикует на своем сайте Stil in Berlin («Стиль в Берлине»). Каждый месяц на сайт заходят 70 тысяч пользователей, то есть приблизительно две тысячи в день! Лучшего модельного скаута – человека, специализирующегося на поиске новых типажей, которые в будущем могут стать моделями в мировой индустрии моды, – невозможно себе представить. Очередную порцию ее информации с нетерпением ждут каждый день как журналисты, работающие в мире моды, так и модельеры.

В этот день в глубине одного из дворов Хаке она случайно столкнулась с Элеонорой, 28-летней преподавательницей рисунка. Элеонора в огромных очках, у нее стрижка «под горшок» в средневековом духе, а ее длинные ноги втиснуты в узкие штаны (леопардово-зеленые? в цветочек? в стиле ар-деко?). Как настоящий профессионал, с серьезной миной на лице Элеонора принимает позу, и начинается фотосессия. А затем Мэри продолжает облаву на соседних улицах. «Большинство людей, которых я “отлавливаю”, согласны, чтобы я их сфотографировала. Иногда они обладают яркой индивидуальностью, хотят, чтобы их заметили, и сами стараются попасться на глаза». Клик-клак, семья в оранжевом! Клик-клак, денди в накидке и культовых ботинках Dr Martens! Клик-клак, римейк Мадонны эпохи Like a Virgin, девица, закутанная по самые брови в меховую куртку.

Комментарии по поводу Элеоноры начались сразу же, как только мы забежали в кафе погреться: заработал «Макинтош», загрузили фотографии. С точки зрения парижанки, то есть меня, у нашей немецкой Жанны д’Арк есть стиль, хотя и несколько своеобразный. И, может быть, его своеобразие заключается именно в его отсутствии? Но всевидящее око Мэри именно в этом усмотрело квинтэссенцию особого берлинского стиля. Она даже говорит о существовании определенной манеры одеваться, свойственной немецкой столице: «Комфорт прежде всего, что, в частности, мы наблюдаем в выборе обуви – из мягкой кожи и, разумеется, на плоской подошве… И, конечно, практичной, непромокаемой, идеальной для плохой погоды. Но за исключением этих двух тотемов, здесь каждый одевается, как хочет». Мэри не видит других правил, которыми руководствуются берлинцы. Мода вообще не приживается на берегах Шпрее. И в этом смысле Берлин – это анти-Париж. Толчея на распродажах? Им это не известно! Кавардак на распродажах для прессы? – но, милые дамы, жительницы Берлина даже не знают, что это такое! Хотя, естественно, H&M, Zara и прочие представители индустрии моды здесь также добавляют нолики к валовому обороту. А сама Мэри признается в своей страсти к одной шведской марке – «такой дешевой», говорит она; когда она в деталях анализирует одежду, комментируя на своем сайте фотографии, чаще других встречаются два инициала именно этой марки. Но, разумеется, не только они… Мейнстрим, глобализация или, скорее, унификация внешнего облика – Мэри не восстает против этого, а скорее дозирует обозначенные процессы. Шаль, колье, пара изысканных колготок, легинсы, водолазки. А как насчет остального? Вещи, сшитые в ателье или даже у известных модельеров, много винтажа, многое сделано своими руками… Главное – быть непохожей на других.

Что же касается меня, в Берлине я вообще не придерживаюсь никакого стиля. И у меня настолько испортился вкус, что я покупаю готовые ансамбли – какой ужас! – подобранные сверху донизу (внимание, я не свожу свой внешний облик только к этому). Во время вечеринок или на коктейлях моя французская элегантность не остается не замеченной: сумка, туфли, платье – все идеально подобрано! Настоящий шик… Но то, что для парижанки звучит как комплимент, жительницей Берлина воспринимается как отсутствие индивидуальности или «изюминки». Нет ничего хуже конформизма. Но зато, когда однажды вечером я надела платье для танго, а сверху пуловер с глубоким вырезом, фантазийные кружевные колготки Wolford и серые сапоги из мягкой потертой кожи, наша няня воскликнула в порыве энтузиазма: «Ты выглядишь как настоящая берлинка!» А моя мать до сих пор не может оправиться от шока, когда я появилась на свадьбе у наших родственников в Пуату в сандалиях Birkenstock, соломенной шляпе и с полотняной сумкой-мешком в руках.

Но я обещаю, что никогда не позволю «берлинскому стилю» окончательно завладеть собой и никогда не выйду из дому в лыжном комбинезоне, как это делают некоторые странные птицы из кройцбергского курятника. Хотя я признаю, что это идеальная одежда для бесконечных зим, когда все время идет снег. Тебя не прохватит сквозняк, не простудишь почки, а при падении штаны окажутся амортизатором для той части тела, на которой сидишь.

Но вот на гололедице тротуаров появляется некто в облике первой звезды: максимум элегантности, грациозность, плавность движений… Мартина, одна из моих соседок, дефилирует в таком виде с декабря по март. Доводя до совершенства свой образ, в прошлом году она появилась с ногой в гипсе и на костылях. Это для нее оказалось поводом с гордостью сообщить, что она «вернулась из Гармиша», что меня окончательно доконало. И также я никогда не водружу на спину рюкзак, когда отправлюсь в магазин за провизией для своего собственного курятника. Хотя с теоретической точки зрения следует признать, что нет ничего удобнее рюкзака, чтобы все держать под рукой, не перегружая при этом позвоночник. В его боковой карман можно положить бутылку с водой или термос с чаем (напитки для берлинок – это святое). И это так по-берлински! Вот только вчера по мостовой Бергманнштрассе вдоль самых модных и шикарных бутиков, где витает дух Пренцлауэра, на длинных-предлинных ногах ковыляла девица в сандалиях, черных легинсах, коротенькой юбчонке, майке с рокенролльным принтом… и красным рюкзаком за спиной!

«Однако за последние годы Берлин изменился, и в этом не приходится сомневаться! Город стал более glamourös – гламурным». Александре Фишер-Рёхлер веришь на слово, потому что она знает, о чем говорит. Она – стилист и соучредитель лейбла Kaviar Gauche, одной из немногих рентабельных берлинских марок готового платья. А с вторжением немецких актрис на красные дорожки национальной кинонаграды Франции «Сезар» и премии «Эмми» (премия американского телевидения) в Лос-Анджелесе (актриса Хайке Макаш), где они появляются в летящих платьях в пастельных и золотисто-желтых тонах, таких легких, воздушных и таких женственных, Кавьяр вошел в разряд великих кутюрье международной моды.

За шесть последних лет Александра и ее единомышленница Иоганна Кюль, создающие такие шедевры, как двубортные пиджаки, узкие брюки и туфли на шпильках, перевернули с ног на голову каноны берлинской моды, по крайней мере, в центре столицы. И вот о чем они рассказали в конце показа своей модной коллекции, когда наконец смогли расслабиться: «Пятнадцать лет назад в полуразрушенных бараках берлинского андеграунда мы создавали исключительно парки и примитивную одежду для рейнджеров. Сегодня мы встали на высокие каблуки и проводим время в самых модных ресторанах, при условии, что найдется свободный столик. А для этих событий требуется и соответствующее платье, и не только для нас, но и для всего нового Берлина, ставшего интернациональным городом».

Сегодня один житель столицы из десяти работает в индустрии моды и производства предметов искусства. Это жизнерадостное и беззаботное сообщество космополитов, наподобие тех, что заняты в рекламном бизнесе. Достаточно большой по площади город (в восемь раз превосходящий Париж) выделил им отдельную территорию, ограниченную зоной А городской железной дороги S-Bahn, куда входят такие округа, как Митте, Пренцлауэр-Берг, Кройцберг и Фридрихсхайн, и где следы войны уступили место стеклу и стали. «Берлин – огромный город, но Берлин, который живет полной жизнью, который меняется, совсем маленький, – комментирует продавщица из бутика на Альте Шёнхаусер Штрассе. – Здесь бьется сердце системы, и здесь вы встретите исключительно молодых людей, креативных, хорошо одетых, внушающих уважение, которые занимаются творческой деятельностью и работают в секторах моды, дизайна, кино, музыки, фотографии, архитектуры, скульптуры…» Охота на стиль в Берлине разворачивается именно здесь!

А что же остальные? Те, кто живет в зонах В и С? В общем и целом, большинство горожан перемещаются на периферию города по мере расширения нового Берлина. И в этом случае невозможно пробежаться по модным бутикам в квартале Хакеше Хёфе. И тогда берлинцы ограничиваются бесконечными торговыми галереями магазинов, похожих друг на друга как две капли воды (Gesundbrunnen, Gropuis Passagen, Eastgate и отремонтированный с иголочки торговый комплекс Alexa, зайдя в который вы окунетесь в ад современной жизни!), где ассортимент продаваемого со скидкой хлама даже и товаром не назовешь. В заботах о деталях своих туалетов, не желая подчиняться правилам и желая самоутвердиться, стать единственными и неповторимыми, местные цыпочки присоединяются к шикарному вольеру квартала Митте: плохо одетые, в дешевой, разумеется, одежде, но они всегда редкие птицы и, в конце концов, всегда хорошо выглядят. У Анны, например, каждый день на ногтях разного цвета лак, ботинки из телячьей кожи мехом наружу (я видела такие же на страницах Elle в рубрике «Маст-хэв»), она их носит, когда наступает замечательная пора надевать лыжный комбинезон, у Неёле сандалии с заклепками, а у Тессы отливающий разными цветами тюрбан… И когда я встречаю на улице элегантно одетую женщину, я знаю, что это туристка. Но зато когда я впадаю в ступор, видя нечто невообразимое, я могу быть уверена, что это жительница Берлина.

 

Чудаки в обычной жизни

Это ядро… В буквальном смысле ядро. Элизабет прячет ядро, которое безобразно раздувает бока ее и без того не совсем элегантной сумки-мешка. Теоретически я почти готова принять полотняные сумки. Они экологичны и часто очень мило расписаны дизайнерами, которые воспользовались моментом и захватили рынок. Они входят в девятку самых популярных сумок столицы. Даже Лала Берлин, основательница теперь уже всемирно известной марки одежды, включила их в свою последнюю коллекцию. Но, видимо, в этот вечер сумке Элизабет не удалось побывать в руках искусного стилиста из квартала Митте. Хотя не это главное. Мне не дает покоя странный предмет…

Я ловлю такси. «Встретимся в ресторане, подъеду на велосипеде», – говорит Заза (так ее зовут в кругу друзей). Так вот что она хранит в своей сумке – велосипедный шлем! В кои-то веки мы собрались провести вечер вместе в ресторане с модной программой и танцами на закуску, а Заза решила перемещаться по городу на велосипеде.

Она появляется двадцатью минутами позже назначенного времени. С всклокоченной шевелюрой и растекшимся макияжем, она вполне готова к тому, чтобы праздновать всю ночь. А почему бы и нет? Фосфоресцирующие полосы на ее шлеме могут выглядеть очень стильно в мерцании стробоскопов…

 

Триумф винтажа

Никогда не забывать о том, что этот город воссоздали заново… Из кирпичей, разрушенных бомбардировкой домов, которые собирали и очищали от грязи, а потом возводили целые кварталы. Берлинки всегда были асами в распутывании сложных проблем и не хуже магов знали, как найти выход из трудных положений и как из старого сделать новое. И это все время приходится держать в голове, примеряя короткую курточку из каракуля на блошином рынке в Трептове (абстрагируясь от всех тех мест, где ей пришлось побывать, начиная с 1920-х годов). Да, она пахнет затхлостью, у нее шарм много повидавшей вещи, но, скажите, кто мне придаст изысканный вид при моем скромном бюджете? «Каракуль за сущую ерунду», – уверяет продавец, говорящий с польским акцентом, хотя мне пришлось заплатить 80 евро. «Только для вас», – продолжает он. Здесь все находит своего покупателя. Безумная страсть к чему-то единственному, страсть к экспериментированию, к антиконформизму вылилась у жителей столицы в «невроз винтажа». Если только не наоборот.

Розмари сделала из этого бизнес. В ее пещере Али-Бабы на Розенталерштрассе на протяжении вот уже двенадцати лет продается исключительно обувь 1940-1980-х годов. Чаще всего ни разу не надеванная. От ботинок на платформе, как в худших клипах Далиды, до лодочек наших любимых ведьмочек, которые обеспечат вам деформацию стопы. У меня до сих пор дрожат пальцы ног при взгляде на них, но тем не менее я преклоняюсь перед Розмари (Иоланда Моро, но только в более стройном варианте), потому что эта ничем не примечательная и простая женщина («женщина с улицы», как здесь говорят) является настоящим коллекционером, экспертом, к которому обращается за советом кинематографический микрокосм, когда возникают проблемы с костюмами.

И вот я обзавелась курткой, туфлями, не хватает только платья… Дополнить ансамбль нетрудно, поскольку есть рынок на Аркона-платц, где полным-полно сокровищ с чердаков, сокровищ на сто процентов аутентичного происхождения. А чтобы довершить образ, потребуются очки, наличие которых переполнит меня счастьем. Ай, ай, ай, какая отличная вещь! Очки сегодня являются аксессуаром маст-хэв среди ультрамодных жителей Берлина (на турецком рынке Кройцберга один экстравагантный господин под вывеской «Не только в Митте имеют право носить огромные смешные очки» продает их имитацию из картона ярких расцветок). Но в том месте, где я собираюсь купить очки, они стоят дорого – 149 евро за оправу à la Мэрилин из фильма «Как выйти замуж за миллионера». Жертва винтажа подвела баланс и отправилась домой.

Разумеется, я, с моим культурным багажом парижанки, привыкла иметь все только самое лучшее, и если речь идет о винтаже, то вещи должны быть шикарными. А вот жительница Берлина, в заботах о создании собственного стиля и желая быть на гребне моды, хочет дать волю фантазии, чтобы продемонстрировать свою индивидуальность, быть оригинальной и не похожей на остальных. Кроме того, у нее мало денег. Берлин – это город полунищих модников и модниц. И в таком случае вполне сойдет желтое платье из коллекции осень – зима из журнала Sibylle (аналог Elle в его восточном варианте) за 1978 год, а сверху – майка в духе восьмидесятых. Отличный «прикид» для Club des visionnaires, и всего за двадцать евро. А можно вообще ничего не покупать.

«У тебя так много вещей, и тебе нечего надеть? У тебя тридцать восьмой?» – спрашивает двадцатидвухлетняя Перла, девушка со странностями, как у принцессы из «Звездных войн», когда она проходила стажировку у факира (длинные серьги в ушах, тату в виде Млечного Пути на предплечье и пирсинг повсюду). Каждый месяц Перла приглашает к себе по Интернету горстку незнакомок, чтобы провести Klamottentauschparty, буквальный перевод – «вечеринка обмена вещами». Этим летом она собирается организовать ее на выходных в кемпинге. В конце вечеринки каждый отправится домой с гардеробом другого. «Сначала у нас меняли вещь на вещь – платье на платье, ремень на ремень и т. д. Но у меня была любимая футболка еще со времен колледжа, и я не хотела ее менять на какое-то барахло, не стоящее и девяти евро в H&M. И я ее отдала за пару кед Converse. Но отдала скрепя сердце, ведь у нее есть история, в ней я была на концерте Пинк».

На вечеринках Перлы идет подбор вещей, составляются ансамбли, в которых смешивают стили и эпохи, и там пьют много пива. «Эй, маловато за мои сапоги, передай мне еще что-нибудь!» Вообще, на этих вечеринках, которые она проводит в одном из домов жилого комплекса Восточного Берлина, царит импровизированная и немного трэшевая суета (хотя совсем еще молодая джедайка в течение нескольких месяцев серьезно преуспела в профессионализме и в их организации). Короче говоря, ее девиз («Если хочешь получить взамен хорошие вещи, то и приноси хорошие вещи») не во многом отличается от девиза таких же вечеринок берлинской элиты (которые здесь называются SWAP). Да, актеры, певцы, диджеи, дизайнеры также вняли призыву винтажа. Надоела куртка Gucci или шаль от Kaviar Gauche? Отнеси их в бутик, где их оценят и вручат взамен жетоны. И впоследствии на вечеринках в SWAP Market ты их обменяешь на другие такие же старые вещи, а все то, что не нашло своего потребителя, достанется случайно заглянувшим в бутик берлинцам. И все это под звуки лучших мелодий техно – и платье от успешного дизайнера Хельмута Ланга в придачу!

 

Обувь без каблуков – мой ВЫБОР

 

В Берлине отношение к обуви исключительно прагматическое, и я могу это понять, когда речь идет о зиме: снег, гололедица – в этом случае имеет смысл носить «оковы» на ногах, я имею в виду грубые кожаные ботинки на самой толстой подошве, чтобы гарантировать хорошую изоляцию. Зимой у наших цыпочек-амазонок тон задают высокие сапоги. Но в Берлине и в межсезонье прохладно, поэтому приходится признать, что нет ничего лучше ботильонов из тонкой кожи и на более тонкой подошве или сапог в стиле американских индейцев (они на пике моды в наше время, винтаж 1970-х). Но почему такая нелюбовь к нарядной обуви летом, почему столько приземленности? Звездой теплых сезонов по-прежнему остаются тонги. Хотя сандалии Birkenstock тоже не сдают позиций. И если последним коллекциям сандалий, ламинированных и украшенных стразами, удалось перешагнуть через границу с Францией, то Берлин живет и будет, вероятно, долго жить в эпоху сандалий на пробковой подошве (которую можно использовать повторно), модных, удобных, экологичных, социально ангажированных (производимых исключительно в Германии, и таиландские дети, якобы привнесшие в столицу эту моду, не имеют к этому никакого отношения). Берлинцы обожают эти сандалии, и пусть эстеты не волнуются, здесь их носят без носков!

Переварив удивление от увиденного, сейчас я готова допустить, что туфли на плоской подошве больше подходят цыпочкам с берегов Шпрее. Скромные и практичные, они полностью соответствуют образу жизни и менталитету птичек, которые все-таки умеют ходить на каблуках, когда в этом возникает необходимость (свадьба, приглашение на коктейль, вечер в Опере). Но большую часть времени они предпочитают в буквальном смысле твердо стоять ногами на земле. А некоторые из них, исповедуя им одним известные убеждения, вообще оставляют свою обувь дома. И не падайте в обморок, если вы когда-нибудь увидите представительниц пернатых, шествующих по улице босиком. Движение, зародившееся в 1970-х годах и отражавшее стремление слиться в единое целое с Землей как планетой, существует и в наши дни, в частности, в так называемых альтернативных кварталах Фридрихсхайн и Кройцберг.

Моя подруга Генриетта не относится к их числу. Скорее кокетка, она может часами стоять перед зеркалом, пытаясь уложить волосы à la Жозефина Богарне. Но даже она носит исключительно балетки, кеды Converse или ботинки из белой потертой кожи в стиле восьмидесятых. Она объясняет: «Я могу поехать на велосипеде, может быть, мне придется бежать за автобусом или провести полдня на ногах в музее. Так вот, я не хочу мучить свои ноги!» Мир техно также оставил свои отпечатки: в 1990-х годах воцарились кроссовки, и их владычество продолжается. Чтобы проникнуть в Berghain – современный храм «электро», – модель Gazelles rétro в магазине Adidas Originals на Мюнцштрассе сослужит вам хорошую службу. Главное – чувствовать себя в своей тарелке, не сомневаться в себе. Нью-йоркская нервотрепка по субботним вечерам сразу же поставит крест на вашей берлинской ночной жизни. И, честно говоря, мне нравится эта простота. У вас никогда не возникнет ощущения, что вы недостаточно хорошо одеты. Но, внимание: случается и обратное. О, это страшное ощущение одиночества, которое вас охватывает, когда на пороге квартиры ваших друзей вас просят взглядом снять туфли. Вы пришли в гости нарядно одетой, приподнялись на несколько сантиметров, надели туфли на каблуках, тщательно подобрав их к вашему очаровательному черному платью, и вот вас как будто швырнули на пол, и вы уже кожей ощущаете холод паркета. Итак, решено, мне не известны правила (во имя существующих между нами культурных различий, я думаю, француженку простят), согласно которым я должна была появиться в салоне не в лодочках или ботильонах, а в носках. Хозяева же ходят по квартире в стоптанных домашних туфлях. Это удобно, это просто, и это, наконец, Берлин! В бросаемых на меня косых взглядах главной феминистки вечера сквозит презрение. С ее точки зрения, я – напыщенная девица, помешанная на шпильках.

Но бывают и худшие моменты, когда пригласившие вас хозяева сразу же предлагают пару носков из грубой потрепанной шерсти. Бежевые или коричневые, купленные у кассы в ИКЕА, где они, свернутые в комок, лежали в контейнере среди прочих, эти носки на протяжении многих лет повидали стольких визитеров. «Давай проходи, чувствуй себя как дома!» Предполагается, что приглашение отогреет мне душу, но ноги, опутанные спиралью сваливающихся носков, деформированных многочисленными гостями, побывавшими на домашних обедах, чаепитиях с пирожными, днях рождениях, воскресениях накануне Рождественского поста (о, эти неизменные ароматы корицы, доносящиеся из кухни!)… Немецкое гостеприимство в противопоставлении с элегантностью изящных французских лодочек.

 

Мягкие туфли госпожи графини

Она – преклонных лет графиня из прусской аристократии. Разумеется, разорена: ее состояние было экспроприировано коммунистами после войны, но тем не менее она урожденная фон…что-то там такое и вышла замуж за фон такого-то. Из прошлой жизни она вынесла хорошие манеры. И когда мадам отправляется в город на коктейль, она кладет в свою сумочку небольшой мешочек из бежевого полотна, в котором хранится пара черных балеток, мягких, как домашние туфли, на тонкой и гладкой подошве. И, таким образом, Мадам фон Предусмотрительность никогда не уронит своего достоинства, ступая босыми ногами по паркету.

 

Можно ли им доверить свою голову?

 

В первый раз, когда я доверила свою голову Дезире, увлекающейся раста-панком парикмахерше из салона на углу моей улицы, в зеленых митенках на руках и колготках расцветки змеиной кожи, я вцепилась пальцами в подлокотники кресла так сильно, что фаланги побелели. А вдруг она применит свой эстетический кодекс к моим волосам, когда будет с ними работать? Может быть, надо было ей сказать, что я иногда делаю передачи для французского телевидения, и растрепанные пряди, с одной стороны короткие, а с другой – длинные, плохо сочетаются с духом и буквой парижского голубого экрана. Но Дезире уступила всем моим просьбам, и, за исключением ее челки яблочно-зеленого цвета под дредлоками, скрученными, как у ирокеза, вдоль головы, у нас с ней оказалось немало общего, и мы мило поболтали (разумеется, это был всего лишь ничего не значащий разговор в парикмахерской, но в глобальном смысле мы с ней во многом были согласны). Но, как бы там ни было, я предпочитаю обслуживаться у ее коллеги в огромных очках-бабочках с внешностью звезды балета. Ее зовут Антья, и ее прическа всегда безупречна: высокий пучок на темени, как у учениц балетной школы, ровно подстриженная челка, перехваченная лентой ярко-оранжевого цвета (цвета флюоресцирующих жилетов рабочих на стройках), которая, казалось, говорит, что ее обладательница не допустит и малейшего проявления расизма. Когда я с ней разговариваю, я понимаю ее лучше остальных, потому что у нее, слава богу, нет пирсинга! А у Дезире, помимо прочих, два кольца с каждой стороны верхней губы (они напоминают бивни моржа), и посеребренный гвоздь в языке – только бы она не вбила мне его в голову… Дезире, Антья или две другие раскрашенные колибри (одна из них блондинка с пережженными волосами и прической à la Кортни Лав, а другая – жгучая брюнетка, фанатка упражнений на растяжку, которая каждую неделю меняет стиль). К кому попадешь – это всегда лотерея, все зависит от того, у кого из них нет работы в данный момент. В Берлине, где свобода и спонтанность возводятся в образ жизни, почти никогда не записываются к парикмахеру – в салон просто забегают, проходя мимо, а дальше будь что будет… Или наоборот, как в старые добрые времена, хранят верность одному мастеру. «А как иначе иметь всегда хорошую стрижку?» И это правда, что у моей приятельницы Кати всегда такой вид, будто она только что вышла из парикмахерской: идеально лежащая стрижка «под мальчика», создающая впечатление легкой небрежности. Я наконец получила ответ. Катя повертела перед моим носом мобильником, куда вбит личный номер Кристины, ее парикмахера. Она передала его еще одной нашей подруге, и та теперь звонит Кристине каждые две недели, чтобы подправить челку. За свой труд Кристина, разумеется, получает «вчерную», то есть неофициально. И, таким образом, подрезает не только волосы на голове, но цены тоже! И еще одно замечание: Кристина усложняет жизнь своим клиенткам, поскольку принимает их у себя дома, хотя я знаю множество других мастеров, которые разъезжают по городу вместе со своим инструментарием.

Сразу же после родов я пыталась уговорить Антью нанести мне визит. Начала я издалека: «Видишь ли, я не могу, когда захочу, выйти из дому с ребенком на руках, и я не могу записаться к тебе на прием, вдруг моя дочь срыгнет или наступит срок очередного кормления/сна…» Но Антья оказалась непреклонной, хотя я не могу сказать, чтобы она изображала из себя этакую Марию-Антуанетту, которую нужно долго уговаривать и которая, встав на скамеечку, копошится в чужих волосах в своем салоне. Проведя небольшое исследование о том, как живут парикмахеры в Берлине, я выяснила, что Антья – весьма обеспеченный человек. Она работает в маленьком салоне – почти семейный бизнес, – тарифы в котором превосходят все мыслимые пределы: 35 евро стрижка/укладка. Это огромные деньги для Берлина; в этом секторе экономики, как и во многих других, здесь процветает дисконт, и в парикмахерских предоставляют скидки за счет минимизации услуг. Со своими названиями, напоминающими клички роботов (M-Hairfactory, XL Cut, Hair Express, Hair Killer), громкой музыкой, как в супермаркетах, креслами с кричащими расцветками, подобные заведения лишили прекрасную профессию душевности и теплоты. Ты входишь (никакой предварительной записи, разумеется), немного ждешь, далее идет мытье головы (шампунями с дешевым фруктовыми ароматизаторами), затем стрижка в течение двадцати минут за 8 – 10 евро, при этом с укладкой придется мучиться самой (правда, для этого предоставляются необходимые средства, но выпутываться в любом случае придется самостоятельно), и вот ты, наконец, покидаешь этот галдящий ад. Результаты всегда бывают разными. Да это и понятно: нищенская зарплата, работа сверхурочно, обучение со скидкой (владельцы салонов часто сами не являются профессионалами-парикмахерами, это обычные менеджеры, которые не заботятся о формировании молодых кадров), и поэтому не приходится ждать от мастеров большого энтузиазма. Парикмахерши – самая низкооплачиваемая профессия в стране; в Германии вообще нет такого понятия, как минимальная заработная плата, и единственный закон, который здесь применим, – это закон джунглей.

Согласно данным профсоюза парикмахеров, час их работы в Берлине стоит 3,38 евро! Чтобы еще больше понизить стоимость стрижки, дисконтные салоны нанимают людей, не имеющих ни опыта работы, ни профессиональной подготовки. Одна моя коллега и тележурналист провела эксперимент: несмотря на отсутствие таланта в этой сфере деятельности, она сразу же нашла работу за 22 евро в день. «Да, это не слишком приятно – вся эта попса, которая действует на нервы, но нигде в другом месте я не найду парикмахера за такую цену – 6,50 евро, – а с моей грошовой пенсией я не могу платить больше», – объясняет одна зрелая матрона, кудрявая, как пудель, выходя из салона XL Cut de Neukölln.

Зарабатывая 1600 евро в месяц, Антья имеет все основания для того, чтобы хранить верность своей хозяйке, и всегда найдет время предложить мне массаж головы после мытья. И каждый мой визит к ней начинается с того, что мы где-нибудь усаживаемся с чашкой чая в руках и обсуждаем состояние моих волос. Заметила ли я какую-нибудь перемену? Стали ли волосы падать больше, чем обычно? Стали ли лучше лежать на затылке после градуированной стрижки, которую мы попробовали в последний раз? Антья запускает руку в мою шевелюру и, придерживая волосы зажимами в нескольких местах, образует надо лбом подобие челки. Она предлагает, я принимаю решение, и только после этого она вынимает ножницы. Я обожаю эти процедуры. А Берлин, таким образом, оказался поделенным на две части – на тех, кто имеет время и деньги посещать мастеров, подобных Антье, и остальных, посещающих дешевые парикмахерские и вверяющих свои гривы в руки непрофессионалов.

Что радует берлинцев, так это неограниченная возможность выбора стрижек и фасонов. Разнообразие затрагивает, разумеется, стиль причесок, хотя у них у всех общий знаменатель: нелепость, странность, вызывающая шок, вплоть до откровенного безобразия. И вот мы добрались до самой сердцевины этого огромного карнавала «парикмахерского мастерства». Несмотря на всю любовь, которую я испытываю к жительницам Берлина, я осмеливаюсь признать, что их стрижки выглядят более чем своеобразно. Нужны примеры? Легко! Коротко подстриженные волосы (то есть наголо обритые) с одной стороны головы и длинные, свисающие пряди с другой – это популярная прическа самых прогрессивных цыпочек, подвизающихся в мире моды, дизайна, техно-музыки или современного танца… Смысл жизни для них сводится к нарушению упорядоченности во всем. Художественный беспорядок на голове лидирует в искусстве наигранного и ложного. «Ты думаешь, я только что встала? Ошибаешься, я провела перед зеркалом целую вечность!»

Соломенные, розовые, голубые и даже зеленые пряди у цыпочек из народных кварталов Восточного Берлина. Фанатки окраски всеми силами добиваются того, чтобы их оттенки бросались в глаза. Что же касается формы стрижек, то она скорее классическая. В противоположность им дамы постарше (40 лет и более) по-прежнему исповедуют культ известной троицы: мягкая химия/длинное каре/челка с филировкой. Или, хуже того, тяготеют к прическе под непроизносимым названием vokuhila (от vome kurz, hinten lang, то есть «коротко спереди, длинно сзади»); к этому образу стремились футболисты 1980-х, а мы надеялись, что больше никогда этого не увидим за порогом XXI века.

Короткие волосы наподобие мужских стрижек характерны для феминисток и лесбиянок. Я имею в виду не «стрижку под мальчика», а стрижку «как у мальчика», и, несмотря на использование геля, волосы при таких стрижках редко бывают хорошо уложенными. (Из достоверных источников мне известно, что некоторые сами себе стригут волосы при помощи машинки для стрижки волос.)

Взбитые и обильно покрытые лаком коки и львиные гривы, которые иногда украшаются мелкими перламутровыми жемчужинами или стразами, популярны в среде эмигранток. Они – королевы выпрямления вьющихся волос и маркизы английских локонов (в том случае, если волосы прямые). Таких Шакир или Бейонсе можно в великом множестве встретить на бульварах Веддинга или Нойкёльна.

Гребни, дреды, ирокезы встречается в среде поклонниц панк-культуры и симпатизирующих крайне левым. В Берлине и сегодня еще можно увидеть торчащие в разные стороны волосы, уложенные, как в старые добрые времена, при помощи крепкого сахарного сиропа и, если это возможно, окрашенные. Цвет фуксии считается признаком хорошего тона, но бывают и черные, как агат, расцветки или, например, леопардовые (темные пятна на светлом фоне там, где волосы редкие, например на висках).

Но как им приходят в голову подобные фантазии? Я часто задаю себе этот вопрос, когда в качестве настоящей жительницы Берлина, какой я, впрочем, стала, езжу по городу летом на велосипеде или в метро зимой. Естественно, встречаются и абсолютно банальные прически – берлинки считаются большими мастерицами в минималистском искусстве того, что называется «взмах расчески по волосам, и готово». Внимание, я совсем не имею в виду тщательно проработанный художественный беспорядок на голове, свойственный полуночницам из Club des visionnaires или горстке журналисток, работающих в мире фэшн-индустрии, которых в июле можно встретить на модных показах. Нет, я говорю о небрежности, о наплевательском отношении как к собственным волосам, так и к внешнему облику в целом. Главное для многих берлинок – практичность и удобство. К счастью, подобная политика опрощения широко компенсируется вышеописанными тенденциями, где превалируют доведенные до крайности странность и необычность, свойственные остальным жительницам столицы. Дело дошло до того, что многие из них самостоятельно орудуют ножницами, экспериментируя над волосами, и называют себя «стилистами». Виртуозы ножниц и машинки для стрижки волос, добро пожаловать в великую круговерть мира причесок!

Атмосфера в салонах модных и богатых кварталов центра столицы все чаще напоминает хеппенинги. Их посетительницы, выбор стрижек, музыка, декор являют собой концентрацию нового Берлина, немного трэшевого, с примесью изысканности, но всегда раскрепощенного и эксцентричного, хотя и ценой сохранения некоторого инфантилизма. Все вышесказанное можно отнести и к салону Scratch’n cut на Глемштрассе, где диджей обеспечит вам «электро» в зажигательном ритме, в то время как ножницы Тесс или Акима, вторя в такт мелодиям, будут порхать над вашими головами. На стенах развешаны гитары, виниловые пластинки, концертные афиши. В ожидании своей очереди, вы потягиваете пиво. Схема «коктейль-бар + парикмахер» в Берлине функционирует очень хорошо. В салоне Fatmas Hand в Кройцберге вечером вам сделают стрижку в промежутке между приемом пары стопок водки. А зимой 2009 года в салоне Spliss на Воллинерштрассе днем вокруг клиенток суетились парикмахеры, а ночью здесь била ключом клубная жизнь. И еще один тип гибридных заведений: салон-галерея с вернисажами до утра вокруг сушилок для волос и парикмахерских кресел. Первенство среди них принадлежит салону Vokuhila (декор и атмосфера эпохи ГДР) на Кастаниен-аллее; владелец этого салона позиционирует свое заведение (см. его сайт в Интернете) «как платформу живого общения» и «площадку для обмена мнениями, информацией и раскрепощения». Иногда я ловлю себя на мысли, что терминология нового Берлина, назойливо звучащая отовсюду, очень напоминает терминологию аппаратчиков канувшей в Лету Восточной Германии.

 

Укладка «головой вниз»

«Подстригли – дальше разбирайся сама». Бросая ласковые взгляды, я старалась расположить к себе мастера, которая работает в дисконт-парикмахерской, куда я зашла, оказавшись в полной безысходности от того, что моя Антья куда-то запропастилась и вот уже три недели о ней ни слуху ни духу. Честно говоря, я уже попробовала уложиться сама, неловко накручивая пряди на круглую щетку, но теперь пытаюсь всеми возможными способами внушить девушке, что она «просто обязана сделать укладку, в противном случае я испорчу ее стрижку». Но ничего не поделаешь, она ни на йоту не отступит от своего правила, к которому прибегает так же часто, как и к лаку, который скрепил бы мои волосы в том случае, если бы укладка входила в круг ее обязанностей. Говоришь, милочка, «подстригли – дальше разбирайся сама». Ну, хорошо же, сейчас я тебе покажу!

Она сунула мне в руку фен и, махнув рукой, отправила в свободный угол, где я бы смогла заняться брашингом, то есть укладкой. Но брашинг для меня – это всего лишь круглая щетка, которой я пользоваться не умею. Накручивая на нее волосы, я их только выдираю, а они у меня и так редкие от природы. Вот почему я решила быстро высушить волосы, опустив голову (я так делала, когда мне было 15 лет и когда в моде был стиль гранж). Этот прием придает волосам объем. Затем я пару раз прошлась обычно плоской щеткой по волосам, и они приобрели блеск. Наконец с гордо поднятой головой я иду по салону: я сама сделала укладку в стиле гранж, и это не стоило мне ни копейки, кроме того, от меня не пахнет дешевым лаком, а огромной головой я не напоминаю губернатора штата Аляска Сару Пэйлин. И теперь никто не скажет, что я не вписалась в систему.

 

Берлин на Босфоре: кокетки из Котти

[22]

 

Оставим в стороне вопрос хорошего вкуса… Эти цыпочки даже не имеют понятия о том, что это такое, и иногда они переходят границы вульгарного. Но, тем не менее, я питаю слабость к их расписным накладным ногтям, скрывающим под слоями прозрачного лака крохотные розочки, оплетенные звездами, драконов или сердечки с искусственными бриллиантиками. И я их часто встречаю на бульваре Коттбуссер Дамм. Но что меня удивляет больше всего, так это их головные платки, которые дополняют узкие, полинявшие добела джинсы, босоножки и звенящие на руках браслеты. Большинство из них носят мусульманские платки, жестко требуя тем самым признания своей религиозной принадлежности. Но это не мешает им следить за модой и проявлять некоторую фривольность в выборе тканей и расцветок одежды. Непреходящие различия в культуре, традициях, социальных условностях и диктате тенденций.

Берлин всегда очаровывает меня своим разнообразием. Здесь женщины с трудом уступают сиренам фэшн-индустрии. Разумеется, у лета свои модные цвета, а у зимы – другие, и красочные пятна оживляют пейзаж улиц. Здесь нет никакой унификации в одежде. Когда я возвращаюсь в Париж, я всегда поражаюсь, какую власть здесь имеют феномены моды с их непременным «последним писком этого сезона», с которым сталкиваешься по пятнадцать раз на дню в метро. И не отрицайте этого, дорогие парижанки… Кто из вас в 2009-м нашел в себе силы и не уступил призыву блузки в клетку или ботильонов, модных в предыдущем году? Вы почти всегда элегантны, но где же ваша смелость, девушки, где дерзновенность, порыв?

Однако, прогуливаясь по улицам Нойкёльна, Кройцберга или Веддинга, я в два счета опровергну тех, кто видит в Берлине анти-Париж. Молодые иммигрантки, одевающиеся в H&M и на распродажах, где любая вещь стоит не дороже пяти евро, попадаются здесь на каждом шагу. И, как правило, толерантный Берлин в этих районах бросает по сторонам косые взгляды. В местном курятнике принято друг за другом следить и подглядывать. И горе тем, кто нарушит общепринятые правила составления гардероба.

«Единственный выход – полностью обновлять свой гардероб каждые полгода», – утверждает 17-летняя Шеразад, у которой есть адреса двух магазинов, где она может реализовать любые свои желания: Restpost aus London и Mode aus Paris на Коттбуссер Дамм. Но почему именно здесь? Ответ последовал незамедлительно: «Огромные скидки весь год!» Я решила сопроводить брюнетку в магазин, и, едва мы вошли в торговый зал, совсем крохотный, по сравнению с бесконечными трехэтажными рядами стоящими впритык вешалок, моя спутница показалась совсем маленькой. Тонкие металлические перекладины слегка сгибались посередине под тяжестью одежды. Почти присев на корточки, Шеразад что-то пыталась отыскать в куче кружевных маек. Как оказалось, она искала маленький ажурный верх цвета фуксии. «Я надену его поверх футболки с длинными рукавами, одна вещь сверху другой – этой последний писк моды нынешней зимой». У нее уже есть лазоревая футболка с имитацией обнаженной спины и зеленое бюстье, которое она носит с белой водолазкой. Цвет фуксии, по ее мнению, лучше сочетается с оттенками черного.

Шеразад прекрасно ориентируется в плохо освещенных лабиринтах магазина, которые она знает как свои пять пальцев, и она занимается шопингом с тем же автоматизмом, с каким остальные наполняют коляски продуктами в супермаркетах: «Сливочное масло, молоко…» Шеразад еще не закончила школу, и ей нужны черные легинсы (или имитация джинсов, но в любом случае темного цвета), водолазка и просторный жилет, который скроет ее бедра. Вот, оказывается, единственное правило, которого они придерживаются: не переступать рамок дозволенного, иметь приличный вид. И чтобы не демонстрировать обнаженное тело, майки носят сверху футболок с длинными рукавами, а юбки прикрывают щиколотки и никогда не бывают короткими.

Эта женская цветная революция произошла совсем недавно. Я вспоминаю о бедных грустных птицах, закутанных в бесформенные паранджи из грубого полотна, которых я встречала в этом квартале в первые годы моего пребывания в Берлине. В те времена женщины, придерживающиеся так называемого мусульманского стиля, должны были отказаться от нарядных вещей. Относительное разнообразие рисунков и расцветок хиджабов (головных платков) допускалось, но они были немодными, из дешевой деформированной синтетической ткани. Ансамбль дополняли широкие габардиновые штаны, скрывавшие формы, и туфли без каблуков (мокасины). Это была мода всех берлинских турчанок от 14 до 94 лет. Женщины в такой одежде и сейчас встречаются, но среди молодых и особенно незамужних девушек уже подул ветер перемен.

Он коснулся прежде всего расцветок одежды и макияжа. Как и зеленые или фиолетовые тени для век, хиджаб стал модным аксессуаром, который подбирают ко всему ансамблю и дополняют блестящими ожерельями или огромными жемчужными колье. Последним писком моды является дублирование скромного и строгого первого головного платка, скрывающего волосы, который обычно бывает черного или белого цвета, квадратом тюля неестественных химических оттенков (ярко-желтый, бирюзовый, розовый), который должен придать воздушность, современность и утонченность образу. «Надеть платок для меня то же самое, что наложить макияж, – я так подчеркиваю свою женственность», – безапелляционно заявляет Афса, которая только что открыла салон красоты и парикмахерскую в двух шагах от Малого Стамбула. За два евро она вам предложит эпиляцию при помощи нити, это традиционный турецкий метод. Тридцатилетняя женщина воодушевляется все больше, в то время как ее наманикюренные пальцы летают над моим лицом (ладно, Афса, хватит, я не в состоянии ни шевельнуться, ни произнести ни слова, сосредоточившись на том, чтобы сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз). Афса работает четко и уверенно, удаляя при помощи нити даже вросшие волоски, и следует отметить, что при этом методе рост волос сокращается, хотя не могу сказать, что мне не было больно, как раз наоборот! Афса обрушивает свой гнев на немок, «неряшливых и не следящих за собой». «Как можно выйти из дому непричесанной, почти без макияжа, в спортивных штанах. Какой стыд!» Я в свою очередь даю ей отпор: «А твои брови, это же кошмар! Ты когда последний раз смотрела на себя в зеркало? И потом, при твоей структуре волос ты должна делать укладку каждый день, слышишь, каждый день!» Каждый раз, когда я бываю в ее салоне, который называется Haargenau («Без единой волосинки»), Афса награждает меня столькими комплексами, что у меня создается ощущение, будто я еще раз переживаю все трудности взросления. Но это правда, что они действительно хороши, эти девушки из округа Коттбуссер Тор. Они выделяются на общем фоне берлинцев, часто делающих ставку исключительно на удобство и практичность, и их украшения, яркость теней для век и румян, их безупречный маникюр, узкие и изящные туфли радуют глаз. Но, разумеется, сумка за 20 евро является контрафактом, от синтетической подошвы туфель потеют ноги, с волос, взбитых, как львиные гривы, течет лак. Они, конечно, не выглядят на миллион долларов, но они хотя бы следят за собой. Аромат, витающий вокруг них, даже отдаленно не напоминает изысканный аромат пачули, но они хотя бы соблюдают элементарные правила гигиены и регулярно принимают душ, чего не скажешь о жительницах Берлина, принадлежащих к тем же слоям общества. Здесь не редкость встретить в метро девушек с сальными волосами, обгрызенными ногтями, грязноватыми ногами с потрескавшимися пятками (что так заметно в открытых сандалиях).

«Я знаю, это недолго продлится, поэтому я должна воспользоваться моментом», – поделилась со мной Онур, фаталистка, роющаяся в груде маек с пайетками в одном из магазинчиков на турецком рынке на берегу Ландверканала. Ей двадцать лет, она невысокая, кругленькая, живет у матери, но уже нашла неплохо оплачиваемую работу, которая позволяет ей откладывать на одежду. Онур высказывает свое мнение о положении молодых берлинок иностранного происхождения: «Пока ты еще несовершеннолетняя, ты должна исполнять волю родителей или братьев. Короче говоря, ты не имеешь права отправиться куда-нибудь развлечься, ты не можешь одеваться так, как тебе хочется, тебе нельзя курить. А выйдя замуж, ты, разумеется, подчиняешься мужу. Из двух зол я выбираю меньшее и не тороплюсь с замужеством, чтобы быть самой себе хозяйкой». Будучи пухленькой, Онур, тем не менее, отдает предпочтение обтягивающим джинсам, хотя имеет для этого не совсем подходящие формы, и намеревается носить хиджаб, только когда у нее будут дети.

Я представляю ее через двенадцать лет: она станет еще толще и, ходя по рынку, будет толкать перед собой тележку, до краев заполненную продуктами и товарами. Этим летом она собирается проводить целые дни в бассейне на Принценштрассе, где будет купаться в бермудах и футболке, чтобы иметь «приличный вид». Но скоро она будет посещать бассейны в Кройцберге или Нойкёльне только в специально отведенные для этого часы. А может быть, ей придется ходить исключительно в аквапарк на Винерштрассе, потому что он единственный во всем Берлине, где разрешено купаться в буркини – исламском купальнике.

 

Закон о хиджабе

Германия – федеральная страна, поэтому она предоставила право каждому региону вести жгучие дебаты по поводу исламского головного платка. И каждая земля выработала свой закон, регламентирующий его ношение. Берлинский закон относится к самым строгим. Согласно ему, формально запрещается проявление признаков религиозной принадлежности в любом административном учреждении. Таким образом, платок запрещен для женщин – полицейских, судей, преподавателей. Но закон не распространяется на посетительниц данных заведений, на учениц школ и колледжей… Головным платком в Берлине, где проживают 220 тысяч мусульман, уже давно никого не удивишь. Кассирша в бакалее носит платок, равно как и секретарша моего налогового консультанта, как гинеколог, пришедшая меня осмотреть перед выпиской из больницы после родов (у нее был роскошный хиджаб: белый с оранжевыми висюльками в виде клыков). Большинство женщин прикрывают платками волосы, шею и плечи. Чадры, никабы и буркини встречаются в Берлине чаще, чем в Париже, но и здесь они являются скорее исключением. Начиная с 2009 года общественный бассейн Кройцберга проводит исследования с целью определения количества женщин в исламских купальниках. Согласно опубликованным данным, оказалось, что всего шесть мусульманок, посещающих бассейн, старательно скрывают свою наготу от посторонних глаз. «Должна сказать, что нас очень удивила эта цифра. Выяснилось, что у нас весьма искаженное представление о женщинах нашего квартала – они более раскрепощены, чем мы думали. И с буркини мы чаще сталкиваемся на просторах средств массовой информации, чем в бассейнах».

 

Синди из Марцана

 

Мне крупно повезло! На протяжении многих месяцев я безуспешно пыталась взять у нее интервью, каждый раз притворяясь этаким безобидным кроликом. И вот случайно я встретилась с Аннмари Эльфельд. Я даже мечтать не могла, что так легко найду повод поговорить с ней на интересующую меня тему, но судьба распорядилась именно таким образом, что мы познакомились с ней возле… стенда с вибромассажерами, представленными на праздничной вечеринке, организованной магазином Galerie Lafayette: 20-процентная скидка на все товары, а молодые красавчики, разгуливающие по этажам в трусах модного немецкого бренда Bikkembergs, казалось, подтверждали, что самый шикарный и успешный курятник Берлина прибыл сюда в полном составе, чтобы опустошить, потягивая бесплатные коктейли «Баккарди-водка», запасы модельера Вивьен Вествуд и торговой марки Boss Orange. За музыкальным пультом дрэг-квин, откликающийся на милое имя Глориа Виагра, в перьях, боа и легинсах цвета фуксии. Замечательная ночь, вне всякого сомнения!

Итак, когда продавщица из Fun Mix, где продаются секс-игрушки «Made in Germany», демонстрируемые этим вечером, попросила нас, чтобы мы сунули пальцы в Cobra libre (вибро для мужчин), моя рука коснулась руки Аннмари Эльфельд. Как и на телеэкране, эта 20-летняя старлетка, открытая во время проведения радиоконкурса песни (You’re my heart, you’re my soul… это вам что-нибудь говорит? Ну, конечно, группа «Модерн Токинг» восьмидесятых годов! Так вот, блондин из этого дуэта, Дитер Болен, был ключевой фигурой жюри передачи; надеюсь, вы понимаете, каков был уровень исполнителей…), выглядела, мягко говоря, смело. Черный корсет с розовой шнуровкой, мини-шорты и чулки на резинке. Единственная уступка, сделанная в пользу хорошего вкуса, ее прическа – конский хвост на затылке с прядью волос, обмотанной вокруг резинки. Неплохо. Но ногти! Нечто невозможное! Прямоугольные, в стиле французского маникюра, но в самой вульгарной его версии, слишком яркие и блестящие, они портили все впечатление. Но ничего не поделаешь! И в целом, эта весьма хорошенькая девушка, обладающая почти совершенным телом (одновременно мускулистым и гибким, с грацией пантеры), выглядела довольно простонародно. У нее нет «класса», как здесь говорят. И еще ее называют «теткой из передачи», вот такое прозвище она получила благодаря своей эфемерной телевизионной славе. Теоретически мне нечего добавить к этой оценке, и только одно меня беспокоит во всей этой истории: Аннмари незаслуженно обижают из-за ее манер и поведения, которые воспринимаются как «типично восточнонемецкие». И она меня пыталась одурачить, эта девчонка, выросшая в бедных кварталах, девчонка, которая не получила образования и занимается тем, что без всякого стеснения тиражирует по журналам и газетам свои фотографии в обнаженном виде. «У нас, восточных немок, нет проблем с телом! И я горжусь им! Горжусь тем, что родилась на востоке!» Подобные утверждения спустя двадцать лет после воссоединения от лица девушки, которая к тому же родилась после падения Стены, навели меня на мысль о том, что я должна провести собственное расследование, чтобы досконально разобраться в таком явлении как «восточноберлинский стиль».

Первый этап: испытание на прочность телевизионного пульта. В противовес драме, разыгрываемой вокруг Аннмари, немецкое телевидение выводит также на сцену осси, которым отдает явное предпочтение. И главным образом, женщин, которые за словом в карман не лезут, но одновременно бывают довольно трогательными: идеальные клиентки для телешоу в реальном времени. Чувство самопожертвования довело меня до того, что я всю вторую половину дня провела перед телевизором, переходя с RTL 2 на Pro Sieben и затем на Sat 1. Это главные частные каналы из всего сонма каналов и чемпионы ex-aequo по трансляции самых популярных программ, собирающих большие аудитории, с целой серией ток-шоу, от которых у вас перехватывает дыхание. Я говорю ex-aequo, то есть «по справедливости, а не на основе формального закона», потому что, судя по их содержанию, я не способна их различить. Является ли Кевин отцом Мелвина, сына Дженни? Кто лучший друг Стива? Должна ли Жанетт сделать пирсинг в интимных местах, против чего возражают ее родители? И вот тут вы ощущаете нечто вроде шока: все эти девицы и женщины похожи друг на друга как две капли воды. Куклы Барби, для которых утрата чековой книжки означает жизненный крах. Конечно, они женственны, что подчеркивается ярким макияжем и дешевой одеждой, граничащими с вульгарностью. Короче говоря, десятки Аннмари. Вау! На этой стадии у меня намечается серьезная беседа с Ариан Альтер.

Хорошенькая и слегка высокомерная Ариан всегда выглядит замечательно. А ее снобизм довел ее до того, что она сделала татуировку в том же салоне, что и Анджелина Джоли. Но как проницательны ее суждения о различиях, существующих между западом и востоком Берлина! Бывшая мисс MTV (музыкально-развлекательный канал), она – одна из моих любимых консультантов по проблемам сегодняшней немецкой молодежи. Пригласите Ариан в кафе на престижной Кастаниен-аллее, и вы увидите, что разговор с ней стоит множества проштудированных вами трактатов по социологии. «Когда я вижу девушку с пережженными перекисью водорода волосами, с темной от загара кожей в середине января, я не говорю себе: “A, это осси!”, скорее скажу: “Да это жалкое подобие весси”. Всех осси очень легко распознать по простоватому выражению лица, по нездоровой коже, никогда не видевшей солнца, по усталому виду особ, проводящих ночи вне дома». И о жительницах западной части страны Ариан никогда не скажет так, как говорит об уроженках с востока: “Черт, опять эта осси целыми днями долбит по своему электрооргану, разучивая мелодии очередного любимого композитора”». Она родилась и выросла в среде западноберлинского среднего класса и как профессионал сформировалась на телевидении, что не помешало ей обрушиваться с беспощадной критикой на политику, проводимую его руководством (кстати, телевизор она называет «ящиком стереотипов»). Разумеется, образованные молодые женщины, дипломированные специалисты, существуют и в Дрездене, и в Ростоке, и еще больше их в Берлине. У меня много знакомых девушек, работающих в сфере политологии, журналистики, истории, дипломатии… И эти осси отнюдь не являются фанатками французского маникюра. «Ты даже не представляешь, сколько нужно времени и сил, чтобы провести кастинг для очередного шоу на телевидении, – бросает мне сквозь зубы Ариан. – А кроме того, народ, который приходит на MTV, под стать всем этим уроженцам с востока: безработные, юнцы, не определившиеся с сексуальной ориентацией, и ни одной девушки с дипломом о высшем образовании, например с дипломом врача!»

Перехожу ко второму этапу: тест на улице. Спешно отправляюсь играть в игру: отгадай, кто перед тобой: осси или весси? Главное – не забывать о том, что недавние реформы оздоровили общественные финансы, хотя и ценой массивной социальной чистки, и даже жительницам запада пришлось испить горькой неолиберальной микстуры. Короче говоря, пролетаризация, неуклонное обнищание немецкого населения на протяжении многих лет не являются больше уделом тех, кто живет на востоке страны. Особенно в Берлине, на чью долю выпало столько испытаний за последние десятилетия. Но, подумала я, это не помешает мне выделить из толпы восточных женщин. И сразу же в голове закопошились сотни вопросов: почему (ну, действительно, почему) они так цепляются за химическую завивку или полинявшие добела джинсы? С маникюром я еще соглашусь, но почему кончики ногтей прямоугольной формы и почему лак таких кричащих расцветок – фиолетовый или розовая фуксия? Я уж не говорю об их страсти к тату в нижней части спины – когда они наклоняются, создается впечатление, что у них рожки растут из той части тела, на которой сидят.

Несколькими днями позже, все еще охваченная азартом игры, я чуть было не довела до слез очаровательную гримершу, работающую на телевидении, которую я случайно встретила по пути на съемку одной передачи. Короткая юбка, сапоги, водолазка. С первого взгляда понятно, что Тиа – это полная противоположность Аннмари, но что-то в ней есть, может быть, в прическе, что не вызывает никаких сомнений в том, откуда она родом. «Ты выросла на востоке?» Моя Тиа покраснела, как пион, пытаясь выдавить из себя улыбку. Сейчас этот инцидент вызывает у нас смех, но тогда Тиа не на шутку разошлась: «Всю жизнь мои родители старались не говорить дома с саксонским акцентом, чтобы нас с братом не обижали, как только мы откроем рот. А ты сразу догадалась!» Что я только ни делала, чтобы ее успокоить: «Нет, это потому, что вы такие открытые, не держите камня за пазухой, в вас, родившихся на востоке, нет ничего искусственного, наносного, вы всегда смотрите в корень…» – «Ну, да! Естественные, как натуральный болгарский йогурт!»

Ариан дополнила мои впечатления во время нашей следующей встречи в уютном кафе в Пренцлауэр-Берг. «Ты мне скажешь, что мы задаем себе слишком много вопросов. Посмотри вокруг… Жительницы запада выглядят более свободными, раскрепощенными до такой степени, что их даже можно принять за девиц легкого поведения. Но когда мы встречаем мужчину, мы спрашиваем себя, каково его положение в обществе, откуда он родом, что делают его родители, не испортит ли он нам репутацию и т. д. В общем, мы те еще штучки!»

Третий и заключительный этап: исследование места обитания. Я отправилась в Марцан. Это квартал огромного Восточного Берлина. И Марцан также синоним крушения надежд, разочарования, изоляции, запустения. Короче говоря, всех тех удручающих явлений, которыми отмечены многие регионы бывшей ГДР. В течение последних лет Марцан всегда ассоциируется с Синди, с «Синди из Марцана», она же Илька Бессин, комическая актриса, которая сама о себе говорит, что страдает Альцгеймер-булимией. «Целый день ешь за обе щеки, а вечером забываешь засунуть себе два пальца в рот». В течение четырех лет она была безработной, затем жила на пособие и в итоге поправилась на тридцать кг. «Я иногда по двое или трое суток не вылезала из постели, смотря всякие ток-шоу по телевизору». А потом однажды она взяла себя в руки и совершила безумный поступок. Устав от «ничегонеделания» перед «ящиком», Илька сама отправилась на телевидение и предложила себя в качестве участницы конкурса комических талантов. И весь сезон она не сходила с экранов! Это было четыре года назад. Сегодня Илька собирает полные залы, а в ее спектаклях рассказывается о каждодневной жизни тридцатилетней уроженки Марцана.

Она признает, что на первых порах, чтобы пробиться в шоу-бизнесе, она допускала некоторое утрирование образа, особенно в стиле одежды: розовые легинсы, болтающаяся вокруг талии футболка, перманент крашеной блондинки с пережженными волосами, облупленные ногти, зато в домашних туфлях на каблуках. Карикатура на простонародные слои? И это правда, что Синди, она же Илька, является осси. Актриса родилась и выросла в Бранденбурге, маленьком городке на юге в часе езды от Берлина. С начала 1990-х Бранденбург захлестнула безработица. Это был период, когда люди перебивались случайными заработками, часами простаивали в очередях в центрах занятости (коверкая язык, Синди говорит йопцентры). «Но с таким же успехом я могла бы назвать мой персонаж, например, Киарой из Дюссельдорфа», – добавляет она.

Но, как бы там ни было, я обошла Марцан вдоль и поперек, до конца аллеи Космонавтов, и, проходя вдоль трамвайной линии, на остановках я встречала великое множество Синди. В этом округе 45 процентов жителей имеют проблемы с излишним весом. Десять процентов от общего количества – одинокие матери, а 38 процентов матерей моложе 25 лет. Ни отцов, ни денег – это приговор для местных детишек, которые качаются на качелях на игровых площадках Марцана. За двадцать лет население округа уменьшилось на 40 процентов, поэтому пришлось снести несколько домов, а между оставшимися – часто у них снесены верхние этажи – зияют пустыри. На лестничных клетках при входе в дома в сквозняках кружатся груды сухих листьев. А вокруг – поля и рощи до самого горизонта, далее Бранденбург с его лугами и еловые леса. Во времена существования Стены квартал был урбанистической и идеологической мечтой, комфортным убежищем (ванные комнаты и горячая вода были во всех квартирах), где вместе сосуществовали рабочий и инженер. И даже более того, они и жили все вместе, чередуя часы работы и отдыха, одинаковые для всех. Но безработица все уничтожила. Большая часть жителей приняла решение уехать. Оставшиеся убивают скуку в торговом центре Eastgate рядом с вокзалом S-Bahn. «Criii, blingueblang, criii», – перекрывает все голос Рианны. Это привычное музыкальное сопровождение в «Эстгейте», Рианна – любимица местной публики, и под аккомпанемент ее песен скрежещут пустые коляски, катясь по блестящему, выложенному плиткой полу торгового зала. И только кассы в Lidl всегда полны денег. В противном случае безработные, толкая перед собой пустые коляски, так бы никогда ничего и не купили.

«Капиталистическая мечта, – иронизирует Мартина. – Теперь все в пределах досягаемости, больше нет дефицита, но нет и денег, чтобы за все за это заплатить!» Ей 42 года, и она считает, что ей повезло: она работает секретарем в автошколе. Впрочем, она торопится и напоследок дает мне совет: «Поговорите с местными людьми, им не так уж и плохо. У квартала ужасная репутация, но за исключением того, что здесь скука смертная, в остальном все более или менее нормально. Ведь могло быть еще хуже!» XXL-размера, который она демонстративно подчеркивает обтягивающим красным платьем, с прядями цвета электрик, окружающими красное одутловатое лицо, своим сарказмом и жизнерадостностью она мне напоминает главный персонаж фильма Дорис Дори «Парикмахерша». Это история одинокой, рано растолстевшей разведенной матери, королевы окраски волос и перманента, которая решила вырваться из заколдованного круга, куда ее завела безработица, создав собственный парикмахерский салон – все в том же торговом комплексе Eastgate. Этот фильм – ода во славу случайной моды женщин из Марцана, их любви к химической завивке, кричащим расцветкам и звенящим на ходу серьгам. Но главным образом – это ода в честь вечных воительниц, умеющих за себя постоять и умеющих быть нежными, идущих по жизни с высоко поднятой головой, несмотря на обилие забот. И все это я уже знала, когда случайно столкнулась с Аннмари Эльфельд у стенда с вибромассажерами. И тут я поняла, что у меня нет к ней никаких вопросов. И она показалась мне менее вульгарной. Мы поговорили о секс-игрушках с любезной продавщицей из Fun Mix с типичной внешностью западной немки, и из нас троих наиболее скованно себя чувствовала Аннмари.

 

Азы берлинского говора

Я нередко сталкивалась с берлинками, говорящими с акцентом уличных мальчишек минувших лет и употребляющими в речи специфические слова, свойственные их региону. И их особенно много в простонародных кварталах, куда я иногда решаюсь заглянуть в поисках приключений. На немецком востоке, замкнутом на протяжении многих лет в самом себе, именно так и разговаривают. И хотя нужна небольшая практика, чтобы понимать, этот говор приятен на слух. Чтобы стать своей в большом городе, забудьте о существовании согласной g, но она никуда не исчезает, а замещается буквами j или y. Например, gut произносится как jut («йут»).

Ch тяготеет, в свою очередь, к ck: Ick Lieb’dick – «ик либ’дик», а не «их либ’ дих», – скажут здесь люди. Кроме того, они очень вольно обращаются с винительным падежом (аккузативом).

S произносится как t, например wat вместо was («что?»).

И напоследок еще одно замечание: ei (правильное произношение aï) здесь произносят как ee: meene Kleene («меене клеене» вместо «майне кляйне» – моя маленькая).

 

Новая волна

 

Ох, не пора ли мне готовить свои минуты славы? Ведь буду же я когда-нибудь рассказывать внукам, что мне было 20 лет, потом 30, и я жила в Берлине на переломе между XX и XXI веками.

Как мне кажется, Берлин – это город момента, и недаром его часто сравнивают с Нью-Йорком семидесятых. The place to be, говорят американцы, – место быть. Впрочем, это прекрасно понимает золотая молодежь, которая стекается в Берлин со всего мира на уик-энд, а иногда и на более длительное время, чтобы вполне насладиться жизнью.

Берлину по душе экстравагантность, энергия, креативность, самые смелые фантазии артистов, работающих во всех жанрах. «О! ты знаешь, здесь я ощущаю некие волны, невероятный культурный накал; как только сюда попадаешь, сразу же чувствуешь, как в тебе что-то происходит. Это потрясающе!» – с самым серьезным видом говорит, будто чеканит слова, крупная блондинка с бокалом в руке, фотограф, – с ней мы встретились на одной вечеринке. Город переполнен подобными птицами, которые никогда ничего не создают, но «достаточно только находиться в Берлине, чтобы до самой смерти обдумывать свой шедевр. Свои замыслы реализуешь позже. А сейчас лучше смотреть на мир широко распахнутыми глазами…» Да! Когда я случайно встретила Клауса, парня моей подруги, псевдорежиссера, на протяжении многих лет не снявшего ни одного фильма, – в ожидании вдохновения он ничего не делает, – я в сотый раз убедилась в наличии совершенно никчемных, губящих себя людей. Мог хотя бы заняться своим малышом…

Среди всех этих художников, писателей – короче говоря, творцов – все больше появляется стилистов. За десять последних лет было создано восемьсот различных марок! Хотя ни для кого не секрет, что Берлин, в принципе, далек от гламура, изысканности и роскоши парижского или миланского мира высокой моды. Но, тем не менее, лейбл «Made in Berlin» неуклонно следует своим путем. И под этим лейблом около трехсот модельеров уже добились известности. Например, Лейла Пидайеш, возглавляющая марку Lala Berlin. «Лала – это я, это мое второе имя, – рассказывает дочь иранских политэмигрантов, забавная чудачка с хриплым голосом, в тоне которой часто слышится ирония. – Берлин – это Берлин… То, что я делаю, я могу делать только здесь. Поэтому и никуда не уезжаю отсюда. Здесь совершенно невероятная свобода, ощущаемая физически, пространство свободы, проникающее в наши головы».

В 2004-м, закончив обучение на факультете экономики и менеджмента, она начала работать в качестве музыкального журналиста на MTV, и в это же время она связала свою первую коллекцию митенок, которую представила в одном из салонов готового платья. (NB: митенки, равно как и теплый пояс на поясницу, являются главным элементом гардероба берлинок, потому что, если ты хочешь носить зимой пальто с рукавами три четверти, холодный воздух неизбежно будет задувать в них, и то же самое можно сказать о поясе, который спас не одну девушку, отправляющуюся на вечеринку в мини-юбке и ажурном жилете.) Через шесть лет в Vogue появилась фотография Клаудии Шиффер в кардигане от Lala Berlin, и сегодня одежда этой марки продается в шестидесяти бутиках, разбросанных по миру: в Европе, США, Японии, Гонконге и Корее.

Чтобы ее одежда хорошо сидела, Лала использует исключительно высококачественные ткани из натуральных волокон: шелк, лен, кашемир, шерсть мериносов, а ее модели изготавливаются в ателье на Мулакштрассе. Событием в мире фэшн-индустрии стала коллекция «Путешествие Курта Кобейна в Африку»: ансамбли, изюминка которых – яркие цветные кафтаны. Подруги/конкурентки Лалы из Kaviar Gauche, марки, специализирующейся на пошиве роскошных воздушных платьев, в свою очередь сделали выбор в пользу тяжелого рока немецкой группы Rammstein. И чем больше марок «Made in Berlin» появляется на рынке, тем жестче конкуренция.

Лала… Барбара восторгается ею. Она начала свою карьеру с обучения в одной из девяти школ модельеров Берлина. Двери модных показов в тот год дня нее были закрыты. «Но мне удалось проникнуть на одну вечеринку, и это уже было здорово!» Брюнетка удовлетворенно вздыхает, вынимая из чехла фотоаппарат. Начинается серьезная работа. Линия 5, вокзал Александер-платц, около пятидесяти дизайнеров демонстрируют свои модели в свободном доступе для всех. Перрон – как длинный подиум, под металлическими конструкциями вокзала звучит музыка. Сверкает вспышка фотоаппарата Барбары. Здесь, разумеется, представлены образцы того, что называют «готовой одеждой», а также модная повседневная одежда для молодежи. По подиуму шагают никому не известные модели, те, на кого пока еще не обратил свои взоры Mercedes Benz, организатор и спонсор модных показов. В духоте второй половины летнего дня, как в часы пик, толпятся и суетятся люди. Позже Барбара отправляется на Кастаниен-аллею, которую теперь называют Кастинг-аллеей за непрерывное мелькание силуэтов и икон стиля. «Только здесь я черпаю вдохновение для своих творений!» – делится со мной своими впечатлениями молодая 24-летняя женщина, создающая сумки и портфели из грубого полотна, которые она продает по воскресеньям на блошином рынке в Мауэрпарке. Она свято верит в то, о чем говорит. По ее словам, следующая Лала будет носить имя Baba (к подобной ономатопее я отношусь скептически).

Несмотря на то что после первых шагов в индустрии моды многие отсеиваются, полагают, что 60 процентов получивших диплом об окончании дизайнерских школ остаются работать в этом секторе экономики, на долгие годы сохраняя воодушевление и даже опьяненность в благодушной атмосфере Берлина, настолько дешевом городе, что успех не заставит себя ждать, если приложить хотя бы малейшие усилия. Тем более что между 2005 и 2008 годами столица инвестировала три миллиона евро в поддержку предпринимателей из мира моды. Не говоря уж о непрямой помощи как, например, бесплатное использование некоторых пространств с целью динамизации отдельных кварталов. И даже Иоганна Кюль и Александра Фишер-Рёхлер, работающие на бренд Kaviar Gauche, признаются: «В Париже или Лондоне без капитала вы ничего не добьетесь, но в Берлине это вполне допустимо». «Вполне допустимо» – они очень точно подобрали выражение.

У дамы-профессора суровый взгляд. Она преподает в одной из крупных модельных школ города и хотела бы сохранить анонимность, а когда начала говорить, остановить ее было невозможно. Даже преподаватели колледжей в периферийных районах города снисходительнее к своим ученикам, чем она. «Проблема моих студентов заключается в том, что они надеются преуспеть, опираясь исключительно на талант! Их окружению нравится то, что они делают, и они думают, что обладают потенциалом Карла Лагерфельда! Хотя вся эта молодежь невероятно посредственна. Жизнь в Берлине погружает их в состояние абсолютно деструктивной безмятежности. Мы вызываем у них чувство презрения, когда обучаем их маркетингу, управлению производством. Им кажется, что, когда мы рассказываем о таких прозаических вещах, мы разрушаем их талант».

Она почти готова обрушиться с критикой на муниципалитет и его «непродуманную» политику. В этом городе слишком пестуют людей творческих профессий. Но инвесторы, а вместе с ними люди, обладающие высокой покупательной способностью, не появятся по мановению волшебной палочки. «Если не будет бизнесменов, не будет и денег, нормальной зарплаты, не будет богатых людей, имеющих возможность купить платье Haute couture, что и требовалось доказать». И она, в общем-то, права, эта дама-профессор с ледяным взором и безапелляционным тоном, и кстати, на голове у нее модная стрижка, ставшая необычайно популярной в новом Берлине (Pilzkopff risur – современная версия стрижки à la Beatles). Впрочем, город, кажется, это понимает и учредил премию с многообещающим названием Create your own fashion buziness («Создай свой собственный фэшн-бизнес»); размер премии – 25 тысяч евро плюс помощь профессионалов модной индустрии в момент создания предприятия. Премия будет вручаться одновременно за лучший дизайнерский проект и лучший бизнес-план.

Такие модные дома, как Pulver, Unrath&Strano, Macqua, Scherer-Gonzales, постигла печальная участь – они разорены. И вся фэшн-индустрия Берлина с тревогой следит за разворачивающимися событиями, опасаясь, как бы ее отдельным представителям не пришлось биться головой о стену, вроде главного героя фильма «Прямо в стену», на чью долю выпало немало испытаний. И вместо того, чтобы радоваться восхождению на небосклон новых звезд, хотя одному Богу известно, приготовлены ли для них лавровые венки, мы теперь с печалью наблюдаем за трагическим шоу их падения, за тем, как они, наподобие метеоритов, вдребезги разбиваются о землю. И оказывается, что такой гостеприимный Берлин может быть жестоким, а неумолимый естественный отбор продолжает оставаться основой эволюционного процесса.

В демонстрационном зале на Кастаниен-аллее оживление – идет распродажа известных и не очень брендов. «Когда отыщется понравившаяся тебе вещь, не раздумывай, сразу покупай. Через месяц марка может прекратить свое существование!» – советует мне подруга, одержимая вещизмом и эксперт по всем категориям в области шопинга в квартале Митте. За любую цену? Это правда, что товары, маркированные «Made in Berlin», иногда неоправданно дороги, и особенно в центре приходится переплачивать. Маленькое черное смокинг-платье за 500 евро? Принимаю решение отправиться восвояси. Но, по мнению моей подруги, я не права. «Попытайся торговаться. Если дизайнер в двух шагах от разорения, он продаст любую вещь со скидкой, чтобы как-то выкрутиться». Наконец, третье правило: «Никогда не покупай уже готовые ансамбли, в которые “все включено”. Пусть в них красуются манекены на витрине, а ты подбирай вещь к вещи. Твое дизайнерское платье, конечно, шикарное, но только с джинсовой курткой C&A, а с белоснежным пиджачком в стиле восьмидесятых будет еще лучше».

А может ли так случиться, что жертвы фэшн-индустрии рано или поздно окажутся во власти здорового прагматизма? В целом настоящие берлинки прочно, обеими ногами, стоят на земле. И только девушки нового Берлина мечтают о бесконечных праздниках, о вечеринках, о коктейлях с итальянским игристым вином просекко (немецкое игристое вино Sekt считается «пролетарским»), о головокружительной карьере в искусстве. Но ничего страшного, осторожность у берлинских женщин в крови, и, разумеется, это замечание относится в том числе к дизайнерам. «Совсем не случайно, что марки, которые постепенно завоевывают рынок, принадлежат женщинам: они начинают не так стремительно, у них не бывает головокружения от первых успехов, – констатирует Таня Мюльханс, отвечающая в мэрии за развитие так называемых креативных секторов экономики. – И все они считают друг друга предпринимателями, а не стилистами».

Элизабет Шотт, Франциска Пефке и Тереза Пфейл до кончиков ногтей являются воплощением немецкого рационального духа. И Pulver – это тоже они. Их ателье/студия/магазин как магнит притягивал на элегантные тематические вечеринки для интеллектуалов, вызывавшие живейший интерес, почти весь Берлин (Елена Троянская, Мари Кюри, Орландо из одноименного романа английской писательницы Вирджинии Вулф, Маргарита Булгакова…). А их коллекции, строгие, но оригинальные в деталях, с такой убежденностью отстаивали силу женщины, что делали ее дьявольски сексуальной. «Pulver имел потенциал и все основания для дальнейшего развития, но в своем желании превзойти самих себя, быть на пике моды они слишком большое внимание уделяли коллекциям модных брендов Парижа, Токио, Праги, чем вызвали разочарование у себя на родине. За границей их одежда пользовалась большим спросом, но жительницам Берлина хотелось чего-то более традиционного. Лейбл сохранился, хотя и держится из последних сил. В ближайшее время они собираются открыть бутик в Кройцберге. «Что-то вроде семейной фирмы», – сообщила Элизабет Шуте, скромная полноватая брюнетка с внешностью героини из фильма «Девушка по соседству». А Констанция Гонсалес (лейбл Scherer-Gonzales) решила круто изменить профессиональную ориентацию и, распрощавшись с фэшн-индустрией, отправилась изучать… медицину, чтобы стать дантистом. За это ее прозвали «послом нового немецкого гламура».

 

Что можно увидеть на рынке дизайнеров?

– полотняные сумки-мешки с принтом в виде хомяка;

– футболки, все с тем же хомяком (марки Cuy-Cuy);

– шляпки, предполагающие, что их можно лихо сдвинуть на затылок;

– огромные очки от солнца (размера XXL);

– брюки до щиколоток;

– платья из джерси с капюшоном;

– снова полотняные сумки, но в этот раз с принтом Fernsehturn, то есть телебашни, символа бывшего Восточного Берлина;

– футболки с политическими слоганами, нанесенными вручную;

– и опять платья из джерси с капюшонами;

– балетки фирмы Repetto в духе Зизи Жанмэр, но на ногах уменьшенной копии Агнесс Дейн;

– еще одни балетки фирмы Repetto, в этот раз на ногах бравого парня с ребенком на плечах;

– черт возьми, снова платья из джерси с капюшоном, но теперь с фантазийным рисунком;

– юбки-шары из тюля, они же из органзы и шелковые юбки-шары;

– широкие штаны из биологически чистого хлопка, которые продает пятидесятилетняя тетка с дредами;

– полотняные сумки-кисет в стиле «хиппи-шик» с пресловутой телебашней;

– черные футболки с вульгарными принтами, черные платья с не менее вульгарными принтами, черные пуловеры, также с вульгарными принтами, и, наконец, черные полотняные сумки с вульгарными, разумеется, принтами;

– тонги, обувь Birkenstock, винтажные кеды, ботинки из потертой кожи и босоножки;

– принты в цветочек на сумках, футболках, юбках и блузках;

– и… цыпочку – раннюю пташку, – высокую, голенастую, в сабо на головокружительных каблуках, в футбольных гетрах и черном мини-платье (без капюшона!).

Заключение: на дизайнерском рынке в Кройцкёльне, который в теплое время года раз в месяц шумит вдоль Канала (между Кройцбергом и Нойкёльном), девушек прежде всего интересуют джерсовые платья с капюшонами фантазийных расцветок и сумки с вульгарными принтами, составляющие единое целое с платьем, что придает им (девушкам) вид «хип-хоп беби-долл». Что же касается юношей, то они предпочитают стиль «зазу», стиль свингующей молодежи. И появись здесь хоть одна элегантная женщина в лодочках на каблуках, она бы нарушила царящую здесь атмосферу приземленности, исказив общую картину этого «праздника жизни».

 

На заметку

 

Адреса дизайнерских бутиков «Made in Berlin»

Berlin Fashion Network

Hackesche Höfe, Hof 3, Rosenthaler Strasse 40/41, Mitte – 030 40529818

Начинайте ваше шопинг-путешествие именно с этого концептуального бутика, в котором представлено около сотни на сто процентов берлинских марок. «Поддержим наших героев» – гласит слоган магазина. За любую цену? Некоторые дизайнеры без зазрения совести злоупотребляют добрым именем лейбла «Made in Berlin», но здесь вы, по крайней мере, составите общее представление о берлинских марках.

Lala Berlin

Rückerstrasse 10, Mitte – 030 65795466

В этом бутике царит Лейла Пидайеш, она же Лала, великая жрица вязаных петель. Невозможно не восторгаться ее длинными пуловерами из мериносовой шерсти и платьями-туниками из тончайшего шелка. Цены растут на протяжении последних двух лет, но здесь можно приобрести несколько дешевых симпатичных аксессуаров.

Michalsky

Potsdamer Platz 4, Tiergarten – 030 26933280

Михальски создает свои коллекции в рэперском стиле для D&G («Дольче Габбана») и французского дизайнера Кристиана Одижье, поэтому его одежду с большой натяжкой можно отнести к типично берлинским маркам, несмотря на то что этикетка на каждой вещи гласит: Origine d’appellation contrôlée («Контроль подлинности происхождения»). Но его партнеры процветают.

Kaviar Gauche

Linienstrasse 44, Mitte – 030 44045430

Если вам хоть немного повезет, Иоганна Кюль и Александра Фишер-Рёхлер, каждая – Стелла МакКартни берлинского розлива, лично обслужат вас в бутике.

Mein Laden

Böckstrasse 26, Kreuzberg

Полная противоположность Михальски. Модную повседневную одежду для молодых простого покроя шьют из тканей с наивными рисунками. Это стиль «хиппи-шик», и ради него стоит сюда заглянуть. Все коллекции очень симпатичны, цены приемлемы, за исключением неоправданно высокой стоимости аксессуаров (о чем я неоднократно говорила дизайнеру, и если в один из дней вы загляните сюда, продолжайте начатое мной сражение – может быть, цены на этикетках поползут вниз!).

Scherer-Gonzales

Skalitzer Strasse 62 (2 этаж) Kreuzberg – 030 61789630

Марка гламурного шика разорилась и окончательно распродает свои коллекции. Поторопитесь, неизвестно, сколько дней продлится распродажа!

 

Шопинг с подружками… Кварталы, в бутиках которых каждая найдет свое счастье!

Район между кварталами Хакеше Хофе (Хакские дворы) и Митте

(Münzstrasse, Alte Schönhauser Strasse и небольшие прилегающие улочки)

Великое множество бутиков: Camper, Lacoste, Comptoir des cotonniers, American Apparel, Fred Perry, Pepe Jeans, APC, Adidas Originals, EastBerlin…

 

Бутики дизайнеров, делающих первые шаги в мире моды

Пройдитесь по Berkner Strasse (Нойкёльн) или Kastanienallee (Пренцлауэр-Берг).

Другие шопинг-пространства

Kurfürstendamm (Вильмерсдорф)

Пройдитесь по бульвару Кюрфюрстендамм (бывшей главной торговой улице Западного Берлина), где расположены такие крупные магазины, как Kadewe и Peek and Cloppenburg, а также H&M, Zara, Mango…

Недорогая повседневная одежда, которой цыпочки отдают явное предпочтение

Alexa на площади Alexander Platz (квартал Митте)

Огромный торговый центр в американском духе, безобразный, с отвратительной поп-музыкой, но в нем представлены марки одежды, которая во времена глобализации может составить счастье любой цыпочки. Здесь можно одеть всю семью в два раза дешевле, чем в любом другом магазине. Не советую появляться в центре в конце недели, в противном случае вы поймете, почему «Алексу» называют «адом на земле».

 

Мекка винтажа

Предупреждаю всех цыпочек! Вашим перышкам может быть нанесен значительный ущерб, ибо правила игры безжалостны: если хотите найти действительно стоящую ретровещь, придется погрузить руки по локоть в тонны старья, издающего запах нечистоты и пыли. Но пройдя фазу чихания и насморка и став знатоками, цыпочки начинают относиться к этим трудностям формально, и Берлин превращается для них в винтажный рай. NB: чтобы не оказаться перед закрытой дверью, знайте, что эти магазины открываются поздно (не раньше 11 часов). Так что лучше посещать их во второй половине дня.

Paul ‘s Boutique

Oderbergerstrasse 45, Prenzlauer Berg – 030 44033737

Вау! Сколько известных марок по бросовым ценам! Miu Miu, Dior, YSL, Alexander Mc Queen, Comme les garçons… Из первых рук, из вторых рук… какая, в сущности, разница!

Stiefelkombinat

Eberswalder Strasse 20–21, Prenzlauer Berg – 030 4407171

Здесь винтаж – целая индустрия! Огромный выбор одежды, начиная с 1930-х до 1980-х годов, включая и обувь. Все вещи распределены по двум магазинам (третий находится на Одербергерштрассе и открыт по воскресеньям, что очень удобно, так как в него можно заглянуть после того, как вы прошлись по блошиному рынку в Мауэрпарке). Все вещи рассортированы в зависимости от стиля, эпохи или цвета. И это тот редкий случай, когда они не выглядят найденным на чердаке тряпьем.

Lunettes Brillenagentur

Marienburger Strasse 11, Prenzlauer Berg – 030 34082789

Желая вызвать ваш интерес к этому бутику, скажу только одно: именно здесь большинство режиссеров, сотрудничающих с киностудией Babelsberg (Полански, Тарантино…), приобретают очки той или иной эпохи.

Flohmarkt am Mauerpark

Bernauer Strasse 63–64, Prenzlauer Berg – 0176 29250021

Самый буржуазный и шикарный блошиный рынок столицы, но также и самый многообещающий: огромный выбор товаров отличного качества. Преобладает витаж в стиле 1970-х. Замечательные меховые манто. Работает по воскресеньям. Прогулявшись по рынку, зайдите в амфитеатр парка с караоке на открытом воздухе. Всегда много народа и уникальная атмосфера!

 

Модные парикмахерские Берлина

Представляем вашему вниманию несколько адресов парикмахерских, вносящих свою лепту в великий карнавал причесок немецкой столицы!

Scratch’n cut

Gleimstrasse 21, Prenzlauer Berg – 030 44044673

Вы думаете, что вы попали в хард-рок-кафе? Ошибаетесь! Это парикмахерская.

Spliss

Wolliner Strasse 18, Mitte – 030 43200523

Днем – парикмахерская, а по ночам – ночной клуб…

Vokuhina

Kastanienallee 16, Prenzlauer Berg – 030 44342513

Декор этого салона/галереи, вызывающий непомерную и плохо скрываемую гордость персонала, в мельчайших подробностях повторяет декор парикмахерских эпохи ГДР. Но обладающие юмором цыпочки, иронизирующие по любому поводу, всегда найдут, над чем здесь посмеяться.

Kiezschnitt

Dieffenbachstrasse 11, Kreuzberg – 030 66407692

Мой любимый салон. Здесь работают Дезире, Антья и многие другие, склонные к экстравагантности мастера своего дела, но очень симпатичные.

 

Для тех, кто нуждается во вмешательстве высококлассных стилистов, визажистов и в полном изменении внешнего облика ввиду скорого замужества

Udo Walz

Kempinski-Plaza, Uhlandstrasse 181–183, Wilmersdorf – 030 8827457

Friedrichstrasse 185 (вход со стороны улицы Mohrenstrasse 14), Mitte – 030 20634994

Удо Вальц – это парикмахер немецких звезд. Я опросила моих берлинских приятельниц и выяснила, что ни у кого из них нет даже знакомых, кого бы он причесывал. Зато богатые провинциалки из Мюнхена, Франкфурта или Кёльна никогда не упустят случая побывать у «обожаемого Удо», когда они оказываются в Берлине. Лист ожидания затягивается на два месяца, но вы, не опасаясь за последствия, всегда можете доверить свою голову одному из его парикмахеров: вас обслужат так, как это и подобает в салонах подобного уровня (но если в других салонах с вас возьмут около 60 евро за мытье головы и стрижку с укладкой, то Удо за те же услуги берет от 120 до 200 евро).

Dzwikowski

Unter den Linden 17 (вход со стороны улицы Charlottenstrasse), Mitte – 030 20674990

Еще один салон красоты, где, помимо парикмахеров, работают визажисты и косметологи. Уровень профессионализма очень высокий, и вами будут заниматься столько, сколько потребуется. Рассчитывайте на 130–150 евро за новый образ, включая макияж.