Следующая встреча – с Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым.

Георгий Константинович 12 февраля 1948 г. был переведен с должности командующего Одесским военным округом на должность командующего округом Уральским. Почти все военные и невоенные историки считают этот перевод усилением сталинской опалы, и только К. Закорецкий, исходя из планов подготовки вождем третьей мировой войны, напротив, полагает, что этот перевод был началом восстановления сталинского доверия. Точнее, даже не то что доверия, а просто с подготовкой новой большой войны Жуков снова стал нужен. Дело в том, что Уральский округ по своим природно-климатическим условиям очень напоминает Канаду, через которую (и через Арктику), по мнению Закорецкого, предстояло наносить главный удар по «врагу № 1» – США. Вот и поставили Маршала Победы на самое важное направление.

Как бы то ни было, был Георгий Константинович бодр, полон сил и готов к новым подвигам. А с Берия его еще с 1941 г. связывали достаточно тесные, доверительные отношения.

Начались они 29 июля 1941 г., когда Жуков предложил сдать немцам Киев, чтобы избежать попадания в котел нескольких обороняющих его армий, и сосредоточиться на контрударах на Смоленском направлении. Сталин тогда назвал планы Жукова чепухой, на что тот заявил: «Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему тут делать нечего. Прошу освободить меня от должности и послать на фронт». После резкого обмена репликами Сталин велел Жукову выйти, а через полчаса позвал его и сообщил, что решено назначить его командующим Резервным фронтом.

Это все знают. Но мало кто знает о том, что происходило среди высших советских руководителей в эти полчаса. Есть сведения о том, что Сталин собирался расстрелять Жукова, но Берия этому воспротивился. В письме членам Президиума ЦК от 1 июля 1953 г. Берия указывает, что Жукова сняли с должности начальника Генерального штаба по «наущению» Л. З. Мехлиса (цит. по: Соколов Б . Наркомы террора. М., 2005. С. 376); не исключено, что и расстрелять его собирались по инициативе этого же товарища.

Правда, по Виктору Суворову, расстрелять бывшего начальника Генерального штаба вождь планировал совсем не за его предложения по Киеву, а за двукратный (в июне и в июле 1941 г.) разгром Западного фронта ( Суворов В . Беру свои слова обратно. Донецк, 2005. С. 31), хотя сам же Суворов доказывает во всех своих предшествующих книгах, начиная с «Ледокола», что разгром советских войск в начале войны был вызван объективными причинами, а именно тем, что готовились нападать, а не обороняться и что, следовательно, Жуков тут ни при чем.

Как бы то ни было, есть основания думать, что Берия действительно спас тогда Жукова. По крайней мере, тот же Виктор Суворов говорит о письме уже арестованного Берия, где тот упоминает об этом эпизоде, причем подчеркивает, что любое вранье в той ситуации Лаврентию Павловичу могло только повредить – сказали бы: «Ах, ты еще и врешь!» (Там же.) Но мог ли Берия врать, находясь под арестом, мы еще выясним позже, а пока отметим, что после истории в конце июля 1941 г. Лаврентий Павлович и Георгий Константинович стали чуть ли не друзьями (насколько это вообще было возможно, учитывая статус одного и второго). Ну, когда после войны новый глава МГБ Абакумов копал род Берия через его первого заместителя Серова, и в 1948–1951 гг. «абакумовские» хватали и сажали «бериевских» (и «жуковских» до кучи) за чрезмерное воровство в Европе, в первую очередь, понятно, в Германии. Кроме «жуковцев» генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина и другого генерал-лейтенанта В.В. Крюкова (мужа певицы Руслановой), сел, например, и «бериевец» – министр ГБ Татарской АССР генерал-майор Сиднев, в прошлом тоже видный чин в советской оккупационной администрации в Германии. Но вот в 1951 г. Берия сумел убедить Сталина, что враг – не он, а Абакумов. В июле 1951 г. того арестовали, и теперь «бериевские» стали хватать и сажать «абакумовских». И «сразу выяснилось», что у тех тоже «рыльце в пушку» («слитки золота и драгоценные каменья, штабеля золотой и серебряной посуды»). Все это тоже сближению Л. П. с Г. К. не способствовать не могло…

Теперь Жуков смотрел на предстоящую войну с большим оптимизмом. В Европе, считал он, Советская Армия и без него загонит все армии НАТО в Ла-Манш (и это действительно было так, в мае-июле 1948 г., как уже говорилось, прошли американские военные игры «Пэдрон», а в октябре – ноябре – учения «Станнер» по отработке обороны от нападения СССР в Европе, и результаты оказались далеко не утешительными для США: продержаться против СССР обычными средствами удалось бы не более трех недель) ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 500–503); что касается США, то с помощью аэродромов на льду, подводных лодок с десантом и т. д. Георгий Константинович полагал возможным перебросить в Северную Америку большие сухопутные силы, а там они «порвут» Америку так же, как и Европу. Главное, чтобы ракетно-авиационное обеспечение не подкачало!

Поэтому холодным душем для него стали слова Берия: «Я не сомневаюсь, Георгий Константинович, что твои орлы порвут любого, даже и без тебя. Только вот добраться до Америки проблематично, да и за сброшенные в Ла-Манш армии они так ответят, что, скорее всего, костей не соберем. Потому что ракетную поддержку особо обеспечивать нечем». После чего рассказал все, что нам уже известно о «DR» и «ST», о «FF» и «FS», о «лучах смерти», скорчерах и тарелках-шпионах.

После этого рассказа Жукову тоже стало ясно, что Сталин явно переоценивает свои силы и может втянуть страну в страшную по своим последствиям войну. Впрочем, «Маршал Победы» и помимо того имел серьезные основания опасаться Сталина. В самом деле, а что будет с ним, Жуковым, после того, как (допустим) удастся победить в Третьей мировой войне и он станет Сталину больше не нужен?

С того момента в заговоре Берия – Маленков – Булганин появился новый участник.

Но вскоре появился у заговора и еще один участник – совершенно, на первый взгляд, неожиданный. Но только на первый взгляд.

Берия, при всем его «палачизме» и «сволочизме», был способен (иногда) на «души прекрасные порывы» (от слова «душа», а не от слова «душить»). Способен был на них и Жуков. Андрей Януариевич Вышинский, в годы Большого террора – обвинитель на самых громких процессах, с 1939 по 1949 г. заместитель наркома (с 1946 г. – министра) иностранных дел СССР, а с 1949 г. занявший министерское кресло – нет. Зато он, подобно Талейрану, всегда мог заранее определить победителя и пристроиться к нему. В 1917 г. он, будучи судебным чиновником Временного правительства, предчувствовал победу большевиков (чего мало кто тогда ожидал) и потому спустя рукава выполнял (и так и не выполнил) приказ об аресте и предании суду германского шпиона Владимира Ульянова-Ленина. Во второй половине 1920-х гг. он заранее пристроился к Сталину.

Теперь же, двадцать – двадцать пять лет спустя, Вышинский не знал того, что знали Берия, разведчики и отчасти военные, о вооружениях, однако и он почувствовал: Сталин зарвался, и его безграничные амбиции рано или поздно плохо кончатся. Боялся Сталина, менял в угоду ему свое мнение на прямо противоположное, врал, не стесняясь, в том числе и в ООН ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 342), а сам про себя уже думал о том, как бы отойти от Сталина и думать о будущем. Но, конечно, так отойти, чтобы с безопасностью для себя. Так что он не очень удивился, когда к нему заявился Берия и сначала издалека, а потом все смелее повел речи о том, что надо бы остановить товарища Сталина, пока он не втянул страну в такую войну, по сравнению с которой предыдущая покажется детским праздником на лужайке.

Берия свои мысли мог излагать примерно так. Мне известно, что созданные покойным Тесла и, возможно, ныне еще здравствующим автономные империи по производству супероружия в Южной Америке, равно как аналогичная созданная бежавшими от Гитлера инженерами суперимперия «Новая Швабия» в Антарктике, имеют договоры с США и их союзниками. Эти договоры предусматривают, что помощь с их стороны США получат только в том случае, если подвергнутся широкомасштабному нападению. Подумайте сами, Андрей Януариевич, что это будет: наносится удар страшной силы по США и Западной Европе, и только после этого «амазонцы» и «новошвабы» присоединяются к США. Но уж зато ответный удар, вне всякого сомнения, будет куда страшнее нашего! А самое главное – война неминуемо кончится полным нашим разгромом, и где тогда окажемся мы с вами? Как бы не на новой Нюрнбергской скамье! А товарищ Сталин, похоже, закусил удила и ведет дело именно к этому.

Здесь необходимо сделать отступление: Гульермо Маркони – тот самый, который оспаривал у А. С. Попова изобретение радио – был убежденным фашистом, в 1930–1936 гг. – даже членом Большого фашистского совета. А потом разругался с Муссолини и 20 июля 1937 г., как принято считать, скончался от обиды и разочарования. Но вот мертвым Маркони никто не видел. Были пышные похороны и вообще «все, что положено» в таких случаях, только вот гроб был закрыт. И есть серьезные основания думать, что изобретатель просто инсценировал свою смерть, чтобы ускользнуть от рук дуче. А может быть, он понял, что служит «дьявольскому» режиму, и решил тайно предложить свои услуги кому-то на Западе (скорее всего, в США)? А может, и не в США? Есть версия, что вместе с Ландини (другой итальянский физик) и еще сотней европейских ученых Маркони основал колонию в джунглях Южной Америки – не то на юге Венесуэлы, не то на востоке Перу. А может, колония была и не одна, а две или больше. Помимо всего прочего, Маркони строил там те же «летающие тарелки» ( Славин С.Н. Абсолютное оружие будущего. М., 2006. С. 36–40).

Вышинский побледнел: он изрядно перетрусил. Как ни ждал такого оборота, но сейчас он просто взмок от страха. Берия тогда впервые с неприязнью подумал о том, с каким трусом он связался. «Да какой же он «Ягуариевич» (расхожее прозвище Вышинского, в котором изменена одна буква в отчестве . – В. К. ), он настоящий «Мышинский». Вон, взмок от страха, как мышь!» – подумал Берия.

Сам-то он был не робкого десятка, все разговоры о том, как позорно он якобы себя вел перед казнью, серьезной критики не выдерживают. Кроме Г.К. Жукова (и это не красит, конечно, великого полководца, тем более по отношению к человеку, оказавшему ему такую услугу, о которой говорилось выше), больше никто ничего подобного про Берия не писал. «Красная звезда» от 28 июня 2003 г. сообщила, что Берия, да, просил его не лишать жизни, но не унижался, а в последний момент рванул рубаху на груди (цит. по: Суворов В . Беру свои слова обратно. С. 458–460). Комендант штаба Московского округа ПВО, где Берия находился (или якобы находился – об этом ниже) под арестом, прямо говорит, что Берия перед казнью вел себя более или менее достойно («ничего»): «Не было никаких колен (ползанья на коленях . – В. К. ), никаких просьб… Только какая-то бледность да правая сторона лица чуть-чуть подергивалась» ( Соколов Б . Наркомы террора. С. 406–407).

Кроме того, в отношении к Вышинскому для Берии, возможно, играл свою роль «национальный фактор». Вышинский, как известно, был поляком, причем польским шляхтичем. Между тем в дневнике Берии то тут, то там снова и снова прослеживается, мягко говоря, неприязнь к полякам как к нации, вплоть до обзывания их «бешеными собаками, которых не переубедишь» ( Берия Л.П. Второй войны я не выдержу. С. 111–112). А вот, например, такая характеристика поляков: «…Ведут себя по-хамски. Это понятно, по-другому они не могут» (там же. С. 31). В общем, Берия в восторге очевидно не был, но ситуация была такова, что союзников выбирать не приходилось.

Между тем Вышинский справился с испугом и поинтересовался, как же Лаврентий Павлович предполагает этому помешать. На что Берия ответил примерно то же, что не так давно излагал на даче Маленкову и Булганину: мол, локальные войны в Корее и в некоторых других местах никем (и «амазонцами-новошвабами» в том числе) как широкомасштабная агрессия против США и вообще против Запада не рассматриваются, потому и на помощь Западу эти союзники пока не приходят. Ну, почти не приходят: на Дальнем Востоке вон кое-какую демонстрацию предприняли! Впрочем, еще вопрос: они ли это? Есть сведения, что это сами США предпринимают какие-то шаги в области создания супероружия. Вон, на днях, как нам удалось узнать, прошли совместные учения НЛО и самолета ВВС США в штате Вайоминг ( Мензел Д.  О «летающих тарелках». С. 236–237). А вскоре радиокомментатор Генри Дж. Тэйлор открытым текстом заявил, что «летающие тарелки» – часть важного эксперимента, проводимого в США. Так что, возможно, и в Японском море действовали они сами. А союзники американцев пока ничего не предпринимают. Вот если бы кто-то смог убедить их, что Корея – часть большого сталинского плана с перспективой постепенного перерастания в мировую войну…

«Ну и как мне это сделать, – спросил Вышинский, – если как министр иностранных дел я постоянно нахожусь под плотным наблюдением, все мои переговоры с кем бы то ни было, а особенно за границей, тщательно контролируются? Да и не доверяет мне товарищ Сталин, знает ведь, что я бывший меньшевик… Не сомневается: случись что, и перебежать могу…» «А что, разве кто-то из чиновников МИД средней руки, в обязанности которого входят постоянные контакты с иностранцами, которые специально не отслеживаются, не сможет по вашему поручению передать подобную информацию?» – удивился Берия. Вышинский тоже в свою очередь удивился и спросил: «И какой же идиот пойдет на такой риск? В порошок ведь сотрут, даже не в «лагерную пыль», если что…» Берия коротко ответил: «Надо искать!» Вышинский вздохнул… Но обещал подумать…

Волкотрубенко Иван Иванович. Родился в 1896 г. под Одессой в крестьянской семье. С 1918 г. в Красной Армии, почти вся служба связана с артиллерией. В 1931 г. окончил артиллерийские курсы усовершенствования комсостава (КУКС). С 1938 г. – заместитель, потом начальник артиллерии Киевского особого военного округа, в 1941 г. – Юго-Западного фронта. По свидетельству знавших его людей, активный, надежный и исполнительный военный. О характере Волкотрубенко многое говорит тот факт, что, когда в сентябре 1941 г. командованию фронта в тяжелых условиях приходилось выходить из окружения, он отказался снять заметную издалека генеральскую форму, несмотря на уговоры сослуживцев. С февраля 1942 г. – заместитель, потом – первый заместитель, с марта 1950 г. – начальник ГАУ. С 1944 г. – генерал-полковник артиллерии.

Вышинский Андрей Януариевич. Родился в Киеве в 1883 г. в семье польского шляхтича. В 1901 г. поступил в Киевский университет, окончить который сумел только в 1913 г. из-за проблем с участием в революционном движении. До 1920 г. – меньшевик, потом переметнулся в партию большевиков. В 1920–1923 преподаватель, в 1925–1928 гг. – ректор МГУ. С 1923 г. начинает прокурорскую карьеру, пиком ее стало пребывание в должности Прокурора СССР в 1935–1939 гг. Выступал обвинителем на всех трех открытых московских процессах над оппозиционерами. С 1940 г. – заместитель, с 1949 г. – министр иностранных дел СССР.

Жуков Георгий Константинович. Родился в 1896 г. в Калужской губернии в крестьянской семье. В армии с 1915 г., в Красной Армии, участвуя в Гражданской войне, к 1922 г. дослужился до командира эскадрона, затем служил в Белоруссии, где стал к 1939 г. заместителем командующего округом (с перерывом в 1930–1931 гг., когда находился в Москве в должности помощника инспектора кавалерии РККА). В 1939 г. одержал победу над японцами на Халхин-Голе, что послужило началом его становления как полководца. В январе – июле 1941 г. – начальник Генерального Штаба РККА, затем командовал рядом фронтов, а после войны – Группой советских войск в Германии. В 1942–1946 гг. – первый заместитель Верховного Главнокомандующего. С марта по июнь 1946 г. занимал пост Главнокомандующего сухопутными войсками; есть мнение, что этот пост Сталин придумал специально для того, чтобы «по-тихому» убрать Жукова из Германии. С июня 1946 г., после знаменитого совещания у Сталина, которое, по мнению ряда историков, не закончилось арестом Жукова только из-за единодушной солидарности с ним других военных, командовал Одесским военным округом, с февраля 1948 г. – Уральским.

Захаров Матвей Васильевич. Родился в 1898 г. в Тверской губернии в крестьянской семье. Участник Гражданской войны. В 1937 г. окончил Академию Генерального Штаба. В 1937–1941 гг. последовательно начальник штаба Ленинградского военного округа, помощник начальника Генерального штаба, начальник штаба Одесского военного округа. Перед 22 июня 1941 г., вопреки приказам «не поддаваться на провокации», на свой страх и риск привел войска округа в боевую готовность, что позволило в первые дни войны понести сравнительно небольшие потери. В 1941–1945 гг. начальник штаба ряда фронтов. С 1945 г. – генерал армии. С января 1949 г. – начальник ГРУ Генерального штаба (биографии взяты из «Википедии»).