Тем временем у Берия, Маленкова и Булганина появился новый союзник.

В «Правде» еще 25 апреля 1950 г. вышла статья Н.С. Хрущева с принципиально новыми положениями по укреплению и подъему благосостояния колхозов, и при этом есть основания полагать, что опубликована она была при поддержке Берия и Маленкова.

И пора было! Сельское хозяйство страны со времен коллективизации находилось, мягко говоря, не в самом лучшем состоянии. Вот и Иннокентий Володин имел возможность сам в этом убедиться… Есть серьезные основания думать, что в годы Второй мировой войны СССР решил свои продовольственные проблемы только благодаря поставкам из США (см., напр.: Анисков В.Т.  Жертвенный подвиг деревни. Новосибирск, 1995, а также: Зверев А.Г.  Записки министра. М., 1973. С. 188). Между тем, и теперь, после той войны и накануне новой, положение не улучшилось… Октябрь 1948 г. ознаменовался тем, что в ЦК ВКП(б) пришло анонимное письмо руководителей колхозов Кировской области о нищенском существовании колхозников.

Руководители вятских колхозов писали о том, как живет и чем питается рядовой колхозник, влачащий в преобладающем большинстве случаев полуголодное существование… В большинстве колхозов области весь хлеб выкачивается в порядке хлебозаготовок, не оставляя зерно на семена, не говоря уже о фуражном фонде… Много председателей и бригадиров колхозов посажены в тюрьму только за то, что они выдавали зерно сверх 15 % от сданного государству, удовлетворив минимальные потребности… Если бы не приусадебные участки (обложенные, кстати, как уже говорилось, в послевоенные годы очень болезненными налогами и запретительными, а зачастую просто идиотскими инструкциями . – В. К. )… много колхозников умерло бы от истощения… В сельскохозяйственных районах отмена продовольственных карточек (проведенная в 1947 г. с явной целью «пустить пыль в глаза» всему миру – вот, мол, как быстро социалистическая страна, больше всех пострадавшая от войны, решила свои продовольственные проблемы . – В. К. ) не чувствуется. Раньше хлеб продавали по продовольственным карточкам, теперь по спискам и только работающим в учреждениях и организациях. Куда пойти колхознику за хлебом? Только в областной центр – город Киров. И идут… колхозники за 60–100 км, чтобы купить одну-две буханки хлеба.

Далее констатируется, однако, что в Кирове – промышленном городе! – положение немногим лучше. «Настроение городских трудящихся не лучше деревенских. Думы и чаяния их сосредоточены на одном: как бы не остаться голодными… Стоимость жизни трудящихся города чрезвычайно высока. Полученной зарплаты среднему рабочему и служащему хватает на 5–10 дней, а остальные 20–25 дней он находится на полуголодном пайке».

Что касается конструктивной части письма, то предлагается, кроме снижения уровня хлебозаготовок и снижения налогового бремени, меньше продавать хлеба за границу (цит. по: Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 369–370). К последнему аспекту проблемы – продаже зерна за границу – мы еще вернемся, когда разговор пойдет о преобразованиях, намеченных Берия после смерти Сталина, а сейчас отметим то, что не могло не сближать Берия и Хрущева – отношение к проблеме сельского хозяйства.

О преобразованиях в период «ста дней Берия» у нас уже отчасти был, а впереди еще будет большой отдельный разговор, а пока отметим только, что, помимо всего прочего, Лаврентий Павлович 5 мая 1953 г. отменил постановление Совета Министров СССР от 20 мая 1950 г. «О расширении посевов зерновых в Закавказье». Сергей Кремлев, одобряя этот шаг столь любимого им Берия, резонно указывает, что уникальный климат Закавказья лучше было бы использовать для выращивания цитрусовых, табака, чая и других теплолюбивых культур, зерно, мол, и из других частей СССР можно завезти, а вот лимоны и мандарины под Харьковом не растут. Помимо всего прочего, и экономическая взаимозависимость различных частей СССР как залог единства страны этим шагом укреплялась ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 35, 86–87).

Готов под этим подписаться, однако возникает один вопрос.

Герой романа К. Симонова «Солдатами не рождаются» Иван Алексеевич (под этим именем, скорее всего, выведен генерал Г.К. Маландин) обсуждает с Серпилиным известную в свое время пьесу Корнейчука «Фронт» и говорит примерно следующее: вот, мол, некомпетентного Горлова сменил на посту командующего фронтом компетентный Огнев, справедливость, так сказать, восторжествовала. Только вот непонятно, откуда Горлов взялся на этом посту. Что, его на общем собрании выбрали или все-таки высшее руководство назначило?

Так и здесь: одобряя решение Берия, мы зададим вопрос: а кто же распорядился засеять Закавказье зерновыми? Без Самого Главного такой важный вопрос – сельское хозяйство целой республики, да не какой-нибудь, а родной ему – явно обойтись не мог. И зачем такое распоряжение было дано? Оправдание Кремлевым Сталина – мол, «не мог за всем уследить» – даже если и верно в данном конкретном случае (впрочем, учитывая масштаб проблемы, в этом приходится усомниться…), то не может быть верно всегда; а между тем у Кремлева сплошь и рядом так и получается: все достижения от Сталина, все провалы – от «вредителей» или от некомпетентности неких руководящих товарищей не самого высшего звена. Простите, Сергей Тарасович, но так не бывает!

А все-таки зачем Сталин сеял зерновые в Закавказье? Мое мнение: из-за того, что готовил Большую войну. Вот и решил: нечего драгоценные земельные площади на всякие там цитрусовые-шмытрусовые тратить, вот победим империалистов, тогда из Турции, Индии или Марокко завезем! А пока выращивать надо то, что для войны, в первую очередь для солдатского рациона, пригодно!

Кстати, в связи с выходом книги Виктора Суворова «Кузькина мать» (это о хрущевских планах по достижению победы «мирового коммунизма») наткнулся я в Интернете на комментарий о том, что якобы в 1980-х гг. СССР прекратил поставки продовольствия кому бы то ни было (имеются в виду «друзья» в третьем мире, обильные поставки продовольствия которым, кстати, и С. Кремлев осуждает…), хотя урожаи в этот период были отнюдь не плохие. Зачем? Автор комментария высказывает предположение: вот, мол, решили советские лидеры таки начать большую войну, и только приход к власти Горбачева помешал.

Но эта большая и сложная тема заслуживает отдельного обсуждения, а мы вернемся к сталинским временам. Если есть более логичное объяснение развитию в Закавказье зерноводства, чем то, которое я только что дал, готов его выслушать. Однако согласитесь, что объяснение «выращивать надо то, что для войны, в первую очередь для солдатского рациона, пригодно» – достаточно логично. Тем более, как мы видим, и в мирное-то время с продовольствием было, мягко говоря, не все гладко. И восстания страну трясли, чем дальше, тем больше. Ну, народ на воле пока открыто восставать не решался, а вот в лагерях…

После того как лагеря наполнились бывшими советскими солдатами (и побывавшими в плену, и послужившими в армии Власова, и просто несдержанными на язык, как тот же Солженицын), а старые, покорные контингенты 1937 г. посадки, где тон задавали «партийные ортодоксы», в значительной мере повымерли, лагеря чем дальше, тем больше начало «трясти». Так, уже 13 февраля 1946 г. состоялся расстрел первого выступления заключенных под Тбилиси. В сентябре взбунтовались бывшие солдаты в проверочно-фильтрационном лагере в Донбассе.

13 мая 1947 г. произошло восстание в лагере под Подольском (Подмосковье). После того лагеря в Европейской России значительно проредили, услав их население за Урал (вот и Солженицын в 1946 г. из Подмосковья в Воркуту угодил, правда, через год вернулся в Москву на «шарашку»). Но вскоре и там затрясло. В 1948 г. мы видим восстание заключенных под Салехардом. Там восстали зэки на участке железнодорожного строительства Салехард – Сивая Маска. Причем восстание произошло не в Особлаге, где одна 58-я статья и сидела, а в обычном ИТЛ, где в значительной мере царили еще «довоенные» настроения, где люди были «разобщены стукачами, раздавлены «социально-близкими», где в голову не могло поместиться, что возможен мятеж заключенных». Но вот пригнали в лагеря недавних военных – и «поместилось» в их головы! Руководили восстанием бывший полковник Воронин (или Воронов?) и бывший старший лейтенант-танкист Сокуренко. В этом лагере восстало пока меньшинство зэков, и это понятно. Но вот, расправившись с повстанцами, заодно «освежили» сроки и многим не принимавшим в восстании участия. Ну и какие настроения у заключенных последнее обстоятельство могло породить? На мой взгляд – только одни: участвуй, не участвуй в восстании – все равно добавят! Так что хуже не будет, терять нечего! Сам Солженицын говорит о восставших: «Военная безнадежность их восстания очевидна. Но кто скажет, что надежней (курсив Солженицына . – В. К. ) было доходить и умирать?»

А в 1949 г. восстал один из лагерей Берлага на Колыме – Нижний Атурях ( Солженицын А.И . Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 5. Гл. 10). 2–5 июля 1949 г. происходит восстание в Карлаге (Центральный Казахстан). 17–18 декабря 1950 г. – восстание в лагере под Краснодаром…

Восстания, понятно, жестоко подавлялись, однако зэки чем дальше, тем больше понимали, что терять-то им нечего, если и выживут, то вечную ссылку дадут без суда… И потом, подавляются восстания безоружных зэков, а что, если, в случае войны, им – в значительной мере по своему составу бывалым солдатам с военным опытом – американцы оружие начнут сбрасывать с самолетов? Или с тех же «летающих тарелок»? Вон 6 августа 1950 г. летающий диск в Нижних Крестах на Колыме видели (летчик В. Аккуратов; о нем мы еще расскажем) ( Первушин А . Спецслужбы против НЛО. Операция по дезинформации. М., 2007. С. 116); так зачем это он туда прилетел? А и многие зэки к такому повороту событий готовы: вон на пересылках уже кричат надзирателям: «Погодите, гады, будет на вас Трумэн, скинут вам атомную бомбу на голову!» Да и настроения народа, по крайней мере в глубинке, начинают вроде меняться – многие люди заключенным, когда их видят, сочувствуют и уже не боятся это демонстрировать ( Солженицын А.И . Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 5. Гл. 2). Да оно и понятно – с учетом того, какая жизнь на периферии, что и написали кировские колхозные руководители. Бытие ведь определяет сознание! Что, если не только зэки бунтовать начнут?

В общем, здравомыслящим членам руководства понятно было: надо что-то менять в сельском хозяйстве! Вот только, пока жив Сталин, это не так-то просто, мягко говоря, сделать…

Тогда, весной 1950 г. дело с хрущевской статьей в «Правде» забылось, но теперь, через год, весной 1951 г. статья была напечатана повторно, за что «газета номер» один Советского Союза получила выволочку; редакции газеты пришлось оговориться, что «статья товарища Хрущева печатается в дискуссионном порядке». Кончилось все это тем, что напуганный Хрущев тоже бросился в объятия Берия и Маленкова ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 55).

Кстати, сбылось пророчество Берия, записанное в его личном дневнике еще четыре года назад, 1 марта 1947 г.: мол, Мыкыта, когда один, может обос…ться, ему лучше быть в Москве при Кобе (читай: может поперед батьки в пекло полезть и все дело испортить, поэтому лучше быть в Москве при Берия . – В. К. ) ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 56–57).

Но была и еще одна причина, заставившая Хрущева примкнуть к заговорщикам. О ней в следующей главе.

Хрущев Никита Сергеевич. Родился в 1894 г. в Курской губернии. Участвовал в Гражданской войне, после того находился на низовой партийной работе, преимущественно в Донбассе. В 1929–1932 гг. учился в Промышленной академии, где, по слухам, привлек внимание Сталина разговорами о том, что «голод на Украине – выдумка классовых врагов» (через жену вождя, тоже учившуюся в это время в той же академии). После того карьера Хрущева резко пошла в гору. В 1935–1938 гг. он уже первый секретарь Московского комитета ВКП(б), с 1938 г. – первый секретарь, после войны в 1944–1947 гг. – глава правительства Украины. В годы Великой Отечественной войны – член военного совета ряда фронтов; многие приписывают ему значительную часть вины за катастрофы под Киевом в сентябре 1941 и Харьковом в мае 1942 и марте 1943 гг. В 1949 г. – секретарь ЦК ВКП(б) и одновременно снова первый секретарь Московского комитета партии (данные взяты из «Википедии»).