Scribeo ergo sum
Мне кажется, что я проник
В страну, прекраснейшую в мире:
Я брошен в окруженьи книг
Один в двухкомнатной квартире.
Всё улеглось во мне. Блажен,
Кто пишет: лёгкий слог привычен
Моей руке, дающей крен,
И разуму небезразличен.
Я счастлив. Видно, оттого
Не помышляю о досуге,
И мне не нужно никого
Ни в собеседники, ни в други.
Нехитрых радостей моих
Полным полно на целом свете,
И все они — единый стих,
То в памяти, то на примете.
Июнь прекрасен. Моросит.
На улицах светло и сыро.
В пространстве мировом висит
Сама собой моя квартира.
Когда под вечер сплетены
Деревья в чёткие эстампы,
Великий праздник тишины
Идёт, в мои вплетаясь ямбы.
14 июня 1971
* * *
Поэзия — это разврат:
Поэзия — это возврат
Того, в чём судьба отказала,
И перечнем сладких потерь
Она усыпила, поверь,
Опутала нас и связала.
26 марта 1972
* * *
Дурачиться! Хочу дурачиться!
В реестрах у судьбы не значиться.
Что разум твой? Одно название.
Не отвернись, моё призвание!
Из качества ведёт в количество
Ребячливость, её величество.
Под ручку с ней — моё дурачество,
Серьезнейшее в мире качество.
22-23 июля 1972
* * *
Не относись ко мне серьёзно.
Известно всем: стихи — игра,
И мне раскаиваться поздно
И отступаться не пора.
Я б, верно, умер от безделья
Или состарился в тоске,
Когда бы не было веселья
И наслаждения в стихе.
Назло серьёзности житейской,
Себя не ставя ни во что,
Я этот вздор эпикурейский
Не променяю ни на что.
29 апреля 1972
* * *
Вот щепотка истины моей.
Пусть она пока во тьме таится.
Может быть, кому-то пригодится
Вроде телепатии твоей.
Истина ко мне добра была.
Уживалась, полная терпенья,
С чайником, нагретым до кипенья,
С хламом на поверхности стола.
Слово этой истины темно.
Амулет от подлости и злобы,
Всё-таки оно явилось, чтобы
Стать посевом, если суждено.
5 сентября 1972