Scribeo ergo sum

Мне кажется, что я проник

В страну, прекраснейшую в мире:

Я брошен в окруженьи книг

Один в двухкомнатной квартире.

Всё улеглось во мне. Блажен,

Кто пишет: лёгкий слог привычен

Моей руке, дающей крен,

И разуму небезразличен.

Я счастлив. Видно, оттого

Не помышляю о досуге,

И мне не нужно никого

Ни в собеседники, ни в други.

Нехитрых радостей моих

Полным полно на целом свете,

И все они — единый стих,

То в памяти, то на примете.

Июнь прекрасен. Моросит.

На улицах светло и сыро.

В пространстве мировом висит

Сама собой моя квартира.

Когда под вечер сплетены

Деревья в чёткие эстампы,

Великий праздник тишины

Идёт, в мои вплетаясь ямбы.

14 июня 1971

* * *

Поэзия — это разврат:

Поэзия — это возврат

Того, в чём судьба отказала,

И перечнем сладких потерь

Она усыпила, поверь,

Опутала нас и связала.

26 марта 1972

* * *

Дурачиться! Хочу дурачиться!

В реестрах у судьбы не значиться.

Что разум твой? Одно название.

Не отвернись, моё призвание!

Из качества ведёт в количество

Ребячливость, её величество.

Под ручку с ней — моё дурачество,

Серьезнейшее в мире качество.

22-23 июля 1972

* * *

Не относись ко мне серьёзно.

Известно всем: стихи — игра,

И мне раскаиваться поздно

И отступаться не пора.

Я б, верно, умер от безделья

Или состарился в тоске,

Когда бы не было веселья

И наслаждения в стихе.

Назло серьёзности житейской,

Себя не ставя ни во что,

Я этот вздор эпикурейский

Не променяю ни на что.

29 апреля 1972

* * *

Вот щепотка истины моей.

Пусть она пока во тьме таится.

Может быть, кому-то пригодится

Вроде телепатии твоей.

Истина ко мне добра была.

Уживалась, полная терпенья,

С чайником, нагретым до кипенья,

С хламом на поверхности стола.

Слово этой истины темно.

Амулет от подлости и злобы,

Всё-таки оно явилось, чтобы

Стать посевом, если суждено.

5 сентября 1972