Сани на Волковом поле.

Утро. Отменный мороз.

Ветер гуляет на воле,

Воет тихонько, как пес.

Два сумасбродных поэта,

Два секунданта... Конец! —

Вынуты два пистолета,

В дула положен свинец.

— Вилли, ты звал его братом!

— Пушкин! Зачем ты молчишь?

Ну, повинись же!.. — Куда там!

Разве таких помиришь?

Оба запальчивы, юны,

Оба играют с судьбой.

Жребий. Улыбка фортуны.

— Выстрел, Вильгельм, за тобой.

— Уж не убийство ли часом

Я замышляю? Тяжёл

Поднятый в уровень с глазом

Тусклый лепажевский ствол!

Пасть от приятельской пули

В этой глухой стороне?

Вот незадача! Ему ли?

Ах, кюхельбекерно мне!

Вот он на мушке... так близко,

Так безмятежны черты!

Нет! не могу... Это низко. —

Вилли стреляет в кусты.

Точно его подменили,

Кинув оружье в сугроб,

Пушкин в объятиях Вилли

Долго смеётся взахлёб.

Долго ночная пирушка

Тянется, близится день,

Месяц блестит, как полушка,

В кружках кипит шамбертень.

январь 1972

* * *

Ну, смелее, снежок!

Хоть зима на исходе,

Мой печальный дружок,

Покружись на свободе!

Всё с тобой веселей!

Всё — привычное дело.

Даже скука милей,

Даже грусть посветлела.

Чем ты дорог, уму

Не откроется внятно.

Хорошо одному!

Почему, непонятно.

Почему — не понять,

Но и думать не надо —

По Фонтанке шагать

Мимо Летнего сада,

Где снежок порошит,

Безоружен и тонок,

И без страха летит

Мне навстречу спросонок.

4 февраля 1972