* * *
У Александра был погонщик мулов
Из прикавказских глиняных аулов.
Был в Индии последний мул забит,
А бедный малый умер и забыт
Под всхлипы исторический качелей.
Не воскресит его и Марк Аврелий,
Пытающийся страх заговорить
И душу с неизбежным примирить...
Свалила хворь. Солдаты не болеют,
А в слугах всякая зараза тлеет.
Кто не заносится, тем бог воздаст.
В душе раба дремал Екклесиаст.
В обычаях скорее груб, чем нежен,
А духом — олимпийски безмятежен,
Он твердо знал: всему один конец,
И царский не манил его венец.
Вот он лежит в пыли, еще в сознаньи,
И видит при последнем издыханьи
Не жаркий полдень, не следы копыт,
А мир как целое, где жизнь кипит.
Прозревший разум занят не печалью,
А жуткой галактической спиралью,
Котлом времен, в котором все равны,
И нет ни благодати, ни вины.
Он чует, духом взысканный философ,
Что мировых не разрешить вопросов,
Хоть бездну лет на свете проживи.
И про любовь он знает: нет любви.
Виденьем диким смерть его встречает.
В пророческом безумстве различает
Он будущее, видит наши дни:
Париж, его вечерние огни,
Москву без Ленина, Нью-Йорк без башен,
И этот сон его предсмертный страшен,
Но ясен незамысловатый ум
И прост — и безмятежных полон дум.
Одушевляемый кончиной близкой,
Он видит: перед ним Франциск Ассизский
В слезах. Но смерть бедняге не сестра,
А просто дело сделано, пора.
Другие тоже тут, и с той же целью,
Всё — в ужасе перед могильной щелью,
Которая рабу мила. Раним,
Принц Гамлет наклоняется над ним,
Андрей Болконский смотрит с умиленьем,
И с тайной завистью — Паскаль с Монтенем...
Душа не хочет будущего. Нет
Тепла в слепом стечении планет.
Не о любви ли снова мы?.. О власти,
О совести, о дерзости, о страсти...
О том, что жизнь пуста и коротка
И тяжела предвечного рука?
Что был незнаменитый гениален —
И оттого его конец печален?
Что божий мир жесток, несправедлив,
И мы умрем, мечты не утолив?
Забыл. Прости. Я только что с поминок,
Где прах убогий отпустил в суглинок.
18 сентября 2001 — 1 мая 2003