Что этот год?! Пройдут и миллионы...

Геологический возникнет слой,

Машины в нём растают и колонны,

Пророчества отложатся золой.

Шепни, Тейяр, какими племенами

Наш мир наполнится в последний час,

Какие существа пройдут над нами

И к динозаврам приравняют нас?

Наш труд и стыд, влюблённость и беспечность

Суглинку станут крепью меловой,

Державинскую плюшевую вечность

Похоронив у нас над головой.

1994

* * *

Алле Геллих

Молодость склонна к эпосу, — значит, к утрате,

К долгой разлуке, к неутолённой любви.

Троя — вот ее нерв: там Зевс на подхвате,

Стройный сюжет, замешанный на крови.

Самоубийство ей кажется сильным ходом —

Правда, всё реже: всё-таки век не тот.

Скучно с милой квитаться или с народом,

Зная: Олимп и бровью не поведёт.

Помню, бродил я по городу днём погожим,

Ссору лелея и втайне собой гордясь,

А Каллиопа, дряхлея, врала: — Отложим!

Выдюжим, лишь бы пряжа не порвалась.

Молодость мнит, в закон возвышая частность,

На поколенья вперед закупить места.

Биологическая целесообразность —

Вот ее неподсудная правота.

Если бы старость могла, а молодость знала!..

Впрочем, формулу можно и развернуть:

В чём-то ведь правду гречанка мне нашептала:

Лишь к тридцати мы умеем подковы гнуть,

Лишь к сорока сообщается нам дорога...

Кто в Лабиринте шишек успел набить, —

Тот, поостыв, человека, страну и Бога

Только взаимной любовью готов любить.

1995