Всего пятьдесят строк было в набранной нонпарелью заметке одного из зарубежных научных журналов. Журнал выходил в небольшом европейском капиталистическом государстве и пользовался популярностью на всех континентах. Неизвестный автор сообщал об исследованиях в лаборатории видного московского профессора Алексея Михайловича Круглова.
Заметка, занявшая скромное место в конце номера, тем не менее стала сенсацией, вызвав оживленные комментарии ученых и много всяких домыслов.
В Москве недоумевали, как могли появиться эта заметка? Кто дал информацию о работе, которая пока строго засекречена? Правда, заметка по существу ничего не раскрыла. Более того: в пей, с точки зрения знатоков дела, были, как говорят, общие слова. Скорее всего публикация — “пробный шарик”: авось подумают, что теперь уже нечего секретничать: “Все равно, кто хотел что-нибудь узнать об исследованиях Круглова, тот уже знает…” В институте заметка вызвала тревогу: где-то рядом враг, кто-то пытается проникнуть в тайну научных работ, связанных с аппаратом Круглова “Альфа”.
Больше всех, конечно, встревожился сам Алексей Михайлович. Человек уже немолодой, много повидавший и испытавший в жизни, он отлично понимал значение случившегося. В тот день, когда журнал пришел в институт, профессор, казалось, постарел на несколько лет. Его успокаивали, говорили много добрых слов, а он твердил свое: “Опростоволосился”.
— Не расстраивайтесь, Алексей Михайлович, — увещевал профессора старый друг, — этим делу не поможешь. Надо действовать, принимать меры… Может быть, охотник за государственными тайнами где-то около нас…
Профессор укоризненно посмотрел на коллегу:
— Да что вы, бог с вами!
— Всякое бывает, Алексей Михайлович…
Оставалась еще одна надежда: запросили несколько учреждений — не давали ли там официальной информации для прессы? Ответ пришел отрицательный. Что же делать? После недолгих раздумий Алексей Михайлович позвонил в КГБ.