В ту ночь Шарлотта спала беспокойно, урывками и проснулась гораздо раньше, чем обычно поднималась утром в субботу. Хотя она и пыталась свалить вину за это на острые такос, которыми перекусила после визита к Даниэлю, и на то, что поужинала гораздо позднее привычного времени, Шарлотта твердо знала: истинной причиной ее беспокойства были Даниэль и Надя.

Гадая, пронюхали уже газетчики об обнаруженном в вазе скелете или нет, она, поспешно умывшись, схватила халат и устремилась на кухню, а оттуда, включив кофеварку, побежала на веранду за газетой.

Хотя уже рассвело, небо затянули мрачные тучи, поэтому казалось, что еще стоят сумерки. В теплом липком воздухе разлился запах надвигающегося дождя.

Шарлотта вышла на веранду. Газета лежала на нижней ступеньке. Как только Шарлотта потянулась за ней, соседский доберман из дома через дорогу зарычал, залаял и принялся подпрыгивать, пытаясь перескочить через забор.

— Вот надоедливая псина!

Взвизгнув от неожиданности, Шарлотта резко обернулась на звук и увидела Луи, стоящего на пороге своей квартиры. На нем был толстый пушистый халат и, судя по тому, что из-под халата выглядывали босые волосатые ноги, — больше ничего.

— Ты хоть понимаешь, что до смерти меня напугал? Опять, — добавила она, вспомнив эпизод с лестницей.

— Ну, я же не нарочно. И вообще, почему ты последнее время такая нервная? Ты разве не слышала, как я открыл дверь?

Шарлотта слабо махнула рукой в сторону дома напротив:

— Да как я могла услышать, Принц так галдит! К тому же ты все здесь буквально залил маслом!

Шарлотта говорила правду: въехав в дом, Луи чуть ли не первым делом тщательно смазал все скрипучие петли.

— Ладно, ладно! — Луи поднял руки, сдаваясь. — Извини! — Он шагнул с порога на веранду. — Я услышал, как ты тут суетишься, и пришел попросить в долг немного кофе. Да, кстати, тебе очень идет этот халат!

Вспыхнув, Шарлотта снова поднялась на веранду. Единственное, что Луи, вероятно, мог услышать, — это звук спускаемой в туалете воды. Возможно, стоит подумать над тем, чтобы добавить изоляционного материала в стену между двумя половинами дома!

А что же до атласного халата леопардовой расцветки, то Шарлотта до сих пор чувствовала себя в нем неуютно, скорее всего, потому, что это подарок Луи на ее шестидесятилетие. Всякий раз, когда она представляла себе, как Луи выбирает его в «Секрете Виктории», ей хотелось от смущения провалиться сквозь землю.

— Я вчера собирался купить кофе. Но… — Луи пожал плечами, — так и не добрался до магазина. Мне нужно совсем немного, на один кофейник.

Шарлотта направилась к двери.

— Проходи, я тебе отсыплю.

Как только Луи вошел в гостиную, Милашка протестующе заверещал под покрывалом, которым Шарлотта накрыла его клетку.

— Что с твоим попугаем? — осведомился Луи, устремив на клетку пристальный взгляд. — Стоит мне прийти, и он устраивает скандал.

Но Шарлотта лишь покачала головой:

— Честно говоря, не знаю. Может, ты ему напоминаешь прежнего хозяина?

— О, замечательно! Ты ведь, кажется, говорила, что предыдущий хозяин оставил птицу умирать с голоду и сбежал из дома, не заплатив за квартиру?

— Ну… да. Но если это тебя хоть сколько-нибудь утешит, то приход Мэделин вызывает у Милашки точно такую же реакцию.

Луи скорчил гримасу.

— О да, теперь-то я спокоен! — издевательским тоном пробормотал он, проходя за Шарлоттой на кухню.

Насыпая кофе в пакет, Шарлотта заметила, что Луи очень внимательно посмотрел на кофейник со свежесваренным кофе. Она вручила пакет Луи, убрала банку с кофе на место и потянулась к кофейнику.

— Вот, держи. — Она подала Луи полную чашку. — Ты и здесь можешь выпить кофе.

Луи даже не пытался возражать. Лишь только чашка оказалась в его руках, он сделал небольшой глоток и причмокнул губами.

— М-м-м, спасибо! Замечательно! — проговорил он, облокачиваясь на тумбочку. — А теперь хочу тебя спросить… Только не злись: я заметил, вчера ты что-то припозднилась. У тебя все в порядке?

Взяв свою чашку, Шарлотта присела к столу. В другой момент она непременно возмутилась бы — что еще за слежка? Однако теперь — для разнообразия и принимая в расчет обстоятельства — решила, что в этом, пожалуй, есть что-то успокаивающее. Кроме того, Луи мог ей помочь.

— Нет, не все в порядке, — ответила она. И, после секундного колебания, на одном духу рассказала ему о скелете, найденном в вазе, закончив тем, как поделилась своими подозрениями с Даниэлем и Надей.

Несколько долгих минут Луи хранил молчание, но Шарлотта точно знала, что он тщательно обдумывает ее слова. Не любитель церемониться, Луи наконец проговорил:

— Да. Правильно ты волнуешься. — Резко оттолкнувшись от тумбочки, он подошел к столу и сел напротив Шарлотты. — Если это и в самом деле скелет Мартинеса, Надя и Даниэль непременно попадут под подозрение. — Он нахмурился. — Ты сказала, один из следователей — Уилл Ришо?

Шарлотта кивнула.

— Чудесно! — проворчал он. — Нет, это никуда не годится.

И без того догадываясь об ответе, Шарлотта все же спросила:

— Почему?

Луи наградил ее насмешливым взглядом.

— Да ладно тебе, Шарлотта! Нам с тобой прекрасно известно почему, особенно принимая во внимание тот факт, что Джудит — сестра Даниэля.

— А как же дружки Рикко? Их-то добропорядочными гражданами не назовешь! Разве не их должны заподозрить первыми? К тому же мне всегда казалось, что полицейские друг за друга стоят горой. Преданность, братство и прочее. Уилл Ришо, конечно, не стал бы… И не только потому, что…

Однако Шарлотта прекрасно знала, что Ришо мог бы и стал бы — только дай ему такую возможность. Любой, кто способен лгать и мошенничать, способен и мстить.

— Да перестань, Шарлотта! Ведь Джудит особенно не скрывала, почему перестала встречаться с Уиллом, и наш приятель попал из-за нее в очень неловкое положение. Дело ведь не только в том, что капитан обо всем узнал: слухи дошли и до жены. Я слышал, теперь она грозит Ришо разводом. Клянется душу из него вытрясти. Даже наняла модного адвоката. И как ты думаешь, на кого валит всю вину наш лихой малый? Угадай с трех раз.

Шарлотта застонала в отчаянии. Дела обстоят хуже, чем она думала. Она покачала головой.

— Я знала об их романе, но Джудит ни слова не говорила обо всем остальном! По крайней мере, мне.

— Она бы и не стала: слишком уж постыдная история. Одно могу сказать: малыш Уилли не в игры играет, и Джудит стоит быть начеку. Советую тебе предостеречь ее, и немедленно. Она должна знать, что происходит. Это нужно и ей самой, и Даниэлю, — добавил Луи.

Луи ушел, а Шарлотта налила себе вторую чашку кофе и, попивая его маленькими глотками, принялась просматривать газетные заголовки. Она не знала, радоваться ей или печалиться, когда обнаружила, что в газете нет ни слова о злополучной вазе и страшной находке.

Войдя в гостиную, она принялась раскутывать клетку Милашки, и в эту секунду в голове у нее всплыли слова Луи: «Советую тебе предостеречь ее, и немедленно. Она должна знать, что происходит».

Шарлотта взглянула на часы с кукушкой, затем перевела взгляд на телефон. Только семь утра. Нет, звонить Джудит в семь утра в субботу нельзя.

Так что же делать? Она снова посмотрела на телефон. Пройдись. Пусть в голове прояснится! И поразмысли как следует.

Натянув спортивные брюки, футболку и теннисные туфли, Шарлотта вышла из дома. Она миновала уже полквартала, когда небо потемнело еще сильнее и на землю упали первые капли дождя. Шарлотта ускорила шаг, но, прежде чем успела добежать до дома, хляби небесные разверзлись, и скоро она вымокла до нитки.

Горячий душ, сухая одежда и тарелка овсянки помогли Шарлотте прийти в себя. Она закончила завтракать к восьми и решила, что Джудит уже должна быть на ногах.

Племянница сняла трубку после второго гудка. Услышав ее сонное «алло», Шарлотта огорченно поморщилась.

— Джудит, милая, надеюсь, я не слишком рано?

— Ничего, все в порядке, тетя. — Однако Шарлотта все равно услышала на другом конце провода зевок. — Мне давно уже пора бы встать, но вчера я припозднилась, ездила на задание.

— А ты… ты не говорила с братом?

— Уже дня два с ним не общалась. А что? Что-то случилось? Мне нужно с ним поговорить?

— Да. Очень нужно, — ответила Шарлотта и в очередной раз принялась рассказывать о вазе и скелете, который когда-то, вероятно, был Рикко Мартинесом. — Даниэль, кажется, считает, что Надю заподозрят в первую очередь. А я боюсь, он тоже окажется в списке подозреваемых. И Луи со мной согласен. По правде говоря, именно Луи счел необходимым, чтобы я немедленно позвонила тебе. Особенно когда услышал, что один из следователей, которым поручено это дело, Уилл Ришо.

На другом конце провода воцарилось гробовое молчание. Затем до Шарлотты донеслось произнесенное шепотом ругательство.

— Это плохо! — проговорила Джудит. — Чертовски плохо! — повторила она еще громче. — И Даниэль совершенно прав: Надю непременно заподозрят. Может быть, она даже окажется главным подозреваемым.

— А Даниэль?

Джудит опять чертыхнулась.

— Даниэлю тоже это грозит. И возможно, даже больше, чем Наде. — Помолчав, она с нажимом проговорила: — Если только мне не удастся этому помешать!

— Так ты собираешься заняться этим делом?

— Можешь не сомневаться, тетя. Вот только надену что-нибудь и немедленно отправлюсь на место происшествия, посмотрю, что можно сделать.

— Джудит…

— Тетя, давай поговорим после.

— Но ты же позвонишь мне и расскажешь, что происходит, да?

— Позвоню.

— Обещаешь?

— Да, обещаю.

— Да, и вот еще что, — поспешно добавила Шарлотта. — Луи велел предупредить тебя, что с Ришо нужно держать ухо востро.

Поговорив с племянницей, Шарлотта попыталась отвлечься и заняться делами. А на их отсутствие жаловаться не приходилось: уборка, гора нестиранного белья накопилась, да и поход в бакалейную лавку нельзя уже откладывать. Но прекратится когда-нибудь этот дождь? Шарлотта не слишком любила ходить в бакалейную лавку и в хорошую погоду, а в ненастье никакая сила не могла заставить ее туда отправиться.

И все же, несмотря на бесчисленные дела, с которыми предстояло управиться, и старания ни секунды не сидеть на месте, утро все тянулось и тянулось, нудное и бесконечное, будто парад Марди-Гра.

Телефон зазвонил за утро всего два раза, и каждый раз, слыша звонок, Шарлотта мчалась к аппарату в надежде, что это Джудит с новостями.

Однако в первый раз звонил торговец, желавший продать Шарлотте виниловую обшивку для дома, а второй раз — потенциальная клиентка. Первому Шарлотта вежливо, но твердо объяснила, что обшивка ей не нужна, а поговорив минуту с женщиной, пожелавшей воспользоваться ее услугами, выяснила, что та живет во Французском квартале, а потому вынуждена была отказать.

Включить в список нового клиента означало нанять еще одну помощницу, а к этому Шарлотта не готова — по крайней мере, пока. Кроме того, расширять границы своей деятельности до Французского квартала она не собиралась. Ей вполне хватало работы и здесь, в Садовом квартале.

К двум часам дня от непомерно затянувшегося ожидания Шарлотта начала по-настоящему нервничать. Но как раз в ту секунду, когда она уже совсем решилась бросить вызов непогоде и отправиться под проливным дождем в бакалейную лавку, вновь зазвонил телефон.

— Бюро по найму прислуги. Шарлотта слушает.

— Тетя Чарли, ты о Наде что-нибудь слышала?

Это был Даниэль. Но что-то в его голосе показалось ей странным.

— Нет. А в чем дело? Я со вчерашнего вечера не виделась и не говорила с ней. Что-то случилось, дорогой?

— Значит, она ушла. Черт побери, она ушла!

— Может быть, просто решила сбегать в магазин…

— Нет! Ты не понимаешь. Она сказала, что плохо себя чувствует, поэтому я повел Дэви в зоопарк, хотел дать ей отдохнуть. Я думал, дождь прекратится, но он все лил и лил… В общем, когда мы вернулись домой, Надя исчезла, вместе с чемоданом одежды.

— О, Даниэль… — Шарлотта не могла подобрать слов.

— Что мне теперь делать?

— Даниэль, а ты уверен? Я хочу сказать, вещей точно нет?

— Подожди секунду, тетя. Кто-то стучит в дверь. Я тебе перезвоню.

— Даниэль! — Но было уже поздно, он повесил трубку.

Медленно опустив трубку на рычаг, Шарлотта упрямо повторила, пытаясь убедить саму себя, что Даниэль слишком торопится с выводами. Может, как раз в эту самую минуту Надя стоит в дверях и объясняет, что потеряла или забыла где-нибудь ключи от дома. Но как ни старалась она сохранить оптимизм, тяжкое чувство тревоги, неотступно терзавшее ее всю ночь и весь день, переросло в настоящую панику. Ведь единственным убедительным объяснением Надиного побега могло быть лишь то, что она виновна.