КИТАЙСКИЙ ТЕАТР

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ, 2019 ГОД

Это началось два дня назад.

Четверо детей Муди – в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет – были повержены выстрелами снайпера со стороны развалин бывшего Рузвельт Отеля. Два мальчики и две девочки, трясясь как непослушные дети, которыми они и были, упали в кровавом тумане на цементные квадраты, где сохранились отпечатки ладоней и ступней забытых знаменитостей.

Каждая попытка покинуть здание через какой-либо выход заканчивалась под градом пуль, повергающим людей Муди на землю в ожидании сметри. Прижатые таким образом – даже с едой и оружием под рукой – Муди и его команда не могли бы продержаться дольше недели. Но этого времени должно было хватить, чтобы составить план эффективного ответа, или даже, чтобы дождаться поддержки от города или от федералов.

Однако, молодежь клана была проблемой – даже в огромном зале, как в Китайском театре, клаустрофобия могла распространяться… особенно, зная, что любой шаг из здания положит конец твоей жизни в эхе оружейного выстрела. Из мешков с песком, мебели, корзин, старых сидений и других вещей, не прибитых к полу, были сооружены разбросанные по всему театру маленькие бункеры. Муди передвигался между ними – плавая как среброволосая тень, облаченная в черных халат поверх черной футболки и джинсов, для мелодраматичности – успокаивая всех словами и жестами, убеждая, что их крепость неприступна.

– Внешний мир примет во внимание наше тяжелое положение, – говорил он им. – Мы не забыты – нужно быть сильными, пока не придет помощь.

И его дети верили ему, если бы только Муди мог сам себе поверить…

Прямо сейчас, глядя через стеклянные двери фойе на ночную улицу, где четыре тела все еще лежали во внутреннем дворике в засохших жуткими коричневыми струпьями на асфальте лужах крови. Эти тела гротескно привлекали мух уже более пятидесяти часов, и харизматичный лидер Китайского Клана боялся, что помощь уже не придет.

Снаружи, все еще невидимые, оставались их враги. Они парализовали их, как если бы Клан был солдатами в пограничном форте, осаждаемом бесконечными индийскими ордами. Но нападающие на них до сир пор не показали своей боевой раскраски. Попытки выслать тяжеловооруженные отряды разведчиков – не важно, в какой выход – заканчивались тем, что группы расстреливались в пределах пяти футов.

Враг знал обо всех секретных выходах из здания, а также о подвальных катакомбах, ведущих в канализацию и о туннеле в соседнее здание. Группы детей, которые были отосланы проверить эти проходы, были устранены.

Муди знал, кто стоял за всем этим: Выводок, конечно же. Он ожидал возмездие за похищение планов музея и за то, что буквально вырвал Сердце Океана из пальцев Русского. Но такое прямое полномасштабное нападение стало сюрпризом… он бы никогда не подумал, что Выводок пойдет на настоящую осаду…

В конце концов, несмотря на молодость, Китайский Клан превосходи Выводок (его члены были значительно старше) количеством возможно на треть, также они обладали повышенной огневой мощью, благодаря тому армейскому складу в Оранжевом Округе, который они ограбили в прошлом году. К тому же враги наверняка не знали, что удивительное боевое оружие, Макс, больше не была частью Клана…

Но вооружение Выводка, продемонстрированное за последние два дня – сниперкопы, автоматы – заставило Муди удивиться… такие пушки не легко достать…

Со всеми своими тактическими навыками – десантно-диверсионное обучение в далеком прошлом до сих пор оставалось с ним – Муди просто не представлял, как остановить эту резню.

Что касается "помощи", он верил, что его дети уже в пути. Муди так же из-за отсутствия реакции полиции мог сделать вывод, что Выводок подкупил копов, чтобы они не совали свои голубые носы в конфликт. Это было обычным делом для бандитских войн в Лос-Анджелесе: полиция получала деньги, иногда от обеих сторон, и позволяла "настоящим" плохим парням… уличным бандам… разбираться самим. Как в старой поговорке: кому какое дело, если этот сброд поубивает друг друга?

Но что действительно беспокоило Муди, и оставалось за пределами его понимания, это отсутствие реакции со стороны федеральных властей. В случае резни, подобной этой, вышедшей из-под контроля местной полиции, должна вмешаться Национальная Гвардия.

Какое влияние может оказывать Выводок на федеральные власти? Такая вещь потребует бо'льших денег… и лучших связей, чем тот русский мешок с дерьмом, Кафельников, когда-либо имел. И если LAPD был вовлечен, – блокируя территорию Выводка, утаивая факты в прессе, активно сотрудничая с русскими – то федералы должны знать, что на Голливудском Бульваре льется кровь.

Что, черт возьми, происходит?

В серой футболке и легких брюках, долговязый жилистый Габриэль – с узи в руках и поясом с боеприпасами на талии – прикрывал спину Муди, пока лидер Клана всматривался в улицу.

Тяжело вооруженные члены Клана – старшие, закаленные, преимущественно мужчины – заняли позиции по обеими сторонам от стеклянных дверей, когда Муди кивнул Габриэлю, подзывая его к стойке, где они могли спокойно поговорить, чтобы ближайшие часовые их не слышали.

– Если они не планируют морить нас голодом, – сказал Муди своему заместителю, – они возьмут нас силой – будут штурмовать стены.

– Мы потеряли несколько человек, – сказал Габриэль, встряхнув головой. – Наш дух укрепился.

– Наши войска сделают все возможное.

Муди посмотрел на группу ребят – не старше восемнадцати – в футболках, джинсах и кедах, державшихся сзади с автоматами в руках. Веснушчатый Фреска с новенькой девочкой Нинер стоял рядом с другими бойцами неподалеку от Муди и Гейба.

– Даже с теми потерями, которые мы понесли, – произнес Муди, положив руку Габриэлю на плечо, – мы все равно имеем численное преимущество над этими ублюдками.

– Их средний возраст двадцать два, а наш – шестнадцать.

– У нас все еще есть количество. И это дает им только два варианта: диверсия – они пошлют своих лучших людей, вооруженных до зубов, и будут надеяться, что они справятся с нами. Или…

– Или, – закончил Гейб, – они устроят штурм.

– В обоих случаях, – продолжил Муди, – они не смогут удерживать каждый выход так, как это продолжалось эти два дня. Для здания такого размера потребуется треть их сил, чтобы удерживать все выходы.

– Значит, – сказал Гейб, обдумывая это, – если увидим, что эти сосунки идут на штурм, мы будем прорываться к выходам.

– Будем бороться, отступая, – произнес Муди с кивком. – И побьем их в их собственной игре.

– Как это?

Муди хищно усмехнулся:

– Мы пойдем в Кепку… И поменяемся штабами с этими сукиными детьми!

Гейб широко улыбнулся, его голова затряслась на страусиной шее.

– У Мудмана еще есть планы, как я вижу.

– Всегда. А сейчас я помогу тебе распространить слово.

В главном зале Муди и Габриэль именно это и сделали, и лица засверкали, боевой дух ощутимо поднялся, но страх все же оставался. И хотя он чувствовал, что план был неплохим, Муди все еще беспокоился из-за отсутствия местных и федеральных властей. Как бы он хотел, чтобы Макс была здесь… Она в одиночку могла бы переломить ситуацию в их пользу, и, конечно, облегчить борьбу.

Его охранник, Типпетт, выглядел воодушевленно, как всегда в байкерской коже, его татуированные руки были угрожающе обнажены, но этот страшный человек снял весь свой пирсинг – он никогда не шел в бой, предоставляя своему противнику шанс оторвать что-нибудь от его плоти.

– Я нужен тебе в холле? – спросил Типпетт.

– Нет, дадим им захватить холл… пусть попробуют дверь моего "кабинета", тогда мы узнаем, где они. Ты пойдешь к заднему выходу, туда… – показал Муди. – Там может быть кто-то из них, так что защищай свой зад.

– Нет проблем… Я так не веселился с тех пор, как свиньи съели моего кузена Фреда.

Муди понял, что улыбается.

– Мы должны по хотя бы повеселиться сегодня вечером…

Его черная одежда тянулась как тень, Муди пересек зал, обсуждая стратегию и поднимая боевой дух. Затем он поднялся наверх в старую аппаратную, где была комната Макс, и постучал.

Веснушчатый Фреска спросил:

– Да, сэр? Что я могу сделать, Сэр?

– Новенькая Нинер здесь, с тобой?

– Да, сэр. Я вроде… успокаиваю ее, сэр.

– Я надеюсь, что ты не делаешь ничего, чего не сделал бы я.

– Не сомневайтесь в этом, сэр, – Фреска ухмыльнулся.

Из всех этих детей один Фрес не казался напуганным этим осадным положением – была это смелость или глупость, Муди не рискнул предполагать.

– Ты и Нинер идите вниз и блокируйте двери.

– Чем?

– Используйте мешки с песком, которые мы сложили у лестницы прошлой ночью. Я хочу, чтобы они были сложены напротив главного входа.

– Так и будет!

Через пятнадцать минут, когда Муди снова проходил через холл, он видел, что веснушчатый мальчик и его новая подружка приступили к работе.

– Не волнуйся, Нинер, – сказал парень. Несмотря на то, что он был на несколько лет младше своей тощей подружки, Фреска говорил с авторитетом эксперта. – Увидишь.

– Ты правда считаешь, что Макс вернется? – спросила Нинер.

– О да, она просто выполняет какое-то поручение или типа того. Она приедет на этом своем байке и надерет Выводку задницу!

Подслушивая, Муди мог только пожелать, чтобы Фреска был прав.

Габриэль как будто появился из воздуха рядом с ним.

– Они знают о наших секретных выходах, – сказал Гейб тихо, – ты же не думаешь, что это Макс продала нас, правда же?

– Хорошо, что Фреска не слышал, что ты сказал.

– Что же ты думаешь?

– Думаю, нет. Никогда.

Муди отвел Габриэля в сторону, чтобы быть уверенным, что этот конфиденциальный разговор не будет подслушан.

Габриэль, с автоматом наизготовку, предположил:

– Они могли схватить ее… выпытать из нее информацию…

Муди взглянул на Гейба:

– Ты правда думаешь, что они смогли бы что-нибудь вытянуть из этой девчонки?

Сосредоточенное выражение лица Гейба растеклось в смущенную улыбку:

– Не слушайте бред, который лезет из меня… Наверное я понемногу схожу с ума.

– Тебе понравится в Кепке, – сказал Муди. – К концу дня мы выйдем отсюда… увидишь.

Взрыв ворвался в двери столбом красного пламени и серого дыма, отбросив Фреска и его девушку через весь холл к стойке, поливая их душем стеклянных осколков. Девушка, Нинер, обезглавлена большим куском стекла, ее головы не видно, возможно она сгорела. Фреска неподалеку от нее, из кровавого месева его живота тянутся кишки. Единственно милосердным было то, что он не был свидетелем того ужаса, который унес жизнь его подруги.

Дети, стоящие на страже у этих дверей, тоже получили свою порцию разлетающегося стекла, но ни у кого не было серьезных травм. Но этого нельзя было утвержать точно, потому что когда дым рассеялся, и они в суматохе побежали в главный зал, их начали косить, словно высокую траву, автоматные очереди.

Стреляя во все стороны с боевыми криками, Выводок пересек патио и ворвался через остатки двери. С оружием в руках и горящими глазами, они перемахнули через осколки стекла и небольной барьер из мешков с песком, который успели сложить Фреска и Нинер перед тем, как умерли…

Муди и Габриэль, оставшиеся лицом к лицу с захватчиками, бросились в зал. Дети Клана, вооруженные пистолетами, а некоторые и винтовками, заняли оборону между стеной из мешков с песком и рядами театральных кресел. Два лидера действовали быстро, отправляя детей на защиту дверей зала. Затем они послали маленькие группы проверить выходы. Теперь, когда Выводок напалал в полную силу, появлялась возможность найти пути для побега.

Однако, каждая группа, направившаяся к выходу, обнаружила за дверями фигуры… солдат… в черной форме, тяжело вооруженных, блокирующих им путь.

Типпетт был первым кто обнаружил это и доложил Муди.

– Это не похоже на Выводок, – заметил Муди.

– Ничуть! Что-то вроде проклятого военного спецназа…

– Есть жертвы?

– Нет, они не стреляли в нас… Мы вернулись назад прежде, чем они смогли…

Еще четыре группы вернулись и сообщили, что их выходы блокированы.

Габриэль произнес:

– Выродки окружили здание! Эти парни блокируют нас, пока Выводок веселится здесь!

Теперь для Муди все обрело ужасающий, сумасшедший смысл: это объясняло осаду и внезапно выросшую боевую мощь Выводка… У Русского была поддержка высого уровня и даже санкции федерального правительства…

Муди посмотрел на двери в зал, где были нагромождения мешков с песком высотой до талии. Враг ворвался в холл около пяти минут назад и еще не предпринял мер, чтобы попасть в сам театр непосредственно.

Где они, черт подери?

Далекий взрыв, за левой стеной зала, сопровождающийся криками, подсказал ответ: взрыв донесся из коридора, в котором находился кабинет Муди и дверь, нашпигованная C4. Это сказало ему две вещи: враг проник в здание и собирался попасть в зал не через главные двери. Но это говорило и о том, что его ловушка захлопнулась.

Он надеялся только на то, что C4 унесет побольше ублюдков.

В этот момент Муди стало кристально ясно, что они не смогут сбежать. Они могут выиграть или проиграть, выжить или умереть прямо здесь, в этом зале… И вторые варианты нравились Муди гораздо меньше…

Прямо сейчас Габриэль выкрикивал приказы, но дети выглядели напуганными и почти не слышали их. Ад стучался с их дверь, и подбадривающие выкрики не могли изменить этого.

Превращение детей в самоуверенных воров было одной вещью, а превращение их в солдат другой. Муди никогда не пытался сделать последнего, дети не были для этого предназначены.

Металлический скрежет пулеметного огня полился на них с балкона – это было первое появление Выводка в зале. А затем двери вынесло зарядом взрывчатки, и поток бойцов Выводка хлынул в зал. Они с криками перепрыгивали через баррикады, оружие сверкало в их руках, глаза блестели диким огнем, они стали безумными маньяками.

Хотя Муди по-своему любил этих детей, но этот бой был проигран. Он начал думать, как выжить самому, забрать Сердце Океана из тайника и скрыться в ночи.

Затем Типпетт помог ему в этом эгоистичном желании: охранник бросился на Муди и повалил его на пол, закрывая лидера собственным телом. Прижатый таким образом к полу, Муди с горечью наблюдал, как развернулась резня…

Всюду вокруг него пули врезались в молодые тела как в тряпичные куклы, а затем отбрасывали мертвые тела на пол. Выводок распространялся смертоносной волной, убивая всех, кто двигался, и даже тех, которые поднимали руки, чтобы сдаться. Сквозь грохот выстрелов Муди мог расслышать крики, мольбы о пощаде и самое ужасное – плач. Резкий запах кордита пропитал воздух. В тумане, созданном оружейным дымом, члены Выводка были похожи на до зубов вооруженных кровожадных зомби.

Как сумасшедший Дейви Скрокетт, Габриэль размахивал стулом взад и вперед, но мебель никак не могла выстоять против автоматов. И Муди беспомощно наблюдал, как по меньшей мере тридцать пуль попало в Гейба, заставляя его дергаться в чудовищном танце и подбрасывая над полом, чтобы повалить его на пол окровавленной бесформенной кучей неподалеку от лица Муди.

Невидящие глаза Гейба обвиняюще уставились на Муди…

Огонь ослабевал, теперь раздавались одиночные выстрелы, если были замечены случано выжившие члены Клана, как последние фейерверки четвертого июля.

В коричневом кожаном пальто до колена и ботинках из змеиной кожи Михаил Кафельников – его лицо с высокими скулами выглядело безжалостным и жестоким – казалось, скользил вниз по наклонному полу зала, привиделние в желтой шелковой рубашке, выплывающее из оружейного тумана. Он осматривал поле боя – теперь они все мертвы, Китайский Клан… или почти все…

Один парень из Выводка, тощий ясноглазый лейтенант, подошел к лидеру, который отталкивал от себя автомат.

– Сожалею, – сказал лейтенант. – Никаких следов девчонки.

– Проверь все трупы, но осторожно! Если она жива и притворяется мертвой, ты столкнешься с дикой кошкой. Помни инструкции!

Упоминание о Макс, воодушевило его, и Муди внезапно выдал себя, оттолкнув охранника и поднимаясь на ноги (украдкой достав нож из своего ботинка, он зажал его в ладони и спрятал лезвие в рукаве).

Несколько бойцов выводка с глазами, блестящими от наркотиков и вида крови, стремительно двинулись к нему, поднимая оружие, но Кафельников крикнул:

– Нет! Вам было приказано!

Два бугая из Выводка взяли Типпетта под руки и поставили его на ноги. Бывший полузащитник не сопротивлялся – его взгляд блуждал по полу… Вид убитых детей значил для него слишком много.

Медленно Муди приблизился к Русскому на расстояние нескольких шагов, сжимая руку, чтобы никто не заметил ножа. Он произнес:

– Ты приказал им не убивать меня. Я не удивлен.

– Почему же это, Муди?

Лидер Клана проигнорировал этот вопрос и сказал:

– Я всегда подозревал, что ты варвар, – он оглядел зал и дюжины мертвых детей на полу, их кровь стекала по наклонному полу зала, как пролитая газировка. – Ты подтвердил это.

Лидер Выводка издал сдавленный смешок:

– Храбришься на последок… Я ценю это, Муди. Я мог бы сказать, что ты заслужил быструю смерть.

Горькая улыбка появилась на морщинистом лице:

– Ты не собираешься убивать меня, Михаил… пока.

Кафельников в удивлении приподнял бровь и слегка улыбнулся:

– Ты прав. После всего… у нас есть дело.

Оглянувшись на свою растерзанную семью, Муди спросил:

– Правда? И почему это я должен иметь дела с мясником?

– Потому что в глубине души ты эгоист, Муди… несмотря на этот "лояльную" чушь, которой ты кормил свою "семью". И у тебя есть две вещи, которые интересуют меня.

– Ожерелье, – произнес Муди.

– Да, и…

– Девчонка. Макс. Я слышал… Почему? – глаза Муди сузились и он изучал вытянутое, привлекательное лицо Русского. – Месть? Она оскорбила вас в вашем собственном доме? Очень вас жаль.

Кафельников выкручивал свои пальцы. Вокруг них сформировалось кольцо бандитов Выводка – автоматы везде, куда бы ни посмотрел Муди. Не так уж много он сможет сделать с ножом… Может перережет глотку Русскому и попробует захватить лидерство…

Так или иначе, он не думал, что это сыграет, даже в кинотеатре.

– Где, – спросил Русский – ожерелье?

– Не хочу тебя разочаровывать… но я уже продал его. Дело сделано. И денег нет. Я перевел их в швейцарский банк.

Кафельников кивнул один раз, и двое бандитов, державших Типпетта, отошли от охранника подальше. Муди нахмурился, пытаясь понять, что бы это значило…

Русский поднял руку, в ней был автомат. Он выстрелил влево от Муди туда, где стоял Типпетт.

Крик охранника этом разнесся по залу вместе со звуком выстрела. Типпетт схватился за ногу, красный цветок расцветал на его ноге между браслетами, которые были защелкнуты на его правом колене.

Муди стиснул пальцы, ладонь, в которой он держал нож, побелела. Он сделал рефлекторный шаг вперед, но замер, услышав щелчки автоматных затворов. Типпет затих, его руки по-прежнему сжимали раздробленный сустав.

– Я в порядке Муди, – сказал охранник. – Не волнуйся обо мне.

– Так что ты говорил? – обратился Русский к Муди.

– Я говорил… Сделка с Сердцем Океана уже окончена… Но я могу свести тебя с покупателем. Ты сможешь вернуть камень… хоть в зад его целуй, меня это не заботит.

Кафельников снова поднял автомат, выстрелил, и еще один крик Типпетта сотряс зал, темно-красные лепестки распустились на другом его колене. Типпетт опустился на пол, и поскуливал там, как обиженная собака.

– Муди, – вздохнул Русский. – Я не недооцениваю твой интеллект… зачем ты оскорбляешь меня, надеясь что я поверю твоим выдумкам? Я знаю кто был твой потенциальный покупатель… он договорился со мной о лучшей цене, и в то же время он договорился с тобой об отсрочке, для того, чтобы перетрясти свои фонды и найти деньги для той басновловной цены, которую ты запросил. Так что… мне нужно доставить ему Сердце Океана… Где алмаз, Муди?

– Скажи мне, Михаил, – попросил Муди. – Твои люди не находят эту желтую рубашку немного… женской?

Русский нахмурился и выпустил несколько пуль, прошивших живот и таз Типпета. Охранник в агонии катался по земле, умоляя убить его, но никто не двигался.

– Где ожерелье? – спросил Кафельников сквозь крики, его голос дрожал.

Но вместо ответа Муди повернулся и воткнул нож… … в грудь своему охраннику.

Типпетт прошептал:

– Используй свои уловки, Муди, – и закрыл глаза.

Кафельников прыгнул вперед и ударил Муди прикладом.

С глубокой раной на щеке, Муди стоял на одном колене перед Русским, будто тот собирался посвятить его в рыцари. Но вместо этого Кафельников схватил Муди за серебряный хвост и ударил пожилого человека лицом об пол. Муди издал один приглушенный стон, когда поднимался, его нос был сломан, кровь стекала на его черную футболку.

– Если не хочешь говорить мне, где ожерелье, – сказал Кафельников, – то хотя бы скажи, где девчонка.

– Кто… черт возьми… тебе помогает?

– Я задал вопрос. Скажи мне, я сохраню тебе жизнь, мы вместе продадим ожерелье. Ты можешь быть моим помощником, Муди…

Рассудок Муди, затуманенный болью, пытался осмыслить это: что делало Макс более ценной чем Сердце Океана?

– Где она, Муди? Или ты тоже хочешь начать терять свои коленные чашечки?

Муди сглотнул кровь, затем пробормотал:

– Уехала. Девчонка… уехала.

– Проклятье! Не ври мне!

– Ты ее видишь? Она уехала, говорю тебе…

– Куда?

– Она… она не сказала. Молчала как…

Кафельников снова ударил его голову об пол. Кровь взорвалась брызгами вокруг лица Муди.

В этот момент Муди, едва остававшийся в сознаний, услышал шаги тяжелых подошв по бетонному полу. Вошел кто-то новый, кто держался в стороне… наблюдал.

– Это твой последний шанс, Муди. Где она?

Сквозь выбитые зубы и кровоточащие губы, Муди смог сказать:

– Не переживай, Кафельников… Однажды она узнает, что ты сделал с ее семьей… Тщательней оглядывайся по сторонам… Она вернется.

Тяжелые шаги раздались снова… они приближались.

Муди повернул голову на звук и увидел мужчину в черном военном обмундировании – блондин, за сорок, его лицо могло бы показаться мальчишеским, если бы не змеиные прищуренные глаза.

И Муди знал, просто знал: он мог почувствовать военную выправку мужчины, не было никаких сомнений, что это был тот дьявол, с которым Кафельников заключил сделку.

– Это и есть главарь? – спросил блондин. – Это Муди?

Кафельников поднялся, оставив Муди в луже крови.

– Да, полковник Лайдекер, – прошептал Кафельников. – Все, что от него осталось. Но он сказал…

Блондин и Русский стояли около Муди, больше никто не слышал их приглушенного разговора…

Рот Лайдекера искривился на безразличном лице:

– Я слышал, что он сказал, Михаил.

Оглянувшись по сторонам, Муди увидел, что блондин в черном безобидно улыбается ему сверху.

– Если ты знаешь, где девчонка, и скажешь нам… То я не только оставлю тебя в живых, но и позволю сохранить ожерелье.

Муди почувствовал бессознательное желание подняться и схватить его. Он произнес:

– Если бы я знал… то сказал бы…

Лайдекер разглядывал его как лабораторную крысу:

– Но ты не знаешь?

Муди тряхнул головой и брызги крови упали на пол.

– Не больше того… что хотел бы увидеть… как она надерет ваши задницы…

Протянув руку, Лайдекер опустился на колени перед Муди и обратился к Русскому:

– Твое оружие, пожалуйста.

Кафельников вложил в руку полковника автомат.

Лайдекер спросил Муди:

– Ты религиозный человек?

– Нет.

– Значит тебе не нужно времени на молитву.

Но Муди сделал быстрый рывок, так Макс будет в безопасности, за секунду до того, как полковник выстрелил, посылая пулю через левый висок Муди, она вышла через правый и застряла в полу.

– Проклятье!- пробормотал Русский, отходя. – Да что с тобой!

Лайдекер схватил Кафельникова за руку, и прошептал ему на ухо:

– Что с тобой, Михаил? Ты заставил меня убить этого человека: он слышал, как ты назвал мое имя. Меня здесь не было… помнишь?

Затем, поджав губы, Лайдекер вернул автомат русскому и отпихнул его от себя.

Бойцы Выводка переглянулись, удивленные тем, что их лидер не протестует против подобного обращения.

Когда Лайдекер шел по залу к выходу, Русский обратился к нему:

– Раз он теперь мертв, как я должен искать камень?

Не оборачиваясь, Лайдекер ответил:

– Он должен быть где-то в здании. Ищи сам… У тебя есть несколько часов, прежде чем сюда прибудет полиция… Я прослежу за этим.

Русский возразил:

– Но у вас есть люди! Могли бы по крайней мере…

От двери Лайдекер послал легкую улыбку Русскому:

– Вы сегодня получили от меня всю помощь, какую могли… Дайте мне знать, если обнаружите следы девчонки.

Затем блондин в черном оглянулся на дюжины мертвых членов Клана, разбросанных как смятые конфетные обертки по полу театра.

– Ужасная вещь случилась с этими детьми, – пробормотал Лайдекер.

И ушел.