Перелет в Нью-Йорк не принес мне новых впечатлений, если не считать того, что в аэропорту я заметила Дениса Лири, который прогуливался по залу в ожидании посадки на самолет. Я балдею от его шоу «Спаси меня!», поэтому было вовсе неудивительно, что мне захотелось подойти к нему и сказать, какая это умная и по-настоящему смешная программа, однако я тут же подумала, что ничего нового я ему не сообщу. Кроме того, Лири мог решить, будто имеет дело с неуравновешенной фанаткой, поэтому я сдержала свой порыв. Вместо этого я уткнулась в лос-анджелесские выпуски «Нью-Йорк пост» и «Ю-эс-эй тудей», первые полосы которых были, естественно, отданы сенсационным материалам, касающимся убийства Джеммы Саммер Маэстро.

Ничего нового я из газет не узнала, однако мне пришло в голову, что к тому времени, когда я доберусь до Нью-Йорка, Аннабель уже наверняка будет знать о смерти матери. Не исключено было, что она вылетит в Лос-Анджелес сразу же, так что у меня появился шанс разминуться с нею в воздухе. Знать бы заранее, что она наверняка поступит именно так — и тогда можно было бы вообще никуда не лететь.

Потом я задумалась, как-то Аннабель воспримет ужасную новость? В конце концов я решила, что какими бы ни были ее отношения с матерью, она, скорее всего, будет потрясена — уж очень неожиданной и жестокой была смерть Джеммы. Получить пулю в лицо, лежа в собственной постели… бр-р!

На секунду я даже попыталась поставить себя на место Аннабель. Что, если бы подобное случилось с моей мамой? Слава богу, подобное вряд ли было бы возможно, хотя… Кто знает, какие опасности подстерегают каждого из нас за ближайшим поворотом? В конце концов, мой отец был прокурором и за свою жизнь приобрел немало врагов. Кто-то из них мог захотеть отомстить, и тогда… В общем, развивать свою мысль дальше я не стала, решив, что от судьбы все равно не уйдешь, что кому суждено, то и сбудется.

Вместо этого я стала думать о Марио. Я все еще не знала, нужно ли предупредить его, что я уезжаю в командировку, и не воспримет ли он подобный шаг как попытку навязать более тесные отношения. Типа, раз мы спали вместе, значит, теперь мы друг другу не чужие и так далее.

Тьфу! Что за чушь лезет в голову, когда торчишь в полночь в аэропорту и ждешь самолета. О каких отношениях вообще речь? Марио даже не мой бойфренд — он мне никто, и я не хочу, чтобы он кем-то для меня становился.

Мне и одной неплохо.

Хотя…

Иногда мне все-таки не хватает утренних «разговоров на подушке», кофе в постель и прочих романтических мелочей, которые получаешь только тогда, когда у тебя надежные, прочные отношения с постоянным любовником.

Едва сойдя с самолета в аэропорту Нью-Йорка, я сразу же проверила свой «Блэкберри». Электронных мейлов и эсэмэсок было три. Папа, который прочел мое имя в газетах, интересовался перспективами «дела Маэстро», но у меня, к сожалению, не было ни одной лишней минутки, чтобы позвонить ему и рассказать все, что я могла рассказать. Феликс в своем послании настаивал, чтобы я точно следовала полученным от Ральфа указаниям и доставила его дочь в Лос-Анджелес как можно скорее. На десерт меня ожидало сообщение от Кэролайн, которая обещала рассказать нечто весьма интересное — такое, что я «просто обалдею».

Кэролайн была моей лучшей подругой, и я надеялась, что новости у нее действительно хорошие. Быть может, подумала я, они помирились с Мэттом и — чем черт не шутит — собрались пожениться? Кэролайн была из тех девчонок, которым обязательно нужно выйти замуж. Нежная, мягкая, чувствительная, она могла составить счастье любого мужчины. Ну, почти любого…

Сама я, кстати, не из тех, кто относится к браку с благоговейным трепетом. У меня нет и никогда не было желания навечно привязать себя к какому-то одному мужчине. Материнский инстинкт тоже пока не давал о себе знать, хотя детей я люблю. И уж меньше всего у меня было стремления о ком-то заботиться, кого-то опекать. Как правильно заметил Джош, работа была и остается для меня на первом месте; именно по этой причине я сейчас нахожусь в Нью-Йорке, а не в постели с Марио.

Так вот, о Кэролайн… К сожалению, мы не виделись довольно давно, и я успела по ней соскучиться. Скорей бы уж она приехала в Лос-Анджелес на Рождество, как обещала. Целых десять дней вместе — это уже кое-что. Быть может, мы даже сумеем смотаться на пару дней в Вегас и посетить СПА-салон. Приятно все же ничего не делать, тем более что мы обе работаем довольно напряженно. А тот, кто много работает, умеет ценить каждую минуту отдыха. Я, кстати, уже предупредила Феликса о своем желании присоединить к рождественским каникулам те несколько отгулов, которые сберегла в течение года. Он, разумеется, был не слишком доволен, но деваться ему было некуда — все-таки «Сондерсу, Филдзу и компании» не хотелось меня потерять.

Пока я стояла у выхода из аэропорта и, дрожа от холода, ловила такси, мне вдруг подумалось: а был ли секс с Марио столь необыкновенным и исключительным, как мне показалось? Быть может, я просто слишком давно не была с мужчиной, а может, это просто Джош как любовник никуда не годился.

Бедняга Джош… Впрочем, теперь он не моя проблема.

Я наконец увидела свободное такси и завладела им, прежде чем кто-нибудь успел меня опередить.

— Куда? — спросил неприветливый, хмурый водитель — белый, но с волосами, заплетенными в неопрятные косички-дреды.

Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз. Я не озаботилась заказом номера в отеле, поскольку собиралась только встретиться с Аннабель, уговорить ее немедленно отправиться вместе со мной в Лос-Анджелес.

Достав свой «Блэкберри», я нашла адрес, который дал мне Ральф, и велела везти меня в Сохо. Потом я попробовала позвонить по телефону, которым тоже снабдил меня мистер Маэстро, но наткнулась на автоответчик. Это, впрочем, было понятно — вряд ли, подумала я, Аннабель станет отвечать на звонки, когда узнает о смерти матери. Немного подумав, я оставила на автоответчике такое сообщение:

«Привет. Говорит Денвер Джонс, если ты меня еще помнишь. Так совпало, что сейчас я работаю в юридической фирме, которая представляет интересы твоего отца. Я прилетела в Нью-Йорк, чтобы сопровождать тебя в Лос-Анджелес на похороны матери… Да, прими мои искренние соболезнования», — добавила я после небольшой паузы.

Я надеялась, что Аннабель меня все-таки вспомнит. В конце концов, такое имя, как у меня, встречается не часто. Кроме того, когда-то мы неплохо зажигали вдвоем, пока Аннабель меня не бросила. Правда, это было давно; тогда мы были еще совсем детьми, и я надеялась, что с годами Аннабель утратила хотя бы часть своей подростковой взбалмошности и непредсказуемости.

Поддавшись внезапному порыву, я позвонила и Марио. Я не хотела этого делать, но мои пальцы сами набрали его номер.

— Привет, Денвер! — сказал он.

— Привет, — ответила я. — Угадай, где я?

— Я знаю, где ты должна быть, — хмыкнул Марио, но я поняла, что он рад моему звонку.

— И где же? — кокетливо поинтересовалась я и сама ужаснулась своему тону. Я-то никогда себя кокеткой не считала. Наверное, это в Марио было что-то, что будило во мне самую обыкновенную девчонку. Быть может, дело было в его потрясающем прессе. Или в не менее потрясающем члене. Я не знаю. Честно.

— Рядом со мной в моей постели, — отчеканил он.

Я несколько раз глупо хихикнула. Да что со мной творится, черт побери?! Я просто таю на глазах!

— Я в Нью-Йорке, — сказала я, с трудом совладав с голосом.

Это сообщение, похоже, затронуло профессиональную жилку Марио.

— И что ты там делаешь? — поинтересовался он вроде бы прежним тоном, но я сразу уловила разницу. Черт, все-таки я и вправду хороший юрист.

Говорить ему правду я, понятно, не собиралась. Ведь Марио — репортер, нельзя открывать ему слишком много.

— Возникла пара проблем, с которыми нужно срочно разобраться, — сказала я небрежно. — Не напрягайся, это мои личные дела.

— Мне казалось, сейчас ты работаешь по делу Ральфа Маэстро, — с сомнением сказал Марио. Вот теперь, поняла я, он определенно вынюхивает. В конце концов, Марио в первую очередь профессионал.

Как и я.

— Верно, работаю, — согласилась я. Никогда нельзя отрицать очевидное или то, что легко проверить. Но любую правду очень легко интерпретировать — политики и адвокаты прекрасно это знают.

— Точнее, этим занимается моя фирма, — добавила я. — Но сейчас нам совершенно нечего делать.

— Вы что же, ждете, пока Ральфа арестуют? Хороши адвокаты! — Марио снова фыркнул, на этот раз недоверчиво.

— А почему его должны арестовать? — спросила я сдержанно. Я-то собиралась поболтать с Марио о нашем с ним волшебном вечере, а не обсуждать дело Маэстро.

— Ходят слухи, что у полиции больше никого нет на примете, — ответил Марио. — Загляни в Интернет, там только об этом и говорят.

— Это настолько нелепо, что даже не смешно! — воскликнула я, машинально вставая на защиту клиента.

— Да? — Марио выдержал многозначительную паузу. — Ты уверена?

— Извини, мне пора. — Мне вдруг захотелось поскорее закончить разговор.

— Когда ты вернешься?

— Скорее всего, завтра.

— Так скоро?!

— А что тут такого?

— У меня есть одно предложение, Денвер… — Его голос снова стал соблазнительно сексуальным. — Давай поужинаем вместе, как только ты вернешься, о’кей?

Мне очень понравилось, как он произнес мое имя. С трудом придав голосу небрежный тон, я бросила в трубку коротенькое «ладно» и поспешила дать отбой.

Похоже, с Марио Риверой меня ждут крупные неприятности. Мы провели вместе всего несколько часов, а я уже начала постоянно думать о нем.

* * *

Примерно через час, в течение которого стояние в пробках чередовалось сеансами экстремального вождения, таксист высадил меня возле какого-то здания в Сохо и тотчас укатил.

Я посмотрела на часы. Было почти половина пятого по нью-йоркскому времени. Стояла жуткая холодрыга, и мой калифорнийский блейзер абсолютно меня не согревал. Скрючившись в три погибели и стуча зубами, я принялась изучать список жильцов на переговорном устройстве. Обнаружив кнопку с надписью «А. Маэстро», я нажала ее несколько раз, но ответа не было.

Наверное, я была права, подумала я, и Аннабель уже летит в Лос-Анджелес. Черт бы побрал Ральфа Маэстро и его глупые приказы.

Для очистки совести я еще раз ткнула пальцем в кнопку звонка и не отпускала довольно долго, но домофон молчал.

Черт, черт, черт!..

Пока я обдумывала, что делать дальше, дверь подъезда отворилась, и оттуда вышел высокий, широкоплечий парень в длинной теплой куртке армейского образца, в полосатом шарфе и вязаной шапочке вроде тех, в каких любит фотографироваться Джейк Гилленхал.

Первым моим побуждением было сорвать эту шапочку у него с головы и надеть на себя. И куртку тоже… Никто не предупредил меня, что зима в Нью-Йорке намного холоднее лос-анджелесской, и теперь я по-настоящему замерзала.

— Прошу прощения, — пробормотала я и юркнула в подъезд. — Вы случайно не знаете Аннабель Маэстро?

— Кого? — переспросил парень, оборачиваясь в мою сторону.

— А. Маэстро, — повторила я, указывая на список жильцов на панели домофона. — Она вроде бы здесь живет.

— A-а, вы, вероятно, имеете в виду рыжеватую красотку с верхнего этажа. За последний год я видел ее раза два, не больше. Она здесь редко бывает.

— А я-то надеялась ее застать…

Он покачал головой:

— Насколько я слышал, у нее есть бойфренд где-то в центре. Вероятно, она перебралась к нему.

— Адрес? — простучала я зубами. — Адрес вы не знаете?

— Извините, нет. — Он посмотрел на меня, улыбнулся и, повернувшись, быстро зашагал вдоль улицы, а я зашла в подъезд. Здесь по крайней мере было теплее, чем снаружи, и я могла обдумать свой следующий шаг, не рискуя замерзнуть насмерть.

Слева на стене я увидела несколько почтовых ящиков. Заглянув в тот, что принадлежал А. Маэстро, я убедилась, что парень в теплой куртке был прав — Аннабель бывала здесь нечасто. Ее почтовый ящик был набит буквально битком, а поскольку замок на нем был сломан, я воспользовалась этим обстоятельством в надежде найти среди корреспонденции хоть что-то, что помогло бы мне отыскать адрес таинственного бойфренда.

Увы, в ящике были лишь рекламные листовки, счета и несколько подписных изданий — «Вог», «Инстайл» и «Харперс». Сомневаться не приходилось — это был ящик Аннабель.

И все же мне повезло. На самом дне ящика я обнаружила «Роллинг стоун»: на конверте стоял адрес Аннабель, но подписчиком значился некий «мистер Фрэнки Романо». По-видимому, это и был ее приятель.

Ладно, допустим. Что дальше?

Я решила позвонить Ральфу Маэстро, ни на что особенное, впрочем, не рассчитывая. И снова я оказалась права. Его пресс-секретарь сообщила, что мистер Маэстро не принимает никаких звонков. И даже когда я сказала, что мой звонок очень важен и касается дочери ее босса, секретарша твердо ответила:

— Никаких исключений, мисс.

И повесила трубку.

Очень мило!

Потом я позвонила Феликсу и рассказала о своих достижениях.

— Побудь там, — велел Мистер Челюсти. — Я выясню, где может быть Аннабель, и перезвоню.

Ха! Ему легко говорить «побудь там». Должно быть, Феликсу невдомек, что в Нью-Йорке мороз и вот-вот пойдет снег.

Настоящий снег, а не искусственный.

Нехотя я покинула теплый подъезд и, пройдя вдоль квартала, обнаружила на углу маленькую неопрятную кофейню. Когда я говорю «неопрятную», я вовсе не имею в виду настоящую грязь, тараканов и прочее, — просто она не была сверкающе-стерильной, как автопоилки «Старбакс» или «Кофе бин». Зато у этого заведения имелась своя индивидуальность, к тому же внутри было уютно и тепло. И кроме того, там я обнаружила того самого парня в армейской куртке. Он сидел за одним из столиков, пил горячий кофе из большой кружки и что-то набирал на портативном компьютере.

— Привет, — сказала я, направляясь к стойке.

Он не ответил, только бросил на меня быстрый взгляд и снова вернулся к работе.

Черт побери, я-то считала себя привлекательной девушкой! Впрочем, сейчас — с немытыми волосами, собранными в неряшливый «конский хвост», с красными от недосыпа глазами и красным же хлюпающим носом — мне было бы трудновато выиграть конкурс «Мисс Вселенная».

В аэропорт я отправилась прямо от Марио, а поспать в самолете мне никогда не удавалось. То есть нормально спать. Нет, я вовсе не боюсь летать, но предпочитаю бодрствовать.

Просто на всякий случай.

Мой заказ — чашечку капучино и кусок яблочного пирога — мне подал коренастый мужчина средних лет, похожий на одного из персонажей «Клана Сопрано»: небритый, с бледной кожей, тяжелыми веками и плохо выкрашенными черными волосами, которые были уложены в пышную прическу а-ля Дональд Трамп.

На всякий случай по какому-то наитию я спросила, не знает ли он Фрэнки Романо.

Мужчина ненадолго задумался, потом сказал:

— Фрэнки? Он давно сюда не ходит.

— Не подскажете, где его можно найти?

Мужчина пожал плечами:

— Парень работает диджеем. Я слышал, он нашел тепленькое местечко — гоняет пластинки в каком-то частном клубе.

— А в каком именно, не знаете? — Я чувствовала, что мои вопросы начинают звучать слишком назойливо, но мне отчаянно хотелось как можно скорее найти Аннабель и свалить из Нью-Йорка обратно в теплый Лос-Анджелес.

— А в чем дело? Ты от него беременна, что ли? — Мужчина громко расхохотался над своей откровенной шуткой, в которой лично я не видела ничего смешного.

Мистер Армейская Куртка оторвался от экрана своего ноутбука и посмотрел в нашу сторону. Свою вязаную шапочку он снял, и я увидела, что у него очень густые, светлые, вьющиеся волосы.

— Фрэнки получил наследство, — сказала я, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. — Довольно значительную сумму. Я специально приехала в ваш город, чтобы известить его об этом.

Мистер Челюсти не раз говорил мне, что, когда кого-нибудь разыскиваешь, бывает очень полезно упомянуть о деньгах. Тогда перед тобой откроются любые двери.

— Вот парень обрадуется! — заметил мужчина и поскреб подбородок. — Кажется, он оставлял нам свою визитку или что-то в этом роде. Эй, Мара! — заорал он так громко, что я вздрогнула. — Ну-ка иди сюда!

Из подсобки появилась Мара. К ее губе прилипла дымящаяся сигарета, хотя во всех ресторанах и кафе курение давно было объявлено вне закона. По-видимому, она была женой Мистера Сопрано; во всяком случае, эта роль ей очень подходила. Грубый макияж, широкие бедра и недовольное выражение лица производили весьма внушительное впечатление, и я подумала, что чего-чего, а характера или, вернее, характерности, этой парочке не занимать.

— Чего тебе? — хмуро осведомилась Мара.

— Эта девчушка ищет Фрэнки Романо. Помнишь того паренька, который постоянно здесь торчал? Ну, диджея?.. Ты, кажется, хотела нанять его на свадьбу сестры. Он, случайно, не оставил тебе свои координаты?

— Мерзавец запросил слишком много, — хмыкнула Мара. — Он небось думает, что мы деньги лопатой гребем.

— Ну да, — согласился ее супруг. — Но визитка-то его у тебя осталась?

— Выкинула. — Мара окинула меня тяжелым взглядом — мол, если Фрэнки Романо не стал работать на свадьбе ее сестры, значит, он полное ничтожество, и нечего всяким дурам его разыскивать.

— Извини, — сказал мне Мистер Сопрано. — Ничем не можем помочь. Ладно, так уж и быть — пирог за счет заведения. Угощайся.

Я поблагодарила и, взяв капучино и тарелку с пирогом, устроилась за столиком в углу. Через две минуты ко мне подошел парень в армейской куртке и протянул листок бумаги.

— Что это? — спросила я, совершенно машинально отметив (юрист ведь должен быть наблюдательным, не так ли?), что у него очень красивые карие глаза и длинные, густые ресницы.

— Телефон Фрэнки Романо, — сказал он.

— Но… как?

— Я случайно слышал ваш разговор с хозяином, вот и прогуглил вашего Фрэнки. «Ф. Романо. Диджей. Вечеринки, семейные торжества и прочее». Это он?

— Наверное, он. Спасибо огромное! — Я спрятала бумажку. — Мне он действительно очень нужен.

— Вы ведь не здешняя?

— Откуда вы знаете?

Он слегка пожал плечами:

— Зимой в Нью-Йорке так никто не одевается.

— Как это — «так»? — Я слегка вздыбила шерсть на случай, если он имеет в виду мой тонкий художественный вкус, что было, впрочем, весьма маловероятно.

— Тонкая куртка. Легкие сапожки. Ни шарфа, ни перчаток, ни шапки… В таком виде тебе, наверное, очень холодно.

Я заметила, что он перешел на «ты», и решила последовать его примеру.

— Честно говоря, — призналась я с улыбкой, — как только я тебя увидела, мне захотелось отнять у тебя шапку и шарф.

Армейская Куртка широко ухмыльнулся. У него оказались чуть кривые зубы — не то чтобы совсем кривые, но, во всяком случае, не такие безупречные, как у любого лос-анджелесца в возрасте от восемнадцати до шестидесяти. Зато карие глаза в сочетании с вьющимися светлыми волосами были прекрасны.

— Дарю. — Он протянул мне шапку и шарф, но я покачала головой:

— Я не могу их принять.

— Почему? — искренне удивился он. — Это же не драгоценности какие, к тому же твоя прическа выглядит так… словом, не идеально. Пожалуй, ее лучше спрятать.

— Мне пришлось спать в самолете, — сказала я. При этом я несколько покривила душой, но мне почему-то казалось, что о Марио парню знать не обязательно. — Я вылетела в семь утра.

— И откуда?

— Из Лос-Анджелеса. Разве по мне не видно?

— Нет. — Он покачал головой.

— Вот как? А почему?

— Нет искусственного загара. И других искусственных вещей. — Он снова улыбнулся и протянул руку: — Сэм. А тебя как зовут?

— Денвер.

— Интересное имя. Необычное.

— Мои родители именно так и думали.

— Так зачем же ты на самом деле прилетела в Нью-Йорк, Денвер? — спросил Сэм, добавляя в кофе сахар и энергично размешивая его пластмассовой ложечкой.

— По делам.

— По каким, если не секрет?

— А ты любопытный!

— Да, мне это уже говорили. — Он вздохнул. — Это потому, что я писатель, а писателю всегда все интересно.

В моей голове зазвенел тревожный звоночек. Писатель?.. А может, все-таки журналист — пронырливый папарацци, который шнырял вокруг дома Аннабель в поисках информации?

— И что ты пишешь? — спросила я.

— Сценарии, — ответил Сэм и глотнул кофе. — А ты чем занимаешься?

— Я работаю в одной лос-анджелесской юридической фирме, — сказала я, гоняя по тарелке яблочный пирог и думая о том, что Сэму следовало бы жить в Лос-Анджелесе. Там сценарии кто только не пишет. В Нью-Йорке сценаристов, понятно, поменьше, но и попасть в обойму здесь сложнее — слишком далеко от Голливуда.

— А зачем тебе понадобился Фрэнки Романо? Неужели парню и вправду подфартило с наследством? — продолжал допытываться Сэм.

Сэм мне в целом понравился, но раскрывать профессиональные секреты я не собиралась.

— Он действительно унаследовал кое-какой капитал, но не очень большой, — ответила я. — Мой босс поручил мне разыскать Фрэнки, чтобы известить его об этом.

— Вот как?.. — похоже, Сэм мне так и не поверил. Ну и пусть.

— Мне нужно кое-куда, — сказала я, оглядываясь по сторонам в поисках туалета. Где-то я читала, раньше дамы в подобных ситуациях говорили, что им нужно попудрить нос, но сейчас эта фраза прозвучала бы на редкость двусмысленно. Особенно если учесть, что теперь Сэм знал: я из Лос-Анджелеса, который, как известно, является гнездом порока и рассадником наркомании.

Поднявшись из-за стола, я подошла к Мистеру Сопрано.

— Есть у вас дамская комната? — спросила я, приятно улыбаясь. Как-никак, он угостил меня бесплатным яблочным пирогом.

— Для тебя, милочка, все что угодно. — По-видимому, кофейный мафиозо проникся ко мне теплыми чувствами с той самой минуты, когда я упомянула об унаследованных Фрэнки деньгах. — Мара! — снова заорал он во все горло. — Девушке нужно в туалет. Проводи!

С этими словами он поднял часть столешницы, перекрывающую проход в стойке, и кивком указал мне на дверь позади. На мгновение мне показалось, что он сейчас хлопнет меня по заду, но, к счастью, Мистер Сопрано сдержал себя.

В туалет мне на самом деле было вовсе не нужно. Я собиралась просто позвонить этому Фрэнки Романо и выяснить, где сейчас находится Аннабель Маэстро и как мне связаться с ней, чтобы как можно скорее вылететь назад, в теплый Лос-Анджелес.

В коридоре я столкнулась с Марой, которая курила очередную сигарету.

— Вон туда, — сказала она, подталкивая меня к крошечной, темноватой уборной. — И не бросай ничего в унитаз, — предупредила Мара. — Не то опять канализация забьется.

И с этими напутственными словами она захлопнула за мной хлипкую дверь.

Присев на краешек унитаза, я достала свой телефон и набрала номер Фрэнки Романо.