Вау!

Всего за пару дней случилось столько всего, что у меня буквально голова шла кругом.

То, что, раскатывая по городской окраине, мы случайно наткнулись на Кэролайн, было невероятным, сумасшедшим везением. Скажу откровенно — мне и самой не очень-то верится, что это случилось.

Я, конечно, должна поблагодарить Бобби, который использовал свои (и матери) связи, чтобы выяснить все необходимые нам подробности. Наверное, очень приятно быть сыном женщины, которая может просто снять телефонную трубку и позвонить начальнику столичной полиции.

Причем на его личный номер, как я потом узнала.

Кэролайн, когда мы ее нашли, была совсем плоха, и мы повезли ее в больницу. Всю дорогу туда я держала поминутно теряющую сознание подругу в объятиях, а Бобби звонил Гендерсонам и детективу Ленноксу.

В результате в больнице мы все оказались практически одновременно. В приемном покое нас встретила доктор Гласс, которая тут же отправила Кэролайн на обследование.

Пока я обнималась с Гендерсонами и пыталась убедить их, что Кэролайн больше ничто не угрожает, Бобби все время был рядом — он приносил мне кофе и, как мог, отвечал на многочисленные вопросы. Еще никто и никогда не заботился обо мне подобным образом, так что я даже слегка растерялась. Куда девалась моя независимость, уверенность в себе, способность справиться с любой ситуацией? Полагаю, они оставались при мне, и все же чувствовать рядом чье-то надежное плечо было на удивление приятно.

Особенно сейчас.

Когда мы усадили Кэролайн в машину, она была донельзя измучена и грязна. Меня она узнала не сразу, а когда узнала — едва не впала в истерику. Одному богу известно, через что бедняжке пришлось пройти.

Этот вопрос интересовал и детектива Леннокса, но доктор Гласс запретила ему допрашивать Кэролайн. По-моему, детектив остался очень недоволен, но подчинился. Не переставая хмуриться, он расхаживал по приемному покою и, поглощая невероятное количество кофе из пластиковых стаканчиков, то и дело поглядывал на часы.

Наконец доктор Гласс вернулась.

— Кэролайн поправится, — заверила она нас, но смотрела при этом только на миссис Гендерсон, которая выглядела так, словно ей тоже может вот-вот понадобиться медицинская помощь. — У нее легкая простуда, обезвоживание и глубокая рана левой ступни. Мы уже наложили швы и ввели противостолбнячную сыворотку. Что касается ребенка, то с ним тоже все будет в порядке.

— С каким ребенком? — удивился мистер Гендерсон.

— С ребенком?! — ахнула и я.

— Кэролайн примерно на втором месяце беременности, — сказала доктор Гласс. — Я думала, вы в курсе.

Так вот какой «замечательной новостью» хотела поделиться со мной Кэролайн! Ну, наконец-то!

Бобби взял мою руку в свою и слегка сжал. Гм-м… Кто бы мог подумать, что простого прикосновения иногда бывает достаточно, чтобы у тебя по спине побежали мурашки?

— Разве ты не знала? — негромко спросил он.

— Нет. — Я покачала головой. — Кэролайн не успела мне сообщить. Хотела бы я знать, кто счастливый отец…

Бобби улыбнулся мне. О, эти белоснежные зубы, четкая линия губ, эти темные глаза! Устоять было совершенно невозможно, и я почувствовала, как тает, рушится моя оборона.

Вы скажете, я выбрала не самое подходящее время и место, чтобы влюбляться?

Черта с два!

Мы нашли Кэролайн, теперь она была в безопасности, и ничто, абсолютно ничто не мешало мне сосредоточиться на своей личной жизни.

На Бобби…

— Кэролайн, наверное, сама тебе скажет, когда придет в себя, — заметил он.

Он был прав. Расспрашивать Кэролайн сейчас, определенно, не стоило. Она вымоталась, настрадалась… Да и я тоже устала — правда, не столько физически, сколько эмоционально. Постоянное напряжение, в котором я пребывала в последние дни, не могло не сказаться, и сейчас я мечтала только об одном: поскорее вернуться домой, забраться в постель, прижать к себе Эми Уайнхауз и спать, спать, спать…

Совесть моя была чиста. Все, что было в моих силах, я сделала и теперь могла спокойно лететь в Лос-Анджелес, чтобы не мешать Гендерсонам сидеть с дочерью. Ну а если все кончится хорошо, как обещала нам доктор Гласс, Кэролайн, конечно же, приедет ко мне на недельку, когда выздоровеет.

Я спросила, можно ли мне повидаться с подругой, но доктор сказала — нет. Сейчас к Кэролайн можно только близким родственникам.

Бобби как будто прочел мои мысли.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? — спросил он. — Твоя подруга в безопасности, и тебе здесь больше нечего делать.

— Но ведь ты живешь в Нью-Йорке, — возразила я. — Я вполне в состоянии добраться до Лос-Анджелеса коммерческим рейсом.

Его темные глаза, словно гипнотизируя, смотрели на меня.

— Я отвезу тебя домой, — произнес он не терпящим возражений тоном.

Я попрощалась с Гендерсонами, пожелала им всего хорошего и заставила пообещать, что они отправят Кэролайн ко мне в гости, как только она достаточно окрепнет.

Потом мы попрощались с детективом Ленноксом и отправились восвояси — я и Бобби Сантанджело Станислопулос.

Уже когда мы ехали в аэропорт, я вдруг почувствовала, что мною овладевает какая-то странная робость, а ведь это было совсем на меня не похоже!

Кажется, я все-таки влюб…

Нет, Господи, только не это! Пожалуйста! Не сейчас, ладно?

— Где ты живешь в Лос-Анджелесе? — спросил Бобби.

— Хочешь посадить свой самолет на улице перед моим домом? — усмехнулась я. Боже мой, оказывается, я еще способна шутить!

— Может быть. — Бобби усмехнулся, оценив мой ответ, и тут же нанес ответный укол: — Так я смогу быстрее от тебя избавиться.

— Избавиться от меня?! — возмутилась я. — Да как только у тебя язык поворачивается!..

— Знаешь, — проговорил он, окидывая меня долгим взглядом, — ты становишься еще прелестнее, когда делаешь вид, что сердишься.

Я не нашлась что ответить. Обычно я за словом в карман не лезла, но Бобби… Этот парень каким-то образом вгонял меня в ступор.

Самолет уже ждал нас. Кто бы сомневался?! Похоже, Бобби достаточно было только щелкнуть пальцами, и все его желания исполнялись сами собой. Не нужно было даже произносить их вслух.

Одетые в безупречную форму Ханни и Гитта встретили нас на борту и провели к креслам, и я вдруг подумала, как легко привыкаешь к подобному обращению.

Когда мы взлетели, на часах было почти двенадцать по вашингтонскому времени — почти девять по лос-анджелесскому. Скоро начнутся похороны Джеммы Саммер, подумала я, а я на них не попадаю.

Жаль.

Или не очень?

Когда самолет набрал высоту, я незаметно для себя заснула, свернувшись в удобном кресле. Кто-то — наверное, Бобби — укрыл меня пледом и подсунул под голову подушку, но я не проснулась. Наверное, разбудить меня могла только катастрофа нашего лайнера, да и то вряд ли. Дурацкое сравнение, но я и впрямь чувствовала себя выжатой, как лимон.

Когда пару часов спустя я проснулась, Бобби сообщил мне свежие новости. Полиция арестовала Ральфа Маэстро за то, что он заказал убийство собственной жены. Бобби узнал об этом из Интернета, который стал в наше время самым быстрым (но не самым достоверным) источником информации.

И мне было вовсе не жаль, что я не видела этого своими собственными глазами. Я выспалась, чувствовала себя отдохнувшей и бодрой. Вот приеду домой и все разузнаю.

В аэропорту Лос-Анджелеса нас ждал автомобиль (к этому я тоже начинала привыкать), и мы поехали ко мне. Всю дорогу я терзалась, как мне себя вести. Приглашать Бобби в квартиру или нет? В каком состоянии я ее оставила? Чем все это закончится — или, наоборот, не закончится?..

Возможно ли, чтобы мое случайное и странное знакомство с Бобби переросло во что-то большее?

Да! Да! Да! — пело мое сердце.

К сожалению, судьба имеет обыкновение вмешиваться в наши жизни в самый неподходящий момент и довольно причудливым образом. Я забыла об этом и была неприятно поражена, когда у дверей своей квартиры обнаружила… кого бы вы думали? Нет, не Джоша — это было бы еще полбеды. На ступеньках лестницы сидел мой нью-йоркский приятель Сэм.

— Эй, привет!.. — воскликнул он, едва завидев меня. — Я продал свой сценарий «Юниверсал пикчерз», и вот я здесь!

Это я видела, как видела и дорожную сумку, которую Сэм поставил на ступеньку рядом с собой.

Господи, как неловко все вышло-то!

Сэм держался так, словно мы были давними любовниками. Во всяком случае, Бобби воспринял всю картину совершенно однозначно, поскольку торопливо чмокнул меня в щеку и тут же ретировался, а я… Я настолько растерялась, что не знала, как его остановить.

Прощай, Бобби Сантанджело!

Действуя как в тумане, я пригласила Сэма в квартиру, налила ему виски, поздравила с первым успехом — а потом сказала, что остаться он не может.

Сэм сразу все понял и откланялся.

* * *

В последующие несколько дней я узнала много любопытного. Например то, что Ральф Маэстро был не просто звездой кино, но и человеком со связями. И связи эти были таковы, что всего через несколько часов после ареста Ральф вышел на свободу, хотя обвиняли его вовсе не в магазинной краже. Мистер Звезда нанял Хэнка Монтеро, чтобы тот убил его жену, но похоже было, что это сойдет ему с рук.

Феликс Сондерс внес пять миллионов залога, и Ральф Маэстро отправился обратно в свой огромный особняк. Беспокоиться ему было не о чем. Он не сомневался, что, когда дело наконец дойдет до суда — года через три-четыре, не раньше, — его полностью оправдают.

Угрызения совести Ральфа тоже не мучили, поскольку он считал себя правым.

Его очаровательная любимая жена, божественная Джемма, изменила ему с другим мужчиной, а, с точки зрения Ральфа, это было непростительно. Он сам поведал Феликсу и полицейским следователям, как однажды, сидя в ресторане со своим прежним дублером Хэнком Монтеро, он сказал: мол, женщин, которые изменяют мужьям, следует убивать без всякой жалости. Откуда ему было знать, что Хэнк, переживавший не лучшие времена, воспримет эти слова буквально?

— С моей стороны это была просто глупая шутка, не больше, — заявил актер. — Я сказал эти слова, не подумав, а неуравновешенный психопат воспринял их как руководство к действию.

Феликс согласно кивал. Он все понял, Мистер Челюсти всегда все понимал с полуслова.

Потом возник вопрос денег, которые, по словам Хэнка, он получил от Ральфа.

— Я знал, что Хэнку в последнее время не очень везет, — не моргнув глазом, сказал актер. — Мне захотелось помочь парню, вот я и дал ему несколько тысчонок, чтобы он мог как-то продержаться. Чего стоит человек, который не желает помочь ближнему своему?

Сидя рядом с Феликсом, я смотрела в глаза актера и видела в них чистое, беспримесное зло, но это не имело ровным счетом никакого значения и ничего не меняло. Мой босс был мастером своего дела, и я могла не сомневаться — Ральфа Маэстро действительно признают невиновным по всем статьям.

Феликс был звездным адвокатом.

А Ральф — звездным клиентом.

И я отлично видела, что эти двое нашли друг друга.

Вскоре после этого я навсегда распрощалась с Сондерсом, Филдзом, Симмонсом и Джонсоном.

Все-таки мой отец был прав. Когда речь идет о преступнике, часто повторял он, порядочный человек должен быть на стороне обвинения, а не защиты.

К сожалению, я поняла это только сейчас.

* * *

Кэролайн почти выздоровела и решила прилететь в Лос-Анджелес, чтобы провести со мной Рождество. Я надеялась, что она все мне расскажет, поскольку обстоятельства ее похищения оставались для меня тайной, покрытой мраком. А еще мне очень хотелось узнать, кто отец ее ребенка…

Одним словом, у нас было о чем поговорить.

Свое будущее я пока представляла довольно смутно, но в одном была уверена: впредь я буду принимать только правильные решения.

Что касалось Бобби…

Еще в школе мы оказались в разных лагерях: он — богатенький плейбой, ветреный красавчик, по которому вздыхали все девчонки, я — прилежная зубрилка: не страшненькая, но и ничего особенно примечательного. Глупо было надеяться, что у нас что-нибудь получится.

Зато теперь я могла полностью сосредоточиться на своей карьере.

Я была абсолютно свободна и могла делать все, что захочу.