Белый Джек не появлялся в течение недели. Поначалу Кэрри только беспокоилась, а под конец разозлилась.

— Такой человек, как он, может позаботиться о себе сам, — уверяла ее Люсиль, — точно так же, как и мы. Он скоро вернется.

— Откуда тебе это известно? — удивилась Кэрри.

— Известно, детка моя, известно. Чтобы Джек расстался со своими костюмами? Невозможно.

И Люсиль оказалась права. Однажды утром он ввалился к ним в комнату, расслабленный и полный очарования.

— Где ты пропадал? — вскричала Корри. Он властно поднял вверх руку.

— Успокойся, женщина. Я был занят розысками большой платиновой блондинки, о которой говорил тебе еще тогда.

— А я подумала, что ты вернулся к мадам Мэй. Он захохотал.

— К этой сучке? Да ты смеешься, женщина?

— Ты мог бы предупредить меня, что уходишь. Я так волновалась…

Накрыв ее груди ладонями, Белый Джек осторожным движением кистей сбросил с ее плеч халатик, принялся ласкать пальцами соски.

— Вот уж не знал, что должен докладывать тебе.

— О-о! — Она вновь ощутила себя в безопасности. Ей захотелось угодить ему. — Мы с Люсиль заработали триста долларов за эту неделю. — Обвив Джека руками, она жарко приникла к его телу. — Это же для тебя, дорогой мой.

Он мягко отстранил ее от себя.

— Одевайся и начинай паковать вещи, сегодня мы переезжаем.

— Что ты имеешь в виду?

— Я снял квартиру получше, и район более приличный. Глаза Кэрри расширились.

— Как тебе это удалось? Мне казалось, что у нас нет денег.

— Оставь эти заботы мне. Теперь все будет по-другому.

Толстяк с сигарой во рту размахивал поднятой рукой, приветствуя своих друзей. Их было человек тридцать, всех предупредили заранее. Группа солидных бизнесменов среднего возраста, хорошо пообедавших и в меру пьяных.

Ужин был заказан по случаю проводов одного из них на пенсию. Имя этого человека было Артур Стевезант, занимался он инвестициями.

Организовывал все это толстый приятель, тот самый, что в настоящее время, пыхтя сигарой, готовился дать знак к началу всеобщего веселья.

— Джентльмены! — провозгласил он, с трудом сдерживая охватившее его возбуждение. — Сегодня вечером я приготовил для вас небольшой сюрприз. Нечто, по-моему, уникальное, то, что позволит вам надолго запомнить этот ужин. — Он подал знак негру, стоявшему в тени занавеса, отгораживавшего заднюю часть конференц-зала. — Начинайте представление.

Белый Джек похлопал Кэрри по попке.

— Вперед, женщина.

— Я не хочу, — вновь начала она. Он округлил глаза.

— Это уже было. Давай же. Если тебе не понравится, больше мы этого делать не будем.

Она неохотно вышла из-за занавеса.

Раздался одобрительный гул голосов, некоторые из мужчин засмеялись в некотором смущении. Из невидимого проигрывателя послышалась музыка — играл нью-орлеанский джаз-банд. Кэрри начала свой танец. Одета она была в коротенькое красное платьице, ноги — в подвернутых шелковых чулках на кружевных подвязках. Под платьем — ничего.

Белый Джек смотрел, как она кружится между столиками. Зрелище радовало глаз. Рука его легонько хлопнула по пышному бедру стоявшей рядом платиновой блондинки.

— Покажи нашей малышке, как это делается, Долли. Та выпорхнула из-за занавеса: груди ходят ходуном, задорно оттопыренная попка вращается в бешеном ритме. Оранжевая юбочка в обтяжку только подчеркивала ее прелести.

Джек покачал головой и улыбнулся. Долли представляла собой настоящее сокровище. Это она растолковала ему, какие деньги можно заработать, устраивая частным образом такие вот шоу.

— Зачем тебе с твоей хваткой связываться с клиентами и прочим дерьмом подобного рода? — спросила она при их первой встрече в каком-то дансинге. — Подбери мне хорошеньких девочек, и я покажу вам, как делать настоящие деньги.

Он прожил у нес целую неделю, разрабатывая планы и обсуждая детали. Услышав о Кэрри и Люсиль, Долли осталась довольна.

— Уголек и лилипуточка! — с восторгом воскликнула она. — Да в таком составе мы озолотимся!

На то, чтобы, забрав с собой Кэрри и Люсиль, а также свои двадцать три костюма вместе с остальными пожитками, переселиться к Долли, в квартире которой хватало места на всех, Белому Джеку не потребовалось много времени.

Никакой радости по этому поводу Кэрри не испытывала.

— Я полагала, что мы создадим собственное заведение, — жаловалась она.

— Может быть. А может, и нет, — ответил он ей. — Сначала попробуем то, что предложила Долли.

— Ты спишь с этой жирной свиньей?

— Конечно нет. — Он потрепал Кэрри по волосам. — Зачем мне, эти глупости, когда у меня есть такой горячий, вкусный цыпленочек, как ты?

«Шлюхи. Все они шлюхи, будь им шестнадцать или шестьдесят».

Джек махнул Люсиль, и та присоединилась к своим подругам.

Мужчины заревели от восторга. Они уже освоились. Среди собравшихся были только белые, ни одного черномазого. Что с них взять? А вот черномазые действительно знают, как с толком провести время — им никогда не потребуется такая дешевка, для того чтобы ощутить прилив крови к каждой части тела.

Он не сводил глаз с Долли. По тому, как она обращалась со своими зрителями, можно сразу понять — это профессионалка высочайшего класса. Она заводила их так, что, казалось, еще немного, и на брюках покажутся мокрые пятна.

Кэрри и Люсиль до нее далеко, но сейчас это не имело никакого значения. Как только девушки сбросят с себя свои тряпки, мужчинам будет не до жалкого выражения их лиц.

Белый Джек зевнул. Еще предстояло выяснить отношения с Долли. Ей совсем не понравилось, когда он отказался поселиться в ее уютной спальне.

— Что тебе мешает? — допытывалась она. — Неужели у этой маленькой писи на тебя исключительные права?

— Только на день-другой, мама, — объяснял он. — Де-е-ерьмо. Ты получишь от меня то, что хочешь, гораздо быстрее, чем сама думаешь.

— Тебе виднее, — с обидой отозвалась Долли.

Нужно и вправду чуть увеличить расстояние, отделяющее Кэрри от его горячего мускулистого воина, Н-да, проблема. Познакомившись с ним, женщина уже не могла позволить ему уйти к другой.

Девушки уже начали снимать с себя одежду. Джек опять зевнул. Какая глупость — платить пятьсот долларов только за то, чтобы полюбоваться тремя комплектами сисек, поп и порядком истертых от частого употребления треугольников между ног.

Де-е-рьмо. Никакого представления о том, что значит хорошо провести время.