Проведя в Вегасе несколько суматошных дней, Лаки вылетела домой в Лос-Анджелес. Чувствовала она себя намного спокойнее. Макс нашлась, она была дома, в безопасности, и — как много раз говорил ей по телефону Ленни — это было единственным, что имело значение.

«Не пытайся выяснять с ней отношения сейчас, — предупредил он, когда Лаки в очередной раз позвонила домой. — Макс знает, что провинилась, и, поверь мне, очень об этом сожалеет!»

«Вот как? — удивилась Лаки. — Она, значит, сожалеет, и поэтому я не должна говорить с ней о ее проступке?»

«А какой смысл? — рассудительно сказал Ленни. — Ведь этим ты ничего не достигнешь. Вы только разругаетесь вдрызг, вот и все».

И, поразмыслив над его словами, Лаки была склонна с ними согласиться. У нее было слишком много неотложных дел, чтобы она могла позволить себе выяснять отношения с дочерью. В другое время — может быть, и даже наверняка, но только не сейчас, не в эти две недели, которые были расписаны у нее буквально по минутам.

«Ключи» были почти готовы к открытию, и в ближайшие дни на Лаки должна была обрушиться настоящая лавина мелких дел и неотложных забот. И каждой из них нужно было уделить время и внимание, чтобы все прошло гладко. Многочисленные встречи с самыми разными людьми — с управляющим, с руководителем службы безопасности, с поставщиками продуктов и белья, с управляющими казино, с только что назначенными руководителями спортивно-развлекательной и других служб отеля — Лаки непременно хотелось провести самой, чтобы убедиться: все готовы, все на своих местах, все соответствуют занимаемой должности. С самого начала она мечтала построить отель, который смог бы затмить все остальные гостиницы на Стрипе. Это было нелегкой задачей, но, когда Лаки чего-нибудь очень хотелось, она, как правило, добивалась своего.

Волнение, впрочем, давало о себе знать, и хотя Лаки пыталась настроить себя должным образом, результаты были не слишком утешительными. По сравнению с открытием нового гостиничного комплекса даже торжество в честь девяностопятилетия Джино выглядело как детский утренник. Взять хотя бы количество приглашенных. Множество людей должны были прилететь в Вегас со всех концов страны, и разместить их следовало так, чтобы всем было удобно и комфортно. Целый этаж нового отеля был зарезервирован для друзей и членов семьи. Лаки уже знала, что Бриджит и Бобби привезут с собой из Нью-Йорка целую кучу знаменитостей; приедут из Палм-Спрингс Джино и Пейдж. Жена Стива Лина обещала устроить в отеле элитный показ женского белья, способного затмить последние коллекции фирмы «Виктория сикрет», следовательно, где-то нужно было поселить и ее моделей. Чарли Доллар собирался привезти из Лос-Анджелеса несколько своих друзей-кинозвезд и популярных ведущих телешоу, а их тоже надо было разместить по высшему классу.

Кроме того, был еще Алекс, который после дня рождения Джино взял за правило названивать Лаки по нескольку раз на дню и жаловаться на Билли, на Линг и вообще на весь мир. Правда, основания для жалоб у него были, и довольно веские, но у Лаки просто не было времени выслушивать его пространные речи, тем более что каждый разговор Алекс заканчивал одинаково. «Когда же, — вопрошал он, — ты наконец разведешься со своим Ленни?»

Он, похоже, считал это отменной шуткой, но Лаки было совершенно не смешно. Она чувствовала, что Алексу нужно найти женщину, которую он смог бы уважать и с которой мог бы строить нормальные, прочные отношения. Линг, похоже, была для него пройденным этапом. Лаки удивлялась только, почему они до сих пор не расстались.

Вернувшись домой, Лаки, вопреки предостережениям мужа, все же попыталась поговорить с дочерью. Макс, однако, поспешила заверить ее, что ужасно сожалеет о своем отсутствии на дне рождения Джино, что она попытается загладить свою вину перед ним и что это больше «никогда-никогда не повторится», хотя она вовсе не виновата, что каким-то придуркам вздумалось ее ограбить, зато она все-таки сумела спасти машину, и это очень хорошо, разве тебе так не кажется, мама?..

Лаки мало что поняла из этого монолога. Больше всего ей хотелось взять ремень и выпороть дочь, но, обуздав свой гнев, она ограничилась тем, что запретила Макс впредь использовать Интернет для знакомств с разными подозрительными типами, некоторые из которых могут оказаться «не совсем здоровы, в общем, ты понимаешь, что я имею в виду». Правда, с воспитательной точки зрения этот ее ход трудно было назвать достаточно эффективным, на большее у Лаки просто не хватило сил.

Ленни тоже внес свою лепту.

«У твоей мамы очень много дел, — сказал он. — Сейчас мы оба очень заняты, поэтому на сей раз мы забудем о твоей поездке в Биг-Беар, а ты постарайся, чтобы ничего подобного с тобой больше не случалось».

В том, что кошмар не повторится, Макс была уверена. Теперь она знала, к чему может привести свидание с незнакомым мужчиной. Это, впрочем, не мешало ей злиться на Куки за то, что та рассказала Лаки про «парня из Интернета». Неужели, с негодованием думала Макс, для этой дуры нет ничего святого?!

На следующий день Лаки снова собралась лететь в Вегас.

— Похоже, мне придется остаться там до самого открытия, — сказала она Ленни перед отъездом. — Я просто не выдержу, если буду летать туда-сюда каждый день. К счастью, Джино неплохо проводит время с дедом в Палм-Спрингс. Твоя задача, таким образом, несколько упрощается. Ты должен будешь присматривать за Макс, о’кей?

— Конечно, я за ней присмотрю, — пообещал Ленни. — А в следующие выходные, если у меня будет время, я постараюсь навестить тебя в Вегасе.

— Это было бы прекрасно, — с чувством сказала Лаки.

— Ты действительно так думаешь? — улыбнулся он.

— Конечно! Ты только представь: мы с тобой в Вегасе… Ведь именно там мы с тобой впервые встретились, помнишь?..

— Конечно, помню. Ты еще попыталась меня уволить.

— На этот раз ничего такого не будет, — пообещала Лаки. — Вместо этого мы с тобой займемся любовью. Нужно же осваивать наш новый пентхаус!

— Мне он уже нравится, — улыбнулся Ленни.

— О, черт!.. — внезапно спохватилась Лаки. — Я совсем забыла про Макс. Мне кажется, сейчас не стоит оставлять ее одну.

— Я мог бы взять ее с собой, если ты не против, — предложил он.

— Ни в коем случае! — замахала на него рукой Лаки. — Я очень даже против. Но не волнуйся, — добавила она, увидев, как огорчился Ленни. — Я что-нибудь придумаю.

* * *

«Кажется, пронесло! — с облегчением подумала Макс после разговора с родителями. — И, похоже, я еще легко отделалась!»

Она знала: если ее матери когда-нибудь станет известно, что на самом деле произошло в Биг-Беар, она взорвется, как какая-нибудь водородная бомба, и берегись тогда, интернет-придурок! Лаки не успокоится до тех пор, пока не выследит этого козла и не накажет его за все, что он сделал. И он, разумеется, заслуживал самого жестокого наказания, вот только как теперь его найти?

Потихоньку от матери Макс проверила, не сохранился ли его электронный адрес на главном домашнем компьютере, но ничего не нашла. Что ж, чего-то подобного следовало ожидать. Интернет-придурок исчез, не оставив следов. Больше всего Макс беспокоило, что у него остался ее ноутбук, на винчестере которого хранилось много личной информации. Теперь этот козел, чего доброго, станет мастурбировать, глядя на ее фотографии! Но, поразмыслив, Макс решила, что ей это ничем не грозит, и успокоилась. Чем меньше она будет вспоминать о происшедшем, тем лучше.

Ей, правда, по-прежнему нельзя было выходить из дома, но это ее не особенно угнетало. Макс даже приятно было посидеть в родных стенах после того, что с ней случилось. Кроме того, на время своего отсутствия Лаки вызвала из отпуска няню Леонардо Гретту, чтобы, пока Ленни нет дома, за Макс мог кто-то присматривать. Макс, однако, этому только обрадовалась — Гретту она хорошо знала и любила.

Так прошла неделя. Накануне уик-энда, когда Ленни собирался лететь к Лаки в Вегас, Макс зашла к нему в кабинет, где он работал над сценарием.

— Привет, па, — начала она, останавливаясь у отцовского стола.

— Привет, — отозвался Ленни, не отрывая взгляда от экрана. — Ты хотела что-то спросить?

— Нет… то есть да. Скажи, я все еще наказана? — осведомилась Макс с самым невинным видом.

— Потерпи еще пару дней, — рассеянно отозвался Ленни. Он был слишком занят и не стал задумываться над вопросом дочери.

— Значит, я не могу сходить в аптеку?

— Конечно, можешь, — отозвался Ленни. — Только потом сразу возвращайся домой, о’кей?

«Как с ним просто, — подумала Макс, кивая в ответ. — От Ленни я могу добиться чего угодно!»

На самом деле ни в какую аптеку она не собиралась. В последние пару дней Макс мечтала только о том, чтобы снова съездить в Биг-Беар и увидеться с Тузом. Во-первых, она хотела вернуть ему те двадцать долларов, которые она у него заняла. Во-вторых, Макс решила купить ему новые часы вместо старых, которые он разбил, спасая ее от маньяка. В-третьих… в-третьих, ей нужно было купить для рыжего Джеда обещанный плеер и диски.

Правда, она понятия не имела, как именно она встретится с Тузом. Макс звонила ему уже трижды, но каждый раз натыкалась на автоответчик. И хотя она каждый раз оставляла ему номер своего нового мобильного телефона, Туз все не перезванивал, и Макс терялась в догадках — что бы это могло значить? Неужели, думала она, ему не хочется узнать, все ли у нее благополучно?

Потом ей пришло в голову, что Туз, возможно, помирился со своей мисс «Кей-Март» и проводит время с ней. «А вдруг она хорошенькая? — с беспокойством подумала Макс. — Может быть, они даже спят вместе?»

В том, что Туз уже не раз спал с девчонками, она не сомневалась. В конце концов, ему уже исполнилось девятнадцать, и он был настолько хорош собой, что ни одна девчонка наверняка не могла бы перед ним устоять.

Но, несмотря на это, Макс твердо решила, что обязательно должна увидеться с ним снова.

И неважно, что у него уже есть девушка.

* * *

Ленни прилетел в Вегас на все выходные, и Лаки была счастлива, даже несмотря на то что в последние дни она жила в обстановке тотального хаоса, да еще возведенного в энную степень. Подготовка к торжественному открытию гостиничного комплекса шла полным ходом. Жилая часть комплекса была полностью готова: все мелочи были учтены, кухни были оборудованы по последнему слову техники. Техническая служба смонтировала и опробовала внутреннюю кабельную телевизионную сеть.

— А здесь будем жить мы, — с гордостью объявила Лаки, когда они с Ленни поднялись в роскошный пентхаус, оборудованный в полном соответствии с ее пожеланиями. — У нас здесь только одна спальня — наша; дети сюда не допускаются, и мы сможем быть наедине.

— Ты просто гений! — воскликнул Ленни, восхищаясь огромным балконом, с которого открывался великолепный вид на залитый огнями город.

— Я знаю, — согласилась Лаки. — Нет, тебе действительно нравится?

— Еще как! — ответил он. — Но еще больше я люблю тебя.

— Приятно слышать. А сейчас я покажу тебе и другие помещения наших апартаментов.

— Спальню?! — улыбнулся он, и Лаки рассмеялась.

— Нет. Сначала ты должен увидеть свою комнату.

— Мою комнату? — удивился Ленни. — Это еще что такое?!

— Это кабинет, в котором ты сможешь спокойно работать, пока я занимаюсь делами, — пояснила Лаки, распахивая тяжелые двойные двери. Двери вели в просторную, облицованную деревянными панелями комнату с вмонтированным в стену широкоформатным телевизором, мощным компьютером, профессиональной музыкальной системой и застекленными полками, на которых стояли диски со всеми фильмами Ленни, а также его сценарии, заботливо переплетенные в мягкую кожу.

— Ты потрясающая женщина, Лаки Сантанджело! — восторженно воскликнул Ленни, придя в себя. — Хотел бы я знать, где ты нашла время, чтобы устроить все это?

— Это было непросто, — призналась она. — Но я очень старалась, потому что это было для тебя. А для тебя у меня всегда есть время.

* * *

С тех пор как Макс вернулась домой, Куки и Гарри вели себя как две задницы. Казалось, их вовсе не интересует, как обстоят дела у их лучшей подруги, которая лишь чудом спаслась от интернет-маньяка. Они даже ни разу не зашли к ней! Целыми днями они сидели в комнате Куки и курили травку, а заторчав как следует, валились на кровати и отключались. Макс даже не верилось, что подобная перемена могла произойти с ее друзьями всего за несколько дней ее отсутствия, однако факт оставался фактом: Куки и Гарри превратились в двух завзятых «дуриков», и она понятия не имела, что тут можно сделать. Саму Макс наркотики никогда не прельщали. Однажды она попробовала кокаин, но ей не понравилось. От марихуаны она тоже не испытывала никакого кайфа — только сонливость. Правда, после косяка ей начинало отчаянно хотеться шоколада, но это ничего не значило — Макс всегда была сладкоежкой и не нуждалась в искусственных стимуляторах, чтобы слопать в один присест две плитки шоколада или коробку конфет.

Свою роль сыграли, вероятно, и те строгие слова, которые Макс услышала от матери лет, наверное, в двенадцать. «Наркотики принимают только дураки и неудачники, — сказала Лаки. — Если хочешь прожить жизнь в химическом тумане, пожалуйста, — нюхай, колись или кури. Но если у тебя в голове есть хотя бы крупица здравого смысла, ты очень скоро поймешь, что это дорога в никуда, и не станешь поддаваться стадному чувству, которое очень сильно среди твоих сверстников. Кстати, курить обычные сигареты тоже не стоит. Я в свое время то курила, то снова бросала и могу утверждать, исходя из собственного опыта: это нездоровая и некрасивая привычка. К сожалению, избавиться от нее совсем я не могу. Теперь я себя за это презираю, а тебе советую — лучше не начинай вовсе, чтобы не оказаться, как я, в табачном рабстве».

В Лаки ей вообще нравилось многое, но больше всего ее восхищало то, что ее мать никогда не была ни наседкой, ни ханжой. Иногда она была сурова, даже жестока, однако это не мешало Лаки прекрасно разбираться во всем, что происходило в мире, и откровенно разговаривать с дочерью о таких вещах, как, например, секс. Когда Макс исполнилось четырнадцать, Лаки сама купила ей упаковку презервативов и сказала: «Тебе это не пригодится еще, наверное, года два, но на всякий случай возьми… И не забудь, пожалуйста, ими воспользоваться. Впрочем, ты у меня девочка умная, и я уверена, что, когда настанет время, ты все сделаешь правильно».

И вот Макс решила, что это время настало.

Потенциальной жертвой был Туз.

Оставалось только добиться, чтобы он ей все-таки перезвонил.