Саммер пребывала в растерянности. Секс в ее представлениях был связан с резким запахом пота, давящей тяжестью чужого тела, слюнявыми поцелуями и болью в груди, стиснутой жадными, грубыми пальцами, но Норман Бартон оказался совсем другим. После того что проделывал с ней родной отец, секс казался Саммер грубым и грязным, и она была приятно удивлена тем, как отнесся к ней Норман. Он хотел, чтобы его гостья чувствовала себя комфортно, чтобы она смеялась, чтобы получала удовольствие наконец! Кроме того, он без конца поил ее шампанским, так что вскоре Саммер захмелела и принялась беспрестанно хихикать.

Сначала — как велел Норман — они с Тиной немного порезвились, то лаская друг друга, то принимаясь шутливо бороться.

Ничего страшного, хотя Саммер было непривычно быть в постели с другой девушкой.

Сам Норман так и не присоединился к ним. Он просто сидел в кресле рядом и смотрел на них так, словно ему показывали чрезвычайно увлекательное кино. Тина обцеловала Саммер с ног до головы — это было ужасно щекотно, и она хихикала, как бешеная. Потом уже Саммер пришлось целовать и ласкать Тину в разных местах, и это оказалось довольно противно, но шампанское помогло.

Когда все кончилось, Саммер уже не терпелось поскорее одеться и смыться отсюда, но Норман отвел ее в сторону и сунул ей клочок бумаги со своим телефонным номером.

— Позвони мне, — сказал он шепотом. — Мы можем встречаться сами — вовсе не обязательно каждый раз прибегать к помощи Дарлен, правда?

— Это… Я не могу решить это сейчас, — запинаясь, пробормотала Саммер, глядя на его лицо, знакомое ей по бесчисленным журнальным обложкам.

Норман улыбнулся ей своей знаменитой грустной улыбкой и сделался еще больше похож на пушистого щенка сенбернара.

— Ты очень симпатичная девчонка, — сказал он. — Совсем-совсем особенная.

— Спасибо. — Саммер кивнула, польщенная.

— Позвони мне, — повторил он.

— О, я постараюсь, — ответила Саммер, сияя.

Потом Норман вызвал два такси и отправил обеих по домам.

Сидя на заднем сиденье своей машины, Саммер думала о том, какое он чудо и как хорошо им могло бы быть вместе. Норман был кинозвездой, а значит, был богат. Он смог бы сделать так, чтобы отец больше не подошел к Саммер и на пушечный выстрел, а для нее это было главным.

Когда Саммер, доехав до дома в Малибу, на цыпочках кралась в свою спальню, она заметила Никки, которая спала на кушетке в гостиной. Стараясь не разбудить мать, Саммер поднялась к себе и, не раздеваясь, рухнула в постель.

Да, решила она, она может стать миссис Бартон. Это вполне бы ее устроило.

Лара проснулась первой и сразу потянулась к Джоуи, который спал, разметавшись на кровати. Джоуи что-то пробормотал во сне, и Лара уткнулась лицом в его шею, с наслаждением вдыхая его соблазнительный мужской запах.

Боже! Она действительно любила его!

Джоуи приоткрыл один глаз.

— В чем дело? — пробормотал он сонно. — Где-нибудь пожар?

— Пожар? — переспросила Лара.

— Да… Я однажды чуть не сгорел…

— Когда?

— Давно… в отеле.

— Но ты спасся?

— Да вроде бы…

— Мне повезло.

— Да, тебе повезло.

Они оба начали хохотать, потом Джоуи протянул руки, и Лара благодарно скользнула в его объятия.

— Откуда ты взялся, Джоуи? — ласково спросила она, осторожно гладя его по груди. — Я хочу сказать… ведь я о тебе ничего не знаю.

— Из Флориды, — небрежно ответил он. — Родители умерли, а никаких других родственников у меня не оказалось. А ты?

— Я со Среднего Запада, — ответила Лара, стремясь открыть ему не больше, чем он ей. — Родители умерли. Родственников у меня тоже нет.

— Да мы с тобой и впрямь два сапога пара! — воскликнул Джоуи.

Лара теснее прижалась к нему.

— Джоуи?..

— Что?

— Давай заниматься любовью. Дикой, неистовой, страстной любовью!

— Сейчас? — переспросил Джоуи, удивленный ее неожиданным предложением.

— Нет, через неделю! — тут же съязвила Лара.

— Ладно, маньячка, — рассмеялся Джоуи. — Только сначала ты должна меня настроить. Мужчина, как известно, все равно что скрипка, которую нужно сперва настроить, и только потом играть…

— Нет проблем, — откликнулась Лара, раздумывая о том, что только с ним она чувствует себя совершенно естественно и свободно.

— Знаешь что, — сказал он неожиданно. — Давай притворимся, будто ты — горничная.

— Джоуи!..

— А-а, наша звезда не в настроении! Или эта роль для тебя мелка?

— Но я никогда…

— Никогда — что? — спросил он и, протянув руки к ее грудям, сильно ущипнул за соски.

Лара негромко вскрикнула от удовольствия.

— Я никогда не увлекалась… фантазиями, — сказала она смущенно. — Ну, когда каждый партнер играет какую-нибудь роль. Ричарду это было не нужно, а я…

— Сколько у тебя было мужчин? — с любопытством спросил Джоуи. — И кто был твоим первым мужчиной? Ричард?

— А сколько у тебя было женщин? — ответила она вопросом на вопрос.

— Сейчас посчитаем… — Джоуи притворился, будто пытается что-то вспомнить. — Если это тебя так интересует, Лара, то твой порядковый номер — тысяча первый.

— Ха! — воскликнула Лара, садясь в постели и скрещивая руки на груди. — Ты мне льстишь. Я думаю, на самом деле мой номер — сто тысяч первый. Женщины любят тебя, Джоуи. Я же вижу — они буквально не сводят с тебя глаз.

— Можно подумать, что мужчины не смотрят на тебя, — отозвался Джоуи, поудобнее устраиваясь на подушке.

— Это не одно и то же.

— Знаешь что, Лара? Для меня в мире существуешь только ты.

— Правда? — шепотом спросила Лара, у которой вдруг перехватило дыхание.

— Угу. В моей жизни не было ничего хорошего, и вот я встретил тебя…

— И что?

— И это было самое лучшее, что только могло со мной случиться, — серьезно сказал он и, взяв ее за плечи, притянул к себе.

В следующую секунду он поцеловал ее так крепко, что Лара испугалась, как бы у нее не остались синяки на губах.

Но ее испуг быстро прошел. На самом деле ей было все равно. Когда она была с ним, она забывала обо всем на свете — о. работе, карьере, съемках. Джоуи был единственным. Он был ее жизнью, ее любовью, и Лара готова была пожертвовать ради него всем, что она имела.

Никки проснулась с первыми лучами солнца. Чувствовала она себя отвратительно. Голова буквально раскалывалась от боли, а во рту словно эскадрон ночевал… Эскадрон кошек, хотелось уточнить Никки, но она не решилась — ей и так было тошно.

После того как вчера она выгнала Ричарда, Никки почти прикончила бутылку водки. Искать спасения в алкоголе было не в ее правилах, но вчера она просто должна была сделать что-то, чтобы избавиться от боли и напряжения. Кроме того, ей хотелось дождаться Саммер, ибо она не очень-то верила в способность дочери правильно отреагировать на оставленную ей записку, но вчера Саммер так и не вернулась домой.

Морщась от боли в голове, Никки сползла с кушетки в гостиной, на которой проспала всю ночь, и прошла в ванную комнату.

Торопливо умывшись и вычистив зубы, она приняла две таблетки аспирина. Только после этого она рискнула подняться в комнату дочери. Саммер сладко спала, с головой зарывшись в одеяло, но в это утро сердце Никки не знало жалости. Взяв дочь за плечо, она с силой тряхнула ее.

— А? Что?! В чем дело?! — забормотала Саммер, отмахиваясь от матери.

— Во сколько ты вчера вернулась домой? — зло спросила Никки.

— А, это ты, мам… — отозвалась Саммер, протирая глаза. — Зачем ты меня будишь? Ведь еще рано!

— Да, сейчас действительно рано, — ледяным тоном сообщила Никки. — А ты вчера вернулась домой по-настоящему поздно. Где ты была?

— Я? На вечеринке, — быстро ответила Саммер, пытаясь собраться с мыслями.

— У кого?

— У друзей. У меня здесь много друзей.

— А я думала — у врагов, — едко заметила Никки.

— Очень смешно! — фыркнула Саммер.

— Ничего смешного, — отрезала Никки. — И я с тобой вовсе не шучу!

— Могу я узнать, в чем, собственно, дело? — насторожилась Саммер, почувствовав грозу.

Прямой вопрос несколько смутил Никки. Решимости у нее не поубавилось, нет, просто она не знала, как лучше спросить Саммер о том, что ее волновало.

— Мне рассказали одну очень неприятную новость, — сказала она наконец. — Она касается тебя…

— А именно?

— Послушай, Саммер… — Никки присела на краешек кровати дочери. — Ты еще совсем девочка и многого не понимаешь.

Некоторые… люди, особенно здесь, в Лос-Анджелесе, могут воспользоваться твоей молодостью и неопытностью. Я хотела посоветовать тебе: не спеши бросаться в эту жизнь, это никуда от тебя не уйдет…

О боже, подумала Саммер. Неужели Никки каким-то образом пронюхала о ее поездке к Бартону? Пожалуй, это было самое худшее, что только могло случиться!

— Саммер! — Никки набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду. — Я знаю, чем ты занималась с Миком Стефаном, и должна тебе сказать… это довольно мерзко! Во-первых, такими вещами не следует заниматься с кем ни попадя, если только ты не замужем. Существуют… разные болезни. Я имею в виду не только СПИД, но и другие неприятности. От них очень трудно избавиться, влечение бывает долгим и стыдным… — Она задохнулась и ненадолго замолчала. Обсуждать проблемы секса со своей дочерью оказалось почему-то очень непросто. — Лос-Анджелес — очень опасный город, — продолжила она, процитировав кстати вспомнившиеся слова Лары. — Здесь рыщут разные типы, которые всегда готовы использовать неопытных и доверчивых девушек. И ты еще слишком наивна, чтобы самостоятельно разобраться что к чему.

Саммер страдальчески закатила глаза.

— Но мам, мне ведь уже почти шестнадцать!

— Ты что, не слышала, что я тебе сказала? Я знаю, чем вы занимались с Миком Стефаном на заднем сиденье его машины.

Саммер на мгновение задумалась. Неужели то, что она села с Миком в машину, было таким скверным поступком? Между ними ничего не было, если не считать нескольких поцелуев взасос, но мать, похоже, считала, что было, и переубедить ее сейчас могло только чудо.

— Кто тебе сказал? — спросила Саммер, жалея, что не может закурить сигарету с марихуаной. Тогда нудная нотация матери не доставала бы ее до печенок.

— Это не важно.

— Мик наболтал, да?

— Нет, не Мик.

— Впрочем, это действительно не имеет значения, — заявила Саммер, упрямо приподняв подбородок. — Кто бы это ни был, он соврал. Ничего не было, так что тебе нечего волноваться.

— Я была бы очень рада, если бы действительно могла не волноваться, — ответила Никки. — Но поскольку это, к сожалению, не так, мне придется принять меры. Сегодня в полдень ты летишь обратно в Чикаго, я уже купила тебе билет. Это мое окончательное решение.

Эта новость заставила Саммер проснуться окончательно.

— Нет! — взвизгнула она, и ее большие голубые глаза наполнились слезами. — Я не полечу! Я не хочу!!!

— Полетишь, — твердо сказала Никки. — Как миленькая.

— Но почему?! — закричала Саммер еще громче. — Почему?

Почему?! Почему?!!

— Потому что тебе только пятнадцать и ты должна слушаться отца и мать. Кроме того, тебе нужно закончить школу. И пусть этот случай послужит тебе уроком, Саммер. Может быть, когда ты приедешь в следующий раз, ты будешь вести себя… более благоразумно, как подобает разумной взрослой девушке.

— Но это несправедливо! — крикнула Саммер, выпрыгивая из постели.

— Справедливо или нет, я так решила, — отрезала Никки, и ее лицо сделалось неприступным и упрямым. Саммер поняла, что упрашивать бесполезно.

Через два часа Никки сама отвезла дочь в аэропорт и проследила за тем, чтобы она села в самолет. Вечером она позвонила Шелдону, чтобы удостовериться, что Саммер долетела благополучно.

— Что ты с ней сделала? — мрачно спросил ее Шелдон. — Саммер ведет себя ужасно!

— Я — ничего, — ответила Никки, стараясь говорить спокойно. — Это ты прислал мне неуправляемую, безответственную девчонку, которая не умеет себя вести.

— Когда она уезжала, она не была такой! — рявкнул Шелдон.

Никки с трудом сдержалась, чтобы не ответить резкостью.

— Ты же сам говорил, что я не принимала никакого участия в ее воспитании, — сказала она. — Ты у нас главный воспитатель — вот и сделай что-нибудь со своей дочерью.

Шелдон прорычал в ответ что-то неразборчивое и швырнул трубку, и Никки вздохнула с облегчением. Она свою задачу выполнила. Теперь, когда она сбыла с рук свою беспокойную дочку, она могла более или менее сосредоточиться на работе.