Они встретились в самолете, словно заговорщики. Ник прошел в салон первого класса и тщательно проверил, нет ли среди пассажиров его Знакомых или друзей Эйприл. Убедившись, что все в порядке, он сел в кресло возле Лары.

Она была одета во все белое и выглядела неотразимо. Он даже сказал себе, что ради удовольствия показаться на людях с такой женщиной стоит рисковать.

Лара четко и недвусмысленно заявила ему, что не собирается тайком встречаться с ним в Лос-Анжелесе и поставила его перед выбором: или она, или Эйприл. О каком же выборе могла идти речь, если он собирался жениться на Эйприл! Лара появилась в его жизни не в самый подходящий момент. Единственное, что ему было нужно, это встречаться с ней, но он меньше всего хотел ставить на карту свою судьбу, которая принадлежала Эйприл.

Предложение Энцио выехать на пару деньков в Нью-Йорк в самый раз подходило для планов Ника в отношении Лары. Как бы между прочим, он обмолвился ей, что собирается туда лететь, и попросил сопровождать его. Неожиданно для него она согласилась.

— Но Эйприл ничего не должна знать об этом, — торопливо добавил он, и, чтобы успокоить его, она ему это пообещала.

Ник был уверен, что он все продумал, предусмотрел и никто ни о чем не догадывается. Они порознь добрались до аэропорта, порознь поднялись на борт самолета и так же порознь покинут его по прибытии. Кому придет в голову, что они отправились в поездку вместе?

У Лары был свой апартамент в Нью-Йорке, а Ник остановился с Энцио в гостинице. Нью-Йорк так огромен, что заблудиться в нем можно запросто. Это тебе не Лос-Анжелес, где даже помочиться нельзя, чтобы об этом никто не узнал.

Единственное, чего Ник хотел, так это отдаться своему влечению к Ларе, нисколько не боясь, что откуда-то вдруг появится Эйприл. Через день или два он ею насытится. Конечно, Лара была удивительно красивой, интересной и обаятельной, но это была далеко не Эйприл Крофорд. Эйприл была звезда, и этим все сказано.

Фрэнк был настойчив. После той первой ночи он взял за обыкновение тут же подниматься в комнату Бэт, как только возвращался домой. Он отмел все ее возражения, успокоил и заверил, что Анна-Мария спит очень крепко.

Она терпела его визиты, его поцелуи и объятия, его жадную торопливость, когда он имел ее. Несмотря на отвращение, которое Фрэнк в ней вызывал, Бет было его все-таки жаль. Правда, он олицетворял как раз то, что она ненавидела, и все же добрая Бет чувствовала, что он по-своему одинок, и это вызывало у нее сочувствие. Видимо, злая шутка, которую сыграла с ним природа, наделив его прямо-таки детскими гениталиями, сделала его так легко ранимым. Теперь было понятно, почему ему нужна была такая девушка, как Бет, которую он считал неопытной, неспособной критиковать его или провести сравнения. Она полностью отвечала его представлениям о желанной женщине: такая нежная, скромная, отзывчивая. К тому же ей успешно удалось разыграть детскую невинность, которая так очаровала его.

Он делал ей небольшие подарки. Однажды вечером принес ей дешевенький браслет, в другой раз — фунт земляники, которую сам же и съел. Он был эгоистичным в любви, думал только о собственном удовлетворении и забывал о ней. У него это никогда не длилось долго, как правило минут десять, и всегда по одному и тому же сценарию. Ему нравилось, что она ждала его в постели, и он каждый раз требовал, чтобы она была в той самой белой ночной рубашке, в которой отдалась ему в первую ночь. Вначале он гладил несколько минут ее груди, брал соски в рот. Почувствовав, что готов к совокуплению, он успевал сделать всего несколько толчков и на этом все неприятности для Бет заканчивались.

Спустя примерно неделю, после начала интимных встреч, он предложил снять для нее отдельную комнату в городе. Но за это же время у нее созрел план, как сделать так, чтобы жена Фрэнка застала их вместе.

Лара позвонила Касс, как только вошла в свою нью-йоркскую квартиру.

— У меня все прекрасно! — сообщила ей Лара. — Если Эйприл узнает о нашем с Ником вояже в Нью-Йорке, его шансы на брак с нею считай пропали. Она слишком горда, чтобы терпеть рядом с собой неизвестно кого. И что самое интересное — я с ним даже ни разу не спала. — Немного помолчав, она спросила: — Как дела у Бет?

— Не знаю. Неделю назад я говорила с ней, мне она показалась расстроенной. Я попыталась отговорить ее, предложила выйти из игры, но она и слышать ничего не хочет. Я за нее очень беспокоюсь.

— Да, она совсем еще ребенок. — Лара тоже с тревогой думала о своей младшей сестре, которую она почти совсем не знала. — Я думаю, мы должны настоять на том, чтобы она прекратила все это. В конце концов, у нее ребенок в коммуне, и мы должны убедить ее в том, что ей сейчас нужнее быть с ним, чем заниматься осуществлением наших авантюрных планов.

— Ты права, — согласилась с ней Касс, — я попытаюсь еще раз дозвониться до нее.

— А что слышно от Рио? Есть какие-нибудь новости?

— Я получила от нее телеграмму: «Успех обеспечен». Мы договорились с ней созваниваться каждую среду. Что касается Бет, то если я завтра не дозвонюсь до нее, то сама приеду к ней под видом родственницы или что-то в этом роде.

— Хорошо, — согласилась Лара. — Энцио Бассалино сейчас здесь, в Нью-Йорке, потому, кстати, и я здесь.

— Боже мой, только бы Дюк не догадался, он все время твердит о каком-то единственно верном пути. Как бы чего не натворил…

— Единственное, на что он способен, так это убивать. Наш путь лучше. — Лара сама удивилась своему хладнокровию.

Она положила трубку, прошла в ванную и расчесала свою пышную гриву. Рассматривая себя в зеркале, она отметила, что выглядит усталой, под темно-зелеными глазами наметились легкие полукружия. Лара все время думала о Бет, казавшейся ей совсем еще ребенком, не знающим жизни. Всю свою жизнь девчонка провела в своей коммуне, вдали от этого сложного и жестокого мира, а теперь вынуждена торчать в доме прожженного мафиози. Но она решила, что ею все-таки должна заняться Касс, которая вытащит ее оттуда.

Лара поразмышляла немного и о Нике. Он глуп, это точно. Не интеллигентен — внешний лоск не в счет. Высокомерен — нельзя отрицать. Но что самое странное — он ей понравился. Она испытывала к нему симпатию, и это не имело никакого отношения к его деньгам, положению или могуществу его клана. Все было бы намного проще, не появись у нее к нему это непрошеное чувство. Но как бы то ни было, у нее было задание, и ничто ей не помешает выполнять его, тем более, если Бет все же выйдет из игры.

Фрэнк прибыл к отцу в гостиницу в сопровождении Голли и Сегала. Это были его постоянные телохранители, бдительная охрана, чьим заботам была поручена его личная безопасность.

Отец тепло приветствовал Фрэнка. Они обнялись и поцеловались, как это принято у итальянцев, заброшенных судьбой с далекой родины на чужбину.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Энцио, — а как дела у малышки, скоро ли позовешь на крестины? — Свекор очень любил Анну-Марию.

— С нею все в порядке, — с готовностью доложил Фрэнк, хотя в мыслях своих он был не с женой, а с Бет.

— А твои сорванцы? Они-то рады будут приезду их дедушки?

— Ну, конечно, па! Мы ждем тебя сегодня к ужину. Анна-Мария приготовит спагетти по твоему любимому рецепту.

— Отлично! — Энцио помолчал немного, потом лицо его приняло серьезное выражение, — Меня очень обеспокоили последние сообщения, очень и очень.

Фрэнк, шокированный неприятной интонацией сказанного, отвернулся к окну и уставился вдаль.

— Все, отец, находится под контролем, — ответил он раздраженно.

— Хотел бы я быть уверен, что и Томазо Виторелли думает точно так же. — Энцио сказал это уже мягче, но затем голос его снова стал резким. Мы должны расправиться ними, Фрэнк! Я приехал сюда не развлекаться. — Он возбужденно размахивал руками. — Сегодня вечером поговорим об этом после ужина, когда прибудет Ник.