Горя желанием немедленно успокоить Эйприл, Ник позвонил ей прямо из спальни Лары и теперь вел нетерпеливым голосом диалог с ее служанкой.

— Ну давай же, Хатти, я знаю, что она дома. Иди и скажи ей, что мне обязательно нужно с ней поговорить, это очень важно!

— Мистер Бассалино, — отвечала ему в который раз Хатти, — это не имеет смысла, она заперлась в своей комнате и никого не пускает!

— Но ты сказала ей, что это я?

— С вами она тем более не хочет говорить.

— Черт побери, Хатти, ты же ее знаешь! Я попробую сегодня же вырваться отсюда и прилечу домой. Сколько бутылок она взяла с собой?

— Мистер Бассалино! Что вы такое говорите! — воскликнула Хатти с притворным негодованием. Она работала у Эйприл уже в течение девятнадцати лет, но предпочитала упорно не замечать, что Эйприл пьет.

— Не оставляй ее без присмотра, Хатти, поговори с ней, объясни ей, чтоб она не верила всему, что пишут в газетах. Я попробую сегодня же вечером вернуться.

Лара, которая, свернувшись калачиком на тахте, лежала в соседней комнате и ждала окончания переговоров, поднялась и с торжествующим выражением лица вошла в спальню.

— Ну, что я говорила? — проговорила она с деланной улыбкой: — Все кончено, не так ли?

— Что кончено? — отрывисто переспросил Ник.

— Назад к мамочке потянуло? Надеюсь, она простит тебе, что ты посмел ее ослушаться.

Ник сокрушенно покачал головой.

— Ах, Лара, от тебя-то я этого не ожидал!

«Он, видите ли, этого от меня не ожидал, — рассерженно подумала про себя Лара. — Боже мой, какая же я была наивная дурочка, думая, что победила его, переспав с ним всего одну ночь! Он оказывается, только и думает о том, чтобы поскорее вернуться к своей Эйприл».

— Когда ты собираешься лететь? — холодно спросила она.

— Точно не знаю, мне еще надо позвонить отцу.

— О, я понимаю, ты полетишь, если тебе разрешит папочка! Если же он скажет, чтобы ты остался еще на одну ночь, то мы могли бы повторить представление, не так ли? Ведь было бы глупо не воспользоваться этой возможностью, раз уж мы оба здесь.

— Послушай! — сказал все еще не одетый Ник, приподнявшись в кровати, — ты разговариваешь, как проститутка, а это тебе не идет. Ты знала, что связывает меня с Эйприл. Я люблю Эйприл Крофорд и намерен на ней жениться.

— Свои оскорбления можешь оставить при себе, — готовая расплакаться, проговорила Лара. — Одевайся и уходи, тебя никто не удерживает.

Ник пожал плечами.

— Если для тебя это что-то значит, то могу сказать, что ночь была волшебной!

— Мне она тоже казалась волшебной, но теперь нет!

— Ты не собираешься вернуться в Лос-Анжелес?

— С тобой? — спросила она с сарказмом.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет.

— Когда я смогу тебя увидеть снова?

Лара засмеялась.

— Боже мой, Ник, ты меня действительно удивляешь. То ты говоришь, что без ума от Эйприл и собираешься на ней жениться, то тут же спрашиваешь меня, когда мы увидимся. Ну раз так, то ты меня больше никогда не увидишь!

Он покачал головой.

— Не рассчитывай на это!

Голли и Сегал прибыли в больницу, чтобы забрать совершенно подавленного Фрэнка и отвезти его домой.

— Не сводите с него глаз! — приказал им Энцио, — не отходите от него ни на шаг!

Энцио отдал все необходимые распоряжения относительно похорон. Он же переговорил по телефону и с семьей Анны-Марии, позвонив на Сицилию. Мать и сестра собирались немедленно вылететь самолетом, чтобы присутствовать на похоронах, назначенных на следующий день.

У Энцио никак не укладывалось в голове, как это Фрэнк мог сотворить такое. Именно от Фрэнка он никак не ожидал этого… Избить беременную жену… Видит Бог, это не сошло бы ему с рук. Хорошо, что Энцио оказался здесь и на месте сумел уладить это дело, не допустил, чтобы их фамилия покрылась позором. Никогда и ни при каких условиях он не мог допустить, чтобы Фрэнк, его старший и — как он до сих пор полагал — самый надежный сын, мог совершить нечто подобное.

Не вмешайся он, Энцио, в развитие этих ужасных событий — возмездие не заставило бы себя ждать. Бог не оставил бы такой грех безнаказанным. В определенном смысле Энцио был христианином и твердо верил во всесилие Бога.

Ну и утро же выдалось сегодня! Только что ему донесли о покушениях, совершенных с применением взрывных устройств, на Маннисов и Барбареллисов. Наверняка это дело рук черных ублюдков Боско Сэма. Энцио в этом не сомневался и не собирался оставлять это безнаказанным. Он должен им показать, с кем они имеют дело! Этим покушениям необходимо как можно скорее положить конец, иначе будет поставлено на каргу его доброе имя. Его подзащитные не станут платить ему подати. За что же платить, если он не в состоянии обеспечить их безопасность?

Все утро он пытался дозвониться до Анжело в Лондон, но никак не мог его застать. И где только шляется этот беспутный малый? Энцио негодовал. Не хватало ему этих треволнений в его-то возрасте! Парень сумел улизнуть из-под опеки своего телохранителя, но где его носит, не известно, и в казино он тоже перестал появляться.

Энцио чертыхнулся, когда ему в очередной Раз сообщили по телефону, что дома у Анжело никто не снимает трубку. Энцио знал, что он сделает, как только найдут этого негодника. Он потребует его немедленного приезда на похороны Анны-Марии и оставит его здесь. Не видать ему больше ночных оргий в Лондоне! Возможно, он снова будет работать с Фрэнком, но уж в любом случае останется у семьи на виду, чтобы за ним можно было присматривать.

Наконец-то удалось дозвониться до Ника, который только что появился в гостинице, и Энцио немедленно вызвал его к себе.

— Где ты так долго пропадал? — накинулся на него отец. — Ты должен был присутствовать в больнице.

— Я только что узнал обо всем. Как это случилось?

Энцио с сожалением пожал плечами.

— Несчастный случай. Она упала с лестницы.

— Упала с лестницы? Как же так? А где был Фрэнк? Служанки? Боже мой, не могу поверить!.. Какой ужас…

Энцио кивнул головой.

— Конечно, конечно. Она была беременна, плохо держалась на ногах, вот и упала…

— Жалко, она была просто ангел…

— А ты? — вдруг взорвался Энцио, — где ты пропадал всю ночь, черт тебя побери? Я тебя искал, ты мне был позарез нужен, а ты как сквозь землю провалился! — Энцио сокрушенно покачал головой. — Ты что, ничего не соображаешь, Ник? Мы живем в такое опасное время!

— Я дал о себе знать сразу же, как только вернулся к себе, — оправдывался Ник.

— Вижу, твоя старушка тебе совсем задурила голову, — заметил Энцио сухо, — хорошо еще, что ты ее оставил в Голливуде. Ладно, хватит, времени для разговоров нет, сейчас ты пойдешь к Фрэнку и останешься при нем.

— Вообще-то я хотел вернуться на побережье, без меня…

— Я сказал, хватит! — вскипел Энцио. — Я отказываюсь понимать своих детей! Твой брат потерял жену — твою невестку, ты должен бы плакать, но нет, ты болтаешь, о том, что тебе нужно ехать к своей старухе. Посмотрите на него! Ты никуда не поедешь, а отправишься сейчас же к Фрэнку и будешь его утешать. Ты останешься в Нью-Йорке до конца похорон.

— Когда похороны?

— Не спрашивай меня! — заорал Энцио. — Вон отсюда! — Его сердце бешено колотилось — явный признак того, что он перенапрягся. — Боже праведный, зачем ты послал мне таких слабоумных детей! Ну чем я провинился перед тобой!