— Маркус Ситроен хочет, чтобы ты выступил на благотворительном приеме, который его жена устраивает в июле для поддержки губернатора Джека Хайленда.

Именно так и заявил загорелый, одетый в белый костюм для тенниса Хоукинс Ламонт. Они с Крисом завтракали в саду ресторана клуба „Поло лонже“.

— Плевать я хотел на Маркуса Ситроена, — ответил Крис, жуя рогалик.

Хоук удивленно вскинул брови.

— Что это значит?

Крис внимательно посмотрел на своего менеджера.

— Это значит, что Крис Феникс не лебезит ни перед кем.

Хоук помахал рукой кому-то из посетителей в дальнем конце зала, отхлебнул свой грейпфрутовый сон и сказал:

— Маркус сделал что-то, чего я не знаю?

— Да об этом, черт побери, знает вся индустрия звукозаписи, — резко ответил ему Крис.

— В таком случае, — спокойно отреагировал Хоук на выпад Криса, — может быть, ты просветишь меня?

— Послушай, приятель, только не говори мне, что понятия не имеешь о происходящем.

— А что происходит?

— Шарлин.

— А-а-а. — Хоук печально покачал головой. — Очень неприятный инцидент.

— Господи! — воскликнул Крис. — Да я никому из вас не верю. Женщина совершает самоубийство, черт побери, самоубийство, а ты называешь это инцидентом.

— А я и не подозревал, что ты был знаком с Шарлин, — заметил Хоук.

— Да, я знал ее. Это было давно, но мы встречались время от времени.

— Она была наркоманкой.

— Она была несчастной шлюхой, которую трахала вся звукозаписывающая индустрия, а особенно — твой друг Маркус Ситроен.

— Мой друг, он же и твой босс.

Официантка поставила перед Хоуком салат, а перед Крисом сочный гамбургер.

Крис подождал, пока она отойдет от их столика, и продолжил:

— У меня нет босса. Я работаю на себя, и компания звукозаписи богатеет за счет меня, впрочем, как и ты, Хоук.

— Мы оба богатеем за счет друг друга, — холодно подчеркнул Хоук. Ох уж эти рок-звезды! Неблагодарные, невоспитанные, заносчивые эгоисты.

— Как бы там ни было, — спокойно произнес Крис, — все знают, что она убила себя из-за Маркуса. Это ни для кого не секрет.

— Просто предположения.

— Вот как?

— Обычные старые сплетни. Насколько мне известно, Маркус всегда очень хорошо относился к Шарлин. Она давно потеряла популярность, а он не расторгал контракт с ней.

— Да он все соки из нее выжал, а когда она выдохлась, он оставил ее ни с чем.

— Глупости.

— У тебя свое мнение, а у меня свое, и я не собираюсь выступать на его гребаном благотворительном приеме, ни за что.

— Ты меня любишь? — спросила Сибил, приподнимая свою золотистую головку.

Крису не нравилось, когда она задавала ему этот вопрос. Что он мог ей ответить? „Когда у меня стоит, да, я тебя безумно люблю. А когда нет… что ж, это ведь просто рок-н-ролл, разве не так?“

Может быть, он вообще не способен любить. Может быть, тот случай, когда он застал Уиллоу в постели с немцем, навсегда отбил у него любовь к женщинам. Да еще и все эти многочисленные фанатки от которых не было отбоя.

Крис был уверен только в одном — женщинам нельзя доверять.

— Давай, детка, не останавливайся, — ответил Крис и прижал голову Сибил к себе, предлагая ей продолжить прерванное занятие.

Раз,

Два,

Три,

КОНЧИЛ!

Позже Крис смотрел по телевизору американский футбол и заказал в ресторане „Трейдер викс“ обед на двоих. Сибил смотрела футбол вместе с ним, она сидела на кровати, скрестив ноги, и грызла свиные ребрышки. Из одежды на ней был только мужской свитер.

Среди ночи зазвонил телефон. Обычно на звонки отвечали слуги, но на сей раз Крис сам снял трубку. Сначала в трубке раздался легкий треск, как при междугородных переговорах, а потом он услышал голос, полный мольбы и отчаяния:

— Крис, Крис, это ты? О… это Микки, ты меня помнишь? Послушай, я не хотела беспокоить тебя, правда, не хотела. Но… Крис… ты должен помочь Базу. Ты должен помочь ему. Прошу тебя. Мы в отчаянии.

Вечерний шестичасовой рейс „Бритиш эрвейз“ доставил его в аэропорт Хитроу в полдень следующего дня. Представитель компании встретил его у трапа самолета и безо всяких задержек провел через паспортный контроль и таможню. А ведь когда-то его всегда останавливали на таможне, пытаясь отыскать наркотики. Но это было давно, когда „Дикари“ только завоевывали популярность и Крис еще не был столь респектабельным, солидным артистом, рок-звездой.

Он не предупредил Астрид о своем неожиданном приезде. Пусть это будет для нее сюрпризом, и вообще-то ей стоит дать понять, что он может заявиться и без предупреждения.

„Роллс-ройс“ с представительным шофером за рулем отвез его прямо в загородный особняк. Астрид гуляла с собаками. Крис распаковал сумку и сделал несколько телефонных звонков. Микки пообещала вечером привезти База к нему домой. Интересно, приедет ли он? Черт побери, лучше бы ему приехать!

— Обед в четыре, дорогая. На обед прекрасное жаркое, — сообщил Крис Астрид, когда она вошла в дом.

— Крис! Что ты здесь делаешь? — воскликнула Астрид, а две немецкие овчарки радостно запрыгали вокруг него. — Господи! У меня, наверное, дурацкий вид.

Дурацким видом в понимании Астрид были джинсы и свитер, отсутствие макияжа и волосы, собранные в хвост. Но Крис считал, что она выглядела великолепно, от нее так и веяло здоровьем.

— Живу я здесь. Разве забыла?

Крепко обняв Криса, Астрид сказала:

— Как я могу забыть об этом. Добро пожаловать домой.

Остаток дня они провели в постели. Крис чувствовал себя моряком, у которого в каждом порту по жене. Но к счастью, они не были женами, а портов было всего два.

Астрид никогда не встречалась с Базом, поэтому с приближением вечера начала нервничать.

— Да успокойся ты. Наверное, Баз постарается шокировать нас с тобой. Таковы уж его манеры. Но меня это не смущает, я хочу, чтобы он снова стал нормальным человеком. Понимаешь?

Астрид много читала о дурной славе База Дарка.

— А он не разнесет нам столовую, а? — тревожно спросила она.

— Не волнуйся. От тебя требуется только одно — занять чем-нибудь Микки после ужина. Я хочу поговорить с ним наедине.

— А что представляет собой Микки?

— Послушай, я уже четыре года не видел их обоих. А когда-то она была знаменитой фанаткой. Теперь представляешь себе, что она такое?

Астрид кивнула. Ее не очень-то радовал предстоящий вечер.

— Будем надеяться, что ей удастся привезти его сюда, — сказал Крис. — Когда она говорила по телефону, то казалась очень встревоженной. Я предложил ей соврать, что она случайно встретила меня на улице, и я уговорил ее приехать с Базом к нам на ужин.

— Значит, ты прилетел сюда только для того, чтобы помочь другу. Несмотря на то что он все время обливает тебя грязью.

— Не надо обращать на это серьезного внимания. Я многим обязан ему. Мы ведь друзья… по крайней мере, были ими.

Астрид покачала головой.

— Ты просто непредсказуем.

— Послушай, дорогая, ведь я тоже мог бы оказаться на его месте. Но мне повезло. А если бы все было наоборот, надеюсь, и он поступил бы так же.

Баз и Микки прибыли, опоздав на полчаса, когда Крис уже начал думать, что они вообще не приедут. Они приехали на такси, хотя ни у одного из них не было денег. Выглядели они как пара бродяг. Такси оплатил Крис.

Баз осмотрел дом.

— Черт побери, наверное, ты вбухал в него кучу денег, да? — презрительно фыркнул он и насмешливо добавил: — Так что не обеднеешь, потратив еще несколько шиллингов?

Выглядел Баз просто ужасно: пепельно-серая кожа буквально обтягивала кости, впалые, мертвые глаза, плохо выкрашенные черные волосы налезали на воротник затасканной кожаной куртки. Длинные, худые ноги обтягивали джинсы, наряд довершали потрепанные высокие ботинки из змеиной кожи. Сигарета с марихуаной казалась намертво приклеенной к его губам. Баз глубоко затягивался, не вынимая ее изо рта.

Микки превратилась в толстую, неряшливую женщину с завитыми желтыми волосами. Хотя ей не было еще и тридцати, морщины и усталые глаза старили ее лет на десять. Одета Микки была в покрытый пятнами зеленый свитер и мешковатые брюки цвета хаки.

Крис вспомнил ту хорошенькую Микки, которую знал когда-то, и подумал, куда же все девалось.

И Баз, и Микки сразу приступили к выпивке, Баз пил неразбавленную водку, а Микки красное вино, которым моментально заляпала свитер. Но, похоже, ее это не волновало.

— Что ж, — сказал Крис, наливая себе виски „Олд Кентукки“, — очень рад видеть вас обоих.

— Поздравь нас, — предложил Баз, плюхаясь в кресло. — Мы поженились сегодня утром. А толстая она, потому что просто беременная. Гребаная глупая корова.

— Ты шутишь?

Микки кивнула.

— Это правда, Крис. Неожиданно стали семейной парой на старости лет.

— Черт! Так давайте откроем шампанское!

— Черт! — передразнил его Баз. — Без этого ты не можешь обойтись.

Ужин затянулся надолго, Баз отпускал шуточку за шуточкой по поводу пластинок и их продажи, о том, что все это делается только ради денег. Где-то в середине ужина он ушел в ванную и не возвращался минут двадцать.

— Ты должен найти ему работу, Крис, — взмолилась Микки, пока Баз отсутствовал. — Ты же знаешь, как он талантлив. А вынужден от случая к случаю сопровождать чьи-нибудь дешевые выступления. Это же просто преступление. Я боюсь, он что-нибудь сделает с собой. — Опустив воспаленные глаза, Микки прошептала: — Сделает, как Шарлин.

— Господи, Микки! Как я могу ему помочь, он же все время под кайфом.

Микки залпом допила вино и быстро заговорила, в голосе ее звучало отчаяние.

— Он собирается бросить наркотики. Честно. Ему нужен только шанс.

Крис слышал, что новая восходящая звезда „Блю кадиллак“ группа „Оранжевые драконы“ должна в следующем месяце дать шесть концертов в Англии, и им сейчас нужен солист. Баз в сочетании с хорошим клавишником и остальным сопровождением мог бы прекрасно подойти для этих концертов, если, конечно, будет в форме.

— Я посмотрю, что можно сделать, — ответил он. — Только ты должна пообещать мне, что заставишь его бросить наркотики.

— Да, конечно, Крис. Я могу тебе это обещать. Честно. Поверь мне.

— Скоро в Лондон должен приехать кто-то из „Блю кадиллак“, я дам тебе чек, и ты приведешь База в порядок. Только не говори ему, что я имею отношение к этому делу. Хорошо?

Позже Крис позвонил в Лос-Анджелес.

— Хоук, я хочу, чтобы ты кое-что организовал для меня.

— Что?

Крис подробно объяснил Хоуку, что от него требуется.

Через час Хоук перезвонил ему.

— Я все уладил.

— Отлично, я очень доволен.

— И еще одно, Крис.

— Да?

— Это насчет благотворительного приема у Маркуса Ситроена. Он может рассчитывать на тебя, не так ли?