Египетский историк первого века нашей эры по имени Апион Александрийский оставил довольно интересные заметки о жизни библейского пророка Моисея. Цитата из его утраченного труда «Египетская история», к счастью, дошла до нас в работе Иосифа Флавия. Он пишет следующее:

«Моисей, как я слышал от египетских старцев, происходил из Гелиополя. Делая вид, что следует отеческим обычаям предков, он ввел молитвы под открытым небом на всех городских стенах, сколько их есть, и обратил весь город на восток, поскольку и город бога Солнца расположен таким же образом. Вместо обелисков он установил столбы, у подножья которых была изображена ладья, при этом тень от вершин падала на нее так, что она совершала тот же путь, что и солнце по небу {268} ».

Апион писал свой труд через 1300 лет после Исхода из Египта, но совершенно очевидно, что и в его эпоху память о великом религиозном реформаторе Израиля была в Египте все еще сильна. Как и его предшественник Мането, Апион пишет, что этот мудрец «из Гелиополя» объединил «прокаженных» и «нечистых людей» против властей Египта, прежде чем быть изгнанным из страны правящим фараоном. Подобно Мането, Апион утверждает, что Моисей считал новый культ бога Солнца «приемлемым» для древних традиций жрецов Гелиополя.

Откуда взялось это присутствующее во всех источниках заявление, что Моисей принадлежал к числу жрецов из Гелиополя? Зачем приписывать эту роль библейскому пророку, который — пока в 30-х годах двадцатого века Зигмунд Фрейд не указал на его явно египетское происхождение — считался израильтянином из дома Леви? С учетом того, что исторический персонаж, которого мы знаем под именем Моисей, по всей видимости, тесно связан с религиозными реформами Эхнатона в начале эры Амарны, близость Моисея к жрецам Гелиополя становится еще более очевидной.

Когда в 1367 году до нашей эры на египетский трон под именем Аменхотепа IV взошел Эхнатон, он объявил себя первым пророком новой веры в Атона, хотя и не называл единого и всемогущего бога этим именем — по крайней мере, первое время.

В первые девять лет его правления бога называли Ра-Харахти, или Гором Горизонта. Это одно из воплощений — в виде человеческой фигуры с головой сокола — бога Солнца Ра, в котором воплотились дуалистические аспекты двойного горизонта, то есть солнечного диска на западе во время захода солнца и на востоке во время восхода.

Центром культа Ра был город Гелиополь в Нижнем Египте. Арабы называли Гелиополь «Айн-Шамс», что в буквальном переводе значит «солнечный глаз» или «источник солнца», а в Библии этот город упоминается как Ун, что очень близко к его оригинальному египетскому названию Ауну или Иуну, то есть «город колонн». Это название тесно связано с высокими обелисками, когда-то стоявшими перед его древними храмами Солнца. Руины последнего из этих храмов, построенного при фараоне Сенурсете I (Двенадцатая Династия, 1991–1962 год до нашей эры), можно увидеть сегодня среди суеты современного пригорода Каира Эль-Матарии, что неподалеку от международного аэропорта.

Эхнатон возвысил гелиопольский культ Ра, приняв его религиозные идеи и учения, его священные титулы и уникальные обряды, важную роль в которых играли открытые храмы Солнца, где по свидетельству Апиона каждый день на заре проводились религиозные церемонии. Другими словами, культ из Гелиополя был главенствующим в Египте в течение семнадцати лет царствования Эхнатона, краткого трехлетнего правления его наследника Сменхкара (в том числе два года в качестве соправителя) и первых трех лет царствования Тутанхамона (под именем Тутанхатона). Несмотря на то что начиная с девятого года правления Эхнатона из записей исчезает всякое упоминание о Ра-Харахти, совершенно очевидно, что за распространением веры в Атона стояли пользовавшиеся огромным влиянием жрецы Ра. Они каким-то образом повлияли на беспрецедентное решение Эхнатона отказаться от традиционного политеизма, а также на его желание посвятить жизнь единому и вездесущему богу. Он настолько глубоко уверовал в этого всемогущего безымянного бога, что был готов взять себе имя в честь солнечного диска. Эта вера побудила его перенести столицу, запретить поклонение другим богам и — мы в этом еще убедимся — изменить лицо египетской цивилизации. Что могло заставить его осуществить такие радикальные перемены всего за несколько лет?

 

Хранители тайны

Гелиополь был величайшим центром образования, известным всему античному миру «университетом». Греческие писатели и путешественники приезжали в город, чтобы побеседовать с его учеными жрецами, посвященными в древнюю мудрость. Вплоть до эпохи Александра Великого, то есть до четвертого века нашей эры, гордость Гелиополя составлял огромный храмовый комплекс с административными зданиями, учебными заведениями и открытыми двориками, который был обнесен мощной двойной стеной толщиной до 13 метров и высотой до 9 метров. Гелиополь — это греческое имя, в буквальном переводе означающее «город солнца», что указывает на то, что он был знаменитым центром культа бога Солнца Ра, который развился из более древнего культа бога Атума, известного под именем Тот, Кто Совершенен. Только с началом Века Пирамид, в 2678 году до нашей эры, культ Ра стал вытеснять культ Атума из Гелиополя — по всей вероятности из-за того, что во времена Древнего Царства ему покровительствовала правящая династия. Однако история Гелиополя уходит корнями в еще более глубокую древность, когда — по свидетельству египетских религиозных текстов — из этого места страной правили загадочные цари-жрецы Шемсу-Гор, или последователи Гора.

Древнее наследие Гелиополя и мудрость его жрецов были широко известны. Знаменитый греческий историк пятого века до нашей эры Геродот посетил Гелиополь и отметил в своих записях, что его жрецы пользуются репутацией лучших историков своей страны. Они не только были сведущи в таких областях, как геометрия, медицина, мифология и философия, но также считались «знатоками астрономии». Геродот пишет об этом в своей «Истории», сообщая, что жрецы Гелиополя вместе с жрецами Мемфиса и Фив первыми ввели понятие солнечного года и разделили его на 12 частей [то есть разбиение эклиптики на 12 частей и введение 12 лунных месяцев по 30 дней в каждом] — по их утверждению эти знания они получили «от звезд». Жрецы также рассказали ему, что египтяне впервые использовали имена 12 богов, которые позаимствовали у них греки, и впервые стали возводить алтари, статуи богов и храмы; Геродот утверждал, что в большинстве случаев они подкрепляли свои слова доказательствами.

Древние библиотеки Гелиополя пользовались таким уважением, что фараон Тринадцатой Династии по имени Хасекхемфра-Неферхотеп, правивший примерно в 1750 году до нашей эры, оставил для потомков каменную стелу в Абидосе. На ней по его повелению был записан рассказ о том, как фараон «пожелал посоветоваться с книгами Атума», чтобы узнать, как он был создан и как выглядели боги во времена их правления, чтобы поставить им памятники на земле. Далее надпись рассказывает о том, что фараон принял приглашение от жрецов, «хранителей всех тайных книг», и посетил библиотеки Атума в Гелиополе, где увидел облик Осириса-Хенти, что дало ему возможность изготовить статую своего «предка», который, как он твердо верил, был похоронен подобно простому смертному в западной части некрополя Абидоса.

В старых библиотеках Абидоса хранились книги, которые даже во времена Хасекхемфры-Неферхотепа считались древними. Именно из них Мането, который сам был жрецом в Гелиополе, почерпнул большую часть материала для своего Списка египетских царей и ныне утерянной трехтомной истории Египта.

Среди писателей, обращавшихся к библиотекам Гелиополя, были Пифагор, Фалес, Демокрит и математик и астроном Евдокс Книдский (ок. 408 — ок. 355 до н. э.). Знаменитый греческий философ и писатель Платон (429–347 гг. до нашей эры) писал, что египетские жрецы (возможно, жрецы Гелиополя) наблюдают за звездами на протяжении 10 тысяч лет, то есть с незапамятных времен.

Тот факт, что жрецы Гелиополя были искусными астрономами, не подлежит сомнению. Святая святых внутри храмового комплекса называлась «звездной комнатой», а верховный жрец носил титул «начальника астрономов». По всей видимости, он был облачен в накидку, украшенную изображениями звезд, а знаком его должности был длинный посох, увенчанный пятиконечной звездой.

Тем не менее жрецы из Гелиополя не ограничивали свои астрономические интересы простой фиксацией положения и траектории звезд. По предположению Платона они использовали небесные тела для того, чтобы следить за течением времени. Об этом свидетельствует и та роль, которую когда-то играли игольчатые обелиски Гелиополя. Арабский хроникер четырнадцатого века аль-Макризи писал:

«Айн-Шамс — это храм Солнца в Гелиополе, где стоят две не знающие себе равных по красоте колонны… Их высота около 50 локтей… их верхушки сделаны из меди… В тот момент, когда Солнце входит в первую точку Козерога, то есть в самый короткий день в году, его лучи освещают вершину южного обелиска, а когда оно достигает первой точки Рака, то есть в самый длинный день в году, его лучи освещают вершину северного обелиска. Таким образом, эти два обелиска образуют две крайние точки движения солнца, а линия равноденствия проходит между ними… {284} »

Этот древний обряд, записанный аль-Макризи задолго до того, как Гелиополь превратился в руины, похоже, совпадает с тем, что нам сообщает Апион, который говорит, что мятежный жрец по имени Моисей «вместо обелисков… установил столбы, у подножья которых была изображена ладья, при этом тень от вершин падала на нее так, что она совершала тот же путь, что и солнце по небу». Совершенно очевидно, что по крайней мере часть обелисков Гелиополя была установлена таким образом, чтобы отмечать траекторию Солнца по мере его движения от солнцестояния к солнцестоянию через точки равноденствия. Такие точные измерения были необходимы для наблюдения за движением звезд, которые медленно изменяли положение по отношению к небесному горизонту.

 

Гор Горизонта

Немногие ученые рискнут отрицать, что Эхнатон позаимствовал, культ Ра из Гелиополя, чтобы начать собственную религиозную революцию, но чтобы понять, как это произошло, необходимо вернуться еще почти на 50 лет назад, во времена правления его деда Тутмоса IV (1401–1405 год до нашей эры), поскольку именно этот фараон впервые стал подчеркивать роль бога Солнца как верховного божества.

Согласно легенде, когда Тутмос был еще наследником престола, с ним во время охоты произошло нечто странное. Утомившись, он заснул рядом с огромной головой Великого Сфинкса. Во сне дух Сфинкса обратился к юному царевичу и сказал, что тот станет царем Египта, если уберет песок, которым засыпано его гигантское туловище. Сфинкс выполнил обещание, потому что царевич, исполнив его просьбу, унаследовал египетский трон и стал Тутмосом IV. Рассказ о сне и об исполнении пророчества высечен на стеле из красного гранита, которая была поставлена Тутмосом в период его правления и в настоящее время находится между вытянутых лап Сфинкса.

Какова бы ни была природа пророческого сна Тутмоса, надпись на стеле подтверждает две вещи: во-первых, фараон покровительствовал культу Ра, центром которого был Гелиополь, а во-вторых, жрецы этого культа, по всей видимости, оказывали ему поддержку. Ключом к приверженности Тутмоса культу бога Солнца Ра может служить Великий Сфинкс, поскольку, несмотря на то что основной ипостасью Ра-Харахти, Хорахти или Гора Горизонта, был бог с головой сокола (именно так он изображался в самых первых храмах, построенных Эхнатоном в Карнаке), его можно связать и с Великим Сфинксом. Стелу Сфинкса называют добрым гением гигантской статуи Хар-эм-акхет-Кхепри-Ра-Атум. О Ра и Атуме мы уже упоминали. Кхепри — это бог Солнца в образе навозного жука, а имя Хар-эм-акхет переводится как «Гор Горизонта», то есть это еще одно воплощение Ра-Харахти. Гранитная стела также информирует нас, что Тутмос IV был защитником Харахти, живого воплощения единого бога; вероятно, это описание относится к самому Сфинксу. Выдающийся египтолог сэр Уоллис Бадж отмечал:

«Самое большое изображение Херукти [то есть Хо-рахти, или Ра-Харахти] — это знаменитый Сфинкс рядом с пирамидами в Гизе, соответствующий этому богу по внешнему облику и символике» {288} .

Как мы уже видели, Великий Сфинкс недремлющим стражем стоит в юго-восточном углу плато Гиза, всего в 22,5 километра к юго-востоку от древнего религиозного центра Гелиополя. Еще во времена Древнего Царства, когда пирамиды строились в разных местах, Гиза — или Ростау, как называли его египтяне, — была передана жрецам Гелиополя. Для них это был некрополь, полностью соответствовавший их представлению о подземном мире (см. главу 12). Таким образом, исполнение пророческого сна Тутмоса и возведение стелы после того, как туловище Сфинкса было очищено от песка, следует рассматривать как попытку фараона заключить союз не только со жрецами Ра в соседнем Гелиополе, то также с их богом Ра-Харахти, Гором Горизонта.

В эпоху Нового Царства покровительство Тутмоса религиозной доктрине из Гелиополя можно считать беспрецедентным. Все предыдущие фараоны Восемнадцатой Династии, которая была основана в 1575 году до нашей эры после изгнания гиксосов, почитали бога Амона, влиятельные жрецы которого управляли государственными делами и устанавливали религиозные церемонии из Фив (современный Карнак на юге Египта), культового центра Амона. Сегодня связь между Тутмосом IV и Гелиополем совершенно очевидна, поскольку он предпринял беспрецедентный шаг, воздвигнув обелиск в честь Ра-Харахти на оси восток — запад храма Амона в Карнаке. Тот факт, что Тутмос IV стал чтить солнечный диск из Гелиополя выше других небесных богов, подтверждается еще одной находкой — огромным каменным изображением жука скарабея, изготовленным в период его царствования. Надпись на нем упоминает Атона как бога войны, который «дает фараону власть над своими владениями и подданными».

Сын Тутмоса IV Аменхотеп III (1405–1367 г. до нашей эры), отец фараона Эхнатона, продолжил традицию покровительства культу Солнца из Гелиополя, под влиянием которого постепенно менялась религия египтян. Пойдя дальше отца, Аменхотеп стал первым фараоном, который сделал солнечный диск Атон полноправным божеством, со своими храмами и жрецами. Кроме того, он назвал королевскую ладью «Сияние Атона» и даже принял имя Эхнатон, то есть «дух Атона», в качестве личного имени.

В том, что фараон выделял один из культовых центров и одно божество, нет ничего необычного, и то, что Тутмос IV и его сын Аменхотеп III открыто высказывали свою приверженность богам Гелиополя, можно рассматривать всего лишь как вопрос личного вкуса. Однако когда египетский трон занял сын Аменхотепа III Эхнатон, он не просто покровительствовал храмам Гелиополя и распространял культ бога Солнца — он был полностью поглощен их доктринами и поставил их выше любого другого культа. Эхнатон не только объединил Ра и Ра-Харахти, превратив их в важные аспекты Атона, но и отменил собственные законы, запрещавшие использовать животных в качестве символов, для того чтобы его самого изображали в облике Сфинкса с человеческой головой.

Именно в этом облике представлен Эхнатон на малоизвестном барельефе, который хранится в ганноверском музее в Германии. На нем фараон изображен в типичном для искусства эры Амарны стиле в виде Сфинкса с человеческой головой, приносящего дары солнечному диску Атону, Этот барельеф, а также ревностное служение фараона Ра-Харахти дают основание предположить, что для Эхнатона, как и для его деда Тутмоса IV, Великий Сфинкс в Гизе имел особое значение. Что же это могло означать? Какие тайны гигантской львиной фигуры могли открыть ему жрецы Гелиополя? Ответ на эти вопросы можно найти лишь в том случае, если мы осознаем всю глубину приверженности Эхнатона религиозному учению Гелиополя.

Как уже отмечалось выше, Эхнатон запретил поклоняться идолам, однако он не только приказал изобразить себя в виде Сфинкса с человеческой головой, но и почитал священного гелиопольского быка Мневиса, описываемого в древних египетских текстах как «душа Ра». Каждый священный бык вел роскошную жизнь под опекой приставленных к нему жрецов, а посде естественной смерти его труп мумифицировали и помещали в специальный склеп, находившийся в Гелиополе. Известно, однако, что после переезда в Амарну Эхнатон приказал построить огромный склеп в так называемом Царском русле — там же располагалась и его гробница, — куда после смерти должны были перевезти останки священного быка Мневиса. Неизвестно, использовался ли склеп для этих целей, хотя одно лишь его существование служит очередным подтверждением огромного уважения, которое испытывал Эхнатон по отношению к религиозным культам Гелиополя.

 

Жилище бенбена

Еще более показательным было поклонение Эхнатона, возможно, самому главному элементу солнечного культа Гелиополя — так называемому бенбену. Это был священный камень в форме конуса или пирамиды (гладкой либо ступенчатой), установленный на открытой площадке рядом с храмом в Гелиополе, носившем название Жилище бенбена, или Жилище Феникса.

В четвертый год своего царствования Эхнатон начал строить огромный храм в Карнаке, религиозном центре Фив, и назвал его точно так же, как аналог в Фивах, — Жилище бенбена. Как и в «материнском храме», Эхнатон, вероятно, установил на большой открытой площадке рядом с ним огромное изображение бенбена, высеченное из песчаника. Кроме того, на шестом году своего правления после переезда в Тель-эль-Амарну он построил в новом городе еще один храм на открытом воздухе и назвал его Великим Домом Атона. Известно, что в его восточной части, как можно ближе к восходу солнца, располагалось Жилище бенбена, где находился камень бенбен. Эта священная колонна представляла собой стелу из кварцита с закругленной верхушкой, установленную на каменное основание. В Гелиополе Эхнатон, отец которого в период своего правления построил в этом городе храм Атона, воздвиг стилизованный обелиск в виде камня бенбен с закругленной вершиной. На камне вырезаны фигуры Эхнатона и его семьи, распростертые перед солнечным диском.

Происхождение этого странного обычая неизвестно. Выдвигалось предположение, что первый камень бенбен мог быть изготовлен из метеоритного железа, драгоценного материала, почитаемого древними египтянами как элемент поклонения звездам. Эта гипотеза, выдвинутая несколькими авторами, остается всего лишь догадкой, поскольку в дошедших до нас текстах нет никаких указаний на этот счет. Более того, оригинальный камень бенбен исчез задолго до Века Пирамид, и принято считать, что жрецы Гелиополя заменили его на конический камень, установленный на колонне в форме иглы, которая могла послужить прототипом многочисленных обелисков, получивших впоследствии широкое распространение в египетской архитектуре.

Явное увлечение Эхнатона камнями бенбен может служить объяснением загадочных слов Апиона, который утверждал, что религиозный реформатор из Гелиополя Моисей «…вместо обелисков…установил столбы». Под обелисками имеются в виду игольчатые стелы, а слово «столбы» означает не что иное — вполне возможно — как каменные колонны с закругленным верхом, которые Эхнатон установил в Карнаке, в своем новом городе Амарне и в Гелиополе. Апион также указывает, что Моисей «читал молитвы под открытым небом на всех городских стенах, сколько их есть, и обратил весь город на восток, поскольку и город бога Солнца расположен таким же образом». Из этого следует совершенно очевидный вывод, что Апион передает сохранившуюся в Египте в первом веке до нашей эры искаженную память о религиозных нововведениях в эпоху царствования Эхнатона, предпринятых под влиянием жрецов Гелиополя.

 

Божественные Души

Чем же можно объяснить странное увлечение Эхнатона камнями бенбен? Что они значили для фараона и почему он ощущал необходимость помещать в самом центре своих храмовых комплексов объекты поклонения, которые легко было причислить к каменным фетишам идолопоклонников? Известный египтолог Дональд Редфорд так комментирует эту проблему:

«Тот факт, что Аменхотеп IV — с учетом его хорошо известной антипатии к политеистическим символам в мифологии — позволил этому фетишу наивных представлений о мироздании занять важное место в его сознании, выглядит по меньшей мере странным. Очевидно, бенбен не вызывал у фараона тех запретных ассоциаций с мифологией, которые мы могли бы предполагать» {300} .

Чтобы понять почитание Эхнатоном камня бенбен, мы должны выяснить, что значил этот культовый объект для древних египтян. В общих чертах это был обломок первозданного холма — первой тверди, которая поднялась из первобытного океана в темноте, предшествовавшей наступлению Первого Утра. Он олицетворял собой колонну джед, на которой древний бог Атум, впоследствии отождествленный с Ра, сотворил Вселенную. Более подробное описание камня бенбен содержится в Текстах пирамид — надписях на стенах склепов различных пирамид Пятой и Шестой Династий, например пирамиды фараона Унаса (2370–2340 г. до нашей эры) в Саккаре. Это удивительное собрание космологических текстов и магических заклинаний составляет, возможно, самый древний в мире корпус магическо-религиозного материала. Специалист в области египетского языка Р. Т. Рэндл Кларк — для нас это наиболее важный аспект — считает, что «в большинстве своем» эти тексты были составлены жрецами из Гелиополя. Постоянное упоминание о солнечном культе Амона-Ра и Анну (Гелиополя), а также прямая связь с фараонами и пирамидами эпохи Древнего Царства явно указывает на явно гелиопольское происхождение этого материала.

Оригинальный камень бенбен, установленный на каменном обелиске на открытой площадке рядом с Жилищем бенбена в Гелиополе, в действительности являлся меткой, указывающей место Первого Творения — или зеп menu, Первого Времени — где первая группа из девяти богов нетеру, которых в Гелиополе называли Великой Эннеадой, появилась в нашем мире. Через некоторое время за ними последовала вторая группа из десяти богов, известных как Малая Эннеада, за которыми, в свою очередь, пришли еще девять богов. В конечном итоге на смену им пришла еще одна группа мифических существ, которые в Текстах пирамид называются Божественными Душами.

Египтолог Абдель Азиз Салех в своем обширном труде «Раскопки в Гелиополе» указывает, что Божественные Души можно отождествить с Шемсу-Гор, которых он описывал как «додинастических правителей, или монархов, города». Эти полубоги, писал он, считались жрецами Гелиополя, основателями первого храма, известного под названием Дома Принцев, или Дома Знатных. И действительно, жрецы, по всей видимости, были убеждены, что Божественные Души правили из Гелиополя и его окрестностей во времена Золотого века, до прихода смертных правителей.

Для астрономов-жрецов, обладавших глубокими знаниями и мудростью, это были не просто мифы, а осязаемая реальность, передаваемая в поэтических терминах их космологической доктриной. Для них Гелиополь действительно был домом богов, которые построили первые храмы и в самом городе, и в окрестностях Гизы.

Необыкновенная древность сооружений на плато Гиза — совместно с астрономической ориентацией и совершенной технологией — явно указывает на тот факт, что астрономы-жрецы каким-то образом хранили память о древней культуре, которая создала Сфинкса и которая правила в Египте в эпоху Первого Времени, или Эру Льва, закончившуюся за много тысяч лет до восшествия на престол первого фараона. Если кто-то и унаследовал технологические достижения древних богов, то с наибольшей вероятностью это были жрецы Ра из Гелиополя. Могло ли знание акустической левитации и ультразвукового сверления перейти к ним в самом начале династического периода? Если да, то не они ли стояли за использованием этой технологии в Век Пирамид и не они ли передали, по крайней мере, часть своих знаний в области акустики Эхнатону?

Прежде чем попытаться ответить на эти вопросы, необходимо понять, как загадочные мифы, окружавшие Золотой век богов, повлияли на формирование царских династий и религиозных культов Египта — от строителей пирамид до Эхнатона. Только в этом случае перед нами предстанет более ясная картина.