ГЛАВА 1

В то утро небо было кристально чистым. Плохой признак. Наш город — один из центров металлургической промышленности. А когда в центре металлургической промышленности небо затянуто дымом и сажей — это значит, что на полный ход работают доменные печи и сталепрокатные станы. А у нас уже два месяца небо ясное: забастовка...

Проснувшись, я первым делом посмотрел в окно. Только что выглянувшее из — за горизонта солнце окрасило крыши домов в розовый цвет. А вдали, за крышами, виднелись высоченные заводские трубы. А из труб — ни струйки дыма.

Первые дни меня это не беспокоило; спал я до тех пор, пока Рита приготовит завтрак. Иногда она тихонько заходила в спальню и подбрасывала мне в кровать наших близнецов. Два трехлетних ребенка не дадут поспать; а как приятно было чувствовать их рядом! Обычно они еще спали, когда я уходил на работу.

Тогда еще ничего меня не беспокоило; каждый день, получая от профсоюза пособие, я заходил в ближайший бар, где не спеша выпивал с друзьями по паре кружек пива. Иногда мы перекидывались в картишки, и домой я возвращался уже к ужину. Если у Риты были дела по хозяйству, я забирал двойняшек и шел с ними в парк, где мы мастерили бумажные кораблики, и отправляли их в плавание по озеру. По вечерам, если удавалось найти няньку — посидеть вечер с детьми — мы с Ритой ходили в кино или же приглашали к себе друзей, пили с ними пиво и допоздна играли в лото. Действительно, первые две недели мы провели как в отпуске.

Однако, существует большая разница между зарплатой за полный рабочий день и пособием профсоюза. С каждым днем это чувствовалось все больше.

Вот уже два месяца мы не платили за квартиру, и наш хозяин начинал ворчать. Потом подоспели и месячные платежи: за телевизор и мебель, которую мы купили на четвертый год нашей женитьбы. А тут еще взносы за взятые в кредит холодильник и стиральную машину...

От одного долга я освободился сразу — от уплаты взноса за машину, которую продал на прошлой неделе. Странно, как быстро дешевеет новая машина: когда я рассчитался с компанией, которая одолжила мне денег на покупку машины, в кармане у меня осталось пять долларов. Мизер...

Вздохнув, я сел на край кровати и стал одеваться. Услышав во дворе голоса детей, я подошел к окну. Наша квартира находилась над бакалейной лавкой; за домом был маленький дворик. Во дворике — ни травинки, только крохотная заасфальтированная площадка, но дети могли играть здесь, не рискуя попасть под машину.

Некоторое время я стоял и смотрел на них. Лавку от дворика отделяла металлическая решетка. Иногда бакалейщик, перебрасывал через нее пустые картонные' коробки, и мои ребятишки играли с ними охотнее, чем с игрушками, которые мы с Ритой для них покупали. Вот и сейчас они весело тянули каждый к себе большую коробку из — под бумажных салфеток известной фирмы, название которой было написано на коробке огромными буквами.

Глядя на детей, я вспомнил о наших с Ритой планах купить в предместье небольшую дачу, с лужайкой, деревьями и загородкой для детей.

Я отошел от окна. Даже вспоминать об этих планах было больно. Рита пробыла в родильном доме дальше обычного — шесть месяцев, и плата за это и различные процедуры и лечение съела все наши сбережения. Мы не плакали над расходами, нет. Прекрасно, что Рита поправилась. Наши двойняшки оказались просто прелесть! Я тогда неплохо зарабатывал, и мы были уверены, что скоро соберем деньжат, чтобы уплатить первый взнос за домик в пригороде. Но забастовка нарушила все планы.

Я вышел на кухню, где Рита в это время стирала белье. Завтрак не готовился, и я удивился, почему Рита с раннего утра занялась бельем.

— Вроде бы сегодня не понедельник, — заметил я, глядя на гору выстиранного белья.

Рита устало посмотрела на меня, и я только сейчас заметил, как она изменилась за последние дни.

— Нет, Стэн, — ответила она, поправляя упавшую на глаза прядку волос, — Сегодня суббота. В обед приедут за стиральной . машиной, и я решила постирать напоследок все, что накопилось.

Рита постаралась произнести все это безразличным тоном, но ей не удалось; она закусила губу, обвернулась и стала закладывать в машину оставшееся белье. Я подошел к ней и обнял за плечи: — Прости, я совсем забыл. Но ты не переживай так. Забастовке будет конец, и мы вернем стиральную машину, может даже раньше, чем тебе снова потребуется стирать белье...

Рита повернулась и уткнула лицо мне в плечо. —  Стэн, сколько же это будет продолжаться! — прошептала она. — Сколько же придется терпеть? Мы уже продали автомобиль, а сегодня у нас заберут стиральную машину... Когда же кончится забастовка?

Я хотел успокоить ее, но слова утешения не приходили на ум. Сто раз мы уже говорили об этом. Сначала я и сам был уверен, что все уладится через пару недель, и мы заживем еще лучше, чем раньше. Мне повысят зарплату, займем денег в кассе и купим маленький домик за городом. Но забастовка продолжалась, и наше положение ухудшалось с каждым днем. Сейчас уже не поднимался вопрос об увеличении зарплаты; две враждебные группировки политических боссов сражались между собой за контроль над нашим профсоюзом. Хозяева заводов уже не могли разобраться, с кем же вести переговоры, рабочие запутались, за какой же профсоюз им выступать. Все мы попали в беду и выхода из нее в ближайшее время не предвиделось.

Я легонько похлопал жену по плечу: — Не переживай, девочка! Может, я найду временную работу, пока все утрясется.

Рита покачала головой: — Это нереально, Стэн. Заводы остановились, и вокруг слоняются сотни безработных, готовых на любую работу.

Вздохнув, я отвернулся к окну, чтобы не видеть ее огорченное лицо. — Возможно, ты и права, но все равно я не буду сидеть сложа руки. Сегодня же переговорю с Джо Гарнетом.

— Кто это такой?

— Повар в нашей столовой. Пару недель назад он собирался набрать ребят для сбора урожая. Его отец — владелец маленькой транспортной фирмы — заключил, пару контрактов на перевозку фруктов от нескольких ферм до города. Правда, зарплата не ахти какая: двадцать — тридцать долларов в неделю, но все же лучше, чем ничего.

— Двадцать — тридцать долларов! — воскликнула Рита, сразу повеселев. — Стэн, да это было бы просто чудесно! Это здорово бы поддержало нас! Мы даже смогли бы уплатить за квартиру... Что же ты не сказал мне об этом раньше?

— Не спеши, дорогая, — с улыбкой ответил я. — Работу нужно еще получить. Но если меня примут, то придется на какое — то время оставить вас одних, на месяц, а то и больше, пока идет уборка урожая. Я все надеялся найти работу здесь, в городе...

Рита улыбнулась, хорошее настроение вновь вернулось к ней.

— Ты не мог бы сейчас позвонить этому Гарнету? — подтолкнула она меня к двери. — А я пока приготовлю завтрак.

Я взглянул на часы. — Еще только половина восьмого. Джо приезжает в профсоюз к девяти. Мы сейчас позавтракаем, и я тоже поеду туда, тем более, что нужно получить пособие. Там я с ним и поговорю.

Рита промолчала.

Я заглянул в холодильник.

— Чем, тут можно поживиться?

В холодильнике было не густо. Полбутылки молока — это детворе. Немножко сливочного масла, пара яиц. Я развернул целлофановый пакет: три ломтика грудинки... Маловато для холодильника емкостью в 150 литров! Рита заметила мою гримасу и взяла грудинку.

— Знаю, что ты думаешь, но все же это съешь ты, нравится тебе это или нет. Работу нужно искать на сытый желудок. Потом, ты же знаешь, на завтрак мне достаточно кофе с тостом. Сходи за детьми, для них я приготовлю геркулес.

Я поцеловал ее в щеку. Она была хорошей женой, моя девочка, только немножко слабой и стиральная машина ей необходима: ведь мои трехлетние двойняшки умудряются перепачкать за день кучу вещей!

Едва я появился . в залитом солнцем дворике, как детвора кинулась навстречу. Они просили покатать их по дворику в картонной коробке, что я и выполнил. Коробка громко шуршала по асфальту, дети кричали и смеялись. На шум из лавки вышел Чарли Симпсон, хозяин лавки.

— А, это ты, Стэн, — улыбнувшись, сказал он. — А я думал, что у нас во дворе приземлился реактивный самолет.

— Ребята попросили перед завтраком покатать их по двору, — пояснил я. — Эй, вы, хватит, пошли завтракать.

Дети запротестовали, им так понравилось кататься в коробке. В другое время с я удовольствием поиграл бы с ними еще, но сейчас было не до игр.

— Все! Пора завтракать! — отрезал я и осторожно вытащил их из коробки.

— А ну, подождите немножко, детишки, — вмешался Чарли. — Сейчас я что — то покажу вам.

Сосед скрылся в помещении лавки и через минуту снова вышел во двор; руки он держал за спиной.

— Итак, в первую очередь дамы, — серьезно проговорил он. — Скажи, мне, Терри, какую руку ты выбираешь?

Терри задумчиво поднесла запачканный пальчик к губам и торжественно выбрала  —  правую руку. Чарли вручил ей пакетик с конфетами.

— Что нужно сказать? — подтолкнул я Терри.

— Спасибо, мистел Симпсон, — прокартавила она.

— А в другой руке — конфетки для тебя, Джерри. Джерри и серьезным видом взял конфеты и, не дожидаясь напоминания, поблагодарил Чарли.

— Конфеты можно есть только после завтрака, — предупредил сосед. — Договорились?

Дети кивнули в знак согласия, но Джерри нетерпеливо поглядывал на конфеты и уже успел надорвать пакетик.

— Хорошие у вас дети, — сказал Чарли, пока мы шли к дому. — Тебе повезло, Стэн: сразу и парень, и девочка.

— Конечно, повезло, — ответил я, непроизвольно вздохнув.

Чарли понял меня. — Как дела с забастовкой? — спросил он. — Есть какие — нибудь проблески? Я пожал плечами: — Пока глухо, Чарли.

— Но почему вы не переизберете свое профсоюзное начальство? Я помню, раньше ваш профсоюз неплохо защищал интересы рабочих, и его президентом Хэллораном все были довольны. А сейчас в профсоюзе появились новые люди и началась неразбериха. В чем дело?

Я вздохнул.

— Ты прав, Чарли, началась неразбериха. Эти новые деятели из "Амальгаматэд" — жулики и шарлатаны. Они пролезли в наш профсоюз во время войны, когда головы у людей были забиты более серьезными вопросами. А теперь они сели нам на шею и мы не знаем, как избавиться от них.

— Как же они могли объявить забастовку, если сами никого толком не представляют?

— По правде сказать, забастовку объявили не они. Видишь, шеф "Амальгаматэд", Шинабэргер, пролез в руководство всеми правдами и неправдами, и пытается удержаться здесь во что бы то ни стало, любыми методами. Для него это просто удобный случай, чтобы набить карманы. Представляешь, сколько здесь для этого возможностей? Всякие дополнительные ассигнования, надбавки, закулисная перетасовка должностей и т.д.

— Я слышал кое — что об этих махинациях, но не могу понять, почему вы все смирились с ними?

— Не так все просто, Чарли. Среди членов профсоюза всегда найдутся недовольные люди. Их — то и использует Шинабэргер. Он обхаживает их, пудрит им мозги, обещает златые горы и вдруг начинаются разговоры о забастовке. Никто не собирался бастовать, но к забастовке из чувства солидарности присоединяются все.

— Понятно. Но если вы все проголосуете против босса, ему придется уйти. И если большинство против забастовки...

Я горько улыбнулся: — А здесь уже на сцене появляются шакалы Шинабэргера. Представь себе, что простой рабочий, вроде меня, женатый, с детьми, заявляет на собрании, что в данный момент он не видит смысла в забастовке и пытается обосновать свое мнение. Сразу же подручные босса начинают орать, мешают ему говорить, обзывают штрейкбрехером, заявляют, что он хочет причинить ущерб своим товарищам. Может, другие и разделяют мнение выступавшего, но они видели, как тому заткнули глотку и боятся даже пикнуть, чтобы им тоже не повесили клеймо штрейкбрехеров. А после собрания к выступавшему приходит какой — нибудь верзила и говорит, что если он пикнет на собрании еще раз, то с его женой или детьми может случиться какая — нибудь неприятность...

Чарли присвистнул:

— Вот оно что! А если пойти к какому — либо руководителю вашего профсоюза и поговорить с ним наедине?

— Можно, — иронически ответил я. — Меня внимательно выслушают и мои соображения тщательно запишут. А потом эти записи попадают на глаза одному из подручных босса и что — нибудь приключается с Ритой или детьми. Могут, например, переходя улицу, попасть под машину или что — нибудь в этом роде...

— Но кто — то сверху должен заметить, что здесь творится?

— Похоже, что Биг Рэд в курсе дела, но он действует дипломатично. Забастовку объявили сторонники Шинабэргера, но  —  переговоры с хозяевами ведет Биг Рэд. Он — то и добьется прекращения забастовки. Если же Рэд встанет на путь открытой борьбы, то это будет только наруку Шинабэргеру, который захватит все руководящие посты в профсоюзе.

Вдруг я спохватился и растерянно огляделся вокруг: — Послушай, Чарли, только никому не говори об этом. Кто знает, что может случиться. Молодчики Шинабэргера шутить не любят. И если узнают про наш разговор — быть беде.

— Чарли нахмурился. — Будь уверен, Стэн, понимаю тебя... — Потом, после небольшого замешательства, он добавил. — Да, вот еще что... Пока не закончится эта кутерьма, может, я смогу чем — то помочь тебе? Может, одолжить деньжат?

И Чарли сконфуженно замолчал.

Комок застрял у меня в горле. Для Чарли я был не ахти каким клиентом: иногда я покупал у него сигареты или лекарства для детей. Если бы все его клиенты были такими бедняками, как я, ему через неделю Пришлось бы закрыть лавку. А он еще дарил что — нибудь детям: леденцы, а то и игрушки. От Стэна Апплегарда он не получал ни цента прибыли, а теперь предлагает взаймы... Редко в наше время можно встретить такого человека...

Я не знал, что ответить, ибо не любил, когда меня жалели; каждый мужчина имеет свою гордость. А деньги, взятые взаймы — это совсем не то, что заработанные своим трудом. В конечном счете, они не выручат нас и через пару недель мы окажемся еще в боле тяжелом положении, а одним долгом у нас будет больше. И если забастовка не кончится в ближайшее время...

— Спасибо, Чарли. Сердечное тебе спасибо. У меня было немного денег, так что пока мы еще держимся...

Чарли понял, что это была ложь, но понял также, почему я солгал, и решил оставить дверь открытой, если мне придется изменить решение: — Конечно, конечно, Стэн. Но если что — помни: я к твоим услугам...

Я кивнул: — Еще раз спасибо, Чарли. Ты добрый человек...

Я попрощался с соседом и направился к дому, спиной чувствуя его озабоченный взгляд — Чарли переживал за меня, за мою семью и я был растроган его добротой.

Позавтракав, я попрощался с Ритой, поцеловал двойняшек и направился к выходу.           

— Возвращайся поскорее, — попросила Рита и я обещал ей нигде не задерживаться.

Я сошел с, автобуса, не доехав одну остановку до проходной и направился, к зданию плавательного бассейна, которое временно стало нашим штабом. В бывшем помещении бара на стойке дымилась печурка, на которой варился обед для ребят, стоявших сегодня в пикетах. Я заметил, что кое — кто из них привел с собой детвору, чтобы те могли позавтракать с отцами. Положение ухудшалось...

Впрочем, это было заметно и по атмосфере, царившей в комнате. В первые недели забастовки народ был веселый, слышался смех, шутки. Чувства как — то обостряются, когда случаются вещи, выходящие за рамки повседневной жизни. Все мы тогда были похожи на школьный класс, собравшийся на долгожданную, не совсем обычную экскурсию. И совсем как школьники, уставшие к концу экскурсии, мы тоже притомились...

Когда я вошёл в комнату, Джо Гаррет сидел за столом и помогал кассиру распределять пособия. Когда подошла очередь, он поздоровался со мной и снова склонился над ведомостью, отыскивая мое имя. Найдя его, поставил галочку и протянул мне чек. Я взглянул на чек: пять долларов.

— Следующий! — нетерпеливо произнес Джо, дав мне знак освободить место у стола.

— Одну минутку, Джо. Здесь, наверно, ошибка, чек всего на пять долларов.

— Скажи спасибо и за это, — ответил он. — На той неделе вообще ничего не светит.

Стоявшие за мной люди нетерпеливо зашевелились. — Джо, — поспешно сказал я — Извини, что я тебя задерживаю, но не мог бы ты дать мне адрес твоего отца? Придется поехать на сбор фруктов.

Джо устало провел ладонью по лицу, вздохнул и грустно улыбнулся.

— Весь урожай уже собран, — сказал он. — Когда фрукты поспевают нужно сразу везти их на рынок. Они не могут ждать, пока у людей кончатся деньги. Извини, Стэн.

Стоявший за мной мужчина оттолкнул меня, пробираясь к столу. Я направился к выходу с таким ощущением, будто на плечи мне взвалили чугунную гирю. На улице я еще раз взглянул на чек; сумма его не увеличилась. Если мы будем соблюдать строжайшую экономию, то, возможно, удастся, протянуть неделю. Я аккуратно сложил чек и положил его в карман рубашки. У входа на фабрику собралась толпа и я подошел узнать, в чем дело.

Пикетчиков было всего несколько человек. Они медленно прохаживались взад — вперед, лениво размахивая уже выцветшими плакатами. На лицах рабочих застыло выражение растерянности и озабоченности.

Остальные рабочие толпились в отдалении. Между группой пикетчиков и толпой медленно прохаживались несколько полицейских; Чуть дальше собралась небольшая группа журналистов и фотографов — корреспондентов местных газет. Все нетерпеливо поглядывали в сторону заводоуправления.

— Что случилось? — спросил я у одного из рабочих.

— Разве ты не знаешь? Приехал Биг Рэд. Все надеются, что он найдет выход из создавшегося положения.

Стоявший неподалеку мужчина громко рассмеялся:

— Уж не думаете ли вы, что Рэд Хэллоран может вам помочь? Глупцы! Только "Амальгаматэд" в силах прекратить забастовку. Чем скорее вы это поймете — тем лучше будет для вас.

— Это Кармэйн, — объяснил мне сосед, считая, что этим все сказано.

Кармэйн был известен как один из провокаторов "Амальгаматэд";  ростом  он   был   под  метр  девяносто и весил не меньше сотни килограмм. — Почему вы не хотите понять этого, растяпы? — вновь спросил громила.

— Почему ты не сдох до сих пор? — в тон, ответил ему кто — то.

— Кто? Кто это сказал? — Сжав кулаки, повернулся к толпе Кармэйн. — Покажите мне этого остряка!

Многие враждебно смотрели на него, но ответить боялись.

— Учтите, — проворчал Кармэйн, — неприятности уже поджидают вас. — Поупирайтесь еще немного и каждому из вас достанется на орехи!

Подошел один из полицейских и внимательно посмотрел на Кармэйна. Громила спокойно выдержал взгляд, а его губы неслышно произнесли ругательство. Полицейский вспыхнул от злости. Кармэйн повернулся и медленно пошел прочь.

— Эти проклятые гангстеры еще натворят дел, клянусь вам, — вполголоса сказал один из рабочих. Полицейский тяжело вздохнул и отошел в сторону — наверное у  него тоже была семья. Я огляделся вокруг: здесь столпилось человек двести рабочих. И я вздрогнул при мысли о том, что два — три вышибалы типа Кармэйна могут делать с нами все что угодно.

 

ГЛАВА 2

Постояв еще пару минут, я направился к автобусной остановке. Чтобы добраться быстрее, пошел по тропинке, огибавшей фабричный забор. Шел не спеша; мне хотелось быстрее вернуться домой, но жаль было огорчать Риту рассказом о сорвавшейся поездке за фруктами. Представляю, как она огорчится!

Свернув за угол, я увидел только что отошедший автобус. Ну и ладно! Успею еще испортить настроение Рите.

Я остановился закурить. В пачке осталась всего лишь пара сигарет. Я вытащил из кармана всю мелочь: ровно семьдесят семь центов плюс один билет на автобус. Сунул мелочь в карман и направился к ближайшему бару.

Из — за поворота показалась черная машина. Неожиданно она свернула с шоссе на тропинку и поехала вдоль фабричного забора. Это был огромный "кадиллак"; в машине сидело четверо мужчин. Мне стало любопытно: были ли это руководители нашего профсоюза или же хозяева заводов? Машина между тем медленно катилась вдоль забора, миновала калитку запасного хода и остановилась.

Я продолжал наблюдение. Машина с трудом развернулась на крохотном пятачке, чуть заехала в кусты и замерла неподалеку от калитки. Мне показалось странным, что взрослые люди катаются на "кадиллаке" по задворкам, но это меня не касалось; я перешел дорогу и вошел в бар.

Зал оказался почти пустым — за стойкой дремал бармен, а у входа перед кружкой пива, сидела какая — то девица. При моем появлении бармен особого энтузиазма не выказал; он сразу отнес меня к категории бастующих металлургов, на которых особо не заработаешь, а может даже испугался, что я попрошу у него в долг. Я купил пачку сигарет.

— Угодно еще что — нибудь? — с надеждой спросил бармен, положив сигареты на стойку.

Я заколебался. Хотелось пить, а в воздухе летал ядреный запах свежего пива. В этот самый момент девица спросила: — Что слышно насчет забастовки?

Я обернулся к ней: — Все по — старому.

Заметив, что я смотрю на нее, она чуть шевельнулась и в боковом разрезе юбки показалась стройная нога. Девица заискивающе улыбнулась. Вот и все. Достаточно было заказать кружку пива, сесть рядом и заговорить на любую тему. А времени у меня свободного было хоть отбавляй...

Я обернулся к бармену, взял сдачу и сунул в карман. — Спасибо. Ничего больше не надо, — и вышел на улицу.

Солнце палило немилосердно. Мысли мои вернулись к Рите, к детям, и я был очень доволен собой.

Черная машина все еще стояла на прежнем месте. Любопытство снова шевельнулось во мне. Может, есть новости? Может, собрание закончилось и люди в машине ждали Биг Рэд Хэллорана? Может, он сам попросил приехать за ним к запасному ходу, чтобы избежать толкучки на проходной? А здесь не было даже рабочего пикета.

Я взглянул на часы. До прихода автобуса оставалось еще пять минут. Я снова пересек дорогу и медленно пошел по тропинке, стараясь не казаться назойливым и не таращиться в открытую в сторону "кадиллака". Но краешком глаза я видел все. Если Биг Рэд выйдет из этой калитки, значит, он хочет, чтобы его никто не видел. Но почему? Хорошо это или плохо для нас? Может, он хочет избежать корреспондентов, чтобы те не трезвонили на весь мир, что встреча закончилась впустую?

Я прошел перед калькой, поглядывая через решетку на фабричный двор> на покрашенную зеленой краской дверь запасного выхода из заводоуправления. Прошел от калитки шагов пятьдесят и повернул обратно. Тут я заметил, что сидевшие в машине люди заинтересовались мной и мое любопытство возросло еще больше. Я решил в любом случае выяснить, чем все это кончится, а для маскировки нагнулся над большим рулоном кабеля, оставленным, по — видимому, телефонистами; я разглядывал блестящую медную проволоку, а сам краешком глаза косился на машину. Потом я поставил ногу на рулон и сделал вид, что завязываю шнурок на ботинке. И в этот момент заворчал мотор "кадиллака", сначала громко, затем ворчанье снизилась до комариного жужжанья. Я взглянул за калитку: к ней от заводоуправления шли трое мужчин. Человека с папкой я узнал сразу — это был Биг Рэд. Перед калиткой маленькая группа остановилась, двое пожали руку Биг Рэду и вернулись в помещение. Хэллоран быстро пересек двор, подошел к калитке, но вдруг замедлил шаги, увидев черного мастодонта и поднял локоть к лицу, как бы пытаясь защититься от удара.

Я резко обернулся: из окошка автомашины показалось дуло обреза. Грянул выстрел, пронзительно взвизгнула картечь. Хэллоран упал.

"Кадиллак" двинулся с места. И вдруг я увидел, что сидевший на заднем сидении мужчина перезарядил обрез и прицелился в меня. Я рухнул наземь, как подкошенный, прямо за рулон и, похоже, сделал это вовремя, потому что тут же свинец звякнул о металлическую решетку забота, как раз надо мной. Я уже распростился с жизнью и чувствовал себя, как мышь в мышеловке, но других выстрелов не последовало, лишь резанул в ушах визг покрышек "кадиллака", скрывшегося за поворотом. И воцарилась грозная тишина...

Я неловко поднялся с земли и убедился, что развернувшаяся на моих глазах драма — не кошмарный сон: Биг Рэд Хэллоран неподвижно лежал на асфальте, уткнувшись лицом в локоть руки. Такое решение проблемы казалось невероятным. Только что этот человек был нашей надеждой, провел важные переговоры и куда — то стремился, чтобы довести дело до конца. И вот чем все кончилось...

Паника — вещь необъяснимая, не поддающаяся контролю. С минуту я бессмысленно озирался вокруг й одна мысль неотступно терзала меня: я был свидетелем убийства и поэтому меня пытались убрать; пока это им не удалось, но они этого так не оставят. Возможно, не здесь и не сию минуту, но бандиты сделают все, чтобы заставить меня молчать. Я видел их, всех четверых, и они знают об этом. Холодок ужаса скользнул по спине, ноги сделались ватными. Мне показалось, что я превратился в одного из персонажей кошмарного фильма времен немого кино. Шоссе было пустынным. Неужели выстрелы прозвучали так тихо? Никто не кричал, никто не бежал на помощь...

Только сейчас до меня дошло, что нужно быстрее убираться отсюда. Если полиция или бандиты застанут меня здесь, мне придется ответить на массу вопросов. А я не испытывал никакого желания отвечать. Я четко помнил выражение лица того мужчины из "кадиллака", который брал меня на мушку. И я бросился бежать.

Пробежал автобусную остановку, бар, на пороге которого стояли бармен и девица. Вид у них был удивленный. Очевидно, они услышали выстрелы, выскочили наружу и мимо них на огромной скорости пронесся черный "кадиллак". Бармен сбежал с крыльца и крикнул мне вдогонку:

— Эй, вы! Что случилось?

— Автобус! — на бегу ответил я. — Опаздываю на автобус!

Они видят, как я убегаю, сопоставят это с выстрелами и сообщат мои приметы полиции. Я чуть не плюнул с досады. Какого черта я не остался в баре с девицей? Сидел бы сейчас рядышком с ней, пока гангстеры занимались своими делами. Так нет, надо было ввязаться в эту историю! Вот что значит быть примерным мужем! — несколько непоследовательно подумал я.

Автобуса не было. Вместо него на шоссе показалась машина. Черная машина и приближалась она на приличной скорости. Я огляделся вокруг в поисках убежища. Сразу за автобусной остановкой проходила ветка фабричной железной дороги для разгруженных вагонов. Я нырнул под один из них и притаился за колесом. Машина стремительно приближалась. Вот она подъехала совсем близко, поравнялась со мной, и, не останавливаясь, промчалась мимо — совсем другая машина. Мне хотелось смеяться и плакать от радости.

А потом пришел автобус.

Я выскочил из своего убежища, прыгнул на подножку и лихорадочно принялся искать мой билет. Кондуктор удивленно поглядывал на меня, но молчал. Наверняка он видел, как я выскочил из — под вагона. И он позднее вспомнит обо мне... Все вспомнят обо мне. Никто не видел, как убивали Биг Рэда, но многие видели меня, видели, как я бежал с места преступления. Затем приедет полиция, станет задавать вопросы и рано или поздно придется отвечать на них. А как только я заговорю... Мне вспомнилось лицо стрелявшего и я невольно вздрогнул.

В центре мне нужно было пересесть на другой автобус; я пропустил два, пока размышлял, ехать ли мне домой или нет. Я уже немного успокоился, но страх прошел не совсем; больше всего меня пугала мысль подвергнуть опасности Риту и детей, втянуть их в ту беду, в которую попал я. Размышляя, выкурил пару сигарет и только потом заметил, что привлекаю внимание прохожих, застыв на перекрестке двух улиц в измазанной спецовке. Я увидел свое отражение в витрине: лицо в какой — то ржавчине, видно я запачкался, когда прятался под вагоном. Я зашел в бар. Сейчас расходы не беспокоили меня: выпить бы и, конечно, не пива.

— Двойное виски, — заказал я бармену.

Бармен налил выпивку, пододвинул стакан, собрал со стойки мелочь, несколько удивленно поглядывая на меня.

— Где можно умыться? — спросил я:

Бармен кивком указал на дверь подсобки: — Только горячей воды уже нет, — добавил он.

Я обошелся холодной водой и пожалел, что не выпил виски сразу — хоть бы руки так не тряслись. Ну, бог с ним, теперь я не очень буду привлекать внимание. Я вернулся в бар. Стакан стоял на прежнем месте. Я залпом выпил содержимое и желудок обожгло огнем, достав сигареты я почувствовал себя несколько лучше и подумал, что еще глоток не повредит мне, протянул стакан бармену и тот снова наполнил его. И тут я спохватился, что у меня не хватит денег заплатить за вторую порцию. Но у меня был чек... Рита поймет, если я принесу ей чуть меньше пяти долларов. А бармен ждал, когда я заплачу за вторую порцию, и молча смотрел на меня: не мог же я предложить ему вылить из моего стакана обратно в бутылку...

— Мелочи у меня нет, — робко произнес я. — Могу заплатить чеком? Можете не волноваться, чек я только что получил от профсоюза, — продолжил я, лихорадочно шаря в карманах. Я помнил, что положил чек в карман, но никак не мог найти его.

— Вы бастуете? — спросил бармен.

Я кивнул, продолжая шарить в карманах и в пустом бумажнике.

— Значит, вы не слышали последние новости? Их сообщили, пока вы умывались.

— Новости? Вы хотите сказать, что забастовка окончилась? — спросил я, прекрасно понимая, о какой новости идет речь.

— Нет, нет. Только что убили Биг Рэд Хэллорана.

Его застрелили, когда он выходил через запасной выход с фабрики.

— Вы шутите! — пробормотал я. "А что я мог еще сказать?"

— Нет, не шучу. Об этом только что передали по , радио.

Я не знал, что ответить ему, чтобы не выдать себя и продолжал шарить в карманах.

— Что  случилось?   Вы  потеряли   чек?  —  спросил бармен.

— Боюсь, что так, — жалко улыбнулся я, растерявшись до горечи во рту. Чек был выписан на мое имя! Очевидно, он выпал из кармана рубашки, когда я нагнулся над рулоном. Его найдут и сразу будет ясно, кто видел убийство Биг Рэда.

— Что вас так перекосило? — спросил бармен. — Чек был на большую сумму?

— На пять долларов, — ответил я. — Но это все мое состояние...

Он пододвинул стакан. — Если вы переживаете за выпивку — успокойтесь. Заплатите в следующий раз, когда будете в наших краях.

Я был искренне благодарен ему. Руки у меня так дрожали, что я даже расплескал немного виски. — Спасибо! — прошептал я. — Огромное вам спасибо!

Бармен облокотился на стойку. Видно, ему хотелось поговорить.

— Что теперь будет, по — вашему? Я имею в виду после расправы с Биг Рэдом?

— Я... я... даже не представляю. Но вряд ли можно ожидать чего — нибудь хорошего.

Бармен продолжал тереть тряпкой идеально чистую стойку. — Когда забастовка тянется так долго, это никогда не приводит к добру. Ведь это всем во вред, не так ли? Взять, к примеру вас...

Этот разговор был для меня как нож острей. Ведь Рита и дети тоже подвергались опасности. Те, кто убили Хэллорана, были способны на все. Беда неминуемая, если найдут мой чек, даже если это сделает полиция. Бандиты тоже не станут ждать, пока меняарестуют. Возможно, они боятся, что я заметил номер их машины и сообщу его полиции. Я поднялся.

— Мне очень жаль, приятель, но подошел автобус и я должен ехать. Если опоздаю, жена начнет волноваться, особенно после таких событий. Спасибо за виски. В следующий раз угощаю я.

— Само собой! Не беспокойтесь...

Я пошел к выходу. Подъехавший автобус был не мой, но надо же было избавиться от разговорчивого бармена.

До дома оставалось пять кварталов, когда я сошел с .автобуса и пошел пешком. У своего перекрестка я остановился перед светофором и огляделся вокруг. Поблизости стояло, несколько машин, но черного "ка — диллака" среди них не было. Впрочем, им не обязательно посылать за мной "кадиллак". Если бандиты уже поджидали меня, они наверняка сменили машину.

Рита услышала мои шаги еще на лестнице и выбежала навстречу.

— Ну, как, Стэн? Удалось получить работу? Ты..., — она запнулась, увидев мое лицо, побледнела й воскликнула: — Что с тобой, Стэн?

Я запер дверь, прошел в комнату и выглянул в окно.

— Стэн, что случилось?

Я отошел от окна и решил рассказать ей все. Пусть она испугается, но все же так будет лучше, чем оставлять ее в неведении.

— Убили Хэллорана. Четверо бандитов подъехали на "кадиллаке", у одного из них был обрез. Рэд выходил с фабрики, через запасной выход. Тут они его и хлопнули.

— Это ужасно, Стэн! Но что ты так расстроился? Ведь нас касается только забастовка...

— Ты ничего не понимаешь! — крикнул я в ответ, но сразу же понизил голос, опасаясь, Что кто — нибудь услышит. — Рита, я видел тех, кто его убил. В это время я был рядом! Видел, как они подъехали и думал, что это какие — нибудь профсоюзные деятели прибыли на переговоры. А когда он подошел к калитке, они выстрелили в него в упор. А потом... потом стреляли в меня. К счастью, не попали.

Рита замерла, в ужасе прикрыв рот ладонью:

— Стреляли в тебя? Почему?

— Потому что я видел их всех, потому что я — единственный свидетель убийства Рэда. Понимаешь, Рита? Я могу узнать их, заявить на них в полицию. Они боятся, что я выдам их, и хотели сразу разделаться и со мной.

Я испугался, что Рита упадет в обморок: зажмурив глаза, она уцепилась за спинку стула и покачнулась. Но через мгновенье открыла глаза и прошептала:

— Стэн, ты должен немедленно заявить в полицию.

Я сел на стул и провел ладонью по лицу. Потом покачал головой:

— Нет, Рита. Нельзя рисковать. Разве ты не понимаешь, что может получиться?

— Но ведь ты сказал, что они не успокоятся, пока ты жив. Что же делать? Ждать, пока они придут за тобой сюда? Разве не лучше рассказать все полиций? Она сможет защитить тебя.

— Даже не знаю, как быть, — устало ответил я. — Они имеют в полиции своих информаторов. Да и как сможет защитить нас полиция? Мне придется уходить из дома, искать работу. И все время переживать за тебя, за детей...

— Стэн, — помолчав немного, сказала Рита. — Я совсем забыла. Полчаса назад к нам заходил мужчина. Он спросил, здесь ли живет Стэнли Апплегард. Я сказала "да". Он ничего не ответил, повернулся и ушел.

— Как он выглядел? — встревожился я.

— Здоровенный детина, до того загорелый, что похож на мулата. Шея как у борца, лохматые брови. Какой — то неприятный...

— Кармэйн! — не сдержавшись, воскликнул я, вздрогнув, как будто за ворот мне вылили ушат холодной воды.

— Кармэйн? — переспросила Рита. — Кто это?

— Громила из той шайки, которая хочет захватить наш профсоюз. Это они убили Хэллорана. Не сам Кармэйн, он в это время вместе с другими рабочими был у главного входа, а его приятели...

— Ты думаешь, Кармэйн знает, что ты видел убийц?

— Не знаю, — покачал я головой. — Сегодня он поцапался с одним из наших рабочих, а я стоял рядом, и Кармэйн видел меня. Он мог заметить, что я пошел к автобусу не обычной дорогой, а напрямик, вдоль забора, мимо запасного выхода где как раз и убили Хэллорана. — Рита! — вдруг подскочил я. — А где детвора?

— Не волнуйся, дети спят, — успокоила меня жена. Обессиленный, я рухнул на стул. — Тяжелый сегодня выдался день, Рита. Только не подумай, что я трус...

Рита легонько провела ладонью по моей руке: — Ну что ты, Стэн! Понимаю, тяжело видеть, как рядом убивают человека, но это пройдет. Может быть Кармэйн приходил по какому — нибудь другому делу?

— Возможно, он хотел узнать, кто из толпы ругнулся в его адрес...

Блеснул маленький лучик надежды, и я уцепился за него. А что если действительно бандитам было наплевать на меня? Им приказали убить Биг Рэда, а остальное их не касалось. Возможно, они уже скрылись и никогда больше не появятся в наших краях. От таких мыслей мне стало легче.

— Хочешь есть, Стэн? Уже час, — спросила Рита.

— А ты?

Рита улыбнулась. Наивный вопрос! Она тоже проголодалась, а в холодильнике было пусто,

— Ты, случайно не откладывала мелочь на черный день?

— Все уже истратила, до последнего цента.

— Как жаль, что я потерял этот чек! На пять долларов можно было бы накупить еды на неделю...

Я поднялся со стула и включил стоявший на подоконнике радиоприемник, а пока он нагревался, машинально выглянул в окно,

— Хочешь послушать последние известия? — спросила Рита.

Я не ответил. На улице, рядом с палаткой чистильщика   сапог,   стоял   незнакомый   худощавый   мужчина и неотрывно смотрел  вверх, прямо на наши окна.

— Стэн, что ты там увидел? — спросила Рита. Мужчина не спеша зашагал в сторону магазина, время от времени оборачиваясь на наши окна.

— Ничего, Рита, — как можно спокойнее ответил я.

— Жду пока нагреется приемник.

Сначала диктор рекламировал какие — то пилюли, затем перешел к новостям. Почти весь выпуск известий был посвящен Хэллорану. Я слушал, а на лбу у меня выступили капли холодного пота: я как бы заново пережил все то, что произошло недавно на моих глазах. Диктор сказал, что машина, на которой приехали бандиты, была одной из последних моделей, темного цвета. Бармен и девица сообщили, что в машине находились два человека; очевидно, те, кто сидел на заднем сидении, спрятались. "Пока что полиция, — сказал в заключение диктор, — не смогла установить мотив преступления".

— Не смогла установить! — возмутился я. — Они прекрасно знают, в чем дело, только не хотят играть в открытую, пока не соберут достаточно улик.

— Стэн! — обратилась ко мне Рита. — Все же ты должен помочь полиции.

— Послушай. Как только я раскрою рот в полиции — наши жизни не будут стоить и дырявого цента.

Рита молча уставилась на скатерть, а ее руки лихорадочно теребили тесемки передника.

— Ты еще не знаешь, что это за люди, — продолжал я. — Кармэйн... Ты видела его, не так ли? Так вот, он ангел по сравнению с другими членами банды. Я уверен, что это были профессиональные убийцы. Они спокойно могут нынешней же ночью бросить нам в окна парочку гранат. А ты хочешь, чтобы я боролся с ними.

— Не сердись, Стэн, прошу тебя. Я понимаю, чем мы рискуем, но ведь речь идет об убийстве! Страшно подумать, что эти звери убили человека, и это сойдет им с рук...

— Не сойдет, дорогая. Полиция уже ищет их, не так ли? В полиции тоже не дураки, и у них есть масса возможностей напасть на след преступников.

Рита подняла край передника к глазам и заплакала. Я подошел к ней и положил руку на плечо: — Не плачь, дорогая, все уладится...

Рита взглянула на меня. В ее глазах появилось какое — то новое, незнакомое мне выражение: — Что у нас за страна, Стэн, если мы боимся пойти в полицию и рассказать про убийство? Что за...

Рита замолчала, закусив губу, и отвернулась.

— Продолжай! — не выдержал я. — Ты хотела сказать, что я за мужчина, если боюсь помочь полиции?

Рита молчала.

— Хорошо! Только я даже представить себе не могу, что с вами может случиться какая — нибудь неприятность. Кстати, если я все расскажу полиции, Хэллорана не воскресишь. А мы можем заплатить за это головой.

Рита подошла к комоду и стала укладывать в ящики белье. — Мы еще не решили вопрос о еде, — спокойно сказала она. Это было в ее характере — закрывать таким образом редко возникавшие межу нами споры. Когда Рита не собиралась уступать, она просто — напросто меняла тему разговора. Однако, сегодня в одном она была несомненно права: нужно раздобыть еду.

— Хорошо, дорогая, — вздохнул я. Сегодня утром Чарли предлагал мне взаймы денег. Тогда я отказался, но сейчас пойду возьму у него десятку.

Рита уложила в комод мою выстиранную рубашку.

— Мне очень жаль, Стэн, но другого выхода у нас пока нет.

Вдруг меня осенило:

— Послушай! Если Чарли сможет Одолжить нам больше, то почему бы не воспользоваться этим? Мы все сможем уехать отсюда, пока не кончится эта история с забастовкой. Можем уехать в Чикаго или в Хьюстон, там легче найти работу. А можем остаться там насовсем. Пару месяцев поработаю и рассчитаюсь с Чарли. А тебе давно пора сменить здешний климате. Что ты скажешь?

Меня охватило возбуждение, которое частично передалось Рите, я видел это по выражению ее лица.

— Это было бы прекрасно, Стэн, но... похоже на бегство, не так ли? Это будет попытка убежать от своей совести.

— Рита, ради бога, будь благоразумна!

— Хорошо, Стэн, я постараюсь, но при одном условии...

Мой энтузиазм улетучился:

— Ты настаиваешь, чтобы перед отъездом я сообщил все полиции?

— Да. Если мы сбежим втихомолку, ты тоже будешь мучиться, Стэн. — Рита подошла и обняла меня.

— Не будем ссориться. Я знаю, что ты беспокоишься за детей и за меня, но нужно выполнить свой долг, чтобы не терзать себя всю жизнь о том, что мы косвенно помогли убийцам.

Я отошел к окну. Прохожих и машин было не очень много, как в обычный будничный день.

И тут я снова увидел его. Он остановился у дерева, чтобы прикурить сигарету; прикурил, бросил спичку на тротуар и взглянул на мои окна.

Я знал, что он не мог увидеть меня через тюлевые занавески, но все же невольно отшатнулся от окна. Этот человек все еще следил за нами.

Я подошел к Рите и поцеловал ее:

— Хорошо, дорогая. Я пойду в полицию, а пока спущусь к Чарли насчет денег. Скажу ему, что мы решили уехать из этого города и попытать счастья где — нибудь в другом месте. Уверен, он поможет нам...

— Сколько, по — твоему, потребуется времени, чтобы Чарли собрал долларов двести? Ведь такие деньги не держат в кармане...

— Не знаю. — Я не подумал об этом и мне совсем не улыбалась мысль задерживать наш отъезд. Сейчас, когда я уже принял решение, мне не терпелось уехать как можно скорее. Меня терзало предчувствие, что каждая проведенная здесь минута чем — то грозит всем нам.

— Все — таки нужно поесть что — нибудь, — напомнила Рита. — Может быть, сколько — то он даст тебе сейчас, чтобы купить продуктов?

— Не сомневаюсь. Набирать много еды я не буду, ведь мы уедем сразу же, как только я вернусь из полиции. А ты пока начинай укладывать чемоданы.

С легким сердцем я сбежал по лестнице. Рита права, мне просто повезло, что я вышел живым и невредимым из такой переделки, а впереди — новый город, новая работа, возможность устроить жизнь лучше, чем она была до сих пор. Оставим здесь все наши горести и заботы. Сейчас, когда я принял решение пойти в полицию, на душе у меня уже стало легче. Сообщу полиции все, что знаю, и пусть она распутывает это дело. А мы будем уже далеко, когда бандиты обнаружат, что мы уехали.

Однако, на улице мой энтузиазм слегка поубавился. А тот мужчина, которого я видел из окна? Ему поручили следить за нашей квартирой, в этом не было никакого сомнения. Мы должны действовать очень осторожно, если хотим уехать. Я вышел на тротуар и с самым беспечным видом огляделся вокруг. Мимо шагали прохожие с различными свертками и сумками в руках. Вдоль тротуаров, с обеих сторон улицы, стояли машины, и за ними было трудно увидеть, что делается на противоположной стороне. Я махнул рукой и вошел в лавку Чарли.

В лавке находились два покупателя и мне пришлось ждать, когда они уйдут. Один был мужчина; он купил пачку сигарет и ушел. Второй оказалась капризная девица, которая никак не могла выбрать себе подходящую губную помаду. Мне казалось, что она никогда не уйдет. Она столько раз перебирала тюбики, я уже хотел сказать ей, что она еще не доросла до губной помады и шла бы лучше домой, к маме. Нервы у меня были напряжены до предела.

Наконец, она выбрала тюбик, и я облегченно вздохнул. Но прежде чем уплатить, она снова заколебалась:

— Скажите, эта помада... не пачкает? — и глупо улыбнулась?

— Стэн! — позвал меня Чарли. — Подойди сюда и проверь с девушкой качество помады. Ты не против?

— Конечно, нет, улыбнулся я, хотя мне было не до смеха.

Девица хихикнула, уплатила за покупку и ушла.

— Чем могу быть полезен тебе, Стэн? — спросил Чарли, но не успел я еще ответить, как он спросил снова: — Слышал, что сделали с вашим шефом?

— Да. В последних известиях.

— Это наверняка осложнит обстановку, и забастовка теперь продлится еще дольше.

Я согласно кивнул:

— Вот поэтому я к тебе и пришел, Чарли. Понимаешь, финансовое положение мое не такое уж хорошее, как я говорил тебе утром. По правде говоря, вот уже пару недель мы сидим на мели.

Чарли понимающе улыбнулся и кивнул: — Я так и думал, что только твоя гордыня мешает тебе признаться в этом. Я пожал плечами.

— Сам понимаешь, одалживаться так неудобно...

— Конечно, понимаю, но на что же тогда существуют друзья? Кстати, насчет стиральной машины: Луиза просила передать Рите — пусть приходит к ней стирать в любое время, когда ей будет нужно. Жена каждое утро привозит меня сюда, так что Рита может на этой же машине доехать до нас и стирать там белье, сколько ей понадобится. Может у нас и пообедать, а когда Луиза поедет за мной, она привезет ее сюда. Пока Рита стирает, Луиза присмотрит за детьми. Она будет только рада, ведь ты знаешь, как она любит детей.

Друзья познаются в беде. Мне было жалко и неудобно говорить ему о том, что мы решили уехать отсюда.

— Вы очень добрые люди, ты и Луиза. Поэтому — то я и пришел к тебе попросить денег взаймы. Мы решили уехать отсюда совсем, куда — нибудь в сторону Техаса. Там легче найти работу. А здесь забастовка совсем доканала нас. Да и Рите врачи советуют сменить климат...

Чарли заметно огорчился.

— Ты это серьезно, Стэн? У тебя, конечно, есть основания принять такое решение, но мне жаль терять  хорошего  друга.   И  к  детишкам  твоим   мы  так привыкли. Они у вас просто прелесть! Когда же вы решили ехать?

— Этой ночью, — ответил я.

— Так быстро?!

— А чего тянуть? Денег у нас больше нет, закончилась и выплата пособий по забастовке. Чем раньше уедем, тем быстрее найду работу.

— Понимаю. У тебя уже есть что — нибудь на примете?

— Нет. И это тоже побуждает меня не затягивать с отъездом.

— Сколько тебе нужно денег?

— Думаю, что обойдусь сотней долларов. Конечно, это немалая сумма. Я хочу сказать, что надобно просить у тебя столько денег, тем более, что мы уезжаем неизвестно куда. Если бы мы оставались здесь...

Чарли махнул рукой:

— Меня это не волнует, Стэн. Честного человека я вижу издалека, и верю тебе. Но сотни долларов вам не хватит. А вдруг тебе не удастся сразу найти работу? Разве можно остаться без денег в чужом городе? Я дам тебе двести долларов, так будет лучше. Вся беда в том... — Чарли взглянул на часы, — что уже второй час, банк закрылся, а в кассе у меня всего — навсего сорок долларов. Придется подождать до понедельника. И Рите будет легче, пусть не спеша уложит чемоданы. А в понедельник прямо с утра пойдем вместе в банк. Что скажешь?

Понедельник! Это целых два дня... Две ночи в квартире, за которой следят бандиты; две ночи, в течение которых каждую минуту может произойти любое несчастье. Этот понедельник так же далек, как Новый год!

— Конечно, конечно, Чарли!! Подождем до понедельника...

— А пока, если хочешь, я дам тебе десятку. Я вспомнил про продукты.

— Хорошо, если это не очень обременительно для тебя.

Чарли подошел к кассе и достал из нее две бумажки по пять долларов.

— Хватит до понедельника?

— Вполне. Я очень признателен тебе, Чарли!

— Пустяки…

В лавку вошел покупатель, и я ушел. Чарли действительно был добр ко мне. И никто не виноват, что сегодня — суббота, а банки в субботу закрываются в час.

Прежде чем выйти из магазина, я долго шарил по карманам как бы в поисках спичек, а сам тем временем внимательно разглядывал в окно улицу. Моего сторожа не было видно. На другой стороне улицы, сразу же за углом, находился универсам, куда я и направился. На перекрестке я снова огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Может быть, тот мужчина оказался на улице случайно, и совсем не собирался наблюдать за нашей квартирой?

— Я зашел в универсам, взял несколько антрекотов, пару банок овощных консервов, хлеб, масло, шесть бутылок пива. Затем вспомнил про завтрак и добавил еще полкило грудинки и дюжину яиц. Положил все это на тележку, направился к кассе и через стекло витрины снова увидел его. Он стоял у двери универсама и наблюдал за мной. Наши взгляды встретились, он равнодушно отвернулся, но остался стоять на том же месте. Он ждал, пока я выйду, и одну руку держал в кармане пиджака. Меня прошиб холодный пот.

— Проходите, пожалуйста, — поторопила меня какая — то женщина и только тут я заметил, что стою на месте, преградив путь всей очереди. Я подъехал к кассе, кассирша стала подсчитывать стоимость моих продуктов, но все мои мысли сосредоточились на мужчине, ожидавшем меня на улице. Я стал лихорадочно соображать, как можно незаметно выйти отсюда. Может, лучше выйти через боковую дверь или даже через служебный выход? Если я поговорю с директором универсама, скажу ему...

— Три доллара девяносто восемь пенсов, — как издали донесся до меня голос кассирши.

Я достал пятидолларовую бумажку и протянул ее девушке. Она дала мне сдачу, и я направился к главному выходу; шел и думал, осмелится ли он застрелить меня прямо в толпе? Я толкнул дверь и вышел из магазина. Он тут же оказался рядом, я даже не заметил, как он подошел. Мгновенье мы смотрели друг другу в глаза.

— Вы Стэн Апплегард, не так ли? — совершенно спокойно спросил он, но в глазах его притаилась жестокость решительного человека.

— Совершенно верно. А в чем дело? — я услышал свой голос как бы со стороны, так странно прозвучал он.

— Да ни в чем, — натянуто улыбнулся он, вытащил из кармана белый платок и вытер губы. — А что, нельзя спросить?

Он стоял передо мной и молча улыбался. Ростом он был чуть выше меня, худощавый, во всей его фигуре было что — то зловещее. А может, мне просто казалось так, ибо я был уверен, что в кармане он держал пистолет.

Я пожал плечами и пошел своей дорогой, но предчувствие какой — то беды охватило меня, Дойдя до угла, я обернулся, но незнакомец уже исчез.

Я еще думал о нем, когда на светофоре загорелся зеленый, и я шагнул на мостовую. Я не заметил машину, которая мчалась на полной скорости прямо на меня, со стороны слепящего солнца, но кто — то сзади завопил, и я отпрыгнул назад, на тротуар. Это и спасло меня. Удар пришелся в плечо, и я несколько раз повернулся вокруг своей оси. Пакет с продуктами отлетел в сторону, и первая моя мысль была почему — то о том, не разбились ли бутылки с пивом. Какое — то время я стоял на коленях, сжимая в руке полиэтиленовый мешочек с морковью, потом кто то помог мне подняться.

— Все в порядке, приятель?

— Конечно! — бодро ответил я,

— Клянусь, этот тип нарочно наехал на вас.

— Сам я виноват: сошел с тротуара, не поглядев по сторонам.

— Он проехал на красный, — сказал стоявший рядом мужчина. — На вашем месте я сообщил бы в полицию, приятель. Посмотрите, что осталось от ваших продуктов.

— Ничего страшного, — ответил я и принялся собирать рассыпавшиеся продукты. Две бутылки пива чудом не разбились, и я страшно обрадовался.

И в этот момент я вспомнил, как следивший за мной мужчина достал из кармана платок. Так он дал сигнал своим приятелям.

 

ГЛАВА 3

Когда я пришел домой, Рита была на кухне. Услышав мои шаги, она обернулась.

— Стэн, ты сказал Чарли насчет...

Она замолчала, увидев меня в таком состоянии: порванная, вся в пыли одежда, в руке — остатки залитого пивом пакета. Рита побледнела:

— Стэн! Что случилось на этот раз?

— Ничего особенного. Я неосторожно переходил улицу и чуть не попал под машину.

Я положил пакет на стол. Рита подошла ко мне и заставила посмотреть ей в глаза. — Стэн! — прошептала она. — Что ты хочешь скрыть от меня? Ведь ты сказал мне неправду.

Ноги у меня подкосились, и я тяжело опустился на стул, обхватив голову руками. Возбуждение, охватившее меня после неудавшегося покушения, прошло, сменившись нервной дрожью. Я закрыл глаза, но вид мчавшейся на меня машины неотступно преследовал меня. Наконец, я поднял голову и взглянул на жену.

— Нам нужно уехать отсюда, — прохрипел я. — Меня пытались задавить, когда я переходил улицу. Мужчина, которого я еще раньше заметил из окна, поджидал меня у выхода из универсама. Он подошел и спросил, как меня зовут. Потом подал сигнал своим сообщникам, которые ждали в машине.

Неожиданно я рассмеялся каким — то нервным, бессмысленным смехом: — Яйца! Совсем забыл про эти проклятые яйца! Представляешь? Переживал за пиво, а про яйца забыл. Погляди, Рита, что осталось от них...

Рита как — то странно посмотрела на меня, потом открыла коробку с яйцами. Внутренняя прокладка слегка помялась, но только в уголке. — Разбилась всего два яйца, — сказала она.

— Вот так повезло нам! — обрадовался я, непонятно почему придавая большое значение такой чепухе. — Эти яйца стоят по пять центов штука! А вот с пивом хуже: четыре бутылки разбились...

Рита схватила меня за плечи и встряхнула:

— Стэн, да приди же ты, наконец, в себя!

Я зажмурился и прижался к ней головой, а через полминуты открыл глаза и улыбнулся. Мне стало лучше:

— Прости, дорогая, немножко нервы расшалились. Давай откроем пиво. Оно должно быть свежее, незачем ставить его в холодильник.

Я встал, открыл бутылку пенящегося пива и налил его в стаканы.

Рита по — прежнему внимательно смотрела на меня. Она, похоже, успокоилась, но продолжала размышлять; обвела взглядом лежавшие на столе продукты, как будто увидела их впервые.

— Стэн, — спросила она, — зачем ты накупил столько продуктов, если мы сегодня уезжаем?

Я отпил из стакана и вздохнул:

— Мы не можем уехать раньше понедельника. Банк уже закрылся, а наличных у Чарли не было.

— Не раньше понедельника?!

Было, видно, что это известие ударило по ней так же больно, как и по мне, когда я услышал его от Чарли.

— Стэн... А если они придут сюда?

— Не придут! — поспешно возразил я. — После провала покушения на меня они какое — то время затаятся.

— Ты в этом уверен?

— Вполне! Теперь они будут ждать, когда я потеряю бдительность, чтобы застать меня врасплох. А до того времени мы десять раз уедем отсюда, и они останутся с носом.

В спальне послышалось шлепанье босых ног и сонный детский голосок позвал:

— Мама! Рита встала.

— Дети проснулись...

— Займись ими, — предложил я. А я пока4 приготовлю что — нибудь на ужин. Ты как насчет яичницы с ветчиной?               

— Делай, что хочешь, только побыстрее, я умираю с голода.

Рита вышла, а я ещё несколько мгновений сидел над своим стаканом; потом одним глотком допил пиво, встал, поставил на газ сковородку и развернул пакет с грудинкой.

Рита еще одевала детей, а я уже приготовил яичницу и гренки. Мы ели молча, чтобы не напугать ребят неосторожным словом.

— Мамуля, можно мы поиглаем во дволе? — спросила Терри.

Рита вопросительно посмотрела на меня, спрашивая взглядом, не опасно ли детям выходить во двор.

— Почему бы вам не посмотреть телевизор? — предложил я.

Обычно, мы их держали дома только тогда, когда шел дождь, а к телевизору вообще подпускали редко, чтобы они не испортили себе зрение. Рита отвела детей в гостиную, включила им телевизор и вернулась ко мне.

— Пойдешь в полицию, Стэн? — уже обычным тоном спросила Рита.

Я кивнул головой. Молчать больше не было смысла.

— Ты пойдешь в управление?

Я понял, что она имеет в виду: ей не хотелось долго оставаться одной.

— Не обязательно, — успокоил я ее. — Могу позвонить. Сейчас спущусь и позвоню из ближайшего автомата.

— Стэн, только ты недолго.

— Не беспокойся, мне хватит нескольких минут.

Я открыл дверь, вышел на лестницу, спустился на несколько ступенек и замер на месте. Отсюда мне отчетливо  была  видна тень  человека,  притаившегося на площадке первого этажа. Очевидно, он затаился там в засаде, а когда услышал мои шаги, вышел навстречу. Он стоял спиной к свету и лица его не было видно, однако, я заметил, что был он невысокого роста, худощавый и... с пистолетом в руке.

Его появление было так неожиданно для меня, что я буквально застыл на месте. Но через мгновенье страх будто отбросил меня назад. Я проскользнул ужом в дверь и тут же запер ее за собой. Непонятно, почему он не выстрелил: то ли от неожиданности, то ли что — то помешало ему.

Рита выбежала из гостиной.

— Стэн! Что опять случилось?              

— Он... он здесь, Рита, — прошептал я. — Там, в подъезде, с пистолетом...

Рита откинулась назад, как от удара и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Лицо ее побелело, как полотно, и я испугался, что она упадет в обморок. Но она взяла себя в руки, только прошептала: — Боже мой!

Я отклеился от стены, прошел через кухню и осторожно выглянул в окно.

Напротив нашего подъезда, у противоположного тротуара, стояла машина. Сидевший за рулем мужчина смотрел на наш подъезд. Из подъезда вышел тот, что поджидал меня в засаде; он остановился под нашими окнами, поднял голову и взглянул прямо в то окно, у которого стоял я. Я отпустил занавески и отшатнулся, а незнакомец продолжал внимательно изучать наши окна. Затем он пересек улицу, подошел к машине и заговорил с водителем, продолжая смотреть в нашу сторону.

Рита видела всю сцену и догадалась, что она означает.

— Стэн, что же нам делать?

— Это он, — не совсем логично ответил я. — Этот тип подавал сигнал тому, кто должен был задавить меня.

— Если бы у нас был телефон! — вздохнула Рита.

— Они знают, что телефона у нас нет. Наверняка проверили по справочнику.

Несколько минут мы молча наблюдали за нашими врагами. Из гостиной доносился неимоверный шум: по телевизору передавали мультики, и дети смеялись от души. Эта спокойная домашняя сцена так не вязалась с той, которую разыгрывали перед нами гангстеры!

Внезапно мне в голову пришла мысль, которой я тотчас поделился с Ритой:

— Слушай, а что если попробовать спуститься во двор? Оттуда легче добраться до телефона,

— Попробуй, Стэн, только умоляю: будь осторожен!

Я не стал тянуть время и побежал в спальню, Рита — за мной. Из окна я посмотрел вниз: отсюда можно прыгнуть прямо к черному ходу из лавки Чарли. Высота тут — метра четыре, прыгнуть можно, особенно если предварительно уцепиться за подоконник.

— Рита, прими занавески, пока я вытащу сетку от комаров.

Рита отвела занавески, а я, откинув крючки, вытащил сетку.

— Стэн!

Я обернулся. За низенькой оградой двора, в простенке между двумя гаражами, появился человек. Руку он держал в кармане. Я сразу сообразил, в чем тут дело и рухнул на пол, увлекая за собой Риту. Сверху на нас посыпались осколки оконного стекла.

— Что такое? — испуганно спросила Рита.

— Он выстрелил в нас, — ответил я.

— Но выстрела не было слышно.

— У него пистолет с глушителем...

— О, Стэн! — бессильно опустила руки Рита и заплакала. — А ты не мог бы позвать Чарли? Крикнуть, чтобы он вызвал полицию?

Некоторое время мы молча сидели на полу. Из гостиной по — прежнему доносился шум работающего телевизора и смех детворы. К счастью, они не услышали звона разбитого стекла, иначе непременно прибежали бы посмотреть, в чем тут дело,  трудно было бы объяснить, почему мы сидим на полу и почему им нельзя подходить к окну.

— Что это даст? — ответил я Рите. — Они застрелят и его...

— Думаешь, у них хватит наглости и на это?

— Думаю так.

— А что же будет ночью? — вздрогнула Рита. —  О, Стэн, что нас ждет с наступлением темноты?

Я посмотрел на часы.

— Сейчас половина четвертого. Время еще есть, — ответил я, стараясь успокоить ее. — Не могут же они торчать здесь целую вечность.

Но сам я понимал, что бандиты будут ждать до тех пор, когда стемнеет, когда народу на улице станет меньше, а Чарли закроет свою лавку.

— Почему я не вызвал полицию сразу! — огорченно воскликнул я. — Ты была права. Вот что получилось из — за того, что я хотел избежать допроса в полиции.

— Не казни себя, Стэн. Тем более, что толку от этого нет. Давай лучше подумаем, как выйти из такого положения. О, если бы у нас был телефон!

А телефона не было. Ради того, чтобы сэкономить несколько жалких долларов, мы отказались от него. Когда Рита говорила насчет телефона, я ответил, что мы всегда можем воспользоваться телефоном Чарли. Зачем платить лишнее, если аппарат Чарли в двух шагах от нас? На эти деньги мы оплачивали счета за взятый в рассрочку телевизор.

Ах, как умно было задумано! И вот теперь мы с телевизором, еще не оплаченным полностью, и с тремя бандитами, жаждущими моей смерти. А телефона нет.

— Может быть... поджечь дом или еще что — нибудь в этом роде? А, Стэн? Приедут пожарники и вызовут полицию.

— А кто вызовет пожарных?

— Ну, кто — нибудь... когда увидит дым?

— А если до приезда пожарных мы сгорим или задохнемся в дыму? Потом, на пожар сбежится много народу, поднимется шум, суматоха — именно то, что нужно бандитам. Нет, девочка, так не пойдет.

Я пошарил в кармане в поисках сигарет. — Дай и мне, — попросила Рита. Я прикурил сразу обе сигареты и одну протянул ей. Она глубоко затянулась и тихо сказала: — Стэн, у меня есть идея.

— Давай. У меня в голове совсем пусто. Так что ты придумала?

— Послушай... Они гоняются за тобой, не так ли? Против меня и детей они ничего не имеют.

— Допустим...

— Тогда я возьму детей и выйду с ними на улицу, как будто мы пошли погулять. А на улице я могу идти куда угодно. Хотя бы к Чарли. Оттуда я позвоню в полицию.

Я крепко пожал ее руку, а в горле у меня пересохло от волнения.

— Я серьезно говорю, Стэн., Неужели они осмелятся выстрелить в женщину с детьми на руках? Кстати, зачем им стрелять в меня, если я не видела, как убивали Хэллорана?

— Да, сама ты не видела убийства, но ты видела бандитов, которые караулят наш дом, и они знают это.

Рита нахмурилась.

— Я думала...

Я привлек ее к себе и поцеловал:

— Ты думала, что сможешь выйти и спасти меня, потому что ты у меня храбрая девочка! Однако, я люблю тебя и не позволю даже нос высунуть наружу, пока там опасно.

Я снова поцеловал ее. На первый взгляд может показаться, что мы выбрали не самый подходящий момент для поцелуев...  Но  это только на первый взгляд... Любовь придавала нам силы и никто не мог отнять ее у нас. Никогда!

А время шло к вечеру. Я снова задумался. Странная штука жизнь! Живет человек спокойно, никого не трогает, старается прокормить себя и семью и только за то, что он случайно оказался свидетелем преступления, его хотят убить, сделать его жену вдовой, а детей — сиротами.

Вдруг Рита тронула меня за руку:

— Послушай, Стэн!  Я прислушался.

— Ничего не слышу, кроме шума телевизора.

— В том — то и дело. Не слышно детей.

— Пойду взгляну.

Я прошел в гостиную. Телевизор работал, но передавали рекламу, и детей не было видно. Я услышал, как хлопнула дверца холодильника и понял, что дети находятся на кухне. Но там я застал только Джерри, который что — то искал в холодильнике. Увидев меня, он улыбнулся и попросил попить.

— А где Терри? — озабоченно спросил я.

— Она пошла иглать, — ответил мальчуган. — А я хочу пить.

Я подбежал к открытой входной двери, но на пороге нерешительно остановился: на лестнице никого не было.

На кухню вошла Рита.

— Что случилось, Стэн?

— Терри куда — то ушла, — скривившись от охватившего меня ужаса, ответил я.

— О, боже! — воскликнула Рита.

— Как ей удалось?

— Ключ мы оставили в двери, вот она и открыла. Займись Джерри, а я пойду за девочкой.

— О, боже! — всхлипнула Рита, взяла Джерри за руки, и крепко прижала его к груди.

Я еще раз выглянул из двери и только собрался сбежать вниз, как услышал крик Риты:

— Стэн, иди скорее сюда!

Я бросился к ней. Рита с Джерри стояла у окна и смотрела вниз, на улицу. Я подошел ближе и тоже увидел Терри.

Девочка стояла на тротуаре. Вместо того чтобы выйти во двор, она вышла на улицу, хотя мы не раз говорили детям, чтобы они не смели делать этого. Но дети в таком возрасте не всегда помнят о запретах и отличаются неуемным любопытством. И вот она на улице, а напротив, в машине, сидят два гангстера, караулящие нашу семью.

— Пойду заберу Терри, — внезапно охрипшим голосом произнес я. — Они могут похитить ее.

Рита схватила меня за руку.

— Стэн, они убьют тебя!

— Я не могу отдать девочку бандитам.

— Посмотри, эти двое наблюдают за ней.

— Они могут схватить ее.

— О, нет, Стэн, — поспешно возразила Рита. — Они не знают, что Терри — наша дочь, по крайней мере, не уверены в этом. А если ты позовешь ее, они поймут; подожди, может она сама вернется домой.

Я чувствовал себя жалким трусом. Взглянув на меня, Рита поняла, какие мысли терзают меня. — Ты не должен идти туда, Стэн. Они убьют вас обоих.

Рита была права. Самое разумное сейчас — ждать. Ждать, в надежде, что Терри вернется домой сама.

Вдруг сердце у меня бешено заколотилось. Стоявший около машины бандит перешел улицу и, улыбаясь, направился к девочке. Терри с любопытством смотрела на него. Она была слишком мала, чтобы понять ситуацию, слишком доверчивой, чтобы испугаться.

Я почувствовал, как ногти Риты впились в мое плечо. Что же делать?

 

ГЛАВА 4

Мужчина приближался к Терри медленно, чтобы не спугнуть ее. Подойдя ближе, он вытащил из кармана яркий пакетик жевательной резинки и протянул девочке: — Возьми!

Терри отступила на несколько шагов, поднесла пальчик ко рту и отрицательно покачала головой. Мужчина улыбнулся и посмотрел на наши окна.

— Смотри, чтобы он не заметил тебя,  —  шепнул я Рите.

Сам я с такой силой сжимал подоконник, что ногти вонзились в дерево.

— Какая хорошенькая девочка! — говорил между тем незнакомец. — Как же тебя зовут? 

Терри по — прежнему молча смотрела на него. Гангстер подошел к ней на шаг ближе, и Терри отступила на столько же.

— Если ты скажешь, как тебя зовут, я подарю тебе вот это, — и он вновь показал ей пестрый пакетик резинки.

Терри продолжала молчать. Тогда бандит попробовал подойти с другого боку.

— Твой папа живет здесь? — спросил он, указав на наши окна.

Рита еще сильнее сжала мою руку, а сам я затаил дыхание. Терри с серьезным видом кивнула головой, не сводя глаз с пакетика резинки. Бандит довольно улыбнулся и торжествующе обернулся к своему напарнику, который в свою очередь ухмыльнулся и что — то сказал.

Нервы мои были натянуты до предела. Я отошел от окна и сказал Рите:

— Запомни номер его машины. Может быть, пригодится, если...

Я хотел сказать "если меня убьют", но вовремя спохватился. Затем я быстро скатился с лестницы, распластался по стене у наружной двери и замер в двух шагах от Терри, стараясь определить по звукам, что там происходит.

— Так как зовут твоего папу, красавица? — услышал я голос бандита.

— Его зовут папа, — ответила Терри. Я затаил дыхание.

— А не зовут ли его случайно Стэнли Апплегард?

Слава богу, он сказал "Стэнли", девочка могла ответить утвердительно. Но трехлетний ребенок может не знать, что "Стэн" — уменьшительное от "Стэнли".

— Его зовут "папа"! — вновь повторила Терри.

В стекле входной двери виднелось отражение бандита и Терри. Девочка еще ближе отступила к стене, а незнакомец все еще стоял на мостовой.

Просигналил клаксон проезжавшей мимо машины. Мужчина обернулся и отошел на середину улицы, чтобы пропустить машину. Машина пройдет между ним и тротуаром, на мгновенье отделив его от Терри. Я приготовился, и как только машина поравнялась с парадным, бросился вперед.

Терри стояла в двух метрах от меня, но мне эти метры показались километрами. А дочка обернулась, увидела меня, и подумав, что я играю с ней, бросилась   бежать,   отняв   у   меня   несколько   драгоценных мгновений. Я схватил ее и на миг задумался: дверь лавки Чарли была так близка! Оттуда я мог позвонить в полицию... Но дверь лавки была двумя метрами дальше, а времени на размышления у меня не оставалось. Тем более, что бандит гуже заметил меня и кинулся в погоню. Я молнией ворвался в свой подъезд. Резко хлопнула дверца машины — очевидно, второй бандит присоединился к погоне.

Два лестничных пролета показались мне выше Эвереста. Терри весила целую тонну. Она что — то кричала и старалась вырваться из моих рук. Может быть, я слишком крепко сжал ее, но разбираться было некогда. Я вскочил на свою лестничную площадку и упал, поскользнувшись на коврике из линолеума.

Это и спасло мне жизнь. Я услышал сдавленный глушителем щелчок выстрела и с потолка посыпалась штукатурка. На кухню я вкатился кубарем, толкая впереди себя Терри. Девочка упала и заплакала. Сидя на полу, я захлопнул за собою дверь, а Рита быстро повернула ключ.

Я поднялся на ноги, взял на руки плачущую Терри и прошел с ней в гостиную. Сидевший у телевизора Джерри удивленно посмотрел на нас. Рита взяла у меня Терри и стала успокаивать ее:

— Терри! Моя маленькая девочка! — шептала она сквозь слезы. — О, Стэн! Слава богу, тебе удалось спасти ее. Это было ужасно! Я думала, сойду с ума, когда он бросился за тобой! Никогда в жизни я так не боялась...

Я смотрел на них, а сам прислушивался к тому, что делается снаружи. Если бандиты решат вломиться к нам в квартиру, вряд ли им можно будет помешать. Замок кухонной двери можно сломать за пару минут. Почему же они не пытаются войти?

Очевидно, что — то удерживало их. Может быть, они боялись привлечь внимание прохожих, понимая; что я окажу им сопротивление и не дамся просто так? Похоже, они решили дождаться наступления темноты, когда улицы опустеют, а Чарли закроет свой магазин. Тогда бояться им будет некого и они все втроем пожалуют к нам.

Я взглянул на часы: пятнадцать минут пятого. Чарли закрывает лавку в девять. У меня оставалось меньше пяти часов.

— Папа сделал мне бо — бо, — пожаловалась Терри.

Я встал на колени и хотел взять Терри за ручку, но девочка отступила назад и прижалась к матери.

— Терри, это не я хотел сделать тебе бобо, а тот дядя...

— Дядя хотел дать мне конфетку, — возразила Терри.

— Хорошие девочки не должны брать конфетки у незнакомых дядей, — назидательно произнесла Рита. — От этих конфеток у тебя может заболеть животик.

Я предоставил Рите возможность заняться педагогикой, а сам направился в спальню и осторожно выглянул в окно. На дворе никого не было, как и в простенке между гаражами, но было очевидно, что третий бандит притаился где — то рядом. Со двора тянуло зноем и спокойствием, спокойствием затаившейся смерти.

Я вернулся в гостиную и из окна увидел бандита, пытавшегося похитить Терри. Он вернулся к универсаму и сел в машину, рядом со своим напарником. Они сидели молча, курили и ждали. Ждали удобного момента. Меня охватило непреодолимое желание высунуться из окна, громко, на всю улицу, позвать Чарли, попросить его вызвать полицию, но тогда всем нам настал бы конец.

Казалось невероятным, но мы пока жили только благодаря страху, который не позволял нам просить о помощи.

Рита опустила Терри на пол, достала из комода несколько старых журналов и дала их детям. Дети принялись листать журналы, а Рита прошла на кухню, сделав мне знак следовать за ней.

— Что случилось? — спросил я, когда мы остались одни.

— Стэн, похоже, что бандиты никуда не уйдут, пока не расправятся с нами. Скажи правду — дела действительно обстоят так плохо?

Я попытался выдумать любую ложь "во спасение", которая поддержала бы ее, зажгла бы в ней надежду, но так ничего и не придумал, глубоко вздохнул и обнял ее:

— Да, девочка, наши дела плохи, но мы найдем выход. Не будем же мы сидеть, сложа руки, и ждать, когда они придут за нами?

Рита выскользнула из моих объятий, села у стола и заплакала тихонько, чтобы не услышали дети. Я не мог смотреть, как она мучается; ведь это все из — за меня, ведь это я загнал нашу семью в эту беду, а выхода из нее никак не могу найти. Но выход должен быть!

Рита подняла голову и взглянула на меня:

— Сколько же будет длиться эта пытка? — яростно воскликнула она, вытирая слезы краешком передника. — Сидим и ждем, когда придут нас убивать, и ничего не можем сделать. А Чарли совсем рядом. И там же телефон. Неужели нельзя каким — то образом дать ему знать? Может, ты подежуришь у окна, которое выходит во двор, и как только он выйдет, окликнешь его? Тихонько, чтобы не услышали бандиты. Или напишешь какую — нибудь записку?

Я щелкнул пальцами.

— Молодец, Рита, хорошо придумала! — подхватил я ее мысль. — Напишем записку, только не Чарли...

Я говорил, а руки мои уже шарили в ящике стола в поисках карандаша и бумаги. Через минуту я сидел за столом и писал:

"Любого, кто найдет эту записку, просим немедленно позвонить в полицию. Это не розыгрыш. У меня есть важные сведения относительно убийства Биг Рэд Хэллорана, профсоюзного деятеля, убитого сегодня утром, Три гангстера осадили меня и мою семью в нашей квартире над бакалейной лавкой и не дают возможности связаться с полицией. Телефона у меня нет. Скажите полиции, чтобы они приехали сюда, как можно быстрее. Два гангстера сидят в сером "шевроле", что стоит напротив моего дома, а третий караулит дом с другой стороны. Пожалуйста, поторопитесь".

Такое письмо к литературным шедеврам не отнесешь, да я и не стремился к этому, лишь бы нашедший записку поверил ее содержанию. Я сложил записку и подошел к окну, выходившему на улицу.

— Что ты хочешь сделать, Стэн? Бросить записку в окошко?

— Да я сам толком не знаю. Ведь если бросить так, как она есть, ее могут и не поднять. Подумают — простой клочок бумаги...

— А может быть подождем, когда кто — нибудь пройдет мимо дома?

Я бросил взгляд на "шевроле".

— Можно и так. Но каждый раз, когда кто — то проходит мимо, бандиты следят за ним, как два ястреба.

— Что поделаешь! Но как же сделать так, чтобы кто — то из прохожих заметил записку? Может, привязать к ней ленту Терри?

— Придумал! Деньги! Вот что нужно привязать к записке!

Я вытащил из кармана пятерку, последнюю из тех двух, что одолжил мне Чарли.

— Держу пари, что пятерка пролежит на тротуаре не больше пяти минут.

Булавкой я приколол банкноту к записке, осторожно пробрался к окну, высунул наружу кулак и разжал пальцы.

— Бросил? — спросила Рита.

Я кивнул головой и осторожно выглянул на улицу.

Порыв ветра отнес нашу записку на самый край тротуара.

— Нужно было привязать грузик, — с досадой сказал я. — А так ее унесет в сточную канаву.

Мы продолжали наблюдать за пятидолларовой запиской. Некоторое время она лежала на самом краешке тротуара, затем новый порыв ветра сбросил ее на мостовую, прямо в кучу валявшегося там мусора.

— Черт побери! — не выдержал я. — И денег больше не осталось.

— Стэн! Смотри, женщина идет...

Мы затаили дыхание и замерли около окна. Женщина шагала торопливо, смотрела прямо перед собой и не оглядывалась по сторонам. Это была симпатичная, со вкусом одетая блондинка. Наши стражи несомненно обратят на нее внимание и наверняка увидят, если она подберет записку.

— Джерри, — сердито шепнул я. — А ну — ка отойди от окна!

Джерри держал в руках детский журнал и пытался выбросить его в окно, как это сделал я с запиской. Я схватил его за руку, но опоздал. Джерри повернулся и невинно улыбнулся. Журнал тем временем плавно опустился на тротуар. Джерри обрадовался и побежал за другим журналом — он придумал для себя новую игру, которая ему очень понравилась. Рита остановила его.

В этот момент хлопнула дверца автомобиля. Я посмотрел вниз. Блондинка подняла журнал и с улыбкой разглядывала его. Худощавый бандит видел, как из нашего окна упал журнал, видел, что блондинка подняла его и быстрым шагом направился к ней. Девушка посмотрела вверх, чтобы определить, из какого окна упал журнал, и в этот момент бандит подошел к ней. Он не стал терять времени на представление.

— По — моему, вы уже вышли из того возраста, когда увлекаются такими журналами, — с улыбкой обратился он к блондинке.

Видно было, что блондинке он не понравился. Она холодно взглянула на него и ответила:

— Ребенок уронил журнал из окна, и я хочу вернуть его.

Я подмигнул Рите.

Пять долларов у нас пропали ни за что, — шепнул я. — А журнал Джерри творит чудеса. Сейчас девица придет к нам.

— Он не пустит ее, — возразила Рита. — Держу пари на что угодно.

Рита оказалась права. Бандит протянул руку за журналом.

— Я пошутил, сестричка, — виновато сказал он. — В этой квартире живет мой брат, а журнал уронил мой внученок. Я отнесу ему журнал, тем более, что я и так иду к ним.

Блондинка брезгливо отдала ему журнал, молча повернулась и пошла дальше. Бандит некоторое время смотрел ей вслед, взглянул на журнал и затем перевел взгляд на наше открытое окно. На мгновенье я поверил, что он действительно собрался занести нам журнал, но бандит повернулся и направился к машине, перелистывая журнал на ходу, проверяя, нет ли там записки или какого другого послания. У кромки тротуара он остановился, продолжая листать журнал. Рита затаила дыхание и толкнула меня локтем. Я понимающе кивнул в ответ. У самых ног бандита лежали наши пять долларов с запиской.

— Чтоб ему пусто было! — не выдержала Рита — Шел бы своей дорогой!

Мужчина сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку сигарет, очевидно пустую, так как скомкал ее и швырнул на землю, рядом с нашей запиской. Затем повернулся и зашел в лавку.

— Пронесло! — облегченно вздохнул я.

— Мне показалось, что он увидел деньги, — призналась Рита. — Зачем он пошел в лавку?

— За сигаретами. Эй, смотри, он выходит.

Мужчина вышел из лавки, открывая на ходу пачку сигарет. Вот он сунул сигарету в рот, похлопал по карманам в поисках спичек. Рита до боли сжала мой локоть и я понял, что она имела в виду: бандит остановился опять прямо у нашей записки. Когда у него упали спички, я думал, что Рита потеряет сознание. Я сам чувствовал себя, как в трансе. Мужчина нагнулся за спичками и, естественно, увидел деньги. Он не спеша прикурил, поднял записку, отцепил пятерку, положил ее в карман и развернул записку. Прочитав послание, он взглянул на наши окна, чиркнул спичку и, злорадно улыбаясь, сжег записку.

 

ГЛАВА 5

Страдая от беспомощности, я наблюдал, как бандит сел в машину, вытащил пятерку и показав ее напарнику,  очевидно,  рассказал,  как  она  к  нему  попала.

Они расхохотались, поглядывая в нашу сторону. Чувство, безразличия охватило меня; я сел на пол и обхватил голову руками. В голове билась настойчивая мысль о том, что нужно искать выход из создавшегося положения, но ничего не шло на ум. Ничего мы не могли сделать, ничего!

Прошло несколько минут, пока я обратил внимание на приглушенные рыданья. Я поднял глаза: в углу сидела Рита и тихо — тихо плакала.

— Не надо; не плачь, — нарочито бодро сказал я. — Вот увидишь, найдем какой — нибудь выход.

— Какой уж там выход... Они прочли нашу записку, и знают теперь, что мы пытаемся предупредить полицию. И ждут себе спокойно темноты.

— Хорошо, хорошо, только перестань кричать! Что ты раскричалась?

Разъяренный, я вышел в спальню, где ярость быстро сменилась досадой на то, что я не сдержался и нагрубил Рите. Она была ничуть не виновата, а наоборот, держала себя очень мужественно, даже, пожалуй, лучше, чем я.

Я осторожно выглянул во двор. Тени уже сгущались, солнце шло на убыль. В сердце у меня кольнуло. Скоро начнет темнеть, скоро совсем стемнеет...

Тогда я и начну действовать. Прыгну из этого окна во двор... Я закурил и вернулся в гостиную. Рита перестала плакать и безучастно смотрела на стенку перед собой. Я подошел ближе и обнял ее:

— Прости меня, девочка. Мне очень жаль, что я накричал на тебя. Нервы расшалились...

— Понимаю, Стэн. — Она встала с кресла и пригладила юбку. — Пойду приготовлю что — нибудь поесть.

Я выглянул на улицу, и дыхание у меня перехватило: по тротуару медленно шагал полицейский, совершая свой обычный обход. Вот он поравнялся с "шевроле", остановился и принялся разглядывать витрину обувного магазина.

— Стэн! — влетела  в  комнату  Рита. —  Посмотри скорее в окно!

— Я вижу.

— Тогда зови полицейского!

— А если они тут же убьют его?  —  возразил я. — Я закричу, он сразу не разберется в обстановке, и они ухлопают его, а потом пожалуют к нам.

— Перестань, Стэн! Это наш единственный шанс на спасение. Смотри, он сейчас войдет, в магазин... Зови его! Зови! Не то я позову сама!

Я попытался остановить ее, но она уже подбежала к окну и раздвинула шторы. Полицейский в это время входил в магазин.

— Полиция!

Отчаянный крик Риты на мгновенье перекрыл уличный шум, но полицейский не услышал его, ибо за долю секунды до этого дверь магазина с шумом захлопнулась за его плечами.

Гангстеры мгновенно выскочили из машины, держа руки в карманах пиджаков. Сначала они уставились на дверь обувного магазина, потом — на наши окна. Вид их не обещал ничего хорошего.

Я оттащил Риту от окна, и она прижалась к моей груди. Я чувствовал, как колотится ее сердце, так вся она трепещет от волнения. Немного погодя мы выглянули в окно. Бандиты слова сидели в машине. Я попытался улыбнуться, но улыбка выглядела жалкой гримасой.

— Есть у меня одна задумка...

— Какая же?

— Скоро стемнеет... — Рита вздрогнула, и я поспешно продолжил. — Только не трусь. Они тоже ждут темноту, но я опережу их...

Рита в ужасе посмотрела на меня:

— Неужели ты собираешься выйти?

— Почему бы и нет?

— Ты с ума сошел! Они же стерегут все выходы!

— А я выпрыгну в окно, в спальне. Как раз под этим окном есть навес, под который Чарли складывает пустую тару. Из окна спущусь на навес, проберусь к Чарли и вызову полицию.

— А тот бандит, что прячется за гаражами?

— Он стережет дверь, — отрезал я. Потом засмеялся и хлопнул ее по плечу: — Я же говорил тебе, что найдем какой — нибудь выход.

 Рита улыбнулась и пошла на кухню. А я позвал детвору, включил им телевизор и усадил их так, чтобы они были у меня на виду. А сам сел у окошка. Быстро темнело. В обувном магазине уже зажгли свет. Я зашел к Рите.

— Садись кушать, — предложила она и потянулась за хлебом, но я остановил ее.

— Не надо, — сказал я. — Ужин обождет. Рита побледнела:

— Ты уже собрался идти?

Я кивнул: — Самое время. А то как бы они не опередили меня.

Я прошел через гостиную, посмотрел , на детвору, захваченную похождениями Робин Гуда в Шервудском лесу и остановился у окна спальни, стараясь разглядеть, что делается во дворе. Рита стояла рядом.

— Будь осторожен, Стэн! — шепнула она.

Вдруг в переулочке между гаражами мелькнула красная точка. Через некоторое время она описала дугу и исчезла.

— Видела?

— А что это? — спросила Рита.

— Гангстер только что бросил окурок. Придется подождать минуту — другую, пока он закурит снова.

— Почему, Стэн?

— Когда он будет прикуривать, пламя спички на какое — то время ослепит его.

А откуда ты знаешь, что скоро он опять закурит?

— Интуиция курильщика. Я на его месте поступил бы именно так.

Несколько минут мы простояли молча, потом Рита дернула меня за руку:

— Смотри, Стэн!

Я тоже увидел: мелькнул слабый огонек зажженной спички и сразу же погас.

— Будь осторожен, Стэн! — еще раз напомнила Рита.

— Хорошо. А теперь иди, присмотри за детьми. Ощупью  я  откинул   крючки,  державшие  раму, тихонько   постучал   кулаком,   и, она   вышла   из   своего гнезда, держась только на верхних крючках, которые снять без лестницы было невозможно, да и незачем. Я сдвинул освобожденную внизу раму, влез на подоконник и скользнул вниз.

Какое — то время я висел над навесом, держась руками за подоконник и никак не мог определить в темноте, куда лучше прыгнуть. Сердце колотилось так, как будто собралось выскочить из груди. Если гангстер и был в первый момент ослеплен огоньком спички, то сейчас его зрение пришло в норму и, если только он заметит, как я болтаюсь под окном, Он быстро разрешит все мои сомнения: прыгать или не прыгать. В конечном счете, я положился на судьбу и рухнул вниз.

Навес оказался в полуметре подо мной; своим весом я пробил его хилую крышу и упал на кучу какой — то макулатуры. Мне показалось, что гром моего падения прогремел на всю округу; я скорчился и замер.

Через некоторое время я осторожно поднял голову и огляделся вокруг. Спокойствие стало возвращаться ко мне; я уже различал уличный шум за забором, треск телевизора в моей квартире.

Потом я услышал еще кое — что: скрип гальки под осторожными шагами человека. Й уже у самого забора мелькнул светлячок его горящей сигареты.

 

ГЛАВА 6

Мне казалось, что я уже целую вечность лежу в макулатуре, уткнувшись лицом в шершавую, как напильник, оберточную бумагу, от которой пахло каким — то маслом. Где — то включили радио, и мотив известной песни наполнил сгустившиеся сумерки; песня называлась "Буду ждать тебя вечно" и как раз подходила к ситуации, в которую я попал.

Я долго таращился в темноту, но бандит куда — то исчез. На мой взгляд, мое положение несколько улучшилось: если я не видел его, то и он не видит меня. Пора действовать.

На мое счастье, выход из лавки Чарли не был освещен. Я потихоньку стал выбираться из бумажной трясины, как вдруг меня пронзила мысль, от которой волосы стали дыбом: а что если дверь лавки уже заперта? Тогда мне придется стучать в нее до второго пришествия, пока Чарли услышит. И можно было не сомневаться, что меня скорее услышит притаившийся рядом бандит, чем Чарли.

"Спокойнее, спокойнее, Апплегард, поменьше фантазируй. Дверь наверняка открыта".

Так и оказалось. Дверь была даже распахнута настежь. Обрадованный, я вполз в подсобку, закрыл за собой дверь и задвинул железный засов. Я пробирался через подсобку, ориентируясь на полоску света, сочившегося через щелку магазинной двери, но в спешке, задел какой — то ящик, с которого свалилось несколько бутылок, с таким грохотом, будто здесь произошло столкновение двух поездов. Дверь магазина мгновенно распахнулась, щелкнул выключатель, и на пороге появился Чарли.

В других обстоятельствах его неподдельное удивление выглядело бы комично.

— Стэн! — воскликнул он. — Что случилось?

— Телефон! Мне срочно нужно позвонить, Чарли! Я видел, как убивали Биг Рэда...  А теперь они хотят убить меня...

— Стэн, да что ты говоришь! — Чарли притворил дверь и подошел ближе.

— Успокойся, дружище! Похоже, тебя напугали до смерти. Расскажи же, в чем дело?

— Нет у меня времени на рассказы, Чарли! За нами охотятся бандиты. Я смылся через окно. В машине, что стоит на той стороне улицы, сидят два гангстера, а третий караулит во дворе. Это они убили Хэллорана, я видел их всех в момент убийства, и они решили избавиться от меня. Мне срочно нужно позвонить в полицию.

— Боже мой! — Чарли распахнул дверь. — Проходи, Стэн! Телефон в кабине.

— Нет! Из кабины звонить нельзя, меня могут увидеть в окно. Разреши, я воспользуюсь твоим личным телефоном?

— Конечно, конечно! Вон аппарат, на столике с лекарствами.

Пригнувшись, я прошел к телефону.

— Чарли, ты сделай вид, будто ничего не произошло. Если только они заметят, что я здесь...

— Хорошо, хорошо, — поспешно ответил Чарли и кинулся навстречу вошедшему клиенту.

Я снял телефонную трубку, лег на пол, вдоль прилавка и набрал номер полиции. Усталый мужской голос ответил:

— Пятый полицейский участок. У телефона — сержант Вальтерс.

Едва я собрался продолжать, как над прилавком показалась голова женщины.

— У вас есть горчишники? — спросила она, но, увидев меня лежащим на полу, с телефонной трубкой в руках, разинула рот и испуганно отшатнулась.

А сержант полиции уже стал нервничать.

— Алло! Алло! Пятый участок, у телефона...

— Сержант, слушайте меня, — начал я, стараясь говорить как можно тише. — Сегодня утром я видел, как убили...

— Алло! Говорите громче, вас плохо слышно. Я поднес ладонь к микрофону:

— Я не могу говорить громко. Вы слышите меня сейчас?

— Плохо. Так в чем дело?

— Я видел, как сегодня утром убили Хэллорана. Поняли меня?

Он понял. Было слышно, как сержант отдал какой — то приказ и через секунду раздался легкий щелчок, когда он подключил магнитофон к телефонной линии.

— Как вас зовут?

— Стэнли Апплегард. Моя жена...

— Минутку! Стэнли Апплегард.. Но не могли бы вы говорить чуть громче?

— Да нет же, черт побери!

— Вы попали в беду?

— По самую макушку. Итак, я звоню из магазина.

Его адрес: 427, Хиндон Авеню. Живу я на втором этаже, над магазином.

 — Четыре — два — семь, Хиндон Авеню?

— Точно. — Из микрофона доносилось учащенное дыхание сержанта и бег карандаша, шуршавшего по бумаге.

— Ясно. Продолжайте.

— За моей семьей охотятся гангстеры: двое мужчин в сером "шевроле", напротив дома, третий бандит — за домом. Они караулят нас с обеда, по — видимому, ждут, когда совсем стемнеет. Скорее помогите нам...

— Серый "шевроле", двое мужчин, третий — за домом. Жена и дети — в квартире над магазином. Так?

— Да, послушайте, я боюсь, что бандиты могут ворваться в квартиру с минуты на минуту. Только пусть ваши люди действуют осторожно. Если они напугают бандитов, те могут натворить черт знает что...

— Не беспокойтесь, Апплегард. Они глазом моргнуть не успеют, как мы схватим их. Через пару минут мы будем на месте.

Я   положил   трубку.  Как   будто   гора   свалилась с моих плеч. Неужели скоро конец этому кошмару? Подошел Чарли.

— Ты вызвал их?

— Полицию? Да — да, через две минуты они будут здесь.

Я пошарил в карманах, вытащил пачку сигарет, но она оказалась пустой. Я скомкал ее и бросил в мусорную корзинку. Чарли протянул мне сигарету, и я закурил. Чарли закурил тоже и сказал:

— В магазине пусто, ни одного покупателя. Может быть, тебе лучше перейти в подсобку? Или хочешь вернуться домой?

— Если я попробую вернуться домой, они могут увидеть меня. Я очень беспокоюсь за Риту и за детей, но будет лучше, если до приезда полиции я пробуду здесь.

— Хорошо, — согласился Чарли. — Я, кстати, видел тех двоих, что на улице. Один из них приходил сюда за сигаретами. А, вы, значит, полдня просидели наверху, как в западне?

— Да. Эти полдня показались мне вечностью. Но где же, черт побери, полиция?

— Успокойся, Стэн! Все будет в порядке.

— Надеюсь. Но страшно подумать, что Рита в доме, одна, с детьми. Представляю себе ее состояние!

— Но как ты затесался в это дело?

— Я потерял именной чек профсоюза как раз на месте убийства. Кто — то из них нашел этот чек, и они сразу кинулись за мной...

— А как они убили Хэллорана? Ты видел все своими глазами? Теперь я понимаю, почему ты был так взволнован, когда заходил ко мне утром.

Чарли болтал, не закрывая рта, не из пустого любопытства. Он хотел отвлечь мои мысли от Риты и детей, хотя сам был тоже напуган. Добрый дружище Чарли!

— Я проходил мимо запасного выхода с территории фабрики, когда туда подъехала машина, в которой находились четверо мужчин. Поначалу я думал, что это люди Хэллорана...

Но закончить рассказ мне не удалось. Отчаянный крик Риты раздался в ночной тишине. Я выскочил во двор, спотыкаясь об ящики и бочки. Наша дверь была распахнута настежь. Я перескочил через забор, ежесекундно ожидая услышать гром выстрелов, потом вспомнил, что пистолеты бандитов снабжены глушителями. А вдруг Рита и дети уже убиты? За несколько прыжков я взлетел по лестнице, и вбежал на кухню.

Мужчина с пистолетом в руке стоял у мойки. Рита с расширенными от ужаса глазами замерла в углу.

— Стэн! — вместе с рыданиями вырвалось у нее. — Он постучал, а я думала, что это ты и открыла дверь...

Лицо у бандита было  бледное, как у мертвеца, одну щеку прорезал длинный шрам. Он тихо засмеялся:

— Я так и думал, что ты примчишься сюда на ее крик. ..

Бандит подошел ко мне ближе, но в это время на улице пронзительно завизжали тормоза, захлопали, как выстрелы, дверцы автомашин, послышался топот многих ног, и властный голос прозвучал в темноте:

— Руки вверх! И без шуток, пока мы не сделали из вас решето!

Бандит замер, встревожено прислушиваясь; потом, держа меня на мушке, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Полиция! — прошипел он сквозь зубы.

Рита облегченно вздохнула, закрыла глаза и откинула голову к стенке; губы ее шевелились в немой благодарственной молитве. Однако, глядя на бандита, я подумал, что до веселья еще далеко.

Гангстер отпустил штору и повернулся ко мне; лицо его исказила гримаса ярости и страха.

— Это ты вызвал легавых! — злобно крикнул он.

— Клади свою пушку на стол, — предложил я ему, стараясь сохранять спокойствие. —  Они уже окружили дом.

— Ты что, принял меня за идиота?! — воскликнул бандит. — Но не тут — то было!

Внезапно он замолчал, прислушался и спросил:

— Что такое?

Я тоже услышал шаги, тяжелые шаги мужчин, поднимавшихся по лестнице.

— Ничего не слышу, — солгал я, пытаясь сбить его с толку.

— Заткни глотку!  —  крикнул он, толкнул меня пистолетом в спину и приказал:

— Иди, открой им дверь!

Колеблясь, я взглянул на Риту. Она тоже услышала шаги.

— Сделай так, как он говорит, Стэн, — неожиданно спокойно сказала она.

Я глубоко вздохнул и открыл дверь. Свет из комнаты тускло осветил лестницу. Внизу, на лестничной площадке, стояли два полицейских, с автоматами в руках.

— Вы Апплегард? — спросил один из них.

— Да, — хрипло ответил я, всячески стараясь мимикой сказать им. что за моей спиной прячется, бандит. Но мои сигналы не дошли до них. Возможно, помешала полутьма.

— Мы взяли тех двоих, что сидели в машине, но вы говорили, что должен быть третий. Его мы не нашли.

В этот момент один из полицейских сообразил:

— Постойте, постойте! Может быть, он уже здесь, в квартире?

Пистолет больно ткнулся мне между ребер и бандит ответил сам:

— Совершенно верно, мистер легавый, я здесь. Но попробуй только шевельнуться, и я продырявлю этого петушка.

Бандит, усмехаясь, выглянул из — за моей спины; от него пахнуло дешевым виски. Один из полицейских кивком головы дал мне знак посторониться.

— Рита! — крикнул я. — Рита! Не шевелись, стой на месте!

И сам я рухнул на пол. В ту же секунду автоматная очередь гулко прозвучала на лестнице. Бандит прижался к стене, что — то крикнул, вытянул вперед руку с пистолетом; рука дважды вздрогнула, раздались два щелчка, и на лестнице послышалось глухое падение тела. Второй полицейский успел выстрелить только раз. Пуля впилась в потолок, откуда посыпался дождь штукатурки. Бандит выругался, и пистолет в его руке дрогнул еще раз. Полицейский вскрикнул, упал и покатился по лестнице.

— Папа!

Я в ужасе обернулся. Джерри стоял на пороге гостиной, пытаясь понять, что же происходит в доме. Из — за его плеча выглядывало испуганное личико Терри.

— Идите обратно в комнату! — закричал я, но дети были слишком испуганы, чтобы послушаться меня. Услышав мой крик, и увидев в доме незнакомого злого дядю, они решили, что единственным нормальным человеком, способным защитить их, была мама, и с плачем кинулись к ней.

Бандит ударом ноги захлопнул входную дверь, запер ее на ключ и обернулся к Рите, угрожающе размахивая пистолетом:

— Заткни глотку своим сосункам! Слышишь, что я говорю? Не то хуже будет!

Рита готова была броситься на него: — Проклятый убийца! Они не испугались бы, если бы ты не орал, как сумасшедший!

Во время перестрелки я совсем растерялся и только сейчас ко мне вернулась способность рассуждать; но чем больше я рассуждал, тем отчаянней казалось мое положение, в которое мы попали. Бандит мог за минуту перестрелять всех нас, если только мы попытаемся оказать ему малейшее сопротивление. Попали мы, как говорят, из огня да в полымя!

На улице у нашего дома стала собираться толпа, привлеченная выстрелами и криком. Окружившие дом полицейские слегка растерялись, не зная, что случилось с их коллегами, поднявшимися к нам.

— Картер! Мэлрой! — кричали они. — Что случилось?

Гангстер, ткнув в меня пистолетом, приказал:

— Погаси свет!

Я подошел к двери и щелкнул выключателем. С улицы в окно сочился слабый свет от автомобильных фар. Бандит осторожно раздвинул занавески и выглянул в окно. Я впервые смог толком разглядеть его: глубоко посаженные глаза, белый рубец шрама на щеке, расширенные ноздри. Его взгляд походил на взгляд наркомана, охваченного манией убийства. Говорил он отрывисто и сухо, двигался нервно и размашисто, но рука крепко держала пистолет.

— Эй, вы шпики! — громко крикнул он, но говор собравшейся толпы, нетерпеливый рев клаксонов заглушили его голос. Тогда бандит схватил с подоконника молочную бутылку и швырнул ее в окно. Раздался звон разбитого стекла, чей — то вопль и длинная трель полицейского свистка. Потом на минуту воцарилась тишина.

Бандит воспользовался паузой и крикнул:

— Слушайте меня, фараоны! Я держу на мушке Апплегарда, его жену и детей. Если хотите получить их живыми — давайте договоримся.

— Договоримся! Для начала брось в окно пистолет, а сам — руки вверх и выходи на улицу.

— Пошли вы к черту!

— Хорошо же! Мы можем и подождать, дом окружен. Рано или поздно мы возьмем тебя. Так что лучше сдавайся сразу!

Бандит залился истерическим смехом.

— Может, вы позовете своих приятелей, которые зашли в дом? Почему бы вам не позвать их? Почему бы вам не спросить их, что с ними приключилось?

Дети перестали плакать и сидели на полу, крепко прижавшись к матери; они еще вздрагивали от сдерживаемых рыданий и расширенными от страха глазами испуганно смотрели на бандита. Я хотел подойти к ним ближе, но бандит мигом обернулся, подняв пистолет.

— Ни с места! — истерически крикнул он, и я понял, что он не будет долго колебаться, чтобы нажать курок. Я пожал плечами и спокойно ответил:

— Я только хотел помочь жене успокоить детей.

— Ну, ладно, топай к ним! Мне так будет легче держать всех вас на мушке. Но не вздумай хитрить!

Едва я подошел к Рите и взял Терри на руки, как что — то влетело в окно и упало рядом с бандитом. Почти мгновенно облако белого дыма со свистом заполнило комнату, и острая резь пронзила глаза. Газ, слезоточивый газ!

Бандит вытащил из кармана носовой платок и, задыхаясь в кашле, показал пистолетом, чтобы мы перешли в соседнюю комнату.

Я взял на руки Терри, и помог подняться с пола Рите, которая держала на руках Джерри. Все мы перебрались в гостиную, за нами последовал и бандит, закрыв за собой дверь. Здесь газа не было, но внезапно комната ярко осветилась: полицейские зажгли несколько прожекторов, направив их свет на наши окна. Гангстер прислонился к стенке, огляделся вокруг и провел кончиком языка по пересохшим губам.

В этот момент что — то ударило по переплету рамы и отскочило на улицу. Послышались крики и топот бегущих   людей.   Оказалось,   что   полицейские   бросили вторую гранату со слезоточивым газом, но неудачно. Прежде чем я успел сообразить, что происходит, бандит выхватил Джерри из рук Риты, приставил пистолет к его головке и подскочил к окну.

— Попробуйте только кинуть еще раз ваши вонючие бомбы, и я сделаю дырку в голове мальчишки! — крикнул он.

Я отдал Терри Рите и бросился к Джерри, но Рита успела схватить меня за руку:

— Подожди, Стэн! Оставь его, ведь он тут же застрелит мальчика...

Моргая от нестерпимо яркого света прожекторов, бандит завопил снова:

— Погасите прожектора! Погасите, пока я не перестрелял всех Апплегардов!

— Погаси, Джо! раздался на улице прежний властный голос. — Он сумасшедший, спешить здесь опасно.

Джерри пытался вырваться из рук бандита, заливаясь слезами от страха и обиды.

— Отдай ребенка! — вне себя от злости крикнул я бандиту.

Тот швырнул малыша на пол и оттолкнул его ногой:

— Забери своего сосунка, чтобы он не путался под ногами.

Я подхватил Джерри и крепко прижал к груди. Никогда я не любил его так сильно, как в этот момент.

— Эй, вы, на улице! Слушайте меня внимательно, — завопил снова бандит.

— Мы слушаем тебя, мистер гангстер, и очень внимательно!

— Вдолбите себе в голову, что я вам сейчас скажу, фараоны! Я сейчас выйду отсюда. Выйду с этим мужиком, с его женой и детьми. Они пойдут впереди. Усекли?

Я вздрогнул и посмотрел на Риту. Она растерянно оглянулась вокруг.

— Что будем делать, Стэн?

— Пока — выполнять его приказания, — решительно ответил я. — А когда выберемся из этой ловушки, постараемся договориться с ним.

— Договориться с ним? Да разве это возможно? Он перебьет всех нас при первой же возможности.

А бандит между тем продолжал свой диалог с полицейскими.

— Эй, фараоны! Вы поняли меня?

— Поняли, поняли... Ты сказал, что выйдешь из дома. Давай, выходи.

— Спокойней, фараоны, спокойней... Я еще не все сказал. У самого подъезда поставьте машину, с заведенным мотором, и освободите дорогу. Понятно?

— Может, тебе еще ковровую дорожку положить?

— Не строй из себя умника, фараон!

— Ну ладно, приятель, пошутил и хватит. А теперь оставь Апплегарда с семьей в квартире и с поднятыми руками выходи сюда. Мы...

— Заткнитесь! — снова заорал бандит. — Если хочешь, чтобы эти людишки остались в живых — пошевеливайся! Я не буду торчать здесь всю ночь.

— Хорошо, дай нам немного времени.

Прозвучала трель полицейского свистка, стали постепенно разъезжаться машины, стих говор толпы. И вот снова прозвучал властный голос, усиленный динамиком:

— Машина подана, приятель. Цвет тебя устраивает? Бандит  разразился   истерическим   смехом.   Похоже, он без особого труда вышел победителем из первой схватки с полицией. Он обернулся ко мне, указал пистолетом на Джерри и приказал:

— Апплегард, я беру пацана. Первой пусть выходит твоя жена, потом  — ты. Последним иду я, с ребенком на руках. Попробуй только дернуться! Ты знаешь, что из этого получится...

Джерри крепко обхватил ручонками мою шею и заплакал:

— Папа, я не хочу идти к нему! Я боюсь!

— Послушай, друг, — с трудом сдерживая охватившее меня бешенство, произнес я. — Пусть ребенок будет со мной. Обещаю, что мы выполним все твои приказания. Ты только скажи, что нужно делать, и мы выполним все в точности. Но ребенка оставь мне.

Однако, гангстер уже не поддавался никаким убеждёниям, он совсем ошалел от страха. Еще бы! На улице столпился целый отряд полиции, а он только что убил двоих из них.

Бандит искоса взглянул на меня:

— Перестань болтать! Давай мальчишку, а сам двигай вперед.

Рите удалось даже улыбнуться ему:

— Пусть детей понесет муж, — попросила она, — пожалуйста... А я буду идти рядом, прямо перед тобой.

— Ты тоже взялась крутить мне мозги, сестрица? Вы оба считаете меня за дурака? Когда мы выйдем на улицу, фараоны могут выкинуть какую — нибудь шутку, если вы будете топать впереди. А вдруг вы нырнете в толпу, если представится такая возможность? А? Нет уж, миль пардон, ребенка понесу я. Тогда я буду уверен, что все обойдется без фокусов. Ты! — обернулся он ко мне, — давай мальчишку!

Я жутко боялся отдавать сына в руки этому психопату, но другого выхода не было.

— Давай мальчишку! — завопил бандит. — Пока вы будете тянуть резину, здесь соберутся фараоны со всего штата.

И он грубо выхватил мальчика из моих рук. Я хотел успокоить Джерри, подбодрить его, но не успел. Малыш укоряюще смотрел на меня — он испугался. Как так: папа без всякой борьбы отдал его грубому незнакомому дяде, по сути дела предал его, и малыш не мог понять этого. Как можно объяснить такому малышу всю нелепость возникшей ситуации?

— Вот так — то! А теперь пошли! — крикнул бандит. Я повернулся и шагнул вперед.

 

ГЛАВА 7

На кухне еще не рассеялся слезоточивый газ, и мы снова "прослезились". Затаив дыхание, я пробежал через кухню, чтобы скорее —  распахнуть дверь и проветрить комнату, но бандиту показалось, что я хочу убежать и он завопил:

— Стой! Стой, говорят тебе!

— Я хотел только открыть дверь, чтобы проветрить кухню...

— Попробуй сделать так еще раз, и я продырявлю голову твоему сопляку. А пока — замри!

Он подошел к окну.

— Эй, фараоны, я сейчас выхожу! С собой я веду всю семью, а мальчишку держу на руках. Предупредите всех, чтобы никто не дергался, иначе я тут же сделаю дырочку в голове мальчишки! Все поняли?

— Все, все, красавчик. Будь спокоен, никто не станет задерживать тебя. Но ты должен гарантировать, что отпустишь Апплегардов целыми и невредимыми.

Бандит разразился истерическим хохотом:

— Катитесь вы с вашими гарантиями куда подальше! Меня волнует только моя шкура. Все! Мы выходим!

Он подошел к двери:

— Ну, Апплегард, двигаем! И понял, что я говорил тебе? Попробуй только выкинуть фокус, и на одного ребёночка у тебя будет меньше, а виной этому будет твоя глупость.

Все происходило как в кошмарном сне, когда просыпаешься в холодном поту, но. прежде чем сознание окончательно вернется к тебе, ты еще успеваешь пережить несколько мгновений только что царившего ужаса и с замиранием сердца ждешь его возможного повторения. Пока я спускался по слабо освещенной лестнице, мне казалось, что вот — вот я очнусь от кошмара и окажусь в своей кровати, с Ритой, тихонько посапыающей рядом и с детьми, мирно спящими в соседней комнате. Но стоило мне спуститься еще на пару ступенек, так ощущение нереальности исчезло. На улице, прямо перед подъездом, стояла пустая автомашина. Все дверцы ее были распахнуты настежь, а запущенный мотор ровно гудел. За плотным кордоном полиции взирала на нас многоликая толпа, любопытная и настороженная.

Тут я обо что — то споткнулся и увидел, что чуть не наступил на тело одного из полицейских, убитого бандитом. Я совсем забыл об этом. Как зачастую мало значит чужая человеческая жизнь, когда твоя собственная подвергается опасности! Я предупредил Риту, чтобы она смотрела под ноги и, перешагнув через тело второго полицейского, направился к выходу.

Вид убитых полицейских произвел странное впечатление на бандита.

— Хотели меня перехитрить? — взвизгнул он, несколько раз пнув ногой тела бедняг. — Думали, что взяли меня? Черта с два!

Затем бандит снова переключил свое внимание на улицу.

— Эй, фараоны! — закричал он. — Видели ваших приятелей? Поняли теперь, что я не шутил, когда обещал пришить пацана, если кто — нибудь из вас шевельнет пальцем? Подумайте над моими словами, подумайте хорошенько!

Я первым вышел на тротуар. Машина стояла в трех метрах от подъезда. Я, было, заколебался, но подошла Рита и взяла меня за руку. Я почувствовал, что она дрожит.

Оба мы понимали, что отделяющие нас от машины три шага могут оказаться для нас последними.

По обеим сторонам подъезда, на мостовой, на тротуарах, толпились любопытные; кое — кто взобрался на автомашины, а самые любопытные —  даже на крыши соседних домов. Собралось человек четыреста, да плюс около двадцати полицейских — и никто не мог помочь нам!

Когда на пороге появился бандит, по толпе пронесся приглушенный говор, как легкий порыв ветра перед грозой.

— Шагай вперед! — нервно подтолкнул меня бандит. — Застыл, как истукан!

Я двинулся к автомашине. И в этот самый момент рослый мужчина в рабочей спецовке пробрался вперед.

— Чего мы смотрим? — крикнул он. —  Давайте схватим бандита, он не осмелится на глазах у всех застрелить ребенка! Разве вы не видите, как он дрожит от страха?

Меня как громом поразило. Я обернулся к мужчине:

— Ради бога, не торопись, приятель! Вижу, что человек ты смелый, но не вздумай нападать! Он убьет мальчика. Не тронь его!

— Если ты сядешь в машину, то обратно уж не вернешься. Разве что вперед ногами... — крикнул еще кто — то в толпе. — Если мы все дружно кинемся на него, ему не сдобровать!

— Попробуйте. Только попробуйте! — с какой — то сатанинской улыбкой завопил бандит. — Попробуйте и увидите, что я сделаю с мальчишкой! Ну, вы! Артисты!

На наше счастье подбежал полицейский, оттеснил толпу и громко приказал:

— А ну не лезьте не в свое дело! Молчите и не мешайте!

Затем он обернулся ко мне:

— Что ж, Апплегард, садитесь в машину.

И пока я шел по тротуару, он обратился к бандиту:

— Послушай, ты! Почему бы тебе не оставить эту бедную женщину с детьми? Можешь забрать с собой Апплегарда, если пообещаешь высадить его, целого и невредимого, где — нибудь по дороге. Но отпусти малышей...

— Катись к черту со своими советами, фараон! — крикнул бандит.

Полицейский взглянул на Риту, на меня и беспомощно развел руками.

— Садись за руль, Апплегард! — приказал бандит.

Я сел за руль, рядом со мной — Рита и Терри. Слезы текли по щекам Риты. Я положил ей руку на плечо, стараясь подбодрить ее, но сам сознавал, что надежд на спасение было маловато.

Тем временем бандит уселся на заднее сиденье. Он по — прежнему держал пистолет у головы Джерри, продолжая ругать полицейских. Но вот он захлопнул дверцу и скомандовал:

— Трогай, Апплегард!

Я хотел прикинуться, что не умею водить машину, но передумал: это лишь на минуту задержало бы отъезд, так как бандит мог посадить за руль любого человека из толпы и еще неизвестно, чем бы все это кончилось. Гангстер держался на пределе и при любом возражении мог потерять те крохи самоконтроля, которые у него еще остались. В зеркало заднего вида мне была видна головка Джерри и приставленный к ней пистолет. Я включил скорость и двинул машину вперед.

Наша улица, спокойная и пустынная обычно, кишела людьми и машинами. Полицейским с трудом удавалось сдерживать толпу, проложив нам узкий проезд посередине улицы. Мы медленно ехали, а столпившиеся люди с любопытством разглядывали сидевшего сзади гангстера, продолжавшего ругать всех и вся. Я затаил дыхание, моля бога, чтобы никто не сделал необдуманный жест, который мог окончиться трагедией. Но вот мы выбрались из толпы —  я вздохнул и посмотрел в зеркальце — нас никто не преследовал, по крайней мере, открыто.

— Быстрее! Быстрее! — торопил бандит.

— Куда ехать — то? — спросил я руководителя нашего жуткого пробега.

— Главное — выбраться из города. Потом едем по шоссе до первого мотеля. И гони быстрее, фараоны наверняка увяжутся за нами.

Приближался перекресток. Я затормозил перед светофором, почти физически ощущая нервное напряжение, охватившее бандита; он то и дело оглядывался, опасаясь погони и тут же его взгляд возвращался ко мне. Мне, в зеркальце хорошо было видно, как он скорчился в уголке, прижав к себе Джерри. К счастью, дети быстро привыкают порой к самым невероятным ситуациям. Джерри с интересом разглядывал в окошко сполохи реклам, витрины магазинов, дома...

— А чья это машина папа? — неожиданно спросил он.

— Чья машина? — машинально повторил я. — Одного моего приятеля, малыш.

— И мы едем на прогулку?

— Конечно. Ты доволен?

— Да, — весело ответил малыш.

— А ты купишь машину, когда окончится забастовка? — вмешалась Терри.

Логика детского мышления подчас фантастична. Терри не имела ни малейшего понятия о том, что такое "забастовка", но часто слышала, как мы с Ритой строили проекты, мечтая о времени когда она закончится.

Загорелся зеленый и я двинул машину, переводя ее в левый ряд. Увидев, что детвора успокоилась, я почувствовал себя лучше, появилась возможность пошевелить мозгами, как нам лучше выбраться из этой истории.

Шоссе, по которому мы ехали, представляло собой как бы окружную дорогу, забитую в этот субботний вечер машинами самых различных марок и моделей. Большинство народу ехало поразвлечься в более дешевые и скромные периферийные дансинги и бары и нам все дольше и дольше приходилось задерживаться у светофоров. Бандит болезненно воспринимал каждую остановку.

— Неужели ты не можешь ехать быстрее? — не выдержал он.

— Шел бы пешком! — ответил я.

Голову мне разорвала невыносимая боль: бандит ударил меня рукояткой пистолета.

— Тоже юморист нашелся! — прошипел он.

И опять зажегся зеленый, и мне пришлось двинуть машину вперед, хотя глаза мои почти ничего не видели. Я помотал головой, и туманная пелена слегка рассеялась. Теперь я молчал, продолжая размышлять, как же избавиться от убийцы, который мог перестрелять нас в любую минуту.

Бандит старался быстрее выбраться из города, это было ясно. Но куда он намеревался двинуться потом? Он приказал мне найти мотель. Зачем? Может быть, он хочет встретиться с кем — нибудь в мотеле? С кем? С остальными членами банды? Или просто хотел затаиться там на какое — то время? Во всех случаях меня такая перспектива не прельщала.

Ещё одна остановка перед светофором и снова — нервная ярость бандита. Рядом с нами остановился серый "форд", где включенный на полную громкость приемник передавал танцевальную музыку. За рулем сидел  рослый  парень,  на  плечо  к нему склонилась симпатичная блондинка. Внезапно музыка прекратилась, и послышался громкий голос диктора: "Мы прерываем программу танцевальной музыки, чтобы передать специальное сообщение по делу Хэллорана, профсоюзного деятеля, убитого сегодня утром..."

Юноша недовольно поморщился и протянул руку, чтобы переключить приемник на другую станцию. Но девушка остановила его:

— Подожди, Джон. Послушаем, что скажут.

А диктор тем временем продолжал: "По сообщению полиции, свидетель убийства, Стэнли Апплегард, несколько часов просидел в своем доме, окруженном бандитами, убившими Хэллорана. Двух бандитов полиция сумела арестовать, а третий пробрался в квартиру Апплегарда. Он убил двух полицейских, захватил в качестве заложников всю семью Апплегарда и скрылся на черном "меркурии" выпуска пятьдесят восьмого года. Кто заметит эту машину, в которой находятся двое мужчин, женщина и двое маленьких детей, просим срочно позвонить в ближайшее отделение полиции".

Парень переключил приемник на другую станцию. Хриплый мужской голос пел популярную песню под аккомпанемент гитары так громко, что перекрывал все другие звуки на шоссе. Загорелся зеленый, и в этот момент девица обернулась к нам; вдруг она насторожилась и локтем толкнула своего соседа, что — то шепнув ему. Несколько секунд "форд" шел рядом с нами, затем затерялся среди автомашин.

Мне показалось, что пришла пора начать обработку нашего тюремщика.

— Послушай, друг, — начал я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Раз полиция передала по радио все наши приметы, долго ты не протянешь. Кто — нибудь да заметит нас и сообщит в полицию. Это только вопрос времени.

— А мне начхать! — культурно отреагировал бандит. — Пока вы едете со мной, они меня пальцем не тронут.

— Предположим, — пожал я плечами. — Но не кажется ли тебе, что, если мы высадим жену и детей, обнаружить тебя будет гораздо трудней?

— Меня так просто не проведешь, Апплегард! Думай о том, как быстрее вести машину. А об остальном я позабочусь сам.

Я немного помолчал и продолжил:

— Гораздо проще проскочить полицейские кордоны, если в машине мы останемся вдвоем. Послушай, давай договоримся: в любом удобном для тебя месте высаживаем Риту и детей. А потом я отвезу тебя куда прикажешь...

— Нашел дурака! Твоя жена замешена в этой истории так же, как и ты.

— Потому что она знает то же, что и я? Чепуха! Минимум четыреста человек видели тебя сегодня, когда мы выходили из моего дома, и все они знают, что ты натворил. Давай уж тогда вернемся назад и заберем их тоже в машину...

На этот раз я следил за ним в зеркальце и успел уклониться от удара.

— Перестань! — не выдержал я. — Хочешь, чтобы я врезался во что — нибудь?

— А ты перестань хитрить!

— Почему ты хотел ударить моего папу? — негодующе вмешался Джерри.

— Мы пошутили, парень, — ответил бандит и снова обратился ко мне:

— Послушай, Апплегард, давай договоримся раз и навсегда. Я приехал за тобой не потому, что мне не нравится твоя прическа, а потому, что есть люди, готовые хорошо заплатить за то, чтобы заткнуть тебе глотку. То же самое относится и к твоей жене.

— Жене? Но о чем она может проговориться? Сообщить полиции твои приметы? Но их могут сообщить еще четыреста человек, если в этом будет необходимость.

Похоже, что он немножко успокоился, хоть этого добился я. Как учитель, объясняющий арифметическую задачу школьнику, бандит снова обратился ко мне:

— Послушай, парень, я постараюсь объяснить тебе ситуацию: меня совсем не волнует, что кто — то может сообщить полиции мои приметы; мне и платят за то, что я выполняю поручения, связанные с некоторым риском. Но мужики, которые уплатили мне за Хэллорана, не хотят, чтобы их фамилии стали известны всему свету. Понял теперь?

— Конечно, понял. Но моя жена ничего об этом не знает. Она не знает, кто именно пришил Хэллорана, не знает, какого цвета была ваша машина и тем более не знает, кто в ней находился...

Бандит отвернулся, потеряв интерес к разговору. Мы уже отъехали довольно далеко от центра города и за обочиной шоссе все реже возникали утесы жилых домов. Через несколько минут мы выехали на центральное шоссе, пересекавшее наш штат.

— Притормози!  —  приказал, бандит. — Разуй глаза и ищи мотель, где есть свободные комнаты. И с гаражом, где можно спрятать машину.

Сердце у меня замерло. Значит, бандит решил отыскать дыру и отсидеться в ней. Но как долго? Пока не свяжется с теми, кто должен уплатить ему за убийство Хэллорана? Мороз пробежал у меня по коже.

— Эй! — крикнул внезапно бандит. — Вон мотель! Сворачивай с шоссе. Да не рули прямо туда, балбес! Тормози у Обочины! Я должен проинструктировать тебя.

Это был шикарный мотель, предназначенный для тех, кто ездит на "кадиллаках". Весь мотель был окружен ухоженными цветочными клумбами. Комнаты располагались подковой, асфальтированные аллеи вели к спортивным площадкам. Ближе к нам виднелись теннисные корты, освещенные прожекторами и окруженные большими зонтами, под которыми зрители могли укрыться от дождя или зноя. В отдельном домике, стоявшем несколько на отшибе, находилась дирекция мотеля; над домиком ярко светилась неоновая реклама с названием: "Палас Гарденс Мотель". Вторая реклама, чуть поскромнее, извещала, что в мотеле имеются свободные комнаты.

Я остановил машину метрах в двадцати от дирекции и бандит начал свой инструктаж:

— Слушай меня внимательно приятель. Итак, в дирекцию входим всё вместе, одной дружной семьей! Я — Любимый брат твоей супруги и едем мы в Чикаго. Хотим здесь переночевать. Нам нужны две смежные комнаты. Администратору назовешь любую фамилию, кроме своей собственной. Номер автомашины тоже запиши "от фонаря".  И еще... Разговор ведёшь ты, а я, ваш любимый родственник, буду держать на руках одного из ребятишек. И ты знаешь, что с ним может приключиться, если ты вздумаешь дергаться. А теперь — вперед!

Я взглянул на Риту. Наши взгляды встретились. Надеясь подбодрить ее, я улыбнулся, но она тоже прекрасно понимала, что наши шансы на спасение ничтожны.

Я открыл дверцу и выше из машины. За мной — Рита с дремавшей Терри на руках и бандит с Джерри.

Едва мы приблизились к домику дирекции, как фотоэлемент гостеприимно распахнул перед нами дверь и мелодично звякнул колокольчиком, предупреждая хозяина о приезде клиентов. Мы оказались в небольшом уютном вестибюле, сплошь заставленном  —  всевозможными цветами. Послышались шаги, и к нам вышел представительный мужчина в очках. Он вежливо улыбнулся и вопросительно взглянул на нас.

— Нам нужны две смежные комнаты, для моей семьи и для шурина —  сказал я.

Однако, при более тщательном осмотре нашей живописной группы улыбка исчезла с лица хозяина. И действительно, на мне красовались мятые рабочие брюки, рубашка без галстука и затасканная кожаная куртка. На Рите — халат и домашние тапочки, очень удобные, но совсем старые. Дети тоже были одеты далеко не празднично. Из всей нашей "семьи" один бандит выглядел более или менее прилично.

Хозяин бросил взгляд через окно на улицу, уверенный, что мы подъехали на старом тарантасе с номером Оклахомы, с привязанными на крыше клетками с курами, и растерянно развел руками:

— Боюсь, что свободных комнат больше не осталось...

— Но реклама над вашим мотелем предлагает свободные номера! — возразил бандит. Его голос звучал так вежливо, что я с трудом подавил в себе желание обернуться и убедиться, что голос принадлежал именно ему.

— Да, но видите ли...

— Вот мы и берем два номера! — отрезал бандит, вежливо улыбаясь, но голос его звучал непреклонно.

— Только на одну ночь?

 — Только на одну ночь!  —  подтвердил бандит.

Хозяин мотеля вздохнул, снял с доски два ключа и пододвинул мне журнал регистрации, чтобы я записал наши фамилии. Руки у меня задрожали, когда я взял авторучку и приготовился написать: "Молчите. Вызовите полицию", но краем глаза увидел, что бандит неслышно подошел ближе и наблюдал за мной. Я написал: "Джон Моррис с семьей" и добавил первый пришедший на ум номер автомашины.

Хозяин даже не взглянул на мои каракули. Он встал из — за стола и пригласил:

— Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Мы сели в машину и медленно поехали за ним по аллее. Он подошел к одному из номеров и включил свет.

— Ваш гараж — вот этот, справа; эта дверь ведет в соседний номер... —  Он отпер дверь, бандит заглянул в комнату и удовлетворенно кивнул, дружески улыбаясь мне:

— Джон, ты и Сис будете спать здесь. Одного ребенка я возьму к себе.

— Хорошо, — жалко выдавил я. Хозяин задержался на пороге:

— Если вам что — либо потребуется... — нерешительно сказал он.

— Понял вас, спасибо,  —  улыбнулся ему бандит. — Но мы смертельно устали. Дорога была очень утомительной, и мы, очевидно, сразу же ляжем спать...

Хозяин понимающе кивнул и вышел из номера.

Бандит подождал, пока стихнут его шаги и приказал мне:

— Иди, поставь машину в гараж, пока кто — нибудь не застукал ее.

Я направился к выходу, и он крикнул мне вслед:

— Если ты собираешься смыться на машине, то не советую... Он вытащил пистолет и многозначительно наставил его на Риту и детей.

Я посмотрел на него и вышел из комнаты.

На лужайке несколько постояльцев играли в бадминтон. Я завел мотор и взглянул в сторону наших номеров. Бандит стоял на пороге и внимательно следил за мной. Подъехать незаметно к кому — нибудь из постояльцев и предупредить их не было никакой возможности. Я завел машину в гараж и вернулся в номер. Бандит затворил за мной дверь и запер ее на ключ, который положил в карман.

 

ГЛАВА 8

"Палас Гарденс Мотель" был мотелем класса люкс: толстые ковры, современный интерьер, телефон, телевизор, батареи местного отопления, кондишен...  Премилое местечко для уставшего от долгой дороги туриста. Но умирать здесь не хотелось.

Бандит опустил шторы, запер дверь в соседний номер и по очереди посмотрел на меня и на Риту. Рита сидела в кресле, на коленях у нее — детвора, глаза ребят слипались от усталости.

— Сядь, Апплегард! — предложил бандит. — Садись и будь как дома.

Я сел на край кровати и пошарил в карманах в поисках сигарет, потом вспомнил, что они у меня давно кончились. Бандит бросил пачку на кровать.

— Закуривай, Апплегард, я привык ухаживать за моими гостями. А сейчас прошу прощения, мне нужно позвонить. По делу.

Я достал из пачки сигарету, закурил, одновременно пытаясь уловить, какой номер он набирает, но тот пододвинул телефон к себе и мне удалось разглядеть лишь: две первые цифры.

В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как на другом конце линии раздался звонок; потом послышался " щелчок снятой трубки и приглушенный голос ответил:

— Слушаю!

Бандит, улыбаясь, прислонился к стене:

— Позови Шини.

Его собеседник что — то ответил, но я не разобрал ни звука.

— Это я, Чиггер, — представился бандит. — Скажи ему, что у меня к нему есть дело.

Итак, бандита звали Чиггер. Запомним!

— Мне наплевать, что передали по радио,  —  крикнул невидимому собеседнику Чиггер. — Скажи ему, чтобы он подошел к телефону, не то я уйду и оставлю Апплегарда на свободе.

Я взглянул на Риту, и сердце мое замерло в груди. Но я пересилил себя и продолжал прислушиваться к разговору. Никогда в жизни телефонный разговор не имел для меня такого значения, как сейчас.

— Это ты, Шини? Послушай, я в мотеле, вместе с Апплегардом, его женой и детьми... Что? Что?

Его собеседник на другом конце провода был взбешен, судя по его хриплому сердитому голосу.

— Хорошо! Хорошо! — яростно возразил Чиггер.  — Значит, фараоны взяли их? А причем здесь я, если они хлопнули ушами и запросто сдались?

В трубке прозвучал еще один раскат неразборчивых ругательств.

— А откуда я мог знать это? Я сторожил во дворе, за домом. А они развалились в машине, читали газетки или дремали... Слушай, если они расколятся, то с этим ничего не поделаешь. Но я тут ни при чем.

Из нового потока ругательств стало ясно, что Шини не очень доволен создавшимся положением. Я был согласен с ним и надеялся, что он так разозлится на Чиггера, что пошлет его подальше и повесит трубку. И тогда Чиггер  в свою  очередь сбесится от злости и поедет к Шини качать права, а нас оставит здесь, как он и грозился сделать.

Я посмотрел на Риту; она молча перекрестилась, а Чиггер продолжал:

— Уфф! Кончай гудеть, Шин! В чем их могут обвинить фараоны? Незаконное ношение оружия? Это двадцать пять зелененьких штрафа, ночь за решеткой и — гуляй, деревня! Мужики уже на свободе.

В трубке прозвучал новый град упреков, но уже на полтона ниже.

— Да, они здесь, в моем номере, — ответил Чиггер и рассмеялся. — Шлепнуть? А где? Успеем еще, черт побери! Сначала обсудим мои условия. Да — да, ты не ослышался: мои условия...

Шини снова нечленораздельно завопил; можно было только понять, что условия Чиггера не подходят ему.

— Прекрасно помню, что ты предлагал пять кусков, — продолжал уламывать его бандит, — но это было до того, как в дело ввязались фараоны. Теперь они засекли меня, и если с Апплегардами что нибудь случится, они будут знать, по чьей вине. Мои отпечатки пальцев наверняка остались в его квартире. А потом, не кажется ли тебе, что я и так стал слишком популярным после того, как шлепнул двух фараонов?

Шини замолчал и стал слушать внимательнее.

— Вот я и вынужден просить надбавку, — продолжал Чиггер. — Разве не так делают эти парни в профсоюзах? Разве они не устраивают забастовки, чтобы добиться повышения зарплаты, когда работать становится труднее?

"Эти парни в профсоюзах"! Одна фраза все объяснила мне. Шини — это, должно быть, сокращенно от Шинабэргера. Арнольд Т.Шинабэргер, главарь шайки гангстеров, который скрывал свои злодеяния под ширмой профсоюзной деятельности... И проблеск одной идеи сверкнул у меня в голове. Это был малюсенький проблеск, но как писали в своих книгах древние мудрецы, из маленького семя может вырасти большое дерево. Я снова сконцентрировал свое внимание на

телефонном разговоре.

— Да - да, все правильно, я так и сказал: восемь кусков, — говорил в этот момент Чиггер.

Дикий вопль раздался из трубки после слов Чиггера. Бандит картинно отставил трубку в сторону и снова поднес ее к уху, когда вопли собеседника слегка уменьшились.

— Ты  все сказал? — спокойно спросил он. — А теперь слушай... Апплегард знает столько, что может запросто послать тебя на кладбище... Откуда? Ты считаешь меня дураком? Я все сказал ему, чтобы подстраховаться. Доказательства? — Чиггер зловеще ухмыльнулся. — Он видел, какой я набирал номер. Поверь, он может рассказать на суде много интересного.

Так вот. Мы находимся сейчас в мотеле "Гарденс Палас", недалеко от города, по Национальному шоссе. Номер комнаты тебе знать необязательно. На лужайке здесь расставлены с полсотни стульев и кресел... Ты дашь одному из твоих парней пакет, с монетой в купюрах по двадцать и по пятьдесят...

Вопль Шини прервал его.

— Не свисти, Шини! Чтобы ты да не нашел сию минуту восемь тысяч долларов? Жалких восемь кусков?! Подожди, я еще не закончил. Так вот, пусть твой парень сядет  на один из стульев у крайней клумбы, лицом к мотелю. Посидит немного, а потом оставит пакет на стуле и уматывает...

Чиггер повесил трубку и довольно улыбнулся. Затем внимательно посмотрел на меня, положил пистолет на столик рядом с телефоном, достал сигарету и закурил.

— Пока все идет нормально. Час назад я был на волоске от смерти. А сейчас, вернее, через полчаса, уеду отсюда в аэропорт, с приличной  пачкой долларов в кармане. — Он еще  раз довольно рассмеялся. — И делать мне ничего не надо, осталось только ждать, ждать тридцать минут.

— Мама, я хочу спать, — захныкала Терри.

Рита оставила ее в кресле и стала разбирать постель. Разбирала постель, а у самой слезы лились на белоснежные   простыни.   Наверняка,   она   думала,   что укладывает детей спать в последний раз. Я похлопал ее по плечу:

— Подожди укладывать детвору, девочка.

— Но, Стэн, они так устали! А потом, если они уснут, то и не заметят, когда..., — Рита закусила губу и замолчала.

— Даже не думай об этом, — сказал я. — Через пару минут мы уедем отсюда.

Чиггер нахмурил брови.

— Это еще что за новости? — угрожающе спросил он.

— Не знал я, что ты настолько глуп, — вызывающе сказал я.

Бандит внимательно посмотрел на меня, потом дулом пистолета указал в сторону двери:

— Ты собрался смыться отсюда? Попробуй!

Я заставил себя рассмеяться:

— Неужели до сих пор ты ничего не понял?

Чиггер угрожающе прищурил глаза, губы его сжались в узкую полосу:

— Хорошо, хитрец, объясни, чего именно я не понял...

Я указал ему на телефон:

— Ты все организовал так, чтобы тебя убили.

Прищур его глаз несколько ослаб, на лице промелькнуло выражение растерянности и подозрения.

— Продолжай! — на вид вполне спокойно сказал он, — слушаю тебя...

— Слушай. Шинабэргер нанял тебя и твоих приятелей, чтобы убрать Хэллорана. Обговорили цену и до сих пор все шло нормально. Теперь ты требуешь еще три тысячи и, главная ошибка, ты решил шантажировать Шини. Ты становишься слишком нахальным. И это после того, как по твоей вине провалилась вся операция! Неужели ты думаешь, что Шинабэргер смирится с этим?

— А куда он денется? — возразил бандит, но убежденности в его голосе стало поменьше. Похоже, что своим восклицанием он хотел скорее убедить себя, чем меня. — Заплатит!

— Конечно, заплатит, — согласился я, — только не теми зелеными бумажками, которые ты ждешь.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил бандит.

— То, что сказал, — ответил я. — Когда все комнаты будут сданы, хозяин погасит наружный свет и отправится спать. Вот тогда — то сюда и нагрянет Шинабэргер со своими ребятами, которые с автоматами в руках будут ждать, когда ты выйдешь за монетой...

Чиггер загасил в пепельнице только что закуренную сигарету.

— Ты хитрец, но и я не глупее тебя, — ответил он. — Как ты слышал, я не сказал ему, в каком номере мы остановились. Так что, если он не собирается перебить всех постояльцев мотеля...

Я презрительно взглянул на него:

— Неужели ему трудно послать одного из парней в дирекцию? Тому достаточно будет спросить, в каком номере остановилась группа из двух мужчин и женщины с двумя детьми.

Чиггер встал со стула и подошел к окну. Наблюдая краем глаз за мной, он отодвинул Штору и выглянул в —  окно. Из окна был виден небольшой участок лужайки, спокойный, пустынный участок. Чиггер раздраженно опустил штору. Левой рукой он неловко нашарил в пачке сигарету, неуклюже вытащил ее и, не прикуривая, сунул в рот; другой рукой он многозначительно поглаживал пистолет. Видно было, что он размышляет над тем, что я ему сказал.

— Если бы у тебя были мозги,  спокойно продолжал я, — ты сел бы сейчас в машину и дунул отсюда на полной скорости, пока у тебя есть еще немного времени.

— А вас, голубчиков, оставить здесь? — нахмурил он брови.

— Не волнуйся за нас! Мы пойдем домой пешком. Ночь теплая и лунная.

Чиггер даже не улыбнулся:

— Это меня не волнует. Если я оставлю вас в живых, вы тут же заложите меня. Если же я вас шлепну... — рассуждал он, потом пристально посмотрел на меня, переложил пистолет в левую руку и торопливо прикурил. Бросив спичку в пепельницу, он судорожно затянулся несколько раз. — Спасибо за совет, красавчик, но я уж рискну загрести деньги у Шини.

В этой полемике я проиграл по всем статьям. Выхода у нас не было никакого: если нас не перестреляют молодчики Шинабэргера, нас убьет Чиггер. Зернышко надежды улетучилось, так и не дав ростка.

Скрывая слезы, Рита стала снимать обувь с детей. В отчаянии я повторял себе, что должен быть какой — то выход, но ничего не шло мне в голову. Я взглянул на дремавшую детвору, неведающую о приближающейся трагедии. Рита осторожно раздевала детей. Конечно, я не останусь безучастным зрителем, когда бандит будет убивать мою жену и моих детей, что нибудь я сделаю. Брошусь на него, например... Я резко обернулся к бандиту. Чиггер пристально смотрел на меня. Презрительная и беспомощная улыбка, мелькнула в уголках его губ; он нежно погладил рукоятку пистолета и прищурился. Казалось, он читал мои мысли...

И тут меня осенило, и лучик крохотной надежды снова засветился передо мной.

Я встал и направился в ванную. Чиггер сразу же встревожился и наставил на меня пистолет.

— Куда потопал, хитрец?

— В туалет, — хладнокровно ответил я.

— Зачем?

— Ты что, с неба свалился? Может, объяснить тебе, зачем люди ходят в туалет?

— Ладно, ладно. Только не торопись.

Чиггер поднялся, отстранил меня, открыл дверь ванной и заглянул туда. На миг наши с Ритой взгляды встретились, и я увидел в ее глазах проблеск надежды. Я успел подмигнуть ей и снова повернулся к Чиггеру:

— Если ты думаешь, что я Смогу вылезти через эту форточку над умывальником — значит, ты действительно спятил. Скорее я мог бы смыться от тебя через унитаз.

— И это было бы самое подходящее место для тебя, хитрец! — сострил Чиггер, отступая в сторону: — Что ж, проходи, только не торчи там всю ночь. И не вздумай подавать какие нибудь сигналы с просьбой о помощи. Луч света из форточки падает на аллею и мне прекрасно видно его. Свет не гаси.

— Может, придешь застегнуть мне штанишки? — сострил я, проходя мимо. Чиггер что - то промычал сквозь зубы.

Я вошел в ванную и запер за собой дверь. Оставшись, наконец, один, я лихорадочно принялся шарить по карманам в поисках карандаша, нашел завалявшийся огрызок и написал на клочке туалетной бумаги: "Рита, как только войдешь сюда, открой на полную душ, чтобы шумела вода. Детям скажи, что будете играть с папой в прятки и помоги им вылезти через форточку. Форточка маловата, но уверен, что ты тоже сможешь пролезть в нее. Немедленно звони в полицию. Желаю успеха! Стэн".

Написав записку, я стал искать потайное местечко, куда бы запрятать мое послание. Если Рита будет включать душ, то обязательно повернет ручку. Вот к этой ручке я и привязал записку шнурком от ботинка; Затем не спеша вымыл руки и вернулся в комнату. Чиггер подозрительно посмотрел на меня, но промолчал. Я подошел к Рите, которая раздевала детей, и наклонился, чтобы помочь ей.

— Ножки у ребят грязные — грязные, — заметил я.

— Какое это теперь имеет значение? — горько возразила Рита.

— Конечно, — вынужден был поддержать ее я, чтобы не привлекать внимание бандита к этому вопросу, а сам готов был силой затолкать их в ванную. — Уж больно они грязны! Дома перед сном ребята привыкли мыться. После этого они обычно лучше спят, да и тебе не мешает сполоснуться.

— Ладно, Стэн, может ты и прав, — устало ответила жена. — Терри! Джерри! Хотите искупаться под теплым дождичком, а потом — бай - бай?

Дома у нас не было душа, но когда мы ходили все вместе в городской бассейн, они с большим удовольствием мылись там под душем. Поэтому и сейчас дети охотно приняли предложение Риты и радостно запрыгали на кровати.

— Это еще что за дела?  —  воскликнул Чиггер.  — Где вы находитесь? У себя дома, что ли?

— Жена хочет искупать детишек перед сном. Тебе что, жалко?

— Мы приехали сюда не на прогулку, Апплегард.

— Понимаю, — ответил я, с трудом сдерживая охватившую меня ярость. — Могу обойтись без твоих напоминаний. Что плохого в том, если жена искупает ребятишек?

— Хорошо, хорошо! — раздраженно воскликнул Чиггер. — Пусть идут мыться. Но если через десять минут они не выйдут, я сломаю дверь.

Рита и дети направились в ванную, а Чиггер снова подошел к окну. Похоже, его уверенность таяла с каждой минутой, и он уже колебался, не последовать ли моему совету — бежать отсюда.

— Не видать пока твоих? — небрежно спросил я, решив не давать ему передышки.

— Приедут, хитрец! Приедут...

— Конечно, приедут. Когда все лягут спать. Как я тебе и говорил…

Чиггер резко обернулся. Я подумал, что сейчас он снова ударит меня, и, по правде говоря, даже захотел этого: уж лучше попытать счастья в схватке с ним, чем продолжать эту жуткую пляску смерти под дулом его пистолета. Но он только крепче сжал пистолет, сумрачно взглянул на меня и прохрипел:

— Послушай, заткнись со своими подначками!

— Чего же ты не стреляешь в меня? — продолжал я, не отводя взгляда от пистолета.

— Не вынуждай меня! — снова пригрозил он.

— Может, я тебе больше нужен живой? — не удержался я. — Может, я нужен тебе как заложник, если первыми приедут полицейские?

Не отвечая, Чиггер застыл у окна, вполоборота, чтобы не терять меня из виду. Я прислушался к шуму, долетавшему из ванной, боясь, что Рита забудет открыть душ, но в эту самую минуту послышался характерный  шум  падающей  воды.  Слава  богу,  Рита нашла мою записку!

Вдруг Чиггер вздрогнул и отшатнулся от окна. Мускулы его лица напряглись; что — то на улице привлекло его внимание. Нас разделяло всего два метра. Я решительно шагнул к нему, и в этот самый момент он обернулся. Пистолет уперся мне прямо в грудь...

Я  уже   почувствовал  себя  покойником,  но   Чиггер опять не выстрелил.

— Попробуй еще раз и ты у меня наглотаешься свинцовых конфеток, — процедил он сквозь зубы. В глазах его сверкнул, какой — то звериный блеск, от которого мороз пробежал по моей коже. Чиггер сдерживался из последних сил. Он кивком подозвал меня к окну. Я подошел ближе и чуть — чуть отодвинул штору.

У здания дирекции стоял черно — белый "форд" с двумя мощными хромированными прожекторами и красной  "мигалкой" на крыше. На дверце был нарисован государственный герб и его окаймляла надпись: "Государственная полиция".

Я заворожено смотрел в окно. Из здания дирекции вышел полицейский, а следом за ним — хозяин, который показал рукой в сторону нашего номера.

Полицейский понимающе кивнул, из машины вышел второй полицейский, и они вдвоем направились в нашу сторону.

Чиггер. одним прыжком достиг двери ванной и закричал:

— Откройте! Скорее откройте, пока я не перестрелял всех вас через дверь!

Бандит обернулся ко мне. Он был похож на попавшего в капкан зверя: ноздри его расширились, лиловый шрам четко выделялся на побледневшем лице.

— Кому я сказал? — взорвался бандит. — Откройте дверь, иначе я застрелю Апплегарда!

Я боялся, что Рита не слышит Чиггера из — за шума падающей, воды, но она открыла дверь как раз в тот момент, когда он поднял пистолет. Чиггер втолкнул ее назад в ванную и сам шагнул туда же. Держа дверь полуоткрытой, он прошипел:

— Когда фараоны придут сюда и начнут тебя допрашивать, думай, что им отвечать. И помни, что со мной в ванной — твоя жена и дети, да вот эта игрушка с глушителем. Все понял?

Горло мне перехватила спазма. Со стороны аллеи уже слышались твердые равномерные шаги полицейских,

— Хорошо, Чиггер! Понял тебя, — шепотом ответил я.

В дверь постучали. Чиггер тихонько закрыл дверь ванной, и, видимо, выключил душ, так как шум воды прекратился. Теперь Чиггеру было слышно каждое мое слово. В дверь постучали снова, на этот раз более настойчиво.

Я глубоко вздохнул и открыл дверь.

На пороге стоял высокий широкоплечий полицейский. Вид у него был спокойный и уверенный, правую руку он держал на рукоятке пистолета, торчавшей из расстегнутой кобуры. Немного дальше и чуть в стороне стоял второй полицейский.

— Прошу прощения, сэр, — властно сказал первый агент, мигом окинув комнату внимательным взглядом. — Речь идет об обычной контрольной проверке. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

Я услышал, как в ванной Терри что-то Спросил у Риты, но тут же там снова воцарилась тишина.

— Пожалуйста! — ответил я срывающимся от волнения голосом.

— Вы разрешите нам войти? — полицейский сделал шаг вперед, по -прежнему не снимая руку с пистолета.

— А в чем все-таки дело?

— Да вы не беспокойтесь, мы долго не задержим вас.

Полицейский  вошел  в комнату.  Второй  остался  на пороге. Взглянув мне в глаза, агент в упор спросил:

— Вы Стэнли Апплегард, не так ли?

Его цепкий взгляд впился в меня, не отпуская ни на секунду. Я понял, что вопрос он задал формально сомнений насчет моей личности у него  — не было. Прежде чем ответить, я глубоко вздохнул, кивнул ему

в знак согласия и в то же время сказал как можно спокойнее:

— Никогда не слышал такой фамилии. Меня зовут Моррис. Джон Моррис.

Молния сверкнула в глазах агента, он взглянул в сторону ванной и моргнул глазом, как бы спрашивая: "Он здесь?"

Я увидел, как полицейский выхватил из кобуры пистолет и понял, что сейчас может произойти непоправимое.

 

ГЛАВА 9

Первый агент сделал знак своему товарищу и направился к двери ванной. Я схватил его за руку и отрицательно затряс головой, а палец поднес к губам, призывая к молчанию. Тот остановился, а я поспешно заговорил:

— Если желаете, можете обыскать номер. В соседней комнате спит мой шурин, а жена в ванной моет ребятишек перед сном. Больше здесь никого нет. Фамилию Апплегард я слышу впервые. Может, вы ошиблись номером? Не лучше ли вам уточнить все у хозяина?

Тем временем я достал из кармана огрызок карандаша, схватил со стола листок бумаги е рекламным изображением мотеля и начал быстро писать под испытующим взглядом полицейского. "Продолжайте говорить", — написал я и показал эти слова полицейскому, и когда он заговорил снова, я стал писать дальше: "Гангстер находится в ванной, вместе с моей женой и детьми. Он вооружен. Прошу вас ,не делать опрометчивых шагов. Он ждет,. когда ему привезут деньги за убийство Хэллорана, а потом собирается перестрелять всех нас. Сейчас вам лучше уйти, чтобы у него не возникло подозрений, но держите его под контролем. С минуты на минуту сюда должен приехать Шинабэргер с деньгами, хотя, по-моему, Шини собирается пристукнуть   гангстера,  который  начал  шантажировать его; тем самым, заодно он уберет лишнего свидетеля своих махинаций".

Пока я писал, агент не сводил е меня глаз; своему напарнику он дал знак, чтобы тот продолжал разговор. Когда я закончил писать, он взял у меня листок, сунул его в карман, кивнул и громко спросил:

— Вы далеко направляетесь, Моррис?

— В Чикаго, — ответил я. — Сегодня утром умерла моя теща. Я узнал об этом еще на работе, и мы сразу же выехали, даже не успели переодеться. А здесь решили заночевать, потому что все очень устали.

— Ну, что ж... Хорошо. Извините за беспокойство. Спокойной ночи!

— До свиданья!

Некоторое время я смотрел им вслед, потом закрыл дверь. Чиггер вышел из ванной, и я обернулся к нему:

— Ну, как я разделался с ними?

Но бандит, казалось, совсем спятил. На мгновенье ноги у меня стали ватными — так было сильно предчувствие того, что сию секунду он всадит в меня несколько пуль. Но вместо выстрела я получил всего лишь хлесткую пощечину. От неожиданности я пошатнулся и упал на стол, прежде чем снова обрел равновесие. Я удивленно уставился на Чиггера, вытирая рукавом кровь, сочившуюся из разбитой губы.

— Ты что, одурел?— не сдержавшись, спросил я.

— Проклятый хитрец! — прошипел гангстер, сунув мне под нос клочок бумаги. Это была записка, которую я написал в ванной для Риты.

Я выпрямился и поднял голову.

— А ты думал, что я буду сидеть, сложа руки, и ждать, когда ты перестреляешь всех нас? Дудки!

Дрожа от злости, Чиггер размахивал запиской. "Пусть детишки помоются под душем!" — кривляясь, передразнивал он меня. "Так они лучше уснут!" — Ты у меня сейчас тоже уснешь, и без теплого душа! — и прежде чем я успел уклониться, он ударил меня в лоб рукояткой пистолета. Мне показалось, будто меня с маху ударили бревном. 'В голове взорвались тысячи искр, в ушах грянул гром, и я рухнул на пол, потом ниже, ниже, в черный бездонный колодец, в мягкий звенящий бархат...

Когда сознание вернулось ко мне, я никак не мог сообразить сразу, где я и что со мной происходит. Потом оказалось, что я лежу на кровати, в комнате, в окна которой с улицы падает мерцавший электрический свет. Потолок над моей головой испещрен черными и белыми полосами, которые раскачивались, когда ветерок из форточки шевелил оконную занавеску. Голова, нос пульсировали так, будто кто-то колотил меня железной кувалдой. Затем вдруг в одну секунду я вспомнил все: искаженное яростью лицо Чиггера, шероховатую рукоятку пистолета. Я инстинктивно вздрогнул, и это микроскопическое движение причинило мне такую боль, что я чуть снова не потерял сознание.

— Ты очнулся Стэн? — шепнул над ухом взволнованный голос Риты.

— Все в порядке, девочка! — хотел было бодро ответить я, но пересохшие губы издали какой-то сиплый писк. Немного помолчав, и собравшись с силами, я спросил:

— А где этот...?

Рита кивнула в сторону окна, и я взглянул туда.

Чиггер сидел на подоконнике и в щель между занавесками смотрел в окно. В неверных лучах сочившегося с улицы света он выглядел кошмарным призраком.

Чиггер нервно курил, и в мерцающем свете сигареты его голова казалась отвратительным черепом, располосованным глубоким шрамом.

— Дети...? — с трудом прошептал я. — Где дети?

— Спят, рядом с тобой, — поспешила успокоить меня Рита. Я с трудом повернулся и в мутном полумраке гостиничного номера увидел детишек, укрытых одеялом.

— Слава богу, ты жив, Стэн! — прошептала Рита. — После его удара ты рухнул на пол и не шевелился. Я уже подумала, что это конец...

— А как я очутился на кровати?

— Я затащила тебя сюда. Он даже не помог мне, — горько добавила она.

— А почему мы сидим в темноте?

— Спроси у него. Стэн, по-моему он еле жив от страха. И таким я боюсь его еще больше, потому что в этом состоянии он может натворить все что угодно... С той самой минуты, когда ушли полицейские, он прилип к окну и не отходит от него.

— Я долго был без сознания?

— Минут двадцать...

Внезапно тень легла на лицо Риты — это шевельнулся Чиггер. Потягиваясь, он подошел к нам:

— О чем вы здесь раскудахтались? Ты уже проснулся, Апплегард?

— Как видишь. Я немного отдохнул. А чего мы сидим в темноте? Ты забыл оплатить счет за электричество?

Чиггер шагнул ближе, и я подумал, что пришло время получить в лоб еще один удар рукояткой пистолета. В темноте трудно было разобрать выражение его лица, но я заметил, что весь он дрожит, от злости на меня или же от страха перед Шини и полицейскими.

— Как ты смог предупредить фараонов? — взвизгнул бандит.

— А у меня телепатия, — спокойно ответил я. — Я смотрю человеку в глаза...

Закончить фразу мне не удалось, он сильно ударил меня в лицо. Я почувствовал, как из носу потекла теплая струйка крови, вытер ее рукавом пиджака и молча посмотрел на расплывшееся темное пятно на рукаве.

— Никого я ни о чем не предупреждал. Да и как я мог это сделать?

— Наверно, бросил в форточку записку, когда я отпустил тебя в ванную, не так ли? Кто-нибудь подобрал ее и предупредил полицию.

— Если бы я так сделал, разве ушли бы отсюда полицейские? Пошевели мозгами. Тысячи людей могли видеть нас, пока мы выбирались из города. Хотя бы та парочка, что ехала в "форде". Они запросто могли остановиться у первой же телефонной будки и позвонить в полицию. Кто угодно мог предупредить полицию. Полицейские заглянули в мотель просто так, с обычной проверкой. Откуда ты взял, что предупредил их я?

— Потому что ты всегда стараешься схитрить, вот почему!

В логике ему отказать было нельзя.

— Что же, — покорно произнес я,— иногда приходится хитрить.

— Попробуй еще раз и увидишь, чем это кончится... Понял?

— А почему бы все-таки не попробовать? Думаешь, мне охота торчать здесь и ждать, пока нагрянут твои приятели и переколотят всех нас?

Чиггер вздрогнул и подбежал к окну. Быстро оглядев окрестности, он самодовольно ухмыльнулся и вновь обернулся ко мне:

— И не думай, они никогда не пойдут на это, как-то не очень уверенно сказал он, скорее убеждая себя. — Шуму будет, почем зря... Нет, Шини не пойдет на это, он хитрый парень.

Я с трудом сел на кровати, сжав зубы от боли. С минуту мне пришлось просидеть неподвижно, пока не прекратилось пульсирование в висках.

— Хорошо, Чиггер, — покорно согласился я. — Пусть будет по-твоему: надейся и жди.

Чиггер затравленно обернулся:

— А ты советуешь Мне плюнуть на восемь тысяч долларов?

— Нет, — ответил я. — У тебя не хватит ума на это. И ты будешь торчать здесь, пока не приедут твои бывшие приятели и не уложат тебя. А следующим твоим посетителем будет гробовщик. Он-то и сдвинет тебя отсюда, раз ты не хочешь сделать это сам...

— Прекрати! — заорал Чиггер. — Ты с ума меня сведешь своей болтовней! Помолчи, я сам во всем разберусь...

Он замолчал, достал сигарету и прикурил ее, от окурка предыдущей. Руки у него дрожали.

Рита пододвинулась поближе и шепнула мне на ухо:

—Стэн, не дразни его. Неизвестно, что он может натворить в таком состоянии.

— Так надо, — шепнул я в ответ. Если мы ничего не будем делать то можем считать себя покойниками. Единственное наше спасение — напугать его, внушить ему, что у него нет другого выхода, как бежать отсюда. Тогда есть шанс, что он оставит нас здесь, а не потащит опять за собой...

— Перестань шептаться, Апплегард, и садись ближе, чтобы я тебя видел.

Чиггер не закончил фразу. По гальке зашуршали шины приближавшегося автомобиля. Мы обернулись к окну: перед зданием дирекции остановился черный "кадиллак". Затаив дыхание, мы уставились в окно. Открылась передняя дверца, и из машины вышел рослый мужчина. Руки он держал в карманах куртки; сказав пару слов сидевшему за рулем парню, он направился к зданию дирекции.

— Вот они и приехали! — обрадовался Чиггер, но в голосе у него звучала некоторая неуверенность.

— У тебя остался последний шанс, — тихо произнес я. —  Если ты сейчас же проберешься в гараж, ты еще сможешь...

— Ты с ума сошёл! Бежать, когда мне привезли монету!?

— Если они привезли тебе деньги, то зачем им понадобилась дирекция?

— Может, они хотят убедиться, что приехали в нужный им мотель, — после некоторого раздумья предположил Чиггер.

— Если тот парень не увидел световую рекламу мотеля, то тебе нечего его бояться — значит он слеп, как крот.

— Хватит каркать. Я сказал, что все будет нормально. Видишь, видишь, он идет в нашу сторону! Он ищет кресло, как мы и договорились с Шини!

Чиггер счастливо рассмеялся, как ребенок, которому не терпится заглянуть в коробку, принесенную ему Дедом морозом.

Я же все еще сомневался:

— Смотри, "кадиллак" уезжает.

— А чего ему торчать на виду? — ответил бандит. — Тут на каждом шагу торчать полицейские.

Я промолчал, наблюдая за мужчиной, который делал вид, что интересуется клумбами, а сам внимательно разглядывал наш домик.

На какой-то жуткий миг я поверил Чиггеру, что

мужчина привез ему деньги, получив которые, бандит довершит порученное ему дело. Горло у меня разом пересохло, а руки вспотели.

Потом я понял, что нет никакой разницы в том, заплатят Чиггеру или нет. Убьет нас Чиггер или это сделают молодчики Шинабэргера — все равно, наша судьба была предрешена.

— Что-то не видать у него пакета с деньгами, — сказал я вслух первое, что пришло мне в голову.

— Неужто он будет тащить их в руках, черт побери! — ответил гангстер. — Восемь тысяч! Я даже представляю их: сто пятьдесят бумажек по двадцать долларов каждая и сотня бумажек — по пятьдесят. Он, наверно, сунул деньги под рубаху,

Я стал страстно молиться, чтобы снова появились полицейские — их приезд может напугать бандитов, вынудит их убраться отсюда.

Я жадно вглядывался в мелькавшие мимо машины, надеясь, что вдруг снова подъедет черно-белый "форд" с гербом на дверце и хромированными прожекторами на крыше, но напрасно...

— Он сел в кресло, сел в кресло! — радостно воскликнул вдруг Чиггер. - Что я говорил тебе, хитрец!

Рядом едва слышно скрипнули пружины кровати, но я сначала не придал этому значения, разглядывая севшего в кресло незнакомца. Снова скрипнула пружина и теперь я понял, что это шевельнулась Рита, но не осмелился даже посмотреть в ее сторону. Лишь через пару бесконечных минут, когда я убедился, что Чиггер целиком захвачен наблюдением за мужчиной, я обернулся.

Рита сидела чуть в стороне, и Чиггер не видел ее. Заметив, что я смотрю на нее, она поднесла палец к губам, призывая к молчанию, осторожно взяла с телефонного столика тяжелую стеклянную пепельницу и спрятала ее в складках одеяла.

Сердце у меня заколотилось так, что  его стук можно было услышать в Чикаго. Я медленно отвел взгляд в сторону. Чиггер по-прежнему заворожено смотрел в окно. Если мне удастся привлечь его внимание, то Рита могла бы оглушить его пепельницей...

Чиггер чуть повернулся в нашу сторону.

— Ну, что там нового? — поспешно спросил я.

Бандит снова уставился в окно, вид у него был слегка растерянный. — Ничего, — ответил он наконец, — Ровным счетом ничего. А тебе какое дело?

— Просто так...

Чиггер вздохнул и вынул из пачки новую сигарету. Рита немного отодвинулась, чтобы прикрыть пепельницу. Чиггер достал из кармана коробок спичек, открыл его и бросил на пол — он оказался пустым.

— Дай мне спички, Апплегард.

Я бросил ему коробок. Он открыл его и недовольно проворчал:

— Здесь тоже только одна спичка. У тебя есть еще?

— Нет.

Чиггер пожал плечами, положил пистолет на край стола, чиркнул спичку, но та сразу же погасла.

— Черт побери! — выругался бандит, швырнув на пол и этот коробок. Он взял пистолет и снова принялся шарить по карманам. — Где-то здесь были спички...

И я вспомнил. Когда мы пришли сюда, в чистой пепельнице лежал целый, коробок спичек. А сейчас пепельницу спрятала Рита.

Я ничего не видел, — поспешно ответил я.

Чиггер выругался:

— Без курева я  не  могу. — Он наморщил лоб и внимательно оглядел комнату. — И все же где-то

здесь были спички. Постой, постой, они лежали у телефона.            

— Сейчас я подам их тебе, — предложил я, поднимаясь с кровати. Чиггер толкнул меня в грудь. — Сиди на месте! Незачем тебе болтаться по комнате, да еще в темноте! Спички возьму я сам.

Я старался не смотреть в сторону Риты. Если гангстер заметит, что пепельница исчезла — быть беде...

Чиггер подошел к телефонному столику и стал шарить впотьмах.

— Что я тебе говорил? Вот и спички.

Он прикурил и по привычке осмотрелся, куда положить спичку. Я замер. Чиггер не нашел ничего подходящего и бросил спичку на пол, направившись на свой наблюдательный пост у окна. Он сделал уже пару шагов, как вдруг остановился.

— Постойте, постойте...

В его голосе прозвучали такие нотки, от которых мороз пробежал у меня по коже.

— Что случилось?

— А где пепельница, что стояла возле телефона?

— Не видел никакой пепельницы, — подавив зевок, равнодушно ответил я.          ' -

— А я помню ее. Она была на столике, когда я звонил.

— Стряхни пепел на пол. Какая тебе разница?

Чиггер медленно подошел ко мне, улыбаясь своей жуткой гримасой убийцы, остановился от меня в полутора метра, глубоко затянулся и выдохнул дым мне в лицо.

— Это твоя очередная шутка, хитрец?

Он посмотрел на Риту и вновь обратился ко мне.

— Послушай, у меня нет времени решать твои загадки. Где пепельница?

— Что ты привязался ко мне с этой пепельницей? — разозлился я. — Сел бы лучше, не то мельтешишь перед носом!

Я надеялся разозлить его, чтобы он бросился на меня; тогда ему придется повернуться спиной к Рите...

Но на этот раз он не попался... Крепко сжимая в руке пистолет, бандит прошелся несколько раз по комнате, потом остановился и приказал:

— Апплегард, зашторь окно!

Я колебался. Если он найдет пепельницу, то в припадке ярости может прикончить нас. Его вид не предвещал ничего хорошего.

— Апплегард! — категорически повторил он. — Зашторь окно!

Я поднялся, но прежде чем потянуть за шнур, выглянул в окно.

— Что случилось? — нетерпеливо воскликнул бандит.

— Интересно... Почему этот парень все еще сидит там? Ведь он должен был оставить деньги и уйти...

— Не твое дело! Выполняй, что тебе говорят! Я пожал плечами и зашторил окно.

Чиггер включил свет, и все мы прищурились, пока глаза привыкали к яркому свету. Гангстер стоял у столика и шарил глазами по комнате. Потом, не сводя с меня пистолета, нагнулся и заглянул под кровать. Не найдя пепельницы и там, он свирепо взглянул на нас.

— Можно, в конце концов, узнать, что все это значит? Что за сцена из-за какой-то пепельницы? — с наивным видом спросил я.

— Пепельница большая и тяжелая, — проворчал Чиггер. — Тяжелая, — повторил он. — Такой пепельницей можно расколотить любую голову.

Чиггер замолчал и перевел пистолет на Риту:

— А ну-ка ты, тихоня, встань с кровати!

Рита взглянула на меня, будто спрашивая совета.

— Делай, как он говорит, — сказал я, ибо другого выхода не было.

Рита пронзила бандита ненавидящим взглядом, достала из-под одеяла пепельницу и бросила» ее на кровать.

Чиггер взял пепельницу, прикинул ее на вес.

— И вы, мадам, вполне могли бы стукнуть меня по макушке этой пепельницей...

— С удовольствием! — отрезала Рита.

Я испугался, что бандит станет бить ее, и приготовился вмешаться, но Чиггер только злорадно усмехнулся и прошипел сквозь зубы:

— Подлая тварь, ты мне еще ответишь за это!

Затем бандит вернулся к окну, приказав мне погасить свет.

 

ГЛАВА 10

Наконец и Чиггер понял, что его положение тоже не из лучших. Как приклеенный, торчал он у окна, вздрагивая и оборачиваясь при каждом шорохе:

— Чего же он ждет? Почему не оставляет деньги и не уходит? — не выдержал он.

— Вероятно потому, что деньги он не принес, — ответил я. — Он просто караулит всех нас, чтобы мы не сбежали. Я говорил об этом еще час назад.

На этот раз Чиггеру возразить было нечего. Он нервно затянулся, бросил окурок на ковер, затоптал его и тут же закурил снова.

— Не могут же они так поступить? — нерешительно произнес он. На этот раз в его голосе четко слышалась нотка отчаяния; похоже, страх его усиливался, а уверенность уменьшалась.

Чиггер мне не нравился. Не нравилась его лисья мордочка, бледная, как у покойника, его нарочито модная одежда, его грубость. Он считался сильной личностью, когда держал в руке пистолет. Любой психиатр смог бы объяснить, что толкало его на преступление: он был обыкновенным психопатом, побуждаемым на убийство каким-то неконтролируемым импульсом, отсутствующим обычно у людей нормальных. Но никакие научные гипотезы не вызвали бы у меня жалости к нему, независимо от любых трагедий, повлиявших, в детстве на формирование его психики; мне было безразлично, от каких он страдал социальных бед, какие причины побудили его стать таким. Для меня он оставался грязным шакалом, убивающим за плату людей.

Но даже кровожадный хищник, попавший в капкан, вызывает невольную жалость, когда известно, что наступил его последний час.

— Пойду переговорю с этим парнем, — нерешительно сказал Чиггер. — Я скажу ему, пусть Шини не платит мне надбавку, обойдусь.

Чиггер шагнул к двери, но снова остановился.

— Чего же ты ждешь? — подколол я.

— Замолчи! — взорвался я. — Могу я немного подумать?

— Я-то знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь о том, что как только высунешь нос наружу, сразу же получишь пулю в лоб...

Гангстер резко обернулся и ткнул в меня пистолетом:

— Замолчишь ты наконец?

— Если, ты боишься одного человека, то что с тобой будет, когда ночью сюда подъедет ваш черный "кадиллак" с ребятами Шини? Может быть, они шлепнут тебя жаканом из охотничьего ружья, как сегодня утром сделал ты с Хэллораном. А может, сунут в наше окошко ствол автомата, и зальют комнату горячим свинцом...

— Замолчи!

Минуту в комнате царила мертвая тишина. Гангстер прижался к стене, лихорадочно сжимая пистолет, как будто кто-то собирался вырвать оружие из его потной руки, оставив беззащитным перед нависшей опасностью. Я молча стоял в стороне, прислушиваясь к горячечному дыханию Чиггера. Рита придвинулась ближе, закрыв телом спящих детей; расширенными от ужаса глазами она уставилась на бандита.

И вдруг со стороны лужайки послышалось характерное шуршанье шин приближавшегося автомобиля. Чиггер обернулся к окну и свободной рукой чуть раздвинул штору. Массивный черный "кадиллак" медленно двигался по подковообразной аллее, связывающей собой домики мотеля. Сидевшие в машине мужчины внимательно разглядывали каждую дверь, каждое окно, и их лица, прильнувшие изнутри к стеклам, казались приведениями при холодном свете неоновых фонарей.

Машина медленно поравнялась с нашим домиком; чей-то пристальный взгляд заглянул за приоткрытую штору, губы незнакомца чуть шевельнулись и сразу же лица остальных бандитов повернулись в нашу сторону. Чиггер непроизвольно вздрогнул и медленно опустил штору, но все же я успел заметить, как кивнул головой карауливший нас бандит, Чиггер тоже увидел это.

— Ну, что ты теперь скажешь? — спросил я, когда мы отошли от окна.

— Они... они же видели меня, — растерянно прошептал он.

— Они приезжали на разведку, — по возможности спокойно сказал я. — И вернутся, когда выключат свет, когда здесь будет темно...

На этот раз Чиггер промолчал; дрожавшей рукой он снова приподнял штору. "Кадиллак" совершил полный круг по аллее, выехал на шоссе и исчез в потоке машин.

— Да, нужно выбираться отсюда, — хрипло сказал бандит. — Выбираться засветло... — Он внезапно замолчал и взглянул на сидевшего в кресле мужчину. — Этот тип не привез мне ни цента. Он приехал, чтобы шлепнуть меня, сукин сын... Чиггер замолчал и вдруг засмеялся жутким смехом, перешедшим в истерику. — Ты хочешь шлепнуть меня? — крикнул он в окно. — Ну, попробуй, вот он я, прямо перед тобой. Только смотри, не промахнись!

Не сводя с нас глаз, Чиггер боком прошел в ванную и стал осторожно открывать форточку. Я сразу

понял, что он задумал. Сидевший в кресле человек находился на прямой линии от форточки. Рука Чиггера с пистолетом медленно, как в кошмарном сне, поднялась к фрамуге, как змея, изготовившаяся к нападению. Казалось, на секунду замер весь земной шар, загипнотизированный ожившим черным пистолетом в руке Чиггера.

Очевидно, наш страж заподозрил что-то неладное. Он опустил руки на подлокотники и приготовился встать. Но опоздал. Раздался глухой щелчок, пистолет дрогнул в руке Чиггера, и мужчина, так и не поднявшись на ноги, вновь откинулся на спинку кресла. Казалось, он слегка задремал на свежем воздухе.

А до кресла было не меньше тридцати метров. Ничего не скажешь, Чиггер не расходовал патроны даром!

Никто ничего не заметил. Зрители у спортплощадки оживленно разговаривали между собой, что-то выкрикивали спортсмены, и этот шум полностью заглушил едва слышный щелчок выстрела.

Чиггер вернулся в комнату, оттолкнул меня дулом пистолета и кивнул в сторону двери.

— Ну, Апплегард, ты хотел выйти отсюда? Хорошо, я предоставлю тебе такую возможность. Иди, подгони машину сюда, прямо к самой двери. Мы уедем отсюда все вместе, как и приехали: ты с женой и ребенком впереди, а я другим ребенком — за вами. Вы еще нужны мне.

Огонек надежды мелькнул в глазах Риты:

— Ты отпустишь нас, когда мы выберемся отсюда? Чиггер бросил на нее косой взгляд:

— Конечно.

И ухмыльнулся. Я-то знал, что в живых он нас не оставит. Такая мысль ему и в голову не приходила. Он обернулся и снова толкнул меня пистолетом в сторону двери:

— Шевелись! Мы не можем торчать здесь всю ночь. Свет вот-вот выключат.

Я взглянул на Риту. Она сидела, сложив руки в немой молитве.

— Стэн! — прошептала она. — Стэн! Что если эти бандиты ждут нас на улице?

— Ничего не случится, не волнуйся. Займись лучше детьми.

Я старался держаться спокойно, чтобы Рита не заметила, как мне страшно. Но когда я взялся за дверную ручку, силы совсем покинули меня. Я понимал, что, стоит мне открыть дверь, как может произойти все что угодно. В этих краях не только Чиггер имел пистолет с глушителем.

— Я жду, Апплегард, — вмешался Чиггер. — Вернее, все мы ждем: я, твоя жена, дети...

Я старался убедить себя, что "кадиллак" видимо, уехал, а где-то рядом притаились полицейские и издали охраняют нас.

До гаража было не больше четырех метров, но мне они показались четырьмя километрами. Я подошел к гаражу, и на его серой стене четко обозначилась моя тень. Ночной воздух веял прохладой, но пока я отпирал замок, с меня сошло семь потов. Я огляделся по сторонам, но никто даже не смотрел в мою сторону. Меня охватило непреодолимое желание пригнуться к земле и бежать отсюда куда глаза глядят, но я неимоверным усилием воли сдержал себя и открыл дверь гаража. Дверь противно заскрипела. Мне показалось, что если даже "кадиллак" отъехал километров на десять, бандиты все равно должны были услышать этот скрип и вернуться сюда. Я замер, каждую секунду ожидая услышать автоматную очередь. На ничего не произошло.

Я сел за руль, взялся за ключ зажигания и снова замер от ужаса: на меня рухнула темнота. Паника рванула меня из машины, я уже простился с жизнью и только через пару секунда сообразил, что директор мотеля погасил свет, предупреждая клиентов, что скоро свет выключат совсем. И действительно, через секунду свет загорелся вновь. Но через пару-тройку минут его вырубят окончательно. Тогда и вернется "кадиллак"... С горячей мольбой обратился я к богу и к дорожной полиции, чтобы они сообща помогли нам, включил мотор и задом выехал из гаража. Аллея в этом месте была узкая, пришлось проехать до ближайшей площадки, развернуться и уж затем подъехать к нашему домику. Затормозив у двери, я огляделся по сторонам и вздрогнул: болельщики стали расходиться и двое из них, мужчина и женщина, направились по тропинке, пролегавшей мимо убитого Чиггером гангстера. Даже издали было заметно, что женщина с любопытством посматривала в его сторону. Я молил бога, чтобы она не оказалась сердобольной особой, вечно стремящейся прийти на помощь ближнему, но напрасно. Парочка остановилась шагах в пяти от кресла, которое стояло спиной  к ближайшему фонарю, и лицо спящего поэтому находилось в тени. Любопытные постояльцы о чем-то поговорили друг с другом, мужчина сладко зевнул и пошел дальше, за ним нерешительно последовала женщина. Но через пару шагов она снова остановилась, и я услышал, как она сказала мужу:

— Не могу же я допустить, чтобы бедняжка простудился. Он будет доволен, если я разбужу его.

— Как хочешь, — проворчал супруг и пошагал дальше.

Я замешкался, соображая, как же разрядить ситуацию: крикнуть женщине, пусть она оставит спящего в покое или просигналить Чиггеру, чтобы тот выходил быстрее, но не успел сделать ни того, ни другого. Женщина наклонилась и слегка потрепала мужчину по плечу.

Сначала на землю скатилась шляпа гангстера, потом рухнул он сам. Даже с моего места было видно, что лицо его залито кровью. Женщина шарахнулась в сторону, и отчаянный вопль раздался в вечерней тишине.

В этот момент в мотеле отключили свет; остался гореть лишь фонарь у входа в дирекцию, но его слабый свет едва освещал двор мотеля. В это время на крыльце появилась Рита с Терри на руках и следом — Чиггер, одной рукой державший Джерри, другой — пистолет.

— Открой заднюю дверцу, Апплегард! — сразу же закричал он. — Ты поставил машину слишком близко к стенке, сдай немного, чтобы я мог сесть.

— Хорошо, хорошо, — поспешно ответил я и отъехал чуть в сторону. Вдруг на аллее вспыхнули, два мощных прожектора. В их слепящем свете я увидел стоявшего на ступеньках Чиггера, и только через пару секунд сообразил, что светили не прожекторы, а мощные фары черного "кадиллака".

— Рита! — крикнул я. —Садись скорее! Я возьму Джерри!

Сам я выскочил из машины, думая только о том, как забрать ребенка, не замечая, что в нас уже стреляют со всех сторон; я увидел только, как со стены домика гроздьями валится штукатурка и тучей осколков брызнула застекленная дверь. Однако, я ничуть не испугался, ибо боялся только одного: как бы шальная пуля не попала в Джерри. Как раз в это мгновенье Чиггер швырнул Джерри на землю и бросился в сторону. Мне чудом удалось подхватить сынишку у самой земли. Прижав его к груди, я бросился к машине и споткнулся обо что-то. Этим "что-то" был Чиггер или то, что от него осталось.

Рита уже сидела за рулем и едва я вскарабкался на заднее сидение, как она сразу же рванула машину вперед.

— Гони прямо через спортплощадку! — крикнул я, а сам крепче прижал к груди испуганных детей, чтобы не вывалиться в открытую дверцу.

Вдруг Рита резко затормозила.

— Стэн! — радостно крикнула она. — Смотри: полиция!

Во двор мотеля влетела длинная черно-белая машина, из-под колес которой при резком повороте поднялся целый фонтан гальки.

Вспыхнул мощный прожектор и сразу же уперся в "кадиллак". Из машины выскочили двое полицейских и бросились к "кадиллаку", что-то выкрикивая на ходу. Один из них размахивал пистолетом, другой набегу стрелял из карабина.

Со стороны "кадиллака" дважды рявкнул автомат,

оба полицейских рухнули наземь, как картонные фигурки в тире.

— Стэн! Они убили их! — ошеломленно воскликнула Рита.

— Гони быстрее и не отвлекайся! — приказал я, и наша машина ринулась в темноту. Перед нами на мгновение возникла какая-то сетка, но машина прорвалась сквозь нее и помчалась дальше.

— Стэн! — снова крикнула Рита. — Где-то на сидении должен быть пистолет Чиггера.

— Да, вот он.

Я взял пистолет и осторожно выглянул в окошко. Тут же застрекотал автомат, и окошко как бы покрылось паутиной. Тогда я поднял пистолет и дважды выстрелил в направлении "кадиллака". Но проще было бы хлопушкой остановить танк. Тогда я тщательно прицелился, как раз в промежуток между фарами, взял чуть-чуть правее и нажал курок. Очевидно, я попал в водителя, так как "кадиллак" судорожно дернулся, его занесло в сторону теннисного корта, где он врезался в столбы освещения и остановился. Сразу же вновь заговорил автомат; на крышу нашего автомобиля будто швырнули горсть свинцового гороха. Но мы уже вырвались из освещенного участка, и бандиты потеряли нас из виду.

— Стэн! Ты остановил их! — обрадовалась Рита.

— Смотри, куда едешь! — оборвал ее я.

Еще несколько метров и мы врезались бы в каменную стенку дома дирекции. Я перегнулся через спинку сидения и включил фары, а. Рита тем временем изо всех сил тормозила. При свете вспыхнувших фар я заметил директора мотеля — бледный, как мертвец, он замер на крыльце. Наша машина едва не сшибла его. Каким-то акробатическим прыжком он увернулся от удара и исчез.

Рита с трудом развернула машину в сторону шоссе, наткнувшись при этом на ряд металлических контейнеров с мусором, которые разлетелись в разные стороны с адским грохотом. Наконец, мы вырвались напрямую к шоссе, по которому нескончаемым потоком мчались машины. Рита инстинктивно снизила скорость.

— Не тормози! — крикнул я, и Рита вновь нажала на педаль акселератора. Я затаил дыхание, когда наша машина ворвалась на шоссе под пронзительный визг тормозов, оглушительный рев клаксонов и бурю проклятий.

Я оглянулся: "кадиллак" выскочил к обочине,  чуть притормозил и вклинился в машинное стадо метрах в ста за нами.

— Стэн, смотри, опять полиция!

Действительно, во встречном потоке шла полицейская автомашина. Когда она поравнялась с нами, Рита до отказа нажала клаксон и засигналила фарами. В окошко выглянул удивленный полицейский.

— Интересно, поняли ли они мой сигнал? — с надеждой спросила Рита.

— Кто знает, — ответил я. — Их наверняка вызвали по рации в мотель.

Я замолчал, не кончив фразы. Полицейские узнали нас. Они включили мигалку и тут же истошно завыла сирена.

— Они поняли! — радостно воскликнул я, но радость моя быстро улетучилась: пока что расстояние между нами и полицейской машиной увеличивалось, а "кадиллак" приближался с каждой секундой.

Полицейская машина затормозила, чтобы развернуться, но бесконечный поток машин осложнил ее маневр. Когда же им удалось, наконец, развернуться, они отставали от нас примерно на километр. А "кадиллак" торопился. Он все время шел на обгон попутных автомашин, которые казались застывшими на месте в сравнении с ним.

— Быстрее, Рита! — закричал я. — Они догоняют нас!           ,

— Стэн, мы даем сто семьдесят километров в час, — и в голосе ее прозвучал страх. — Я в жизни не ездила на такой скорости...

— И все же постарайся прибавить еще немного, — попросил я, взглянув на спидометр, стрелка которого дрожала на отметке сто семьдесят.

— Быстрее не получается, Стэн! И так уже резина горит... Чувствуешь запах?

Действительно, я ощутил характерный запах горящей резины.

— Наверно, погнулся бампер, и шины трутся об него, — предположил я. — Поэтому мы и не можем набрать приличную скорость.

— Стэн, а если лопнет шина?

— Не лопнет! У этой машины шины сплошные, не беспокойся!

— Слава богу!

Моя невинная ложь успокоила Риту. Я не представлял себе, какие у нас шины, но достаточно лопнуть одной и можно будет хоронить всю семью Апплегардов с машиной вместе.

— Мы подъезжаем к городу, Стэн. Придется все же уменьшить скорость, — снова заговорила Рита.

Я оглянулся. "Кадиллак" приближался. От самого мотеля гангстеры ни разу не стреляли в нас и причину этого можно понять: они берегли патроны, так как значительное количество их истратили на Чиггера. Кроме того, вряд ли гангстеры были слепыми и глухими — они прекрасно видели полицейскую машину, а ее сирена слышалась и сейчас. Как только мы воткнемся в поток городского транспорта, нашей процессии придется замедлить ход: сначала нам, потом — "кадиллаку" и полицейской машине. Но как только Рита коснется тормозов, первыми догонят нас ребята Шини. Этого-то они и ждут, и берегут патроны для встречи. Тогда они смогут стрелять в упор, не боясь промахнуться.

— Стэн! Ты только глянь вперед! Что будем делать?

Я посмотрел в сторону города. У перекрестка, километра на полтора перед нами — сплошное море машин. Когда на Светофоре загорелся зеленый, проскочить перекресток успевали всего-навсего сорок-пятьдесят машин...

— Стэн, если мы не затормозим, то через минуту, врежемся в кого-нибудь.

И тут меня озарило:

— Слушай, девочка! Перед самым перекрёстком есть поворот на проселочную дорогу. Помнишь, мы проезжали здесь в прошлом году, когда хотели снять на лето домик в деревне?

— Но как я поверну, если справа от нас — сплошной поток машин?

Она была права. Справа машины шли так густо, что почти касались буферами друг друга.

— Все равно, Рита, нужно пробиться к обочине. Это наша единственная надежда на спасение. Давай сигнал и поворачивай.

— Хорошо, Стэн, но мне страшно...

Рита снизила скорость до ста пятидесяти и продолжала тормозить. А "кадиллак" всё приближался, обгоняя одну, машину за другой. Я крепко сжал пистолет, прицелился, нажал на курок, но промахнулся. Рите  тем   временем -удалось  пробиться  к  обочине,   но

 одна машина никак не хотела уступать нам дорогу. Вот она отчаянно засигналила и стала тормозить. К этому времени мы сбросили скорость километров до семидесяти, но и этого оказалось мало, наши машины столкнулись с оглушительным грохотом. От удара вогнулась внутрь дверца, больно защемив мне коленку. Шоссе вокруг покрылось осколками стекла. Слава богу! — воскликнула Рита. — Пробились!

— Гони быстрее! — поторопил я и оглянулся. Сзади нас царила полная неразбериха: машины сгрудились как попало, между ними суетились люди; энергично жестикулируя, они показывали в нашу сторону. Водитель машины, в которую мы врезались, пошатываясь, грозил нам вслед. Все это в одну секунду предстало передо мной, но сейчас меня интересовал только черный "кадиллак". А, вот и он! Машина гангстеров застряла между двумя "ягуарами", водители которых, рослые, спортивного вида парни, с решительным видом направились к "кадиллаку", с явным намерением проучить его небрежного шофера: Однако, вся спесь мгновенно сошла с них, едва в окошках "кадиллака" показались пистолеты. Парни мигом убрали с дороги машины, черный мастодонт рванулся вперед и ринулся за нами. Нас разделяло теперь не более пятисот метров. Рита озабоченно взглянула на меня:

— Они снова увязались за нами?

— Да. Но теперь мы слегка оторвались от них. Постарайся сохранить этот разрыв.

— Не знаю, удастся ли мне, лучше бы за рулем был ты. Эта дорога состоит из одних поворотов.

— Девочка моя, ты прекрасно ведешь машину! Продолжай в том же духе.

Я осмотрелся по сторонам. Дорога петляла по холмистому полю, в некоторых местах переходившему в густой лес. Этот район заселен был слабо: здесь находилось всего лишь несколько ферм, отдаленных друг от друга на десятки километров. Рита с каждой минутой нервничала все больше и тормозила иногда даже на таких поворотах, где могла бы срезать дорогу, не снижая скорости. Но мы не могли остановиться ни на секунду, чтобы я пересел за руль. Оставалась одна надежда на спасение — оторваться от гангстеров.

— Рита, тебе с детьми лучше покинуть машину, — объявил я.

— И оставить тебя одного? Ни за что!

— Ты пойми, — продолжил я. — Все просто: как только мы будем снова проезжать вблизи леса — остановишь машину, возьмешь детей и бежишь в лес, где и спрячешься в кустах. А я оторвусь от них.

— Я боюсь, Стэн! — зарыдала она.

— Другого выхода нет. Ведь если они сейчас нагонят нас...

Вдруг машина задергалась рывками, затем снова рванулась вперед.

— Что случилось? — встревожился я:

— Посмотри на указатель горючего. Мы остались без бензина!

— Но ведь совсем недавно бак был полный?

— Наверно, при перестрелке пуля попала в бак.

Мотор заработал с перебоями, затем снова ровно загудел, но я чувствовал, как мы теряем скорость и непроизвольно оглянулся. Мы спускались с холма. Сзади, на этот же холм, поднималась другая машина — это настигал нас "кадиллак".

— Стэн, еще одна дорога!

Я обернулся. У подножья холма влево действительно отходила дорога чуть шире обычной полевой тропы. Но если мы быстро свернем на нее, проедем сколько-нибудь и спрячем машину в кустах...

— Стэн, будем сворачивать? Мотор вроде бы работает нормально.            

— Нет, надолго его не хватит. Мы спускаемся с холма, и в карбюратор стекли последние капли бензина. Сворачивай на проселок и старайся не снижать скорость.

Рита лихо съехала на дорогу, и машина запрыгала на ухабах и колдобинах. Но долго ехать не пришлось: метров через пятьдесят мотор чихнул, и мы остановились окончательно.

— Выходи  из  машины и  беги влево,  к деревьям.

Детей заберу я. Если мы разминемся — не зови меня, а спрячься получше. За нами гоняются люди городские, привыкшие к световой рекламе и ночным барам. В лесу они потеряют наши следы. А теперь беги, моя девочка, беги!

Я схватил Терри и Джерри и выскочил из машины, но был вынужден остановиться, пока глаза мои привыкали к кромешной темноте. Но вот глаза немного освоились и при свете звезд я стал различать темные пятна деревьев. Потом я заметил, что не звезды светили мне с неба, а отблеск фар "кадиллака". Мы все дальше уходили в лес, но все равно пока находились на расстоянии брошенного камня от дороги, так близко, что я прекрасно услышал шелест покрышек "кадиллака", когда он промчался мимо.

— Стэн, они проехали! — прошептала рядом Рита, но в ее радостном смехе было что-то от истерики.

И в этот момент взвизгнули покрышки, очевидно, водитель "кадиллака" резко остановил машину.

— Бежим дальше! — приказал я. — Они сейчас вернутся. Очевидно, они заметили, что мы свернули. Слышишь, они возвращаются назад. Бежим! Заберемся подальше в лес и спрячемся там. Если минут за пятнадцать они не поймают нас, считай, мы спасены. Полиция должна быть где-то рядом...

Мы углублялись все дальше в лес, спотыкаясь о корни деревьев, а ветки кустов рвали одежду, больно хлестали по лицу.

— Папа я замерзла!— захныкала вдруг Терри.

Действительно, было холодно. Кусты и трава буквально пропитались росой. Мои брюки вымокли до колен, хоть выжимай, да и Рите было не лучше в ее домашнем халатике. Но мы не замечали ни сырости, ни холода, пока не услышали жалобу Терри.

— Скоро согреемся, дочка, — попытался я ее успокоить. — Мы идем в гости к нашим друзьям. Живут они в домике, где очень тепло, и скоро мы будем у них. А теперь помолчите немножко. Хорошо?

— Я хочу домой, — вступил в дискуссию Джерри.

Я обернулся и посмотрел на дорогу. За деревьями виднелись фары возвращавшегося "кадиллака". Скоро они уткнутся в нашу машину и тогда...

— Пошли дальше, ребята, — поторопил я всех. — Они едут сюда.

— Кто, папа? — спросила Терри.

— Чужие дяди.

— Зачем?

— Видишь ли, мы с ними играем в прятки. Вот почему вы должны вести себя тихо-тихо.

— Чтобы они не нашли нас?

— Да. Ты передохнула, Рита?

Рита кивнула, и мы снова двинулись вперед, в глубь леса.

Я машинально отметил про себя, что два сонных ребенка могут весить тонну, если ночью нести их на руках через густые заросли.

Вверху, над нашими головами, как прожектор, размахнулся луч фар "кадиллака", свернувшего на проселок. Очевидно, его пассажиры заметили покинутую, нами машину. И вот уже свет фар заметался вверх-вниз по ухабам проселка.

— Погаси свет, болван! — завопил чей-то голос.

— Я хотел только глянуть, куда они делись, — ответил кто-то.

— Неужто не видишь? Прямо перед тобой — следы на сырой траве, а вон там, на кусте — лоскут от женского платья. Чему тебя учили в армии четыре года?

— Ставить клизмы таким шустрикам, как ты.

— Подавись своими шутками! А ты, Эрни, загони драндулет в кусты, а то фараоны будут здесь с минуты на минуту. Потом приходи к нам на помощь — пора кончать Апплегардов.

В кустах послышался треск — бандиты пошли за нами.

— Я не хочу больше играть в прятки, — захныкал Джерри. — Я замерз и хочу спать!

— Тесс! — шепнул я. — Если будешь вести себя совсем тихо, я куплю тебе хороший подарок.

— А мне ты купишь подарок, папа? — серебряным колокольчиком прозвенел голосок Терри в могильной тишине леса.

— Да, да, но только вы должны помолчать немного. Ясно?               

Шорох в кустах затих.

— Док! — окликнул грубый мужской голос.

— Что?

— Мне послышался голос ребенка.

— Где?

— Точно не услышал. Где-то рядом.

Я наклонился к детям и строго шепнул им:

— Слушайте меня оба. Мы все должны сидеть тихо, так тихо, чтобы нас никто не услышал. Кто из вас сможет молчать дольше, тому папа купит красивый подарок.

— Куда же задевался фонарик? — спросил в темноте мужской голос, на этот раз уже ближе к нам. — Ведь я видел его в машине.

— Он у меня.

— Так давай же его сюда. Ты что, собрался мотаться по лесу всю ночь?

— Нет, но ты только что отругал Эрни за фары, и я подумал...

— Так то же фары, балбес! А свет карманного фонарика издалека не видать.

— А вдруг полицейские...

— Забудь про фараонов и шуруй сюда. Если Апплегарды смоются, тебе будет тогда о чем поволноваться...

— Понятно, но если полицейские доберутся сюда...

— Да замолчи ты, наконец! Ведь у тебя в руках автомат! А ты боишься пару фараонов с их хлопушками! Разве забыл тот  день, когда ты один шлепнул штук двадцать японцев?

— Перестань квакать! Вот тебе фонарик, только не свети на меня — у Апплегарда пистолет.

Я увидел, как в кустах мелькнул свет фонарика. Рита сжала мне руку:

— Стэн, стоять на месте нельзя. Они выйдут прямо на нас.

Я осторожно поднялся, прислонился к дереву и осмотрелся. Вдали виднелось какое-то строение, похожее на сеновал.

— Ты доберешься туда с детьми? — спросил я Риту.

— А как же ты, Стэн?

— Я останусь здесь и постараюсь увести их в сторону, чтобы дать вам возможность спокойно добраться до сеновала. А потом вернусь к вам.

— Но почему мы не можем идти к сеновалу все вместе?

— Потому что если они нас заметят, всем нам крышка. Когда ты с ребятами уйдешь; я буду свободнее себя чувствовать. Идите!

— Стэн, я боюсь! — прошептала Рита.

— Я тоже, — ответил я. — Но лучше быть испуганным, чем мертвым. Возьми пистолет, только осторожней: он заряжен и снят с предохранителя. Только не пристрели по ошибке, меня, когда я буду пробираться к вам.

— Как я узнаю, что это ты, а не бандит?

— На подходе к сеновалу я мяукну два раза. А теперь идите. Я уведу их в сторону. Если попадешь в беду — выстрели один раз, и я сразу же прибегу к вам.

Я поцеловал ее подтолкнул в сторону сеновала, а потом смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями. И только тогда вспомнил одну деталь, отчего даже вздрогнул: на пистолете Чиггера стоял глушитель, и если Рита выстрелит, я этого не услышу.

 

ГЛАВА 11

Я немного подождал, чтобы дать Рите возможность уйти подальше и прислушался, пытаясь определить, где находятся охотившиеся на нас гангстеры. Они лихорадочно шарили в кустах, немало не беспокоясь о тишине. Один из них, тот, у которого был фонарик, на секунду зажег его, и я смог точно сориентироваться. Затем я вспомнил свои лесные походы в детстве и то, чему учили меня в армии. Нужно было сделать все возможное, чтобы сбить бандитов с толку. Я бралрукой мешавшую проходу ветку, тихонько ощупывал ногой землю, прежде чем перенести на нее тяжесть тела и затем осторожно отводил ветку на прежнее место. Пройдя таким образом метров двадцать, я снова остановился и прислушался.

Тишина. Вдруг в том месте, откуда я только что ушел, мигнул огонек фонарика. Какое счастье, что я отправил Риту с детьми, ведь сейчас они уже могли бы быть в руках бандитов!

Я нагнулся и ощупал землю в поисках камня или любого другого предмета, который можно было бы бросить. Под руки попался замшелый обрубок ветки. Я поднял его, выпрямился и стал наблюдать. Справа от меня снова мелькнул тусклый свет фонарика и мне удалось установить местонахождение обоих моих преследователей. Я широко размахнулся и изо всех сил зашвырнул тяжелый обрубок ветки в сторону, противоположную той, куда ушла Рита с детьми. Ветка попала прямо в ствол дерева и, звонко щелкнув по нему, с шумом рухнула на кусты.

— Док! — негромко спросил мужской голос. — Это ты шумел?

— Нет, — так же тихо ответил второй, находившийся ближе ко мне. — Может, это Эрни?

На минуту в лесу воцарилась могильная тишина, затем первый голос негромко окликнул:

— Эй, Эрни, это ты?

В наступившей; тишине послышался стук захлопнутой дверцы автомашины. Гангстеры тоже услышали его.

— Эрни еще у машины.

— Ну, что ж теперь мы знаем, что шумел Апплегард. Пошли!

— Куда?            

— Ты что, оглох? Идем в сторону шума.

Гангстеры повернулись и резко зашагали в ту сторону, куда я бросил ветку. Я нашарил под ногами камень величиной с кулак и снова зашвырнул его в кусты. Камень со свистом прорезал листву и глухо упал на землю.

— Эрни! — снова окликнул один из бандитов.

— Да, — неожиданно прозвучал ответ, но совсем с другой стороны.

— Ну как, нашли их?

— Они где-то здесь, совсем рядом, — отозвался мужчина, которого называли Док.

В ночи горохом рассыпалась автоматная очередь; в том месте, куда я бросил камень, на землю посыпались сбитые пулями листья и ветки.

— Ну, как, пришпилил? — спросил мужчина с фонариком.

— Откуда мне знать?

Стараясь шуметь не больше мухи, я подобрал еще один камень и замер.

— Так иди же посмотри, — приказал Док.

— Иди ты, ведь фонарик у тебя.

— Болван, ты только и умеешь нажимать на курок. Какого дьявола ты затарахтел, если толком ничего не видел?

— Перестань кукарекать! Тебя могут услышать скорее, чем автоматную очередь. А тихо стрелять из автомата я не умею.

— Ясное дело. Но ты стреляй только наверняка, у нас мало патронов.

— Не учи ученого. Зажги лучше фонарик.

Я держал камень наготове и ждал момента, когда загорится фонарь. Тут все и началось. Может, я чем то выдал себя, может, у -бандита сработало шестое чувство, но когда он зажег фонарик, то направил его прямо на меня. А я только что швырнул камень, руку еще не успел опустить, прислушиваясь, куда упадет камень. Тут-то он меня и нащупал. Трудно сказать, кто из нас удивился больше, но в бег ударился первым я.

Я опустился на четвереньки и промчался через кусты как дикий кот, а гангстер в это самое время пульнул очередью по кустарнику, где я находился секунду назад. Гангстеры с бранью ринулись в мою сторону. Они имели то преимущество, что могли бежать нормально, во весь рост, тогда как я улепетывал на четвереньках.

Вторая  очередь  из  автомата  не  последовала,  они экономили патроны, уверенные, что теперь догонят меня. Подкравшийся ко мне страх быстро переходил в панику, заставляя подняться во весь рост и бежать, как бегают все нормальные люди. С большим усилием я сдержал себя, ибо сделай я так, судьба моя была бы решена тут же.

Когда земля ушла из-под ног, я подумал сначала, что меня подстрелили, и только рухнув на что-то и больно ударившись грудью, я сообразил, что провалился в глубокую яму. Открытым ртом несколько секунд я жадно хватал воздух и мне показалось, что в таком состоянии я пребываю уже несколько часов. Потом откуда-то сверху до меня донеслись крики и топот моих преследователей. И только тогда я сообразил, что упал прямо на ствол лежавшего в яме дерева; руки мои свисали с одной стороны ствола, ноги — с другой. Собравшись с силами, я нырнул на самое дно ямы и спрятался под стволом.

Луч света скользнул по верхушкам деревьев, затем воткнулся в яму и осветил дерево, под которым я сидел. Паника приказывала мне вскочить на ноги, выбраться из ямы и бежать куда угодно из этой западни, но остатки разума и слабость, к счастью, помешали мне сделать такой безрассудный шаг.

— Ну что, нашел его? — спросил голос издали.

— Пока нет. Тут приличная яма. Может, он решил в ней спрятаться? — бандит тщательно освещал фонариком все подозрительные места в яме.

Но вот протопали тяжелые шаги — подошел мужчина, которого называли "Док".

— Он там?

— Может быть, надо бы спуститься и проверить.

Воцарилась тишина. Затем со стены потек маленький водопад земли и гальки — кто-то из бандитов подошел к самому краю ямы. Луч света снова заметался по яме.

— Давай спускаться или пойдем искать дальше. Не торчать же здесь до рассвета! Если здесь его нет, значит он уже чешет к дороге, и мы теряем время попусту.

— Я не вижу место, где он спускался. По краям ямы земля мягкая. Гляди... — он слегка надавил ногой землю у края ямы и та струйкой протекла вниз. — Если бы он спустился сюда, то оставил бы четкий след.

— А может он прыгнул?

— Зачем?

— Ну хорошо, хорошо! Значит, здесь его нет? Пошли дальше...

— А если он спрятался вон под тем деревом? Я замер.

— Конечно, он только и думал, как бы прыгнуть в яму и залезть под дерево! — иронически воскликнул Док.

— Значит, ты говоришь, что внизу его нет...

— Мозги у тебя набекрень, вот что я говорю! Да под этим деревом и кроту не спрятаться! Держу пари, что сейчас он уже добрался до дороги. А сюда вот-вот подъедут фараоны. Спускайся, если тебе так хочется, а я пошел к дороге.

Док в ворчанием удалился. А тот, что с фонарем, все еще стоял у ямы. Я слышал его учащенное дыхание, когда он шарил в кустах, стараясь найти удобное для спуска место. Но вот луч света опять уперся в ствол, как раз в том месте, где лежал я. Я похолодел: мне показалось, что он что-то заметил: то ли ногу, то ли брюки или край пиджака. Я замер, а сердце заколотилось так, что его можно было услышать за километр. Потом свет исчез.

— Ну его к черту! — услышал я голос мужчины. — Здесь его наверняка нет.

Обессиленный от всего пережитого, я лежал на спине и слушал, как хрустели ветки под ногами удалявшегося бандита.

Рита и дети... Мысль о них подняла меня на ноги. Гангстеры могут быстро установить, что я не выходил к дороге и вернуться сюда, а на влажной, мягкой земле около ямы при более тщательном осмотре обнаружат мои следы.

Глаза мои уже слегка привыкли к темноте, и я без особого труда выбрался из ямы.

 Я прошел уже метров пятьдесят, время от времени останавливаясь, чтобы послушать предутреннюю тишину, но все вокруг было спокойно. И тут вдруг прямо на меня из-за ближайшего дерева вышел человек — Эрни, третий гангстер, про которого я совсем забыл. А он стоял передо мной, направив мне в грудь пистолет.

— Ты куда направился, Апплегард? — ухмыльнувшись, спросил он.

— Погулять, — непринужденно ответил я и не узнал своего голоса.

Эрни кивнул в сторону сеновала:

— Что за причина, что ты выбрал именно это направление?             

— Причина одна, — ответил я. — В этом лесу собралось слишком много народу.

— А может быть, — он снова кивнул в сторону сеновала, — может быть, где-то здесь спряталась твоя жена с ребятишками?

В горле у меня перехватило. — Жена  с  ребятишками?  — с трудом  ответил  я, стараясь   сохранить   спокойствие.   — Да   они   сошли с машины еще на шоссе!

— Вот как! — снова ухмыльнулся гангстер. — А с какой же тогда женщиной ты был в лесу?

— Не пойму, о чем ты говоришь, приятель. Сюда я приехал один. Жену с детьми я давным-давно высадил, еще в самом начале проселка.

Даже в темноте я увидел его белые зубы — он вновь саркастически улыбнулся.

— Ах, так? А откуда же здесь появилось вот это? — и он вытащил из кармана домашние тапочки Риты.

Я недоуменно пожал плечами:

— Много людей гуляет в лесу. Мало ли кто мог оставить здесь свои тапочки?

— Перестань болтать, Апплегард. Когда я наткнулся на них, они были еще теплыми.

Он шагнул ко мне:

— Слушай, Апплегард, — вкрадчиво начал он. — Я понимаю, что этой ночью мы были не слишком деликатны с тобой, но пойми и ты нас. Нам нужен был только Чиггер. Мы хотели успокоить его, только его. А тут, как на грех, в этом деле оказался замешан и ты. Мы понимаем, что ты не виноват, не хотим причинить никакого зла ни тебе, ни твоей жене, ни, тем более, вашим ребятишкам. Мы хотим одного: чтобы ты забыл все то, что случилось за эти сутки. Чтобы ты не продал нас. Понял? Может быть, мы сумеем договориться. Мы дадим тебе сотню-другую долларов, вы переедете в другой город и будете жить там. А всю эту историю — забыть! Что ты на это скажешь?

— Это было бы прекрасно! — ответил я, и моя искренность была равна его.

— Отлично! — с улыбкой воскликнул Эрни. — Сейчас я позову ребят, и мы спокойно поговорим с вами. Идет?

Похоже, эта была последняя возможность прикинуться дурачком, чтобы выиграть время до приезда полиции.

— Ну, что ты скажешь? — поторопил меня гангстер.

— Где же твоя жена?

— Вроде бы ты говорил, ,что сначала позовешь своих друзей?

— А, вот оно что! Да они наверняка уже вернулись к дороге и ждут меня там. Стоит ли тащить их назад? Мы можем договориться сами, надо только найти твою жену, я хочу убедиться, что она примет эти условия.

— Хорошо, — согласился я. — Договорились — и указал пальцем вглубь леса. — Она прячется вон в тех кустах. Пойдем, я покажу...

Я повернулся и уже сделал несколько шагов в сторону леса, как он остановил меня, потянув за рукав.

— Оставь свои шуточки, Апплегард!

Я невозмутимо посмотрел на него. — Какие шуточки? Мы спрятались в пещере, на которую случайно наткнулись, метрах в ста отсюда. Пошли?

Он выругался и схватил меня за плечо.

— Пройдем сюда! Тапочки я нашел здесь и тот, кто потерял их, наверняка шел к сеновалу.

— Ошибаешься,  —  судорожно  пытаясь  улыбнуться, ответил я. — Тапочки я оставил здесь нарочно, чтобы сбить вас с толку и увести подальше от нашего убежища.

Эрни молча наблюдал за мной, пытаясь по выражению моего лица определить, дурачу я его или нет. Потом повернул голову и прислушался. Со стороны шоссе послышался шум быстро идущей автомашины. Яркий свет автомобильных фар уже перебегал по верхушкам деревьев, а затем я увидел на машине красную мигалку. Полиция! Наконец-то!

— Хватит, Апплегард! — не выдержал Эрни, сунув мне меж ребер пистолет. — Где твоя жена?

— Я уже сказал. Она спряталась вон в тех кустах. Эрни подтолкнул меня пистолетом:

— Хорошо. Идем туда! Но берегись, если только ты соврал...

Мы побежали к кустам. Между деревьев вновь мелькнул свет фар и полицейской машины. Через, минуту они будут, у брошенного нами автомобиля. А вдруг они не заметят его и проедут мимо?

Когда мы приблизились к густому кустарнику, я замедлил бег.

— Чего тормозишь? — забеспокоился Эрни.

— Мы пришли, — ответил я.

— Хорошо. Так где же они?

Я притворился, что в замешательстве ищу место.

— Никак не найду, черт побери! В этих кустах немудрено заблудиться.

Эрни ткнул меня пистолетом в спину.

— Ты нарочно затащил меня сюда. Они наверняка спрятались на сеновале, а не здесь.

— Нет, нет, поверь мне! Они где-то рядом. Только никак не могу найти в этих проклятых кустах!

— Позови ее! — приказал Эрни.  — Полицейская машина мчалась в нашу сторону.

— Рита! — крикнул я.

— Громче! Кричи во всю глотку!

— Рита! — завопил я.

Тишина. Слышался только гул мотора автомашины и шелест шин по асфальту.

— Пошли к сеновалу! — прошипел Эрни. — Разворачивайся!

Машина полиции была уже у поворота на проселок. Вдруг послышался визг тормозов: очевидно, они заметили нашу машину или "кадиллак". И сразу же там вспыхнул прожектор, который принялся шарить вокруг.

На просеке он четко осветил двух человек, убегавших к лесу. Один из гангстеров обернулся и набегу выстрелил по машине из автомата. В ответ из машины раздалось несколько выстрелов из пистолета. Мужчина с автоматом вздрогнул, зашатался и рухнул на землю.

Эрни на секунду упустил меня из виду, наблюдая за ходом перестрелки его приятелей с полицией. Я размахнулся, чтобы ударить его кулаком в висок, но Эрни заметил мое движение и частично уклонился от удара. Вместо виска я попал ему в челюсть, и он упал, выстрелив в падении; пуля прострелила мне рукав пиджака. Прежде чем ему удалось  выстрелить вторично, я прыгнул за дерево и что было сил бросился к сеновалу, перепрыгивая через кусты, как молодой олень. Эрни выстрелил вновь; пуля пролетела над моей головой, срезая листву и ветки. В лесу теперь слышался только треск ломаемых мною на бегу веток. Задыхаясь, я выскочил на опушку; сердце в груди разрывалось, но сеновал был уже рядом. Две секунды я размышлял, не лучше ли мне направиться навстречу полицейским, но все же отклонил эту мысль. Если даже оба гангстера действительно убиты, то оставался третий — Эрни, а он догадывался, что Рита с детьми укрылась на сеновале. Нельзя допустить, чтобы он отыскал их и вновь превратил в заложников.

Перелезая  через забор, я мельком осмотрелся  по сторонам.  Если есть здесь сеновал, то должна быть и ферма. А если есть ферма, то должен быть и телефон, с которого можно было объяснить полиции положение дел.

Но ферма была, да сгорела, остался от нее только обуглившийся деревянный остов и закоптелая кирпичная труба.

Я направился к сеновалу. Вокруг валялись различные сельскохозяйственные орудия и инвентарь. Все они заржавели и спокойно доживали век в буйно разросшихся сорняках. Под стать им, сеновал оказался такой же развалюхой. Самое место для привидений. С трудом пробрался я в темноте через заросли, сорняков и мяукнул два раза. Прислушался. Услышала ли мой сигнал Рита? Мы с ней не условились, как ей отвечать на мое мяуканье. А если пробираться ей навстречу молча, она может принять меня за бандита... Не хватало еще, чтобы меня пристрелила собственная жена! Вокруг по-прежнему царила тишина. Я мяукнул еще два раза, уставившись на дверь чердака. Дверь немного приоткрылась, заскрипев на заржавленных петлях. Я снова мяукнул.

— Это ты, Стэн? — послышался шепот Риты.

— Да. Тс-с! За мной увязался один из бандитов, Сейчас я попробую забраться к вам.

Я вошел в гараж, который находился под самым чердаком, нащупал в темноте лестницу стал осторожно взбираться по ней. Пахло мхом и гнилым сеном. Я медленно поднимался по лестнице, часть ступенек которой были сломаны, и подумал о Рите: ей пришлось по такой лестнице забираться на сеновал в темноте с двумя испуганными детьми. Подумать только, вечером у себя дома она боялась выходить одна во двор — снять высохшее белье!

Рита ждала меня у двери:

— Стэн, я так боялась за тебя! Я погладил ее по плечу:

— Где дети?

— Мы здесь, папа, — шепнул Джерри. — Мы только молчим, как ты велел.

— Стэн, прсмотри-ка! — дернула меня за рукав Рита.

Я обернулся и увидел стоявшего у забора человека; он смотрел в нашу сторону.

— Где пистолет? — спросил я.

— Вон он, — протянула мне оружие Рита.

Я взял пистолет и подошел ближе к двери. При бледном   свете   наступавшего   утра   я   вынул   обойму и тщательно проверил ее; обойма была пуста…  Но один патрон мог находиться в стволе. Я оттянул затвор назад, осторожно придерживая рукой, чтобы не выскочил бесценный патрон, но напрасно, в стволе тоже было пусто.

Рите говорить я не стал. Может быть, когда-нибудь мы и посмеемся, вспоминая эту ночь на сеновале, когда она собиралась отстреливаться из незаряженного пистолета от нападения гангстеров. Однако, пистолет даже без патронов, помогал ей чувствовать себя увереннее.

Итак, мы стояли у двери, поглядывая через щель. Мужчина перелез через забор и направился в сторону сгоревшей фермы.

— Это он гнался за тобой? — спросила Рита.

— Да.

— Но как он узнал, где мы спрятались?

Я провел рукой по ее голой ноге и улыбнулся:

— Не так уж жарко сейчас, чтобы ходить босиком.

— Неужели он нашел мои тапочки? Я кивнул, и она тяжело вздохнула:

— Я потеряла их, когда перетаскивала Терри через забор. Она заснула у меня на руках.

В лесу мелькнул и сразу же погас луч света.

— Что это? — спросила Рита.

— Полиция, — объяснил я. — Очевидно, они ищут наши следы.

Мне показалось, что внизу, в темноте, что-то шевельнулось. Я вгляделся получше. Точно! Эрни на секунду выскочил из темноты и спрятался под каким-то навесом.

— Ты видел его?  шепотом спросила Рита.

— Да, — хмуро ответил я, тревожно вглядываясь в темноту. И тревожился я недаром: на опушке появился еще один мужчина. Он полез через забор и было видно, что это дается ему с трудом. Оказавшись на самом верху забора, он покачнулся и неуклюже свалился на землю. Затем поднялся и, прихрамывая, зашагал к сеновалу, держась одной рукой за живот. Похоже, в другой руке у него был пистолет.

— Эрни!— тихонько окликнул он.

Я машинально взглянул в сторону навеса, под которым притаился Эрни, и увидел, как он в этот самый момент выскользнул из-под навеса и укрылся за штабелем дров.

— А какой подарок ты купишь нам, папа? — спросил в этот момент Джерри.

— Спрячься, Рита, и ради бога, сделай так, чтобы дети молчали!

— Папа! Какой пода...

— Медвежонка. Красивого большого медвежонка. Только помолчи!

— Не кричи на него, Стэн! Хуже будет, если ты его напугаешь.

Рита была права. Если Джерри сейчас заплачет, будет несравненно хуже. Я старался сдержать себя, хотя нервы мои совсем расшалились — слишком много я пережил за эти сутки!

— Эрни! — снова раздался хриплый голос мужчины. — Ты где?

Несколько минут назад этот гангстер с улыбкой пристрелил бы меня. А теперь, тяжело раненый, он оказался обыкновенным испуганным человеком; полиция гналась за ним по пятам, и он боялся, что приятель бросит его. Я увидел, как Эрни прицелился в бандита, но затем опустил пистолет: то ли расстояние между ними было большое, то ли он побоялся, что выстрел услышит полиция.

Вдали натужно загудел мотор.

— Что это? — тихонько спросила Рита

— Очевидно, полицейские пытаются убрать с дороги нашу машину.

— Но в ней кончился бензин!

— Сейчас они уже поняли это.

— Но почему они подняли такой шум?

— А кого им бояться? У них в машине — радио и прожектор, целый арсенал оружия. Очевидно, они уже связались со своим начальством. Держу пари, что сейчас сюда мчатся десятки патрульных машин.

Я наклонился к Рите и поцеловал ее:

— А теперь возвращайся к детям. Будь умницей и я куплю тебе вкусное мороженое.

Рита улыбнулась и скрылась в темноте чердака. Я вернулся на свой наблюдательный пост и старался понять, что же происходит вокруг. По проселку шла машина. Двигалась она медленно, подпрыгивая на колдобинах. Раненый бандит опять бросился бежать, время от времени оглядываясь через плечо. Вот он упал, но тут же поднялся и побежал дальше.

Полицейская машина приближалась, ее белый бок четко выделялся на черном фоне деревьев. Вот включился ее прожектор и стал шарить вокруг, осветил сеновал, сгоревшее здание фермы. Наконец, луч нащупал мужчину, который вышел на свою последнюю дистанцию. Луч вцепился в него мертвой хваткой, и эта картина напоминала сцену в театре, когда основной свет дается на главного героя.

Гангстер прикрыл рукой глаза от слепящего света прожектора.

— Эрни, — крикнул он, и его крик  походил на вопль попавшего в западню зверя. — Где ты, Эрни? Не оставляй меня, ради бога!

Но в ответ ему раздался лишь шорох листвы, а прожектор не отпускал его ни на секунду. Потом послышалось клацанье металла, и над лесом прозвучали слова, усиленные динамиком:

— Эй, вы! Здесь полиция! Приказываю остановиться и бросить оружие!

Этот бесстрастный металлический голос как-то жутко прозвучал в предутренней тишине леса.

— Эрни! — снова крикнул мужчина, и его крик был похож скорее на отчаянное рыдание. Над лесом вторично прозвучал властный голос:

— Предупреждаю в последний раз: стой! Брось оружие!

 Бандит обернулся. Я хорошо видел его лицо, искаженное злостью и отчаянием:

— Попробуйте взять меня, фараоны! — и закатившись жутким хохотом сумасшедшего, он стал стрелять по полицейской машине. Одна из пуль попала в ветровое стекло, разлетевшееся вдребезги. И тогда из машины рявкнул автомат. Гангстер вздрогнул, тяжело упал на спину, затем повернулся на живот и затих.

В этот момент я заметил какое-то шевеление под нами. Это Эрни воспользовался тем, что все наблюдали за развитием событий в поле, и пробрался к сеновалу. Если он заберется к нам на чердак, полицейские не смогут стрелять в него, боясь попасть в нас. Мы опять окажемся на положении заложников и живыми нам не выбраться.

 

ГЛАВА 12

Луч прожектора уперся в сеновал. Эрни понимал, что если прожектор вцепится в него — тогда конец! И единственное спасение — укрыться на сеновале. Он дважды выстрелил в мою стороны, и обе пули просвистели у меня над головой, заставив меня отшатнуться от двери.

При звуке выстрелов лучи прожектора заметались по лесу и осветили двор фермы, через который как раз в этот момент и перебегал Эрни, сразу же нырнувший в расположенный под сеновалом гараж. Вдогонку ему прозвучала автоматная очередь, и было слышно, как захрустела древесина, прошиваемая пулями.

Я вскочил, ударом ноги распахнул дверь чердака и замахал руками. — Не стреляйте! — завопил я, жмурясь от слепящего света прожектора. — Здесь моя жена с детьми. Не стреляйте!

На минуту кругом воцарилась тишина. Полицейских удивило мое появление. Похоже, они не ожидали встретить здесь нас и слегка растерялись.

Через несколько секунд вновь прозвучал усиленный динамиком голос:

— Мужчина, вошедший в гараж, учтите: мы держим под прицелом оба выхода из гаража. Живым вам не выбраться. Так что бросайте оружие и выходите с поднятыми руками.

— Катитесь к дьяволу, фараоны!

— Хорошо, сейчас мы подъедем за вами. Это наше последнее предупреждение.

Только попробуйте, и я перебью всех, кто находится здесь! А теперь гасите свет и уматывайте отсюда!

Снова на какое-то время воцарилась тишина, потом луч медленно прошелся вдоль сеновала.

— Да гасите же свет, черт побери! Не то через потолок я перестреляю всех, кто сидит на чердаке!

Луч замер на месте. Было видно, что полицейские колебались. Тут же внизу прозвучал выстрел, и пуля прошла в нескольких сантиметрах от моей ноги. Прожектор погас.

— Включите прожектор! — закричал теперь я. — Включите же, чтобы я мог его видеть! Не так уж много у него патронов, чтобы так безумно расходовать их.

Конечно, патронов у него могло быть навалом или же он был напуган до такой степени, когда человек бывает готов на все. Прожектор вспыхнул вновь, и в его мертвенном свете я увидел зарывшуюся в сено Риту и спящих рядом с ней Детей. Я волновался, правильно ли сделал, потребовав от полиции включить прожектор и, судя по выражению лица Риты, ее мучили те же сомнения.

Сеновал превратился в жуткую западню, наполненную до краев такой глубокой тишиной, что давила хуже ожесточенной перестрелки; все тени здесь таили в себе что-то страшное и угрожающее. Несмотря на предутреннюю прохладу, пот с меня струился ручьями. Я не знал, сколько сил оставалось у меня в запасе, но чувствовал себя на грани кризиса. Я пытался успокоить себя мыслями о том, что вот-вот мы сможем покинуть сеновал, вернуться к нашей обычной жизни, а бандит, притаившийся под нами, не имеет никаких шансов спастись. Нужно только подождать, когда он не выдержит такого напряжения и сорвется.

— Папа, я не хочу медвежонка, я хочу домой! Сердитый голосок Джерри так неожиданно прозвучал в глубокой тишине; что я даже вздрогнул. Эрни тут же выстрелил, и я увидел, как вздрогнула Рита — пуля просвистела совсем рядом с ней; она еще крепче обняла детей и зашептала что-то на ухо Джерри.

— Давай, давай еще! — закричал я, стараясь отвлечь на себя внимание Эрни. — Стреляй! Сеновал большой. Если есть патроны — стреляй хоть целый год, авось попадешь когда-нибудь!

Я 'говорил, а сам бесшумно отошел в сторону, убедившись, что гангстер довольно метко стреляет на голос. Пуля пробила. доску, на которой я стоял секунду назад. Несмотря на трагичность положения, я улыбнулся. Если он выстрелит еще несколько раз, то наверняка растранжирит весь свой боезапас; тогда я смогу спрыгнуть с чердака и придушить его; он сам добивается этого.

В наступившей тишине было слышно, как где-то вдалеке раздался вопль еще одной полицейской сирены.

— Ты слышишь, Эрни? Едут новые ребята, и все — по твою душу!

Я снова сменил место, но на этот раз выстрела не последовало. Он стал экономить патроны. Я быстро прикинул в уме: у Эрни был, вероятно, автоматический пистолет; чаще всего он заряжается восемью патронами. Дважды он выстрелил в меня в лесу, дважды — у сеновала. Еще три раза стрелял снизу, через потолок. Семь выстрелов... Понятно, почему гангстер стал экономить патроны.

Я спрыгнул с чердака, упал и сразу откатился в сторону. Но Эрни не клюнул и на эту приманку.

— Небось, бережешь последний патрон? — иронически спросил я.

В ответ — ни звука. Завывание сирены приближалось, но вдруг оборвалось на самой высокой ноте. Я выглянул в дверь. По проселку мчалась вторая машина, вдали слышался вой сирены третьей. Вторая машина поравнялась с первой и затормозила. Полицейские переговорили между собой, затем  вторая машина проехала мимо, развернулась и остановилась за сеновалом.

— Все в порядке, Апплегард? — спросил через динамик мужской голос.

Я высунулся из двери и жестами стал объяснять, что один из гангстеров еще охотится за нами и прячется здесь же, на брошенной ферме.

— Понятно! — ответил агент. Потом, уже другим тоном, он обратился к Эрни:

— Эй, вы! Сдавайтесь! Вы окружены!

Эрни сначала молчал, но потом не выдержал:

— Хорошо же, фараоны! Вы сами этого захотели! Я пошел за Апплегардами. Возьму их ребятню и пристрелю  на  ваших  глазах,  если  вы  не  уберетесь  отсюда и не дадите мне возможность скрыться. Ему никто ничего не ответил.

— Апплегард, я иду к вам, — уже более нервно объявил Эрни.

— Попробуй только сунуться сюда, и я вышибу у тебя последние мозги.

Последовала краткая пауза, затем раздался смех Эрни:

— Ты все-таки хочешь обдурить меня? Откуда у тебя пистолет?

— А ты подумай! Где, по-твоему, пистолет Чиггера?

— Вот как? Почему же ты не стрелял в меня там, в лесу?

— Я оставлял пистолет жене.

— Басни! — ответил Эрни, но в его голосе уже звучали нотки сомнения. — Скажи мне тогда, какой марки твой пистолет? Я знаю "пушку" Чиггера.

Я поднес пистолет к самому носу и прочел:

— "Оружейная промышленность. Брешия. Мод. 9. Калибр 32". Может, тебе зачитать еще номер серии?

Эрни молчал. Я прислушался и мне показалось, что он крадется где-то в темноте.

— Стэн! Прслушай-ка!— негромко сказала Рита.

Я прислушался. Из гаража доносилось странное потрескивание. Сначала я подумал, что Эрни старается влезть по столбу на чердак, но тут же почувствовал запах дыма. Эрни поджег гараж...

В горле у меня пересохло. Весь мой недавний оптимизм улетучился. Дым на сеновале становился все гуще. Я озирался по сторонам, пытаясь найти выход из создавшегося положения. И случайно мне попал под руки увесистый моток веревки, висевший на гвозде. Я схватил его и стал ожидать удобного момента. В глубине сеновала уже показались оранжевые языки пламени, высохшие на солнце доски и остатки сена загорались с пугающей быстротой. -,

— Рита! Как только я брошу этот моток, спускайся с чердака и беги к полицейской машине.

Я примерился и швырнул , увесистый моток в самый темный угол стойла. Эрни тут же выстрелил туда, уверенный, что в угол прыгнул я. А я подбежал к лестнице, чтобы помочь Рите снять с чердака ребятишек и чуть не наткнулся на гангстера. Эрни стоял в пяти метрах от меня, за его спиной в гараже полыхала стена пламени. Я шагнул к нему, держа его под прицелом пистолета Чиггера.

— Кончай базар, Эрни!

Гангстер выругался сквозь зубы, и швырнул в  меня ставший бесполезным пистолет. Я еле увернулся.

— Смотри, буду стрелять! — крикнул я.

— Стреляй же!

Эрни нырнул в темноту стойла и выскочил оттуда с заржавленным топором в руках. За моей спиной закричала Рита.                ,

— Бегите быстрее отсюда! — не оборачиваясь, крикнул я.

Рита с детьми выбежала во двор, а я размахнулся и швырнул в Эрни свой пистолет.

— Вот почему ты тоже не стрелял! — демонически улыбнулся гангстер. — А сейчас я познакомлю тебя с этим топориком!

Как сумасшедший, он налетел на меня, размахивая топором. Я отскочил назад и, споткнувшись обо что-то, упал. Это меня и спасло. Топор, нацеленный мне в голову, врезался в трухлявый столб и глубоко застрял там. Завывая, как ненормальный, Эрни лихорадочно старался вытащить его.

Я вскочил и, пятясь, стал уходить,  пригнувшись и шаря по земле, пытаясь понять, обо что же я споткнулся. А Эрни, наконец, вытащил топор, крепко взял его в обе руки и с сатанинской ухмылкой на устах двинулся на меня. В этот миг я нащупал под, ногами спасший меня предмет: рукоятку металлических вил. Эрни чуть-чуть отклонился назад, чтобы нанести мне смертельный удар. Но я на полсекунды опередил его...

Эрни покачнулся, на лице его появилась гримаса удивления и боли, когда он посмотрел на торчавшую у него из груди рукоятку вил. Сзади кто-то крепко взял меня за плечи и повел к выходу из сарая. Через пару секунд крыша за моей спиной рухнула, а я потерял сознание.

Я очнулся от прохладного прикосновения утренней росы, увидел какие-то неясные тени вокруг, услышал чьи-то приглушенные голоса. Вокруг меня собралась маленькая толпа. Я поднялся на локоть и огляделся. От сеновала осталась кучка мерцающих поленьев, из которых время от времени вырывались искры.

Окружающие с любопытством взирали на меня..

— Смотрите, он очнулся, — сказал кто-то. Стоявший рядом полицейский нагнулся ко мне:

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Как после хорошей пьянки, — ответил я.

— Ничего, вы просто надышались дымом. Сейчас подойдет врач; пока он занимается вашей женой.

Эти слова встревожили меня и я сел:

— С Ритой? Что с ней случилось?

Агент положил мне на плечо руку:

— Не волнуйтесь, с ней все в порядке. Она упала в обморок, когда рухнула крыша гаража. Подумала, что вы остались там. Доктор дает ей успокоительное.

— Хочу видеть ее.

Я с трудом поднялся на ноги, и люди расступились передо мной. Навстречу мне шагнул высокий мужчина с черным чемоданчиком в руке. Это был врач.

— Где раненый? — спросил он.

— Очевидно, вы имеете в виду меня?

— Пойдемте, я осмотрю вас, — сказал он, направляясь к санитарной машине.

— У меня все в порядке, доктор. Я только на минутку гляну на жену.

Рита сидела на переднем сидении полицейской машины. Она закуталась в чей-то плед и откинула голову на спинку сидения. Лицо ее было бледное, как мел; увидев меня, она улыбнулась. Я распахнул дверцу автомашины и нежно обнял жену.

— Как себя чувствуешь, девочка?

— Стэн! Я так счастлива! Когда я увидела, что рухнула крыша, то подумала...

Голос ее прервался, и сдерживаемое рыдание вырвалось наружу. Она молча плакала, а я и не собирался успокаивать ее. Иногда полезно дать человеку выплакаться...

Немного погодя она тихо спросила:

— А что с тем человеком?

— Он остался там, — просто ответил я.

— Какой ужас! — прошептала она, взглянув на огромный костер.

— Лучше он, чем мы.

— Да, да, ты прав, Стэн...

Я взглянул на заднее сидение, где укрытые чьей-то курткой, спали мои близнецы. Терри держала пальчик во рту. Трудно было поверить, что весь кошмар позади, а мы все живы и здоровы.

Врач потянул меня за рукав.

— Пуля? — тихо спросил он.

— Чепуха! — ответил я. — Царапина...

— Все ..же нужно посмотреть. — Он вытащил из чемоданчика ножницы и осторожно стал обрезать рукав. Полицейские оттеснили толпу назад, чтобы любопытные не мешали. Я заметил мужчину, который хотел прорваться к нам, и с радостью узнал в нем Джо Гарнета, моего дорогого соседа.

— Стэн, дружище! Рад видеть тебя здоровым и невредимым! Я услышал обо всем по радио и сразу примчался сюда. Как Рита? Детвора?

Я улыбнулся и показал на машину, из окошка которой смотрела на нас Рита.

— Прекрасно! Только слишком много навалилось на тебя испытаний. Кстати, забастовка кончилась.

— Прекрасно! — радостно воскликнул я. — Теперь мы сможем уплатить хозяину за квартиру!

— Думаю, тебе долго не придется беспокоиться о квартплате! — и Джо с улыбкой протянул мне листок бумаги. Я хотел взять листок, но врач сердито заворчал на меня.

— Вы не могли бы постоять спокойно, Апплегард? Я ищу пулю, а не в бирюльки с вами играю.

— Пулю? — воскликнул я.

— Вот именно! Она у вас под самой кожей, около локтя. Но если вы будете мне мешать, то операция может затянуться.

— Так что это такое, Джо? — спросил я, указывая на бумажку.

-Чек.

— Пособие по безработице?

— Да что ты! Наш мэр обратился по радио к горожанам с призывом собрать деньги для того человека, который поможет арестовать убийц Хэллорана.  Когда он услышал про тебя, то позвонил мне и попросил заехать к нему за чеком. Он сказал, что эти деньги решено дать тебе.

В этот момент доктор выдернул из моей руки пулю.

— Вот и все! — воскликнул он. — Теперь вы опять можете играть в полицейского и вора.

Я поблагодарил его, а сам нетерпеливо развернул чек. Сначала показалось, что зрение отказало мне. Я поморгал глазами и посмотрел - снова: чек был выписан на мое имя на сумму: десять тысяч долларов!

— Джо! — недоверчиво воскликнул я. — А ты меня не разыгрываешь?

Джо засмеялся:

— Все в норме, дружище! И поверь мне, все эти деньги, до последнего цента, ты вполне заслужил! Покажи чек жене. Может, она захочет сразу же купить себе новую шляпку или что-нибудь еще?

Я нагнулся к окошку автомашины:

— Слышала новость, девочка? Помнишь, сколько мечтали мы о домике за городом, с зеленой лужайкой и цветочной клумбой под окном...

Но продолжать я не стал...

Рита крепко спала, и даже мои слова не разбудили ее.