Ближе к сумеркам, когда на улице было уже довольно прохладно, я направился на машине на восток по Бэй-стрит, с которой свернул затем направо на грязную дорогу, что вела к птицеферме де Мариньи. Стрелка датчика топлива лежала на нуле, и я надеялся, что Кертис Томпсон окажется на месте и обеспечит меня горючим, иначе мне пришлось бы топать на своих двоих до самого города.

Когда я подкатил по усыпанной гравием подъездной аллее к ветхому, сделанному из известняка дому, я тут же догадался, что что-то тут было не в порядке: человек шесть или восемь местных, которые трудились на ферме, в своих потертых рабочих куртках и соломенных шляпах, тревожно сновали по двору. Неподалеку стояла черная полицейская машина, припаркованная на траве прямо у самой бочки из-под масла, где совсем недавно я видел графа и его людей, ощипывающих битых цыплят; огонь сегодня не горел, но в воздухе определенно что-то присутствовало, хотя никакого дыма не было.

Я выскочил из своего «Шеви» и подошел к работникам.

— Что случилось, ребята? Где Кертис?

Они нервно переглянулись; некоторые качали головами. На их лицах попеременно появлялся то страх, то гнев.

— Где, черт возьми, Кертис? — повторил я свой вопрос. — И что тут делают копы?

Наконец один из них, парень лет восемнадцати с печальными и умными глазами, произнес с сильным местным акцентом:

— Эти ублюдки отвели Кертиса вон туда.

— Куда — «туда»? — не понял я.

Другой работник выступил вперед с высоко поднятым подбородком и указал направление.

— Вон в тот сарай позади дома. Двое белых копов из США.

Мелчен и Баркер! Команда клоунов из полиции Майами!

— Они одни? — поинтересовался я. — С ними нет никого из Нассау?

Работники отрицательно покачали головами.

— Даже водителя?

Они продолжали качать головами.

То, что эти два ублюдка явились сюда одни, было плохим признаком. С другой стороны, это существенно упрощало мою задачу...

— Вы, ребята, будьте здесь, — сказал я работникам. — Если покажутся другие копы, бегите ко мне.

Сарай находился на самых задворках фермы, где уже начинался лес. Здание из известняка, похожее по размеру на гараж для одной машины, имело крышу из пальмовых листьев и по грязному окошку в каждой стене. Я заглянул в ближайшее окно, но все, что я увидел, была жирная спина в пропитанной потом рубашке, без сомнения, Мелчена.

Тогда я посмотрел в другое едва прозрачное оконце, и передо мной предстала следующая картина: Мелчен стоял, руки в боки, наблюдая за Баркером, который буквально лаял на Кертиса Томпсона, руки которого были прикручены за спиной проволокой к спинке старого деревянного стула, а ноги привязаны тем же способом к его ножкам.

В сарае было полно всякой всячины: несколько полок с инструментами и банками, наполненными гвоздями; несколько мешков с кормом; мотки проволоки, которой, вероятно, и связали Кертиса.

Оба копа были в рубашках с закатанными рукавами, галстуки болтались на их шеях, подплечных кобур не было видно, что заставило меня улыбнуться...

Баркер замолчал, но Кертис, красивое смуглое лицо которого было забрызгано кровью, а рот и левый глаз сильно опухли, так ничего ему и не сказал. Тогда Баркер с яростью ударил его по лицу.

Я пробрался к двери. На траве рядом с входом в сарай, аккуратно сложенные, лежали пиджаки обоих ублюдков. Звериная жестокость и опрятность в одежде странно сочетались в их характере. Когда я встал за дверью, Баркер оказался ко мне спиной, поглощенный обработкой Кертиса.

Через древнюю потрескавшуюся дверь мне удалось разобрать слова Баркера.

— Де Мариньи отправится на виселицу в любом случае, а ты останешься без работы. Будь умником, черняшка — послужи нам, и ты получишь новое, хорошее место...

Кертис молчал.

Тут заговорил Мелчен со своим южным акцентом:

— Все, что от тебя требуется, парень, это подтвердить, что ты отвозил де Мариньи в «Вестбурн» в ночь убийства. Ты не был соучастником — ведь ты не знал, что тот замышляет. Ты просто сидел в машине и ждал его.

— Кертис, — издевательски-спокойным голосом обратился к нему Баркер, — может быть, тебе еще немного освежить память...

В этот момент я ударом ноги высадил дверь, которая мгновенно слетела с петель и обрушилась прямо на Баркера. Падая, тот опрокинул стул, к которому был привязан Кертис. Свалившись вместе со стулом на пол, Кертис изумленно уставился на меня.

Мелчен гневно смотрел на меня, не веря своим глазам. В мрачной комнатенке стало намного светлее, когда я ввалился в нее вместе с дверью.

— Геллер! Какого черта ты...

— И это называется у вас третьим классом? — произнес я. — Да вам, девушки, надо еще поучиться...

— Ты арестован, засранец! — процедил Мелчен, надвигаясь на меня с поднятыми кулаками.

Я врезал ему между ног.

Взвыв от боли, он согнулся пополам, а я тем временем попытался вытащить Баркера из-под накрывшей его двери. Тот был наполовину без сознания, и я решил привести его в чувство, хорошенько отшлепав по щекам.

Затем я толкнул Баркера на мешки с кормом; этот долговязый эксперт по отпечаткам пальцев довольно нелепо растянулся на них, пустив тонкую струйку крови из открытого рта.

Толстяк Мелчен, с мокрым от слез лицом, кое-как пришел в себя и кинулся на меня, словно буйвол; его огромная тяжелая голова врезалась прямо мне в живот, и воздух вырвался из моей груди, как из лопнувшей шины. Однако я удержался на ногах и ударил его в ухо так сильно, как мне позволяло мое неустойчивое положение. Этого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы он снова отключился.

Переведя дыхание, я поставил его прямо перед собой и врезал кулаком в самую середину его жирной рожи; раздавшийся при этом хруст прозвучал музыкой в моих ушах. Мелчен отлетел назад, сшиб на пути несколько полок, обрушив на себя целый поток гвоздей и шурупов; затем тяжело опустился на задницу, с трудом дыша. Он смотрел на меня, прикидывая в уме, стоит ли еще раз вставать на ноги.

— Мистер!

Это был Кертис, который пытался таким образом предупредить меня о том, что Баркер поднимался с мешков; это было весьма своевременно, так как дало мне возможность развернуться, что, впрочем, не помешало высокому и долговязому полицейскому схватить меня в охапку. Он опрокинул меня на то, что недавно было дверью, и принялся наносить удары мне в корпус. Я сгреб в руку охапку его сальных волос, откинул назад его голову и стукнул ребром ладони по шее.

Отпустив меня, коп откатился в сторону и теперь напоминал лежавшего на спине жука, тщательно пытавшегося отдышаться.

Он обеими руками схватился за горло, как бы пытаясь удушить себя. Я встал на ноги, впрочем, так же, как и Мелчен, который отыскал среди прочих инструментов гаечный ключ, и с измазанным струящейся из его расплющенного носа кровью лицом наблюдал за мной. Его глаза были безумны.

— Я прикончу тебя, ты, янки, сукин сын! — пообещал он.

Гаечный ключ со свистом разрезал воздух, но я успел наклониться. Последовал еще один взмах ключом еще более грозный, но мне снова удалось увернуться. Мелчен, довольный собой, улыбался сквозь кровь, текшую уже по его поросячьим зубам.

Баркер стоял на коленях, как будто собираясь молиться, и, держась одной рукой за горло, а другой отчаянно жестикулируя, шипел своему напарнику:

— Не убивай, не убивай его!.. Свидетели... Слишком много свидетелей...

Баркер своей трогательной речью отвлек Мелчена, и тут я снова врезал жирному ублюдку ниже пояса.

Вой наполнил маленькую комнатушку, толстяк обрушился на колени, согнулся в три погибели и захныкал, как ребенок. Что ж! На его месте и я поступил бы точно так же.

Я поднял гаечный ключ и подошел к Баркеру, который продолжал стоять в той же позе. Кертис, лежавший вместе со стулом на полу, ухмыляясь, имел вид лисы в курятнике.

— Нет... не надо... — взмолился Баркер. Теперь он уже не напоминал крутого голливудского полицейского. Кисти его рук были сложены словно для молитвы. От такого безрадостного зрелища меня едва не стошнило.

Я отбросил ключ на мешки с кормом.

— Встань и помоги подняться своему напарнику, — сказал я и подошел к Кертису.

— Ты не возражаешь, если я отпущу их, чтобы они смогли умыться в доме? — спросил я его.

— Нет, все в порядке, — ответил Кертис.

— Идите, — сказал я Баркеру, — и приведите себя в порядок.

Тот помог Мелчену встать на ноги, и они оба вышли из сарая; долговязый коп подобрал с земли пиджаки, и, поддерживая другой рукой Мелчена, побрел к дому под вызывающие ухмылки темнокожих физиономий. Работники уже давно собрались во внутреннем дворе у сарая, чтобы послушать и понаблюдать за дракой и теперь аплодировали и радостно покрикивали при виде двух побитых белых полицейских.

Я освободил запястья и лодыжки Кертиса от проволоки.

— Извини за дверь, — сказал я.

— Ее легко починить, босс, — ответил Кертис. — А вот над моим лицом они поработали основательно. Это будет трудней исправить.

— Ну, пойдем-ка теперь и тебя умоем, — предложил я.

— Нет, давай подождем, пока они уйдут.

— О'кей!

Мы постояли у дома, дожидаясь, пока Баркер и Мелчен выйдут из кухни по ступенькам заднего крыльца. Наконец они появились. Хотя оба отмылись от крови и грязи, их рубашки под безупречно чистыми пиджаками были измяты и изорваны. Мелчен прижимал окровавленный платок к своему расквашенному носу.

Работники стояли неподалеку, но уже не смеялись. Вид двух пышущих гневом копов вернул их в более покорное состояние.

Баркер подошел поближе.

— Тебе это так просто с рук не сойдет, Геллер! Ты совершил нападение на полицейских.

— Нападение — это то, что вы сделали с Кертисом, — спокойно ответил я. — А я выполнил свой гражданский долг.

— Мы официально назначены следователями по этому делу, — подал голос Мелчен, все более раздражаясь, но все еще не убирая от лица платок.

— Может быть, и так, — согласился я. — Но если вы хотите огласки, валяйте! Я видел, как вы били и пытались подкупить свидетеля, чтобы заставить его дать ложные показания. Если это всплывет наружу, вы отправитесь на первом же тростниковом плоту в Майами.

— Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Геллер, очень тихо сказал Баркер.

— Отлично знаю! С парой купленных копов, которых содержит Мейер Лански.

Баркер имел такой вид, как будто его только что снова ударили.

Я улыбнулся и дружески похлопал его по плечу.

— Да, послушайте! — обратился я к обоим полицейским. — Мы ведь с вами должны быть приятелями. В конце концов, ни я, ни вы не играем по правилам.

— Не связывайся с нами, Геллер!

— Попробуйте еще раз пошутить со мной, девушки, и тогда проснетесь такими же мертвыми, как и Артур. Вы ведь помните Артура, не так ли? Ну, того ночного сторожа из местных, что случайно утонул у пристани на Лайфорд Кэй.

Баркер и Мелчен беспокойно переглянулись, затем взглянули на меня и, пытаясь сохранить остатки достоинства, захромали к своей машине. Подняв облако пыли, автомобиль отъехал под аплодисменты и насмешливые выкрики работников.

— Отправляйся в дом и умойся, Кертис, — сказал я. — Потом мне понадобится немного топлива для моего «Шеви» — граф говорил, что ты сможешь мне с этим помочь.

— Это верно! — согласился Кертис. — Сможешь сам достать канистры и заправиться, пока я буду умываться?

— Без проблем! Где они?

Кертис в улыбке обнажил свои белые зубы.

— В сарае, за мешками с кормом.

* * *

На этот раз из распахнутых окон коттеджа Марджори Бристол не исходило никаких запахов готовящейся еды. Вечер сегодня, как обычно, пленял своей особенной багамской красотой: чистое небо с разбросанными по нему звездами; полная луна, придававшая белоснежному песку и иссиня-серому океану какой-то нереальный, фантастически прекрасный вид. Прохладный и ласковый бриз, несший с собой сырость, дополнял картину надвинувшейся ночи.

Я постучал в дверь, и хозяйка открыла мне с улыбкой на лице; но такой улыбки я у нее никогда не видел: печальная, сдержанная и осторожная.

Только теперь я заметил, что на девушке была униформа горничной, в которой я впервые увидел ее.

— Извини, — сказала она, приглашая меня войти. Она указала на стол, на котором отсутствовала даже обычная ваза с цветами. — Я обещала приготовить тебе сегодня ужин, но у меня не было на это времени.

— Ладно, все в порядке! Ты и так слишком щедро тратила на меня свои кулинарные навыки. Почему бы нам не сходить куда-нибудь поужинать?

Она села за стол напротив меня и печально улыбнулась. Затем, покачав головой, девушка произнесла:

— Белый мужчина и цветная девушка? Я не думаю, Натан...

— А я слышал, что на углу Маркет-стрит есть китайский ресторанчик, где черные и белые могут спокойно встречаться и проводить время вместе. Что скажешь?

Марджори сдержанно улыбнулась; она избегала смотреть мне в глаза.

— В чем дело, Марджори?

Пауза, в течение которой девушка сидела, молча уставившись на свои руки, казалось, тянулась целую вечность. Наконец, она заговорила:

— Леди Юнис попросила меня сегодня открыть «Вестбурн», — сказала она. — Поэтому я и была занята.

— Вот как!

Я должен был ожидать этого. Нэнси говорила мне, что ее мать живет в одном из их домов в Нассау, в Максвелтоне, но в связи с приближением времени предварительного слушания дела де Мариньи на острова начали прибывать друзья и родственники, которые должны были выступить свидетелями. Тут-то и пригодятся помещения «Вестбурна».

Девушка поднялась и зашагала по комнате, сложив на груди руки и нахмурив брови.

Я встал, подошел к ней, остановил ее бесцельное движение и, положив одну руку ей на талию, другой рукой приподнял ей подбородок и заставил посмотреть прямо мне в лицо. Ее глаза были мокрыми от слез.

— Леди Оукс не в восторге от того, что ты помогаешь мне, так ведь? — спросил я.

Она сглотнула и кивнула головой. Затем мягко и едва слышно девушка сказала:

— Кто-то рассказал ей, что видел нас вместе, когда нашли тело Артура. И еще, нас видели, когда мы вместе ехали в машине.

— Ну и что? Она запретила тебе помогать мне?

Марджори снова кивнула.

— И ее дочери.

Я был в замешательстве.

— Но я так понял, что у Нэнси сравнительно неплохие отношения с матерью, — произнес я.

— Леди Юнис просто не хочет, чтобы ее семья окончательно развалилась.

— И она убеждена в том, что Фредди — убийца ее мужа.

— Она... твердо уверена в этом. Она говорит, что петля — лучшее, чего заслуживает этот бабник.

Я изобразил на лице улыбку.

— Она хочет, чтобы графа повесили за убийство сэра Гарри или за то, что он изменял ее дочери?

Марджори так сильно затрясла головой, что стало ясно, что она не только не хотела продолжать этот разговор, но и вообще думать об этом. Она отошла и повернулась ко мне спиной. Девушка была совершенно сбита с толку.

— Я не могу больше помогать тебе, Натан!

Я приблизился к ней сзади и положил руку ей на плечо. Марджори вздрогнула, но затем дотронулась своей рукой до моей.

— Натан, — начала она. — Я и моя семья, мы полностью зависим от леди Юнис. Я не могу поступить против ее воли. Ты это понимаешь?

— Да, конечно... все в порядке. Я и так не хотел, чтобы ты имела какое-либо отношение к этому делу, особенно после убийства Артура. Я сегодня договорился с Кертисом Томпсоном, что он попытается разыскать Сэмьюэла и еще одного парня.

Девушка усмехнулась, повернулась ко мне, отступив, впрочем, на шаг назад, и спросила:

— Ты что, действительно думаешь, что эти ребята до сих пор на островах? Да они упорхнули отсюда, как птички. И уже давно, Натан.

— Наверное, ты права, — согласился я. — Значит, мы не можем здесь больше встречаться? Ведь теперь леди Оукс будет присматривать за тобой. Но, может быть, есть какое-нибудь нейтральное местечко...

Ее глаза стали наполняться слезами.

— Ты что, ничего не понимаешь? — заговорила она. — Я больше не могу с тобой встречаться. Ни под каким предлогом. Никогда.

Я шагнул к ней, но девушка попятилась назад.

— Не глупи. Марджори. Мы ведь кое-что значим друг для друга...

Она грустно улыбнулась.

— Ты что, серьезно? Я для тебя просто летнее приключение, Наган Геллер. Просто... роман на борту корабля.

— Не говори так...

Она стиснула зубы, но подбородок продолжал дрожать.

— Разве ты повезешь меня с собой в Чикаго? Или, может быть, останешься со мной в Нассау? Разве твои друзья и родственники примут такую девушку, как я? А моя семья, захочет ли она, чтобы я жила с белым парнем вроде тебя?

Я покачал головой, словно громом пораженный.

— Я, конечно, не думал об этом... Но, Марджори, то, что было между нами... Там на пляже... Это что-то особенное, очень особенное...

— Да, на пляже было очень хорошо. — По ее шоколадного цвета щеке скатилась слеза. — Я не могу этого отрицать. Я не хочу осквернять ложью эту сладкую правду. Но Натан... У меня есть брат. И он хочет кое-чего добиться в этой жизни. Он собирается учиться в колледже. И ему нужна моя помощь. И помощь леди Юнис.

Я проглотил слюну.

— Значит, всему конец?

Она кивнула.

— Значит, я для тебя — просто летний роман, Марджори? Так? Просто... эпизод? Один из тех, что случаются в часы страсти?

— Да!

Большим пальцем руки она смахнула со щеки слезу. Потом поцеловала меня и проводила до двери.

Минут пять, а может быть и все полчаса, я простоял, глядя на океан. Смотрел на луну и ее отражение в воде. Видел пробежавшего рядом краба. Я стоял и глупо улыбался всему, на что падал мой взгляд.

Затем я сел в свой «Шеви» и отправился в отель, где портье сообщил мне, что к завтрашнему полудню я должен покинуть свой номер.

— Хозяйка потребовала, чтобы вы уехали, — пояснил мне белый служащий.

— Вы хотите сказать, леди Оукс? — уточнил я.

— Да, леди Оукс.