Ночь наступила незаметно. Только звезды и луна теперь указывали на то, что день закончился. В форте Стэк охрану утроили, солдаты постоянно патрулировали внутренний двор. Дополнительные посты были организованы на каждой башне. Правда, эти меры безопасности почти не внесли спокойствия в состояние перепуганных американцев. Хендерсон и Дэниэлс по-прежнему находились в прихожей апартаментов и стерегли ее.
– Куда это запропастился О'Коннелл? Почему он не возвращается так долго? – занервничал Дэниэлс. Его рука до сих пор висела на перевязи. Дэниэлс курил сигарету и прохаживался возле окна, время от времени выглядывая на улицу. Ему было видно пустую дорогу, ведущую к форту, и кабак по другую сторону улицы – там горели огни и играла манящая музыка.
– Наверное, сейчас на всех дорогах образовались «пробки», – сказал Хендерсон. – Представляю, как перепугались местные дикари. Надо же! Солнце почернело!
– Да, но такого Храброго Белого Охотника, как ты, подобное явление ничуть не смутило.
– В последние дни мне довелось увидеть кое-что пострашней, – вздохнул Хендерсон. Белобрысый лидер экспедиции устроился в кресло у самой двери в спальню мисс Карнахэн. Из рук он не выпускал найденный в Хамунаптре сосуд, украшенный драгоценными камнями. Он то и дело поворачивал его, любуясь красотой этого произведения искусства. Сейчас Хендерсон раздумывал о том, сможет ли он получить за этот шедевр достойную цену, чтобы суметь отвлечься и позабыть о всех тех ужасах, которые он пережил в погоне за сокровищами.
– Надоело мне все это, – наконец не выдержал Дэниэлс. Он потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на столе у двери в спальню. – Лично я отправляюсь в кабак, чтобы хорошенько выпить.
– Когда будешь возвращаться, прихвати бутылочку и мне, – попросил Хендерсон.
– Виски?
– Конечно. И еще одну, чтобы запивать первую.
Дэниэлс понимающе кивнул и направился к выходу.
Теперь закурил Хендерсон. Он глубоко натянулся, позволяя дыму заполнить легкие, чтобы расслабиться, как следует. Струйки дыма вырвались из его ноздрей, как у дракона. Хендерсон продолжал разглядывать сосуд, впервые обратив внимание на его возраст и красоту, а не только на его возможную стоимость.
В открытое окно ветерок принес звуки флейты и тамбурина из ближнего кабака. Перед мысленным взором американца предстали завлекательные исполнительницы танца живота, одетые в прозрачные газовые накидки. Занавески тоже затрепетали, как руки танцовщиц. Задувающий в комнату ветерок стал холодней (вечера в Каире вообще отличались прохладой), и Хендерсон встал, чтобы закрыть ставни. Драгоценный сосуд он держал в руках.
Стоя у окна, американец смотрел на соблазнительные огни кабака и слушал льющуюся оттуда сладострастную иноземную музыку. Может, плюнуть на все и присоединиться к Дэниэлсу? А вдруг там действительно танцует какая-нибудь сногсшибательная красотка? – подумал он и с тоской посмотрел на запертую дверь спальни мисс Карнахэн. Не оставить ли ему свой пост хотя бы на несколько минут? Уж больно хочется выбраться из этого добровольного заточения...
Ветер за окнами набирал силу. Когда Хендерсон попытался закрыть ставни, в комнату ворвался песчаный вихрь, отбросив американца в сторону. Драгоценный сосуд выпал из его рук, но не разбился. Песчаный вихрь, напоминающий беснующегося дервиша, подхватил Хендерсона и втянул в свою воронку.
Бушующий песчаный смерч не повредил стоящую в холле мебель. Он увлек только Хендерсона, который бешено вращался внутри странной воронки, постепенно теряя плоть. Он пронзительно кричал, но очень скоро его вопли стихли, и некогда здоровое тело превратилось в высушенную оболочку. Песок успокоился и осел и тут же из него выросла высокая фигура Имхотепа в черных одеждах. Мумия, обогатившись новой плотью, выглядела еще более жизнеспособной.
Имхотеп наклонился и поднял брошенный Хендерсоном сосуд. В этот момент откуда-то из грудной клетки мумии выбрался один из хищных скарабеев и резво шмыгнул в отверстие на щеке Имхотепа. Тот не обратил на жука особого внимания, а лишь с хрустом раздавил его панцирь челюстями и проглотил. До слуха мумии донесся протяжный женский стон, и она обернулась в сторону закрытой двери.
Перешагнув через то, что осталось от Хендерсона, Имхотеп приблизился к двери спальни и взялся за ручку. Замок оказался запертым. Живой мертвец внимательно осмотрел дверь, словно прикидывая, стоит ли ее высаживать или нет. Чтобы лишний раз не поднимать шума и не тревожить девушку, Имхотеп прибег к более утонченному способу проникнуть в спальню.
Эвелин беспокойно разметалась на постели. С некоторых пор она не надевала пижаму, а довольствовалась тонким черным платьем на бретельках. В нем было удобно спать, и оно не стесняло движений, если бы вдруг потребовалось выбежать из спальни. Учитывая обстоятельства последних дней, это было совсем нелишне.
Пережитые страхи объясняли и ее неспокойный сон. Ей грезилось, что она вместе с О'Коннеллом спасается от преследующей их мумии. Они кружат по бесконечным лабиринтам Города Мертвых, но иногда в своей руке она чувствовало не ладонь Рика, а костлявую руку мумии... Эти видения мешали спокойному сну, поэтому девушка ворочалась, стонала и изредка вскрикивала. Она, конечно, не видела возникший в спальне образ, куда более устрашающий, чем ее сновидения.
Из замочной скважины на пол спальни вдруг заструился мелкий песок. Его поток напоминал льющуюся из-под крана воду. Холмик на полу все рос и рос, словно отмечая бег времени в песочных часах. Наконец из песка сформировалась маленькая дюна, и его приток прекратился. А песок принялся менять форму, будто невидимый скульптор пытался придать ему контуры тела человека или бога. В данном случае, это было ни то и ни другое, или то и другое вместе. Из песка на полу спальни оформилась фигура Того, Чье Имя Не Называется, – Имхотепа.
Бесшумно скользя почти по воздуху, в своих черных развевающихся одеждах, он приблизился к постели красивой молодой спящей женщины. Словно принц, пытающийся пробудить Белоснежку, Имхотеп опустился на колени, прошептал: «Анк-су-намун» и поцеловал ее.
Он даже не обращал внимания на то, что происходило за его спиной: ручка двери заходила ходуном, а сама дверь затряслась под чьим-то могучим напором. Неужели какому-то смертному глупцу пришла мысль выломать ее?
Имхотеп также проигнорировал то, что происходило с его лицом после поцелуя. От соприкосновения с живой плотью девушки его губы и кожа вокруг них принялись разлагаться, обнажая белые кости. Теперь Имхотеп с обожанием смотрел на мечущуюся во сне женщину, скалясь жуткой улыбкой скелета.
В этот миг дверь с грохотом распахнулась, и в спальню плечом вперед, влетел О'Коннелл. Увидев открывшуюся ему потрясающую сцену, он встал как вкопанный. Над Эвелин склонилась мумия в своих черных одеждах.
Если поцелуй мумии не потревожил сна девушки, то грохот, с которым О'Коннелл ввалился в спальню, сработал как будильник. Увидев над собой безобразное полусгнившее лицо, Эвелин округлила губы. Можно было подумать, что она готова ответить на очередной поцелуй, приняв в себя язык, когда-то принадлежавший ныне покойному мистеру Бернсу. Однако об ответном поцелуе не могло быть и речи. Эвелин открыла рот пошире и издала такой пронзительный, леденящий душу вопль, что даже мумия невольно отшатнулась.
Девушка резко села на кровати и попыталась одной рукой оттолкнуть от себя непрошеного ухажера. Ее ладонь погрузилась в осклизлую плоть мумии, и недавно восстановленные ткани принялись разлагаться от этого прикосновения.
– Тебе не кажется, приятель, что ты несколько староват для нее? По-моему, тебе уже исполнилось две, а то и три тысячи лет, – с этими словами О'Коннелл начал приближаться к чудовищу, хотя его револьверы пока что по-прежнему находились в кобурах. – Ну-ка, отойди от моей девушки, чтоб тебя!..
Имхотеп в ярости резко повернулся к вошедшему и зарычал. Гнилая плоть не скрывала его зубов.
О'Коннелл поморщился:
– Ой-ей-ей! В следующий раз, когда тебе захочется кого-нибудь поцеловать, не забудь прихватить свои губы.
Мумия угрожающе подняла руки, собираясь напасть, и кинулась в сторону О'Коннелла. Рик едва успел крикнуть:
–Джонатан! Скорей сюда!
В тот же миг в дверях спальни возник брат Эвелин с белой кошкой в руках. Он бросил ее Рику, как перекидывают мяч в какой-то спортивной игре, а тот швырнул животное в распихнутые объятия мумии. Чудовище инстинктивно схватило кошку. Монстр повел себя так, как будто ему в руки угодило ведро с раскаленными угольями.
Кошка зашипела, мумия заверещала, и эти звуки слились в такой гармонии, что можно было одновременно и рассмеяться, и расплакаться. Мумия тут же выронила Клео из рук. Было видно, что силы чудовища заметно убавились. Имхотеп проковылял к окну, которое тут же распахнулось, впуская в спальню холодный ветер.
Мумия завертелась волчком, и присутствующие были вынуждены прикрыть глаза ладонями, чтобы в них не попал песок. Вскоре чудовище обратилось в песчаный вихрь и с такой скоростью вылетело в окно, что ставни тут же потянулись за ним и с грохотом захлопнулись. На полу спальни не осталось ни единой песчинки.
Джонатан влетел в комнату, на этот раз с револьвером наготове, трясясь, как дряхлый старик. Ричард схватил девушку в свои объятия и прижался к ней всем телом, а она, уворачиваясь, кривилась и стирала с лица липкую слизь тыльной стороной руки.
О'Коннелл, обнимая Эвелин за плечи, провел ее в фойе. Джонатан шел за ними. Как раз в этот момент с улицы вернулся Дэниэлс с бутылкой в руке, которую тут же выронил, и она залила пол драгоценной жидкостью.
– Боже мой! – только и смог вымолвить Дэниэлс, глядя на иссушенный труп Хендерсона. – Значит, я следующий.
О'Коннелл схватил его за здоровую руку:
– Никто из нас не будет следующим, если только мы найдем выход и поймем, как можно одолеть этого забинтованного сукиного сына. Я, между прочим, только что остановил его при помощи безобидного котенка.
– Жаль, что твой рюкзак не набит кошками, – сухо заметил Джонатан. – Все, что у нас есть, это только лишь пули.
Эвелин тоже не сводила глаз с иссохшего трупа Хендерсона. Но в них не было панического ужаса: она о чем-то сосредоточенно размышляла.
– Вы оба правы, – внезапно заговорила Эвелин, обращаясь к О'Коннеллу и брату. – Мы можем сражаться с этим чудовищем только при помощи древнего оружия. И мне кажется, я уже знаю, что именно нам нужно для этого.
* * *
Через несколько минут они уже снова ехали по улицам Каира в машине Джонатана. Он сидел за рулем, рядом устроилась Эвелин, а Рик, как и прежде, занял место сбоку. Дэниэлс, единственный выживший член американской экспедиции, расположился сзади. Тут же лежал рюкзак Рика с оружием. Лицо Дэниэлса было уже не таким бесстрашным, как прежде. Он вытащил руку из перевязи и попробовал подвигать ею из стороны в сторону. Видимо, он посчитал, что теперь ему пригодятся обе верхних конечности.
Все еще потрясенная появлением любвеобильной мумии в своей спальне, Эвелин, тем не менее, попыталась улыбнуться Рику:
– Значит, ты все-таки считаешь меня своей девушкой? Это правда?
– Ну надо мне было как-то избавиться от этой твари.
– Выходит, ты меня не ревновал? Ничуть?
– Что? К этому типу? Да по сравнению с ним Франкенштейн показался бы Аполлоном. После моего поцелуя ты не станешь отплевываться костями и бинтами.
– Заткнитесь! – крикнул с заднего сиденья Дэниэлс. – Мы все умрем, если ничего не придумаем в самое ближайшее время.
Эвелин спокойно посмотрела на американца:
– А мы как раз и собираемся приступать к действиям. И прямо сейчас.
В этот миг перед ними снова возник огромный Музей древностей Каира. Перед входом в здание на ветру раскачивались листья пальм и трепетал огонь газовых факелов, установленных в стенах. Возле высоких передних дверей замерли, как на страже, статуи египетских воинов. Здесь Джонатан и высадил своих пассажиров.
Хранитель музея, которому Эвелин позвонила перед отъездом, уже поджидал их. Маленького толстяка по-прежнему сопровождал предводитель медджаев Ардет-бей. Все вместе они прошли через атриум музея с его впечатляющей экспозицией саркофагов, погребальных лодок и всевозможных статуй и поднялись по широкой белой мраморной лестнице. На этот раз хранитель музея вынужден был выслушать лекцию от Эвелин.
– Согласно древним верованиям, – говорила она, – черная книга, которую мы нашли в Хамунаптре, способна возвращать мертвых к жизни.
– Вы имеете в виду Книгу Мертвых, – уточнил доктор Бей. – Да, это так. Как я понял, вы прочитали какое-то заклинание именно из этого тома, в результате чего...
– Да, но этот вопрос мы уже давно обсудили. – Эвелин поморщилась, но на ее лице тут же расцвела улыбка. –– Будучи человеком ученым, я предпочитаю рассматривать подобные проблемы с точки зрения антрополога. Дело в том, что я не могла поверить в действие этих заклинаний и вообще в существование подобного колдовства.
Хранитель музея сложил губы трубочкой, стараясь не рассмеяться, и его тоненькие усики задрожали,
– Если я вас правильно понял, вы уже успели пересмотреть свое мнение относительно волшебства и колдовства.
– Можете не сомневаться, – вступил в разговор О'Коннелл. – Спросите ее о том, чем пахнет дыхание человека, которому исполнилось три тысячи лет, и она вам расскажет...
Эвелин бросила на Рика сердитый взгляд и заговорила снова:
– Да, но это сейчас не важно. Я подумала вот о чем. Если том, отделанный обсидианом, способен воскрешать людей из мертвых...
– Я понял! – О'Коннелл возбужденно щелкнул пальцами. – Ты имеешь в виду ту самую золотую книгу, которую мы искали, но так и не нашли!
– Все верно, Рик, – удивленно, но не без удовольствия ответила Эвелин. – Мне кажется, ты тоже догадался.
– Конечно. Все очень просто: если черная книга возвращает их из мертвых, значит, золотая способна вернуть снова в ад!
– Правильно! – подтвердила девушка. – И это не противоречит древним верованиям.
Ардет-бей прищурился и сказал:
– Да, если у вас все получится, вы сумеете справиться с ним и отправить Того, Чье Имя Не Называется, обратно в могилу.
– И на этот раз окончательно! – добавил Дэниэлс, цедя слова сквозь зубы и потрясая кулаком.
Вся группа дошла до лестницы и остановилась.
– Заклинание из Книги Амон-Ра... – задумчиво начал хранитель музея, словно уже давно размышлял над данным вопросом. – Да, скорее всего, вы действительно нашли ответ! Но эту книгу уже давно ищут те, кто грабил захоронения фараонов в Долине Царей еще много веков назад. Ее не смогли отыскать ни древние ученые, ни современные, такие, каким был и ваш отец, мисс Карнахэн.
– Может быть, они просто плохо представляли себе, где ее следует искать, – неопределенно пожала плечами Эвелин.
– А ты представляешь? – насторожился О'Коннелл, трогая девушку за руку.
– Возможно. На балконе музея есть экспозиция, которая мне поможет.
Они добрались до балкона, где под стеклом хранились многочисленные каменные таблички со всевозможными иероглифами. Хранитель музея при помощи ключа (не такого замысловатого, конечно, как знаменитая шкатулка с восемью металлическими лепестками) открыл шкаф. В тот же миг до присутствующих долетел какой-то жуткий звук, будто кто-то произносил нараспев знакомые, но не слишком разборчивые слова...
– Это что еще за кошмар? – заволновался Джонатан.
– Это звук с улицы, – определил О'Коннелл и подошел к восьмиугольному окну, выходящему на стоянку для автомобилей.
Остальные тоже подошли к окну и уставились вниз, на улицу. Они увидели движущуюся к музею довольно странную толпу. Здесь были и мужчины, и женщины, и бедные, и богатые, и даже иностранные туристы. Их нескончаемый поток постепенно заполнил площадь перед музеем. У многих в руках горели факелы.
Пение усилилось и теперь ужасные слова дошли до всех присутствующих. Люди на улице монотонно завывали:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Боже мой! – ужаснулся Дэниэлс. – Но что с ними случилось? Они похожи на...
– Зомби, – подсказал О'Коннелл.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– А кто такие «зомби», старина? – поинтересовался Джонатан. Глаза его округлились от страха, пока он смотрел на эту странную толпу.
– Живые мертвецы, – пояснил О'Коннелл.
Дэниэлс достал револьвер.
– Если верить западноафриканскому культу вуду, они действительно существуют, – подхватил хранитель музея.
– Вы только посмотрите на их руки и лица, – поморщился Ардет-бей.
Люди подходили все ближе к музею. Они передвигались неуверенно, словно спали на ходу. Глаза их были открыты, но оставались пустыми и безразличными, а кожу покрывали страшные нарывы и раны.
– Вот оно! Их плоть превратилась в сплошные язвы! – воскликнул Джонатан. – Это же еще одно из наказаний, обещанных земле египетской!
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Похоже, они не слишком рады всему происходящему, – мрачно заметил О'Коннелл.
– Значит, началось, – подытожил Ардет-бей. – И конец уже близок.
– Вы можете не участвовать в нашей борьбе, если пожелаете, – заметила Эвелин, обращаясь к воину-медджаю, после чего саркастически добавила: – В конце концов, вы занимаетесь этим уже три тысячи лет. Наверное, пора и передохнуть немного. Но мы продолжим свое дело. Я верно говорю, доктор Бей?
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Конечно, – согласился хранитель музея. Только сейчас прошу меня извинить: я должен спуститься вниз, чтобы запереть входные двери...
А Эвелин принялась складывать вместе разбитые таблички с иероглифами. Если они ей не подходили, она раздраженно отбрасывала их в сторону, как использованные бумажные стаканчики.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Если верить специалистам из общества ученых Кембриджа, – пояснила Эвелин, совершенно не обращая внимания на собравшуюся внизу толпу, – то получается, что золотая Книга Амон-Ра была спрятана где-то внутри статуи Анубиса.
– Но именно там мы нашли другую книгу, – напомнил Дэниэлс. – Ту самую проклятую черную Книгу Мертвых!
– Совершенно верно, – кивнула Эвелин.
– Эти ребята из Бембриджа совершили жестокую ошибку, когда отказали моей сестре в приеме, – заявил Джонатан. – Может быть, и здесь они тоже оплошали.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Дэниэлс нервно мерил комнату шагами от окна к экспозиции табличек и обратно, не выпуская из руки револьвера:
– Я, конечно, не хочу обижать никого из присутствующих, – начал он, – но ваша британская медлительность начинает бесить меня. Неужели нельзя работать чуть быстрей?
– Пальцы Эвелин проворно перебегали с таблички на табличку:
– Я полагаю, что специалисты Кембриджа перепутали книги, то есть тайники, в которых их хранили. Значит, если черная книга обнаружилась в статуе Анубиса, следовательно, золотая должна находиться...
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Эви, – не выдержал Джонатан, – а ведь наш американский друг совершенно прав. Нельзя ли как-нибудь ускорить процесс определения местонахождения этой книги?
– Ненужная спешка еще никому не помогала, – напомнила Эвелин брату.
– Но нам надо остаться в живых и попытаться ускользнуть от той толпы, которая вот-вот окажется о музее, – с этими словами О'Коннелл достал свой револьвер.
– Я попробую выиграть немного времени, – предложил Джонатан, – и заведу машину, чтобы она была готова в любой момент отъехать. Доктор Бей, в музее есть запасной выход?
Хранитель музея показал на лестницу, ведущую куда-то вниз. Англичан ни уже собрался было воспользоваться черным ходом, как О'Коннелл спросил его:
– Ты считаешь, что мы проскочим мимо этих зомби?
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Толпа уже осаждала входную дверь. Удары эхом разносились по атриуму. С того места, где стояли все укрывшиеся в музее люди, дверь была прекрасно видна. Тяжелые деревянные створки шатались, и казалось, готовы были уступить натиску толпы...
Джонатан успокаивающе похлопал О'Коннелла по плечу:
– А у нас и выбора-то нет, приятель! Встречаемся у черного хода.
С этими словами брат Эвелин поспешил прочь.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Нашла! – вдруг воскликнула Эвелин. – Хватит слушаться умников из Бембриджа! Золотая Книга Амон-Ра спрятана в статуе Гора.
– А статуя Гора, – продолжал, нахмурившись, доктор Бей, – находится в пятидесяти шагах к западу от статуи Анубиса.
– Бог мой! – поморщился О'Коннелл. – Неужели вы хотите сказать, что нам придется возвращаться в Город Мертвых?
– Ну это только в том случае, если вы действительно хотите уничтожить Того, Чье Имя Не Называется, – закончил Ардет-бей.
Двери музея, не выдержав, затрещали и рухнули. В проем ввалились толпа зомби. Первые спотыкались и падали, теснимые остальными. На упавших никто не обращал внимания. Неровной походкой, с совершенно пустыми глазами, одурманенные люди заполняли лестницы и нижние галереи. А наверху уже слышалось их монотонное пение:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Пожалуй, путешествие в Хамунаптру сейчас для нас далеко не худший вариант, – прокомментировал О'Коннелл. – Вперед!
И вся группа бросилась туда, куда скрылся Джонатан.