Пока Лукас беседовал с полицейскими, Сесили отправилась в Херстон-Хаус в надежде немного побыть с отцом перед дневным посещением врача.

Сесили все еще не могла простить отцу, что он пытался запретить ей заниматься наукой, но после свадьбы она поняла, что отношения родителей, вероятно, были сложнее, чем ей казалось раньше. Кроме того, теперь Сесили стало ясно, чем было продиктовано стремление лорда Херстона оградить ее от опасностей, которые могли таить путешествия в Египет. Сесили была не согласна с отцом, но, учитывая, что один человек погиб, а другой потерял здоровье, готова была признать, что некоторые стороны работы отца в самом деле представляют серьезную угрозу жизни.

И еще одно — пожалуй, самое главное. Сесили увидела, какие у мужа теплые отношения с матерью, и осознала, как никогда раньше, что доверительная дружба с родителями дает очень многое. При всех недостатках лорда Херстона она его действительно любила и готова была сделать все, что могла, чтобы в оставшиеся ему дни, сколько бы их ни было отпущено судьбой, он это чувствовал.

Войдя в дом, Сесили передала шляпу дворецкому. В это время она заметила, что по лестнице спускается Вайолет. Глаза у мачехи были заплаканные, и Сесили, бросившись вперед, схватила Вайолет за руки.

— Что случилось? Папе стало хуже?

Леди Херстон отрицательно покачала головой, стараясь успокоиться. Наконец она, глубоко вздохнув, смогла ответить:

— Нет, дорогая, все без изменений. Я просто пыталась принять решение по одному вопросу.

Две женщины прошли в маленькую гостиную, которую Вайолет называла своей. Это была уютная светлая комната, отделанная ситцем в желтых тонах с яркими узорами. В полуденном солнце она, казалось, светилась. После того как они сели и на столик перед ними поставили чайник и две чашки, Сесили спросила:

— А теперь, если это поможет, расскажите, пожалуйста, что вас тревожит.

Вайолет улыбнулась падчерице с нежностью, но ее глаза по-прежнему оставались грустными.

— Знаешь, Сесили, я бы сказала, брак тебе на пользу. С тех пор как вы с Уинтерсоном поженились, ты выглядишь гораздо более довольной жизнью.

Сесили почувствовала, что ее щеки заливает предательский румянец. Она попыталась принять тон искушенной женщины.

— Возможно, вы правы в том, что Уинтерсон достойный человек.

— О, полно, дорогая. Любой, кто тебя знает, сразу поймет это по твоему лицу, на нем все написано. Ты прямо вся светишься. Даже если ты отказываешься ему признаться, что обожаешь его, точно так же как он тебя.

— Откуда вы?..

Сесили с досадой подумала, как неудобно, если тебя можно читать как книгу. А ведь когда-то она с гордостью считала себя непостижимой! Пожалуй, жаль, что те времена безвозвратно ушли.

Вайолет, вновь улыбнувшись, взяла чашку и отпила глоток.

— Сесили, я знаю тебя с четырехлетнего возраста. И уж в чем точно не сомневаюсь, так это в твоем упрямстве.

В ответ на протесты падчерицы виконтесса лишь покачала головой.

— А еще я помню, как ты была убита горем, когда Дэвид Лоуренс разорвал вашу помолвку. — Сесили не успела ничего возразить, а Вайолет подняла руку, пресекая ее возражения. — Я ни на йоту не поверила, что это ты ее расторгла. Мне известно, что ты была в него отчаянно влюблена. А еще — что за Милли Пилкингтон давали в приданое четыре тысячи в год. Лоуренс мог быть польщен твоим вниманием, настолько польщен, что сделал тебе предложение, но я была уверена, что в конце концов он поступит так, как для него выгоднее.

— А я даже не догадывалась, что вы все поняли. — Сесили с удивлением покачала головой. — Мне казалось, я сумела всех обхитрить и представить дело так, будто сама разорвала помолвку. Если бы я знала, что вы с папой…

— Что ты, дорогая, твоему отцу это даже в голову не пришло! — горячо воскликнула Вайолет. — Если бы он узнал, что Лоуренс тебя обманул, то на следующее же утро вызвал бы его на дуэль. Я не хотела, чтобы тебе пришлось пережить скандал, который обязательно разразился бы в свете, поэтому дала ему поверить в твою версию событий. Я поступила неправильно? — Между бровями Вайолет появилась складка. — Как ты считаешь?

Услышанное поразило Сесили, но, пожалуй, она была не особенно взволнована. Все это было давно, и она тогда пыталась свести все разговоры о несостоявшемся замужестве к минимуму как ради себя самой, так и ради Дэвида. Сесили нисколько не сомневалась, что, узнай отец правду, дело кончилось бы пистолетами на рассвете, и черт с ними, с последствиями.

— Дорогая Вайолет, — сказала она. — Именно так и нужно было поступить. Иначе мне пришлось бы выйти замуж за Дэвида. Тогда я хотела этого, но теперь знаю, что это было бы ошибкой.

— Что ж, Сесили, есть еще кое-что, в чем я должна тебе признаться. — Выражение лица Вайолет оставалось серьезным. — Боюсь, этот мой поступок ты не простишь так легко. Я даже не исключаю такую возможность, что ты больше не захочешь со мной общаться.

— Ах, Вайолет, не говорите глупости, — сказала Сесили со смехом. — Сомневаюсь, что вы могли сказать или сделать нечто такое, что заставило бы меня прекратить наши отношения. Давайте же рассказывайте, и вместе посмеемся над этим.

Но Вайолет не улыбнулась, а опустила взгляд на свои руки, не в силах смотреть падчерице в глаза. Сесили охватило дурное предчувствие.

— Сесили… помнишь, ты спрашивала меня про дневники экспедиции и интересовалась, отправили их в Египетский клуб или нет?

— Да, конечно.

— Ну так вот: я ввела тебя в заблуждение.

— Что вы имеете в виду?

— Я не могла не подумать о том, как непреклонен был твой отец в своем желании не допустить тебя до научных занятий. И как снова и снова старался сделать так, чтобы ты не повредила себе излишними знаниями. Вот чем я руководствовалась, когда пошла на этот небольшой обман. Это произошло вскоре после того, как лорд Херстон вернулся в Лондон.

— И?..

— И дневники путешествия с тех пор хранились здесь.

В гостиной повисло тягостное молчание. Стало совсем тихо, только пламя слегка потрескивало в камине. Наконец Сесили спросила:

— Здесь? В этом доме?

— Да.

— Но я же везде смотрела, — ошеломленно пробормотала Сесили. — Папин кабинет был первым местом, где я их искала.

— Всякий раз, когда ты собиралась пойти туда, я их прятала, — ответила Вайолет.

— И когда мы с Уинтерсоном собирались пробраться в Египетский клуб? Когда я себя скомпрометировала? — Сесили невольно заговорила громче, и ее голос стал тоньше. — Все это время папины дневники, которые я хотела перевести из совершенно бескорыстных соображений, чтобы представить людям результаты его, возможно, последней поездки в страну, которую он любил, находились совсем рядом?

— Да.

После того как мачеха призналась в том, что сделала, Сесили прислушалась к своим чувствам. Она ожидала возмущения, гнева, ощущения, что ее предали, но с удивлением поняла, что ничего подобного не испытывает. Вместо того чтобы считать себя обманутой, Сесили испытывала облегчение оттого, что дневники отца нашлись и наконец-то в пределах досягаемости. А еще она вдруг осознала, какой огромный подарок сделала ей Вайолет, и прониклась к мачехе благодарностью. Сесили была признательна леди Херстон за то, что та уважала желания мужа столь сильно, что солгала падчерице. А еще за то, что мисс Сесили Херстон пришлось взять дело в свои руки и отправиться в Египетский клуб, у дверей которого она встретила герцога Уинтерсона, своего будущего мужа. Получается, что без этого обмана Вайолет они с Лукасом никогда бы не поженились.

Видя, что падчерица смотрит на нее с улыбкой, Вайолет была потрясена.

— Ты не сердишься? — спросила она.

Сесили протянула к мачехе руки, обняла ее и со смехом воскликнула:

— Я в восторге! А теперь давайте сразу пойдем в кабинет. — Сесили посерьезнела. — Если в папиных записях есть хоть что-нибудь о том, кто мог быть повинен в смерти Уильяма, нам нужно срочно действовать.

Женщины встали из-за стола, и Сесили вслед за Вайолет начала подниматься по ступенькам на второй этаж, где находился кабинет лорда Херстона. К их удивлению, они застали в кабинете лорда Джеффри Брайтона. Он стоял на библиотечной лесенке, держа том в переплете из красной телячьей кожи. Сесили сразу узнала этот корешок: именно в таких тетрадях отец многие годы вел свои записи.

— Джеффри? — Вайолет явно была ошеломлена, увидев, что лорд Брайтон без спроса пользуется библиотекой. — Что вы здесь делаете?

— Неужели старый друг лорда Херстона не может время от времени позаимствовать книгу?

Зажав под мышкой три тома, он стал проворно спускаться, стараясь их не уронить.

— Милорд, зачем вы взяли папины дневники? — спросила Сесили. И вдруг с ужасом поняла, что у этого человека вполне мог быть веский мотив убить Уильяма Далтона. У нее неприятно засосало под ложечкой. — Я уверена, если бы вы попросили Вайолет, она бы охотно дала вам все, что нужно.

— Ты так думаешь, Сесили? — Сэр Джеффри положил дневники на стол и достал из кармана маленький пистолет. — Боюсь, ты сильно ошибаешься. С тех пор как мы вернулись из Египта, я не раз и не два спрашивал ее, где спрятаны дневники твоего отца. Вайолет отвечала только, что они в надежном месте. Никакой помощи с ее стороны. Нехорошо, правда? Она вынудила меня искать их самому.

Лорд Брайтон держал пистолет правой рукой, но Сесили заметила, что его левая рука чуть подрагивала. Лихорадочно думая, что бы такое сделать, чтобы привлечь внимание слуг, она осторожно сказала:

— Милорд, вам незачем нам угрожать. Мы сделаем все, что вы пожелаете.

— Вот как, все? — На лице Джеффри появилась отвратительная ухмылка. — Очень сомневаюсь, дорогая моя, что ты согласишься сделать то, что я действительно от тебя хочу.

От звука его голоса у Сесили по спине побежали мурашки. Она вдруг поняла, что ничего не знала о человеке, которого с раннего детства привыкла называть дядей. От его похотливого взгляда у нее все похолодело внутри и к горлу подступила тошнота, и только усилием воли она сумела взять себя в руки. Если они с Вайолет хотят выйти из этой ситуации живыми и невредимыми, нужно сохранять хладнокровие.

— Д-джеф-фри, — пробормотала Вайолет заикаясь. Сесили никогда еще не видела ее такой бледной, — вы не должны причинять нам вред. Вы же знаете, лорд Херстон никогда вам этого не простит.

Брайтон издал короткий резкий смешок, похожий на лай:

— Ха! Как будто мнение Херстона теперь имеет какое-то значение. — Он осклабился. — Как вы думаете, когда я получил что хотел, я оставлю его в живых?

Несмотря на охвативший Сесили страх, она решила попытаться его отвлечь:

— Должно быть, вы уже давно пытались заполучить эти дневники. Еще до того, как экспедиция уехала из Египта.

Брайтон подозрительно прищурился, но не смог устоять перед искушением лишний раз возвеличить себя. Он кивнул:

— После исчезновения Далтона я подбросил в палатку Херстона окровавленную сумку в расчете убить одним выстрелом двух зайцев. Если бы Херстон оказался под подозрением, возможно, отдал бы дневники мне на сохранение. К сожалению, никто не поверил, что святой Херстон мог убить человека, которого любил как сына.

Сесили было невыносимо больно слышать такое об отношении ее отца к Уиллу, но в данном случае было очевидно, что Брайтон не пытался нарочно ее ранить, это вышло случайно.

— Итак, это не сработало, — продолжал Брайтон. — Когда мы вернулись в Англию, я подумал, что смогу убедить его рассказать мне, что он сделал с дневниками. К сожалению, мой эликсир подействовал слишком быстро. Еще до того, как я успел задать вопрос, Херстон уже корчился на полу. До меня стороной дошли сведения, что дневники будут пожертвованы клубу. Конечно, я был в восторге. Но оказалось, что твоя стерва мачеха все-таки не смогла с ними расстаться.

На этот раз Сесили не сомневалась, что он хотел отомстить Вайолет за отказ от обещания передать записи клубу. Она проглотила подступающий к горлу ком.

— Боюсь, тебе уже не удастся примириться с твоим дорогим папочкой, правда, Сесили? — Брайтон изобразил подобающее сочувствие, но эта маска не продержалась на его лице долго. Его губы искривила жестокая усмешка. — Какая жалость.

— Что вы с ним сделали? — вскричала Сесили. — Что вы ему давали?

— О, дорогая, не притворяйся расстроенной. Роль преданной дочери тебе не идет. Для этой роли ты слишком независима. И слишком умна для такой банальности. Я-то ведь знаю, что ты чувствуешь на самом деле, и с твоей стороны будет мудро об этом помнить.

— Скажите, какой яд вы использовали, — потребовала Сесили, не дрогнув. — Я знаю, он никогда бы вам не покорился.

Лорд Джеффри засмеялся:

— Похоже, ты все-таки питаешь к отцу какую-то привязанность. Признаюсь, мне всегда было несложно находить подходящие слова, которые помогут держать вас на расстоянии друг от друга. Слава Богу, ты, Сесили, очень легко обижаешься, а твоего папашу так просто водить за нос. Я внушил ему, что его жена умерла из-за перенапряжения своего бедного маленького мозга. Ха! Видела бы ты его лицо, когда я ему об этом сказал! А уж убедить Херстона, что, если ты пойдешь по стопам матери, тебе грозит серьезная опасность, было совсем нетрудно. Это было как раз то, что требовалось, чтобы он никогда не брал тебя с собой в экспедиции, как бы ты этого ни хотела. Не мог же я допустить, чтобы ты потащилась с нами в Египет и разрушила мой небольшой побочный бизнес.

Сесили мысленно ужаснулась. И этот человек был рядом с ними многие годы! Она знала его с самого детства.

Подумать только, когда-то он качал ее на своем колене! И вот сейчас он слой за слоем снимает покров с иллюзий, на которых строилась вся ее жизнь!

— Уинтерсон найдет нас! — заявила она с уверенностью, которой в действительности не чувствовала. — Он уже сейчас на пути сюда.

Брайтон зловеще усмехнулся:

— Ну, Сесили, тебе следует быть умнее. Я уверен, что это ложь. Его светлость сейчас там, где я его оставил, — сидит в своем кабинете и ждет полицейских с Боу-стрит, за которыми послал. К несчастью для него, они не придут. Я очень хорошо позаботился, чтобы его записка… скажем так, отправилась не по адресу. К тому времени, когда он все поймет, тебя давно уже не будет ни в Херстон-Хаусе, ни в Англии.

— Что вы хотите этим сказать?

Сесили тянула время. Ей нужно было, чтобы Брайтон продолжал рассказывать. Чем дольше они проговорят, тем больше шансов, что Лукас догадается об опасности и придет на помощь.

Джеффри неторопливо потер подбородок.

— Я подумываю, не послать ли тебя в Египет, куда ты так давно мечтаешь попасть. Что ты на это скажешь?

— Я скажу, что вы лжец и вор, лорд Брайтон! — холодно бросила Сесили. — И мой муж будет очень недоволен, когда узнает, что вы держали его жену, герцогиню Уинтерсон, в заложницах в доме ее родного отца.

— Ай-ай, Сесили. — Джеффри прищелкнул языком. — Ты что же, совсем не понимаешь мужчин? Возможно, герцог Уинтерсон и будет очень недоволен, но по другой причине — потому что ты ему оставишь записку, где напишешь, что не можешь больше жить в этом фиктивном браке и уезжаешь со своей истинной любовью, с Дэвидом Лоуренсом.

— Что?

— Ты же не думала, что я буду бездействовать, наблюдая, как ты заявляешься в дом отца со сведениями, которые почерпнула из описей, спрятанных в кошачьих саркофагах? Право, было бы очень глупо с моей стороны сидеть сложа руки, пока ты рассказываешь мачехе о моем бизнесе по торговле поддельными древностями. У меня прочные отношения с производителем из Каира, я работал над этим десятилетиями, и если бы позволил тебе раструбить на весь мир о моем творческом хобби, годы трудов пошли бы насмарку.

— Думаю, вы ошибаетесь, лорд Брайтон. Уинтерсон достаточно хорошо меня знает, чтобы не поверить выдумкам о моих чувствах к Дэвиду.

Взгляд Брайтона стал жестким.

— Это ты, Сесили, ошибаешься, — прорычал он. — Я знаю все, о чем ты и твой муж говорили в его доме. — Он оскалился, подняв верхнюю губу. — Все. Неужели ты думаешь, я позволил бы тебе выйти за него замуж и не приставил к тебе своего человека для постоянного наблюдения?

— Джордж! — выпалила Сесили, мгновенно догадавшись, о ком идет речь.

Теперь она понимала, почему новый лакей все время маячил где-нибудь поблизости, почему казался таким неуклюжим. Она вспомнила некоторые из самых личных разговоров, которые они вели в Уинтерсон-Хаусе, и ей стало тошно. Неужели Джордж подслушивал их постоянно? Даже в самые интимные моменты?

Не желая показать лорду Брайтону, насколько ей отвратительна эта мысль, Сесили расправила плечи и невозмутимо заключила:

— Значит, Джордж был вашим шпионом в нашем доме.

— Да, совершенно верно. — Брайтон улыбнулся с видом снисходительного наставника. — Мальчик всегда готов выполнить любое поручение отца. Разумеется, я не собирался жениться на его матери, потаскушке без пенни за душой. Не мог же я посадить ее себе на шею до конца моих дней! А поскольку твой отец украл у меня твою дорогую мамочку, я больше ни с кем не намерен был вступать в брак. Это было бы предательством моих чувств.

— Что значит «украл»? И о каких чувствах вы говорите?

Сесили надеялась, что ее вопрос отвлечет Брайтона достаточно надолго и за это время появится кто-нибудь из слуг.

— Я первый ее встретил. — Губы Брайтона побелели от злости. — А она досталась Херстону. Черт бы его побрал! Мне пришлось отойти в сторону. Я надеялся, она поймет, что совершила ошибку, выйдя за него замуж, но этого не случилось, и после четырех лет молчания я ей открылся. К сожалению, Херстон уже настроил ее против меня. — Брайтон добавил непринужденным тоном: — Это он вынудил меня ее убить. Ты понимаешь это, Сесили? Знаешь, ты очень на нее похожа, очень!

Выражение глаз Брайтона изменилось. Он смотрел на Сесили так, словно ощупывал ее взглядом, и ей стало противно до тошноты. Вайолет, подойдя к падчерице, резко сказала:

— Джеффри, прекратите! Прекратите сию же минуту!

Лорд Брайтон ударил Вайолет кулаком в лицо. Это произошло так быстро, что Сесили не успела ему помешать.

— Молчи!

Вайолет, вскрикнув от боли, рухнула на пол. Сесили бросилась к мачехе и встала на колени рядом с ней. Глядя на Брайтона, она холодно отчеканила:

— Вы отвратительны. Моя мать правильно сделала, что отвергла вас.

Брайтон ответил столь же холодно:

— Что ж, сейчас это уже не имеет значения. К утру ты будешь мертва. Но сначала я хочу приготовить небольшой сюрприз для твоего дорогого муженька, и ты мне в этом поможешь.