РОБЕРТ КОЛЛИНЗ

Убийство в токийском Американском клубе

Остросюжетный роман

Перевод Т. Климентьевой и Л. Дымова

Роберт Коллинз (родился и вырос в США) является автором нескольких остросюжетных романов, действие которых происходит в Токио. Сам он живёт в столице Японии с 1977 г., занимается бизнесом. С 1984 по 1990 гг. он был президентом Американского клуба в Токио. Женат, имеет дочь.

ГЛАВА - 1

Вдруг ему вспомнился таракан, которого он едва не проглотил вместе с сэндвичем - сэндвич был с ветчиной и салатом. Тогда ему было не больше пяти, однако кошмарных воспоминаний хватило на много лет.

Он сидел, как подобает хорошо воспитанному мальчику, за столом в ресторане огромного универмага. Его бабушка на другом конце стола о чём-то весело болтала со своими подругами. После ленча его должны были повести в "Магазин игрушек" - так было обещано при условии хорошего поведения. Сейчас он находился в атмосфере изысканной и благоуханной...

Вдруг увидев на изломе кусочки раздавленного таракана, мальчик ещё некоторое время слышал хруст надкушенного сэндвича. Рот, обрамлённый новыми зубками, полнился полупережёванной ветчиной и латуком. Может ли быть, размышлял малыш, чтобы ужасы, о которых он читал у Братьев Гримм происходили в действительности? Там, конечно, другие ужасы, с ними можно справиться. Но здесь-то таракан, вот его тельце с крылышками. Мальчику сразу захотелось рассказать о своём открытии бабушке, чинно сидевшей напротив. Ужасы, как видно, всегда рядом... Он уже знал, что нужно делать, чтобы привлечь внимание бабушки, вмешаться в её разговор. Ну что ж, внимания ему уделили столько, что оно, затопив кружок, состоявший из бабушки и её подруг, докатилось до самых краёв ресторана в этом модном универмаге... Не забывая о "примерном поведении", он завопил во всю мощь своих лёгких. Потом его вырвало.

Сейчас, через сорок лет после того случая, ужас, обретший ткань реальности, вновь напомнил о себе. Гордон Спаркс смотрел вниз из окна четвёртого этажа токийского Американского клуба. Вдоль улицы тянулись аккуратные ряды припаркованных машин, на них играли блики вечерних огней. На другой стороне улицы располагалось Советское посольство - сложностей с этими русскими не так уж много, зря газеты их раздувают. В такое время там обычно темно, лишь проблёскивает одинокая лампочка сквозь ветви старых деревьев. В дальнем конце двора виднеется четырёхэтажный центр отдыха, стены его сейчас кажутся совсем белыми, а при ярком дневном свете видно, что они серые. Дальше, сколько хватает глаз, стоят высокие офисные и многоквартирные дома, тянутся полотна освещённых автомагистралей, покоящиеся на массивных бетонных сваях, вдали блестит Токийский залив, плавно переходящий в воды Тихого океана.

В самом центре двора находился архитектурный и, большую часть года, социальный центр клуба. Бассейн и площадка были вызывающе просторными для такого скученного и дорогого города как Токио. Однако сейчас, без пляжных лежаков, зонтов, столов и людей, центр этот казался маленьким. Дабы потрафить гостям, приглашённым на ежегодный приём, вода в бассейне подсвечивалась. Её покрытая рябью поверхность отражалась на белых стенах ближайшего здания. Всматриваясь, Гордон вдруг заметил тёмные полосы, тянувшиеся по дну голубого бассейна. Он машинально потянулся к чёрной бабочке на шее и расстегнул пуговицы смокинга. Потом было направился в танцевальный холл, но тут же вернулся, решив удостовериться, не ошибся ли. В памяти всплыл эпизод из детства с проклятым сэндвичем. Потрясённый, Гордон заспешил в танцевальный холл. Тусклый свет люстр, полутени прозрачных бокалов, сцена с играющими музыкантами, у столиков со свечами и букетами цветов лица элегантных пар, толкотня на танцплощадке. Где-то в дальнем углу зала ждёт жена.

- Эй, минуточку! - крикнул Гордон ведущему на сцене, уловив, когда тот отвернулся от зрителей. Но не был услышан, лишь вяло отреагировали рядом стоявшие. - Погоди же! - выкрикнул он ещё раз, но тщетно. По взмаху рук, означавшему начало игры, Гордон сделал то, что уже напрашивалось: он заорал во всю мощь своих лёгких. И его вырвало.

А снаружи, на дне бассейна, чуть подпрыгивал и перекатывался круглый предмет, размером и формой очень напоминавший футбольный мяч. От него тянулись мутные струи, цветом более насыщенные, нежели светло-голубая вода. На глубоком участке в мутном облаке, протянувшемся под доску трамплина для ныряльщиков, покоился обмякший предмет; судя по пиджаку, это был человек, точнее то, что от него осталось.

ГЛАВА - 2

Кавамура, его ещё звали Тим, в семье из трёх детей был вторым. Ниже старшей сестры на пять сантиметров, но зато выше младшего брата на столько же. Центровой бейсбольной команды, а в школе дзюдоистов он выступал в среднем весе. Университет закончил двести первым из четырёхсот двух человек. В двадцать восемь лет и шесть месяцев женился, доверившись вкусу родителей. Двое детей - мальчик и девочка. До пенсии ещё предстояло тянуть семь лет и девяносто два дня, а уже так хотелось отдохнуть за рыбной ловлей.

Тиму Кавамуре в жизни вообще очень везло. Первые же его шаги в борьбе с преступным миром на родном острове Кюсю оказались удачными. Вскоре о нём стали говорить на Хонсю, как-то показали по телевизору, нагрузили важной работой. Его успехам радовались семья и наставники, он был полон сил и энергии, что не замедлило сказаться на карьере.

Во время подготовки к Олимпийским играм 1964 года правительство предприняло ряд мер по обеспечению безопасности. Такие люди, как Кавамура, были очень нужны. Кавамуру пригласили в Токио, поселили в общежитии, одели в красные брюки и белую рубашку с алым солнцем на нагрудном кармане. Он стал одним из сотен таких же сотрудников. Однако вскоре, как отличившегося на учебных сборах, его нарекли популярным среди иностранцев именем Тим и доверили курирование связей с американской командой, прибывшей на Олимпиаду - особенный интерес вызывали копьеметатели...

После Игр стало ясно, что Кавамура с заданием справился блестяще, в том числе и с разборкой, куда оказались вовлечёнными копьеметатели, девушка из международной школы Святого Сердца, мать-настоятельница, совершенно обескураженный хозяин на Гиндзе, а также патрульный полицейский этого района. Кавамуре предложили постоянную работу в полицейском департаменте города, чем он не преминул воспользоваться и к сегодняшнему дню вырос до капитана. Его ценили и уважали. В том числе за ораторские способности; говорить он умел и неважно где: в приватной ли беседе, на публике, пьяный или трезвый, но речь на ломаном английском изливалась потоком, и странное дело, его все понимали. Вскоре Кавамуре поручили следить за порядком в токийском Американском клубе.

ГЛАВА - 3

- Всем разойтись. Да посторонитесь же! - взревел Дж.Б.Калхэйн III, проработавший на посту президента токийского Американского клуба уже семь недель. И самое значительное, что он успел сделать за истекшее время - это выступить перед гостями на торжественном вечере по случаю вступления его в должность. Он тогда заявил, что отныне в клуб всем следует приходить в пиджаках и галстуках. Однако через неделю письменно уточнил, что сие к дамам не относится. "Женщинам желательно надевать что-нибудь просто симпатичное" - так он позже выразился на Совете правления.

После истошного вопля Горди Спаркса несколько десятков людей бросились к бассейну. Другие три сотни замерли у окон танцевального холла или же столпились на ступеньках лестницы, откуда было лучше видно. И, разумеется, несмотря на окрик, никто никуда расходиться не собирался.

- Назад! - снова прогремел голос Дж.Б.. - Всем ждать прибытия полиции!

Дж.Б.Калхэйн, говоря о своей работе в корпорации, как-то заметил, что умеет "быстро взять след". Он уже побывал в трёх-четырёх довольно "горячих" отделах управления, часто посещал по тем или иным делам сложные районы. "Джек", так его звали близкие, был проворен и быстр, благодаря именно этим качествам ему удавалось не обжечься там, где с треском прогорали его преемники. Его взлёт в иерархии клуба был воистину феноменален - в результате служебных перемещений, смены постов и прочих бюрократических явлений на самом верху образовался вакуум, куда и взлетел Дж.Б., оставив свой пост председателя внутреннего комитета.

- Вот это бизнес, я понимаю, - заявил Дж.Б. своему начальству после выборов. - Надо будет завести колонку в ежемесячном журнале клуба.

О чём он не упомянул, хотя заметил сразу - это о головной боли, которую принесли заботы о трёх с половиной тысячах членов клуба из сорока четырёх стран, не считая их жён и детей.

- Давайте хоть вытащим из бассейна голову, - предложил Дж.Б. француз, стоявший рядом. - Мне кажется, вот этот инструмент подойдёт, - добавил он, указывая на скребок с длинной ручкой, которым обычно очищали поверхность воды.

Странно, почему-то всех волновало - кто жертва, а не что именно и почему это произошло. Сама же голова, покрытая белыми волосами, казавшимися шелковистыми в мутной воде, никак не хотела повернуться к зрителям лицом.

- Давайте просто подтолкнём, тогда сразу узнаем, кто это, - не унимался француз.

Дж.Б. перешёл на другую сторону бассейна, одновременно приказав толпе, собравшейся у кустов, отойти подальше, и взглянул на безжизненное тело, лишённое головы; по одному только смокингу невозможно было догадаться, кого убили. Клубы красно-коричневой жидкости, вытекая из шейного обрубка, продолжали мутным облаком расходиться вокруг жертвы и медленно оседать на дно. Торчащие из раны красные и голубые сосуды слегка колыхались, отчего казалось, что жертва ещё жива.

Внезапный приступ отвращения, очень похожий на переживания Горди Спаркса, заставил Дж.Б. отшатнуться от бассейна; глубоко вдохнув, он посмотрел вверх и увидел множество голов, маячивших в окнах здания. Издалёка донёсся вой сирен.

- Ну хорошо, - наконец проговорил Дж.Б.Калхэйн III, поворачиваясь к французу. - Возьмите эту штуку и подтолкните. А всем остальным отойти подальше, - важно скомандовал он напиравшей толпе.

Француз осторожными движениями попробовал зацепить скребком голову наконец ухватив её за ухом, он дёрнул на себя; от резкого толчка голова крутнулась, веером разметав волосы. Женщина, стоявшая у края бассейна, испуганно вскрикнула и в обмороке повалилась на руки подоспевшего к ней мужчины.

Дж.Б. носовым платком вытер со лба пот и отвернулся к белой стене центра отдыха. Не хватало, чтобы здесь все попадали в обморок, успел он подумать, а за спиной стали шумно переговариваться, француз запричитал: "Боже мой. Боже мой".

- Извините, - голос вдруг прозвучал так близко, что Дж.Б. выронил носовой платок. - Я Тим Кавамура, к вашим услугам. Я... - добавил он несколько запоздало, - из полицейского департамента Адзабу. - Обменявшись визитными карточками, они лёгкими наклонами головы поприветствовали друг друга, и Дж.Б. подобрал оброненный платок.

- У вас здесь неприятности? - осведомился Тим Кавамура. Он быстро осмотрел двадцатипятиметровый бассейн, особенно интересуясь дном.

- Да, капитан Кавамура, - официальным тоном произнёс Дж.Б., убирая платок в карман пиджака. - Наш главный менеджер, похоже, нашёл себе приют.

ГЛАВА - 4

Питер (сам он предпочитал, чтобы его называли просто Пит) Питерсон на протяжении почти пяти лет, вплоть до сегодняшнего злополучного декабрьского дня, а именно 7:30 - 8 вечера, был менеджером клуба, заведовал штатом из четырёхсот служащих, американцев и японцев, и постоянно находился между двух огней: комитетом "советников" в США - с одной стороны и несколькими тысячами членов клуба - с другой, что требовало поистине терпения, мудрости и силы Иова, Соломона и Геркулеса вместе взятых.

Карьера Питера когда-то начиналась с мытья посуды в чикагском отеле "Палмер Хаус" - одновременно он учился в средней школе; способный парень, он быстро вник в тонкости приготовления пищи и к моменту поступления в колледж кухня была уже под его присмотром (не считая эпизода со "сметаной в вишнёвом соусе", поданной гостившему тогда в отеле президенту Трумэну; после Пит не переставал твердить, что кто-то просто подменил этикетку). Несмотря на вынужденный уход из "Палмер Хаус", карьера Питера в целом была удачной. Он устроился на курсы управления отелями при Корнеллском университете и затем поработал на многих местах, освоил буквально все виды гостиничной и клубной деятельности: ползал по трубам бойлерной в Питтсбурге, командовал регистрацией в Кливленде, заботился о стрижке и поливке газонов в Тампе и ещё много чем занимался.

Перед поступлением на работу в токийский Американский клуб за плечами Пита был уже богатый опыт, он успел получить множество наград и сертификатов соответствия столь серьёзному делу... Он-то думал, что его и в кухню не допустят (вы не подозреваете, как кукурузный крахмал похож на пищевую соду), но комиссия дала Питу "зелёный свет", и в его подчинении оказались три тысячи пятьсот человек. Справлялся со своей работой Пит, надо сказать, хорошо. Друзей у него было - море, и столько же врагов, не считая трёх бывших жён. И той, что только что овдовела.

ГЛАВА - 5

Агата Кристи, Майкл Иннес, Нэйо Марш, Дороти Сэйерс, Фримэн Уиллис Крофтс и другие писатели, работавшие в жанре британского классического детектива, обязательно ухитрились бы собрать всех подозреваемых в одной комнате и взяли бы их показания. А какой-нибудь неуклюжий и тупоумный ассистент детектива тщательно записывал бы эти показания огрызком карандаша, который облизывал после каждой фразы. Затем инспектор вместе с ассистентом долго изучали бы все эти записи, пристально вглядываясь в каждое слово и оборот речи.

У матери Кавамуры хранилось немало книг, оставленных офицером американской армии, расквартированным у неё вскоре после окончания войны. Сын её, заинтересовавшись английским, прочитал чуть не все эти книги. Он был первым, кто, обращаясь с друзьями, ругался несколько на чужой манер. А в конкурсе ораторского искусства употреблённое им по-английски выражение "косвенные улики" привело судей в замешательство, что помогло ему занять призовое место.

Однако практический опыт полицейской работы показывал, что преступление в жизни, по крайней мере за пределами Англии, не имеет ничего общего с тем, что описано в книгах. В других странах больше насилия случайного... Типично английские нюансы, связанные с наследованием титулов, отсутствуют. Сама схема "мотив-средство-возможность" не играет такой роли, особенно в Японии. Мотивы, конечно, они везде универсальны: любовные страсти, деньги, власть, месть. Средства убийства с применением оружия, в том числе автоматического - это из темы криминальных разборок, обычные же преступления в Японии совершаются с помощью бейсбольных бит или кухонного ножа - так сложнее идентифицировать повреждения. Что же касается фактора "возможность", то в стране, где скученность населения потрясающая и где все день и ночь сталкиваются друг с другом нос к носу, возможностей до невозможности много.

Тем не менее, основным принципам ведения следствия, коими владели миссис Марпл, Эркюль Пуаро, лорд Питер Уимсли, сэр Джон Эпплбаи и инспектор Аллейн, полицейские мира следуют по сей день. Сам Тим Кавамура, работая в полиции, уж если чему научился, то это - вести индивидуальные допросы.

- Я думаю, - произнёс он, обращаясь к президенту клуба Дж.Б.Калхэйну III, - нужно всех вернуть назад в здание.

- Всех? Боже, но ведь...

- Вс-е-х, - прервал его Кавамура, - и ваших служащих это тоже касается.

- Но их почти пятьсот человек...

- Вот и хорошо, - продолжал детектив, - сможем со всеми поговорить.

ГЛАВА - 6

- Послов просим пройти первыми, - выкрикнул Дж.Б. в микрофон со сцены танцевального зала.

Почему-то большинство гостей безропотно потянулось на четвёртый этаж, где совсем недавно они весело проводили время. Может, причина тому была любопытство, всем не терпелось узнать, что же всё-таки произошло. Дж.Б. со сцены подтвердил пробежавший в толпе слушок - голова в бассейне принадлежит Питу Питерсону.

- И, конечно, - добавил Дж.Б., - в связи с происшедшим у полиции к каждому из вас будет несколько вопросов. Я настоятельно рекомендую вам на них ответить.

На четвёртый этаж поднялись на все. Например, русский посол со своей свитой: они тихонько ушли, растворившись во тьме Советского посольства. Гласность гласностью, а привлекать внимание к своему ведомству было не в их правилах.

Исчезли также американский посол и его жена: полицейские, приставленные Кавамурой охранять въезд в клуб, не знали как реагировать, когда увидели дипломатический номер на чёрном лимузине.

Четверо других послов - Канады, Австралии, Мексики и Пакистана вместе с жёнами упорно протискивались сквозь толпу к сцене.

- Да посторонитесь же вы все, - урезонивал толпу Дж.Б.. - Первыми подходят высокопоставленные гости.

Кавамура тем временем усадил тут же за кулисами трёх полицейских, понимавших по-английски; им предстояло записать имена гостей, их адреса, и не было ли чего-нибудь с их точки зрения странного на вечере? На длинном журнальном столике они разложили свои бумаги, зажигалки, сигареты, пепельницы, закатали рукава и, сняв с авторучек колпачки, приступили к процессу опроса, предварительно договорившись между собою задавать каждому гостю три одинаковых вопроса. Они исходили из того, что делать заметки на английском трудно, но поскольку каждым вопросом будут заниматься три человека, в сумме получится полный ответ.

Было отмечено, что гости начинают терять терпение на втором заходе с третьим вопросом, а на третьем заходе теряют его совсем. Подчинённые Кавамуры вышли из положения: менялись таким образом, чтобы каждый успевал посидеть во втором и третьем креслах.

А сам Кавамура тем временем рыскал у бассейна, там уже вовсю работали судебные эксперты и криминалисты. Голову и тело жертвы из воды вытащили и увезли в полицейский морг, для установления причины смерти. После часа работы эксперты в белых перчатках, обклеив добрую четверть площади и собрав не менее двух тысяч отпечатков, попросили разрешения удалиться. После десятиминутного обсуждения стало ясно, что нужен другой подход. Кто-то предложил слить в бассейне воду, послали полицейского отыскать нужный вентиль.

Неожиданное открытие сделал один из учеников Кавамуры, изучавший обстановку поодаль от места трагедии. Прохаживаясь у детского бассейна и заглядывая во все углы, в том числе и в бар-закусочную, он заметил тележку из прачечной, на ней было полно полотенец. Порывшись, он наткнулся на кровавые пятна. Средство, на котором тело или голову транспортировали к бассейну, было таким образом найдено. Центр расследования сместился в район бара.

Дж.Б. тем временем бегал между третьим и четвёртым этажами главного здания. Примерно двести его сотрудников томились в банкетных залах третьего этажа, ожидая полицейского опроса. Мало-помалу Дж.Б. начал осознавать, что сейчас, без главного менеджера, он здесь центральная фигура. Кто-то поинтересовался, будет ли клуб работать утром, и Дж.Б., подумав - да откроется ли он вообще когда-нибудь? - ответил: "Да, - но тут же поправился: - Не откроется, если сами не откроем".

На четвёртом этаже царила полная анархия. Вдова Пита трижды порывалась сделать заявление, её с трудом уговорили пройти в апартаменты в крыле Б-3, просили успокоиться и попробовать отдохнуть. Вызвали к ней молодую женщину из пожарного подразделения, чтобы та разделила горе с миссис Питерсон...

Среди прочих гостей шок и ужас пережитого начали постепенно спадать. Никто, конечно, не шутил, но вечер как бы продолжался. От большого количества выпитого и нудного ожидания в толпе гуляли невесёлые настроения.

- Чёрт его возьми, Дж.Б., - гневно произнесла секретарша, - этот посол-пакистанец и не думает уходить домой. Он уже который раз возвращается и рассказывает полицейским подробности вечера.

- Дж.Б., мне завтра нужно успеть на самолёт в Корею, - заявил молодой человек со множеством оборок на платье-рубашке. - Если вы тотчас не выпустите меня, ответственность будет на вас.

- Калхэйн, старина. Я понимаю, формальности и всё такое - это важно, на смокинге обратившегося болтались медали. - Но знаешь, я был бы очень благодарен тебе, если б ты вытащил меня из этого кошмара. Моя доро... коллега по бизнесу... очень обеспокоена, как там её престарелые родители, она спешит домой, а меня жена, разумеется, ждёт... Боже, вечер-то какой кошмарный выдался...

- Я Жак, - назвал себя Жак, - моя жена собирается рожать. Р-о-ж-а-т-ь, - подчеркнул он (хотя беременности у миссис Жак было от силы месяца три - три с половиной).

- Мистер Калхэйн, это мой босс со своей женой, они приехали из Бостона и не намерены здесь более оставаться.

- Эй, Дж.Б., задница ты ослиная, если мы отсюда не выйдем к полуночи, твоя голова будет там же, где и Пита.

Дж.Б. очень не нравилось, что официальные лица, ведущие расследование, болтают лишнее, да и сами гости, оказавшись перед полицейскими, сообщают им больше, чем надо. Так думал Дж.Б. - пользуясь полномочиями президента клуба, он переходил из одной комнаты в другую. Женщины таинственно перешёптывались в туалетных комнатах, мужчины, не зная куда себя деть, пьянствовали за столиками. Горди Спаркс, похоже, уже свихнулся, он заново пересказывал свою историю с тараканом, посол-пакистанец живописал, как он ходил к конторке администратора за сигарой. Полицейские инспекторы то и дело вскакивали со стульев, тянулись за зажигалками или сигаретами, американцы ни за что не хотели говорить, прежде не посоветовавшись со своими адвокатами. К 11:30 вечера в очереди к полицейским ещё томилось человек пятьдесят-шестьдесят. Дж.Б. решил направиться вниз к своему новому приятелю - Тиму.

ГЛАВА - 7

- Мы уже установили, как был убит Пит, - сообщил Дж.Б. Тим Кавамура. Ваш шеф-повар нам сказал, что не может найти ножи, один обыкновенный, а другой большой... как вы его называете..? - капитан резко рубанул рукой.

- Нож мясницкий?

- Да, мясницкий нож.

- И..?

- Он исчез, нож этот.

Они стояли вдвоём в закутке коридора, ведущего к грузовому лифту. Закуток представлял собою маленькую комнату, в рабочее время здесь было полно тележек, на коих перевозили пищу из главной кухни уровня Б1 и лифтами доставляли в банкетные залы на верхних этажах. Сейчас эта комната была пустой, не считая двух тележек со сломанными колесиками и кучи больших серебряных разносов и куполообразных крышек в углу.

- Там вон... - продолжил капитан Кавамура, показывая пальцем на коричневатые скопления пятен в нижней части стены у входа в комнату. - Это кровь.

Дж.Б. посмотрел на пятна. Казалось, будто на стену что-то плеснули, очень было похоже на спелые томаты.

- Вы уверены?.. Я хочу сказать, это действительно кровь? - спросил Дж.Б.. - В общем-то это похоже на... томаты.

- Может, тыкву? - предположил Кавамура, доводя до двух число продуктов, которые ни одному из них не хотелось бы есть когда-либо в будущем.

- Да, но... нет, ничего.

- Это на самом деле кровь, - подтвердил Кавамура, - анализ соскоба не оставляет сомнений.

- Но... но как же всё это могло произойти?

- Отсечение головы?

- Гм... наверное. Вообще-то я имел в виду, что это место очень бойкое, сами видите - лифт. Как же могло получиться здесь...

- Отсекли голову.

- Это как понять?

- Если верить вашему шефу, кстати, он испанец, - заметил Кавамура, лифт постоянно занят: везут пищу наверх и спускают грязную посуду вниз.

- Я вам то же самое твержу. Ума не приложу, как могло случиться...

- Наверное, в перерыве, - предположил Кавамура, - когда здесь никто не ходил.

- Значит, произошло это самое...

- Голову отрезали.

- Да... значит, это случилось, когда все сидели наверху и ели.

Дж.Б. попытался вспомнить, видел ли он Пита на ужине. Торжественная речь, вспыхнули и погасли огни, опоздавшие гости, суматоха с обслуживанием сразу трёхсот пятидесяти гостей. Калхэйн никак не мог вспомнить, видел ли он Пита. Пит всегда, казалось, был где-то рядом, но в действительности...

- Есть одно странное обстоятельство, - снова заговорил Кавамура, - ваш шеф-испанец утверждает, что Пита внизу, поблизости от этого места, никто не видел.

- Но ведь здесь всё время находится кто-нибудь из кухни. Надо полагать, и Пит тоже был, - произнёс Дж.Б., разглядывая пятна крови на стене.

- Однако ваш испанский повар так не думает.

- Отчего же?

- Потому что он наказал всем известить его, как только Пит появится здесь.

- И что?..

- Его не известили.

- Кажется, я понимаю.

- Потому что, - продолжил Кавамура, направившись к пятнам на стене, ваш шеф-испанец собирался ударить Пита, как только тот здесь появится, этим... - капитан сделал рубящий жест рукой.

- Мясницким ножом?

- Да, мясницким ножом.

- Понятно... - покачал головой Дж.Б..

ГЛАВА - 8

В 2:30 ночи полицейские наконец закончили брать показания у членов клуба, гостей и самих служащих. Дж.Б. сидел с Кавамурой в опустевшем танцевальном холле и перебирал исписанные листы. Было очевидно, что всю эту массу информации придётся обработать и запустить в компьютер, иначе ею пользоваться будет просто невозможно. В холл без конца входили и выходили полицейские в форме или просто в штатском, Кавамура выслушивал их отчёты, ни на что не реагируя. У танцплощадки ещё возились с лампами-вспышками фотографы, свою работу в районе бассейна и кухни они закончили.

К Дж.Б. и Кавамуре вскоре присоединились Горди Спаркс - его роль в этом деле была очевидной, но следствию сейчас она мало чем могла помочь, и Батч Перси - ответственный за культурно-увеселительные программы; он был последним, кто видел Пита в танцевальном холле, они тогда с жёнами сидели за одним столиком рядом с выходом.

- Он всё время вскакивал и садился, - сообщил Батч, - даже не знаю, просидел ли он на месте больше пяти минут кряду.

- Чем же он занимался? - с трудом сдерживая зевоту спросил Кавамура. Куда он убегал?

- Ну... не знаю... по делам, наверное, хотел, чтобы всё шло нормально.

- Вы тут упоминаете, - Кавамура разгладил помятый лист, - что в последний раз видели Пита перед подачей супа.

- Да, правильно.

- И что тогда произошло.

- Он сказал "извините".

- Извините? Он действительно так сказал? - недоумевающе переспросил Дж.Б..

- Нет, нет, этим я сам займусь, Калхэйн-сан, - прервал его Кавамура.

- Зовите меня просто Дж.Б..

- А вы меня Тимом.

- Хорошо, а то я всё время произношу по-разному.

- Значит, он сказал "извините"? - вернулся к теме Кавамура, обращаясь к Батчу.

- Да, кто-то подошёл к нему и стал шептать на ухо. Пит сказал "извините", встал и удалился.

- Кто этот человек? - вдруг влез Горди.

- Я же просил, не мешайте, Спаркс-сан.

- Называйте меня Горди.

- А меня капитан Кавамура. Так кто это был? - полицейский снова повернулся к Батчу.

- Не знаю. Я не посмотрел. Заметил только смокинг краем глаза, вот, пожалуй, и всё, - закончил Батч, неприкрыто зевая.

- Это случилось в 7:30?

- Да, примерно в это время.

К Кавамуре приблизился один из его людей, они пошептались, полицейский ушёл.

- Через несколько минут узнаем о результатах вскрытия, прокомментировал Кавамура.

- Вскрытия? Я так и почувствовал, когда стоял там, - едва внятно проговорил Горди.

- Да, знаю, - отреагировал Кавамура, борясь с зевотой. - Но бумага документ официальный.

- Знаете, Тим, - обратился к нему Дж.Б., тоже зевая, - я просмотрел списки, которые составили ваши люди. И вот, кое-кого, а они на вечере были - это точно - в списке нет. Может, ваши люди не всех опросили?

- Такого не может быть, - встрепенулся Кавамура. - С чего вы это взяли?

- Многие, в основном те, что были у бассейна, покинули клуб через задний ход, - сообщил Батч. - И среди них моя жена.

- Вы... хотите сказать, - медленно произнёс Кавамура, устремляя взгляд в сторону, где не так давно шёл допрос, - что все эти усилия... ?

- Боюсь, что так, - зевая, подтвердил Дж.Б..

Кавамура отбросил на стол карандаш, повалился в кресло, закрыл глаза. Открыл - увидел томящихся от бессонной ночи Дж.Б., Спаркса и Перси и снова закрыл. Через несколько мгновений к нему подошёл полицейский - принёс документы.

Кавамура, пробежав глазами по тексту, взглянул на полицейского, потом снова уткнулся в текст, посмотрел на Дж.Б.. Встал, обошёл стол, сел и прочитал в третий раз.

- Ну и дела тут у вас в клубе творятся. Дж.Б., - произнёс он, дочитывая документ в четвёртый раз.

- Что вы говорите?.. Старина Пит... ?

- Нет, дела просто сумасшедшие, - прервал его Кавамура.

- Что именно, скажите же наконец.

- Экспертизой установлено, что голова не соответствует телу.

- К-а-а-к это?

- Тело принадлежит японцу, - задумчиво сообщил Кавамура.

ГЛАВА - 9

Молекулярные биологи с каждым годом всё больше интересного узнают о тайнах генетического кода, присутствующего в каждой клетке человеческого организма. Особенно любопытен код дезоксирибонуклеиновой кислоты, точнее, органоиды человеческой клетки - митохондрии, которые наследуются только от матери. Считается, что люди - такие, какими мы знаем и любим себя в настоящее время - произошли из Африки более семидесяти тысяч лет назад и постепенно мигрировали на Средний Восток, затем в Европу, Дальний Восток, Австралию и наконец Америку. Учёные выдвинули теорию: а что, если параллельно с Гомо Сапиенс на планете существовали другие гуманоиды, более древние и развитые? Вполне могло так случиться, что нынешний человек посредством дезоксирибонуклеиновой кислоты связан с первой женщиной "Евой", которая жила в Африке двести тысяч лет назад. Десятки тысячелетий адаптации к жизненным условиям заставили людей объединиться по расовому признаку, но ведь это только внешние различия, под кожей мы все - братья, будь это желтокожий японец или белый европеец.

Дж.Б.Калхэйна не очень волновало, откуда произошёл человек, однако применительно к случившемуся он просто не понимал, как физические показатели обезглавленного тела могли столь точно указать на национальность жертвы. Поэтому, перед тем как сесть в машину на служебной стоянке, он повернулся к своему новому другу, желая для себя кое-что прояснить - и заметил рдеющие на востоке лучи нового дня.

- Тим, можно мне вас кое о чём спросить?

- Ну конечно, Дж.Б..

- Скажите, вы сами лично верите, что голова Пита не принадлежит тому телу?

- Конечно верю. Ведь на шейных обрубках есть следы от разных инструментов. Да и сама голова телу не подходит. Это... дело техники, Дж.Б..

- Я понимаю, Тим, вы можете мне не говорить, но...

- Но что?

- Ну, если вы всё-таки намерены мне сказать...

- Я ничего не скажу, так как не знаю, что именно вас интересует, заметил Тим, садясь в машину. - Ну, о чём вы хотели спросить?

- Х-хорошо, - Дж.Б. прочистил горло. - Мне хотелось уточнить... как вы узнали, что тело принадлежит именно японцу и никому другому?

- Очень просто, - Тим дал знак водителю трогаться. - У жертвы в кармане лежал бумажник.

ГЛАВА - 10

Токийский Американский клуб был основан в 1928 году группой американских и японских бизнесменов - они стремились организовать культурный отдых для себя и своих семей. Хотя коммерсанты из Америки не первыми поселились на японской земле, однако к 1920 году их популяция здесь оказалась самой многочисленной. Успешное развитие нефтяных компаний, заводов по производству оборудования, банков привлекало бизнесменов из-за океана, и они переезжали в Токио вместе с жёнами и детьми.

Изначально клуб располагался в старинном Императорском отеле - своего рода архитектурное чудо, построенное Франком Ллойдом Райтом, оно выдержало страшное землетрясение в 1923 году. О том, сколь скромно и бедно начинался клуб, говорит то обстоятельство, что каждый из двадцати трёх первых членов его были вынуждены в придачу к вступительному взносу пожертвовать ещё по два кресла. Торжественные обеды и увеселительные мероприятия осуществлялись по записям, так как зал больше сорока шести человек не вмещал. Главное, что привлекало к клубу в первые годы - наличие в меню мяса, это было единственное в Токио место, где американцы-мясоеды могли бы вспомнить вкус стейков и котлет. Самым первым служащим клуба считается носитель обеих культур Уолтер Ватанабэ, в его обязанности входило "подметать пол, открывать-закрывать двери, стеречь спиртное, чинить свет и тщательно готовить пищу".

В конце тридцатых клуб разместился в собственном помещении рядом с отелем, число членов возросло до нескольких сотен. Дипломаты и журналисты пристрастились к ужинам и приятному общению с японскими и американскими бизнесменами. В платежной ведомости кроме Уолтера Ватанабэ - теперь следящего за порядком только в бильярдной - появилось ещё двенадцать служащих. "Готовить пищу" был призван мсье Адаши, в должностной инструкции которого упразднили слово "тщательно". Со временем обстановка изменилась: клуб наводнили всякого рода шпионы, революционеры, антимилитаристы, бунтари, представители "пятой колонны", миротворцы, конституционные демократы и Бог знает кто ещё. Уолтера Ватанабэ и мсье Адаши, вероятно, забрали в армию, они вдруг исчезли. По вполне понятным причинам организация прекратила свою деятельность на период войны 1941-1945 годов.

В 1946 году три японских адвоката, в прошлом члены клуба, вдруг появились из ниоткуда и представили американским оккупационным властям документы, относящиеся к первоначальному уставу клуба. Последний довоенный президент клуба, теперь он был старше и мудрее, дал себя уговорить на роль первого послевоенного президента того же клуба. К 1947 году организация возобновила свою деятельность. Масштабы её стали воистину грандиозными, ничего подобного и представить себе не могли бы её основатели.

Сегодня клуб занимает несколько акров своей собственной земли в роскошной части центрального Токио, объединяет три тысячи пятьсот членов из сорока четырёх стран мира, а с учётом жён и отпрысков эта цифра достигает одиннадцати тысяч человек. В организации тридцать восемь учебных классов для взрослых с организованными турами по всей Азии. Много молодёжных секций, в том числе бейсбол, футбол, плавание, школа бойскаутов. Сотни официальных и неофициальных встреч каждую неделю - примерно половина из двух тысяч обедов, подаваемых в шести залах и комнатах, относятся к тем, за которые платят фирмы. Пользующийся успехом кандидат сочтёт за честь заявить в клубе о своём решении баллотироваться в президенты США, премьер-министр Японии не упустит возможность здесь официально подать в отставку. Как подтверждение огромного значения клуба в социальной жизни её членов работает видеотека с четвертьмиллионым набором фильмов...

И всё-таки, несмотря на скромное начало, перипетии нелёгкой истории, случайное соседство с Советским посольством, мешанину наций, обилие гениальных жуликов с их прислугой, шутов и сумасшедших вождей, в клубе ещё ни разу не создавалась ситуация, подобная нынешней - никто и никогда не отсекал голову генеральному менеджеру клуба и не подсовывал её к убиенному японцу в наполненный водой бассейн, хотя, впрочем, сам бассейн построили лишь в 1974 году и об Уолтере до сих пор ничего не известно...

ГЛАВА - 11

Энджи Питерсон проснулась с ощущением странного вкуса во рту и чувством озноба от только что приснившегося кошмара. В окно заглядывало по-зимнему низкое солнце и косым лучом пролегало по одеялу. Как странно, подумала Энджи, ведь Пит всегда зашторивает окна, когда отправляется спать. Да и одеялом этим они пользуются только в страшные холода. Перевернувшись на живот, Энджи почувствовала, как резанули лямки бюстгальтера. Что за чёрт?..

В кресле рядом с кроватью неожиданно шевельнулось бельё. Напряжённо сощурив глаза, Энджи разглядела там вчерашнюю знакомую, она спала. Значит, это не сон?.. Боже... и Энджи завыла в голос... с ней заплакала проснувшаяся девушка. Так прошло ещё полчаса.

Энджи и Пит были женаты шесть лет. Первая жена Пита, официантка из отеля "Палмер Хаус", спустя четыре месяца после замужества родила Пита-младшего; счастье семейное длилось недолго - от силы шесть месяцев. Первому ребёночку Пита уже сорок лет. - Он на год старше самой Энджи. Пит несколько раз встречался с ним, но это было очень давно, а жену, если верить его словам, не видел с момента развода.

Вторая женитьба принесла Питу семнадцать лет семейного благополучия и двух дочерей - ими он гордился, девочки, хоть давно выросли и повыходили замуж, не забывали их в Японии, обожали Энджи и особенно своего любимого папочку. Их мать в один прекрасный день неожиданно собралась и ушла к швейцарцу, работавшему у Пита метрдотелем в клубе "Филадельфия Крикет". С тех пор она ежегодно шлёт Питу новогодние открытки из своей Швейцарии, да и фамилию оставила прежнюю - Питерсон.

Третья женитьба была колоссальной ошибкой Пита. Потрясённый неожиданным уходом жены и оставшись с двумя девочками на руках, он был совершенно потерян и вскоре женился на Кэйт - ранним утром в Лас-Вегасе, где участвовал в Съезде американских клубных менеджеров. На следующий день после знакомства Пит помог этой Кэйт, желавшей вернуться в Филадельфию, собрать чемоданы и проводил до самолёта, но уже с трапа в Филадельфии забрал её и привёз в клуб. На следующий день опять помог Кэйт собраться, проводил на самолёт и распрощался уже насовсем, получив развод в обмен на все расходы по содержанию ребёнка - его ли был ребёнок, он сомневался.

Энджи работала в банке, куда раз в неделю Пит имел обыкновение приходить: со временем, правда, из-за обилия дел, у окошечка кассира его можно было увидеть реже. Когда банк начал обслуживать по принципу "экспресс-линии", очень сложно стало обеспечивать совпадение по времени. Энджи задерживала клиентов у своего окошечка, считая и пересчитывая банкноты до тех пор, пока не появлялся Пит, тогда её "следующий" звучало весьма громко и правдоподобно. Пит ей очень нравился, несмотря на их большую разницу в возрасте. Хорошие манеры и зрелость в лице действовали на Энджи интригующе.

Первый муж Энджи, с которым она развелась задолго до Пита, был её одноклассником из Скрантона, они окончили школу и в тот же день поженились. Хотя их брак длился десять лет, возмужалость и зрелость к её мужу не пришли, он остался всё тем же девятнадцатилетним юношей, чьи интересы сводились к софтболу в лиге работников механических мастерских и ближайшему бару. Время, конечно, они проводили вместе, но в основном за банкой пива и уставившись в киноэкран из окон своего автомобиля. Со временем Энджи стало казаться, что живёт она неинтересно, она оставила мужа и занялась поисками другого, получше, в годовщину своей свадьбы, когда муж пришёл и показал ей подарок на своей руке: вытатуированное имя "Энджи".

Энджи и Пит встречались почти восемь месяцев. Чуть больше шести лет назад, на вечере в День Благодарения, устроенном в клубе, который возглавлял Пит, он сделал ей предложение. Цветы, шампанское, брильянтовое кольцо и нежные слова вскружили Энджи голову. Она согласилась, но её не покидало беспокойство: вдруг Пита привлекло лишь то, что она урождённая Анжела Гарсиа натуральная блондинка.

- Боже мой... на шестую годовщину её Пита... - Энджи откинулась в постели и снова разревелась.

ГЛАВА - 12

- Территория у клуба большая, - оправдывался Тим Кавамура в восемь утра перед шефом полицейского департамента. - Над землёй четыре этажа, но под землёй - пять... на склоне горы...

- Вчера ночью в вашем подчинении было тридцать человек. Неужели не могли послать хотя бы нескольких осмотреть здание?

- Это так, конечно, шеф, - согласился Кавамура. - Я совершил оплошность, признаю. Осмотрели только тогда, когда все ушли и мы узнали о втором теле, точнее, о втором теле и второй голове.

Шеф, Араи, родом с Хоккайдо, был размера пугающе крупного, поговаривали, что он наполовину русский - по материнской линии, в молодости он творил много забавного с друзьями детства: например, мог схватить человека за грудки и кинуть через дорогу или прямо на крышу небольшого дома.

- Вы, - раздался над Кавамурой рык Араи, - возьмите тридцать человек и возвращайтесь в клуб, будьте там, пока ситуация не прояснится. Мне нужно о происшедшем оповестить районное управление, городское ведомство, министерство иностранных дел и Парламент. Пока они думают - здесь просто иностранец замешан. Но выйдут вечерние газеты и все узнают, что погиб один из нас, и тогда дело примет международный характер.

- Вас понял, - Кавамура направился к выходу, часто кланяясь. - Ваш совет, как всегда, мудр, Араи-сан.

Вернувшись к себе в комнату этажом ниже, Тим Кавамура созвал весь старший состав и нескольких детективов, подключённых к "американскому делу", и начал утомительный расспрос - кто какой информацией владел. В комнату уже было не протолкнуться, сотрудники выходили-входили, садились на подоконники или упирались спиной в шкафы с документами.

- Как долго мы можем держать клуб закрытым? - поинтересовался один из сержантов, тот самый, кому было поручено найти вентиль и осушить бассейн. В результате внеплановой акции вода, хлынув по сточным канавам, затопила расположенные ниже магазины и жилые дома. Вскоре на столе Араи лежали жалобы из водоканалуправления и департамента здравоохранения.

- Сколько сочтём нужным, - ответил Кавамура. - Однако физические улики нам нужны сегодня - шеф Араи очень настаивает.

Собравшиеся, кивая, возбуждённо задвигали стульями. Вскоре появились две "чайные" девушки - в одинаково голубых сарафанах на завязках и белых блузках, они принялись угощать всех зелёной жидкостью, от которой исходил пар. Вслед за девушками, со стульями в руках, вошли трое дактилоскопистов, они сели, загородив проход, отчего девушкам пришлось некоторое время стоять, опустив перед собою разносы.

- А теперь давайте подведём итоги, - предложил Кавамура. - Похоже, мы имеем дело с двумя убийцами и один из них наверняка встретил генерального менеджера между 7:30 - тогда его видели в последний раз - и 8:00, когда жертву обнаружили в бассейне.

Все одобрили ход его мысли.

- Тело генерального менеджера не обнаружено, но можно предположить, что оно всё ещё находится там, в клубе.

Все согласились.

- Мы также знаем, что тело, найденное в бассейне, принадлежит ёсио Эндо, японцу из Иокогамы, если верить содержимому его карманов.

Все снова согласились.

- Но вот беда, у нас нет головы этой жертвы. - Кавамура поднялся со стула, шагнул, насколько это было возможно, и снова сел. - Подтверждается ли опознание этого тела? - спросил он.

- Да, - ответил один из дактилоскопистов. - Отпечатки пальцев мы в том числе проверили у его работодателей.

Кавамура удивлённо вскинул глаза. В Японии у всех иностранцев берут отпечатки пальцев, но не у японцев, за исключением преступников, конечно.

- Его работодатели хранят отпечатки всех, кто работает там, - пояснил эксперт.

- Где же это? - поинтересовался Кавамура.

- Да рядом, - ответил эксперт.

- Рядом с полицейским участком? - бросил нетерпеливо Кавамура.

- Нет, рядом с клубом, - проговорил дактилоскопист. - Советское посольство, - добавил он.

Кавамура резко поднялся, шагнул вперёд-назад и снова сел.

- Вы уверены?.. Ну, что он работал на Советское посольство?

- Да, конечно, - подчеркнул эксперт. - А странное в этом деле то, что на вечер он приглашён не был... и всех удивляло, почему он в парадной форме. Он ведь был всего лишь охранником.

Кавамура молча смотрел на сидевшего перед ним человека, потом возвёл глаза к потолку.

- Мне нужно доложить об этом шефу Араи, - наконец произнёс он. - Потом мы отправимся в клуб и займёмся поисками недостающей головы и недостающего тела.

ГЛАВА - 13

Отец и дед шеф-повара, звали которого Хуан Карлос Гарсия Мария Елена Баез Квинн, по всеобщему мнению, готовили самые лучшие хоризо во всей Барселоне. Во времена своей юности Хуан Карлос часто помогал старшим: нарезал куски мяса, отделял от костей мякоть, всё это смалывалось и затем превращалось в колбаски. Старая ручная мясорубка деда находилась рядом с холодильными камерами, в глубине семейного мясного магазина. Хуану Карлосу иногда позволялось проворачивать ручку ("медленно, молодой человек, медленно", говаривал ему дед, разглядывая сочащуюся сквозь дырочки красную плоть). Когда Хуан Карлос порядком вырос, дед открыл ему секрет приготовления специи, благодаря которой их семейная колбаса пользовалась такой популярностью. Заботливыми руками дед колдовал над перцами: красным, зелёным и чёрным в трёх видах помола, что-то впрыскивал, всыпал шепотки экзотических трав, не сразу, в несколько приёмов мешал с фаршем...

Отец Хуана Карлоса весь "процесс" перенёс в сарай - поближе к своему новому ресторану, стоявшему в центре Барселоны. Почти всё пространство сарая заняла огромная мясорубка с электрическим приводом, в неё можно было вместить целую тушу. Шестерни и ножи - непривычно большие, к ним сверху из контейнера поступало для смазки пищевое масло. Был ещё литровый ковш, с помощью которого всыпались специи. Колбасу клиенты по-прежнему хвалили, но Хуан Карлос, знавший тонкости, считал, что у деда колбаса всё-таки была лучше.

Старая ручная мясорубка, к которой прикасались руки деда, стала чем-то особенным для Хуана Карлоса, вместе с другой кулинарной утварью в сундучке она совершила путешествие в Японию, когда Хуан Карлос согласился работать шеф-поваром в токийском Американском клубе. Здесь члены клуба очень радовались, если Хуан Карлос находил время и готовил своё чудо семейной кухни...

- Там смеют думать, что это я так разделался с Питом, - горячился Хуан Карлос за завтраком с женой, Ясуко - они встретились и поженились в Гонолулу, там же вместе работали в изысканном старинном отеле "Ройял Гавайан". - Ты знаешь, - продолжал он, - я под большим подозрением.

- Пожалуйста, не волнуйся так, дорогой, - утешала его Ясуко. За семь лет совместной жизни она изучила его и понимала, что он сильно не в духе, особенно когда швыряет повсюду кастрюли, ножи и сковороды, топчет с остервенением сорванный колпак или халат. Но люди его поведение расценивали иначе.

В девять утра я отправлюсь в клуб для разговора с полицией, если мне там не поверят, я лично искрошу их на куски. - Хуан Карлос продемонстрировал свои действия на буханке хлеба, - и выброшу их в бассейн, - он метнул куски из окна своей квартиры на восьмом этаже.

- Да успокойся ты, - уговаривала Ясуко, - не надо так себя мучить.

- Я перед ними, свиньями, буду само спокойствие... - заверил её Хуан Карлос, - ...дай мне ещё хлеба - когда я к ним отправлюсь.

- Н-но... дорогой, у нас хлеба больше нет.

- Что за житьё без хлеба, - в сердцах проговорил Хуан Карлос и выскочил в прихожую, где стал спешно накидывать пальто и натягивать ботинки с помощью старой суповой ложки. - Эй, Ясуко, - крикнул он, уже хватаясь за ручку двери, - я на обед притащу колбасу, нашу - семейную.

ГЛАВА - 14

Без усердия госпожи Такэсита дела в клубе пришли бы в запустение, если не хуже. Взвалив на себя всё хозяйство, она командовала армией уборщиков и горничных, беспрестанно контролируя и воспитывая в них прилежание к работе. Президенты, представители правления, менеджеры, члены клуба - приходили и уходили, но госпожа Такэсита оставалась неизменной, она трудилась здесь с 15 декабря 1954 года: клуб только-только въехал и ей пришлось убирать за всеми после церемонии открытия. Подчинённым госпожи Такэсита надлежало содержать в чистоте и порядке не только парадные лестницы и холлы, но также те места, куда редко кто заглядывал. Признаться, последние обязанности были не из приятных, особенно по утрам после поздних танцев и приёмов, когда официанты и посыльные бросали вещи где попало, убегая к последнему метро. И госпоже Такэсита приходилось спозаранку спешить в клуб, чтобы успеть обойти все участки и подготовить распоряжения для подчинённых.

Уже на подходе к зданию в это субботнее утро госпожа Такэсита заметила полицейских в форме - их наблюдалось больше обычного и глаза у них были какие-то очень даже колючие, может, они здесь собрались из-за предстоящей демонстрации у Советского посольства, а может, причина тому была - потоп, произошедший прошлой ночью. Госпожа Такэсита обошла большую лужу, натекшую у "отеля любви", по склону поднялась к Американскому клубу и незаметно скользнула в служебный ход. Оставить полицейских с носом удалось довольно просто: ей ведь по работе положено знать все лабиринты, да и дверь рядом с лестницей давно проржавела, ключи потерялись 16 декабря 1954 года.

Явившись на работу, госпожа Такэсита сначала по-хозяйски обходила все общие помещения, ей всегда было неприятно видеть ранним утром вчерашних гостей, спящих на кушетках, под столами, или позорно валяющимися в туалете или рядом. Одна из её работниц наткнулась однажды на человека - он сейчас президент этого клуба - который что-то увлечённо и бессвязно говорил своему отражению, пока снова и снова намыливал руки в раковине. Девушки решили, что чудак этот не мыл руки после туалета, а просто был влюблён в зеркало вероятно, давно влюблён...

Сегодня госпожа Такэсита вздохнула с облегчением: вчерашних гостей не было, и она тут же отправилась на кухню. Уже по пути к цели она увидела розовую ленту, преградившую вход и тянувшуюся в комнатку рядом с лифтом. Странно... подумала она, скользнув взглядом по куполообразным крышкам, сваленным в углу. Ч-чёрт, опять уборщики будут искать свои орудия труда вёдра и швабры. Недавно жаловалась шефу, и вот опять... Госпожа Такэсита решительно шагнула за ленту в надежде найти под кучей крышек вёдра.

* * *

- Здесь одна женщина что-то хочет вам показать, шеф, - сообщил только что прибывшим Тиму Кавамуре и старшему следователю полицейский, охранявший вход в клуб. - Требует только главного...

- А как она туда проникла, интересно? Плохо охраняете? - негодующе спросил Кавамура.

- Женщина упорно не хочет рассказывать, даже пыталась навести свои порядки.

Поднявшись по ступенькам к большим стеклянным дверям, Кавамура вошёл внутрь. В самом центре фойе он увидел госпожу Такэсита, у её ног стояло ничем не примечательное ведро, накрытое крышкой-куполом.

Кавамура и госпожа Такэсита представились друг другу, в знак уважения к её годам Тим оставался в поклоне чуть дольше обычного. Госпожа Такэсита долго рассматривала поданную ей визитную карточку, сверила имя с тем, что значилось на пластиковом значке на груди у полицейского.

- Ну хорошо, - кивнула женщина. - Только вот... то, что я вам покажу не смешно. - Госпожа Такэсита склонилась над ведром, взялась за крышку и, взглянув на Кавамуру ещё раз, подняла её.

Боже праведный... из ведра на них смотрело перекошенное лицо ёсио Эндо.

ГЛАВА - 15

- Почему вы арестовали нашего шеф-повара? - осведомился Дж.Б.Калхэйн III у Тима Кавамуры. Они сидели в кабинете генерального менеджера, откуда ещё вчера управлял делами Пит Питерсон. - У вас есть доказательства его вины?

- Вообще-то никаких доказательств нет, - ответил капитан, - и мы, как бы это объяснить, его не арестовывали. Он... пришёл добровольно, желая помочь следствию.

- Так уж и добровольно. Зачем же было его связывать? - возразил Дж.Б..

- Ну... он ведь испанец...

- Вы уже это говорили, - прервал Дж.Б..

- Он был чрезвычайно возбуждён, когда разговаривал с нами. Более того, пытался ударить моего сержанта железной сковородой по голове.

- Ну, это в рамках его нормального поведения, - объяснил Дж.Б.. Хороший шеф-повар в душе всегда артист, а артисты, как вы знаете, народ темпераментный. Он у нас и за метрдотелем гонялся с курицей в руке...

- Ну... курица и железная сковорода - не одно и то же, - заметил Кавамура, уставившись в окно.

- Чем-чем, а курицей очень даже можно убить, если она, конечно, мороженая, - рассеянно заверил Дж.Б.. - Кстати, когда всё уладилось, этот шеф-повар не только извинился, но даже полез с метрдотелем целоваться.

- Так-то оно так... но, может, у вашего повара были с генеральным менеджером проблемы, зашли далеко... так что стало не до поцелуев.

- Возможно... - произнёс Дж.Б., тоже устремив взгляд в окно. - Но... трудно вообразить, из-за чего это могло случиться...

К ним вошёл официант местного кафе, расставил на столике блюдца с чашками, сахар, сливки и два маленьких кофейничка. Многие служащие явились сегодня утром на работу, понятия не имея, что тут разыгралось прошлой ночью. С позволения Кавамуры Дж.Б. утвердил новый режим работы, чтобы хоть как-то клуб функционировал, правда, не для гостей. Дж.Б. продолжал смотреть в окно, там полицейские и несколько работников автостоянки заворачивали членов клуба, прибывших для участия в ежегодном заплыве "Полярный медведь", который должен был происходить в ныне опустевшем бассейне.

- И я не представляю, - сказал Кавамура, дождавшись ухода официанта. После того, как мы увезли его в участок, от работников кухни поступила информация.

- Наши мнения совпадают? - поинтересовался Дж.Б..

- Совпадают ли - не знаю, но есть один любопытный момент.

- И что же?

- Ваш шеф-повар, испанец, за весь вечер ни на минуту не отлучился, торчал на выходе и проверял буквально каждую чёртову тарелку, отправляемую наверх. Более того, - продолжал Кавамура, - он совал пальцы в тарелки с супом, чтобы убедиться - достаточно ли он горячий.

- Вот видите, - произнёс Дж.Б., хватаясь за чашку с кофе.

- Мы вашего испанца освободим - в течение часа, - закончил Кавамура.

- Вот и хорошо, - просветлел Дж.Б., опуская чашку на блюдце.

ГЛАВА - 16

Горди и Энн Спаркс жили в непосредственной близости от токийского Американского клуба, в комплексе "Адзабу Тауэрс". Из их гостиной просматривался клуб и Советское посольство. Прямо из любимого кресла Горди мог видеть окно на самом верхнем этаже клуба, откуда он прошлым вечером смотрел на бассейн. Освещение, конечно, было несколько другое: квартира-то на десятом этаже, но очертания, в общем, оставались прежние. Единственное препятствие - торчал балкон этажом ниже, из-за него был виден лишь угол бассейна.

- Да перестань ты думать об этом, - приблизившись, посоветовала жена Горди, она принялась массировать ему плечи. Они только что вместе позавтракали и не успели переодеться: на ней была пижама, на нём - домашний халат. - Полиция сама во всём разберётся.

- Знаю... но всё это более чем ужасно, - пробормотал Горди, поднимаясь и затягивая пояс халата потуже. - Что-то в этой истории всё-таки не так.

Гордон Спаркс прибыл в Японию три года назад по поручению Западной ассоциации упаковщиков мяса, которые хотели поставлять американскую говядину японцам в соответствии с импортными квотами и другими положениями того времени.

Гордон очень старался. Три года он улещивал каждого бандита и гангстера, имеющего отношение к мясному бизнесу. Он устанавливал контакты с мафиозными семьями, контролирующими распределение, отмечая про себя, что владение мясом будет передаваться от одной корпорации к другой с полдюжины раз ещё до того, как товар уйдёт со складов. С каждым новым хозяином цена взлетает, потребитель же за обыкновенное, к примеру, филе для стейка выложит деньги сумасшедшие по сравнению с импортной стоимостью. Да и куски будут не самые лучшие - о них, будьте уверены, позаботятся, - но всё-таки с маркой на дне упаковки: "Американская говядина".

Сегодня дела у Горди и Западной ассоциации упаковщиков мяса идут получше. Вопрос об отмене импортных ограничений всё ещё обсуждается правительствами США и Японии. Для самого же Горди срок пребывания здесь истекает. Когда его послали в Японию, доллар стоил сто восемьдесят иен, сейчас за него дают всего сто двадцать. На него давили, чтобы он увеличивал объёмы продажи мяса - это компенсировало бы растущую стоимость содержания Горди в Японии. Провал в этом деле означал бы конец заграничной жизни и всего, что ей сопутствует, это относилось и к членству в токийском Американском клубе.

- Мне нужно явиться туда к полудню, - предупредил Горди жену, скидывая с себя халат на пути к спальне. - Хочу увидеться с Калхэйном и тем полицейским, расскажу им всё, что видел из окна на четвёртом этаже.

- Ты прошлой ночью разве не всё им рассказал? - недоумённо спросила Энн Спаркс.

- Не уверен, что всё, - ответил Гордон, закрывая за собой дверь.

ГЛАВА - 17

- Он хоть и милашка, этот президент, - сказал сержант - один из множества полицейских, обнюхивавших буквально каждый угол в поисках недостающего обезглавленного тела - капитану Кавамуре, когда они спускались по ступенькам из уровня Б1 в уровень Б2 кухни, - но, позвольте заметить, мало смыслит в своём деле - для президента-то.

- Мистер Калхэйн на этом посту всего лишь месяц или два, - напомнил Кавамура. - Вообще-то американцы не блещут в подборе руководящих кадров, вице-президентов, например.

Кавамура и сержант спустились в подвальный этаж, куда с внешней стороны поставлялись продукты и всякого рода товары. Коридор вёл к огромным железным жалюзи, оттуда открывался вид на улицу, тянувшуюся по склону рядом с клубом.

- Но этот президент не знает даже о существовании склада, - не унимался сержант. - Он наверняка думает, что товар, как и члены клуба, поступает сюда через парадные двери, - сержант хохотнул.

- Как вы считаете, - обратился к нему Кавамура, приостанавливаясь на нижних ступеньках и давая глазам привыкнуть к темноте, - эти коробки и ящики убирают отсюда регулярно? - По всему коридору неровными грудами стояли дюжины контейнеров - прямо на полу или на деревянных салазках.

- Думаю, что да, - ответил сержант. - Шеф-повар упоминал, что за день его кухня в среднем готовит две тысячи блюд. Это одно из самых посещаемых мест в Японии.

Пятеро полицейских из полицейского управления Адзабу вскрывали контейнеры и изучали содержимое. Помимо американского товара, на складе лежало невероятное количество японской продукции.

- Мороженые продукты и мясо поступают сразу в холодильную камеру, сержант показал рукой направо. Там несколько полицейских выдвигали-задвигали ёмкости и говяжьи бока. - Оборот пищевых заготовок осуществлялся за сорок восемь часов.

- Это действительно изумляет, - заметил Кавамура и направился по коридору к внешним дверям. - У американцев с организацией лучше, чем я себе представлял.

- А здесь, - сержант ткнул в ржавую дверь рядом с огромными воротами, - госпожа Такэсита проникла сегодня утром в клуб. Дверь уже много лет не запирается.

Кавамура и сержант вышли на узкую погрузочную платформу, рядом пролегала улица. Напротив они увидели ряды высотных жилых зданий, вблизи, по эту сторону - двухэтажную стену из множества каменных блоков внушительных размеров. Чуть дальше виднелся такой же служебный вход и такая же ржавая дверь - выше по склону.

- Вон то место относится к клубу? - спросил Кавамура, показывая пальцем.

- Нет, это во владении Советского посольства, - ответил сержант. - Все здания строились здесь одновременно и, похоже, стены прорубались тоже одновременно.

Кавамура и сержант всё ещё стояли на улице и смотрели на одинаковые выходы, когда в проёме двери вдруг появился полицейский.

- Кажется, мы нашли одно из орудий убийства, - сухо молвил он и подул посиневшими губами на руки в надежде отогреть. - В глубине мясного морозильника валялся этот... - полицейский резко махнул рукой.

- Мясницкий нож? - предположил Кавамура.

- Да, он самый, - подтвердил полицейский. - Похож на один из тех, что исчезли из кухни, имя шеф-повара выгравировано на нём.

ГЛАВА - 18

- Я же просила никогда ко мне сюда не приходить. Да и время более чем неподходящее.

Энджи Питерсон уже на протяжении часа, с той минуты как ушла девушка, бродила вперёд-назад по гостиной своей квартиры на уровне БЗ: ниже складского помещения, но в противоположном крыле. В окно были видны верхние этажи "отеля любви".

- Но я совсем ненадолго, - упрямился гость, - хочу убедиться, всё ли с тобой в порядке?

- Да как я могу быть в порядке, когда убили моего мужа? Ч-чёрт, я осталась по эту сторону жизни и дружки вроде тебя...

- Энджи, пожалуйста, дай мне чего-нибудь выпить.

- В одиннадцать утра-то?

- Или хотя бы чашку кофе. Ну пожалуйста, Энджи. Я хочу рассказать тебе, что произошло с Питом, - настаивал гость.

Энджи с недоумением смотрела на гостя, костяшки его пальцев то и дело похрустывали, но вовсе не от нервного напряжения. Господи, зачем вообще она связалась с этим человеком? Вынужденная скука без Пита, вечно занятого на работе, издёвки вздорных жёнушек членов клуба - это, конечно, и подтолкнуло её к мысли завести любовника, избавиться от ощущения набитой дуры...

- Садись, я сейчас сделаю кофе. Но долго не задерживайся, минут через тридцать сюда придёт полицейский инспектор.

- А Пит, как я погляжу, был немножко болен, - заметил гость, когда Энджи вернулась из кухни - он пялился в подзорную трубу, установленную на подоконнике в направлении "отеля любви". - За теми окнами милуются парочки, а Пит, значит, за ними подглядывал.

- Это вовсе не означает, что он был больной, - возразила Энджи. - Он просто считал, что это лучше всякого телевизора.

- Послушай, - гость повернулся к Энджи, - мне нужно знать, о чём ты будешь говорить с полицией.

- Ну... расскажу всё, что мне известно.

- Но о нас-то с тобой не упомянешь?

- Конечно же нет, - согласилась Энджи. - Питу уже ничто не поможет, он мёртв... - она подняла глаза. - Не так ли? - тихо спросила она.

- Смотри не сглупи. Полиция ведь всё по-своему поймёт. Так что мой тебе совет: на все вопросы отвечай просто "да" или "нет".

- Пойми же... я вся не в себе, в моей жизни случилось самое ужасное. Моего мужа... убили, - всхлипывая, проговорила Энджи, - но я... не идиотка, я не...

- И вот что ещё, - прервал гость, - в разговоре упомяни полиции, что в тот вечер я танцевальный зал не покидал.

Энджи от неожиданного поворота смахнула слёзы и уставилась на гостя. Но... ты ведь действительно там был. Мне так показалось. Впрочем, в такой толчее можно было и ошибиться. Нет, подожди-ка, помнится... я с твоей женой разговаривала, она была без тебя. Так где же... ?

- Значит, договорились, скажешь полицейским, что я не отлучался, повторил гость, собираясь уходить.

- А ты, значит, на некоторое время выходил? - не спуская с него глаз, спросила Энджи.

- Знаю, знаю, но ты должна мне доверять, Энджи.

- Мне нужно побыть одной, - несколько помолчав, проговорила Энджи. Подумать - наедине с собой, и...

Батч Перси, директор по развлекательным программам, поставил чашку на стол и неслышными шагами скользнул за дверь.

ГЛАВА - 19

- Да... ситуация, скажем прямо, не из лёгких, - заявил Тим Кавамура Дж.Б.Калхэйну III. Они снова собрались в офисе генерального менеджера - в два пополудни. - Я беседовал с миссис Питерсон у неё дома, она упорна воздерживалась от ответа: почему убили её мужа. На все вопросы отвечала только "да" или "нет", - продолжал Кавамура, - и у меня сложилось впечатление, что она чего-то боится.

- Чего же? - встревоженно спросил Дж.Б..

- Не знаю.

- Может быть, она боится, что и её убьют, как вы думаете? Я это к тому, что у нас будет плохая репутация, если здесь произойдёт слишком много убийств, - проговорил Дж.Б..

- О репутации вам уже поздно беспокоиться. А что до миссис Питерсон она боится, но за кого-то другого. Кто её друзья?

- Ну... муж, я думаю, был ей хорошим другом, впрочем, я могу и ошибаться. Она не очень-то любит бывать на людях... да и я здесь человек свежий, и прошлым вечером видел её лишь один раз.

- И это всё?

- Это всё, что мне о ней известно. Ещё могу добавить - впервые я с ней познакомился на вечеринке для персонала в прошлом месяце, она разговаривала с шеф-поваром по-японски, что меня несколько удивило.

- Но ваш повар - испанец, - поправил Кавамура. - Если он и умеет говорить, то только на тему кухни.

- Наверное, так оно и было, - предположил президент клуба, - пусть они говорили по-испански или ещё на каком, но я далёк от понимания миссис Питерсон...

Кавамура посмотрел в окно на автомобильную стоянку. Там газетчики и телерепортёры стояли вперемежку с членами клуба, они, наверное, ничего не знали о продолжении расследования, судя по обилию рукопожатий и приветственных поклонов.

- Н-да-а, раньше было много проще, - произнёс он в основном для себя, - тогда я был ещё молодым полицейским.

- Согласен, - кивнул Дж.Б., - а я не был ещё президентом этого клуба.

- Да, вот что ещё, - Кавамура вернулся к прежней теме, - я тут повторно беседовал с мистером Спарксом, и мне показалось, что он тоже чего-то или кого-то боится.

- Горди-то? Да он собственной тени боится. Кстати, он не рассказывал, как маленьким чуть не съел таракана?

- Упоминал, но я не понял связи - о чём он.

- Вот и я тоже. Он иногда такой странный.

- Его рассказ тоже странен, - продолжил Кавамура. - Он утверждает, что минут десять стоял у окна четвёртого этажа и просто смотрел вниз, потом вдруг заметил в бассейне жертву. Ни человека, ни движущейся тени или ещё чего-нибудь не заметил. Не представляю, как можно было не заметить... но разглядеть то, что находилось в бассейне.

- Может, он там замечтался или сознание помутилось. Горди, знаете ли, не всегда бывает в себе.

- Возможно, и так, однако уж очень он занервничал, буквально заболел, когда я сказал, что свидетелей нет, никто не видел, что он стоял там целых десять минут и просто смотрел.

- Тим, Горди Спаркса люди часто не замечают, таким уж он уродился.

- Наверное... А в вопросе найма на работу родственников, - вдруг сменил тему Кавамура, - какая у клуба политика?

- Найма родственников? Насколько я знаю... минуточку, мне известно о сёстрах, которые работают здесь. Думаю, никто против этого ничего не имеет. А что?

- А Такэсита-сан?

- Бывший премьер-министр, что ли?

- Нет, - резко произнёс Кавамура и посмотрел на Дж.Б.. - У вас же работает Такэсита-сан.

- Такэсита-сан работает у меня? А-а, вы имеете в виду миссис Такэсита, ту, что нашла вторую голову?

Кавамура подошёл к креслу, сел и расслабил галстук. Затем порылся в своих записях, аккуратно разложенных на столе генерального менеджера.

- Нет, не госпожу Такэсита я имею в виду, - пояснил он. - Вы так хорошо знаете своих людей?

- Я знаком со многими из них, а некоторых... э... знаю в лицо, пояснил Дж.Б..

- Ну и хорошо, этот Такэсита-сан - один из ваших старейших работников, и вряд ли ему по душе, что его жена здесь числится уборщицей.

- Он что, тоже уборщик? Подождите... этого не может быть. Чем же он занимается?

- Он отвечает за снабжение клуба провизией, - ответил Кавамура.

- О? - отреагировал Дж.Б..

- И второе орудие убийства - нож, завёрнутый в окровавленную рубашку, мы нашли в его в шкафчике.

- Бог ты мой!

- Однако прошлым вечером, - Кавамура отвёл взгляд от записей, Такэсита-сан не было на работе.

ГЛАВА - 20

Встреча в Советском посольстве была запланирована на три часа дня. Полицейские участка Адзабу пригласили в качестве переводчика с русского языка японца, профессора славистики из Токийского университета; узнав, в чём дело, тот в волнении бросился объяснять капитану Кавамуре, что за двадцать лет обучения студентов русскому языку этот случай общения с носителями языка будет у него первым.

Встреча намечалась не с послом - у него были дела куда важнее, а с его первым заместителем, Константином Григорьевичем Морозовым. Ему и было доверено ответить на все вопросы о передвижениях посла прошлым вечером на ужине с танцами, а также предоставить информацию о служащем посольства, чьё тело провело некоторое время с головой Пита Питерсона в бассейне Американского клуба.

Сам факт, что Американский клуб и Советское посольство находятся в непосредственной близости друг от друга и делят одну общую стену, воспринимается как абсурд, возник же он из-за недостатка земли в Токио. В двадцатых годах русские скупили почти всю землю вокруг своего посольства, включая кусок, где сегодня расположен Американский клуб. Невероятно, но в те годы этот район считался далёким от городского центра, "деревушка" - так называло его посольское начальство в Токио. Когда в тридцатых годах все учреждения посольства переехали на теперешнее место, часть земли была продана Маньчжурской железнодорожной компании, обосновавшейся в Японии.

После войны американцы, искавшие подходящую собственность для восстановления своего клуба, купили эту землю у доверенных лиц железнодорожной компании, неожиданно прекратившей своё существование. Русские же оказались не в состоянии понести финансовые расходы, о чём приходится только сожалеть.

Территория посольства оставалась просторной, но расползавшиеся в последние годы офисные и жилые помещения вытесняли первоначальную "деревушку". Теннисный корт, баскетбольная площадка и открытая спортивная зона, где играли большей частью в волейбол, пока ещё располагались среди деревьев, однако же тут появились резкие очертания зданий начальной школы и современного центра связи: это соответствовало потребностям одного из самых крупных посольств Советского Союза во всём мире.

Кавамуру и переводчика проводили в большой конференц-зал, располагавшийся рядом с фойе на первом этаже главного здания, обоих несколько смущало, что вела их пышная полногрудая блондинка с удивительно голубыми глазами, безупречно говорившая по-японски. Переводчик смотрел на неё с немым изумлением, приоткрыв рот.

- Невероятно, - потрясённый, сказал он Кавамуре, когда они остались одни, - она говорит как мы.

Чуть позже появился человек славянской внешности, он принёс им чашки с чёрным горячим кофе. К удивлению Кавамуры этот человек не покинул их, а остался, стал говорить о погоде, дорожных условиях, долларо-иеновом курсе, о поп-певцах телеэкрана, судьбе бейсбольной команды "Токийские гиганты", о передаче власти в императорской семье - и всё это на очень хорошем японском языке.

Для Тима Кавамуры, в прошлом победителя конкурсов, двуязычие было чем-то естественным и понятным. И всего лишь потому, что его способность имела в основе своей, с его точки зрения, вполне разумный родной язык. Если у тебя есть такая основа, то говорить на других языках легко. Это всё равно что показать публике фокус: просто запоминаешь иностранные слова и выражаешь ими свои мысли. Но как, поражался Кавамура, человек, столь искусно вникший в разумную суть японского языка, мог тем не менее быть неяпонцем?! Очень трудно совладать с собой, когда смотришь в общем-то на чужое лицо и чувствуешь, как творимые им слова точно и ясно буравят твой мозг. Кавамура с облегчением вздохнул, когда снова появилась блондинка и сообщила им, что поверенный в делах ждёт их у себя в кабинете.

Кавамура и переводчик, который ещё ни слова не произнёс по-русски, последовали за блондинкой вверх по лестнице, слева от приёмной. На втором этаже они миновали несколько офисов, в каждом из которых, увидел Кавамура, сидело человека по четыре-пять. Обстановка в целом напоминала множество других деловых мест, однако из-за отсутствия в лицах знакомых японских черт всё здесь казалось особенным. Молодые люди без пиджаков - один из них разносил кофе - похоже, выполняли здесь канцелярскую работу, а те, что постарше и в костюмах, давали указания.

Блондинка привела их в комнату официальных приёмов, если судить по вычурной люстре, кремовым стенам и красным плюшевым стульям. Кавамура заметил вслух, что обстановка здесь напоминает ему прошлогоднюю поездку в Европу, там он на два часа останавливался в "Версале".

- Но здесь-то всё русское, - подчеркнула женщина и указала на одну из стен, украшенную мозаичным рисунком. Там из кусочков цветного металла была выложена Москва в перспективе. - А эти строения, - женщина обвела рукой церкви с маковками, - наши государственные музеи.

Сама встреча с поверенным в делах состоялась в комнате размерами меньше конференц-зала внизу, но с обстановкой побогаче. Почти всё пространство занимал стол с четырьмя стульями по боковинкам и двумя с торца. Напротив окон со шторами висела картина: крестьянская избушка и коровёнка, припорошенные снегом. Невысоко на стене - слегка подретушированный черно-белый Ленин. Старинный хорошо полированный самовар - и рядом на столике кнопочный телефонный модуль, рассчитанный на восемь линий и с дизайном космического века. На паркетном полу ковёр, афганистанский - заметил Кавамура.

- Очень приятно, что вы решили нас навестить, - произнёс господин Морозов, бесшумно войдя в комнату. - Знакомьтесь, это господин Пушкин, добавил он, кивнув в сторону маленького, с лысиной человека, вошедшего следом, - мой помощник. А это, - он показал на миловидную даму, - мисс Торпева, она секретарь нашего посла.

Господин Морозов не счёл нужным представить солидную даму, подсевшую к ним в шестое кресло с блокнотиком в руке. Когда формальности были позади кстати, произошла заминка: японец-переводчик забыл свои визитные карточки, но обещал вскорости прислать их по почте в посольство - господин Морозов предложил "перейти к делу", говорил он по-японски прекрасно.

Кавамуре господин Морозов показался приятным. Широкое открытое лицо, лоб высокий, глаза излучали доброту и весёлый нрав. Он включил каждого члена своей свиты в процесс подготовки ответа на заданный ему вопрос, у каждого спросив согласия вежливым маленьким кивком или поклоном. А ведь нечасто иностранцы стремятся к консенсусу в группе, мысленно отметил Кавамура.

Нет, посол не упоминал, что заметил вчера на вечере что-то необычное, да и вообще, в Американском клубе посол довольно редкий гость.

Да, узнав о неприятностях, посол поспешил покинуть клуб, но ведь это вполне естественно, при его-то положении.

Нет, с охранником, ёсио Эндо, посол лично знаком не был (в этом месте кашлянула секретарша посла, в очках она сейчас казалась ещё милее). Но видел его раза два на вечеринках в посольстве.

Да, Эндо в посольстве проработал десять лет и в отставку подал - Богу, видимо, было так угодно - за сутки до вечера в клубе. К моменту своей ужасной кончины он уже не числился работником посольства.

Нет, в просьбе об отставке посол ничего необычного не усмотрел.

Да, никто и понятия не имеет, почему Эндо присутствовал прошлым вечером на ужине в Американском клубе.

Нет, Эндо допуска не имел (помощник чуть переменил позу в кресле). Если быть точным, Эндо просто охранял внешний вход в посольство, чередуясь с другими охранниками.

Да, конечно, посол всегда будет рад оказать помощь в ходе дальнейшего расследования.

В завершение встречи Кавамура поблагодарил всех за сотрудничество и был искренне удивлён, когда вдруг к нему подошла та неизвестная дама с бесстрастным лицом и попросила "одобрить" её записи в блокноте. Пока поверенный в делах вежливо общался с переводчиком, делившимся своим опытом обучения студентов русскому языку в Токийском университете, Кавамура с изумлением просматривал записи: весь текст пестрил японскими иероглифами, так даже его мать не умела писать. Не задумываясь о последствиях того, что полицейский детектив берёт на веру заметки представителя потенциального свидетеля преступления, Кавамура расписался у женщины в блокноте, очень при этом надеясь, что шеф Араи никогда о его поступке не узнает.

- Ну, каково ваше впечатление? - вполголоса поинтересовался Кавамура у переводчика, за всю встречу так и не произнесшего ни слова по-русски. Сейчас они по полукольцу подъездной дорожки направлялись к парадным воротам посольства, их сопровождали все лица, присутствовавшие на встрече, за исключением той бесстрастной дамы.

- Потрясающее, - затряс головой переводчик и кивнул у ворот японцу-охраннику. - Я и представить не мог себе такое.

- Да, знаю, - ответил Кавамура, - невероятно, они все говорят так, будто родились в Токио.

ГЛАВА - 21

- Убийцей надо сделать Такэсита-сан, - эти слова произнёс сержант, тот самый, что нашёл вентиль и выпустил из бассейна воду вниз по склону, тем самым устроив наводнение. Он сейчас находился в офисе Араи, здесь же были капитан Кавамура и сам шеф. Прежде всего ему хотелось увести беседу от собственной героики в этом деле - а обсуждали его минут десять и очень оживлённо - и сконцентрировать её на следствии как таковом.

- Мы заставим его признаться, - добавил сержант, - и тогда все проблемы с иностранцами отпадут сами по себе.

- Подождите-ка, - заявил Кавамура, - а факты...

- Никаких фактов, - прорычал шеф Араи. - Если мы не заставим его признаться, проблем у нас будет хоть отбавляй. - На висках шефа пробились жилки вен. - Думай, сержант, думай, а не то вернёшься патрулировать свои дороги.

День сегодня у шефа был трудным. Плохо уже то, что на его участке произошло убийство, пусть иностранца. Но гибель японца, ещё недавно работавшего в Советском посольстве, обязательно привлечёт всеобщее внимание. С выходом утренних газет шеф Араи почувствовал себя под пристальным вниманием публики.

Особенно всех интересовало местонахождение второго тела. Подчинённые Кавамуры, если процитировать его докладную, "обыскали все мыслимые уголки", однако тело Пита Питерсона так и не было найдено. Потому следовало ожидать, что в его маленькое владение в Токио скоро придут чины из городского полицейского управления и начнут устанавливать "административную связь и техническую поддержку". Это случится не позднее уикэнда, от расследования его, естественно, отстранят, и карьера повиснет... Араи вдруг повернулся к Кавамуре.

- Ну а что вам всё-таки удалось найти... ведь у вас две головы.

- Да, у нас две головы, - кивнул Кавамура, - и ещё досадное совпадение: голова охранника в ведре госпожи Такэсита и окровавленный нож в шкафчике её мужа. Но меня настораживают две вещи. Во-первых, шкафчики никогда и ничем не запирались: у них это просто не принято; получается, что нож в шкафчик мог подкинуть кто угодно.

- А где находятся эти шкафы?

- На том же этаже, что и кухня, - объяснил Кавамура, - напротив комнаты в лифтовом холле, где была найдена голова.

- Та комната, что с кровью на стене?

- Да, но...

- Тогда чего здесь думать? Твой сержант прав, - Араи вдруг вскочил и упёрся кулаками в стол, несколько подавшись вперёд. - Тот факт, что в шкаф нож мог положить любой - не доказательство, что этого не мог сделать Такэсита.

- Вот потому-то я и говорю, что Такэситу-сан нужно заставить признаться, - вставил сержант.

- Однако, - продолжал Кавамура, игнорируя своего сержанта, - вторая вещь очень даже связана с первой.

- А именно? - вскинулся шеф Араи, вены на его висках запульсировали.

- По данным экспертизы, охранник, чья голова оказалась в ведре, не был убит обыкновенным ножом, у него отняли жизнь ножом мясницким.

- Чем-чем?

- Огромным мясницким ножом, - пояснил Кавамура и сделал рубящее движение рукой. - Мясницкий нож был найден этажом ниже в морозильной камере. Более того, Такэсита-сан в тот вечер не работал.

Шеф Араи устремил немигающий взгляд на капитана, его глаза, казалось, вот-вот лопнут.

- А вот мистера Питерсона, - продолжал Кавамура, - его-то убили простым ножом, и мы не знаем до сих пор, где это произошло.

Араи медленно осел, не выпуская из виду Кавамуру.

- Капитан, - заговорил он после паузы.

- Да, шеф.

- Скажите вашему идиоту сержанту, чтобы убирался отсюда. - И, повысил он голос, когда сержант собрался уходить, - передайте ему, что с понедельника он патрульный на улице перед "отелем любви".

- Слушаюсь, шеф. Эй, сержант... вы... э... ну, вы уже знаете... Кавамура чуть улыбнулся.

- Вас понял. С превеликим удовольствием, да, - ответил сержант и закрыл за собой дверь.

- Кавамура-сан, послушайте, - обратился к нему Араи, помолчав; после ухода сержанта он то и дело постукивал себя сзади по шее латунной ручкой церемониального кинжала, подаренного ему по случаю тридцатой годовщины службы в полиции. - Мы ведь с вами уже долгое время друзья.

- Да, шеф.

- Не могли бы вы спокойно объяснить, что сами думаете об этом деле?

- Ну... первое, что логически напрашивается, по крайней мере на нынешнем этапе: охранника убили в маленькой комнатке, там, где обнаружили его голову. Оружие убийства легче унести и спрятать, чем голову.

- В этом сумасшедшем доме, мне кажется, все события не имеют никакой логики, - заметил Араи, - впрочем, продолжайте.

- Что касается тела охранника, я думаю, его положили на тележку из прачечной и перевезли на первый этаж в лифте.

- Подождите-ка, - встрепенулся Араи и несколько раз стукнул себя по шее. - При чём тут тележка из прачечной и особенно непонятно - почему тело без головы.

- Ну, тележка - это удобно, они везде есть, почти на всех этажах. И в коридоре, ведущем к лифту, стояли две или три.

- А голова?

- Не знаю, - просто ответил Кавамура. - Возможно, убийца... нет, он бы не забыл, может, он... я не знаю.

- Ну и вот... в какой-то момент убийца, которому не хватало головы от убитого им тела, подобрал голову генерального менеджера - которая лежала без дела - и положил её в тележку (у шефа Араи опять набухли вены), потом он поднялся в лифте на первый этаж и бросил всё в бассейн.

- Предположим, что так, однако...

- И ещё, - шеф Араи встал и, обойдя свой стол, навис над Кавамурой, по-моему, очень важно знать, чем занимался охранник в клубе.

- Здесь как-то странно получается. Охранник ушёл из посольства за сутки до вечера в клубе, но вот жена утверждает, что он не показывался дома больше двадцати четырёх часов до того, когда его тело нашли в бассейне.

На мгновение Кавамуре показалось, что шеф вот-вот взорвётся. Но Араи сдерживал себя, он глубоко втягивал воздух, потом вдруг потянулся за кинжалом на столе и несколько раз ударил себя ручкой по шее. После бесшумно опустился на стул и стал внимательно разглядывать свою ладонь.

- У меня есть несколько версий, - продолжил Кавамура, - прав ли я, выяснится завтра... - он замолчал, увидев, что шеф Араи порезал себе ладонь лезвием ножа.

- С вами всё в порядке, шеф?

- Минутку, - остановил его Араи, не обращая внимания на вопрос, он по-прежнему рассматривал ладонь. - А что, по типу крови установить, кого где убили, нельзя?

- Не получается, шеф, - вздохнул Кавамура.

- Почему?

- У обеих жертв группа 0-позитивная.

- Ч-чёрт, - взорвался Араи и бросил кинжал в корзину для бумаги.

ГЛАВА - 22

Госпожа Такэсита и её муж общались между собой очень редко. Во-первых, её рабочий день начинался в семь утра и заканчивался в три дня. Утром общение исключалось, так как муж вставал много позже её. Со своей стороны, госпожа Такэсита чаще всего к приходу мужа уже лежала в постели. Он ведь делал закупки для клуба и его до утра угощали всевозможные поставщики. Это была, конечно, большая нагрузка, но Такэсита прекрасно справлялся.

У госпожи Такэсита была ещё одна, более веская, причина не разговаривать с мужем. На протяжении многих лет она поддерживала семью тем, что зарабатывала в Американском клубе. Руководить бригадой уборщиков, а порою и самой махать наравне с ними шваброй, означало, вне сомнений, нести груз ответственности. Ведь успех любой корпорации зависит от чёткого планирования, подготовки и исполнения того или иного мероприятия.

Не один год её муж мирился с тем, что семью в основном содержит она, пока он вникает в хитрые тонкости рекламного бизнеса и тратит на это большую часть своих доходов. В конечном счёте идеи его одна за другой проваливались - раньше и печальнее, нежели ожидалось. Так продолжалось до тех пор, пока он не получил работу в Американском клубе - жена похлопотала - и вскоре их вклады в банки стали более или менее регулярными и ощутимыми. Было всё это девять лет назад. Затем, благодаря отставкам некоторых служащих и одной внезапной смерти, Такэсита резко пошёл в гору, от простого клерка поднялся до менеджера по закупкам. Вот тут ему вдруг захотелось, чтобы жена оставила свою работу.

- Это унижает моё достоинство, - твердил он жене, уборщице клуба.

- А где было твоё достоинство все эти годы? - отвечала госпожа Такэсита мужу, менеджеру по закупкам. - К тому же, - добавляла она, - моя работа ещё понадобится - на случай, если тебя посадят.

Вероятность того, что могут "посадить", была больным вопросом в их отношениях. Госпожу Такэсита очень беспокоило - больше практически, нежели морально - чем кончатся бесконечные приёмы подарков и всяческих подношений от поставщиков. И она каждый раз решала перестать с ним разговаривать, а с течением времени такое решение выполнять становилось всё легче. Они продолжали спать под одной крышей, хотя немного в разное время, и это было единственным, что их всё ещё связывало. Госпожа Такэсита по-прежнему добиралась до клуба на метро, а муж ездил на новой "Тойёте" и платил за парковку у Токийской башни три тысячи шестьсот иен в день. Случалось, они сталкивались в клубе, но тут же проходили мимо, не замечая друг друга.

- В шкафу твоём найден нож, - сообщила она ночью после вечера в клубе.

- Интересно, кому понадобилось туда его сунуть? - кисло отреагировал муж.

* * *

Дж.Б. и его жена Бампи Калхэйн общались, наоборот, часто.

- Бампс, мне сегодня после работы нужно быть на приёме в отеле "Окура". Я пришлю водителя, он отвезёт тебя на вечер в посольство, там и встретимся.

- Как это мило с твоей стороны, Джек. Но, пожалуйста, не очень задерживайся. После у нас будет выпивка с президентом "Женской группы" и её тридцатью близкими подругами.

- Чудесно! А как же дети?

- Что?

- С кем мы оставим наших детей?

- Да служанка приготовит им ужин и поможет с домашними заданиями.

- Хорошо, - согласился Дж.Б..

Субботним вечером после танцев в Американском клубе Дж.Б. и его жена вдруг обнаружили, что им предстоит вместе тихий спокойный вечер, а случалось это у них редко. То, что планировалось на квартире генерального менеджера, ясное дело, состояться уже не могло.

- Это ужасное убийство в клубе расстроило всё общество. Люди только об этом и говорят. - Бампи наблюдала, как парочка неподалёку устроилась выпить коктейль перед ужином. - Ходят слухи, что Пита убил этот японец-охранник из Советского посольства.

- Тогда кто же тот самоубийца, который отрезал себе голову?

- Ну, так получиться не могло, конечно, - сам?! Это мог сделать кто-нибудь посторонний. Все надеются, что так оно и было.

- Боюсь, всё сложнее, - не согласился Дж.Б.. - Капитан Кавамура - мне он показался порядочным человеком - считает, что оба убийства совершены лицом, хорошо знающим порядки клуба: в какое время наверх поднимают пищу, когда коридор пустует, как подобраться к орудиям убийства - посторонний всего этого знать не может.

- Значит, замешан один из служащих?

- Или кто-то из членов клуба, - пробормотал Дж.Б., наливая себе ещё выпить.

* * *

Ты выглядишь таким усталым, - запричитала жена Тима Кавамуры, когда тот тяжело опустился к низкому столику в центре комнаты, служившей им гостиной, столовой и спальней. Дети, их было двое, жили в отдельных комнатках, чтобы ничто им не мешало при подготовке к школьным экзаменам и вступительным в колледж. Сейчас оттуда доносилось громыхание рок-музыки. Тим и его жена были вынуждены общаться, и это их только сближало.

- Признаюсь, трудное это дело - думать и говорить сразу на двух языках, долго уж слишком всё тянулось...

- А какой он, этот Американский клуб? - поинтересовалась жена.

- Да большой такой, много важных персон, все, похоже, стремятся помочь. Мистер Калхэйн, президент клуба, обещал пригласить нас на ужин, когда утрясётся это дело с убийством.

- А ты уверен, что справишься?

- Ну, всё возможное сделаю, - уклонился Кавамура, - нужны доказательства, а мы пока второе тело не нашли.

- Может, тебе лечь отдохнуть?

- Не мешало бы. Завтра к 7:30 нужно быть на месте, а у меня ещё дел по горло.

- Я постелю футоны?

- Хорошо, - пробормотал изнурённый Кавамура.

* * *

В западном пригороде Токио разговор между шеф-поваром Американского клуба и его женой был необычайно краток.

- Где обещанные колбаски? - иронично спросила Ясуко у мужа.

- Колбаски?.. Да меня арестовали сегодня, вопросы задавали, потом потащили в полицейский участок, допрашивали, потом вдруг освободили, привезли в клуб, снова вопросы задавали, велели штат набрать для завтрашнего воскресного завтрака, а ты спрашиваешь - где колбаски...

- Да, где они?

- Завтра принесу... если, конечно, в самом деле не отрублю кому-нибудь голову, - добавил шеф-повар клуба.

* * *

В квартире, снятой клубом для директора культурных программ - это в десяти минутах ходьбы вниз по склону мимо Советского посольства - Батч Перси и его жена приступили наконец к самому главному. Они оба старались не говорить об этом уже больше года.

- Ты мог бы всем рассказать, Пит, - упрекнула его жена.

- Да перестань ты, чёрт возьми, называть меня этим дурацким именем, рассердился Батч. - Ненавижу, уже тысячный раз прошу. А рассказывать всем смысла нет, особенно сейчас.

- А как же с твоей работой? - поинтересовалась миссис Перси. - Можешь ты, можем мы... ещё сколько-то пожить здесь?

- Конечно можем. Они во мне нуждаются как никогда раньше. Ведь лучше меня клуб никто не знает, даже президент.

- Скажи, а ты не сожалеешь, что там произошло... всё это... ? Ничуть, - ответил директор увеселительных программ и подлил себе ещё пива "Супер Драй".

ГЛАВА - 23

На столике рядом с кроватью Горди Спаркса мягко зазвонил телефон. Это происходило не меньше двух раз в неделю и неизбежно сопровождалось легкомысленным замечанием с другого конца линии; оттуда спрашивали, сколько времени в Токио и поднялся ли уже Спаркс ("Я всегда встаю в три часа ночи", вот и всё, что ему удавалось ответить. Этот ловкий ответ никогда не воспринимался теми, кто звонил ему из главной конторы в Монтане, где сияло утреннее солнце).

По обоюдному согласию в семье Спарксов было заведено, что миссис Спаркс игнорирует ночные звонки, а Горди - прыгает с кровати и, спотыкаясь, мчится со своим аппаратом на кухню, к ручке и блокноту, всегда лежавшим у раковины: мало ли что придётся записать. Однажды Горди в тумане сна согласился на партию говядины в семь тысяч тонн, при холодном свете дня заметил ошибку и спохватился; к счастью, ему удалось договориться и переделать на фунты.

- Нам необходимо срочно встретиться, - прозвучало в трубке, - сейчас же.

- Но что, всё-таки, произошло вчера вечером? - гневно прокричал Горди и тут же пожалел: получилось очень громко. - Почему напутал? - зашептал он в трубку.

- Ничего я не напутал. Ведь это тебе захотелось убрать тело, - ответил голос.

- Но с Питом-то что произошло? - спросил Горди, снова накаляясь, - Пит ведь ничего...

- Перестань болтать, - отрезал голос, - встречаемся сейчас.

- Где? - Горди скосил глаза на кухонные часы - 3:15.

- Я в закусочной напротив "отеля любви".

- Ты рядом? Идиот! Нас не должны видеть вместе. Нужно...

- Приходи немедленно, - твёрдо произнесли на другом конце. - У меня алиби на вечер пятницы, а у тебя его нет, - трубку положили.

Горди прошёл на цыпочках в спальню и молча уставился на спящую жену, формы которой угадывались в одеялах. "Я пошёл на это ради тебя", мысленно произнёс он. "А оно, видишь, обернулось ночным кошмаром".

Преодолевая недомогание - в мышцах живота вдруг появились знакомые спазмы - Горди зашёл в ванную рядом со спальней, натянул поверх пижамы висевшие за дверью старые брюки цвета хаки, прислушался к дыханию жены. Кажется, спит, но если попытаться открыть стенной шкаф и достать ещё одежду - может проснуться. Горди побрёл в сторону прихожей, нащупывая по дороге стены и мебель. Там он натянул спортивные туфли, накинул на голые плечи старый кожаный пиджак с подкладом из овчины. В последнюю минуту вытащил ключи от входных дверей из деревянной вазы, стоявшей тут же, схватил зонтик. На улице - тут уж ничего не поделаешь - было темно и дождливо.

Бары-закусочные - это неотъемлемая часть жизни в Японии. Обслуживают они в основном постоянных посетителей из своего района, но в то же время предоставляют возможность хотя бы немного пообщаться тем, кто ютится в своих однокомнатных квартирках. Здесь можно полистать журналы, газеты и комиксы, для взрослых, вам предоставят тепло, поболтают о том о сём, можно посмотреть телевизор, съесть что нравится, выпить вина или чего-нибудь покрепче. Законы о лицензировании, как правило, не определяют часы работы, а более важный "закон" спроса и предложения вынуждает продлевать рабочий день. Из-за необычного соседства с "отелем любви", расположенным через улочку и предлагающим "интимные услуги" двадцать четыре часа в сутки, бар-закусочная работал до появления первых служащих, спешивших к раннему поезду.

Как раз когда усилился дождь, Горди, отодвинув скользящую дверь, вошёл в закусочную; хозяйка машинально закричала ему по-японски, её лучшие годы, похоже, пришлись на годы оккупации, лицо скрывалось под толстым слоем румян, губы были жёстко очерчены, и она была удивительно полногрудая. Женщина метнула взгляд поверх раскрытого комикса на Горди. - Добро пожаловать в наш бар, уважаемый, - приветствовала она его по-английски.

Горди молча указал на человека, сидевшего в глубине зала, на пути к нему потеснил парочку, привалившуюся за низким столиком с видеоигрой. Судя по полудремоте мужчины и тому, как женщина поправляла причёску, они совсем недавно воспользовались услугами "отеля любви".

- Ты полный дурак, - прошипел Горди, приблизившись к нужному столику, - совсем свихнулся.

- Сядь!

- Ну сел, - Горди опустился на стул. - Но сначала объясни, что произошло в ту пятницу вечером.

- Ты ждёшь объяснений? Да я был от того места в двадцати километрах. Разговор прервался, так как подошла хозяйка принять заказ. - Это ты был там, - продолжил человек, когда женщина ушла. - И ты был единственным, кто хотел... уладить... с уликой.

- Но что же тогда случилось? - нервно бросил Горди, хлебнув из стакана воды. В животе снова заурчало. - Своего согласия на всё это, во-первых, я не давал, и сейчас...

- Это ты-то не был согласен? Да ты весь засиял, когда я сообщил, что проблему возьму на себя. Чёрт возьми, это ведь не моё мясо ввозят и вывозят.

- Да, но... - Горди замолчал, так как хозяйка бара принесла кофе. Он почувствовал, что запах сирени - её духов - неприятно смешался с кофейным, и тут же осмотрелся в поисках туалета - на всякий случай.

- Да, но, - повторил он чуть позже, - лично я не думаю, что ты так далеко мог зайти. К тому же, судя по тому, что оказалось в бассейне...

- Меня ведь там даже не было.

- Тогда кто, я имею в виду Пита... и его голову... кто сделал... чьих это рук дело?

- Мне самому хотелось бы знать.

В этот момент из-за вазы с салфетками выскочил таракан и устремился к кофейной чашке Горди, прежде чем нырнуть за блюдце, он вдруг замер и будто взглянул на него.

Менеджер по закупкам токийского Американского клуба Такэсита провожал взглядом Горди Спаркса, едва успевшего влететь в дверь туалета.

ГЛАВА - 24

Скажите, почему вы не любили мистера Питерсона? - поинтересовался Кавамура у Дж.Б.. Они снова находились в офисе генерального менеджера, превратившемся в "командный центр" на период расследования убийств. Воскресное утро, уикэндный штат поваров и официантов, суетившихся по поводу раннего ленча и ужина: того размаха, что раньше, сейчас, конечно, не было.

- О ч-чём это вы? - переспросил Дж.Б..

- Мы располагаем кое-какими бумагами, была и беседа с вашим казначеем... в общем, получается, что вы были заинтересованы в уходе Пита.

- Бинз МакКаунтер рассказал вам об этом?

- Би... да, от мистера МакКаунтера мы узнали о вашем намерении нанять "охотника за черепами" и таким образом избавиться от мистера Питерсона.

- Подождите-ка...

- И, - продолжил Кавамура, - мы обнаружили ваше письмо в папке мистера Питерсона, там говорилось, что он работает с испытательным сроком и его контракт пока не может быть продлён.

- Да, но...

- Серьёзное доказательство, не так ли? Специально нанять специалиста по сбору компромата, чтобы избавиться от служащего клуба?

- Вы не поняли.

- Обезглавленный труп в бассейне.

- Я знаю, но причина всему этому...

- И, - снова прервал его Кавамура, - вы сообщили Би... этому мистеру МакКаунтеру, что примете окончательное решение в этот уикэнд.

- Знаю, но...

- Окончательное решение вроде бы и было принято в тот уикэнд, вы так не думаете?

- Хватит, Тим! - вспылил Дж.Б. и, резко вскочив, опрокинул корзину с бумагами. - Давайте проясним кое-что.

Капитан Кавамура выпрямился в кресле генерального менеджера, а Дж.Б.Калхэйн опустился на колени и принялся собирать с пола мусор - в этот момент вошёл официант из местного кафе.

- Принесите мне "Кровавую Мэри", - попросил Дж.Б., когда официант расставил чашки, блюдца, сахарницу и маленькие кувшинчики со сливками. Двойную, - добавил он.

- Так вот, - продолжил Дж.Б. после ухода официанта. - Вы не учитываете, что Пит, э... мистер Питерсон, он... э... достиг пенсионного возраста. Лично я не знал его работу достаточно хорошо, чтобы судить о...

- И вы послали охотника за его головой! - прервал капитан.

- Да нет же, я хотел, чтобы нашли другую голову - ту, что вместе с телом, замену, на случай...

- Так вы, значит, контракт с ним не возобновили?

- Я лишь сообщил ему - письменно - что намерен отложить решение, пока сам не вникну в дело. Это же бизнес. А я возглавляю это заведение всего лишь пару недель.

- Два месяца, - поправил Кавамура.

- А ощущение такое, что два года, - вздохнул Дж.Б.. - Кстати, Тим, опускаясь на стул, он вдруг снова перевернул корзину. - Вы что, всегда так допрашиваете людей?

- Я не, как вы выразились, допрашиваю. Я лишь спрашиваю, почему вы ненавидели мистера Питерсона?

- Я не ненавидел мистера Питерсона, - чуть ли не закричал Дж.Б., снова опустившись на пол; в этот момент официант внёс "Кровавую Мэри". - Унеси отсюда эту чёртову штуку, - Дж.Б. сунул потрясённому официанту корзину. - И принеси выпить ещё. Только постучись, прежде чем войти.

- Да не заводитесь вы так, - посоветовал Кавамура, когда они остались наедине.

- А я и не завожусь... гм, со мной-то всё в порядке.

- Послушайте, Тим, я действительно не питал никакой ненависти к мистеру Питерсону. Мне лишь нужно было иметь замену на случай, если бы он ушёл на пенсию и...

- А каков в этом клубе пенсионный возраст? - поинтересовался Кавамура.

- Ну, я не знаю, но... э, я не думаю, что для управляющего он вообще установлен.

- Мне сейчас трудно вам верить... Вы ведь хотели от него избавиться? А уж если определённого срока для отправки на пенсию нет... вот вы и приняли меры для того, чтобы хорошо в нём покопаться. Правильно? Вызвали специального человека...

- Никого я не вызывал, я лишь спросил у Бинза, сколько эти люди берут за свою работу.

- Ну хорошо, я понял, - Кавамура вдруг резко встал и подошёл к окну. Вы невиновны.

- Премного благодарен.

- Би... мистер МакКаунтер упоминал, что вы ни о чём не знали.

- Что он этим хотел сказать - ничего не знал? - Дж.Б. тоже приблизился к окну. - Я лишь исполнял здесь обязанности президента в течение...

- Вы не знали о финансовой проверке, о том, что у клуба плохое финансовое состояние. И о проблеме тоже.

- Подождите. Какая проблема?

- Это потому, - продолжал Кавамура, - что вы здесь человек совсем новый.

- Какая проблема? - снова вскипел Дж.Б., в этот момент появился официант, в одной руке он едва удерживал разнос с выпивкой, а другой продолжал колотить в открытую дверь. - Я не хотел избавляться от Пита из-за проблемы. Я даже не знаю...

Кавамура и Дж.Б. смотрели на официанта, тот поставил выпивку рядом с нетронутой первой и, не поднимая глаз, вышел, закрыл за собой дверь.

- ...О чём вы говорите, чёрт возьми?

- Да что вы так раскипятились, Дж.Б.-сан? Ну была аудиторская проверка, она показала, что заказы и оплаченные счета по сумме превышают реальные запросы вашего клуба. То есть записи шеф-повара - он, между прочим, испанец - и записи закупок не сходятся. Разница во много миллионов иен. В этом деле, похоже, без мистера Питерсона не обошлось.

- Пит... - произнёс Дж.Б.. - Он ведь никогда не бывал на кухне. Он много чего знал о клубе, конечно, но, мне думается, не делал бизнес на продуктах.

- Но мог бы, - двусмысленно заметил Кавамура, - а может и нет. Это мы сейчас выясняем.

- Мне необходимо поговорить с мистером МакКаунтером, - пробормотал Дж.Б., - я не люблю оставаться в неведении. Если понадоблюсь, Тим, я у Бинза или буду у себя дома.

Покинув офис генерального менеджера, Дж.Б. зашёл в туалет, а затем быстрыми шагами направился к парадному выходу. Фойе постепенно заполнялось гостями, приехавшими на воскресный ленч. Почти у самых стеклянных дверей Дж.Б. негромко окликнули.

- Мистер Калхэйн, вы не беспокойтесь, - вкрадчивым голосом произнёс, приблизившись, официант из клубного кафе, - мы тоже ненавидели мистера Питерсона. мы все... - добавил он.

Наконец оказавшись на улице, Дж.Б. пошёл к своей машине, припаркованной на стоянке клуба. На двери с водительской стороны он обнаружил вмятину, большую, размером с хлебницу.

ГЛАВА - 25

Шеф-повар Хуан Карлос не находил себе места. - Это уж слишком, мысленно повторял он, - ну ни в какие ворота...

Убийство генерального менеджера клуба, а его тело находят в бассейне это ж скандал! - Н-е-е-т, в этот бассейн я никогда не полезу, - поклялся повар, хотя он в нём никогда и не плавал.

То, что в бассейне оказалась лишь голова генерального менеджера, а тело принадлежало японскому охраннику из Советского посольства, Хуан Карлос воспринимал как деяние самого дьявола. - Боже, - запричитал он, - прости, что я работаю в непотребном месте.

Известие о спрятанной в ведре голове охранника повергло Хуана Карлоса в шок. - Отныне в моей кухне я буду прибираться сам, - провозгласил он во всеуслышание.

Как личное оскорбление воспринял Хуан Карлос подозрения полиции в причастности его к убийствам, поводом для которых послужили его орудия труда, оказавшиеся орудиями убийств. "Я отравлю своего врага вкуснейшим суфле, вот что я сделаю", - вскипая от негодования, подумал шеф-повар.

Присутствие посторонних, к тому же полицейских, которые не давали по кухне самостоятельно и шагу шагнуть, держало Хуана Карлоса в нервном напряжении. Что ни говори, а воскресный ленч перенести легче, нежели работать по заказам выборного меню, где много чего нужно предусмотреть и заранее как следует приготовить. Однако в воскресные дни в штате много новичков, а за ними нужен глаз да глаз, так что посторонние сейчас ему совсем ни к чему. Хуан Карлос автоматически подумал, не пожаловаться ли менеджеру, но вспомнил, что менеджер сам во всём виноват, по недомыслию позволил себя убить, отсюда и возникли все проблемы. - Но зачем я уехал из Барселоны, - в который раз принимался сетовать повар вслух...

Всю утварь, необходимую для приготовления колбасок, Хуан Карлос держал в закутке коридора, между холодильными мясными камерами и печами пекарни. Новые морозильные секции были вместительнее старых - времён постройки здания - и загораживали конец коридора. Удачно отведя под кладовую другую часть коридора, Хуан Карлос всё-таки создал себе рабочее место, обустроив его маленькой газовой плиткой и холодильником. Здесь он работал над новыми рецептами, творил специальные блюда и свои колбаски. Сюда он сбегал от пара, жары, шума и хаоса, неотделимых от его основного рабочего места.

Шеф-повар Хуан Карлос сообщил дежурившим на кухне полицейским, что собирается часок-другой поработать в своём закутке. - Не надо ходить за мной по пятам, какая бы, чёрт возьми, ни была у вас причина. - Один из полицейских, похоже, искренне заинтересовался процессом приготовления колбасок, и после нескольких минут уговоров Хуан Карлос сдался. - В таком случае вы будете мне помогать, - решил он. Полицейский, ему было лет двадцать, с готовностью согласился.

Шеф-повар объяснил ему, что он всегда сохраняет жировые корешки мяса, которые обрезаются перед тем, как блюдо подаётся на стол. Он также показал, как разумное употребление хрящиков и косточек придаёт "тело" конечному продукту, и пояснил, что это особенно важно в теперешние времена, поскольку добавлять копыта и другие экзотические части туш уже невозможно. - Многие полезные части, - сожалел Хуан Карлос, - нынче просто выбрасываются.

Молодой полицейский сказал шеф-повару, что его родителей непременно хватил бы удар, узнай они, что он сейчас с закатанными рукавами и помогает делать колбаски. Для взрослого поколения Японии, приверженцев традиций, мясо - продукт экзотический, поэтому мало кто представляет, как оно готовится. - У нас считается, - объяснил полицейский, - что только отбросы общества могут обрабатывать мясо четырёхногих животных.

Хуан Карлос и полицейский обсуждали детали таинственных, с их точки зрения, убийств, произошедших в клубе. Когда они втаскивали непокрытую бочку с кусками мяса из холодильной секции в крохотную комнатку, полицейский признался, что о ходе следствия ему практически ничего не известно, кроме разве что самого факта, что обезглавленное тело до сих пор не найдено, поэтому его коллеги всё ещё здесь и продолжают искать.

Показав полицейскому, как рассчитывать оптимальное соотношение свинины и говядины для колбасок, Хуан Карлос посетовал на свою невнимательность, из-за которой оставленные без присмотра ножи исчезли. - Орудия труда, они ж везде на этой чёртовой кухне, - волновался он, - вот и получается, что я первый, на кого падает подозрение в убийствах.

Сняв мясо с различных костей - говяжьих, величиной с человеческое бедро, и свиных, тоненьких, как человеческие рёбра - Хуан Карлос показал, как можно, подкладывая лёд во время размалывания мяса в мясорубке, не дать жиру излишне нагреться и стать желеобразной массой. - Лёд, - продолжал повар, - он позволяет равномерно распределиться жиру. - Хуан Карлос вдруг почувствовал себя на месте деда и, решив, что это тоже относится к секрету приготовления колбасок, заметил:

- Медленно, молодой человек, медленно. - Так приговаривал он, пока молодой полицейский проворачивал ручку мясорубки. Эти самые слова, правда по-испански, он много лет назад слышал от своего деда.

Когда Хуан Карлос объяснял, что кожицу для колбасок сейчас получают не из кишок животных ("много, много чего полезного нынче просто выбрасывают"), а производят промышленным способом протеиновые упаковки - они съедобны и потому предпочтительнее пластиковых, в комнатку вошёл партнёр полицейского: капитан Кавамура собирает их всех наверху.

Хуану Карлосу было известно об "особых отношениях" в клубе. Он упомянул молодому полицейскому вот о чём: никто не знает, что он и жена Пита Питерсона - двоюродные брат и сестра. Ещё он хотел рассказать о другом "особом отношении", имевшем место в клубе и о котором никто не догадывался - может, это важно и относится к делу - но их прервали.

Шеф-повар пожал плечами и, ухватившись за тележку с сырыми колбасками, покатил её к печам на главную кухню. В этот раз, подумал он, вкус у них должен быть отменный.

ГЛАВА - 26

Тим Кавамура наблюдал, как его люди тщательно, раз за разом, не пропуская ни одного этапа, производят следственный эксперимент: реконструкцию преступления (это немного напоминало пьесу театра Но). Конечно, целесообразнее было бы устроить это днём раньше при закрытых дверях клуба. Но, с другой стороны, суета на кухне и беготня вперёд-назад обслуживающего персонала в помещениях и коридорах создавали естественную атмосферу.

В сущности понятно, что одно из преступлений совершено в той маленькой комнатке, что рядом с лифтами уровня Б1. Это подтверждают пятна крови на стене и найденная под разносами в ведре уборщицы голова охранника.

На другой стороне коридора напротив маленькой комнаты - имеется в виду коридор, ведущий от кухни к служебному лифту - располагались туалет и комната со шкафчиками персонала, в одном из которых и был обнаружен испачканный кровью кухонный нож. Хотя характер ран на шее охранника не соответствовал типу кухонного ножа, тем не менее не исключалось, что совершено преступление было поблизости от этого бойкого "общественного" места.

Второй особый интерес для капитана Кавамуры и его людей представлял этаж ниже, куда доставлялся и затем хранился товар. Здесь стояли холодильники и вместительные морозильные мясные камеры, в одной из которых был найден большой мясницкий нож. Именно им, как показала экспертиза, был убит охранник, однако его голова оказалась наверху. - Кухонный нож, мясницкий нож, головы жертв и их тела - раскиданы по разным местам, произнес, размышляя, в присутствии сержанта Кавамура. - Чёрт те что, никакой логики. "А не могла ли быть здесь просто случайность?" - подумал он про себя.

На первом этаже рядом с баром-закусочной, обслуживающей район бассейна, Кавамура наблюдал, как его люди прорабатывают версию сброса головы и тела с тележки из прачечной в бассейн. Они тщательно отследили скорости лифтов между этажами Б2 (хранилище), Б1 (кухня) и первым, где располагался бассейн. Теоретически одно из убийств должно было совершиться внизу, второе - этажом выше, сброс - на первом, и всё за сорок пять секунд. В каком порядке, почему и как - эти вопросы оставались открытыми.

Кавамура решил немного отвлечься и присел на корточки к краю бассейна, наполнявшегося водой: Дж.Б.Калхэйн специально испросил на это разрешение. Сейчас в четырёх углах работали насосы. Подставив ладонь потоку воды, Кавамура с удивлением обнаружил, что она тёплая. Но тут же вспомнил о намерении Дж.Б. встроить новые обогреватели, чтобы бассейном можно было пользоваться круглый год.

Кавамура подумал, что сегодняшняя картина на кухне, суета официантов, подающих ранний ленч, во многом схожа с той, что сложилась в тот день танцев около 7:30 - 8 вечера. Ни у одного из служащих не было возможности воспользоваться лифтом в промежутке между отправкой блюд на четвёртый этаж и возвратом грязной посуды назад в кухню. Официанты, как и положено, оставались на своих позициях. Сегодня - в главном обеденном зале, в прошлую пятницу - на четвёртом этаже. Повара... ну, их место на кухне. Четверо рассыльных, в задачу которых входит отправлять-принимать тележки с блюдами и грязной посудой. Как только выдался перерыв, они тут же сбежали в другой конец кухни и закурили с посудницами.

В коридоре у лифтов было, тем не менее, шумно, кто-нибудь да пробегал к туалету. Наблюдая за процессом, Кавамура понял одну вещь: рассчитать, когда коридор окажется безлюдным, и совершить хотя бы одно убийство практически невозможно. Кем бы ни был этот человек, ему фантастически повезло. Никто его не увидел, хотя в его распоряжении было от 45 секунд до 10 минут, чтобы сделать своё грязное дело и при этом никому не попасться на глаза. Уж очень нужно быть удачливым.

А это значит, подумал Кавамура, поднимаясь и разминая затекшие ноги, что преступление скорее всего совершено непредумышленно, в результате сильных эмоций. Только глупец способен спланировать убийство, в котором такая большая роль отводится удаче. Ненависть, грубый выпад, шантаж - вот что, примерно, могло спровоцировать убийственную вспышку.

На этом капитан Кавамура решил приостановить следственный эксперимент и велел своим людям вернуться на прежние посты наблюдений. Сам же, обогнув бассейн, поднялся в офис генерального менеджера, заменивший ему "командный центр". День сегодня по-зимнему чудный, в безоблачном небе светит солнце. Следующее воскресенье после полудня он намеревался провести с семьёй, сходить в один из токийских парков, развлечься. Если появится возможность, поговорить с дочерью, а то она стала немного затворница.

На 2:00 была назначена встреча с Такэсита, менеджером клуба по закупкам. Такому типу людей, умеющих точно и выверено, шаг за шагом "из цифр" сколотить себе состояние, выплеск эмоций чужд по природе. Им больше подходит далёкий расчёт и гибкость в исполнении. Что-то в картине убийств не так. И где, кстати, тело Пита?

ГЛАВА - 27

Для профессиональных работников индустрии досуга понятие "уикэнд" значит много больше, нежели для обычного гражданина. Батч Перси, ответственный за культурные мероприятия в клубе, почти каждую субботу и воскресенье своей взрослой жизни находился на службе. Вот когда делается настоящая работа. Дни же отдыха обычно выдавались дождливыми - во вторую половину вторников и по четвергам. В подчинении Батча находилось человек пятьдесят-шестьдесят: спасатели, служащие из буфетной, кегельбана, видеотеки, тренировочного центра и конторки администратора, а также лица, занятые неполный день и следящие за чистотой и порядком. Кроме того, все выездные мероприятия, тщательно распланированные в рабочие дни, приходились всегда тоже на уикэнд. Бейсбольные игры "Малой лиги", семейные пикники, футбольные матчи юниоров, даже турниры по гольфу нуждались в участии директора развлекательных программ - хотя бы для того, чтобы утрясать различные "накладки" (Эй, Перси, мы ведь не звёзды бейсбола, а девять японских команд уже здесь и хотят поиграть. Я послал их по телефону, не мог бы ты уладить... ?).

После убийств в ту пятницу у Батча появилась редкая возможность в субботу и воскресенье забыть о людях и подольше полежать в постели. После полудня в субботу его пригласили в клуб ответить на некоторые вопросы, он также провёл полицейских по помещениям своего центра отдыха, и судя по беглому осмотру, их ничто не заинтересовало. От культурных мероприятий решено было воздержаться, поэтому в воскресенье по другую сторону бассейна в главном здании работала лишь закусочная.

Почти всю вторую половину воскресенья Батч провёл в утомительных хождениях с женой по полуфешенебельным магазинам района Харадзюку. Конечно, это рядом и здесь бывал он и раньше, но всегда под дождём во второй половине вторника или четверга, было людно, но не настолько - вон, идут человек по девять-десять в ряд, заполонили все тротуары, без локтей не протолкнуться.

Когда он поджидал на ступеньках у входа в "Восточный базар" жену, растворившуюся внутри в поисках торшера и ещё какой-то чепухи, Батчу на мгновение показалось, что он видит Энджи Питерсон - вдову Пита, шагавшую по другой стороне улицы. Он уже заметил несколько иностранцев со знакомыми лицами и, очевидно, был "настроен" на узнавание - но в следующую секунду осознал, что эта девушка не имеет ничего общего с Энджи.

Забавно как, подумал он, привлекательность Энджи как бы истаяла вместе со смертью Пита. Всё-таки было волнительно с ней встречаться. Энджи любовница страстная и хорошо сложена. Однако он будет рад, когда она совсем уйдёт из его жизни. Пита уже не было, и Батчу не хотелось никого и ничего, что могло, бы о нём напомнить.

Недоумевая, отчего его жена так долго не возвращается, Батч решил зайти внутрь. И сразу заметил её, она оживлённо болтала с Дж.Б.Калхэйном и его неизменной женой Бампи. Увидев его, они тут же умолкли; Батч обошёл антикварные прилавки и, протиснувшись сквозь толпу, подошёл к ним вплотную. Разговор возобновился: Дж.Б. что-то пробормотал об утреннем визите казначея клуба. Бампи заметила, что все только об убийствах и говорят, а жена Дж.Б. стала восторгаться красотой китайской вазы, которую вертела в руках.

- Решили, вот, пользуясь редким днём отдыха, прогуляться вместе, произнёс Батч для поддержания разговора, почему-то начавшегося вразнобой. Кошмар, как сегодня много народу, - добавил он.

Постепенно разговор перешёл на то ужасное происшествие в клубе и Дж.Б. вскользь упомянул, что обдумывает идею - устроить поминальную службу по Питу.

- И конечно, Батч, - изысканно фамильярным тоном продолжил Дж.Б., - мы будем э... весьма признательны, если вы сможете, э... выступить с речью скажете что посчитаете нужным, вот, на э... церемонии. Однако, - быстро добавил он, - это полностью на ваше усмотрение.

Батч ощутил, что взятая с прилавка тонкая чашечка вдруг треснула в его руках. Подняв глаза, он понял, что это заметила только Бампи Калхэйн, она тут же отвернулась.

- Если вам безразлично, то лучше я воздержусь от речей, - произнёс Батч и осторожно опустил чашечку на прилавок. - Тогда, может, ваш план сойдёт.

- Хорошо, э... на этом и остановимся, - согласился Дж.Б., - но если передумаете, сообщите мне.

Они ещё сколько-то минут любовались китайской вазой, потом Дж.Б. вдруг заторопился, сославшись на дела. Пройдя к кассам, он на прощание сильно пожал Батчу руку, пока жена последнего рылась в сумочке - искала кредитную карточку.

- Если захотите поговорить, сынок, звоните мне в любое время, закончил Дж.Б. и направился к выходу. Бампи чуть задержалась, она коснулась руки Батча и посмотрела ему прямо в глаза. Ей хотелось что-то сказать, но вдруг она передумала и побежала за мужем.

- Что, чёрт возьми, всё это значит? - спросил Батч у жены. Продавец "Восточного базара", ухом привычный к иностранной речи, на мгновение оторвал взгляд от хлопотного занятия - он заворачивал в бумагу китайскую вазу.

- Я тебе всё расскажу, но дома, дорогой.

- Нет, ты мне сейчас скажешь, - властно потребовал Батч, - продавец снова вскинул глаза, а женщина сзади попятилась. Накалённые беседы между иностранцами мужем и женой отнюдь не частое зрелище в "Восточном базаре"...

- Пожалуйста, Батч, не устраивай сцену. Я думаю, что...

- А мне плевать, что ты думаешь. Говори, о чём это ты шепталась с Калхэйнами?

Окружающие умолкли и даже придвинулись поближе, чтобы не упустить разворачивающуюся на их глазах драму. Со смущением и любопытством они ждали возможного насилия или непристойной выходки.

Продавец, будто ни о чём не догадываясь, протянул покупателям не полностью обернутую китайскую вазу, одна рука держала сверху, другая снизу, ухвати он её с боков, восприятие линий сразу бы нарушилось.

- О чём? - ревел Батч, давая понять, что настроен серьёзно.

- Я рассказала Калхэйнам правду о тебе и Пите.

Почти любой и каждый в тот или иной период своей жизни наблюдал внезапные и драматические завихрения, нарушавшие заурядное в целом течение жизни. Внезапность и быстрота развития событий затрудняют последующее осознание происшедшего - слишком уж не готов человек к неожиданностям. Потому-то показания очевидцев всегда столь ненадёжны...

И в этом случае показания очевидцев тоже сильно разнились: одни утверждали, что высокий иностранец толкнул женщину на прилавок с красиво расставленными вазами и чашечками "имари", другие посчитали, что женщина, уклоняясь от рук разбушевавшегося мужчины, сама поскользнулась и рухнула на прилавок с хрупким товаром. Кто-то решил, что иностранец ужасно спешил к выходу, значит, стеллаж с тарелками и блюдцами он опрокинул нарочно. Некоторые были склонны обвинять свидетелей, бросившихся кто куда от накалившихся европейцев. Столкновение в дверях с входящими покупателями тоже было молниеносным, о нём вряд ли можно верно судить. Дама средних лет и двое пожилых мужчин даже извинились перед убегающим силуэтом, хотя уже лежали на полу.

Одна деталь, правда, во всех показаниях оставалась неизменной - всем показалось, что продавец как-то уж очень долго, в силу сложившихся обстоятельств, конечно, держал в руках за верх и низ старинную китайскую вазу: высокий иностранец одним быстрым ударом сокрушил её.

ГЛАВА - 28

Ну почему все у меня спрашивают - как я? Уже в который раз за уикэнд Энджи задавалась этим вопросом. Какие могут быть ответы, когда от смерти мужа её отделяют два дня. Господи, как мне плохо, подумала она и, опустившись на стул в кухне, снова залилась слезами.

Всё воскресенье Энджи навещали сочувствующие члены клуба, главным образом жёны людей, работавших до последних дней с её мужем Питом. Миссис Калхэйн, жена президента, провела с Энджи более часа, всё объясняла, что в их обществе только об этом "несчастье" и говорят, и что её муж обещался "перевернуть всё вверх дном". Ещё была миссис Спаркс, она долго рассказывала, как расстроен всем этим её муж ("Он встал посреди ночи, вышел пройтись, и его вырвало прямо на одежду"). А эта приятная Такэсита-сан, что следит за чистотой в клубе, пришла в свой выходной день, спросила, может ли чем-нибудь помочь. Единственного человека, которого Энджи не хотела бы видеть - это жену Батча, она позвонила, и они долго плакали по телефону.

Приятной неожиданностью для Энджи, наконец покинувшей своё заточение на кухне и переместившейся в гостиную, стал визит полицейского детектива капитана Кавамуры. Он принёс японские рисовые печенья и липкие пончики с пастой из красной фасоли внутри - подарок от жены. Кавамура спокойно сидел, пока Энджи приготовила чай и съела два пончика. О Пите он мало говорил, но, казалось, искренне интересовался друзьями Энджи и её ближайшими планами. Может, оттого, что он умел хорошо слушать - или плохо понимал английский Энджи обнаружила, что рассказывает о своей жизни и чувстве безысходности, давно не отпускавшем жену генерального менеджера клуба. Капитан Кавамура, кстати, не пытался осудить её любовное увлечение, что непременно сделали бы другие. Он лишь заметил, что "по-человечески это очень понятно". Также он сообщил, хотя необходимости не было, что распорядился поставить у входа в её квартиру полицейского, на случай, если ей понадобится помощь. Хороший он человек.

Хуан Карлос, шеф-повар клуба, он её, конечно, не забыл. Отец Энджи родился в Испании, однако в двадцать лет эмигрировал в Соединённые Штаты. Она не была знакома с родственниками со стороны отца, пока однажды, накануне её замужества, в Пенсильвании не объявился Хуан Карлос. Оказалось, отец Энджи и отец Хуана Карлоса - братья. Хуан Карлос на три года моложе Энджи и, как это ни забавно, он её двоюродный брат. Когда он остановился в своей "американской семье", он планировал поступить учеником в какой-нибудь отель на Гавайях. Несмотря на его протесты и слёзы, Хуана Карлоса пригласили на свадьбу, и он публично унизил Энджи, поцеловав её мужа игрока в софтболл из Скрантона, штат Пенсильвания - прямо в губы. Хуже того, он вопил как ребёнок, когда Энджи оставила свою работу секретарши и уехала на медовый месяц в Атлантик-сити. С тех пор, пока Энджи оставалась с первым мужем, его друзья не упускали случая высказаться по поводу того поцелуя.

- Ну вот, Анхела, - произнёс Хуан Карлос, войдя к ней в дом, - похоже, ты вернёшься в свой банк в Филадельфии. - Хуан Карлос не очень-то одобрял её второе замужество - брак с Питом.

- Я не нуждаюсь сейчас в твоих советах, - ответила Энджи. - Мне нужно время, чтобы подумать о своём будущем, не спеша и серьёзно. - Отношения Энджи и Хуана Карлоса вполне допускали подобную прямоту в высказываниях.

- Но тебе лучше убраться отсюда поскорее, Анхела. У тебя ведь нет здесь настоящих друзей.

- Я знаю.

Хуан Карлос подошёл к стулу рядом с телескопом, сел и начал наводить фокус на "отель любви".

- Анхела, кто, по-твоему, убил Пита? - спросил шеф-повар, погрузив один глаз в телескоп. - Мне кажется, этого человека мы знаем оба.

- Возможно, - согласилась Энджи. - Но дела мне до этого нет никакого. Пита этим открытием не вернёшь.

- Кстати, полиция меня подозревала... - признался Хуан Карлос.

- Это ты?

- Нет, конечно. Анхела. Пит никогда не бывал на кухне. Он ко мне не лез.

Несколько минут они провели в молчании: Хуан Карлос смотрел в телескоп, а Энджи похрустывала рисовым печеньем.

- Этот телескоп, мне кажется, имеет отношение к смерти Пита, - сухо проговорила Энджи.

- Что? - переспросил Хуан Карлос, поворачиваясь к кузине лицом.

- С этим телескопом что-то связано...

- Я слышал, что ты сказала, но не возьму в толк, при чём тут телескоп?

- Питу показалось, что он увидел его с одной девкой из бухгалтерии. Подтяжки ему показались знакомыми.

- Да о чём ты говоришь. Анхела?

- Они разноцветные были, эти подтяжки. Он успел их рассмотреть, прежде чем там зашторили окна...

- Кто?

- И, я думаю. Пит пригрозил всем рассказать. Из-за конфликта с продлением контракта, разумеется.

- Кто, Анхела, кто? - потрясённый Хуан Карлос вскочил со стула и приблизился к кузине.

- Калхэйн.

- Бог ты мой! - Хуан Карлос от неожиданности рухнул рядом на диван. Бог ты мой!

- Впрочем, - Энджи поднялась и направилась в сторону кухни, - Пит сказал, что, возможно, он ошибся.

- Постой-ка, Анхела, для меня не надо ничего готовить.

- Может, чашечку кофе?

- Да нет же. Мне пора домой. Я только хотел отдать тебе вот это, Хуан Карлос последовал за Энджи на кухню, там он положил на стол пакет. - Я тут колбаски приготовил, так что подкрепись.

Энджи проводила Хуана Карлоса до дверей и, остановившись, смотрела, как её кузен надевает ботинок. По причинам, ясным лишь для Хуана Карлоса, он, когда входил, снял только один ботинок.

- Калхэйн? - переспросил Хуан Карлос, прежде чем уйти.

- Да, Калхэйн, - подтвердила Энджи и закрыла дверь.

ГЛАВА - 29

Примерно пятнадцать минут оставалось до встречи с Такэсита, и капитан Кавамура, пользуясь относительным затишьем, решил привести результаты своих расследований в надлежащий порядок. Устроившись за столом, который раньше занимал Пит Питерсон, Кавамура ощутил ауру тайны - так с ним часто бывало, когда он оставался наедине с вещами жертвы, которую постигла неожиданная смерть. Стол Пита был усеян всяческими деловыми бумагами с загадочными пометками, рядом стояла полная корзина для бумаг, особое место в середине стола занимала аккуратная стопка исходящих на подпись. Полуистлевшая сигара, которую дактилоскописты вернули в пепельницу, сняв отпечатки пальцев, как бы дожидалась хозяина...

Повсюду были фотографии: в рамках, просто прислонённые к стене, на стопках меню и прочих документах клуба или сложенные по нескольку штук вывод, что Пит был человеком общительным, напрашивался сам по себе. Ежели судить по фотографиям, Питу обычно было веселее всех. И возраст его не особенно портил. Вот раннее фото - он стройный, красивый, с шевелюрой тёмных волос. Возраст легко угадывался: ёжик - Пит молодой, со зрелостью пришла седина и волосы стали длиннее, затем появились бакенбарды, что, на взгляд Кавамуры, лицу Пита придавало несколько зловещий вид. На всех фотографиях в глазах читалось одно - твёрдость характера и решительность. Даже на последних, особенно где Пит с Дж.Б.Калхэйном на инаугурации в президенты клуба: он выглядит так, будто контролирует не только себя, но и окружающих. Волосы снежно-белые.

Тим Кавамура сделал себе мысленную пометку, не меньше чем в сотый раз за годы в полиции, привести свои дела в порядок - на всякий случай - и переключил внимание от окружающего к резюме, которое он составил по проведенному к настоящему времени расследованию убийства. Да, жуткая смерть...

Дж.Б.Калхэйн, похоже, к убийству Пита не причастен. Он весь вечер занимал внимание гостей, когда с Питом расправлялись внизу. И вообще, он как-то искренне несведущ в делах клуба, всего того, что происходило за пределами конторки администратора. Ну и наивность проявил, полагая, что любовную связь умеренной интенсивности можно утаить от служащих-японцев. А ведь двадцать семь штатных сотрудников сочли необходимым донести о флирте президента клуба с кем-то по имени Мидори из бухгалтерии. Однако эта ситуация, плюс неясности с деятельностью Пита не давали развиться сценарию по формуле "мотив-средство-возможность". Калхэйн, человек в своём роде совершенный и в то же время совершенно поверхностный, в подозреваемые совершенно не годился.

Кавамура взглянул на следующее имя в списке. Энджи Питерсон напомнила ему подружку одного из олимпийских копьеметателей, охранять которого ему поручили когда-то много лет назад. Мужчина, подумал Кавамура, может на многое пойти ради интимной связи с такой женщиной. Для иностранцев, возможно, золотистый цвет волос не столь привлекателен, как для него лично, однако красоту мисс Питерсон общий мужской консенсус наверняка поставил бы достаточно высоко. Конечно, она не убивала Пита, так как из танцевального зала тоже не выходила. Но вот создать мотив убийства - могла бы. От её имени Кавамура провёл карандашом стрелку к Батчу Перси.

Перси не очень-то поддавался на расспросы, и его нежелание раскрыть свои отношения с людьми в клубе, возможно, связано с миссис Питерсон. Она сказала Кавамуре, что этот человек безопасен - но тем не менее именно он получит выгоду, если выгонит свою жену, от смерти мужа своей любовницы. Он вполне годится в подозреваемые - и Кавамура рядом с его именем поставил вопрос. Связь с охранником тоже пока не ясна.

Шеф-повар Хуан Карлос, на первый взгляд, больше всех подходил на роль убийцы: неустойчивая психика, под рукой орудия убийства, очень натянутые отношения с Питом, хорошо ориентируется в помещениях нижнего уровня. И посты охранников он тоже, вероятно, знал.

Однако откровенность его поведения и отношения - он не раз грозился убить Пита, если тот переступит порог кухни - сводили мотив преступления на нет. Может - Кавамура, задумавшись, нарисовал ещё один знак вопроса - с этим шеф-поваром следует побеседовать иначе... ?

Горди Спаркс - сам сплошной вопрос, а не человек. Нервозен, неуравновешен - очевидные признаки вины. С другой стороны, он всегда такой. Разволновался, когда его расспрашивали о теле в бассейне, увиденном им из окна четвёртого этажа, точно так же отреагировал на вопросы о его работе. Все его заявления звучали очень искренне, говорил ли он о своём восхищении Питом или о том, что совсем не знал охранника, или просто называл своё имя. К Спарксу имело смысл присмотреться, но почему, Кавамура не мог бы сейчас сказать.

Были, конечно, и другие подозреваемые, считай хоть сотнями. Судя по их записанным показаниям, более пятидесяти человек успели побывать в туалетах в период убийства Пита, да и опоздавшие вполне могли с ним столкнуться на пути в клуб. Связь гостей с охранником сложно вообразить, как, впрочем, и работников тоже. В такой крупной организации наверняка кого-нибудь задел... охранник... и кто-то - член клуба, работник или посторонний, случайно оказавшийся на территории.

Капитан Кавамура отбросил карандаш на стол и, прикрыв глаза, откинулся в кресле Пита - оно было удобное, не сравнить с тем, что стояло в полицейском офисе. В минуты, когда появлялось ощущение, что нить расследования теряется, Кавамура вспоминал прохладные чистые озёра на родном юге Японии: прогулки вдоль извилистых берегов, а ещё лучше - он в гребной лодке с удочкой - какое сладкое ощущение покоя, когда просто смотришь на поплавок и ни о чём не думаешь.

Кавамура, погрузившись в грёзы, чуть не уснул - и не удивительно, ведь с момента вызова в ту пятницу в Американский клуб по сегодняшний воскресный вечер он едва ли отдохнул шесть часов - но в дверь постучали. Один из его сержантов доставил в клуб менеджера по закупкам, Такэситу, как и договаривались - в два часа. Кавамура, взглянув на вошедшего, понял, как повести беседу. А говорить на сложные темы легче, всё-таки, по-японски.

ГЛАВА - 30

Горди Спаркс всё видел. Он из окна своей комнаты в Адзабу Тауэрс глазел на площадку Американского клуба, как вдруг заметил капитана Кавамуру и Такэситу, прогуливавшихся в районе бассейна в сопровождении крепко сложенного полицейского в серой форме, такую обычно носят спецотряды полиции.

Капитан Кавамура и Такэсита что-то увлечённо обсуждали, хотя говорил в основном менеджер по закупкам. Судя по их поведению и жестам, беседа была не из простых. Полицейский в серой форме не отставал от Такэситы, всё время держался сзади.

Горди осознал, что игра закончена, когда увидел их всех входящими в заднюю дверь главного здания клуба - рядом с баром-закусочной на площадке бассейна. Такэсита после некоторого раздумья указал в сторону квартиры Горди, прежде чем его втащили внутрь и он скрылся из виду. Горди инстинктивно отшатнулся от окна в тот момент, когда на него указали, но тут же понял, что это уже не имеет значения.

Скользящая дверь в гостиной квартиры Спаркса открывалась на выступ, обегавший снаружи, всю квартиру по периметру. Фактически выступ этот был крышей самого здания - пентхаус Горди представлял собой отдельное сооружение наверху - и служил более опорой для растений и деревьев в кадках под открытым небом, нежели как обычный балкон. Горди выходил на этот выступ только один раз прежде, в тот день, когда они с женой сняли эту квартиру.

Горди прикрыл дверь и осторожно шагнул к ограждению. Он всегда боялся высоты. Вообще-то самым высоким для него зданием до окончания колледжа в Бостоне был трёхэтажный универмаг, куда он время от времени приходил со своей бабушкой в юные годы. На просторах Монтаны не было нужды строить высотные здания.

Сколько себя Горди помнит" ему постоянно приходилось преодолевать свои страхи, самые разные. Он единственный знает, каких усилий ему стоили публичные выступления в колледже, страх же высоты он сполна ощутил на своей первой работе в центре "Манхэттэн Тауэр", а узы вдруг замаячившей семейной жизни тоже его не обрадовали. Настойчивая решимость, а вовсе не психологическая установка, помогла Горди справиться со всеми трудностями. Даже нынешняя работа представителя Западной ассоциации производителей мяса в Японии стала возможной в результате развившихся у него силы воли и упорства в борьбе за достижение цели.

Когда его повели осматривать бойню вблизи его родного города в Монтане, владелец престижных дипломов по маркетингу и экономике упал в обморок на посыпанную опилками землю, подпортив свой модный дорогой костюм. Горди, однако же, улыбнулся, вспоминая добродушные насмешки своих новых работодателей.

Тени от здания центра отдыха сейчас, при заходящем солнце, протянулись почти по всей площадке бассейна. Зимой в Японии темнеет рано, часам к пяти. Вдруг Горди заметил, что с особым вниманием рассматривает тень, пролегшую по зыбкой поверхности воды.

Самой колоссальной ошибкой в его жизни было объединиться с Такэсита, хуже того, эта связь была порождена слабостью - его слабостью.

Ассоциация, конечно, по окончании контракта рассталась бы с ним, если бы не неожиданные и большие успехи в "японском секторе". Горди вменили в обязанность расчистить, насколько возможно, каналы поставки мяса в Японию и найти новые, более эффективные пути. Главным было повести дело так, чтобы ограничения на импорт американской говядины постепенно уменьшались. И второе - в период расчистки и определения новых путей торговля должна расти. Ведь бизнесмены, а не государственные деятели, платили ему заработную плату.

Откровенно говоря, со стороны американских экспортёров не обошлось без наложения интересов. Зернопроизводители США, к примеру, получали куда больший доход от своих поставок в Японию, нежели производители мяса. Японский скот, из которого в дальнейшем получалась японская говядина, не только пожирал американское зерно, но также и обеспечивал выгодную субиндустрию, а именно: экспорт американской люцерны для грубых комбикормов. Стебли сухого риса для этого не годились.

В ходе войн из-за торговых интересов конфликтующие стороны в США так или иначе стремились оказать давление на японское правительство. А поскольку японцы считали это признаком слабости, барьеры должны были продержаться до разгромного конца. Работа Горди была не из лёгких, что бы о ней ни думали другие.

Сделка, согласно которой Такэсита производил закуп огромного количества американской говядины для клуба и затем перепродавал её через задние ворота, была лишь кратковременным решением проблем Горди, однако она позволяла поднять планку плановой кривой на три-четыре процента. В общем-то это пустяк, но позитивный показатель в работе гарантировал продление срока пребывания в Японии.

Горди не искал мелких выгод от союза с Такэсита, он просто поверил уверениям этого человека, что значительная часть доходов уходит на нужды шефа. Всё, чем занимался Такэсита, Горди казалось далёким, он и не беспокоился. Однако неожиданно его спокойствие было нарушено признанием в убийстве. Чёртов охранник из Советского посольства случайно узнал о происходящем на складах снабжения в клубе. Один из его постов располагался почти у входа, и ночные выдачи из складов, естественно, вызвали подозрения. Такэсита поклялся справиться с неуклюжими попытками охранника шантажировать его, пообещав, что возьмёт его на работу официантом и, уже оказавшись на этом месте, тот сможет участвовать в прибылях. Горди до некоторой степени был согласен в этом с Такэсита, ибо, по мнению последнего, это было "нормальным японским решением" вопроса в обстоятельствах, где знание равнялось силе.

Горди едва услышал жену, чей голос донёсся из квартиры, она его звала. Он, стоявший снаружи за дверью гостиной, тут же шагнул к выступу напротив сплошной стены между гостиной и кухней. Жена пришла от Энджи Питерсон, но он не готов был её сейчас выслушать.

Невероятные откровения Такэситы в ночь вторника - что он уже позаботился об охраннике - повергли Горди в самый что ни на есть шок, такого ужаса в своей жизни ему ещё не приходилось испытывать. Как каменный - в баре "Хайлэндер" отеля "Окура" - он сидел и слушал Такэситу о подробностях совершённого убийства.

Такэсита велел охраннику явиться в клуб в смокинге для "генеральной репетиции" обслуживания, которое готовилось для пышного ежегодного обеда с танцами, назначенного на следующий вечер. Так как охранник не относился к категории "штатного" работника, ему было предложено проникнуть в клуб через задний ход, прикрытый ржавыми дверями. Ничего не подозревая, тот именно так и поступил.

Под предлогом ознакомления охранника с "рабочим оборудованием" Такэсита увлёк его в мясной морозильник, в секцию, где мороженное мясо оттаивалось двадцать четыре часа, прежде чем поступить наверх в главную кухню. Вот когда Такэсита объяснял всё это, Горди извинился и убежал в туалет, где его вырвало - Такэсита, однако же, успел описать ему, как отрубал охраннику голову огромным мясницким ножом, специально взятым для этого в кухне.

В трансе - мысли разом все спутались - Горди попытался взвесить все за и против этой ужасной ситуации. Такэсита утверждал, что расчленённое тело там в безопасности: никому из работников, которые озабочены приготовлениями к ужину и танцам в пятницу и в голову не придёт оказаться рядом с мясным морозильником, однако вещественное доказательство, а именно тело ёсио Эндо, можно убрать с территории клуба следующей ночью вместе с излишками говядины, предназначенными для популярных токийских заведений, где готовят "сябу-сябу" и "тэппанъяки". - Что касается тела, - добавил Такэсита, - пока пусть оно полежит в морозильнике.

Горди, со своей стороны, утверждал, что если случайно найдут мёртвое тело и голову (Бог ты мой, неужели это правда?) в любом месте клуба, хоть отдалённо связанном с мясом, последует соответствующее расследование. Тогда аферы с перепродажами непременно вскроются.

Встреча в эту ночь накануне ужина с танцами в клубе закончилась кисло. На Такэсите висели почти шестьдесят миллионов иен, Горди вместо продления срока работы ещё на пару месяцев мог быть публично изобличён. А тут как раз Такэсита плеснул масла в огонь, заявив, что "ещё не разобрался с шеф-поваром".

В квартире жена Горди включила свет. Бассейн полностью покрыли тени. В фойе клуба вскоре зажглись огни. Смеркалось.

Во время коктейлей, то есть перед ужином с танцами, Горди решился действовать. Внизу, как бомба замедленного действия, лежал мертвец, посторонний, никому не нужный, самая что ни на есть головная боль. Горди воспользовался общим хаосом в промежутке между тем, как все расселись, и тем, когда был подан суп, чтобы спуститься на склад и избавиться от улик отделить мясо от мяса. Чёрт бы его побрал, этого придурка Такэситу...

Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы определить местонахождение расчленённого охранника. В общем-то, глаз случайного посетителя этой довольно объёмной секции вряд ли сразу обнаружил бы жертву. Голова находилась в картонной коробке на полке чуть выше уровня глаз. Тело, одетое в смокинг, покоилось за рядами подтаявших окороков, приготовленных для воскресного буфета. Мясницкого ножа не было видно, Такэсита упоминал, что забросил его рядом, в главный морозильник.

Закинуть голову в тележку из прачечной оказалось несложно: Горди ощущал лишь картон коробки. Однако тупой удар о кучу грязных полотенец на дне заставил его содрогнуться и быстро сглотнуть - подташнивало. С телом всё было иначе. Ухватив за лодыжки, Горди потащил его к тележке. На полпути опустил, подошёл к двери и выглянул поверх громоздившихся ящиков, переводя дыхание. Взять и всё бросить или заболеть он уже не мог, так как зашёл слишком далеко. Горди вернулся к телу и, рывком схватив его и стараясь не смотреть на морщинистый обрубок, торчавший из-за белого воротничка рубашки, втолкнул труп в тележку. Руки чувствовали холод ткани, само же тело, лишённое тепла, меньше всего напоминало что-либо человеческое.

Горди особо не представлял, куда везти голову и тело. Им двигало единственное желание - избавиться от соседства со столь серьёзными уликами, и чем дальше они от мяса, тем лучше. Если удастся поднять всё это на первый этаж, у него будет выбор - центр отдыха, автостоянка, даже можно перекинуть через забор, пусть проблему решают соседи.

Когда на уровне кухни Б1 замер лифт, сердце Гордона Спаркса чуть было тоже не остановилось.

ГЛАВА - 31

Двери лифта открылись в коридор, сейчас пустой, вёл он на кухню. Горди напряжённо ждал, одна рука прикрывала рот, другая удерживала за край тележку из прачечной, внутри которой лежали голова и тело охранника. Из кухни доносилось звяканье кастрюль и сковородок вперемешку с голосами. Пока ещё никто не помешал, дошло до сознания Горди.

Вдоль коридора у стены стояли точь-в-точь такие же тележки. Слева в открытую дверь виднелись круглые разносы, справа - шкафчики раздевалки. Жужжание автоматически закрывающихся дверей заставило Горди очнуться. Что-то нужно предпринять. Срочно. Он вжал ладонью кнопку "откр.", выкатил из лифта тележку в комнатку слева. Похоже, его не заметили. Он стоял, упершись руками в тележку и соображая, как быть дальше. Двери лифта закрылись, мелодично заурчали шестерёнки - лифт вызвали на другой этаж. А это значит, что обратно он вернётся не пустой. Меньше чем через минуту здесь появится человек.

А если просто оставить здесь тележку? Но ведь комната эта используется, отсюда отправляют наверх еду. Значит, содержимое тележки обнаружится почти сразу - Горди даже не успеет занять своё место за столиком. То же самое случится, если он просто задвинет тележку в ряд прочих. Горди знал, что это затишье краткое: скоро набегут официанты, и здесь станет по-настоящему шумно. Жужжание лифта прекратилось, где-то наверху открылись двери.

Горди схватил ведро для мытья полов и швабру, стоявшие в углу комнатки за кучей покорёженных разносов. Уперев швабру в плечо жертвы, он потянулся внутрь тележки и, вытащив за волосы голову ёсио Эндо, бросил её в ведро, задвинул ведро в дальний угол, накрыл сверху куполообразной крышкой и закидал разносами. Жужжание лифта возобновилось.

Горди снова уцепился руками в тележку и лихорадочно соображал - что же делать, как вдруг до него дошло, что жужжание прекратилось. Лифт на его этаже.

Бросив тележку, Горди ринулся через коридор в раздевалку для служащих. И успел скрыться: двери лифта только-только открывались. Однако краем глаза он заметил, что на другом конце коридора, у входа на кухню, находились повара, он не был уверен, но молил Бога и надеялся, что они стоят к нему спиной.

У ближнего края шкафчиков, тянувшихся в несколько рядов в сторону кухни, Горди заскочил в туалет, предназначенный, как это принято "за кулисами" в Японии, для обоих полов. В одной из кабинок европейского стиля он опустил крышку унитаза и сел - в надежде собраться с мыслями. Мой Бог, умолял он, не позволь женщине войти сюда. В животе появились знакомые спазмы, он только сейчас понял, что от ужасов последних дней даже заболел. Горди взглянул на часы: с момента окончания коктейля прошло всего десять минут, однако пережитого хватит до конца жизни. Тело ёсио Эндо - стучало в голове - от него нужно избавиться немедленно.

Горди вышел из кабинки и направился к двери, приоткрыл её, уже хотел было войти, как вдруг заметил смокинг, скользнувший в сторону шкафчиков. Произошло это до странности быстро, да и шкафчики не давали рассмотреть толком.

Ну, подумалось Горди, пусть всё остаётся на своих местах. Он неожиданно осознал, что вполне успевает к ужину: до тех пор обезглавленное тело охранника не обнаружат. Горди на цыпочках приблизился к металлической двери и опасливо выглянул в коридор. Он был пустой - повара, недавно стоявшие в конце коридора, ушли, вероятно, на кухню. Двери лифта закрыты, на табло светится лампочка уровня Б1. Плохо, конечно, если тело найдут в тележке из прачечной, однако то обстоятельство, что оно без головы, может отвлечь всеобщее внимание от мяса. Жаль, что голову тоже скоро найдут: ведь она в той же комнатке...

Втянув воздух, Горди побежал к лифту. По пути, желая убедиться, на месте ли тележка, заглянул в комнатку. И буквально застыл, шокированный её отсутствием. Сама же жертва, без головы, привалившись к стене, покоилась на полу, как бы давая понять, насколько танцы были утомительны.

Боже, да как такое могло случиться?

Горди выхватил из ряда последнюю тележку и, прикатив в комнату, снова втолкнул в неё обезглавленный труп. Тело не было холодным, оно обмякло, видимо, от комнатной температуры, и на обрубке снова показалась кровь. Горди нажал кнопку лифта и вкатил тележку. Двери сомкнулись, тут вдруг донёсся топот ног: кто-то очень торопился к лифту. Заурчали шестерёнки и лифт тронулся - только сейчас Горди убрал палец с кнопки "закр."; внизу злобно стукнули по дверям шахты кулаком. Поднимаясь на первый этаж Горди размышлял, куда сбросить тело. И вовсе не о плавательном бассейне он думал.

Сейчас, обозревая с выступа пентхауса "Адзабу Тауэрс", Гордон Спаркс принял решение. Ему предстоит смириться с унижениями и потерей работы. Жене придётся нелегко - в токийскую жизнь она влилась с такой же энергией, с какой поначалу противилась переезду в Токио. Сейчас она там, внутри, наверное готовится к завтрашнему ленчу, который устраивает для Женской группы.

Он влип, влип по уши, просто так не отвертеться. Вероятно, будет суд, его имя растопчут, но в конце концов всплывут факты, и они покажут, что он изначально невиновен. Арест банковских счетов и изучение документов по инвестициям только подтвердят, что он к аферам Такэсита с его перепродажами не имеет никакого отношения.

Стало темно, на улицах вспыхнули фонари. Очертания центра культуры едва угадывались - непривычно видеть его без огней, да и этажи главного здания, выше кухни, тоже тёмные. В понедельник, по идее, всё будет обыденным, за исключением семьи Спарксов. Горди услышал телефонный звонок. Ну вот, сейчас жена поднимет трубку и капитан Кавамура сообщит, что желает прийти. Петля затягивается...

Горди стоял, прислонившись к ограждению на самом краю; времени, должно быть, прошло много, солнце уже скрылось за горизонтом. Горди оттолкнулся руками, желая выпрямиться, но ограждение вдруг пошатнулось. И вообще, оно служило больше декоративным придатком к выступу снаружи квартиры. Мгновение Горди балансировал на краю десятиэтажного здания. Он взмахнул руками назад, надеясь сместить центр тяжести, но не получилось. Он продержался ещё, сколько мог, и, вопреки всей логике, шагнул в пропасть. В полёте ударился головой о соседний балкон и уже без сознания приземлился на автостоянке "Адзабу Тауэрс" - скорость за время падения он набрал страшенную.

ГЛАВА - 32

- Это звонил капитан Кавамура, - сообщил своей жене Бампи Дж.Б.Калхэйн, вернувшись в гостиную. Ранний воскресный вечер, служанка-филиппинка в свой выходной поспешила на Роппонги прошвырнуться, дети притихли в своих комнатах - притворяются, что делают домашние задания. Один раз в неделю семья ужинает "по-дикому": пицца, якитори или китайские блюда с доставкой на дом. - Он хочет, чтобы я немедленно явился в клуб, продолжил Дж.Б., - говорит, что дело продвинулось.

- О, мне жаль тебя, - всплеснула руками Бампи Калхэйн, - не нужно было отвечать на телефон. Я так и думала, что добром это не кончится.

- Он ответил, что дело очень срочное. Может, преступление удалось раскрыть.

- Хотелось бы. А то все...

- Знаю, - вставил Дж.Б., - об этом все только и говорят.

- Вот именно, это я и собиралась...

- Послушай, Бампи, - прервал её Дж.Б., - Кавамура посоветовал дождаться его машины, меня бы подвезли. Но, чёрт возьми, я не хочу зависеть от них и торчать там всю ночь. Так что отправлюсь к нему на своей машине. До полуночи, конечно, я не вернусь... или сколько они меня там продержат. Если кто-то из его людей здесь появится, скажи, что я уже выехал в клуб.

- А как же быть с ужином?

- Перехвачу там чего-нибудь.

- Я имею в виду нас здесь, - уточнила Бампи.

- Ох, э... вели кому-нибудь из детей сделать заказ. А ещё лучше колбаски шеф-повара. Они, я знаю, вкусные. - Иногда, подумал Дж.Б. и, накинув на плечи спортивную куртку из твида от Харриса, вышел из дому.

Гаражом в подвале резиденции Калхэйнов пользовались многие жильцы этого дома. Здесь всегда было идеально чисто, чего о других местах не скажешь. По какой-то причине - или благодаря особой конструкции автомобилей, или благодаря вмешательству сверхъестественных сил - обычные лужицы машинного масла никогда не образовывались под машинами. И конечно, зачищать место парковки Дж.Б. не приходилось.

У него был выбор - две машины: одна принадлежала компании, водил её шофёр, и ещё - маленькая "Хонда" жены со свежей вмятиной на дверце. "Хондой" легко управлять, но, так как водитель не терпел посторонних за рулём, Дж.Б. выбрал именно автомобиль компании. В этом он видел путь к завоеванию авторитета.

Вероятно, Дж.Б. остался жив лишь потому, что ему пришлось повозиться у дверцы с непривычными ключами.

Стальной прут с опозданием в долю секунды обрушился вдогонку Дж.Б., склонившемуся за оброненными на бетонный пол ключами. Рванув край крыши и со звоном разбитого стекла вонзившись в дверцу, прут жестоким ударом прошёлся по спине Дж.Б.. Вслед за шоком от неожиданного насилия Дж.Б. почувствовал мучительно растекшуюся боль, он лежал на животе, ноги будто отнялись. Когда он поднял глаза, прут снова навис над ним. Кто-то пытался его убить. Дж.Б. резко отдёрнул голову, стальной прут врезался в пол у щеки, посыпались огненные искры с запахом гари, отскочивший осколок етона пробороздил Дж.Б. лоб. Нападавший снова замахнулся. Дж.Б., работая в основном локтями, устремился под машину, ноги его ничего не чувствовали. Однако со следующим ударом он понял, что насчёт своих конечностей сильно ошибался. Хотя этот удар отчасти пришёлся по машине, боль была настолько сильная, что он рефлекторно дёрнул головой и ударился о шасси. От злости и боли Дж.Б. заорал. В него ткнули прутом ещё раз и затем прекратили. Дж.Б. закричал снова. Но удара не последовало.

Приближались чьи-то голоса. Может, он там не один, подумалось Дж.Б.. Кажется, его крик подействовал, и Дж.Б. закричал ещё раз. Мучительное ожидание - и он заорал снова, но уже от облегчения: под машину заглядывали любопытные глаза полицейских в форме.

Чтобы выбраться, потребовалось время. Дж.Б. с трудом удалось подняться на ноги, хорошо ещё, что удар пришёлся не по позвоночнику, а по мышце рядом. Вдохнуть без боли вряд ли скоро удастся, как, впрочем, сесть или встать со стула. Ногу выпрямить оказалось невозможным из-за разрыва подколенного сухожилия, поэтому Дж.Б. долго ковылял кругами, согнувшись в поясе. Во лбу жгло, голова буквально раскалывалась, а тут ещё оказался сорванным ноготь на указательном пальце - Дж.Б. чувствовал себя совершенно разбитым. Более того, одежда стала противно липкая от масла.

Машина имела жалкий вид. Удар, пришедшийся Дж.Б. по ноге, за мгновение до этого оставил глубокий след внизу на задней дверце, прорвал хромированную отделку и съел часть нижней панели. Интересно будет посмотреть в понедельник на реакцию водителя, которого даже случайный птичий помёт приводил в ярость.

Полицейские прибыли вовремя: благо они спешили забрать Дж.Б. в Американский клуб. И оружие нашлось - стальной прут, на куче строительного материала у въезда в гараж - со свежими следами содранной с машины краски. Нападавший бросил его здесь, спугнутый полицейской машиной, которая въехала в гараж.

По ходу разговора, в значительной степени состоявшего из обрывков фраз, незаконченных предложений, невнятных слов и жестов, картина последующих действий постепенно прояснялась. Во-первых, было решено не посвящать миссис Калхэйн в случившееся, дабы её не беспокоить, Дж.Б. сам потом ей всё расскажет. И ещё - полицейские немедленно отвезут его в клуб. Что-то прозвучало о самоубийстве и раскрытом преступлении. Самое важное, отметил про себя Дж.Б., это что пока полиция будет измерять, фотографировать, брать отпечатки и производить прочие действия в гараже это займёт всю ночь - с наружной стороны квартиры из предосторожности поставят охрану: вдруг нападавший вернётся. На выяснение деталей, правда, ушло немало времени, но, наконец, всё утряслось.

Поездка в клуб напоминала кадры из фильмов: красные вспышки "мигалок", завывание сирены, пронзительные команды в спикер разъехаться и уступить дорогу - в итоге от резиденции Дж.Б. до Американского клуба вместо обычных десяти минут они доехали за девять, хотя пришлось много петлять и даже выскакивать на встречную полосу. Сцена у клуба тоже больше напоминала съёмочную площадку: яркие прожектора, направленные в сторону бассейна, "зеваки" - члены клуба, прервавшие свой ужин - собравшиеся на открытой площадке между двух зданий, длинные тени которых пролегли к бассейну. Яркие огни высветили балкон в "Адзабу Тауэрс" - здесь же, а клубом. Из окон выглядывали обеспокоенные жильцы. Сцену заполнила дюжина или больше актёров в полицейской форме, они беспорядочно сновали туда-сюда. Дж.Б. потрясло повторение картины, уже мучительно знакомой - правда, то было два дня назад. Не успел он толком погрузиться в мысли, как сопровождавшие его полицейские стали настаивать, чтобы Дж.Б. немедленно следовал к "командному центру", который располагался в офисе генерального менеджера. Похоже, размышлял Дж.Б., хромая через автостоянку и с трудом преодолевая четыре ступеньки у входа в клуб, ситуация выходит из-под контроля.

Капитан Кавамура сидел за столом, заваленным документами расследования, тут же лежало несколько сухих пайков о-бэнто. Две нетронутые "Кровавые Мэри" - на том же месте, где Дж.Б. их оставил. Напротив Кавамуры застыл казначей Бинз МакКаунтер: он на стуле для посетителей, ладони покоятся на коленях, рот открыт, взгляд отсутствующий.

- Привет, Тим, - поздоровался Дж.Б. с капитаном Кавамурой. - И привет, Бинз, - Дж.Б. с опаской опустился на другой стул, заметив, что на лице МакКаунтера не дрогнул ни один мускул, он даже не моргнул. - С ним всё в порядке? - поинтересовался Дж.Б..

- Вероятно.

- Что произошло? Я слышал, кто-то покончил с собой.

- Да, произошло самоубийство, - подтвердил Кавамура, - и это, я думаю, закроет дело.

- Кто?

- Боюсь, ваш друг, - ответил Кавамура, - мистер Гордон Спаркс.

- Что? - Дж.Б. хотел было встать, но тут же передумал. Взглянул на МакКаунтера, но тот даже не шелохнулся, продолжал смотреть куда-то вдаль, рот оставался открытым. - Горди не был способен даже муху обидеть, может, даже сам их боялся. Он не мог...

- Он действовал не один. Активное участие принимал Такэсита-сан, от даже признался, что совершил первое убийство. Би... мистер МакКаунтер их засёк.

Дж.Б. снова посмотрел на МакКаунтера, затем на Кавамуру. И, глубоко вдохнув, медленно поднялся и схватил стакан "Кровавой Мэри". Предложил Бинзу, но тот не отреагировал.

- Ну, хорошо, Тим, - проговорил Дж.Б., решив выпить сам. - Не всё сразу. Сначала рассказывайте вы, потом будет моя очередь.

Капитан Кавамура несколько мгновений смотрел на Дж.Б., затем опустил взгляд к бумагам.

- Боюсь, это ещё не всё, - произнёс он.

ГЛАВА - 33

По мнению капитана Кавамуры, менеджер по закупкам Такэсита заказывал намного больше мяса, нежели клуб мог потребить. Ежемесячная поставка росла в течение года. Банальное искажение цифр с обоюдного согласия Спаркса и Такэситы держало окружающих в неведении.

Поскольку у оптовика был прямой контакт с источниками Спаркса, цену мяса было легко контролировать. Килограмм определённого сорта может стоить пять тысяч иен на оптовом уровне, но к тому времени, когда товар пройдёт всю распределительную цепочку, цена может вырасти в пять раз. Если убрать посредников - в Японии это рискованно - почти в пять раз большее количество мяса может войти и выйти из дверей клуба по той же общей цене. Цена килограмма указывалась прежней, но килограммов-то получалось в пять раз больше.

- Такэсита-сан сообщил нам, что мистер Спаркс пошёл на это потому, что фактически оказывался пострадавшим посредник, но не клуб, - добавил Кавамура. - Мистера Спаркса интересовало лишь общее увеличение объёма, а не манипуляции с мясом.

- Однако, - возразил Дж.Б.Калхэйн, - поворачиваясь к казначею, истинное количество не было известно, приписки-то делались. Разве нет какой-либо системы, позволяющей контролировать соответствие закупов продажам?

Бинз МакКаунтер сидел в той же позе, руки на коленях, глаза устремлены в точку. Не закрывая рта, он медленно покачал головой назад и вперёд.

- Вы уверены, что с ним всё в порядке? - обеспокоился Дж.Б., поворачиваясь к Кавамуре.

- Би... э... мистер МакКаунтер сообщил нам также, - продолжил Кавамура, не замечая вопроса, - что шеф-повара трудно убедить в важности аккуратного ведения записей.

- Он же испанец, - позволил себе возразить Дж.Б..

- Знаю. И, как вы ещё выразились, "в душе всегда артист", - заключил Кавамура.

- Это есть, - согласился Дж.Б., наматывая носовой платок на указательный палец без ногтя. - А как насчёт убийств. Как они связаны с Горди?

- Сегодня после полудня Такэсита-сан признался, что убил охранника из Советского посольства. Не очень-то хороший человек, ваш Такэсита-сан.

- Почему?

- Потому что убил...

- Нет, я имею в виду - зачем он убил охранника?

- Он убил его, так как тот узнал о мясе, уходившем втайне на перепродажу, - объяснил Кавамура.

- Но почему Такэсита-сан не прибег к более разумным методам? Не предложил взятку, например?

- Он на это не пошёл, вероятно, из-за денег, суммы денег. Би... э... мистер МакКаунтер полагает, что там было около шестидесяти миллионов иен, что...

- Ну и ну, - отреагировал Дж.Б. и посмотрел на казначея. И заметил, что за пятнадцать минут тот второй раз проявил признаки жизни шевельнулось адамово яблоко, Бинз сглотнул.

- Потом он спрятал голову и тело охранника в морозильник внизу. Это несколько сбило с толку моих людей, я имею в виду время убийства, ведь холод сохраняет... а потом тёплый бассейн... - на этом объяснения Кавамуры закончились.

- Но при чём тут Горди? - не унимался Дж.Б..

- Такэсита-сан сообщил, что мистеру Спарксу не нравилось, что тело хранилось рядом с мясом. Он спустился туда в тот вечер ужина с танцами хотел от него избавиться.

- А как вам стало об этом известно?

- Такэсита-сан сказал, к тому же у него железное алиби на тот вечер.

Капитан Кавамура объяснил: его заключения основаны на признании Такэситы-сан в том, что между ним и Горди Спарксом в субботу, накануне вечера, в баре напротив "отеля любви" состоялся разговор. Горди, судя по всему, рассказал Такэсите подробности об уликах, которые мог знать только Такэсита. У Такэситы нет причины лгать или искажать содержание беседы, ибо он, пусть неохотно, но официально признался в первом убийстве.

- Мы считаем, что генеральный менеджер мистер Питерсон застиг мистера Спаркса, когда тот всё это перемещал. В панике - вы это можете себе представить - мистер Спаркс убил мистера Питерсона.

- Где же тогда тело Пита?

- Такэсита-сан не знает, где. Мистер Спаркс не собирался убивать мистера Питерсона, судя по разговору с Такэсита-сан. Мы уже направились арестовать мистера Спаркса, когда тот...

- Покончил с собой?

- Бросился с самого верха здания. Би... э... мистер МакКаунтер, продолжил Кавамура, кивнув в сторону казначея, - любезно согласился опознать тело на автомобильной стоянке. Оно приземлилось, - Кавамура заглянул в записи, уточняя, - на белый "Ниссан Фэйрледи" 240Z 1971 года, немытый.

Бинз МакКаунтер ожил в третий раз - кивнул, очень медленно.

- И вас это решение удовлетворяет, Тим? - спросил Дж.Б., помолчав. С трудом преодолевая боль, он подался вперёд за вторым стаканом "Кровавой Мэри". Алкоголь помогал смягчить боль - хоть медицина не даёт подобных рекомендаций, но одеревенение охватывало его как наступление ночи. - Я имею в виду, если не считать тот факт, что тело Пита исчезло.

- Это могло подобным образом произойти. А потом он решился на самоубийство, как бы желая искупить вину. - Кавамура взглянул на записи, затем в окно на множество огней и людское столпотворение, на Бинза и только потом на Дж.Б.. - Меня тоже это решение не удовлетворяет, Дж.Б..

- Тогда выслушайте меня. В этом деле не всё понятно, Тим.

Дж.Б. принялся рассказывать о нападении на него в гараже, случившемся не менее получаса назад. Капитан Кавамура прервал лишь раз, поинтересовавшись, отчего это Дж.Б. вдруг в столь грязном костюме. Дж.Б. более подробно рассказал об ударах, нанесённых ему лично, нежели о повреждённой машине, и Кавамура заключил, что это нападение не было простой попыткой напугать жертву. Покушались на убийство. Даже Бинз немного повернулся и смотрел теперь в сторону Дж.Б..

- Это произошло так быстро, что я не успел даже по-настоящему испугаться, чего не скажешь о моём состоянии сейчас, - Дж.Б. заглянул в пустой стакан. - Если бы не оброненные ключи, стальной прут разбил бы мне череп как скорлупу.

- Вам не кажется, что это нападение, возможно, связано с мясными аферами?

Неожиданный вопрос Бинза прямо-таки напугал Кавамуру. - Думаю, что нет, - ответил он, несколько поразмыслив.

Дж.Б. недоумевал. - Всем известно, я слишком недавно на работе, чтобы что-то такое знать, - проговорил он, уставясь на МакКаунтера. - Мне кажется, здесь что-то ещё... Там полицейские продолжают поиски, Тим, Дж.Б. повернулся к капитану Кавамуре, - одного из них я попросил охранять дверь в мою квартиру. Не хочу, чтобы ещё и семья моя пострадала.

- Дело это очень серьёзное, Дж.Б.. - Кавамура потянулся к телефону. Вы видели самого нападавшего?

- Разве что до колен. На нём были мужские туфли.

- А не думает ли он, что вы его узнали? Такое возможно, мне кажется.

Кавамура передал трубку Дж.Б.. - Если так, то ничего хорошего не ждите. Позвоните домой, сейчас же.

ГЛАВА - 34

Конечно, Дж.Б. следовало бы сразу рассказать капитану Кавамуре о нападении на него в гараже. Сколько драгоценных минут они потратили на разговоры о признании Такэситы в убийстве охранника и о последующем самоубийстве Горди Спаркса...

Капитан Кавамура, возможно из-за увлечения в молодости английскими детективными романами, оказался сообразительнее и легко угадывал возможные акты возмездия рассвирепевшего злоумышленника.

Немедленно связались по радио с людьми Кавамуры, которые осматривали разгром в гараже Калхэйна. Те подтвердили, что полицейский по-прежнему охраняет снаружи вход в квартиру Дж.Б.. И никто не входил и не выходил оттуда с момента, когда там встал полицейский.

На звонки Дж.Б., тем не менее, в квартире никто, не отозвался. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз. Это могло означать только одно - что налётчик скрылся внутри сразу после нападения, до прихода полицейского. Ужасная ситуация.

Кавамура дал указание своим людям забыть о гараже и немедленно приступить к обеспечению безопасности внутри и вокруг квартиры Калхэйнов. Это означало, что при необходимости нужно будет ворваться туда, вполне ожидая встретить сопротивление.

Кавамура и Дж.Б. спешно оставили офис генерального менеджера и направились к одной из патрульных машин на автостоянке, за ними едва поспевал Бинз МакКаунтер.

На стоянке царил всё тот же беспорядок. Члены клуба, плохо представлявшие, что произошло, сбивались в группки, некоторые пытались хоть что-нибудь узнать, приставая к полицейским. Два жутких убийства в пятницу в клубе - и вот ещё воскресное самоубийство по соседству, связанное, возможно, с теми убийствами. Вот из этой-то мешанины прожекторов, сирен, красных полицейских мигалок и болезненного любопытства капитан Кавамура и Дж.Б. уехали с огромной скоростью в резиденцию Калхэйна. Окружающими было отмечено, что президента, совершенно очевидно стреноженного, с порезом на лбу и с повязкой на руке вели к полицейской машине два детектива, они придерживали его за локти. Казначей - казалось, он в шоке - посмотрел вслед уезжающим и затем, не обращая внимания на расспросы, ушёл в тень и вскоре растворился в ночном Адзабу. Толпу наполнили слухи, каждый придумывал свою версию.

Когда машина проезжала мимо парадных ворот Советского посольства, Кавамура снова связался со своими людьми. Ему сообщили, что в квартире Калхэйнов горит свет, слышны звуки включённого телевизора, однако на стук в дверь никто не отвечает. Дж.Б. с волнением вслушивался в переговоры, они шли профессионально, с минимумом слов - и его охватил страх. Это ведь его семья не отвечает на стук в дверь. Возможно, он дверь и не запирал, когда отправился в клуб сорок минут назад.

К моменту, когда машина достигла поворота на большом перекрёстке, полицейские решили войти в квартиру. Дж.Б. слушал, как потрескивает в ухе пустой эфир, а потом кратко сообщили - ему перевёл Кавамура - что дверь заперта. - Нет, - ответил Дж.Б. на последовавший вопрос. - Смотрителя с ключом там нет.

Машина свернула влево и буквально с трудом влилась в общий поток раздался металлический скрежет о боковину белого фургона, едва успевшего отвернуть. Совершенно новенький "БМВ", стукнутый сзади полицейской машиной, причём достаточно сильно, выскочил на обочину и встал у цементных столбов, поддерживавших надземную автостраду. То, что полицейская машина даже не сбавила скорость - а в Японии порядки строгие - ещё больше напугало Дж.Б.. Значит, у капитана Кавамуры и его людей есть основания полагать, что ситуация там очень серьёзная.

Достигнув подножья горы, они снова с трудом свернули вправо, в этот момент по радио сообщили, что дверь очень прочная, подсобными средствами открыть её не удаётся. И было решено - Кавамура перевёл для Дж.Б. подготовиться к штурму через окна. Дж.Б. упомянул, что дверь балкона обычно не заперта. Кавамура тут же обсудил ещё ряд вопросов со своими людьми. На вопрос Дж.Б., не создаёт ли это дополнительные трудности, Кавамура промолчал. Он смотрел прямо вперёд, когда машина неслась вверх по холму мимо австрийского посольства.

Дж.Б. знал, что его жена не отличается храбростью духа. В её понятии "приключение" - это нечто до конца предсказуемое или полностью контролируемое. Бампи предпочитала костюмированные балы и организованные туры хождениям по барам и спускам на плотах по реке Колорадо. Если нападавший был вежлив, она вполне могла пригласить его к семье на сливочный поп-корн и горячее какао.

Радио ожило, когда машина проезжала мимо международной школы Нисимати, которую посещал один из отпрысков семьи Калхэйн. Поступила информация, что двое полицейских заметили с соседнего балкона движение в квартире Калхэйнов. Какое-либо опознание не удалось из-за штор, Дж.Б. подсказал, что это, должно быть, главная спальня.

Дальше на дороге было одностороннее движение, рядом тянулось железное ограждение, защищавшее людей на узком тротуаре от наезда. Движение замедлилось, машины встали в цепочку, поджидая, когда на перекрёстке - до него было метров пятьдесят - загорится нужный свет. Несмотря на вой полицейской сирены, водители, не понимавшие, откуда исходит звук, преодолевали перекрёсток слишком медленно. Этот участок пути казался бесконечным, и Дж.Б., не вытерпев, нервно стукнул кулаком по приборной доске.

- Не нужно так, - успокаивающе произнёс Кавамура, - здесь мы мало что можем сделать.

Дж.Б. поклялся отказаться от президентства клуба, когда они, наконец, достигли перекрёстка и свернули направо. До дома было уже рукой подать. Президентство этого не стоит. Престижно, конечно, и всё такое, размышлял Дж.Б., но добровольно взваливать на себя ответственность - это для мазохистов. Почему бы самому не отдыхать в клубе, а работу предоставить другому? И сейчас вот эта трагедия...

Полицейская машина с визгом затормозила у входа в здание. Машина пожарного департамента Адзабу уже стояла на месте, спасатели в форме наращивали лестницу, чтобы можно было по ней добраться до квартиры Калхэйнов. Огни публичных теннисных кортов и бейсбольных площадок через улицу неплохо освещали сцену. Люди, выгуливавшие собак, игравшие с мячом, или просто прохожие, остановились, наблюдая за разворачивающимся действом.

Капитан Кавамура сделал знак Дж.Б. следовать за ним в дом и затем к лифту. Несмотря на прилив адреналина, Дж.Б. едва поспевал за полицейским. И дело было не только в ноге, ему просто стало невыносимо трудно идти. От раны на спине было больно даже дышать. Дж.Б., вбегая за Кавамурой в лифт, очень забеспокоился: вдруг сердце не выдержит?

Полицейские уже взломали дверь, когда Кавамура и Дж.Б. достигли третьего этажа. У двери сбоку, в страшном испуге и с открытым ртом - это очень напомнило Бинза МакКаунтера - стоял без движения, казалось, замерев навечно, мальчишка, разносчик пиццы, белая коробка покоилась на его ладони.

Дж.Б. устремился в квартиру следом за полицейскими, хотя они пытались оставить его в коридоре. Но он считал, что обязан пройти к семье. Гостиная была освещена, однако телевизор работал впустую: в комнате никого не было. Дж.Б. послышались приглушённые крики со стороны коридора, ведущего в спальню. Говорили по-японски, но одна фраза, "оставь меня в покое!", прозвучала на хорошем английском. Дж.Б.. едва справляясь с ногой, ринулся в коридор и уже достиг двери кухни, как его вдруг нагнал полицейский и сильно толкнул - Дж.Б. буквально врезался в стену. Полицейский, сжимая радиопередатчик в руке, побежал дальше по коридору, выкрикивая указания. Дж.Б. привалился к стене, жадно глотая воздух. Обморок, вдруг мелькнула мысль. Как ужасно оказаться таким беспомощным. Но даже если бы он был в хорошей форме, то и тогда не смог бы пройти мимо полицейских, собравшихся у двери главной спальни.

Крик женщины - Бампи - напугал всех, на какое-то мгновение все притихли. Полицейский с радио вдруг выкрикнул по-японски: "Раз, два, три". С грохотом распахнулась дверь, почти одновременно из окна посыпались осколки толстого зеркального стекла. С пожарной лестницы в спальню впрыгивали друг за другом полицейские. Шумно завязалась драка: там сопели, ударялись о стены, ругались, а потом - тишина.

Дж.Б. протиснулся в комнату. Перед его глазами предстал разгром: на полу разбросаны постельные принадлежности, столы и лампы перевёрнуты, а фотографии - семейные и с близкими друзьями - растоптаны и разорваны.

Бампи Калхэйн, увидев мужа, вскочила с голого матраца и подбежала к нему. Оттого что она, всплеснув руками, повисла у него на шее, Дж.Б. потерял равновесие, они оба повалились назад, но изуродованный косяк дверного проёма не дал им совсем упасть.

- А дети? - нетерпеливо спросил Дж.Б., в сдавленном голосе звучали радость, облегчение и боль.

- Дети были заперты в ванной, - успокоил Кавамура Дж.Б., - похоже, с ними всё окей.

Двое детей, радуясь, что их выпустили и не придётся целый час терпеть сущий ужас, бросились на обнимающуюся пару. Так что Дж.Б. на некоторое время потерял сознание, и не только из-за того, что он два раза за столько же минут падал на раненую спину.

Был ещё очень свирепый взгляд разъярённого "гостя", его сейчас мёртвой хваткой держали двое рослых полицейских. Пит Питерсон-младший, живший все эти годы под именем "Батч Перси", определённо и в крупных размерах свихнулся.

ГЛАВА - 35

Капитан Кавамура позволил Дж.Б. остаться в квартире с семьёй: все они были очень взволнованы. Дюжина полицейских приступила к обмерам и разбору свалки в спальне.

Бампи сообщила Кавамуре, что Батч с особенной яростью уничтожал всё, что напоминало ему о единстве семьи. Поэтому фотографии и картины особенно пострадали.

Батч загнал их в главную спальню, там легче было присматривать за ними и не опасаться, что кто-то сбежит. Это было единственно логичным ходом для человека, попавшего в осаду.

Он всё это время безумствовал, рвал и метал, сокрушая всё, что попадалось под руку. И ждал возвращения Дж.Б., чтобы "наконец покончить с ним". Когда детям удалось проскользнуть в ванную и запереться там, Батч заорал им в дверь, что их он не тронет - ему просто нужно убить их отца. После поймёте, - не унимался он.

- Всё это очень странно, - продолжала Бампи. - Он без конца орал на меня, но называл "миссис Калхэйн" - как если бы я была просто свидетелем и он нуждался в моём одобрении.

Дж.Б. пообещал Кавамуре прибыть в полицейский участок Адзабу, как только уладит дела. Бампи решила воздержаться от официального заявления до утра, однако присутствие Дж.Б. было необходимо для уточнения деталей. Надо кое-какие формальности закончить, - предупредил Кавамура.

Друзья-соседи предложили Калхэйнам у них переночевать, и те с радостью согласились. Не из-за квартиры или неразберихи в спальне, просто полицейские собирались ещё долго там работать.

Тут ещё по телефону начали звонить. Многие люди, в основном незнакомые, после нескольких формальных фраз переходили к вопросу: "что новенького?" Один молодой американец из "Джапан Таймс" спросил сразу правда ли, что Дж.Б. арестован за убийства в клубе?

Было уже одиннадцать вечера, когда Дж.Б. приехал в полицейский участок. Кавамура и его люди успели поработать с Батчем. Система продуманных вопросов, ошибки в ответах подозреваемого - постепенно события страшной ночи пятницы начали проясняться.

В офисе Кавамуры, отхлёбывая пригорелый чёрный кофе из автомата, принесенный служащим, Дж.Б. и капитан изучали бумаги, сравнивали показания с заключениями экспертов. Дж.Б. был уверен, что чувствует себя хуже, чем полицейский, но не знал, кто хуже выглядит. Галстук на Кавамуре болтается, ворот рубашки расстёгнут, тёмные круги под глазами, щетина, спутанные волосы со вдруг пробившейся сединой - этот человек, казалось, вернулся после долгого похода.

- А я и не знал, что Батч Перси - сын Пита Питерсона, - с удивлением обнаружил Кавамура.

- Мне самому стало известно об этом после обеда. Мы случайно наткнулись на Батча и его жену, когда ходили по магазинам. Она нам и рассказала. Батч хранил родственную связь в тайне: не хотел вызывать к себе особого отношения. Жену беспокоило, что после смерти отца у мужа появились признаки "нездоровой гневливости".

- Нам он сказал, - дополнил Кавамура, - что был формально "усыновлён" Питом, когда он и его мать работали в отеле "Палмер Хаус" в Чикаго, но этот брак распался или что-то в этом роде вскоре после его рождения.

- Я об этом и понятия не имел, - произнёс Дж.Б.. - Я стал президентом... э... совсем недавно.

- Потом, судя по его рассказу, Батча усыновил какой-то важный тип из Чикаго - Перси - женившись на его матери, но они прожили вместе только пару лет. У этого парня, я думаю, детство не было счастливым.

- Если Батч хранил это в тайне, - молвил Дж.Б., - то Пит, вы полагаете, всё знал?

- Мои люди так не думают. Но одно не вызывает сомнений. Жена Пита, Энджи, об этом не знала.

- А вам откуда известно?

- Потому что у Батча была с ней любовная связь.

- Что? - изумился Дж.Б.. чуть не подпрыгнув в кресле. - Вы серьёзно? Трудно поверить!

- Это правда, - подтвердил Кавамура, - она сама мне сказала.

- Ужас какой! Знаете, как это называется?

- Это, - Кавамура на мгновение застыл, отхлебнув кофе, - называется местью.

- Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Но такие загадки пусть разгадывают психологи. Для меня же это из области невозможного.

- Нормальным людям многое непонятно, - заметил Кавамура, поднимаясь. Он прошёл к двери, закрыл её, вернулся к столу, достал из самого нижнего ящика бутылку виски "Сантори Вэри Фаин Олд". Потянувшись через стол, плеснул Дж.Б. в кофейную чашку и убрал бутылку на прежнее место, ни капли не налив себе. Снова открыл дверь и опустился в кресло. - Нам многое сегодня открылось, - продолжил он, - с этими тайнами уже покончено.

- Рад слышать, - отреагировал Дж.Б., но не могли бы вы рассказать подробнее?

- Конечно, могу, - согласился Кавамура. - Мои предположения подтвердились.

- Что ж, хорошо. Но что произошло в пятницу ночью?

- Во первых, - начал рассказ Кавамура. - Я всегда знал, что мистер Спаркс не способен на убийство, нервы у него не те.

- Допустим, что так.

- И те два убийства с ним никак не связаны.

- А как же самоубийство Горди? Вы говорили...

- Минуточку, не всё сразу, пожалуйста, - остановил его Кавамура, пробежав пальцами по волосам. - Начнём с того, что для вашего Такэсита-сан убить охранника из Советского посольства было сущим пустяком. Он украл денег столько, что хватило бы ему надолго. И убил, чтобы эти деньги сохранить. Плохой он человек, этот Такэсита-сан.

- Согласен, - кивнул Дж.Б.. - А что в клубе произошло той ночью? Горди перемещал тело и... э... голову...

- Да, но он лишь хотел избавиться от улик, перемещал всё подальше от мяса. И то, что он оказался тогда на кухне - чистое совпадение.

- А что Горди рассказал Такэсите-сан о... э... о том, как он это сделал? - поинтересовался Дж.Б..

- Он сказал, что услышал приближение лифта, когда положил голову в ведро. Забежал в туалет в служебной раздевалке, через несколько минут вышел. Того человека уже не было. Ещё он сказал Такэсите-сан, что кто-то в его отсутствие вытащил тело из тележки и прислонил на полу к стене.

- Зачем это нужно было делать?

- Я знаю, получается странно, - заметил Кавамура. - Услышав эту историю, я подумал, что мистер Спаркс, запаниковав, ничего не соображал и уж тем более не запоминал. Он обмолвился Такэсите-сан, что втащил тело снова в тележку и спрятал.

- Где спрятал?

- Вот этого он не сказал, а Такэсита-сан не спрашивал.

- Но это же полнейший абсурд, - возразил Дж.Б.. - Кому понадобилось вытаскивать обезглавленный труп из тележки?

- Никому. В том-то и дело. Тело, прислонённое на полу к стене - это был Пит, только что убитый. Спаркс, не зная об этом, именно его и спрятал.

- Предположим, что так. Что произошло потом?

- Батч сказал нам, что следовал за своим отцом с верхнего этажа, где был организован вечер-танцы, до уровня кухни.

- С какой целью он туда шёл?

- Никто не знает. Может быть, контролировал работу.

- Я имею в виду, - уточнил Дж.Б., почему он следовал за Питом?

- Потому что хотел продлить контракт. А Пит был категорически против.

- Откуда вам об этом стало известно?

- Ваш казначей Би... э... мистер МакКаунтер сказал, что Пит подыскивал нового директора по развлекательным программам.

Боже мой, глубоко вздохнул Дж.Б., представив, как маленькую рыбку поедает крупная.

Капитан Кавамура опять поднялся, закрыл дверь, повторил манипуляцию с виски и вернулся на место.

- Надеюсь, вы понимаете, - проговорил он, - что Батч себя не контролирует, в его признании нет и сотой доли ясности. Он будто свихнулся.

- Да уж... как минимум. А что было потом?

- Батч хотел добиться, чтобы генеральный менеджер изменил своё решение и не увольнял его. Батчу нужно было остаться в Японии. Они спорили в лифте, когда спускались. Пит, вероятно, заупрямился. Наверное, это их слышал мистер Спаркс на уровне кухни.

- И...? - Дж.Б. заёрзал в кресле, представляя жару, пот и шум в той части здания.

- А дальше могло быть так: Пит выходит из лифта с Батчем, продолжающим настаивать на своём. Пит видит тележку в неположенном месте, не у стены, как остальные.

- Тележку Горди?

- Да. Пит, вероятно, покатил её к стене. Батч последовал за ним, обозлённый. Судя по всему, Пит вдруг наклонился, заглядывая в тележку.

- О-о-й!

- Вот именно - ой! В этот момент, я полагаю, и возник план Батча. Ваши люди, насколько мне известно, пользовались при нарезке ростбифа специальным ножом, лежал он на разносе...

- Да я знаю.

- Так вот, Батч его схватил. Кстати, Дж.Б., на этом этапе моим людям было трудно заставить Батча говорить о чём-либо кроме того как выглядела шея вашего генерального менеджера сзади, когда он склонился над тележкой.

- Господи, как это отвратительно!

- Ещё более отвратительно то, что он объявил себя его сыном - и несколько раз рубанул Пита ножом сзади по шее. Голова Пита упала в тележку.

- Какой кошмар! Такого в моей жизни ещё не было, - Дж.Б. от возбуждения попробовал встать.

- Тело, рухнув на пол, привалилось к стене. Вы помните следы крови?

- Боже мой, - вымолвил Дж.Б. и сел. И выпил залпом половину жидкости в кофейной чашке.

- Батч прошёл в раздевалку и сунул нож в шкафчик подальше от двери.

- В шкафчик Такэситы-сан.

- Да, Такэситы-сан. Он ведь старший на том этаже. Подходящее, однако, место для улики. Но я не думаю, что Батч знал, чей это шкафчик.

- А Горди, тем временем, вышел и обнаружил тело на полу?

- Да, - подтвердил Кавамура. - Пит, должно быть, откатил тележку достаточно далеко перед тем, как был убит, потому мистер Спаркс не обнаружил её на месте.

Капитан Кавамура снова проделал манипуляцию с виски, только в этот раз взглянул на бутылку, прежде чем её спрятать.

- Затем, - продолжил он, - Батч вернулся в комнату и взял тележку, чтобы перевезти тело.

- Минуточку, - прервал его Дж.Б.. - Он оставил... э... тело своего отца на полу. А Горди, считая, что это труп охранника, спрятал его. Но разве Батч не нашёл странным, что тело уже в тележке с... э... головой Пита?

- Трудно сказать. Ведь он взял в любовницы жену своего отца. Убил собственного отца. И не находил в этом ничего странного. Он сказал моим людям, что его не волновало - и даже не было интересно - как тело попало в тележку. Он с этой тележкой поднялся на лифте и сбросил содержимое в бассейн. Место очень подходящее, чтобы таким образом унизить человека до конца - так сказал нам Батч.

- Вот дерьмо! - не выдержал Дж.Б.. Он откинулся назад в кресле. Глаза его уставились в потолок над Кавамурой. Зелёная краска местами облупилась. - Должно быть, он душевнобольной.

- Это верно, - согласился Кавамура. - Или, по меньшей мере, у него кратковременное умопомешательство, - проговорил он.

- Но где всё-таки тело Пита? Вот задача...

- Н-да, - молвил Кавамура, - недостаёт последнего штриха в этой истории.

ГЛАВА - 36

Солнце нового дня - понедельник, хуже не придумаешь - уже зардело на горизонте, когда машина полицейского департамента Адзабу доставила Дж.Б. Калхэйна к парадным ступенькам здания, в котором находилась его квартира. Уикэнд получился что надо, если не сказать больше.

Суперпраздничный обед с танцами в пятницу поначалу обещал стать суперуспешным. Всё необходимое как будто имело быть и атмосфера сложилась весьма приятная и расслабленно элегантная. А ведь нелегко, размышлял Дж.Б., организовать что-либо подобное в клубе, объединяющем три тысячи пятьсот семей из сорока четырёх стран. Это же не только куча людей, нужно ведь ещё учитывать множество национальных особенностей и причуд: суси, поп-корн, красное вино, вест-индская музыка и мормонский хор - всё это прекрасные вещи сами по себе, однако необходимо, чтобы эти составляющие плавно вливались в организованное целое. Только в том случае, если это целое достаточно органично и в достаточной мере впечатляет, люди из разных стран могут забыть свои неповторимые личные особенности.

Всё протекало чудесно до тех пор, пока бедняжка Горди Спаркс не оповестил всех о своём открытии диковин в бассейне. Должно быть, раздумывал Дж.Б., нащупывая нужный ключ, чтобы войти в здание, Горди испытал шок, когда увидел обезглавленный труп и голову, плавающие в бассейне. Ведь всего несколькими минутами раньше Горди во имя спасения собственной репутации мчался с жертвой по подземелью клуба, голову кинул в ведро, а труп - одному Богу известно где спрятал. Поднявшись наверх, пытаясь прийти в себя от ужаса пережитого, он, тем не менее, видит на фоне ленивого бултыхания воды именно то, что посчитал надёжно спрятанным. Этого кошмара нервы не выдержали, потому он там всё облевал.

Дж.Б. вошёл в лифт. И вдруг ощутил тупую боль в левой ноге сзади, спину, казалось, сжало в тисках. Ткнув повреждённым пальцем в кнопку третьего этажа, Дж.Б. подумал, что одного этого достаточно, чтобы отказаться от президентства в клубе и засесть дома. Как ставить на бумагах свою подпись, когда на нужном пальце нет ногтя? Дж.Б. уткнулся головой в дверь лифта, дожидаясь третьего этажа.

Вдруг, теряя равновесие, он начал падать - двери лифта разверзлись - и непременно упал бы и ударился лицом, если б неожиданно не скользнула повреждённая нога - она-то его и остановила, во что-то уперевшись. Опустив глаза, Дж.Б. с удивлением обнаружил, что стоит на белой коробке с пиццей, необъяснимым образом оказавшейся на полу у лифта. О Господи, кончится ли это когда-нибудь, мысленно взмолился он.

Поведение Горди в этой истории никоим образом не было простительным косвенно он так или иначе крал у клуба - но мотивы его и действия можно было по крайней мере понять. Паниковал он изначально из страха потерять работу, потом в связи с сокрытием следов преступления. Насколько человек подвержен панике, определяют его личностные качества и род занятий. Что же касается Горди Спаркса, он надломился раньше других. Кавамура упоминал, что, по предварительным данным, это, возможно, не самоубийство, а несчастный случай, но точно он утверждать не мог, пока не осмотрит наружный выступ квартиры Спаркса при дневном свете. Дж.Б. не представлял, какое доказательство они там смогут найти. Разве люди оставляют записки с утверждением, что это не самоубийство?

Что касается Батча Перси, то ситуация здесь другая. Этот человек питал страшную ненависть к отцу, которого он никогда по-настоящему не знал и с которым судьба вдруг его столкнула в Японии. Он убил хладнокровно - по реальным или придуманным причинам сорокалетней давности - сообщив о своём родстве лишь за секунду или две до смертельных ударов. Понять такое невозможно.

У Дж.Б. вдруг упали ключи, когда он вставлял один из них в замок собственной квартиры. Вздрогнув, он резко повернул голову. Когда он в прошлый раз возился с ключами, его чуть не лишили жизни. Интересно, как долго эта реакция будет сохраняться.

Думая о Пите, Дж.Б. смутно припомнил, что Пит действительно был в молодости краткое время женат и жил в Чикаго. И ещё ему вспомнилось, что Батч почти год работал в клубе до назначения Пита. Вероятно, именно это последнее обстоятельство произвело шоковое действие на Батча: он ненавидел отца, а того вдруг присылают боссом...

Дж.Б. не сразу понял, что он один в квартире. Конечно, он помнил о соседке с курчавыми рыжими волосами - Бет, она пристроила его семью на ночь. Дж.Б. прошёл на кухню к холодильнику. Бампи не любила готовить, так что если там что-нибудь вкусное и оставалось, это было редким сюрпризом. Запас был скудный, если не считать продуктов для детей. Остановившись на аппетитной с виду колбаске шеф-повара, Дж.Б. извлёк её и два яйца и положил на кухонный стол. Забавный он, этот шеф-повар, подумал Дж.Б.. У него настолько непредсказуемый характер, что все преступления уикэнда можно спокойно приписать ему. Да-а, он всё делает с чувством и обстоятельно. Капитан Кавамура упоминал, что в полицейский участок им тоже доставили колбаски шеф-повара. Он, должно быть, хороший человек по сути своей, этот шеф-повар, заключил Дж.Б.. Поставив сковородку на огонь раскалиться, Дж.Б. направился в спальню. Одежда, пропитанная маслом и невидимой грязью, противно липла к телу. Вдруг путь Дж.Б. преградила полицейская розовая лента, натянутая через дверной проём. Чёрт, ругнулся про себя Дж.Б., они ещё сюда вернутся. Дж.Б. прошёл в ванную комнату детей. Посмотрел на себя в зеркало - впервые за последние восемь-девять часов. Его удивил не столько неприличный вид одежды, сколько запекшаяся кровь на лбу. Он совсем забыл об этой ране, а люди, с кем он всю эту ночь так или иначе общался, почему-то не находили нужным о ней упомянуть. Дж.Б. уже подумывал об удовольствии, которое испытает, погрузившись в ванну с горячей водой или хотя бы под душ в ванной для детей - среди тюбиков зубной пасты без колпачков, резиновых игрушек в самой ванне и переводных картинок Уолтера Диснея на стенах - но неожиданно зазвонил телефон.

Прихрамывая, Дж.Б. вернулся на кухню и схватил трубку. Сейчас шесть утра с небольшим, время необычное для звонков, разве что какие-нибудь глупости из центрального офиса. Он оказался прав. Новость об убийстве в Американском клубе до них дошла, только им было неясно, кого всё-таки убили. Им сообщили только, что это "глава клуба".

- Это не вас убили, - верно? - уточнил голос.

- Нет, не меня, - подтвердил Дж.Б..

- Хорошо, - ответил голос, - потому что региональный вице-президент приезжает в Токио послезавтра.

- Нет проблем, - сказал Дж.Б.. На мгновение он почувствовал то, что Горди Спаркс чувствовал последние несколько месяцев.

Дж.Б. принялся нарезать колбаску, собираясь пожарить её с яйцами, как вдруг в голову пришла идея. В клубе в его шкафчике висит чистая одежда для тренировок - и, кстати, там же рядом можно помыться и попариться в сауне. В столь ранний час дорога к клубу займёт всего несколько минут. Дж.Б. выключил конфорку, облизнул пальцы, однако есть не стал, решив, что с этим можно не торопиться.

Сесть в маленькую "Хонду" Бампи оказалось делом довольно сложным. Конечно, сауна снимет усталость и это неприятное одеревенение в теле; расслабленный и счастливый, он уснёт на много часов, а когда проснётся, от боли останется лишь далёкое эхо.

Ему не хотелось размышлять о причинах, побудивших Батча так круто обойтись с семьёй Калхэйнов. Конечно, роковую роль сыграло то, что жена Батча выдала им страшную тайну, которую её муж хранил несколько десятилетий: по какой-то странной логике смерть Дж.Б. должна была помочь в сокрытии мотивов убийства Пита от глаз общественности.

Возможно, действия Батча за последние семьдесят два часа к логике вообще не имеют никакого отношения. Семья Калхэйнов в его понятии могла символизировать благополучие семейных отношений, чего он напрочь был лишён в детстве. Может, подсознательно трансформировал Дж.Б. в образ своего отца - по крайней мере, в пределах клуба - и яростно стремился этот образ разрушить. Как бы ни выглядела эта версия, с логикой у неё было мало что общего.

Автостоянка в клубе оказалась почти пустой, единичные машины принадлежали ранним фанатикам сквоша. Дж.Б. припарковал "Хонду" поближе ко входу в центр отдыха и скользнул внутрь к конторке администратора. Служащая - с солнечным загаром после неожиданного воскресного отдыха и удивлённая столь раннему появлению президента - подала Дж.Б. два толстых полотенца.

Один игрок в сквош, припоздавший на свою игру, выходя из раздевалки к кортам поинтересовался у Дж.Б., как продвигаются дела с расследованием убийства генерального менеджера. Дж.Б. не нашёлся что ответить, кроме "ещё не закончено". "Ужас!" - прокомментировал тот и резво выскочил наружу.

Дж.Б. нажал кнопку "вкл.", чтобы разогреть сауну, а сам направился в душ. Если ему предстоит ещё сколько-то пробыть президентом клуба, он непременно распорядится, чтобы игроки в сквош впредь не оставляли на верхних полках в шкафчиках спортивную обувь: от неё разит потом и резиной, а должно пахнуть тальком и деодорантом. Пусть уносят обувь к себе домой или хранят в багажниках машин. Нельзя же допускать, чтобы здесь так воняло.

Сцена с Мидори в "отеле любви" вдруг живо вспомнилась Дж.Б., когда он встал под струи горячей воды. Только что угнетавшая его усталость сменилась иными ощущениями. Смешно как, подумал Дж.Б., Мидори полагала, что Пит - его босс. Дж.Б. нагнулся вперёд, давая теплу разлиться по ране на спине. Интересно, будет ли Мидори и прочие члены клуба распространяться о недавних событиях?

Один вопрос, однако, остаётся открытым: никто не знает, где находится обезглавленное тело Пита. Трудно представить, люди Кавамуры, облазившие все закутки здания внутри и снаружи, тем не менее не нашли останков центральной фигуры этой драмы. Обыскали все раздевалки, прачечную, пекарню, общежития, бойню, кладовую, кладовки кухни и прочее и прочее - но впустую. Как бы в наказание человеку, всё, что ниже головы - исчезло. "Растворился в чистом воздухе", так можно было бы выразиться, и получилось бы точно, но не совсем уместно по отношению к главному менеджеру клуба, прошедшему долгий и относительно достойный путь.

Дж.Б. закрутил кран и, ступая по синтетическому покрытию, прошёл в направлении просторной L-обраэной сауны. Он чувствовал сейчас себя более уравновешенным, нежели до мытья. Страшно захотелось есть, Дж.Б. настроился вернуться домой к запаху кофе и пластикам колбаски с яйцами на тосте. Может, удастся уговорить шеф-повара включить его колбаски в постоянное меню клуба. В конце концов, рассуждал Дж.Б., я всё ещё президент...

Порыв сухого обжигающего тепла, когда Дж.Б. вошёл в сауну, напомнил ему, что он в контактных линзах, они тотчас огрубели. Часто моргая, Дж.Б. стал осторожно пробираться к лежакам. С этой спортивной обувью надо решить вопрос как можно скорее, подумал он, расстеливая полотенца на самом низком лежаке. Запах просто отвратительный.

Прошло две минуты, а может все пять, прежде чем до Дж.Б. дошло. Он, закрыв глаза, полулежал, всё внимание сосредоточив на ощущениях от обжигающего пара. Размеренный шорох чего-то постороннего наконец проник в его сознание, и Дж.Б. с удивлением обнаружил, что он в сауне не один. Он сел и заглянул за угол. Линза вдруг выскочила из глаза, как только Дж.Б. всмотрелся в своего компаньона.

Четверым игрокам, вернувшимся после сквоша, едва удалось успокоить голого распаренного человека, прыгавшего по всей раздевалке. Он что-то кричал насчёт того, что он президент клуба, и это на несколько минут отвлекло их внимание. Один из игроков наконец заглянул в сауну, как того, казалось, требовал этот свихнувшийся человек.

Невозмутимо спокойный, ладони покоятся на колене, смокинг аккуратно застёгнут, с ногой на ногу и поддёрнутой штаниной верхней ноги, которая тихонько раскачивалась, ибо пар расслаблял трупное окоченение мышц... вот где была другая половина Пита Питерсона!