1

Маршал видел ее считанные секунды. Ярко-рыжее пятно мелькнуло на гребне мусорной кучи и исчезло. По склону, перестукиваясь, покатилась мятая консервная банка. Маршал рефлекторно метнулся в сторону, прячась за эмалированной тушей разбитого холодильника. И мгновение спустя сообразил, что именно он заметил.

Лиса, черт возьми, здесь водятся лисы!

Мир сжался до крошечного квадратика в окошке видоискателя. Если повезло, то животное его не заметило, а значит, скоро должно вернуться. Из укрытия Маршал видел куриную тушку в ошметках целлофановой упаковки, а лисы редко бросают добычу.

Маршал настроил объектив. Мысленно он уже видел кадр, оставалось дождаться и нажать на спуск. Дело привычное — в работе фотографа-анималиста главное — терпение.

Он повернулся, устраиваясь поудобнее. Под ногой чавкнула бурая жижа, в нос ударил резкий запах химикалий. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались уродливые холмы юго-западной свалки. Горы мусора и отбросов тянулись до самого горизонта и исчезали в сизой дымке. Чудовищно огромные, они походили на сваленные друг на друга гниющие туши. Мусорные кучи проседали под собственным весом, расползались и рассыпались на части; ветер шуршал цветными струпьями полиэтилена. От тяжелого и кислого запаха кружилась голова.

Для фотографа живой природы худшего места не придумаешь. Потому что природы здесь практически не осталось. Это был апофеоз тотальной урбанизации, липкая и вонючая отрыжка города. Странно, что здесь вообще встречалась жизнь. Тем не менее на мусорных склонах росли серые кусты чертополоха, каждый размером с дерево. Попадались и другие растения — изломанные и чахлые пучки жесткой травы, тощая осинка со сморщенными листьями и в изобилии — зеленая и бурая слизь. Природа отчаянно сопротивлялась вторжению человека и пока сдаваться не собиралась. Война еще не была проиграна, а Маршал служил на ней репортером.

Он собирал материал для большой статьи о фауне городских свалок. Идея благодатная, в редакции «Дикой природы» за нее ухватились двумя руками.

— Отлично! — кричал Ким-Ким, бегая по кабинету. — Пойдет темой номера на декабрь. Только нужны суперснимки. Мутанты, вот что я думаю. На свалках полно мутантов… Двухголовые собаки там, крысы с десятью хвостами и прочая жуть. В общем — не мне тебе объяснять…

Прежде чем занять кресло редактора «Дикой природы», Кимчен Ким несколько лет проработал в желтой газетенке и представления об устройстве мира имел загадочные. Сам Маршал на встречу с десятихвостыми крысами не рассчитывал. Так и вышло.

Все утро Маршал фотографировал жирных чаек и ворон, копающихся среди отбросов; от пронзительного гвалта до сих пор звенело в ушах. После он выслеживал стаю бродячих собак. Кадры получились неплохие, но ничего, что годилось бы на обложку.

Маршал почти отчаялся сфотографировать что-то действительно стоящее, и тут, как гром среди ясного неба, появляется эта лисица. Не кадр, а настоящий подарок. В снимке было именно то, что он хотел показать, — схватка природы и человека во всей красе. Красивое дикое животное среди уродливых рукотворных ландшафтов, игра на контрастах в чистом виде…

Прошло около пятнадцати минут, однако лисица возвращаться не спешила. Сверху бесшумно скользнула тощая растрепанная ворона и опустилась рядом с куриной тушкой. Склонив голову, птица клюнула целлофан.

Маршал беззвучно выругался. Будь лиса поблизости, ворона бы на подобную наглость не осмелилась. Значит, заметила и убежала? За вонью, царившей на свалке, учуять его она не могла… Маршал сфотографировал птицу, но это оказалась жалкая пародия на то, что должно было получиться.

— Отыгралась за сыр? — крикнул он вороне. В ответ та даже не каркнула. Рядом с ней опустились две товарки, тощие и растрепанные. Перекаркиваясь, птицы принялись скакать по гребню холма, исполняя дикий шаманский танец.

Меж тем фотография с лисицей засела в голове как заноза. Он должен ее сделать, иначе вся работа пойдет насмарку. Несуществующий снимок вдруг стал краеугольным камнем всего репортажа; отказаться от него — значит расписаться в собственной несостоятельности. Но как поймать лисицу на свалке, Маршал представлял смутно. Искать следы среди пластиковых бутылок, полиэтилена и размокшего картона — занятие бесполезное. Поставить палатку и ждать, когда лиса снова появится? Маршал поежился.

К тяжелым условиям ему было не привыкать. На Суматре он трое суток караулил панцирного носорога, лежа в болотной жиже; выслеживая снежного барса, Маршал ночевал в скальных расщелинах и потерял обмороженными три пальца на ноге; он забирался в пещеры крыланов, полных гуано; три месяца провел в колумбийской тюрьме в камере с индейцем-каннибалом… Однако жить на городской свалке было выше его сил. Дело не в брезгливости. В самом месте было что-то неправильное, давящее и мерзкое. Свалка напоминала гигантский нарыв или того хуже — опухоль. Уродливый нарост на теле Земли, способный только бесконечно расти, отравляя все вокруг.

Присев на край холодильника, Маршал зубами вытащил сигарету из пачки и закурил. Запах табака почти не чувствовался, а ко вкусу примешивались кислые нотки — ароматы свалки пропитали сигареты насквозь. Маршал догадывался, что от него самого несет за версту. Чтобы избавиться от налипшей мерзости, придется одежду сжечь, а самому провести пару недель под горячим душем.

Крутой склон поднимался до высоты третьего этажа. Лисицу в любом случае стоило искать по ту сторону. Маршал присмотрелся, не получится ли обойти кругом, но вал плавно переходил в следующий. Огибать слишком долго… До сих пор ему удавалось держаться широких дорог, проложенных самосвалами. Но, похоже, придется лезть наверх и дальше в самые глубины свалки. Не сказать, чтобы мысль его обрадовала. В две затяжки Маршал докурил сигарету и положил окурок в пустую капсулу из-под пленки. Даже на свалке ему не хотелось сорить. Особенно на свалке. Он выпрямился, проверил камеру и уверенно зашагал к мусорной горе.

Карабкаться по осыпающемуся склону оказалось совсем не просто. Вроде невысоко, но опора была ненадежной, и каждый шаг приходилось подолгу продумывать. Мусор пружинил под ногами, как огромный пудинг. Чем выше Маршал поднимался, тем ненадежнее становилась почва. Он поскальзывался через шаг, того и гляди напорется на осколок стекла или ржавый штырь арматуры. Вскоре пришлось помогать себе руками.

Вороны забеспокоились. Птицам явно не нравилось, что Маршал к ним приближался. Одна сорвалась с места и, каркая, закружилась над головой. Другие остались сидеть с добычей, старательно показывая, что они не отступят. Солнце отражалось в черных глазах, и они блестели зловещими огнями.

Маршал невольно остановился, с опаской косясь на парящую птицу. Вид у вороны был такой, словно еще чуть-чуть, и она набросится. Она совсем не боялась — описав в воздухе сложную петлю, ворона пронеслась на расстоянии вытянутой руки от лица. Маршал отпрянул, едва удержавшись на ногах. Еще одна птица взлетела. Третья запрыгнула на куриную тушку.

Эти выходки в стиле Хичкока Маршалу совсем не понравились. Самым разумным было их не замечать. Если птицы поймут, что он не претендует на их добычу, они успокоятся. Но как не замечать, когда вороны только что не бросались ему в лицо? Он махнул рукой, пытаясь их прогнать, но это не помогло.

Добравшись до вершины, Маршал остановился. Отсюда свалка выглядела еще больше. Невероятно, сколько мусора производит человек, сам того не замечая. Вдалеке ржавело кладбище старых автомобилей. Стальные остовы колоннами громоздились друг на друга, похожие на скульптуры художника-авангардиста. Жуткая фантазия на постапокалиптические темы. Как скелеты машин держались друг на друге, Маршал не понял, но к законам физики это точно не имело отношения.

Лисицы нигде не было видно, вместо нее Маршал заметил стаю из десятка бродячих псов, копающихся в отбросах у подножия холма. Замена, мягко говоря, неравноценная. Некоторое время он всматривался в надежде, что среди мусорных куч мелькнет пушистый рыжий хвост, и ругал себя за то, что не догадался захватить бинокль. Но все было без толку — лисица как сквозь землю провалилась.

Вороны над головой не унимались. Всего три птицы, но шуму как от целой стаи. То одна, то другая неожиданно срывалась в крутое пике, проносясь совсем близко от Маршала.

— Да успокойтесь наконец! — за карканьем он не расслышал собственного голоса.

В тот же момент третья ворона с диким воплем налетела на него сзади. Неожиданно нагло и подло; к подобной выходке Маршал оказался не готов.

 

2

Удар был сильным и мягким, словно в спину выстрелили диванной подушкой. Маршала швырнуло вперед, и он не удержался на ногах. Однако это его и спасло — другая ворона, осмелев, спикировала, целясь в голову, но лишь задела краем крыла. Мусор разъехался в стороны, и Маршал покатился по склону. Вслед неслось отвратительное карканье.

Эта сторона мусорной кучи оказалась заметно круче. Маршал извивался и дергался, но остановить или замедлить падение не смог. Высоко подняв камеру, он пытался тормозить ногами. Левый ботинок влетел в размокшую коробку, полную гнилых бананов. В стороны брызнула коричневая жижа. Рядом катились пустые бутылки и консервные банки, зазубренная жестянка чиркнула по руке, оставив глубокую царапину. Маршал сильно ударился о железную канистру, перекувырнулся и едва не свернул шею. А хуже всего было то, что падал он прямо в собачью стаю.

Подняв головы, собаки уставились на это явление, а затем кинулись врассыпную. Маршал не смог сдержать вздох облегчения. Бродячие псы — проблема куда серьезнее, чем вороны. От Ким-Кима Маршал слышал немало историй про одичавших собак, одна кровавее другой. Связываться с ними не входило в его планы. Погибнуть в джунглях от тигриных клыков — вот достойная смерть для фотографа-анималиста. Но бродячие собаки на городской свалке — никуда не годится.

К несчастью, далеко псы не убежали. Отступив метров на двадцать, они остановились, переглядываясь и хрипло подвывая. Крупные звери, поджарые, с большими головами и слегка приплюснутыми мордами. Рыжие шкуры лоснились и поблескивали на солнце. Маршалу они напомнили динго.

Перекувырнувшись через плечо, Маршал на полной скорости врезался ногой в широкий лист фанеры. С громким треском подошва пробила дыру в фанерном листе, в которую нога ушла по колено.

Тело пронзила резкая боль; Маршал стиснул зубы. Это был еще хороший расклад — если б не армейские ботинки, закончилось бы переломом, а так только разодрал одежду и кожу. Да и падение остановилось. Он застонал. Высоко над головой в мрачном хороводе кружились вороны.

Впрочем, были и светлые стороны — по крайней мере, ему удалось сохранить в целости камеру. Шансы выследить и сфотографировать лису еще оставались. Главное только — поскорее выбираться отсюда.

Собаки пока держались на расстоянии. Без страха, но с осторожностью и с нездоровым любопытством. Не замечать их было сложно, а меж тем нужно вести себя так, будто их не существует. Ни в коем случае не выказывать страха…

Банальный совет, но следовать ему оказалось не просто. Псы топтались на месте. Маршал старался на них не смотреть и постоянно оборачивался. Всякий раз чудилось, что собаки приблизились, хотя они и не сдвинулись с места. Паника скользким угрем закопошилась в груди. Маршал почувствовал на спине липкие капли пота.

Стараться не делать резких движений… Он попытался высвободить ногу. Фанера была старой и разбухшей от влаги. Острые щепы держали, как зубья капкана. Малейшее движение — и они только глубже вонзались в кожу.

Двумя руками Маршал взялся за край листа и попытался сломать его пополам. Но, как ни старался, фанера только выгибалась. Мешало то, что на три четверти лист скрывался под мусором, разгребать же его не было времени. Маршал отколупывал длинные щепы, занозы впивались под ногти. Так можно возиться до бесконечности.

Маршал с силой дернул ногой и едва не закричал от боли. Собрав силы, он попытался еще раз…

Крупный пес, с мордой, похожей на крысиную, шагнул вперед. Очевидно, вожак стаи — по тому, как вызывающе уверенно он держался. Пес оскалился, обнажив здоровенные клыки. Вся стая шагнула следом. Вожак хрипло зарычал и сделал следующий шаг… Скоро собаки перейдут некую невидимую границу и тогда кинутся все разом. А остальное — дело нескольких секунд.

— Пошли прочь! — заорал Маршал. Голос прозвучал визгливо и хрипло.

Оставив попытки освободить ногу, он принялся лихорадочно шарить вокруг себя в надежде найти что-то похожее на оружие. Под руку попалась пустая пластиковая бутылка. Размахнувшись, Маршал швырнул ее в приближающуюся стаю, но не добросил. Собаки не отступили.

— Проклятье!

Маршал со всей силы дернул ногой, однако старая фанера держала крепко. Свалка не собиралась отпускать свою добычу. На глаза навернулись слезы досады. Осознав, что жертва угодила в ловушку, псы совсем осмелели. Если б не было вожака, они бы давно на него набросились. Но пока собаки выжидали, подвывая и скаля зубы.

Зло выругавшись, Маршал поднял камеру. Он фотограф, и если уж ему суждено погибнуть, то он умрет с фотоаппаратом в руках. Маршал на автомате сделал пару кадров, даже не думая о композиции. В первую очередь он надеялся на то, что отблески вспышки вспугнут зверей. Но этого не случилось — собаки приблизились еще на шаг.

Маршал отрешенно подумал, что снимки-то получились великолепные. Злые, нервные, жестокие… Потом, если камеру найдут, они наверняка заработают «Лучшую фотографию года». Если найдут…

Собаки изготовились к прыжку. Маршал напрягся — нужно успеть сделать еще пару кадров, прежде чем клыки вонзятся ему в горло. В тот же момент над головой раздался громкий свист.

В воздухе мелькнуло что-то темное и ударило вожака по морде. Массивная голова дернулась, с громким визгом пес отскочил в сторону. Свист повторился. Остальные собаки залились лаем. Охотничий порядок смешался, и псы бросились наутек, воя на все голоса.

Не понимая, что происходит, Маршал нажал на спуск. Камера сухо щелкнула. Одна из собак упала, остальные прибавили хода.

— Йо-хо! — раздался за спиной радостный крик. — И враг бежал, сражен моей рукою!

Стая скрылась за отвалом мусора, но Маршал все равно продолжал снимать, не находя сил, чтобы остановиться. Опомнился он, только когда камера зажужжала, сматывая пленку. Внутри словно что-то оборвалось, и Маршал без сил рухнул на спину.

 

3

— Эй! — кто-то толкнул его в плечо. — Приятель, ты живой? Иль смерть рукой костлявой ведет тебя дорогами Аида?

Сознание возвращалось медленно. По телу прокатилась волна тупой боли, за ней следующая… Маршал попытался повернуться. В ногу будто воткнули раскаленный нож. Он застонал, закашлялся и тут же вспомнил, где он и что случилось.

Маршал открыл глаза и уставился на морщинистую кирпично-красную физиономию. Ковыряясь в носу мизинцем, на него смотрел незнакомец. Маршал сжался от резкого запаха — непередаваемой смеси алкоголя, грязи, кислых и гнилых ароматов свалки и давно не мытого тела. Незнакомец громко высморкался в кулак.

— Живой, значит, — подвел он итог. — Мертвецы нос не воротят… Лежи и не дергайся.

— На меня… — начал Маршал.

— И помалкивай, — перебил его незнакомец. — Сейчас мы тебя вытащим.

Спасителем Маршала оказался бездомный, один из тех обитателей свалки, о чьем существовании знает лишь Армия Спасения. На вид ему было лет девяносто, впрочем, на деле могло быть куда меньше. Глубокие морщины почернели от набившейся грязи. В руках старик держал большую рогатку. Он дружелюбно улыбался, демонстрируя гнилые пеньки зубов.

Присев на корточки, старик осмотрел фанерный лист. Сдвинув мятую шапку, он задумчиво почесал затылок.

— Да уж, угораздило так угораздило, — сказал он. — Вовремя я тебя заметил. А то не ведают жалости отродья бездны, клыки скрипят от адской злобы… Попадешься им, и каюк.

— Спасибо, — выдохнул Маршал. — Даже не знаю, что…

Он поперхнулся. Горло пересохло, даже слова скребли по нему острыми когтями. С каждым ударом сердца нога пульсировала тупой болью. Голова кружилась; Маршал почувствовал, как его повело. Проклятье… Рана же неглубокая. Не хватало еще подхватить какую-нибудь заразу, мутировавшую среди ядовитых миазмов свалки.

— Тихо, тихо, — бездомный сжал его плечо. — Не двигайся. Будет больно, но начнешь дергаться, станет больнее. И это… кричи, не стесняйся. Нет стыда в крике героя, кричали и Гектор, и Ахилл…

Маршал кивнул и стиснул зубы. Двумя руками старик взялся за край листа, оперся об него коленом.

— Готов? — и, не дожидаясь ответа, рванул лист на себя.

Фанера затрещала. Казалось, острые зубья так глубоко вонзились в ногу, что проткнули ее насквозь. Маршал зажмурился и громко выдохнул сквозь сжатые зубы. Вот дрянь… Глаза слезились.

Старик отшвырнул большой кусок фанеры и встал, картинно отряхивая руки.

— Ну, вот и все, — сказал он. — Свободен узник, словно ветер, расправить можешь крылья…

Он взялся за ботинок Маршала и помог вытащить ногу.

Опираясь на локти, Маршал приподнялся и посмотрел на рану. На деле все оказалось не так плохо. Штанина, правда, разодрана в клочья, а ткань потемнела, пропитавшись кровью. Но царапины были неглубокими. Нагнувшись, старик выдернул из его ноги длинную щепку.

— Надо тебя перевязать, — сказал он, вертя ее перед глазами. — А бинтов, прости, у меня с собой нет… Придется отвести тебя домой. Ничего — это близко.

Маршал попробовал пошевелить ногой и поморщился. В общем — терпимо, бывало и хуже… Идти, во всяком случае, он сможет, а если рану обработать, то через пару часов можно и вернуться к поискам лисы. Ким-Ким, конечно, назвал бы его идиотом, но Маршал не мог бросить это дело.

— Только погоди, — сказал бездомный.

Он вытащил из-за пазухи пластиковую бутылку, в которой плескалась мутная жидкость. Старик сделал большой глоток, а затем вылил остатки выпивки на рану. С тем же успехом он мог бы полить царапины щелоком. У Маршала перехватило дыхание. Он схватился за ногу и громко выругался.

— Потерпи чуток, — утешил его старик. — Зато эта штука убьет всякую заразу. Тебе не предлагаю, тут опыт нужен. Не каждому мужу под силу.

Он приложился к пустой бутылке, выжимая последние капли, затем со вздохом отбросил ее далеко в сторону.

— Кстати, можешь звать меня Спарк, — старик вытер руку о штанину и протянул Маршалу. — Если тебе интересно, конечно…

— Очень приятно, — Маршал ответил на рукопожатие. — Маршал…

— Вот и познакомились, — руку старик не отпустил. — Попробуешь встать? Или ты думаешь, я потащу тебя на горбу?

Он потянул его на себя. Маршалу ничего не оставалось, кроме как подняться. На удивление, удалось легко. Хотя рану сильно щипало, Маршал решил не обращать на нее внимания. Мелочи по сравнению с той участью, от которой его спас старик.

— Стоять-то можешь?

— Вроде да… — но стоило Спарку отпустить руку, как Маршал закачался. Старик спешно схватил его за рукав.

— Нет уж, приятель, — сказал он, подставляя плечо. — Обопрись-ка ты на меня. В тяжелый час в руке товарища мне помощь…

 

4

Боль постепенно отступала, и вскоре Маршал понял, что может идти самостоятельно. Он отпустил плечо Спарка, однако старик продолжал держать его за руку.

— Приятель, а у тебя сигаретки не найдется? — спросил он. — Хороший табачок и в горе в радость.

— Конечно! — Маршал достал пачку, вытащил зубами сигарету, а остальное передал Спарку. — Оставьте себе.

— Благодарствую. Царский подарок. Настоящий табак… За такие сигаретки и убить могут.

Старик бережно убрал пачку за пазуху, и Маршал понял, что тот не шутит. Они остановились прикурить.

— Убить? — переспросил Маршал. — Кто?

— Ты думаешь, я здесь один живу? — сказал Спарк, глубоко затягиваясь и с наслаждением выпуская дым через ноздри. — И царство то полно диковинных созданий… Тебе еще повезло, что именно я тебя заметил. Многие не стали бы тебя выручать — дождались бы, пока собаки тебя прикончат, а потом обобрали труп. А кое-кто и сам с радостью присоединился бы к пиршеству…

Маршал с сомнением посмотрел на Спарка. Эта история походила на городскую страшилку — из тех, что любит Ким-Ким. Меж тем Маршал заметил, как сосредоточенно курит старик, стараясь, чтобы ни одно колечко дыма не пропало впустую. Хорошие сигареты и в самом деле представляли здесь большую ценность.

— Скажи, какого черта тебя сюда занесло? — Спарк посмотрел на Маршала. — Люди вроде тебя к нам редко заходят…

— Работа, — Маршал взмахнул фотоаппаратом. — Я фотографирую животных.

— Так ты из этих? Защитников природы? — Спарк нахмурился.

— Не совсем… Скажем — у нас схожие цели, но разные методы.

— К нам пару лет назад наведывалась компания таких защитников… — Спарк сплюнул. — Хотели, чтобы тут все вычистили. Сперва с плакатиками ходили, но никто на них не обращал внимания. И тогда ночью они подожгли свалку. Из наших шесть человек сгорели заживо…

— Печальная история. — Маршал задумался.

С защитниками природы всегда так — в восторженном максимализме они слишком часто закрывают глаза на то, что не всякая цель оправдывает средства. Одно дело — убирать нефтяные разливы: тяжелая, грязная, честная и нужная работа. И совсем другое — взять и просто поджечь свалку, не заботясь о последствиях. Парадокс, но, думая о будущем, они часто о будущем забывают.

Старик действительно жил неподалеку. Они обогнули холм и вышли на неприметную тропинку, петлявшую меж мусорных куч. Справа из земли торчали щербатые бетонные колонны, ощетинившиеся прутьями ржавой арматуры. В стороне валялись растрескавшиеся плиты, грязно-зеленые от пленки водорослей. Из этих плит и был построен дом Спарка.

Впрочем, назвать это домом было сложно. Две плиты поставили на попа, а между ними натянули нескольких слоев черного полиэтилена — вот и все изыски. Напротив входа горел небольшой костер, рядом с которым сидела на корточках смуглая девушка лет пятнадцати. Длинной ложкой она помешивала в котелке.

— О как! А мы как раз к обеду, радостно сказал Спарк. — Это дочь моя, Кэтти.

Девушка обернулась на звук голоса. Однако, заметив, что отец не один, она на четвереньках бросилась к дому и скрылась за дверью-занавеской.

— Испугалась, — объяснил старик. — Она у меня совсем трусишка… Как лань дрожит при звуках грома.

Они подошли к дому. В котелке булькала и пузырилась коричневая жижа, в которой плавали кусочки чего-то похожего на размокшее печенье. Варево выглядело отвратительно, что никак не сочеталось с приятным запахом горячего шоколада. Спарк аж зажмурился от удовольствия. Он вытащил из котелка ложку и шумно облизал ее. Но, взглянув на Маршала, слегка помрачнел.

— Обед у нас не ахти, — пояснил старик. — Может, ты не ешь такого… Но чем богаты. Вчера вот нашли коробку шоколадных батончиков. Мы варим из них кремовый суп — и вкусно, и питательно.

— Никогда не пробовал, — честно признался Маршал. Он взглянул на бурлящую жижу. — Но думаю, это действительно вкусно…

Он присел рядом с костром. Сперва нужно заняться раной, а уж потом думать о еде. Маршал закатал штанину. Пока они шли, кровь успела подсохнуть, и ткань пришлось отдирать. С каждым небольшим рывком Маршал морщился.

— Кэтти, — крикнул Спарк. — Выходи, не бойся. Это Маршал, он ничего плохого тебе не сделает…

Из-за занавески донеслось неразборчивое мычание.

— Выходи, говорю, — в голосе старика зазвучали строгие нотки. — Мне нужна твоя помощь.

Полиэтилен зашуршал, из складок появилась чумазая физиономия. Глаза у девушки были на поллица и блестели от слез.

— Нужна Кэтти? — промямлила она.

Маршал почувствовал себя виноватым, что напугал девушку. Совсем ведь ребенок и, похоже, с задержками в развитии… Он ободряюще улыбнулся, но в ответ девушка чуть не разрыдалась.

У Кэтти было странное лицо — одновременно и худое, и одутловатое, правый глаз заметно подергивался. В то же время она совсем не казалась уродиной и в чем-то была симпатичной. Хотя и чудовищно грязной. Щеки и лоб девушки покрывали пятна сажи, а в прическе запутались кусочки засохшей глины.

— Милая, будь добра, принеси бинты, — сказал Спарк. — Они лежат в коробке под лежанкой.

Кэтти юркнула обратно в дом.

— Она хорошая девочка, — негромко сказал старик. — Соображает не быстро, зато добрая и отзывчивая. Не представляешь, какая это здесь редкость…

— Не только здесь, — кивнул Маршал.

Спарк вздохнул.

— А другого мира она не видела. Я нашел ее совсем крохой — кто-то завернул малышку в пакет для мусора да выбросил на свалку. Она кричала и плакала, а я сперва подумал — котенок. Я потому ее Кэтти и назвал…

Спарк замолчал. Кэтти вышла, опустив голову, неся в вытянутой руке упаковку бинтов. На Маршала она старалась не смотреть.

— Спасибо, милая, — сказал старик. — Видишь, наш гость совсем не страшный. Ну, улыбнись и накрывай на стол…

Он забрал бинты и принялся сдирать целлофан. Кэтти так и осталась стоять, смотря себе под ноги. Прошло, наверное, с минуту, прежде чем ее губы скривились в виноватой улыбке и она сказала:

— А я Кэтти. Я видела Красный Цветок!

— У нас свои сказки, — сказал Спарк. — Так сказать, специфика. В Аркадии свои легенды…

Он зачерпнул коричневой жижи из котла, плеснул в тарелку и передал Маршалу.

Маршал взял ложку — грязную и в подтеках жира — и осторожно помешал предложенное угощение. Есть совсем расхотелось. Может, блюдо и пахло приятно, но выглядело оно более чем отвратительно. Закрыть глаза? Нельзя же отказывать старику, это как минимум невежливо… Вдруг месиво вовсе не отвратительное на вкус? Кэтти уплетала его за обе щеки: и губы, и подбородок девушки были вымазаны жидким шоколадом.

Спарк тем временем продолжил:

— Истории здесь любят. Но у нас нет телевизоров и прочих городских штучек. Сказки же помогают нам забыться и дают надежду…

Маршал наконец решился и отправил в рот полную ложку месива. Блюдо оказалось столь приторно сладким, что он едва его не выплюнул.

— Понимаешь, приятель, это самое дно, глубже падать некуда. А выбраться отсюда невозможно. Но и без надежды жить нельзя. Вот и рождаются на свет разные байки, вроде истории про Красный Цветок.

— Красный Цветок не байка! — лицо Кэтти вспыхнуло. — Я его видела!

— Конечно, золотце, — сказал старик. Он погладил дочь по макушке. — Может, тогда расскажешь нам сказку?

Некоторое время девушка сидела, надув губы, но в итоге сдалась.

— Это самый красивый цветок на свете, — начала она. Такой красивый, что на свете нет ничего красивее. Красный-красный! Растет он в самом сердце свалки. Если его найти, то можно загадать желание, и оно обязательно исполнится. Одна девочка нашла Красный Цветок, и теперь она живет в городе. У нее есть дом, и каждый день она надевает новые платья. Каждый день она ест конфеты и жареное мясо. Еще у нее есть телевизор…

Маршал покосился на Спарка. Старик молча пожал плечами. Телевизор и конфеты каждый день… Для девочки, всю жизнь прожившей на свалке, действительно верх мечтаний. Никаких заоблачных богатств, дворцов и драгоценностей — всего лишь крыша над головой да сытная еда каждый день.

— Только Красный Цветок охраняет Чудовище, — продолжила Кэтти. — Огромное и белое, с красной пастью и вот та-акими зубами. Если плохой человек захочет сорвать Красный Цветок, то Чудовище его убьет и сожрет. Сначала откусит голову, полакомится мозгами, а потом съест и остальное. Один человек решил обмануть Чудовище. Он убил свою жену и разрезал ее на куски. Эти куски он скормил Чудовищу, а когда оно уснуло, пробрался к цветку. Но Чудовище проснулось и поймало его. Только оно было сытое и потому не стало его сразу убивать. Только откусило у него кусок ноги, чтоб не сбежал. А потом ело целую неделю. Человек орал так, что на всю свалку было слышно. Чудовище не любит плохих людей…

Она плеснула себе в плошку немного жижи. Ложка весело застучала — неаппетитные подробности сказки ничуть не смутили девушку.

— Кровавая сказочка, — сказал Маршал.

Спарк усмехнулся.

— Не слышал ты кровавых сказок! Я вот могу рассказать такие, после которых ты до конца дней не сможешь спать спокойно. Про суп из младенцев или про человека, который в голодный год съел свою ногу… Здесь никто не пугает детей драконами и ведьмами. Они видели вещи пострашнее драконов и ведьм, вместе взятых. Вот для тебя людоед — сказка, а здесь он может оказаться твоим отцом… Что не остановит его, когда он проголодается.

Маршал проглотил вставший поперек горла комок. Старик ведь не шутил. Насколько же нелеп этот чудовищный, искалеченный мир! Свалка жила не по человеческим законам, но это и не законы дикой природы. Жуткая пародия на те и на другие.

— Я был знаком с одним людоедом, — наконец сказал Маршал. — Милейший человек оказался. Правда, съел одного известного специалиста по выживанию в джунглях. Но из благих побуждений — в его племени высшая форма уважения…

— Поверь мне, — сказал Спарк, — со здешними людоедами знакомиться не стоит. Так что пусть лучше будет Красный Цветок и неведомое Чудовище. Оно тоже убивает людей, но хоть плохих.

— Я видела Красный Цветок! — сказала Кэтти. — За тем холмом. Но я не успела его сорвать — там были еще рабочие с экскаватором, и они засыпали его. А теперь мне никто не верит, что я его видела…

Девушка хлюпнула носом. Спарк погладил ее по руке.

— Почему, милая? Я верю. Ты же каждый день его рисуешь. Покажешь нашему гостю свои рисунки?

Кэтти вскочила. Так и не вытерев рот, она побежала в дом.

— Только не расстраивай ее, — тихо сказал Спарк. — Пусть думает, что она видела Красный Цветок…

— В смысле? — не понял Маршал, но в этот момент из хижины вернулась Кэтти, прижимая к груди пачку мятой бумаги: вырванных тетрадных страничек, деловых бланков, картонок от старых коробок. Она вывалили все Маршалу на колени. Он едва успел отставить тарелку.

— Вот, — сказала девушка, — Красный Цветок, я его нарисовала. У меня есть карандаши и краски, их папа нашел.

Рисовала Кэтти хуже пятилетнего ребенка. Неумелые линии, яркие краски, кое-как размазанные по бумаге, о пропорциях и перспективе речи даже не шло… Но даже так Маршал без труда узнал цветок — самый обыкновенный алый тюльпан.

— Правда, он очень красивый? — спросила Кэтти.

— Правда, — уверенно кивнул Маршал, перебирая листы.

— Будешь доедать? — Спарк указал на тарелку Маршала. Жижа уже начала застывать и покрылась трескающейся корочкой.

— Спасибо, я наелся, — Маршал виновато улыбнулся, но старика эта новость обрадовала. Он забрал тарелку и тщательно соскреб остатки пищи в котелок. — Кстати, — сказал Маршал. — Раз уж речь зашла о местных легендах… Вы знаете, что на свалке живут лисы?

Спарк кивнул.

— Разумеется. А ты думал, только собаки, крысы и люди? Тут много всяческой живности встречается… Однажды я видел медведя.

— Ничего себе!

Это был совсем неожиданный поворот. Снимок с медведем будет посильнее, чем с лисой. Тут «Фотография года» всяко гарантирована. К тому же Маршал понял, как он может отблагодарить старика, чтобы это не выглядело насмешкой.

Спарк вытащил сигарету и прикурил от костра.

— Вы же здесь все знаете? — спросил Маршал. — Все тропинки и проходы?

— Не знаешь, как выбраться?

— Мне нужен проводник. Но не выбраться, а чтобы найти и лису, и медведя… И я могу хорошо заплатить.

Спарк усмехнулся.

— Приятель, если ты еще не понял — деньги здесь ровным счетом ничего не значат. Глаза не смотрят на металл презренный… Ну дашь ты мне миллион, а что я буду с ним делать? Магазинов здесь нет, а в город меня не пустят.

— Тогда натуральный обмен? — не сдавался Маршал. — Коробка хороших сигарет, например?

Спарк подергал себя за бороду.

— За лису? — сказал он. — Целую коробку сигарет?

— Можно и две, — сказал Маршал. — Скажем так — за лису коробка, две — за медведя.

— Вы в городе совсем умом тронулись… — Старик покачал головой. — Но я не идиот отказываться от такой сделки. Хорошо — будет тебе и лиса, и медведь.

— Значит, договорились?

— А то! — старик плюнул на ладонь. — Скрепим же уговор, как должно то мужчинам…

Однако ответить на рукопожатие Маршал не успел. С вершины ближайшего холма донесся громкий крик:

— Эй! Философ, ты дома? Я иду к тебе!!

 

6

Старик обернулся. Лицо его скривилось.

— Вот черт, — прошептал он. — Принесла же нелегкая. Только его нам не хватало…

По крутой тропинке к дому Спарка спускался высокий широкоплечий человек. Шел он не торопясь, и Маршал успел его разглядеть.

Незнакомец был огромен — на голову выше любого знакомого Маршала. Телосложением он напоминал вставшую на задние лапы гориллу; что-то обезьянье сквозило и в грубых чертах лица. Маленькие глазки зло смотрели из-под выпуклого лба. Одной рукой гость придерживал черную шляпу, в другой держал огромный букет красных цветов. Темный костюм в полоску был не из дешевых, хотя и не по размеру — швы на плечах разошлись, и нитки торчали во все стороны. Пиджак был надет прямо на голое тело. Толстую шею незнакомца украшали с десяток толстых золотых цепей. Заметил Маршал и рукоять пистолета, заткнутого за пояс.

— Ваш знакомый? — спросил Маршал.

Тип ему не понравился. И судя по кислой физиономии, Спарк также не питал к гостю теплых чувств.

— Его зовут Лютон, — буркнул старик. — Он у нас вроде царька… Вроде самый сильный и потому собирает дань с остальных. Паразит, в общем.

Лютон спустился с холма и остановился, поправляя одежду.

— Эй! — заорал он. — Философ! Давай, встречай гостей!

— Кэтти, солнышко, — сказал Спарк. — Принеси-ка из-под лежанки полную бутылку. А потом забирайся в дом, и чтоб носа твоего я не видел.

Девушка поспешила выполнить поручение. Однако Маршал заметил, как заблестели ее глаза при виде цветов в руке Лютона. На губах Кэтти появилась глупая улыбка. Не ускользнуло это и от Спарка.

— В дом, я сказал!

Пререкаться Кэтти не стала. Все это время гость не двигался с места, только переминался с ноги на ногу да размахивал букетом, как веником. Хотя цветов было много, выглядели они на удивление жалко — дюжина роз с осыпающимися лепестками, с десяток увядших тюльпанов, да сухие пионы и астры, кое-как завернутые в блестящий целлофан.

Лютон высморкался и вытер пальцы о рукав.

— Эй! Философ! Ты долго еще? Правила правилами, но терпение у меня не железное!

Спарк торопливо открутил крышку с бутылки.

— Дома я, — крикнул он. — Проходи, раз зашел. Погрейся у огня, выпей с нами.

— Так-то лучше, — сказал Лютон.

Он подошел к костру. Спарк протянул ему бутылку. Лютон сделал пару глотков и громко рыгнул.

— Отличное у тебя пойло, Философ, — сказал он, вытирая губы рукавом. — Радуешь ты меня…

— И на том спасибо, — ответил Спарк. — Ты по делу или просто мимо проходил?

Лютон снова приложился к бутылке, осушив ее наполовину. Маршала аж передернуло. Такая порция спиртного свалила бы с ног лошадь, а Лютон даже не поморщился. Дешевой выпивкой от него несло так, что слезились глаза.

— Я всегда по делу, — сказал Лютон.

— Начало месяца же, — Спарк незаметно осунулся. — Рано платить…

— Когда платить — я решаю. — Лютон посмотрел на старика и вдруг ни с того, ни с сего гулко захохотал. — Да не дрейфь, Философ, знаю я, что рано. Я к тебе по другому вопросу…

Плечи Спарка опустились еще ниже. Лютон же повернулся к Маршалу и нахмурился, будто только его заметил. Не зная, как реагировать, Маршал ограничился легким кивком. Лютон смачно сплюнул в костер.

— Слышь, Философ, а это кто? Новенький?

— Нет, — сказал Спарк. — Мой приятель из города.

Лютон насупился.

— Чего-то я про тебя не знаю, Философ, — сказал он. — С каких пор у тебя появились приятели в городе?

— А вам какое дело? — сказал Маршал.

— Я не с тобой разговариваю, — огрызнулся Лютон. — Мне до всего есть дело. А будешь лезть в чужой разговор…

— То что? — Маршал улыбнулся. На горилл в Габоне это действовало успокаивающе.

Лютон громко засопел, лицо его пошло пятнами.

— Дерзкий, да? Здесь таких не любят.

— Ладно тебе, — вмешался Спарк. — Успокойся, он не местный, правил не знает…

— Так надо научить, пусть знает, кто тут главный. — Лютон выхватил пистолет и сунул Маршалу под нос. — Видел?

Маршал кивнул. Ему так часто угрожали оружием — и браконьеры в Африке, и колумбийские партизаны, — что подобные выходки только раздражали. Тем более когда пистолет даже не снимают с предохранителя.

— Убери.

Лютон хмыкнул.

— Ну че? В штаны наложил? Запомни, приятель, будь ты хоть трижды из города, но здесь — я главный. Я решаю, кто…

Маршал вздохнул. Он ведь честно попросил…

Удар был короткий и резкий, ребром ладони по болевой точке на запястье. Второй рукой Маршал перехватил ствол и легко вывернул пистолет из ослабевших пальцев. Три месяца в колумбийской тюрьме дают богатый жизненный опыт.

К чести Лютона, тот не закричал.

— Черт! — выдохнул громила.

— В следующий раз — сломаю руку, — пообещал Маршал. Он крутанул пистолет на пальце — дешевый трюк, но действенный.

Лютон схватился бутылку, бросая злые взгляды то на Маршала, то на Спарка. Старик выглядел ошарашенным. Но не похоже, чтобы он обрадовался тому, что Лютона поставили на место.

— Зря ты это сделал, приятель, — шепнул он.

Маршал улыбнулся.

— Кстати, запомни, — сказал он Лютону. — Узнаю, что ты обижаешь моего друга, — убью.

Он снял пистолет с предохранителя и выстрелил. На случай, если Лютон не понял. За спиной громилы со звоном разбилась бутылка. Хотя Маршал оружия не любил, обращался он с ним неплохо.

Лютон отставил бутылку.

— Интересные у тебя приятели, Философ. Погляжу, ты у нас полон сюрпризов.

— Так зачем ты пришел? — сказал Спарк.

— Да вот… — Лютон взмахнул букетом. На землю посыпались сухие лепестки. — Думал посвататься к твоей дочке.

 

7

Новость о сватовстве Спарка не удивила; видимо, он ждал такого поворота.

— Кэтти еще рано замуж, — буркнул он. Это был не отказ, скорее, оправдание.

Полиэтиленовая дверь хижины всколыхнулась. Девушка явно подслушивала, но выглянуть не осмеливалась.

Лютон опустил букет.

— Рано, говоришь? Сколько ей? Пятнадцать?

Спарк кивнул.

— Значит, по правилам — она уже сама может решать, — сказал Лютон. — Мне даже не нужно платить откупные.

— Не думаю, — сказал Спарк. — Она совсем ребенок… Рано ей замуж.

Лютон громко фыркнул.

— Сиськи есть, значит — не ребенок. Моей последней жене было тринадцать. Я ее папашке такие откупные отвалил, он потом год не просыхал. Я и за твою заплачу, хотя по правилам и не обязан. Подумай, Философ, для нее я хорошая партия. Всегда будет сыта и согрета. Я и тебя не забуду…

И Лютон расплылся в улыбке. Подцепив одну из цепочек, он принялся накручивать ее на палец.

Маршал посмотрел на Спарка. Старик явно не обрадовался такому жениху для дочери, но не представлял, как отказать Лютону. А может, боялся. Спарк то начинал нервно теребить бороду, то дергал себя за губу. Маршал пришел ему на помощь:

— Тебе же сказали, ей еще рано замуж… Что непонятно?

Лютон глубоко вздохнул.

— Опять суешь нос не в свое дело?

— Кажется, мы уже выяснили, что это мое дело? — Маршал щелкнул по рукояти пистолета.

— Кажется ему… Приятель, — сказал Лютон, — может, ты и крутой, но идиот идиотом. Запомни такую штуку — мы здесь живем по правилам. Тебя они и не касаются, но для нас это закон. Так ведь, Философ?

Спарк сглотнул.

— Так, — сказал он. — Правила — это закон. Прости, друг, но Лютон прав. Диковинны обычаи той земли, но там гордятся ими…

— Но… — Маршал растерялся. Он взглянул на Спарка, однако старик развел руками. Громила громко хрюкнул.

— Вот именно. Ты чужак, и не тебе судить о наших правилах. Так что, Философ, зови дочь. Пора спросить, что она думает о свадьбе.

Он стряхнул с букета немного вялых лепестков. Пригладил ладонью грязные волосы.

— Ну?

Спарк прочистил горло.

— Кэтти! — крикнул он. — Выходи, дочка, к тебе жених пришел… Ты должна дать ответ.

Девушка вышла из дома. Разумеется, она все видела и слышала. Но сейчас она с открытым ртом смотрела только на букет в руках Лютона.

— Кэтти, — сказал Лютон. — Я пришел взять тебя в свой дом. По правилам ты должна назвать свою цену.

Девушка шагнула ему навстречу.

— Красный Цветок, — сказала она. — Я знаю. Мой жених принесет мне Красный Цветок…

Лютон не удержался от довольного смешка. Он протянул девушке букет.

— Ну, ты сама сказала, при свидетелях, — сказал он. — Я принес тебе красный цветок, держи его и собирайся.

Спарка трясло, однако он не сдвинулся с места. Маршал резко вскочил на ноги.

— Что за цирк вы тут устроили?! — вскрикнул он.

— А ты не лезь, — огрызнулся Лютон. — Она сама сказала, сколько стоит. Таковы правила.

— Правила… — эхом отозвался Спарк.

— Ваши идиотские правила, — начал Маршал, но замолчал.

Он ничего не знал об этом мире. Бессмысленно лезть со своим уставом в чужой монастырь, какими бы дикими ни казались его законы. Иначе он оказывался в положении тех самых защитников природы, которые запрещают эскимосам охотиться на китов и тюленей, обрекая людей на голодную смерть.

Кэтти на цыпочках подошла к Лютону и взяла цветы.

— Красный Цветок… — прошептала девушка. Остальной мир перестал для нее существовать. С губ Лютона не сходила торжествующая усмешка.

— Свадьба будет завтра утром, — сказал он Спарку. — По правилам я проставляюсь и даю слово — будет самый богатый пир из тех, что ты видел. Куда лучше, чем в прошлом году. Наедимся до отвала…

Старик промолчал. На его лице не было ни кровинки.

— По правилам, ты, как отец, должен нарядить невесту. Так вот, Философ, не опозорь меня. Завтра моя женщина должна быть при всем параде.

— У Кэтти нет нарядных платьев, — сказал Спарк.

— Зато у тебя есть друг из города, — усмехнулся Лютон. — Пусть он поможет, раз так о тебе печется.

В этот момент лицо Кэтти скривилось, и восхищение обернулось отвращением. Щека девушки задергалась, руки затряслись, словно цветы в букете разом превратились в ядовитых змей.

— Это не Красный Цветок! — закричала она.

Кэтти швырнула букет под ноги и принялась топтать с такой яростью, что на шее и щеках выступили пунцовые пятна. Лютон нахмурился.

— Что значит не красный цветок? Ты мне мозги не парь. У меня с глазами полный порядок, я цвета не путаю.

Но Кэтти не унималась.

— Они некрасивые, некрасивые! Они не настоящие. Ты обманщик и врун! Кэтти видела Красный Цветок, он не такой!

— Вот дура! — Лютон в сердцах хлопнул себя по лбу. — Не будь твоя девка единственной целкой на свалке, в жизни бы не стал связываться. Да постель месяц стынет. Ладно, Философ, давай, успокаивай свою красавицу, а мне еще пир готовить.

— Погоди, — сказал Спарк. — Какой пир? Она назвала цену, но ты-то не заплатил.

Брови Лютона взметнулись.

— Философ, — сказал он. — Теперь еще ты будешь мне мозги парить? Какую цену? Она сказала «красные цветы», я их принес. Всё по правилам.

— Нет, не всё. Она сказала «Красный Цветок», — перебил его Спарк. — И ты не хуже меня знаешь, о чем речь.

— Точно, — подтвердил Маршал. Лютон смерил его злым взглядом.

— Ты про эти сказки? — сказал он. — Философ, я думал, только твоей дочери мозгов не хватает. Оказывается, семейное.

— Сказки сказками, — сказал Спарк, — но ты знаешь правила. Кэтти назвала цену, и ты должен ее заплатить.

Лютон стиснул зубы, так что на скулах заиграли желваки, а на шее вздулись дрожащие толстые вены. Лютон сжал кулаки. На секунду Маршалу показалось, что сейчас громила ударит старика. Рука потянулась к пистолету. Он не собирался никого убивать, но прострелить колено будет в самый раз… Однако Лютон сдержался.

— Ладно, — сказал он в конце концов. — Так, значит… Хорошо, Философ, пусть будет по-твоему. Готовь дочь. А утром я вернусь и принесу ваш Красный Цветок.

Он одним глотком допил бутылку и бросил ее в костер. Пламя взметнулось и тут же опало, над костром заклубился черный дым. Не сказав больше ни слова, Лютон зашагал прочь от дома Спарка.

— Обманщик! — завизжала ему вслед Кэтти, но громила не обернулся.

 

8

— Мерзкий тип, — сказал Маршал, глядя, как Лютон взбирается по склону. Некоторое время спина громилы маячила на гребне холма, но вскоре исчезла.

— Да, — сказал Спарк. — И он хуже, чем ты думаешь. Знаешь, сколько у него было жен?

Маршал покачал головой.

— Восемь или девять. И ни одна не протянула больше двух лет. Кто-то умер от побоев, кто-то кончил жизнь самоубийством. А есть и такие, что и вовсе пропали без следа. Может, сбежали, но поговаривают, он их съел… Тогда был голодный год.

— И какого черта вы его терпите? — не выдержал Маршал. Он пожалел, что не знал этого раньше. Иначе бы Лютон не ушел так легко.

— Как тебе объяснить, — сказал Спарк. — Все, что делает Лютон, — по правилам. Жена полностью принадлежит мужу, он ее купил. За цену, которую она сама же и назвала.

— Какие дурацкие правила!

— Какие есть, — вздохнул Спарк. — Они ведь не на пустом месте возникли… Без них было куда хуже. Раньше ведь никто никого не спрашивал и на возраст не смотрели. Мало какая девочка доживала до пятнадцати…

Маршал поежился. Спарк сказал, что свалка — самое дно и дальше падать некуда. Страшно то, что бездна, в которую может опуститься человек, бесконечна. Это не деградация до звериного состояния — ни одно животное не способно на те ужасы и мерзости, на которые идет человек.

— Поэтому у нас и появились правила. Конечно, не чета вашим городским законам. Одни могут показаться тебе чудовищными и дикими, другие ты не поймешь… Но они помогают нам выжить, а часто — сохранить рассудок. Даже Лютон это понимает. Против правил он не пойдет.

— Хорошо, — сказал Маршал. — Значит, ваша дочь в безопасности. Зря вы говорите, что она не быстро соображает. Очень умный ход — назначить цену, которую никто не может заплатить…

Спарк покачал головой:

— Боюсь, не это ею двигало. Если б Лютон принес настоящий Красный Цветок, она бы и секунды не раздумывала.

Маршал нахмурился.

— Интересно, а что неправильного в этих цветах?

Он поднял с земли вялый тюльпан и повертел в пальцах. Стебель сломался в трех местах, лепестки размазаны в лохмотья… Но до того, как Кэтти на нем потопталась, цветок походил на тот, что рисовала девушка. В чем подвох?

— Понятия не имею, — сказал Спарк. — Не суждено постичь нам женских мыслей… Может, он ей не приглянулся? Главное, что Лютон ушел ни с чем.

— Ага. И пообещал вернуться. Что, если завтра он принесет цветок, который понравится твоей дочке?

Старик нервно сглотнул.

— А ты прав, — пробормотал он. — Лютон… Он так легко не отступится. Рано или поздно он добьется своего.

— Кэтти! — позвал Маршал.

Обхватив колени руками, девушка сидела у костра. Она шептала, глядя на остывающие угли, но что именно — Маршал не расслышал. Девушка даже не обернулась на окрик.

— Кэтти! — повторил Маршал. — Я хотел спросить…

Девушка вскинула голову. Глаза метали молнии, рот перекосило в кривой гримасе.

— Он врун! — прошипела она. — Он думал, я не знаю, как выглядит Красный Цветок. Он хотел меня обмануть! Ненавижу!

Кэтти схватила истоптанную астру, смяла в кулаке и отшвырнула так далеко, как смогла. Жалкий красно-зеленый комок упал на полиэтиленовую крышу.

— Да, Лютон поступил… плохо, кивнул Маршал. — Но скажи, как ты догадалась, что он тебя обманывает?

— Кэтти видела Красный Цветок! — крикнула девушка. — Он не такой! Он красивый! Кэтти его рисовала!

— Конечно, солнышко, — поспешил успокоить ее Спарк. — Ты не волнуйся…

Кэтти взглянула на отца и вдруг разревелась совсем как ребенок. Размазывала кулаками слезы по грязным щекам и хлюпала носом. Сапарк обнял ее за плечи.

— Ну, милая, — запричитал старик. — Полно… Не переживай, забудь…

Маршал покачал головой. Просто взять и забыть, — не получится. И осталось не так много времени, чтобы выяснить, какой из себя Красный Цветок на самом деле.

— Ты показывала нам рисунки, — напомнил он. — Этот цветок очень похож на те, что ты рисовала. Вернее, был похож…

Он показал девушке сломанный тюльпан. Увидев цветок, девушка разрыдалась еще сильнее. Она оттолкнула отца, да так, что Спарк едва не упал.

— Ну и что, что похож! — с надрывом сказала Кэтти. — Он все равно не такой! Не такой! Красный Цветок, он живой, он светится!

— Может, хватит ее мучить? — сказал Спарк, потирая плечо. — А ты, солнышко, иди в дом и приляг. Тебе нельзя сильно волноваться.

— Погоди немного, — сказал Маршал, старательно не замечая злых взглядов старика. — Говоришь, настоящий цветок ты видела за тем холмом?

— Ну да, — Кэтти шмыгнула носом. — Мне его Старуха-Невеста показала…

— Стоп, — сказал Маршал. Он нагнулся ближе к девушке. — С этого места можно поподробнее? Что еще за Старуха-Невеста?

— Наша соседка, — сказал Спарк. — Если идти по той тропинке, как раз выйдешь к ее дому. Только она того… Совсем с головой не дружит.

Старик постучал себя по лбу.

— Тем не менее, — сказал Маршал, — неплохо бы наведаться к ней в гости. Если не будем сидеть сложа руки, у нас все шансы найти Красный Цветок раньше Лютона.

 

9

Тропинка петляла между мусорными холмами так, словно ее протоптали бесчисленные поколения непросыхающих пьяниц. И возможно, столь дикое предположение не лишено смысла. Иначе чем объяснить немыслимые зигзаги и повороты?

Маршал шел один; Спарк все-таки предпочел остаться с дочерью. Вскоре после встречи с Лютоном Кэтти стало плохо. Старик туманно намекнул на некие припадки, которые случаются у девушки от сильных переживаний. Хотя, как показалось Маршалу, причина и в том, что Спарк не видел большого смысла в поисках Красного Цветка.

Ветер стих, на бледно-голубом небе ни облачка. Осмелевшее солнце жарило вовсю, и над горами отбросов повисло дрожащее марево. Страшно подумать, что за чудовищные миазмы поднимались от отравленной земли. Маршал представлял, как глубоко внизу, под отбросами, бурлит и пузырится грязно-зеленая жижа. Все, что годами стекало, скапливалось и перемешивалось в самых немыслимых сочетаниях. В таком бульоне могла зародиться самая невероятная жизнь, и даже самые безумные байки Ким-Кима могут обернуться чудовищной правдой. Маршал вдруг понял, что он уже не слышит тяжелых запахов свалки. Все-таки человек быстро приспосабливается.

Боль в ноге отступила, однако Маршал старался идти медленнее. Он то и дело озирался по сторонам в надежде вновь увидеть лису. Не стоило забывать, ради чего он здесь оказался. На встречу с медведем Маршал не рассчитывал — медведи будут держаться ближе к окраине… Впрочем, пока из всей живности Маршалу попались лишь вороны: грязные кляксы на светлом небе. Он погрозил птицам кулаком — как ни крути, именно они втянули его в эту историю. В ответ раздалось насмешливое карканье.

Одна из птиц опустилась на капот антикварного «бьюика», скрытого под завалами мусора. Склонив голову, ворона хитро посмотрела на Маршала и только что не подмигнула. Тот остановился, поднимая фотоаппарат.

— Дешевое позерство, тебе не кажется? — снимок, по правде говоря, вышел хороший.

Маршал начал находить свое очарование в этих постурбанистических пейзажах. Ворона возмущенно захлопала крыльями.

— Ладно, ладно, — успокоил ее Маршал. — Не такое уж дешевое. А теперь давай, ближе к бамперу… Клюв выше…

Ворона запрыгала в противоположную сторону.

— Ну что такое! — Маршал опустил камеру. — Раз взялась позировать…

— Прочь! Оставьте меня в покое!

Маршал замер.

— Прости? — сказал он. — Ты что-то сказала?

Ворона громко каркнула и перелетела на разбитый телевизор метрах в десяти от «бьюика».

— Погоди! — крикнул ей Маршал. Он чувствовал себя полным идиотом, но был готов поклясться, что птица только что разговаривала. — Я не хотел тебя обидеть.

Он замотал головой. Ерунда какая-то. Он, разумеется, слышал о воронах-пересмешниках, но то были одомашненные птицы, повторяющие заученные слова. Здесь же…

— Прочь! Прочь! Пошли прочь!

В ответ прозвучал взрыв хохота. Маршал выругался сквозь зубы.

Надо же быть таким идиотом! Крики же доносились из-за соседнего холма. Мигом позабыв о птице, Маршал прибавил шагу.

Вскоре Маршал вышел на небольшой пятачок утрамбованной земли, зажатый между двумя валами. Отсюда начиналась грунтовка, ведущая к городу, — старая разбитая дорога, по обочинам заваленная дырявыми автомобильными покрышками. На пятачке стоял новенький черный джип без верха. Такой блестящий и чистый, что среди мусорных куч он выглядел нелепо, как летающая тарелка пришельцев. Рядом были хозяева машины — трое крепких парней лет восемнадцати, коротко стриженные, в модных кожаных куртках.

Один сидел на капоте машины, потягивая пиво из жестяной банки. Остальные ходили вокруг пожилой женщины, тыча в нее новенькими бейсбольными битами. Старуха кружилась на месте, неловко отмахиваясь от нападающих старым зонтиком. Парней это крайне забавляло.

Женщина была одета в древнее подвенечное платье. Сейчас ее одежда превратилась в грязно-серые лохмотья, словно в насмешку украшенные маленькими искусственными розочками. Широкополая шляпка с вуалью съехала на затылок и во все стороны торчали седые волосы, жесткие как прутья. Похоже, это и была та самая Старуха-Невеста.

— Прочь! Пошли прочь! — голос старухи срывался на визг.

Тот, что сидел на капоте, со смехом швырнул в нее полупустой банкой. К счастью — не попал. Банка шмякнулась в грязную лужу.

— Целиться надо, дурень! — крикнул один из нападавших, рыжий парень с косым шрамом через всю щеку: — Учись, блин, пока я жив!

Он прыгнул вперед и ткнул женщину битой под колено. Та упала как подкошенная, продолжая размахивать зонтиком.

— Уходите! Прочь!

Парни дружно заржали.

— Неси бензин! — заорал рыжий. — Будем жечь ведьму!

Его приятелю не требовалось указаний — он уже тащил большую пластиковую канистру. Старуха хотела подняться, но рыжий грубо придавил ее ногой. Он отбросил биту и принялся шарить по карманам.

— Эй! — крикнул Маршал. Он вышел из-за склона и остановился. — Вы что, с ума сошли? Что вы делаете?

Парни обернулись. Красные, разгоряченные лица, глаза, словно подернутые пеленой тумана… Уроды и явно под кайфом. Хуже собак. Маршал сплюнул под ноги.

— Чего надо? — нахмурился рыжий.

Он опустил руку, и Маршал увидел зажатый в кулаке нож с откидным лезвием. Солнце сверкнуло на голубоватой стали. Маршал поморщился: даже оружием назвать стыдно, так — игрушка.

— Да вот, мимо проходил.

— Ну и шел бы дальше, — процедил рыжий. Поигрывая битой, к нему подошел приятель.

— Это что за хлыщ? Может, и его того? Как ведьму? — он загоготал.

— Пусть валит, — сказал рыжий. — Возиться неохота.

— У меня другое предложение, — сказал Маршал. — Я считаю до трех, и если вы будете здесь, — сами виноваты. Раз.

— Не понял, — сказал рыжий. — Типа наехал? Крутой, да?

Он крутанул нож в пальцах. Чудом не уронил.

— Не понял, значит — тупой, — сказал Маршал и вытащил пистолет. — Два.

— Оба-на… — у рыжего отвисла челюсть. Он отступил на шаг. — Чувак, ты… спокойно. Ковбой, блин, что ли?

— У него небось и пушка не заряжена, — сказал тип с битой.

Маршал вздохнул. Смысл разговаривать с идиотами?

— Три.

Он выстрелил в боковое зеркало джипа. Стекло брызнуло в стороны.

Рыжий отпрыгнул назад, поскользнулся и сел в лужу. Разбрызгивая воду, он отполз, нелепо перебирая конечностями, как краб-эпилептик. Его приятель отшвырнул биту и, зажав голову руками, бросился к машине. Третий так и остался стоять, не понимая, что происходит.

— Э-э… — он выронил канистру.

— Продолжаем разговор? — улыбнулся Маршал.

— Чувак, ты это, блин, не нервничай… — задыхаясь, сказал рыжий. — Мы все поняли, уматываем…

— Раньше нужно было думать, — сказал Маршал. — Теперь ждите, когда я вас отпущу.

— Эй! Ты же сам сказал!

— А вы меня послушали? Так что заткнитесь. Кто дернется — получит пулю в живот. Это больно.

Все трое застыли, точно морские фигуры в известной детской игре. Маршал присел на корточки перед Старухой-Невестой.

— Вы в порядке?

Женщина уставилась на него дикими глазами.

— Давайте я вам помогу. — Маршал взял ее под локоть. Старуха-Невеста дернула рукой и попыталась отползти в сторону.

— Прочь! Оставьте меня в покое! — прошипела она.

— Не волнуйтесь, — сказал Маршал. — Я просто хочу помочь. Все кончилось.

Старуха испуганно огляделась. Увидела рыжего, сидящего в луже, и его приятелей, застывших в нелепых позах.

— Ты заколдовал их! — прошептала она.

— Можно сказать и так, — усмехнулся Маршал. — Обопритесь о мою руку…

Он помог ей подняться. Старуха крутила головой, переводя взгляд с одного обидчика на другого. В глазах застыло полное недоумение.

— Сударыня, — сказал Маршал. — Не хотите что-нибудь сказать этим молодым людям?

Женщина повернулась к Маршалу.

— Что?

— Что пожелаете. Эти господа — в вашем распоряжении.

Старуха-Невеста неуверенно шагнула к рыжему, занося зонтик для удара. Парень сжался, заслонил лицо руками. В глазах застыла мольба, однако он не сказал ни слова. Не решился. Женщина вздрогнула.

— Не буду я тебя бить, — сказала Старуха-Невеста, опуская зонт. Она повернулась к Маршалу. — Пусть они уйдут, — сказала она. — Не хочу видеть. Заколдуй их еще раз…

— Вы слышали, — сказал Маршал парням. — У вас есть полминуты, или я избавлю даму от вашего общества другим способом.

Парни переглянулись. Один шагнул к машине. Поскольку Маршал не выстрелил, рыжий рискнул подняться. Он попятился к джипу, заискивающе улыбаясь.

— И еще, — вдруг вспомнил Маршал. — Сигареты, все что есть, достали и положили на землю.

— Э… что? — рыжий растерялся.

— Я сказал: достали сигареты и положили на землю. Третий раз повторять не буду.

— Ладно, ладно. Понял…

Он принялся торопливо рыться в карманах, роняя бумажки и мелочь.

— Зажигалку тоже?

Маршал кивнул. Вскоре на земле лежали три пачки и три зажигалки.

— Теперь можно? — Рыжий покосился на джип.

— Ваше время скоро закончится, — напомнил Маршал.

Других намеков не потребовалось — парни мигом забились в машину. В спешке им не сразу удалось завести двигатель. Стартер выл, парни толкались и торопили водителя тычками под бок. Получилось у них только с четвертой попытки. Разбрызгивая грязь, джип рванулся вниз по дороге.

Маршал опустил пистолет и расхохотался. Видели бы они себя со стороны! Зато теперь будут хвастать, кто меньше испугался. Но главное — на свалку больше не сунутся.

Он поднял трофейные сигареты. Вытащил зубами одну и закурил.

Хотя все и закончилось легко и без потерь, его немного трясло. И Маршал вдруг понял почему — ему действительно стоило усилий не пристрелить кого-нибудь из этих парней. С некоторой брезгливостью он убрал пистолет за спину. У пресловутой «магии оружия» была и оборотная сторона. Потому Маршал его и не любил — если оружие есть, найдется и против кого его применить.

— Держите, — сказал он, протягивая Старухе-Невесте сигареты. — Считайте, это компенсация за моральный ущерб. Вроде здесь сигареты большая ценность?

Старуха-Невеста забрала пачки, не спуская глаз с Маршала.

— И откуда ты такой взялся-то? И что тебе нужно в наших краях?

— Скажем так, — ответил Маршал, — я иду от Спарка. А нужен мне Красный Цветок.

 

10

— Значит, Лютон положил глаз на малышку Кэтти? — Старуха-Невеста глубоко затянулась. Сигарету она держала большим и указательным пальцами, прикрывая ладонью от несуществующего дождя. — Вот ведь кобель ненасытный…

— Не то слово, — кивнул Маршал.

Они сидели у обочины грунтовки на горе покрышек и курили, передавая сигарету друг другу. Старуха еще порывалась угостить его выпивкой— пластиковая бутылка мутного самогона обнаружилась у нее под юбкой. Однако Маршал решил не рисковать. В колумбийской тюрьме он по крайней мере знал, из чего гонят пойло, а тут мог только догадываться.

— Девчонка тоже хороша, — Старуха-Невеста покачала головой. — Красный Цветок ей подавай, ишь ты! Раньше девки поскромнее были, да и поумнее… Что просили? Еду там или одежду теплую. А этой Красный Цветок подавай!

— Ну, — Маршал пожал плечами. — Говорят, он исполняет желания…

Старуха-Невеста внимательно посмотрела на него и расхохоталась, хлопая себя по коленям.

— Исполняет желания! Ой, не могу! Ты сам-то в это веришь?

— Как-то не задумывался, — сказал Маршал. — Всякое случается. Сказки — они не на пустом месте появляются.

— Ну-ну. Запомни свои слова. А теперь, выходит, ты ищешь Красный Цветок… — сказала Старуха-Невеста и неожиданно толкнула его локтем в бок. — Тоже запал на Спаркову дочурку? — она ехидно подмигнула.

— У меня должок перед Спарком, — сказал Маршал. — Да и вообще жалко девочку. Так просто отдавать ее Лютону… Это неправильно.

Старуха-Невеста вздохнула.

— Хороший ты, должно быть, человек. Спарку повезло. Из местных никто бы пальцем о палец не ударил. Самим бы выжить.

— Кэтти говорила, вы показали ей Красный Цветок.

— Было дело, — сказала Старуха-Невеста. — Вырос один на отшибе… Но загубили прямо на глазах у бедняжки.

— Это ведь был тюльпан? — спросил Маршал.

— В своем роде, — кивнула женщина.

— Я что подумал. Можно ведь дойти до города и купить лучших алых тюльпанов?

Старуха-Невеста в задумчивости почесала подбородок.

— Давненько я не наведывалась в город, — наконец сказала она. — Вроде и рукой подать, а до луны и то ближе… Скажи мне: цветы, что продают в городе, они светятся?

— В смысле?

— Как костер ночью. Принесешь цветок в дом, и никакого огня не нужно?

— А он в самом деле светится? — удивился Маршал. — Кэтти говорила что-то подобное, но я подумал, это просто красивый образ…

— Красивый образ! — Старуха-Невеста фыркнула. — Кэтти даже слов таких не знает. Говорит, что видит. Нет, брат, Красный Цветок еще как светится.

— Хм… — это существенно усложняло дело. Где искать светящиеся цветы, Маршал не представлял. Не красить же обычный тюльпан люминесцентной краской?

— Это потому, что он на свалке вырос, — продолжила Старуха-Невеста. — Наверное, когда-то это и был обыкновенный тюльпан. Но здесь столько ядовитой гадости выливают… На тысячу лет отравили землю. Ну и цветок того, мутировал. Хорошо, что у него зубы не выросли.

Маршал задумался. История Старухи-Невесты понравилась бы Ким-Киму. Цветок-мутант на городской свалке — готовый заголовок для любой желтой газетенки. Однако было в ней и разумное зерно. Биолюминесценцией никого не удивишь, а в условиях, когда ни цветом, ни запахом невозможно привлечь насекомых-опылителей, у светящегося цветка появлялся дополнительный шанс на выживание.

— Так что, — сказала Старуха-Невеста, — если ты ищешь Красный Цветок, то в городе тебе делать нечего. Тебе в другую сторону.

— И куда?

— К городу спиной. Иди прямо, никуда не сворачивая, до самого сердца свалки. Там есть маленькая полянка, на ней я впервые увидела Красный Цветок.

— Хм… Если не секрет, когда это было?

— Дай подумать. — Старуха-Невеста откусила ноготь на мизинце. — Лет десять тому назад, может, пятнадцать. Мне сложно считать года.

— Ясно, — протянул Маршал. — Не слишком большие шансы…

— Какие есть, — развела руками Старуха-Невеста. — Большим помочь не могу.

— А Чудовище? В сказке про Красный Цветок фигурировало еще и некое чудовище, которое убивает и пожирает плохих людей.

— За чудовище не скажу, — вздохнула Старуха-Невеста. — Я его не видела. Но тебе-то чего бояться? Сам же сказал — оно убивает только плохих людей.

Старуха-Невеста снова ему подмигнула и ткнула в бок. Маршал усмехнулся.

— Ладно, — сказал он. — Тогда мне, пожалуй, пора…

Он спрыгнул с горы покрышек.

— Значит, прямо, никуда не сворачивая?

— Самый верный путь, — сказала Старуха-Невеста. — Только погоди чуток, у меня есть для тебя подарок. Я ведь так и не отблагодарила тебя.

— Пустое, — улыбнулся Маршал. — Любой на моем месте…

— Во-первых, не любой, — перебила его женщина. — Во-вторых, никогда не отказывайся от подарков.

Она сняла с шеи грязную бечевку, на конце которой болталась мятая латунная трубочка.

— Держи, — сказала старуха. — Глядишь, тебе пригодится.

Маршал почтительно взял подарок.

— Собачий свисток? — догадался он.

— Он самый, — кивнула Старуха-Невеста. — Дуть надо со всей силы. Сам ты ничего не услышишь, но зверей отпугнет.

— Спасибо, — Маршал надел бечевку на шею. Жаль, у него не было такой штуки, когда он свалился с холма.

— А теперь иди, — Старуха-Невеста махнула рукой. — Желаю удачи. Кэтти заслужила сказку со счастливым концом.

 

11

Идти прямо, никуда не сворачивая… Может, это был и хороший совет, но совершенно невыполнимый. Худшую дорогу придумать было невозможно. Горные тропинки Памира, душные болота Суматры, амазонская сельва, Сахара — все меркло на фоне этой свалки.

С полчаса Маршал шел по тропинке, но потом она кончилась, и ему пришлось пробираться сквозь мусорные завалы. Он проваливался в ямы, падал, взбирался на холмы и скатывался вниз. За пару часов Маршал собрал такую коллекцию синяков и шишек, какую порой не набирал и за год. На пути встречались болота жидкой грязи, поля битого кирпича и прочего строительного хлама, целые кладбища автомобилей, отвалы окаменевшего цемента и извести, горы химической соли… Но больше всего было бытовых отходов, особенно упаковки. Настоящее царство целлофана, пенопласта, бумаги и битого стекла. Люди редко задумываются о том мусорном следе, который они оставляют на теле планеты.

Несколько раз Маршал встречал других обитателей свалки— худых и грязных людей в лохмотьях. Молчаливыми тенями они копошились среди отбросов в поисках еды. Хотя на свалке было в избытке просроченных продуктов, большая их часть в пищу не годилась. Они сгнивали еще до того, как попадали сюда. Тантал не позавидовал бы участи этих людей — жить среди еды и мучаться от голода. Маршал наткнулся на целую гору красной рыбы; с одной стороны — деликатес, но от запаха его чуть не вывернуло наизнанку. Не говоря уже о копошащихся червях и личинках.

Бездомные, завидев Маршала, спешили сбежать или спрятаться. Сперва он еще надеялся уточнить у них дорогу к сердцу свалки, но потом махнул рукой. В конце концов, этих людей можно понять. У Маршала на лбу написано — «чужак», а от чужаков здесь не ждали ничего хорошего. И не без оснований — случай со Старухой-Невестой тому пример.

Раньше Маршал и подумать не мог, насколько свалка огромна. День клонился к вечеру, а он так и не добрался до заветной полянки в сердце свалки. Если та, конечно, существовала — искать место, где Красный Цветок рос десять лет назад, было, мягко говоря, самонадеянно. Маршал вполне допускал, что за очередным холмом свалка попросту закончится и он выйдет к опушке леса. И тогда конец надеждам выручить Кэтти и Спарка.

Маршал вскарабкался на вершину нового холма, но леса не увидел. Свалка тянулась еще минимум на пару километров, до следующего отвала. В голову закрались подозрения, что он давно заплутал и ходит кругами. Впрочем, обернувшись, Маршал разглядел далекую темную полоску города. Значит, направление верное и придется идти дальше…

Маршал осмотрелся, прикидывая как лучше спуститься. У основания холма он заметил движение — кто-то копался в отбросах, расшвыривая куски темного картона. Маршал подумал было, что это кто-то из бездомных, но тут же сообразил, что для человека существо слишком большое. А стоило присмотреться, и Маршал замер, не веря собственным глазам. Проклятье! Увиденное не укладывалось в голове. Первая мысль была о галлюцинациях. Маршал крепко зажмурился. Надышался отравленного воздуха, и вот закономерный итог… Когда он открыл глаза, ничего не изменилось.

Это невозможно… Маршал был готов смириться с живущими на свалке лисицами и даже с медведями. Но, черт возьми, с обычными медведями, а не с огромным зверем, которому место среди льдов и торосов Арктики. Рука потянулась к камере. Белый медведь! Никто не поверит…

Маршал был в Арктике и снимал белых медведей в их естественной среде. Любой фотограф-анималист должен пройти через эти кадры: белый снег, белые звери, ослепительно синее небо и багряный росчерк окровавленной пасти. Снимать полярных медведей сложно — у них непроницаемые морды без тени каких-либо эмоций. С одним и тем же выражением белый медведь убивает тюленей и нянчится с детенышами. Маршал не знал страшнее зверя. Зато он знал, какими огромными бывают медведи. Лев на фоне полярного хищника выглядит малым котенком.

Этот зверь ничем не уступал своим родичам. Крупный, здоровый самец. Маршал видел, как перекатываются мышцы под грязно-желтой шкурой. На маленьком ухе нелепой сережкой болталась пластиковая упаковка из-под яиц. Откуда, черт возьми, он взялся?! Сбежал из зоопарка? Из бродячего цирка? В голове проносились версии одна глупее другой.

Маршал заставил себя собраться. Сейчас не время думать — он должен снимать. Сверху же это было невозможно. Маршал выстроил композицию снимка, но, чтобы его сделать, требовалось подобраться к медведю гораздо ближе.

Затея самоубийственная — Маршал прекрасно представлял, на что способен голодный белый медведь. Если хищник решит напасть, шансов выжить — никаких. У Маршала было оружие, но только в фантастических фильмах можно убить белого медведя из пистолета. На деле пуля не пробьет череп, а Маршал стрелял не так хорошо, чтобы с первого выстрела попасть в глаз. Сбежать тоже не получится — белый медведь передвигается гораздо быстрее человека… Но все это не имело значения. Маршал обязан сделать снимок любой ценой. Есть такая штука, как профессиональный долг.

Держа камеру одной рукой, Маршал стал спускаться. Главное сейчас — не привлекать внимания. Если медведь его заметит, то есть два варианта развития событий — либо он сбежит, либо нападет. Оба Маршала совсем не устраивали.

Медведь почти зарылся головой в отбросы. Глухой низкий рык раскатывался волнами, словно в груди зверя работал мощный восьмицилиндровый мотор. Маршал его не столько слышал, сколько чувствовал всем телом. Может, это и есть то самое Чудовище, которое охраняет Красный Цветок? По описанию подходило: белое, с красной пастью, да и откусить человеку голову ему ничего не стоит. Сказки ведь появляются не на пустом месте…

Хотя под ногами хватало громкого мусора — от шуршащих одноразовых стаканчиков до консервных банок, — Маршалу все-таки удалось спуститься бесшумно. Медведь даже мордой не повел. Это на севере его сородичи чуют тюленей за несколько километров, но у этого зверя обоняние, похоже, притупилось от жизни на свалке. Пригибаясь, Маршал прокрался к наполовину врытой в землю пластмассовой бочке. Укрытие никудышное, но ничего лучшего поблизости не оказалось.

Пристав на колено, Маршал сделал пару пристрелочных снимков. Но вскоре он опустил камеру. Кадры получились хорошие — Маршал знал это, но, с другой стороны, он видел потенциал ситуации. Гарантированная «Фотография года». А значит, нельзя делать просто хорошие фотографии. Должны быть суперснимки…

Для этого нужно было всего ничего — чтобы зверь поднял голову. Медведь же, как назло, и не думал ни о чем подобном. Зарылся мордой в мусорную кучу и с позиции Маршала казался и вовсе безголовым. Совсем не снимок года.

Маршал тихо свистнул, но медведь не повернулся. Так не пойдет… Надо было вспугнуть зверя. Маршал нашарил смятую алюминиевую банку. Продолжая удерживать медведя в прицеле объектива, он поднял ее и с размаху швырнул в сторону. Крайне безответственно, но Маршал об этом не думал.

Банка стукнула о картонную коробку в паре шагов от медведя. Звук вышел не самый громкий, но его оказалось достаточно. Медведь величественно поднял голову и огляделся. Затвор камеры сухо щелкнул. Готово! Маршал едва не вскочил с радостным воплем. В тот же момент медведь взревел, поднимаясь на задние лапы. За его спиной с диким гвалтом взвилась в воздух стая тощих ворон. Чувствуя, как адреналиновая эйфория уступает место холодной волне ужаса, Маршал нажал на спуск. Вот и конец, но хоть за последний кадр ему не будет стыдно.

Медведь стоял, раскачиваясь на задних лапах. Маршал выпрыгнул из укрытия и бросился бежать. Он понимал, что ему не уйти, но сдаваться было рано. Глухо рыкнув, медведь опустился. К счастью, не бросился в погоню, а топтался на месте, мотая головой.

Маршал обернулся, зацепился ногой за гнилую доску и упал на спину. Медведь оскалил клыки. С угла пасти стекала пенистая струйка слюны. Маршал пополз назад, неловко перебирая руками и ногами. Идиот! Фотографию года ему захотелось… И кто теперь будет получать премию? Разве что Ким-Ким обронит на церемонии скупую мужскую слезу. Скажет: он был замечательным фотографом, правда, мозгами природа обделила… Маршал уперся спиной во что-то твердое.

Медведь не спешил, словно понимал, что добыча никуда не денется. На вытянутой морде застыло отрешенное выражение, но Маршал знал — хищники любят поиграть с жертвой.

Он нащупал рукоять пистолета. Глаза у зверя были маленькие, черные и блестящие, совсем заросшие желто-белым мехом. Попасть в такую мишень невозможно, но выбора у него не оставалось.

Маршал дернул рукой — пуговица на рукаве зацепилась за шнурок на шее. Медведь приближался, с шумом принюхиваясь и скаля клыки. Маршал рванул сильнее, пуговица отлетела, а в ладонь скользнул продолговатый металлический цилиндр.

Собачий свисток Старухи-Невесты.

Маршал уставился на подарок. Он ведь про него и думать забыл. Медведь, конечно, не собака, но терять было нечего. Маршал принялся дуть изо всей силы, так что заложило уши. Из свистка не вырвалось ни звука. Однако медведь остановился и заворчал. Беспокойно мотая головой, он попятился — звук, которого Маршал не слышал, явно ему не понравился.

Дуть со всей силы… Маршал старался как мог. Горло пересохло, дыхание сбивалось, он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а щеки готовы лопнуть. Но это работало. Медведь больше не приблизился, а в конце концов и вовсе развернулся и вразвалочку засеменил прочь. Лишь пару раз рявкнул напоследок, слегка обиженно и раздосадованно.

Но и когда огромный зверь окончательно скрылся среди мусорных завалов, Маршал продолжал дуть в свисток, пока глаза не полезли на лоб.

 

12

Прошло не меньше получаса, прежде чем Маршал окончательно пришел в себя.

Все, что случилось, можно назвать только тройным чудом. Самое невероятное стечение невероятных обстоятельств. Во-первых, чудо то, что на свалке оказался белый медведь. Маршал так и не нашел достойного объяснения этому феномену. Второе чудо — зверя удалось удачно сфотографировать. Анималистическая фотография во многом зависит от случайности, и не из всякого зверя выходит хорошая модель. И, наконец, чудом являлось то, что Маршал остался в живых. Старуха-Невеста сполна отплатила за спасение.

Он взял камеру и положил на колени. До конца пленки оставался десяток кадров, но он принудительно смотал ее. Теперь пленке цены нет. Убрав катушку в специальный карман куртки, он перезарядил фотоаппарат. Для камеры сегодняшние приключения тоже не прошли бесследно. На корпусе появилась пара новых царапин, бленда слегка треснула. Но, к счастью, — ничего существенного, да и ей не привыкать. С этой камерой Маршал объездил полсвета; она побывала и под водой, и над облаками. Верная и надежная спутница во всех авантюрах.

— Ну что, старушка, — сказал Маршал. — Похоже, мы с тобой взяли джек-пот…

Он встал. Теперь оставалось только найти Красный Цветок. Но Маршал уже не сомневался в успехе. Раз удача повернулась лицом, она не скоро отвернется.

Впрочем, стоило поторопиться. Солнце садилось, окрашивая вершины холмов темно-багряным цветом. От склонов тянулись длинные тени. Маршала же совсем не прельщала перспектива блуждать по свалке в полной темноте. Все-таки ему было нужно туда же, куда ушел медведь, а снова встречаться с хищником Маршалу не хотелось.

К счастью, зверя он больше не встретил. Через полтора часа Маршал взобрался на очередной холм, посмотрел вниз и понял, что дошел до сердца свалки.

Правда, Старуха-Невеста говорила про маленькую полянку, но похоже, за десять лет все здорово изменилось.

Долина оказалась довольно большой и, как показалось Маршалу, идеально круглой. Мусора там было мало, так что обнажилась потрескавшаяся красная земля с редкими пучками жесткой травы. Было тихо, пропали даже вездесущие вороны. Но в первую очередь в глаза бросалось диковинное строение, темной и молчаливой громадой возвышавшееся в самом центре долины.

В свете закатного солнца строение напоминало уродливый средневековый замок, который мог бы родиться только в воспаленном воображении Роберта Вине. Огромные башни наваливались друг на друга, вонзаясь в небо острыми шпилями. Массивные стены с кривыми зубцами, резкие изломанные линии… Страшный, чудовищный замок, жить в котором побоялся бы и Дракула. От стен веяло холодом.

Но стоило присмотреться, как образ разваливался на части. Оставалось лишь нагромождение металлического лома, кое-как скрепленное в некое подобие здания. Основой послужили большие железные бочки, насквозь ржавые и дырявые, поверх которых громоздились прогнившие остовы автомобилей, холодильников и железных шкафов, удерживаемые гнутыми рельсами и толстыми трубами. Роль ворот исполняли две поставленные крест-накрест стальные балки. Маршал прищурился, но разглядел лишь густые тени. Потом в самой глубине темного проема он увидел тусклый красный огонек.

Сперва Маршал подумал, что внутри развели костер. Однако дым не поднимался, да и свет слишком ровный… Он присвистнул. А если так светится Красный Цветок? Похоже на то… Значит, поиски подошли к концу?

Маршал вдруг сообразил, что перед ним никакой не замок. Никто не стал бы жить среди подобного нагромождения металла. К тому же там не было крыши, а именно о крыше здешние обитатели заботились в первую очередь. Капище! Как только Маршал это понял, все сразу встало на свои места. Дом для Красного Цветка, а не для людей.

Маршал нахмурился. В историях, что рассказывали Спарк, Кэтти и Старуха-Невеста, не было ни слова о том, что кто-то поклоняется Красному Цветку. Разве что эпизод, в котором Цветок исполняет желания хороших людей и наказывает плохих… А что, если это отголоски совсем другой истории? Той, в которой Красный Цветок являлся дарующим и карающим богом?

Интересно тогда, кто возвел капище. И старик с дочерью, и Старуха-Невеста жили на окраине, там, куда постоянно подвозили свежий мусор из города. Но кто-то же должен жить и в глубине свалки, куда обычные бездомные не забираются, а среди древних мусорных куч бродят белые медведи… Странные люди, окончательно скатившиеся в каменный век.

Маршал замотал головой. На самом деле его умопостроения не имели никакого смысла. Просто разыгравшаяся фантазия. Ведь наверняка капище — дело рук какого-нибудь психа-одиночки. Конечно, тому пришлось изрядно повозиться… Поверить в сумасшедшего оказалось куда проще.

Маршал оглядел долину и никого не увидел. Только после этого он стал спускаться.

 

13

У ворот капища Маршал остановился. Металлическая громада нависала, точно огромное чудовище, пока спокойное, но готовое в любой момент наброситься и сожрать. Строение оказалось куда больше, чем представлялось с вершины холма. И оно раскачивалось — не сильно, но заметно. Казалось, еще чуть-чуть, и все рухнет, погребая под завалами лома и Красный Цветок, и тех, кто окажется внутри. Металл громко скрипел, словно его рвали на части. Если капище действительно создано одним человеком, то оставалось подивиться его силе и упорству. Чтобы построить все это, понадобился не один год. Только безумец мог пойти на такое.

Маршал всмотрелся в темный проем под скрещенными балками. От Красного Цветка его отделяли считанные метры. Алый огонек горел отчетливо и ярко, и в очертаниях угадывались контуры растения.

Маршал глубоко вдохнул.

— Эй! Есть кто? — крик заметался среди железных стен. Ответом была тишина.

Маршал дождался, пока стихнет эхо, и повторил попытку. Но и на этот раз ему не ответили. Ладно… Он пришел не любоваться на плоды чужого безумия. Так что нечего время тянуть — еще возвращаться, а обратный путь совсем не обещал быть легким.

Маршал беззвучно сосчитал до пяти и прошел через ворота. Сделав пару шагов, он остановился — на случай, если его ждала кара за святотатство. Ему совсем не нравилась идея грабить святилища. До добра это редко доводит. К счастью, обошлось без молний с ясного неба или разверзшейся земли.

Красный Цветок рос в центре высокой клумбы, сделанной из пары автомобильных покрышек. Если это был алтарь, то выглядел он совсем непрезентабельно. Хотя, возможно, так было сделано специально, чтобы подчеркнуть красоту растения.

Все сходилось, это был тюльпан. Тяжелый бутон слегка покачивался, расплескивая вокруг себя волны темно-алого холодного света. Он манил и завораживал, слегка мерцая и переливаясь. Каждая жилка в лепестках виднелась с пугающей четкостью, словно тюльпан сошел прямиком с японской гравюры. Самый красивый цветок в мире, такой красивый, что нет ничего красивее… Девушка была тысячу раз права. На цветок можно смотреть бесконечно. И в своей простоте Кэтти дала ему лучшее из возможных описаний.

Маршал на цыпочках подошел к клумбе, чувствуя в груди непонятное волнение. Он вдруг понял — у него не получится сфотографировать Красный Цветок. Всего его мастерства недостаточно, чтобы передать эту красоту.

Маршал коснулся светящихся лепестков. Цветок был таким холодным, что обжигал пальцы. Маршал отдернул руку и только тогда сообразил, что ему лишь показалось. Когда он посмотрел на пальцы, то увидел на кончиках крошечные алые крапинки. Впрочем, если светился не сам тюльпан, а обитающие в лепестках бактерии, какое это имело значение? Важен результат. Нет… Кэтти знала, о чем говорит, назначая цену. Какой же насмешкой показался ей жалкий букет Лютона!

Маршал погладил пальцем упругий стебель и подумал, что не сможет сорвать цветок. Это означало, что тот погибнет, — на подобную жертву он не мог пойти. Да и для Кэтти это будет ударом.

Рассчитывать на то, что в капище окажется пара цветочных горшков, не приходилось. Но в глубине капища, за алтарем, Маршал нашел кусок обгорелой мешковины. Кое-как ему удалось связать углы, и получилось некое подобие мешка. Он принялся горстями насыпать туда землю из клумбы. Когда мешок был наполнен наполовину, пришла пора заняться цветком.

С осторожностью Маршал начал разгребать пальцами землю вокруг стебля. Почва была мягкой, но твердые и острые частички то и дело больно вонзались под ногти. Маршал копал медленно, чтобы не дай бог не повредить растение. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он добрался до луковицы. Маршал окопал ее и, удерживая цветок двумя руками, перенес в самодельный мешок.

Довольный собой, Маршал вытер руки о штаны. Ну все, дело сделано. Теперь можно в обратный путь…

Именно в этот момент за спиной раздался глухой рык.

Маршал замер, боясь повернуться. В голове мигом всплыли рассказы и про Чудовище, и про откусанные головы. К тому же Маршал уже слышал подобный рев… Он легко представил белого медведя, входящего в ворота капища. Похоже, зверь его выследил или хуже того — подкараулил. От подобного хищника можно ждать любого коварства. Руки зашарили по груди в поисках спасительного свистка.

Как назло, шнурок запутался, и вытащить свисток не получалось. Нечего и думать о побеге. Внутри капища толком не развернуться, да и зверь перекрыл единственный выход. Маршал оказался в ловушке и прекрасно это понимал. Он медленно повернулся, готовясь встретить смерть лицом к лицу.

Однако вместо медведя в проеме ворот оказался человек. Ростом он, правда, ничуть не уступал полярному хищнику. До сих пор самым большим человеком, которого встречал Маршал, был Лютон. Но в сравнении с хозяином капища громила казался карликом. Тот был голым по пояс, красная кожа блестела от пота. Вся верхняя часть груди представляла собой один огромный бугристый шрам от ожога. Шрам поднимался и выше, но шею и голову незнакомца скрывала нелепая маска, кое-как скроенная из старой мешковины. На месте глаз и рта темнели неровные прорези.

В руке хозяин капища сжимал огромный молот на длинной железной рукояти. Держал легко, словно обычную палку. Было совсем несложно представить, как этот тип ворочает неподъемные бочки и балки, поднимая их на невероятную высоту. Из-под маски вырвался хриплый рев. Возможно, незнакомец сказал что-то осмысленное, но Маршал не разобрал ни слова.

— Доброй ночи, — заискивающе сказал Маршал. — Не только спешите с выводами, я сейчас все объясню…

Широко размахнувшись, великан ударил молотом о землю. Маршал почувствовал, как содрогнулась почва под ногами. Металлические стены надрывно заскрипели.

— Понимаете, — начал Маршал. — Я совсем не собирался… Нет, не так… Я пришел сюда не ради себя…

Он попятился и запнулся о клумбу. Маршал увидел, как за прорезями маски разгораются багровые огни. А может, это были отблески от Красного Цветка.

Великан вскинул молот и шагнул навстречу. Он рявкнул, но Маршал снова ничего не понял. Пятясь, Маршал обогнул клумбу. Когда между ним и хозяином капища оказалось препятствие, он почувствовал себя увереннее.

— Я понимаю ваше негодование, но…

Великан врезал молотом по одной из железных бочек. От поднявшегося грохота заложило уши. Все строение затряслось, как желе, а на бочке осталась глубокая вмятина.

Маршал отпрыгнул назад и уперся спиной в стену капища. Тщетно что-то говорить и объяснять. Похоже, великан не собирался к нему прислушиваться.

Ладонь скользнула по рукояти пистолета. Против медведя оружие бесполезно, но великан-то был человеком.

— Еще шаг, и я стреляю! — Маршал выхватил пистолет и замер, целясь в грудь хозяина капища. Он не хотел его убивать. Но раз доброе слово не помогает, придется воспользоваться проверенной методикой.

Оружие великана не испугало. Он продолжал надвигаться на Маршала с неумолимостью айсберга. Молот снова поднялся.

— Не делайте этого, — голос срывался. Нервы были натянуты до предела. — Я не…

Великан взревел. Маршал вздрогнул и спустил курок.

В последний момент он успел отвести руку. Пистолет рявкнул; эхо выстрела заметалось под металлическими сводами. Пуля срикошетила от рельсы.

Великан даже не вздрогнул, словно не слышал выстрела. По широкой дуге молот устремился к Маршалу.

Маршал рванулся вперед, подныривая под оружие, и упал набок. Он перекатился на спину, поднимая пистолет.

По инерции великана швырнуло к стене. Тяжелый молот ударил по одной из балок. Толстая рельса рухнула в ладони от головы Маршала. Второй удар не оставит от него и мокрого места, а уворачиваться из такой позиции невозможно. Камера больно упиралась под ребра. Ему еще повезло, что он не упал на нее — иначе переломал бы все кости.

Молот великана глубоко застрял в стене. Тот с силой рванул его на себя, выворачивая бочку. Сверху с громким скрежетом сполз остов автомобиля. Капище заметно накренилось.

Дожидаться, пока великан повернется, Маршал не стал и дважды выстрелил ему в плечо.

Громилу отшвырнуло к стене, молот выпал из руки. Взревев, он схватился за торчащую над головой балку и повис на ней. Маска-мешок съехала набок, физиономию на ней дико перекосило. И на секунду Маршалу показалось, что он увидел лицо под маской — звериную морду, покрытую бугристыми шрамами. Желтые клыки и белую шерсть.

Но думать о том, что ему привиделось, не было времени. Маршал вскочил на ноги, и тут же в место, где он лежал, вонзился стальной штырь. Великан вцепился в балку и принялся раскачивать ее из стороны в сторону. Вместе с ней раскачивалось и все здание.

Маршал с ужасом понял, чего добивается великан. Он же хочет обрушить капище ему на голову, как Самсон обрушил стены на головы филистимлян. Он что, не понимает, что и сам тогда… Тяжелая труба, служившая одной из подпорок, согнулась пополам. Сверху упала дверь автомобиля, подняв облако ржавой пыли.

Маршал бросился к выходу. Только и успел, что схватить мешочек с Красным Цветком, и пулей вылетел из капища. Великан громко закричал. За спиной железные стены сложились, точно карточный домик.

Маршал бежал, не оборачиваясь. Но и на склоне холма, сквозь грохот и скрежет, он слышал рев хозяина капища.

 

14

Маршал не помнил, как взобрался на вершину. Когда он пришел в себя, то лежал среди мусора, глядя в темно-фиолетовое небо, и тяжело дышал. Сердце колотилось о грудную клетку, явно собираясь продолбить дыру и выбраться наружу. Пересохшее горло драло так, словно он наглотался битого стекла. К тому же опять разболелась нога.

Опираясь на руку, Маршал сел и закатал штанину. Под бинтами виднелось темное пятно. Не хватало еще, чтобы снова пошла кровь.

Страшно хотелось пить. Маршал проглотил липкий комок слюны. А еще сигареты… И зачем он отдал Старухе-Невесте все, что забрал у молодчиков? Оставил бы себе парочку. Маршал вздохнул — идея заманчивая, но глупая. Тем и отличался Робин Гуд от прочих разбойников, что не искал личной выгоды.

Маршал обернулся и посмотрел на оставшуюся за спиной долину. Внизу виднелись развороченные останки капища, сейчас еще более уродливые и жуткие. Маршала передернуло.

Похоже, ему опять крупно повезло — он стоял одной ногой в могиле, однако выбрался и даже добыл Красный Цветок. Удача по-прежнему на его стороне. Он вспомнил чудовищную морду, которую увидел под маской. Привидится же… Маршалу было жаль великана. Как ни крути, но тот защищал свой дом от грабителя. Если бы хозяин капища его послушал, все могло закончиться без жертв. Красный Цветок переливался всеми оттенками алого. Кэтти будет счастлива… Но слишком, слишком большую цену пришлось за него заплатить.

Отдышавшись, Маршал встал. Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, и свалку окутали густые и липкие сумерки. Белесые лоскутья тумана поднимались над мусорными кучами, расползаясь зыбкими плетями. Все шло к тому, что обратный путь ему предстоит проделать в полной темноте. Обычно Маршал всегда брал с собой фонарь, но он не думал, что задержится на свалке так долго. Красный Цветок сиял ярко, но света все равно не хватало. Вот тебе и простой репортаж… Прихрамывая, он начал спускаться с холма.

В темноте держаться нужного направления оказалось непросто. На вершинах еще можно было ориентироваться по бледно-серому зареву над городом, но внизу Маршал словно оказывался в чернильнице. На небе проступил тонкий серп молодой луны, но толку от него не было. А в дрожащем пятне света от Красного Цветка Маршал видел лишь мусор под ногами. За границей этого круга скользили зловещие тени. Маршал не смог разглядеть, звери это, люди или ему все мерещится. Когда он пытался с ними заговорить, тени исчезали.

Усталость навалилась тяжелым мешком. Болели все мышцы и кости, чтобы сделать каждый новый шаг, приходилось себя заставлять. Маршал не останавливался только потому, что понимал — стоит дать себе послабление, и он тут же упадет и заснет. А свалка вовсе не то место, где стоит ночевать под открытым небом.

Вскоре Маршал окончательно потерял счет времени. Он шел, еле передвигая ноги. Как по темноте искать дом Спарка, Маршал не представлял. Оставалась только надежда добраться до жилища Старухи-Невесты… Она ведь поможет? Голова отказывалась работать, словно кто-то заменил мозг комком ваты.

С каждым шагом цветок разгорался сильнее и сильнее. В глазах навечно обосновались красные пятна — Маршал видел их, куда бы ни повернул голову. Из-за этого он не сразу осознал, что вышел на дорогу. Понял когда заметил, что слишком давно не спотыкался о мусор.

Маршал вымученно улыбнулся. Приключение подошло к концу — в конце дороги его ждала Старуха-Невеста. Оставалось всего ничего. Он еще успеет вернуться в город до того, как Ким-Ким начнет обрывать телефоны спасательных и поисковых служб. А в городе ждут чистая постель, горячий душ и премия за лучшую фотографию года… Воодушевленный этой мыслью, Маршал прибавил шагу.

 

15

Город был совсем близко. Маршал уже видел последние мусорные холмы на окраине свалки — темные громады, напоминавшие спящих динозавров. У основания одного из них он и заметил горящий свет. Но не дрожащее пламя костра, а ровное свечение электрического фонаря. Вернее, двух. Маршал не сразу сообразил, что это включенные автомобильные фары.

Он прищурился. Ну и кто это? Задержавшиеся рабочие? Но эти парни работают ровно до конца смены, торчать ночью на свалке никто из них не будет…

Маршал вытащил пистолет. Ему в любом случае нужно в сторону огней, но хотелось быть готовым ко всяким неожиданностям. По-хорошему лучше не связываться и обогнуть машину с другой стороны холма. Но тогда пришлось бы снова карабкаться по мусору, а это было выше его сил. Хотя пройти незамеченным с Красным Цветком в руках будет невозможно. Кое-как он укрыл цветок курткой, но совсем спрятать не получилось.

Машина дернулась и поехала ему навстречу. До Маршала донесся громкий взрыв хохота. Голоса показались знакомыми. Маршал остановился, дожидаясь, пока автомобиль подъедет ближе, и силясь что-то разглядеть за огнями. Впрочем, он уже знал, что увидит. И не сказать, чтобы это его обрадовало.

Маршал не ошибся — это оказался черный джип без верха… Вот дрянь!

Фары вспыхнули ярче. Маршал зажмурился и прикрыл глаза ладонью. По внутренней стороне век поползли красные и зеленые пятна. Он попятился, пытаясь уйти в темноту.

— Гы! — раздался голос из пятна света. — Блин, и в самом деле он!

Маршал повернулся. В конце концов, не будет же он бегать от малолетних хулиганов? После встречи с полярным медведем и великаном из капища это смешно.

— Не, ну точно он! — из машины выпрыгнули двое.

— Вам родители не говорили, что ночью дети должны лежать по постелькам?

Парочка остановилась. Вперед, выпятив грудь, выступил рыжий заводила. Удивительно, как легко могут уживаться в одном человеке трусость и наглость. Маршал заметил зажатый в кулаке кастет, но руки парня все равно дрожали.

— А твоя бабка сбежала, — хмыкнул рыжий. — Как завидела тачку — ноги в руки, и только ее и видели… Теперь твоя очередь.

Маршал с облегчением выдохнул. Старуха-Невеста в безопасности, а с парнями он разберется.

— Кажется, я предупреждал? Говорил, чтобы я вас больше не видел? Так какого черта вы здесь делаете? — Маршал не поднимал пистолет, но держал на виду. Молодчики не могли его не заметить.

— Не гони, чувак, — сказал рыжий. — Наш приятель пригласил нас в гости. И он как раз хотел с тобой поболтать.

— Какой еще приятель? — вздохнул Маршал. — Уматывайте-ка, пока целы, некогда мне с вами возиться…

Парни переглянулись.

— Че струхнули? — раздался зычный голос с заднего сидения джипа. Знакомый голос, который Маршал никак не ожидал услышать.

Опершись на дверь, Лютон выпрыгнул из машины и широкими шагами направился к Маршалу.

— Ну что, принес подарочек для моей невесты? — сказал он. — Молодец. Так, гони его сюда, а то помнется…

— Доброй ночи, — хмуро сказал Маршал. Он поднял пистолет.

— О-ба! И пушка моя, ее тоже давай. Будешь меньше рыпаться, будешь меньше мучаться.

— Пристрелю ведь, — сказал Маршал. — Штаны не мокрые?

Парни озадаченно посмотрели на громилу. Лютон почесал живот.

— Знаю я, — сказал Лютон. — Он тут типа самый хороший… Не выстрелит он в человека, не дрейфь. Только ковбойствовать может…

Маршал слишком устал что-то объяснять. Подняв пистолет, он спустил курок, целясь в ногу громилы. Вместо выстрела раздался сухой щелчок.

— И патроны у него кончились, — усмехнулся Лютон. — У меня ж не полная обойма была.

Он хохотнул и потянулся, хрустнув пальцами. Маршал дважды нажал на спуск, молясь, чтобы это была осечка. Но пистолет молчал. Выругавшись сквозь зубы, Маршал отшвырнул бесполезное оружие в темноту. Ситуация принимала неприятный оборот. С одним Лютоном он бы еще справился, но противников было четверо.

— Зря ты так, — вздохнул Лютон. — Не твоя вещь… Парни?

Пригибаясь, рыжий, двинулся навстречу Маршалу.

— Не ожидал, да? Теперь по-другому поговорим? Без пушки-то? — парень нервно ухмылялся и сжимал кастет так, что побелели костяшки пальцев.

Маршал прыгнул вперед и схватил его за запястье. Бросок вышел не самый красивый, зато действенный. Рыжий даже не понял, что случилось, — перекувырнулся и упал спиной на кучу мусора. Маршал резко заломил кисть парня.

— Так лучше? — процедил он.

— А! Отпусти! — взвизгнул рыжий. — Больно!

— Знаю, — Маршал заломил руку сильнее. — Я говорил — сюда не возвращаться? Думал, без ствола с тобой не справлюсь?

Он тяжело дышал. Простейший бросок отнял у него все силы.

— Давайте, уматывайте отсюда, — сказал он, повернувшись к остальным. — А то я сломаю ему руку так, что…

В тот же момент к нему подскочил второй парень и ударил битой по плечу.

В глазах помутилось от боли. Не устояв на ногах, Маршал упал лицом в мусорную кучу. Рыжий вырвался из ослабевшей хватки и на карачках отполз в сторону. Опираясь на руки, Маршал попытался встать и заработал пинок под ребра.

— Эй! — донесся голос Лютона. — Вы там поаккуратнее, не испортите мой свадебный подарок.

Парень с битой вцепился в его руку и дернул наверх, вынуждая сесть.

— Давай, забирай, что те надо…

С обезьяньей ухмылкой Лютон подошел ближе.

— Ну че? Догеройствовался?

— А Спарк говорил, ты живешь по правилам, — процедил Маршал.

— Какие, блин, правила? Ты че? Ты чужак, тебя правила не касаются.

Он схватил его за ворот куртки и резко дернул, с мясом вырывая пуговицы. Красный Цветок упал на землю. Маршал потянулся к тюльпану. Он не смог донести цветок Кэтти, но громиле тот не достанется…

— Не рыпайся, блин! — державший Маршала парень оттащил его назад.

Лютон поднял Красный Цветок. Сломанный пополам стебель безвольно повис, но бутон продолжал светиться. На лице громилы заплясали алые отблески.

— Вот, значит, он какой, — сказал Лютон. — Просил же — аккуратнее. Попортили! Ну ладно, дурочке и такой сойдет.

Он перекусил стебель и отшвырнул мешочек с луковицей. Пошатываясь, рыжий парень поднялся и шагнул к Маршалу, разминая запястье.

— Ублюдок… Руку сломаешь?

Сжав кастет, он врезал Маршалу по зубам. Удар вышел несильный, но губу рассек. По подбородку вязкой струйкой потекла кровь.

— Руку, значит…

Маршал напрягся. Парень взялся за ремень фотокамеры, сдернул ее с шеи и с силой швырнул на землю. Схватив валявшуюся рядом биту, рыжий принялся молотить по камере, словно именно она была источником всех его бед.

— Это за зеркало, блин, — крикнул он. — Знаешь, сколько стоит новое зеркало?

— Да дешевле камеры, — выдохнул Маршал. Он сплюнул сгусток крови. Державший его парень заломил руку.

— Язвишь? — усмехнулся Лютон. — Ну-ну… Думаешь, мы тебя просто убьем и все? Надейся…

Маршал промолчал. Рыжий остервенело топтал останки фотоаппарата. Его лицо перекосило от злобы.

— Нет, — сказал Лютон. — Сегодня я тебя убивать не буду. У меня ж свадьба завтра, пир надо делать. А мне как раз не хватает свежего мяса.

 

16

Железная дверь пронзительно заскрипела.

— Давайте его сюда, — приказал Лютон. — Пусть посидит до утра. Свежее будет.

Парни заржали. Маршала грубо толкнули вперед. Он пробежал несколько шагов, врезался в железную стену и рухнул на груду вонючего тряпья.

— До скорой встречи! — крикнул Лютон.

Дверь со скрежетом захлопнулась.

Маршал лежал не шелохнувшись. У него не осталось сил даже стонать, только и мог — тяжело глотать воздух да отхаркивать кровь. Нестерпимо болел бок: похоже, ему сломали пару ребер. Левый глаз заплыл, и веко не разлипалось. Молодчики оторвались по полной — забили бы до смерти, если б Лютон их не остановил. Но то было крайне сомнительное спасение.

Через некоторое время Маршал поднялся на руках и сел, привалившись спиной к стене. В бок словно вонзили ржавую арматурину и теперь увлеченно ей ворочали. Маршал зажмурился. Нужно стараться дышать медленно и неглубоко… Ну все. Вот и кончилось хваленое везение. Старушка Фортуна решила, что с нее хватит, и сбежала на другой конец света.

Повернув голову, он огляделся. Похоже, старый железнодорожный контейнер. Сквозь щель над дверью пробивался рассеянный серый свет приближающегося утра. Было около пяти часов. Похоже, ему повезет увидеть еще один рассвет. Не самое плохое утешение… Да и вообще, рано отчаиваться.

Опираясь на стену, Маршал поднялся и кое-как добрался до двери. Сквозь щель тянуло сыростью и холодом. Маршал навалился на железную створку, но та не шелохнулась. Минуты через две он повторил попытку, потом еще раз. Дверь чуть поддалась. Щель получилась не толще мизинца. Прижавшись к ней глазом, Маршал разглядел целлофановый пакет, трепыхавшийся на ветру, точно белый флаг. Ну нет, он не сдастся! Маршал снова налег на дверь, но больше та не сдвинулась — мешала задвижка.

Маршал попытался припомнить, как устроен засов на контейнерах. Простой же замок, Будь у него лом, его можно было бы использовать как рычаг… Однако в контейнере не было ничего, кроме грязных тряпок. Без помощи снаружи не обойтись. Маршал прижался к щели.

— Эй! — позвал он.

Ему не ответили, но минуту спустя за стенкой раздались торопливые шаги.

В воображении тут же выстроилась картина спасения: Старуха-Невеста все видела, проследила за ним и затем привела Спарка. Получалось так складно, что Маршал сразу поверил в эту версию.

— Эй! — сказал он как можно громче. — Кто здесь?

Он сплюнул на ботинки кровь. Кто-то прошмыгнул мимо двери. Маршал успел заметить сгорбленную темную фигуру. Шаги быстро удалялись. Кто бы это ни был, он сбежал.

Маршал пнул железную дверь. Контейнер отозвался громким гулом.

— Вы совсем с ума посходили?! Выпустите меня отсюда!

Шаги стихли в отдалении. Трусы… Маршал заколотил кулаками.

— Эй! Выпустите меня!

Он понимал всю бесполезность этих криков. Если кто его и слышал, то на выручку он не придет. Лютона здесь действительно боялись.

Помогая себе руками, он сел на пол и закрыл глаза. Похоже, конец приключения будет бесславный. Его съедят нищие, Кэтти станет женой Лютона и через пару лет умрет от издевательств и побоев, а пленка с фотографией года бесследно сгинет на просторах свалки… Маршал стиснул кулаки от досады. А все, что ему по силам, — просто встретить последний рассвет. Задрав голову, Маршал стал смотреть, как светлеет полоска над головой.

Контейнер вздрогнул от сильного удара снаружи. Громкий гул заметался в металлических стенах. Маршал резко открыл глаза. Похоже, он на время отключился, хотя не заметил, как это случилось.

— Что… — он застонал от боли в боку.

За стеной раздавались тяжелые шаги. Спарк, он пришел… Маршал прижался к двери.

— Я здесь! — позвал он.

Что-то массивное двинулось с той стороны. В уши ударил хриплый рык. Маршала обдало волной горячего зловонного дыхания. В считанных сантиметрах от лица он увидел распахнутую красную пасть, черный нос и желтые клыки. Маршал дернулся назад. Медведь?! Он-то откуда взялся?

Маршал попытался отползти, но сдвинулся всего на полшага. Зверь ткнулся мордой в щель. При желании Маршал мог щелкнуть его по носу. Но и медвежьей силы не хватило открыть дверь. Зверь поднялся на задние лапы и попробовал просунуть голову выше. Когти оглушительно скрежетали по железу. От жуткого звука Маршал пробрала дрожь.

— Да прекрати ты! — не выдержал он.

Медведь отпрянул и грузно сел напротив двери. Он затряс головой и коротко рыкнул. Зверь сидел почти как человек, по-турецки поджав задние лапы.

— Извини, — сказал Маршал. — Выйти, может, и рад, но не могу.

Медведь широко зевнул, задрав морду. Маршал с тоской подумал о погибшем фотоаппарате. Такой кадр пропадает!

— Прости, приятель, — сказал Маршал. — Не быть тебе звездой. Я сделал хорошие снимки, но, боюсь, эту пленку никто не увидит…

Медведь громко фыркнул. Маршал вздохнул.

— Такая вот глупая история, — сказал он. — А начиналось как в сказке. Ты любишь сказки?

Медведь не ответил. Похоже, он собирался сидеть до скончания века. Его северные родичи могут часами ждать у полыньи, прежде чем какой-нибудь нерадивый тюлень высунет голову. Терпения белым медведям не занимать.

Оно и к лучшему. Маршал усмехнулся. Хороший будет подарочек к возвращению Лютона. Тут главное — не давать медведю уйти. Пусть знает, что добыча близко… Это была самая извращенная ловушка, которую можно придумать. Но в тот момент идея показалась Маршалу замечательной.

— Ну слушай… Одна девочка сказала, что выйдет за того, кто принесет ей Красный Цветок. Знакомая история, правда? Злой человек решил жениться на девочке…

Язык распух и с трудом ворочался во рту. Однако Маршал, собрав все силы, продолжал говорить, рассказывал о своих приключениях и печальном конце истории. Зверь, может, его и не слушал, но тем не менее не уходил. Ситуация бредовей некуда — приманивать полярного медведя сказками. Перебор даже для самой дешевой из желтых газет. Ким-Ким поднял бы его на смех. Однако это работало — медведь ждал. Оставалось только продержаться до прихода Лютона.

— И вот сам видишь, что в итоге вышло, — сказал Маршал. — А хочешь, расскажу про твоих сородичей на Крайнем Севере?

Медведь рявкнул.

— Дело было на Шпицбергене… Ты когда-нибудь видел вечные льды? Айсберги там?

Но договорить он не успел. Медведь поднялся и, покачиваясь, пошел прочь от контейнера. Он прихрамывал, слегка припадая на переднюю лапу. Надежда на спасение, не успев окрепнуть, пошатнулась и рухнула в пропасть.

— Погоди! — закричал Маршал. — Стой! Не буду я про север… Хочешь про Африку?

Зверь даже не обернулся.

 

17

— Вставай давай, — Лютон несильно пнул Маршала в бок. — Или сдох уже?

Маршал, застонав, перевернулся и с трудом разлепил глаза. Он не слышал, как открылась дверь контейнера и как вошел громила.

— Хы, — сказал Лютон. — Живой. Отлично. А то я не люблю тухлятины.

Он схватил Маршала за ворот куртки и поставил на ноги.

— Честно тебе скажу — мяса в тебе маловато. Но ничего, к ночи все нажрутся и ничего не заметят.

Он громко хохотнул. Маршал сглотнул слюну.

— Да пошел ты… — выдохнул он.

Лютон сильно тряхнул его, бок пронзил резкий укол боли. Маршал попытался ударить громилу, но у него получился лишь легкий хлопок. В ответ же он заработал такую оплеуху, что едва не потерял сознание.

— Все еще рыпаешься, — сказал громила. — А толку? Все равно вечером тебе жариться на костре.

Маршал сплюнул ему под ноги. Из губы снова потекла кровь.

— Но до вечера ты еще помучаешься, — сказал Лютон. — Чтобы видел, что бывает, если против меня идти. Решил сводить тебя на свадьбу… Так сказать, на официальную часть. Посмотришь, как Кэтти моей женой станет. А после, к ночному пиру, мы тебя и зажарим. Нравится?

Он расхохотался, хлопая себя по бедру. Маршал умудрился извернуться и пнул его по ноге. От удара в челюсть из глаз посыпались искры. Лютон швырнул его на пол.

— Буйный ты, правда, — сказал громила, смотря, как корчится Маршал. — Ну ничего, мы тебя свяжем, чтоб праздника не портил.

Он вытащил из кармана толстую капроновую бечевку. Несмотря на все попытки Маршала сопротивляться, Лютон крепко связал ему руки и ноги. Острая веревка до боли впилась в кожу. Собрав с пола грязные тряпки, Лютон запихал их Маршалу в рот и также обвязал бечевкой, чтобы не вытолкнул языком.

— Вот так ты мне больше нравишься, — подвел он итог.

Подхватив Маршала под руки, он взвалил его на плечо, точно куль картошки. Впрочем, нес он его недолго. Пройдя вдоль ряда разбитых и ржавых контейнеров, громила вышел на небольшую площадку, полную нищих. Кто-то помахал Лютону, но ни один не удивился его ноше.

Лютон свалил Маршала у стены одного из контейнеров и кое-как усадил.

— Сиди здесь, — приказал Лютон. — Любуйся. И не дергайся — упадешь, никто поднимать не будет. Пропустишь всю церемонию.

Маршал наградил его злым взглядом. Большего он сделать не мог.

Посреди площадки стоял длинный стол, сделанный из заржавевших бочек и положенных поверх листов старой фанеры. Из подручных материалов были собраны и длинные скамьи. Сразу за столом возвышался небольшой помост, украшенный целлофаном и цветной фольгой.

Бездомные сидели плечом к плечу и громко перешептывались. Над столом повис монотонный гул. Нищих оказалось на удивление много; Маршал и не думал, что на свалке живет столько народа. И где все они прятались, когда он блуждал в поисках Красного Цветка?

Маршал оглядел гостей Лютона. Это был настоящий парад нищеты и деградации: красные одутловатые лица, синюшные губы, впалые глаза и текущие слюни. Большинство щеголяло незаживающими язвами и гнилыми зубами. Здесь собрались и дети, и древние старики, но независимо от возраста у каждого на лице отпечаталась странная, ни с чем не сравнимая обреченность. Было что-то в их глазах, отчего мороз продирал по коже. Гости были одеты в грязные обноски и лохмотья, по случаю праздника украшенные цветами из похоронных венков, яркими бантами, а то и вовсе вырезками из глянцевых журналов. Перед каждым стояла одноразовая тарелка, чаще всего смятая и уже не раз использовавшаяся. Но у кое-кого были металлические миски и даже щербатый фарфор.

Маршал поискал глазами Спарка, но так и не нашел. Неужели старик не явился на свадьбу дочери? Небось напился с горя и спит где-нибудь в луже. А Маршал уже успел навоображать, как Спарк пробирается к нему и тайком перерезает веревки…

Чтобы угодить гостям, Лютон расстарался на славу. Стол ломился от еды: горы подгнивших помидоров и огурцов, буханки хлеба, тронутые голубоватым налетом плесени, ветчина и сыр — даже со своего места Маршал слышал заметный душок… И везде бесчисленное количество самых разнообразных емкостей — бутылок всех видов, банок и канистр, полных выпивки.

Тем временем Лютон забрался на помост. Хмуро осмотрел собравшихся гостей.

— Ну, начнем!

Гомон стих, и все разом повернулись к громиле.

— Друзья! — сказал Лютон. — Вы все знаете, по какому поводу мы собрались!

Нищие одобрительно зашумели. Какой-то тип с острым крысиным лицом яростно захлопал в ладоши, но аплодисменты никто не поддержал. Лютон поднял руку, призывая к тишине.

— Сегодня я беру в жены Кэтти, дочь Спарка. По правилам я должен объявить это во всеуслышание. Что я и делаю.

Тип с крысиным лицом снова захлопал, сосед отвесил ему крепкую затрещину. Тип мерзко захихикал, пуская слюни.

— Итак, моя невеста! — объявил Лютон.

Маршал не видел, откуда вышла Кэтти — хрупкая бледная тень с огромными глазами. Рядом с громилой она казалась совсем крошечной. Подвенечное платье висело на ней мешком. Грязно-серое, почти превратившееся в лохмотья и украшенное дешевыми искусственными розочками. Маршал узнал платье Старухи-Невесты. К груди Кэтти прижимала Красный Цветок.

При свете дня тюльпан не выглядел таким ярким, как ночью. Свечение едва угадывалось. Но девушка все равно смотрела только на него и, казалось, не замечала, что творится вокруг. Лютон схватил ее за плечо и подтащил ближе к краю помоста. Кэтти споткнулась и чуть не упала.

— По правилам, — сказал Лютон, — я должен назвать цену, которую дал за нее. Ценой был Красный Цветок!

Он взял Кэтти за запястье и поднял ее руку, чтобы все увидели тюльпан. Нищие зашептались, тыча в Кэтти пальцами. Крысолицый вновь зааплодировал, но на этот раз никто не стал его останавливать. Лютон ухмылялся, наслаждаясь вниманием.

— Также, по правилам, я должен спросить — есть ли у кого возражения?

Нищие зашушукались. Но никто не сказал и слова против. Маршал заерзал на сиденье, но веревки держали крепко. Лютон знал, что делает, когда связывал его.

— Ну, раз никого не хочет оспорить мое право…

В этот момент с противоположного края площадки донесся громкий рык. Маршала словно окатили ведром ледяной воды.

Медведь медленно вышел из-за контейнеров и огляделся. На площадку упала гробовая тишина. Во все глаза бездомные уставились на зверя. Никто не шелохнулся. Проклятье! Он-то что здесь делает? Звери же должны избегать скоплений людей…

Медведь скользнул взглядом по Маршалу, а затем повернулся к Лютону. Блеснули клыки, и зверь устремился к помосту, сперва неспешно, но с каждым шагом набирая скорость. На пути оказался щуплый старичок в драном пальто — медведь отбросил его одним взмахом головы. Старичок не успел даже вскрикнуть. Рухнул на спину да так и остался лежать, беззвучно шевеля губами.

Первой закричала толстая женщина в шапке-ушанке. Она вскочила, сбрасывая со стола тарелки и стаканы. Подол вязаного свитера зацепился за скамью. Женщина упала на четвереньки и поползла прочь, не переставая визжать как резаная.

Ее крик сработал как катализатор. Остальные нищие с воплями, руганью и криками бросились кто куда. Мигом возникла давка; бездомные толкались, поскальзывались, топтали упавших, спеша убраться с пути хищника. Кто-то опрокинул стол, и приготовленное угощение посыпалось на землю. Тощий парнишка лет шести подполз к валявшемуся в грязи толстому ломтю ветчины. Вцепился в него двумя руками и принялся грызть, заглатывая огромные куски и не обращая внимания на мельтешение ног вокруг.

Ничего этого медведь не замечал — его целью были помост и Лютон. А может, и Красный Цветок в руке Кэтти. Девушка закричала, но за общим гвалтом Маршал ее не расслышал.

К чести громилы, тот не побежал вслед за остальными. Крепко держа девушку за руку, он шагнул навстречу медведю и вытащил пистолет. Полы пиджака взметнулись как крылья, крошечные глазки сжались. Идиот! Не понимает, что зверя его пули лишь разозлят?

Лютон успел выстрелить два раза, прежде чем медведь налетел на него и сбил с ног. Кэтти отбросило с помоста. Все кончилось за доли секунды. Подмяв Лютона, медведь вцепился ему в горло и мотнул головой. Кровь брызнула фонтаном, заливая морду и грудь зверя. Задрав голову, медведь заревел.

Нищие разбегались со всех ног, их крики слышались из-за соседнего холма. Вскоре кроме Маршала, Кэтти и медведя на площадке перед помостом никого и не осталось.

Девушка поднялась, опираясь о деревянную стенку. Ее шатало, но она крепко прижимала к груди Красный Цветок. Зверь двинулся к ней. Вся его морда была заляпана темной кровью.

— Беги, — прохрипел Маршал. Сквозь кляп пробилось сдавленное мычание. Зверь же разорвет ее в два счета! Он дернулся, но веревки держали крепко.

— Хороший, — сказала Кэтти, протягивая руку к медведю. — Ты пришел меня спасти?

Пальцы девушки коснулись темного носа. Медведь фыркнул. Осмелев, Кэтти погладила его по морде. Лицо девушки расплылось в счастливой улыбке.

Маршал не верил глазам. Зверь не пытался напасть или отстраниться. Наоборот — он повернул голову, чтобы девушка могла почесать его за ухом.

— Я знала, что ты придешь, — сказала Кэтти. — Я загадала желание…

Она вскарабкалась на помост и подошла к медведю. Она не смотрела под ноги и не замечала, что ступает по луже крови. Кэтти обняла медведя за шею и зарылась лицом в густую шкуру. Зверь глухо заурчал.

— Как замечательно, что ты пришел… Я тебя ждала. Теперь ты мой муж, да? Ты заберешь меня в волшебный замок?

Кэтти отстранилась и поцеловала медведя в нос, по-детски громко чмокнув губами.

Маршал уже был готов ко всему. Что зверь встанет на задние лапы, скинет шкуру и обернется прекрасным принцем. В конце концов, а почему нет? К этому все и шло.

Но медведь остался медведем. Прижавшись мордой к Кэтти, он лизнул ее в щеку.

— Щекотно! — захихикала девушка. Она взяла Красный Цветок и вставила медведю за ухо. Маршал и подумать не мог, что ему доведется увидеть полярного медведя с окровавленной пастью и тюльпаном за ухом. — Ты красивый, — сказала Кэтти, гладя медведя по морде.

Зверь отрывисто рявкнул.

— Да, — сказала девушка. — Нам пора…

Обняв медведя за шею, она неловко вскарабкалась ему на спину.

— Кэтти!!!

Истошный вопль пронесся над опустевшей площадкой. Маршал с трудом повернул голову и выдохнул. Это был Спарк. Кавалерия опоздала, но совсем немного.

Старик выглядел жутко, словно в него ударила молния. Красное лицо перекошено, борода всклокочена, волосы стоят дыбом, глаза готовы выскочить из орбит… Он походил на ветхозаветного пророка в гневе. В руке Спарк сжимал длинную палку с торчащим из нее ржавым гвоздем.

— Папа! — обрадовалась Кэтти. — Ты все-таки пришел!

Она захлопала в ладоши.

— Жива… — старик рухнул на колени. — Слава богу, жива. Он не сожрал тебя…

На лице девушки отразилось недоумение, а потом она звонко рассмеялась.

— Папа! — сказала она. — Как он может съесть меня? Он же мой муж! Это его Красный Цветок, и он отдал его мне. Теперь по правилам я его жена. Я назвала цену, помнишь?

Она прижалась к зверю и потрепала по загривку. Кровь до сих пор капала с морды тягучими липкими каплями. Медведь зарычал. С равным успехом это могла быть и угроза, и приветствие тестя. Спарк отшатнулся, палка выпала из пальцев.

— Смотри, какой он хороший…

— Но… это медведь! — прохрипел старик.

— Ты глупый, папа! — сказала Кэтти. — Неужели ты не видишь?

— Не вижу? Что я должен увидеть? — старик тянул руки к дочери. На щеках блестели слезы. Медведь понуро опустил голову и нетерпеливо перебирал лапами. Он явно хотел уйти, но чего-то ждал.

— Он прикидывается зверем, — сказала Кэтти. — Так плохие люди не могут его обидеть. Он не любит плохих людей, они сделали ему много зла. Ну посмотри же!

Спарк покачал головой. Маршал во все глаза смотрел на медведя. Он не понимал, о чем говорит девушка. Прикидывается зверем? Что это значит, в конце концов? Либо зверь, либо…

Солнце скрылось за набежавшим облачком. Тень невидимой волной прокатилась по площадке. И на долю секунды Маршалу показалось, что никакого медведя нет. Что Кэтти держит на руках высокий мускулистый человек в меховой накидке. Маршал увидел шрамы от ожогов на груди и шее, но стоило поднять голову и взглянуть на лицо великана, наваждение рассеялось. Остался полярный медведь да сидящая на его спине счастливая девушка.

— Ты уходишь? С ним? — простонал Спарк, заламывая руки. — Но…

— Не волнуйся, папа, — сказала Кэтти. — У меня все будет хорошо. Я буду тебя навещать.

Медведь спрыгнул с помоста и зашагал к сердцу свалки.

 

18

— Как вы это пьете-то? — Маршал глотнул из пластиковой бутылки и сжался. — Дрянь редкостная…

— Так и пьем, — вздохнул Спарк. — Кривим рожу и пьем. Выбор-то небогатый.

— Не то слово, — кивнул Маршал, делая второй глоток. Он передал бутылку старику и забрал у него сигарету.

Они сидели на склоне мусорного холма недалеко от дома Спарка. С того момента, как старик освободил Маршала, прошло несколько часов. Нищие успели вернуться на площадку и растащили все, что можно было унести, — еду, посуду, разобрали столы и скамьи… Нетронутым осталось только тело громилы.

Маршал покачал головой — вот оно как обернулось. По плану Лютона, ему уже полагалось жариться на костре. Словно в напоминание, заходящее солнце заливало свалку багряно-красным светом. А может, это было напоминание о Красном Цветке… Да, пусть будет о Красном Цветке.

— Как думаешь, — сказал Спарк, — с ней все будет в порядке? Я ее еще увижу?

Маршал пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Но думаю, да. Он тоже любит сказки.

Некоторое время они молчали, смотря на закат. Маршал нащупал в кармане катушку пленки. Все-таки были и плюсы — из этой переделки он вышел не с пустыми руками.

— Я ведь сфотографировал твоего… зятя. Такой снимок вышел — закачаешься! Мне за него премию дадут.

— Правда? — рассеянно отозвался Спарк.

— Наверняка, — сказал Маршал. — Полярный медведь на свалке — настоящая сенсация.

— Эту фотографию напечатают? — изумился старик.

— В «Дикой природе», в декабрьском номере.

Спарк пожевал губу.

— А потом? — сказал он. — Все кинутся на свалку? Искать полярного медведя? Поймают, посадят в клетку…

Он сплюнул. Маршал ничего не ответил. Он посмотрел на склоны далеких холмов, на ворон, кружащих в темнеющем небе. Рыжее пятно скользнуло за гребнем мусорной кучи и исчезло. Лиса… Здесь водятся лисы…

Маршал вытащил пленку.

— И жили они долго и счастливо… Ну как можно работать в таких условиях?

Размахнувшись, он швырнул катушку так далеко, как мог. Она скатилась по склону холма и навеки сгинула среди мусорных завалов. Схватившись за живот, Спарк громко захохотал.