Идти прямо, никуда не сворачивая… Может, это был и хороший совет, но совершенно невыполнимый. Худшую дорогу придумать было невозможно. Горные тропинки Памира, душные болота Суматры, амазонская сельва, Сахара — все меркло на фоне этой свалки.

С полчаса Маршал шел по тропинке, но потом она кончилась, и ему пришлось пробираться сквозь мусорные завалы. Он проваливался в ямы, падал, взбирался на холмы и скатывался вниз. За пару часов Маршал собрал такую коллекцию синяков и шишек, какую порой не набирал и за год. На пути встречались болота жидкой грязи, поля битого кирпича и прочего строительного хлама, целые кладбища автомобилей, отвалы окаменевшего цемента и извести, горы химической соли… Но больше всего было бытовых отходов, особенно упаковки. Настоящее царство целлофана, пенопласта, бумаги и битого стекла. Люди редко задумываются о том мусорном следе, который они оставляют на теле планеты.

Несколько раз Маршал встречал других обитателей свалки— худых и грязных людей в лохмотьях. Молчаливыми тенями они копошились среди отбросов в поисках еды. Хотя на свалке было в избытке просроченных продуктов, большая их часть в пищу не годилась. Они сгнивали еще до того, как попадали сюда. Тантал не позавидовал бы участи этих людей — жить среди еды и мучаться от голода. Маршал наткнулся на целую гору красной рыбы; с одной стороны — деликатес, но от запаха его чуть не вывернуло наизнанку. Не говоря уже о копошащихся червях и личинках.

Бездомные, завидев Маршала, спешили сбежать или спрятаться. Сперва он еще надеялся уточнить у них дорогу к сердцу свалки, но потом махнул рукой. В конце концов, этих людей можно понять. У Маршала на лбу написано — «чужак», а от чужаков здесь не ждали ничего хорошего. И не без оснований — случай со Старухой-Невестой тому пример.

Раньше Маршал и подумать не мог, насколько свалка огромна. День клонился к вечеру, а он так и не добрался до заветной полянки в сердце свалки. Если та, конечно, существовала — искать место, где Красный Цветок рос десять лет назад, было, мягко говоря, самонадеянно. Маршал вполне допускал, что за очередным холмом свалка попросту закончится и он выйдет к опушке леса. И тогда конец надеждам выручить Кэтти и Спарка.

Маршал вскарабкался на вершину нового холма, но леса не увидел. Свалка тянулась еще минимум на пару километров, до следующего отвала. В голову закрались подозрения, что он давно заплутал и ходит кругами. Впрочем, обернувшись, Маршал разглядел далекую темную полоску города. Значит, направление верное и придется идти дальше…

Маршал осмотрелся, прикидывая как лучше спуститься. У основания холма он заметил движение — кто-то копался в отбросах, расшвыривая куски темного картона. Маршал подумал было, что это кто-то из бездомных, но тут же сообразил, что для человека существо слишком большое. А стоило присмотреться, и Маршал замер, не веря собственным глазам. Проклятье! Увиденное не укладывалось в голове. Первая мысль была о галлюцинациях. Маршал крепко зажмурился. Надышался отравленного воздуха, и вот закономерный итог… Когда он открыл глаза, ничего не изменилось.

Это невозможно… Маршал был готов смириться с живущими на свалке лисицами и даже с медведями. Но, черт возьми, с обычными медведями, а не с огромным зверем, которому место среди льдов и торосов Арктики. Рука потянулась к камере. Белый медведь! Никто не поверит…

Маршал был в Арктике и снимал белых медведей в их естественной среде. Любой фотограф-анималист должен пройти через эти кадры: белый снег, белые звери, ослепительно синее небо и багряный росчерк окровавленной пасти. Снимать полярных медведей сложно — у них непроницаемые морды без тени каких-либо эмоций. С одним и тем же выражением белый медведь убивает тюленей и нянчится с детенышами. Маршал не знал страшнее зверя. Зато он знал, какими огромными бывают медведи. Лев на фоне полярного хищника выглядит малым котенком.

Этот зверь ничем не уступал своим родичам. Крупный, здоровый самец. Маршал видел, как перекатываются мышцы под грязно-желтой шкурой. На маленьком ухе нелепой сережкой болталась пластиковая упаковка из-под яиц. Откуда, черт возьми, он взялся?! Сбежал из зоопарка? Из бродячего цирка? В голове проносились версии одна глупее другой.

Маршал заставил себя собраться. Сейчас не время думать — он должен снимать. Сверху же это было невозможно. Маршал выстроил композицию снимка, но, чтобы его сделать, требовалось подобраться к медведю гораздо ближе.

Затея самоубийственная — Маршал прекрасно представлял, на что способен голодный белый медведь. Если хищник решит напасть, шансов выжить — никаких. У Маршала было оружие, но только в фантастических фильмах можно убить белого медведя из пистолета. На деле пуля не пробьет череп, а Маршал стрелял не так хорошо, чтобы с первого выстрела попасть в глаз. Сбежать тоже не получится — белый медведь передвигается гораздо быстрее человека… Но все это не имело значения. Маршал обязан сделать снимок любой ценой. Есть такая штука, как профессиональный долг.

Держа камеру одной рукой, Маршал стал спускаться. Главное сейчас — не привлекать внимания. Если медведь его заметит, то есть два варианта развития событий — либо он сбежит, либо нападет. Оба Маршала совсем не устраивали.

Медведь почти зарылся головой в отбросы. Глухой низкий рык раскатывался волнами, словно в груди зверя работал мощный восьмицилиндровый мотор. Маршал его не столько слышал, сколько чувствовал всем телом. Может, это и есть то самое Чудовище, которое охраняет Красный Цветок? По описанию подходило: белое, с красной пастью, да и откусить человеку голову ему ничего не стоит. Сказки ведь появляются не на пустом месте…

Хотя под ногами хватало громкого мусора — от шуршащих одноразовых стаканчиков до консервных банок, — Маршалу все-таки удалось спуститься бесшумно. Медведь даже мордой не повел. Это на севере его сородичи чуют тюленей за несколько километров, но у этого зверя обоняние, похоже, притупилось от жизни на свалке. Пригибаясь, Маршал прокрался к наполовину врытой в землю пластмассовой бочке. Укрытие никудышное, но ничего лучшего поблизости не оказалось.

Пристав на колено, Маршал сделал пару пристрелочных снимков. Но вскоре он опустил камеру. Кадры получились хорошие — Маршал знал это, но, с другой стороны, он видел потенциал ситуации. Гарантированная «Фотография года». А значит, нельзя делать просто хорошие фотографии. Должны быть суперснимки…

Для этого нужно было всего ничего — чтобы зверь поднял голову. Медведь же, как назло, и не думал ни о чем подобном. Зарылся мордой в мусорную кучу и с позиции Маршала казался и вовсе безголовым. Совсем не снимок года.

Маршал тихо свистнул, но медведь не повернулся. Так не пойдет… Надо было вспугнуть зверя. Маршал нашарил смятую алюминиевую банку. Продолжая удерживать медведя в прицеле объектива, он поднял ее и с размаху швырнул в сторону. Крайне безответственно, но Маршал об этом не думал.

Банка стукнула о картонную коробку в паре шагов от медведя. Звук вышел не самый громкий, но его оказалось достаточно. Медведь величественно поднял голову и огляделся. Затвор камеры сухо щелкнул. Готово! Маршал едва не вскочил с радостным воплем. В тот же момент медведь взревел, поднимаясь на задние лапы. За его спиной с диким гвалтом взвилась в воздух стая тощих ворон. Чувствуя, как адреналиновая эйфория уступает место холодной волне ужаса, Маршал нажал на спуск. Вот и конец, но хоть за последний кадр ему не будет стыдно.

Медведь стоял, раскачиваясь на задних лапах. Маршал выпрыгнул из укрытия и бросился бежать. Он понимал, что ему не уйти, но сдаваться было рано. Глухо рыкнув, медведь опустился. К счастью, не бросился в погоню, а топтался на месте, мотая головой.

Маршал обернулся, зацепился ногой за гнилую доску и упал на спину. Медведь оскалил клыки. С угла пасти стекала пенистая струйка слюны. Маршал пополз назад, неловко перебирая руками и ногами. Идиот! Фотографию года ему захотелось… И кто теперь будет получать премию? Разве что Ким-Ким обронит на церемонии скупую мужскую слезу. Скажет: он был замечательным фотографом, правда, мозгами природа обделила… Маршал уперся спиной во что-то твердое.

Медведь не спешил, словно понимал, что добыча никуда не денется. На вытянутой морде застыло отрешенное выражение, но Маршал знал — хищники любят поиграть с жертвой.

Он нащупал рукоять пистолета. Глаза у зверя были маленькие, черные и блестящие, совсем заросшие желто-белым мехом. Попасть в такую мишень невозможно, но выбора у него не оставалось.

Маршал дернул рукой — пуговица на рукаве зацепилась за шнурок на шее. Медведь приближался, с шумом принюхиваясь и скаля клыки. Маршал рванул сильнее, пуговица отлетела, а в ладонь скользнул продолговатый металлический цилиндр.

Собачий свисток Старухи-Невесты.

Маршал уставился на подарок. Он ведь про него и думать забыл. Медведь, конечно, не собака, но терять было нечего. Маршал принялся дуть изо всей силы, так что заложило уши. Из свистка не вырвалось ни звука. Однако медведь остановился и заворчал. Беспокойно мотая головой, он попятился — звук, которого Маршал не слышал, явно ему не понравился.

Дуть со всей силы… Маршал старался как мог. Горло пересохло, дыхание сбивалось, он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а щеки готовы лопнуть. Но это работало. Медведь больше не приблизился, а в конце концов и вовсе развернулся и вразвалочку засеменил прочь. Лишь пару раз рявкнул напоследок, слегка обиженно и раздосадованно.

Но и когда огромный зверь окончательно скрылся среди мусорных завалов, Маршал продолжал дуть в свисток, пока глаза не полезли на лоб.